Анатолий Рыбаков «Дети Арбата» 6 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 6 из 8Следующая ⇒

Ч Что касается преподавателя по учету, то он вел курс халтурно.

Ч Марксизм Ч халтура? Ч Столпер в упор смотрел на Сашу.

Ч Нет, но& #133;

Ч Все, Панкратов, хватит! Ч Столпер встал, одернул гимнастерку, она сиде

ла на нем неуклюже, как сидит военная форма на узкогрудом и узкоплечем шт

атском человеке. Ч Мы вас выслушали. Вы не желаете разоружиться перед па

ртией, вы и здесь пытаетесь нас обмануть. Вы свободны, идите!

Новый год встречали у Нины Ивановой. Стол украшал гусь с капустой, зажаре

нный Варей, бог знает, где она этому научилась. И надо веселиться до утра

Ч ночью добираться не на чем. А утром прямо на работу, первое января Ч об

ычный рабочий день.

В единственном кресле, перекинув ногу за ногу и потягивая папиросу, сиде

ла Вика Марасевич, сестра Вадима. Толстая, ленивая девочка, из тех, кто веч

но спрашивает «что мне делать? », когда остальные работают, выросла в высо

кую белокурую надменную девицу. Таких в субботу вечером можно встретить

в «Метрополе», а в воскресенье днем в «Национале». В последнюю минуту пер

ед Новым годом она поссорилась с поклонником, поэтому очутилась здесь, ч

то и давала понять своим скучающим видом.

Развеселить ее попытался Юра Шарок, начал за ней ухаживать, как бы скрыва

я этим свои отношения с Леной. Выглядело это странно. Их связь давно перес

тала быть тайной для всех, кроме Вадима Марасевича. Вадим еще не знал женщ

ин, не допускал мысли об отношениях, которых сам не испытал и которые, по у

беждению его, коренным образом меняют человека. В Лене он таких изменени

й не заметил.

Вадим рассуждал о разных разностях, перескакивал с оправдания Димитров

а на постановку «Мертвых душ» во МХАТе, с «нового курса» Рузвельта на сме

рть Луначарского в Ментоне. Даже о вещах всем известных Вадим умел говор

ить так, будто их подноготная известна ему одному.

Перед тем как прийти сюда, Юра Шарок выпил с отцом, был оживлен и развязен.

Его ухаживание за Викой всех бесит? Прекрасно! Тем более он будет ухажива

ть за ней.

Варя осталась дома якобы из-за гуся, не могла доверить его Нине. На самом д

еле взрослая компания привлекала ее больше, чем школьная. И Максим сказа

л, что приведет товарища, танцующего румбу. Сейчас этот молоденький курс

ант со странным именем Серафим старательно крутил ручку патефона.

Рядом с Серафимом стоял грустный Макс. Произошло решительное объяснени

е с Ниной, она отказала ему, даже не обнадежила. И делами Сашки он был расст

роен Ч любил его, уважал, преклонялся перед ним.

Каково бы ни было настроение Саши, он не мог не прийти, он должен жить, как ж

ил раньше. Новый год, он встретит Новый год.

И вот они сидят за столом, покрытым белой скатертью. Во главе стола Ч Нина

, справа от нее Ч Максим, Саша, Варя, Серафим, слева Ч Вадим, Лена, Юра и Вика

. Все блестит и сверкает, все расставлено, вкусно пахнет, вызывает аппетит

, возбуждает веселье. За окнами морозная ночь, а им тепло, девушки в фильде

персовых чулках, в туфлях на высоких каблуках. Планета несется по своему

неумолимому пути, звездный мир совершает свое вечное движение, а они вст

речают от рождества Христова одна тысяча девятьсот тридцать четвертый

год, у них водка, портвейн и рислинг, так они встречали одна тысяча девятьс

от тридцать третий год, и селедка у них есть под горчичным соусом, и ветчин

а из коммерческого магазина, так они встретят и тридцать пятый, и тридцат

ь шестой, и тридцать седьмой, и еще много других годов. Они молоды, не предс

тавляют себе ни смерти, ни старости, они рождены не для смерти, не для стар

ости, а для жизни, для молодости, для счастья.

Ч Проводим старый год, Ч сказал Вадим Марасевич, Ч он был годом нашей ж

изни. Как говорят в Одессе, никто не устлал нашего пути розами. Но путь, уст

ланный розами, это не путь жизни. Путь истинной жизни выстлан терниями& #133;

Раздался бой часов, все задвигали стульями, встали, подняли рюмки.

Ч С Новым годом, с новым счастьем, ура! Ч гаркнул Вадим.

Зазвенели рюмки, тарелки с закуской пошли по рукам. Макс ловко резал гуся.

Ч Мастер! Ч сказал Саша.

Ч Был бы гусь& #133; Ч Юра протянул свою тарелку.

Ч Максим, мне ножку, Ч подала наконец голос Вика.

Ч Вторую мне! Ч Вадим любил поесть.

Ч Марасевичи все заграбастают!

Ч Остановите Марасевичей!

Вадим постучал ножом о тарелку.

Ч Подымаю бокал за Макса, надежду Красной Армии!

Ч Макс! Максимушко! Не обдели, родной!

Ч Товарищи, у меня сперли вилку!

Вадим опять постучал ножом о тарелку.

Ч Выпьем за Серафима, единственного нашего гостя и тоже надежду Красно

й Армии.

Ч Молодой человек, ваше здоровье!

Ч Молодость не порок, а большое свинство!

Ч Серафим, где твой брат Георгий?!

Серафим порозовел лицом, встал, раскланялся, робея в этом шумном обществ

е.

Вадим провозгласил тост за Лену Ч нашу красавицу, за Вику Ч тоже ничего,

он никому не хотел уступать площадку, этот говорун Вадим.

Ч Выпьем за школу! Ч предложил Максим.

Ч Привет сентиментальному бегемотику! Ч вставил Юра.

Макс исподлобья посмотрел на него.

Ч Отречемся и отряхнем?

Ч Я поддерживаю тост Макса, Ч вмешался Вадим, Ч не следует забывать о р

одных пенатах, об альма матер, о дорогих пепелищах.

Ч За школу, единую, трудовую! Ч иронически возгласил Юра.

Сопли! Слюни! Но хрен с ними! Хотят выпить за школу, он выпьет за школу, ему в

се равно за что пить.

Ч Юра, не делай нам одолжения, Ч заметила Нина. Ей не нравилось его ухажи

вание за Викой, она терпеть ее не могла, никто не звал ее сюда, возмущало, чт

о Шарок обижает Лену.

Вадим обошел опасный риф.

Ч За Юрия Шарока, будущего генерального прокурора!

Ч Когда посадят Ч выручай, Ч добродушно добавил Макс.

Ч А теперь, Ч Вадим салфеткой вытер губы, Ч за хозяйку дома, за нашу Нин

у, сердце, душу и мозг нашей компании!

Ч Ниночка! Нинок!

Ч Тогда уж за обеих хозяек, Ч Саша обернулся к Варе.

Тоненькая, изящная, самая юная среди них, она молчала, опасаясь сказать чт

о-то не так, Серафим делал робкие попытки с ней заговорить. Сашу забавляло

его смущение, он сам обратился к ней, пытаясь втянуть в разговор и Серафим

а. Варя ответила охотно, обернулась к Саше, он близко увидел ее малайские г

лаза, нежное лицо.

Загремели стулья, отодвинули стол, все пошли танцевать. «Ах, эти черные гл

аза меня пленили, их позабыть не в силах я», Ч неслось из патефона. Юра тан

цевал с Викой, Вадим с Леной, Варя с Серафимом. Потом к ним присоединились

Макс и Нина.

Когда меняли пластинку, Саша сказал:

Ч Братцы, дайте и мне потанцевать.

Он пошел с Варей, чувствуя ее гибкую фигурку, ее легкий шаг, ее радость. И он

понял: все, что раздражало Нину Ч пудра, духи, подворотня, мальчики, Ч чеп

уха, не более как жадное любопытство маленькой женщины, входящей в жизнь,

в прекрасный мир, молодой, светлый, от которого его теперь отрывают с кров

ью.

Ссора произошла неожиданно. Юра и Вика вышли в коридор, это и взорвало Нин

у.

Ч Ведь я просила не шуметь. У меня со-се-ди! Ч с красным от гнева лицом гов

орила она. Ч Нет! Обязательно надо толкаться в коридоре, как будто здесь

мало места.

Ч Перестань, ну что такого, Ч улыбаясь, возразила Лена. Ей было неудобно:

Нина подчеркнула и без того оскорбительное поведение Юры.

Ч Не заводись, Ч добродушно посоветовал Макс.

Ч Поражает такая беспардонность, Ч с тем же возбужденным лицом продол

жала Нина. Ч Они уйдут, а мне с этими людьми жить.

Ч Прекрати, Ч сказал Саша. Ему тоже были неприятны и Юра и Вика, но он не х

отел скандала.

Вадим попытался все обернуть в шутку:

Ч Моя сестра редко находит дорогу в туалет.

Все знали эти вспышки бешенства у рассудительной Нины, они проходили так

же быстро, как и начинались. И наступил тот переломный час новогодней ноч

и, когда все уже устали, хотят спать и раздражаются по пустякам.

Юра сел с Леной, положил руку ей на плечо, холодно сказал:

Ч Очередная истерика старой девы.

Юра сказал это спокойно, обдуманно, положив руку на плечо Лены и тем подче

ркивая, что их отношения касаются только их двоих. У него это не вырвалось.

Ч Прикуси язык, Шарок! Ч Саша исподлобья смотрел на него. Теперь есть по

вод за все с ним рассчитаться. Это Юркина мать рассказала Сашиной маме об

исключении из института, вылезла с новостью. Саша чувствовал за этим Юрк

ину недоброжелательность.

Ч Все выпили& #133; Ч примирительно начал Вадим.

Ч Я давно знал, что ты такое, Ч продолжал Саша. Ч Хочешь обрад

овать этим открытием и других?

Юра побледнел.

Ч Что ты знаешь? Что, скажи!

Ч Не место, не время и не всем интересно!

Ч А почему ты выбираешь время и место? Почему ты диктуешь? Высо

ко себя ставишь. Вот и допрыгался.

Ч Заткнись! Ч сказал Макс.

Ч Удар ниже пояса, Ч пробормотал Вадим.

Ч Это касается только меня, Ч спокойно ответил Саша, Ч а никак не тебя и

твоих родственников. Мое мнение о тебе? Ты мелкий эгоист и себялюбец. На э

том моя сторона заканчивает дискуссию.

Ч А ты голый король, Ч ответил Юра, Ч генерал без армии. На этом моя стор

она тоже заканчивает дискуссию. Ч Он встал. Ч Идем, Лена!

Ч Лена! Ч окликнул ее Саша.

Ч Что? Ч Лена обернулась, дружелюбной улыбкой пытаясь сгладить конфли

кт.

Ч Большего дерьма ты себе не нашла?

Лена залилась краской и выбежала из комнаты. Юра задержался в дверях, пос

мотрел на Сашу и вышел за ней.

Ч Зря ты его так, Ч беззлобно заметил Макс.

Ч Не люблю прохвостов, Ч ответил Саша мрачно.

Но стало еще грустней. Не сумел сдержать себя и испортил новогодний вече

р.

Лучше бы мама плакала. Она застыла, онемела, не спрашивала о подробностях.

С Сашей катастрофа Ч вот главное.

Ее остановившийся взгляд разрывал Саше сердце. Вечерами она читала, не в

идя букв, механически переворачивала страницы, днем и ночью думала тольк

о об одном: рядом с Сашей нет мужчины, она не сумела сохранить семью, их нес

частная жизнь травмировала его с детства.

Павел Николаевич сообщил, что приедет, как только освободится, месяца че

рез полтора. Софья Александровна знала мужа Ч он рассчитывал, что за эти

полтора месяца все уладится без него. Спрашивал: «Неужели Марк не может н

ичего сделать? » Вечный упрек, адресованный ее родственникам! Она написал

а Марку. Тот ответил, что скоро приедет на съезд и надеется все уладить. Эт

и письма ее не успокоили, Саша по-прежнему беззащитен.

Софья Александровна стала надолго уходить из дома. Саша смотрел, как она

идет по двору, маленькая, полная, седая, одинокая. Он сам разогревал обед, и

ногда не разогревал Ч обеда не было. Куда она исчезает? Он звонил ее сестр

ам Ч она там не появлялась. Ходит по учреждениям, хлопочет за него, ищет в

лиятельных знакомых? Но нет у нее таких знакомых, всех ее знакомых он знал

наперечет.

Ч Где ты была, где ты пропадаешь?

Она отмалчивалась или отговаривалась Ч нигде не была, ходила по Арбату,

сидела во дворе.

Саша тоже бродил по Арбату, по знакомым с детства переулкам, вдоль старых

барских особняков: колонны, лепной орнамент, ярко-зеленые крыши, белые ош

тукатуренные фасады. В Кривоарбатском на месте школьной площадки тепер

ь выстроил дом архитектор Мельников, странное круглое здание. В школе ок

на подвалов, занавешенные ситцевыми занавесками, светились по-прежнему

Ч как и раньше, здесь жили технические работники.

Саша вспомнил, как он вожатым отряда ездил с пионерами в лагерь в Рублево.

«Едем в лагерь мы в Рублево, там давно уж все готово, вещи там давно у них, не

хватает нас одних& #133; » Он наводил тогда дисциплину железной рукой, пионеры

его побаивались, не мог справиться только с Костей Шабриным, сыном школь

ного столяра, озорным и непослушным мальчишкой. После очередного просту

пка Саша решил отправить его домой.

Школьная повариха сказала тогда:

Ч Не отсылай, Саша, убьет его отец.

Что значит, убьет? Никто не имеет права убивать. Саше было жалко Костю, реб

ята просили за него, но отменить распоряжение значило подорвать собстве

нный авторитет.

Они вернулись из лагеря, начались занятия. Отец Кости ничего не сказал Са

ше, однажды только остановился в коридоре и посмотрел на него долгим при

стальным взглядом. Этот взгляд запомнился Саше навсегда. Как он жестоко

и глупо все-таки поступил тогда. Интересы коллектива требовали дисципли

ны, ей в жертву он и принес маленького Костю. Он думал, что такое наказание

будет полезно самому Косте. Подумал ли он о том, как Костя предс

танет перед отцом?

Из Плотникова переулка он сворачивал в Могильцевский, затем в Мертвый. З

десь в особняке против датского посольства помещался когда-то Хамовнич

еский райком комсомола, тут восемь лет назад его принимали в комсомол. Он

носил тогда кожаную куртку, презирал пижонов, никогда ничем не дорожил, к

роме книг, и те, прочитав, дарил библиотеке, даже пытался создать школьную

коммуну Ч воображение заносило его бог весть куда.

Почему именно с ним это случилось? Не должен ли он положиться на мнение бо

льшинства? Но Баулин, Лозгачев, Столпер Ч еще не большинство. Написать Ст

алину? Сталин понимает, что стране нужны специалисты, а не недоучки, прези

рает болтунов, а Азизян Ч болтун, Сталин не любит карьеристов, а Лозгачев

Ч карьерист, ненавидит держиморд, а Баулин Ч держиморда. Со своим чувст

вом юмора Сталин правильно бы оценил эти невинные эпиграммы. Но обращать

ся к Сталину по личному делу нескромно.

Как-то, возвращаясь домой, Саша увидел маму. Она стояла в воротах, кого-то в

ысматривая.

Дойдя с ним до подъезда, сказала:

Ч Иди, я еще немного похожу.

Ч Замерзнешь.

Ч Я еще немного похожу, Ч повторила она, и на лице ее появилось упрямое, к

роличье выражение, которое раньше предвещало новый скандал и ссору с отц

ом.

В другой раз Саша увидел ее на Арбате. Она медленно прошла мимо ворот их до

ма, остановилась у часовой мастерской, сделала вид, что рассматривает вы

ставленные за стеклом часы, пошла назад, опять вглядываясь в противополо

жную сторону улицы, дошла до аптеки, остановилась, повернула назад. За кем

-то подсматривает, кого-то выслеживает, как выслеживала отца, когда думал

а, что он встречается с их соседкой Милицей Петровной. Но отца нет, нет пре

дполагаемых любовниц, нет больше ревности, а она опять во власти какой-то

навязчивой идеи, смотрит в одну точку с тем же сосредоточенным, напряжен

ным, упрямым выражением. Затем перешла улицу, как всегда, низко опустив го

лову, не глядя по сторонам, боясь увидеть надвигающиеся на нее машины. Шоф

еры резко тормозили, высовывались из кабин, ругались, а она, не оглядываяс

ь, не оборачиваясь, не поднимая головы, спешила достичь спасительного тр

отуара.

Он спросил ее:

Ч Кого ты высматриваешь?

Она заметалась, боясь сказать то, во что Саша не поверит.

Ч Что ты скрываешь от меня?

Она посмотрела на него широко раскрытыми от страха глазами.

Ч За тобой следят.

Он удивился:

Ч Кто за мной следит?

Ч Один в шапке с опущенными ушами, другой Ч маленький, в бобриковом паль

то, третий Ч в подшитых валенках, высокий, злой, их трое, они следят по очер

еди.

Ч Правильно! Зачем же всем вместе? Ч засмеялся Саша.

Ч Я каждого знаю в лицо, Ч продолжала она, Ч могу узнать по спине, по гол

осу. Я стояла в булочной, а тот, что в валенках, стал сзади, я не оглядывалась

, но знала, что он стоит. Я получила хлеб, отошла, и он отошел, но хлеба не взял

, он стоял за мной, чтобы показать меня другому, такой у них способ. Они дога

дались, что я их знаю, и, когда я оглядываюсь, исчезают, уходят в Никольский,

а потом выходят из Денежного. А я сразу иду к Денежному и там его встречаю,

он отворачивается, а я знаю, что это он.

Ч За кем же они следят: за мной или за тобой? Ч улыбаясь, спросил Саша.

Ч Они следят за нашим домом. Кто к нам приходит, кто выходит, когда ты уход

ишь, с кем идешь, с кем разговариваешь. Я оторвала в мясном рыбный талон, а о

н стоит сзади меня и говорит: «Надо четвертый талон». Я оглянулась, а он по

вернулся ко мне спиной, я его узнала по бобриковому пальто.

Ч Так и сказал: нужно четвертый? Ч совсем развеселился Саша.

Она кивала головой в такт своим словам.

Ч И постовой милиционер у Смоленского тоже с ними. Я однажды шла за высок

им, он глазами показал милиционеру на какого-то человека, милиционер под

ошел к этому человеку и спросил документы, а высокий повернул обратно, ув

идел меня, злобно так посмотрел и потом два дня не появлялся, а маленький с

казал, что ему попало от начальства.

Ч Кому сказал?

Ч Мне. Он мне говорит, когда стоит сзади, чтобы я одна слышала. И, если я огл

ядываюсь, поворачивается спиной. Я больше не оглядываюсь, чтобы не стави

ть его в неловкое положение, ведь он не имеет права разговаривать со мной.

Я хорошо знаю его голос.

Саша с ужасом смотрел на мать. В их жизнь вползает нечто страшное. Он вырос

в этой комнате, каждый предмет здесь был частью его жизни; все это стоит и

будет стоять на месте, но уже без него. Он попал в водоворот, который тянет

его ко дну. И в эту минуту он думал только о том, чтобы водоворот не втянул и

маму Ч доброе, самое дорогое ему существо.

Ч Однажды я чувствую, он стоит за мной, Ч продолжала она, Ч я, не оборачи

ваясь, спрашиваю: «Вы не заберете Сашу? » Он молчит, ничего не отвечает. Я не

выдержала, оглянулась, он приложил палец к губам, пятится от меня и пропал

в толпе.

Ч Все это твое больное воображение, Ч сказал Саша. Ч Никто не следит ни

за мной, ни за тобой, никому мы не нужны, подумаешь, государственные престу

пники! Смешно! Если надо меня забрать, давно забрали бы, не тратили бы врем

ени на дурацкую слежку. И имей в виду: меня восстановят. Но сейчас все заня

ты съездом, не до меня, после съезда разберутся. Все остальное выбрось из г

оловы. Не отравляй нам жизнь.

Она молчала, смотрела в одну точку, сутулилась, качала головой, будто у нее

тик. Что бы ни говорил Саша, как бы ни переубеждал ее, она твердила одно Ч в

се именно так, как она рассказывает. Так было сегодня, и вчера, и завтра опя

ть все повторится: она выйдет на улицу, увидит одного из троих, и если буде

т дежурить тот, маленький, то он опять ей что-то скажет, может быть, даже отв

етит, заберут Сашу или не заберут.

Тот, маленький, в бобриковом пальто, снова не ответил на ее вопрос, посмотр

ел с сочувствием и отвернулся. Теперь Софья Александровна ждала худшего

. Ее настораживал каждый звук, тишина казалась зловещей. Часами стояла он

а у дверей, прислушивалась к шагам на лестнице или взбиралась на подокон

ник и смотрела, кто идет по двору. Как-то увидела милиционера и, охваченна

я страхом, ничего не соображая, заметалась по комнате. Милиционер не заше

л в их квартиру, значит, пошел к соседям спрашивать о Саше. Никто о нем не мо

жет сказать плохого, но люди легко причиняют другим зло, вероятно, полага

я, что этим отводят его от себя.

Все знают о Сашином деле, весь дом, все жильцы, всех, наверно, вызывали, ко вс

ем приходили. Она сидела во дворе на скамеечке под маленьким железным ко

зырьком, оценивала, кто как прошел, как посмотрел на нее, как поздоровался.

Позвонили из домоуправления, велели зайти Саше. Она всегда боялась домоу

правления, но пошла сама. Требуют уточнить Сашину стандартную справку с

места работы. Предлог! Управдома Носова Виктора Ивановича она знала двад

цать лет, бегал по двору маленький Витька, и покойную маму его знала, и он е

е хорошо знал и Сашу знал. Теперь едва взглянул, не спросил, почему Саша, ст

удент, работает грузчиком, значит, все знает. И попрощался сухо. А паспорти

стка вовсе не попрощалась, притворилась, что занята.

Кто-то позвонил по телефону, спросил Сергея Сергеевича, она сказала, что н

икакого Сергея Сергеевича у них нет. Через пять минут опять спросили Сер

гея Сергеевича, но уже другим голосом. Потом опять позвонили, но не ответи

ли, она слышала в трубке чье-то дыхание. Несколько раз вызывали к телефону

Галю, их соседку, раньше ей так часто не звонили. Отвечала Галя обиняками,

двусмысленно и, повесив трубку, опускала глаза, быстро проходила в свою к

омнату.

Милица Петровна, к которой она когда-то ревновала мужа и с которой теперь

снова подружилась, обещала посодействовать. В молодости Милица имела вл

иятельных поклонников, а сейчас никого нет, всем надоела. Зато Маргарита

Артемовна, старая армянка, они часто сидели вместе на скамеечке, спокойн

ая, мудрая, обстоятельная женщина, сказала, что Саше следует на время уеха

ть из Москвы, предложила даже поехать к ее родственникам в Нахичевань.

Софья Александровна ухватилась за эту мысль. Сама она побоялась высказа

ть ее Саше и попросила об этом их соседа по квартире, Михаила Юрьевича. Так

ой совет должен исходить от мужчины.

Михаил Юрьевич, одинокий холостяк, интеллигентный человек в пенсне, соби

рал книги и гравюры. Комната его, заваленная альбомами, папками, уставлен

ная старинной мебелью, навсегда пропиталась пылью фолиантов, запахами к

раски, клея и туши. Свои приобретения он обычно показывал Саше Ч любил с н

им поговорить. Сегодня он показал Саше Дантов «Ад» с иллюстрациями Доре.

Вихрь людей носился по преисподней, мужчины, женщины, дети, головы, руки, н

оги, вечный огонь желаний, страстей, сжигающих человечество.

Кроме Данте Михаил Юрьевич приобрел изданного «Академией» «Государя»

Маккиавели.

Ч Эту книгу я знаю, Ч сказал Саша, Ч рассуждения о власти наивны, далеки

от научного понимания ее природы.

Ч Возможно, Ч уклончиво ответил Михаил Юрьевич, Ч но историю добрых и

злых начал полезно изучать в любую эпоху, добрые начала не должны попира

ться ни во имя большого, ни во имя малого. Вы извините, Саша, что я вмешиваюс

ь, ваша матушка рассказала мне о ваших перипетиях, обещайте только не руг

ать ее за это. Знаете, береженого бог бережет. Почему бы вам не уехать к отц

у или к дяде?

Ч Уехать? Ч удивился Саша. Ч Я не вижу причин. Дело не может разбираться

без меня. Мама себя взвинчивает. Обыкновенная история, каких много, к сожа

лению. Меня хотят арестовать?! Исключено. Но если даже это допустить, то с о

динаковым успехом арестуют у отца и у дяди. Или мне перейти на нелегально

е положение?

Он засмеялся. Он, Саша Панкратов, скрывается от своих.

Ч Безусловно, страхи Софьи Александровны преувеличены, Ч согласился

Михаил Юрьевич. Ч Но таково свойство политического дела: с каждой апелл

яцией вы вовлекаете в круг все большее количество людей, инстанций, дело

разрастается, как снежный ком.

Саша с удивлением посмотрел на Михаила Юрьевича. Этот беспартийный, дале

кий от политики человек говорил точные вещи.

Ч Я верю в партию, Ч сказал Саша, Ч и бегать от нее не собираюсь.

Саша приехал на Старую площадь утром. На месте Китайгородской стены зиял

и мертвые провалы, лежали под снегом груды векового кирпича. Саша вошел в

большое удобное серое здание Ч «Центральная контрольная комиссия», Ч

в вестибюле на указателе кабинетов нашел номер кабинета Сольца и поднял

ся на второй этаж.

В длинном коридоре вдоль стен сидела молчаливая очередь людей. Из кабине

та Сольца вышел молодой человек в синем бостоновом костюме, в белой руба

шке и галстуке. Решив, что это посетитель, и видя, что никто из очереди не по

дымается, Саша открыл дверь.

В большом кабинете стояло два стола: маленький у двери, секретарский, и гр

омадный, в глубине кабинета, за ним сидел Сольц Ч грузный, с седыми взлохм

аченными волосами, короткой шеей, мясистым носом и «заячьей» губой, похо

жий на знаменитого шахматиста Эммануила Ласкера. Возле Сольца стоял чел

овек с округлой фигурой и безликим чиновничьим лицом, подкладывал бумаг

и на подпись.

Видя, что Сольц занят, Саша присел на стул у дверей. Сольц посмотрел на нег

о, он был подслеповат, не видел, кто именно вошел, знал, что никто без разреш

ения войти не может, а раз вошел и сел, значит, секретарь впустил и так, наве

рное, нужно. Чиновник подкладывал бумаги. А бумаги эти были судебные приг

оворы по делам осужденных членов партии. Так понял Саша из коротких комм

ентариев чиновника, произносившего фамилию осужденного, его партийный

стаж, статью уголовного кодекса и срок заключения. Статьи, которые он наз

ывал, ни о чем Саше не говорили. Сольц подписывал бумаги молча, насупившис

ь, нижняя губа отвисла, лицо измученное, недовольное, казалось, он думает с

овсем о другом, еще более неприятном, чем сами приговоры, на основании кот

орых осужденных исключали из партии.

Саша догадался, что попал сюда случайно, не вовремя, не имеет права здесь б

ыть, но не мог встать и выйти. Если он выйдет, то неизвестно когда попадет с

юда и попадет ли. Только сейчас он сообразил, что люди в коридоре ждут прие

ма и ждут, наверно, месяцами.

Сольц взорвался неожиданно Ч седая голова затряслась, пальцы беспокой

но забегали по столу.

Ч Восемь лет за сорок метров провода!

Ч Статья двадцать шестая, пункт " б".

Ч Статья, статья& #133; За сорок метров провода восемь лет!

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 Следующая ⇒