Глава XVI

Седовласый специалист по перемещению во времени недовольно цокнул языком и красноречиво посмотрел на доктора Грея. Улиус покраснел, смущенно переступил с ноги на ногу, а затем развел руки в стороны, мол, простите-извините, но нужно подождать еще чуть-чуть.

В маленькой палате № 316 стало теснее, хотя раньше казалось, что теснее уже некуда. К кровати, на которой все так же без сознания лежала Гермиона, поставили еще две – для ее лучших друзей. По словам все того же седовласого господина, чем ближе тела находятся в настоящем, тем проще им будет контактировать в прошлом. Правда, сейчас обе койки пустовали, а вокруг них перешептывались с десяток специалистов, готовых начать ритуал.

– Ну, где же ваши герои войны? – наконец, не выдержал один из них, и остальные поддержали его возмущенным ропотом.

– Я же объяснил… – в отчаянии начал Улиус, но тут дверь с силой распахнулась, чуть не пришибив толстячка в смешных очках, и на пороге материализовался Гарри Поттер.

– Вот! – парень победно вскинул правую руку вверх, и все присутствующие со смесью недоверия и облегчения уставились на зажатый в пальцах лист бумаги. – Я только от Бруствера. Разрешение есть.

– Разрешение у него есть… – проворчал седовласый профессор, выхватывая бумагу из рук радостного Гарри и пристально ее изучая, при этом чуть ли не касаясь носом исписанных дорогими чернилами строчек.

Поттер равнодушно пожал плечами и, заметив в толпе профессоров Грея, двинулся к нему. Улиус явно нервничал. И как только Гарри оказался рядом, зашипел:

– Я надеюсь, разрешение не липовое? Знаете ли, ваше Золотое Трио уже создало мне столько проблем, сколько…

– Успокойтесь, – перебил его Поттер. – Разрешение самое что ни на есть настоящее. Кингсли с радостью подписал все бумаги, когда узнал, что мы собираемся делать. Естественно, вся ответственность ложится на нас с Роном. В случае неудачи ваши руки будут чисты.

– А о совести моей вы не подумали, да? – ехидно прошептал Грей. – По-вашему, угробив четырех героев войны за раз, я смогу спать спокойно?

Гарри поджал губы, ничего не отвечая. Вопрос этот был риторическим, и Мальчик-Который-Снова-Собирался-Ввязаться-В-Авантюру прекрасно понимал, о чем говорит главный целитель Мунго. Он бы тоже потом не смог жить спокойно.

– Рон еще не вернулся? – спросил Гарри, желая переменить тему разговора.

– Как видите, – коротко отозвался Грей и покосился на Гермиону. Затем наклонился ближе к уху своего собеседника и зашептал: – Ее осмотрели специалисты. Говорят, что она слишком спокойна. С такими случаями, конечно, почти никто не сталкивался, но чисто теоретически ей положено метаться, словно в бреду. Мол, зачастую сердца не выдерживают такой нагрузки, а у нее даже пульс ни капли не учащен. Как будто всего лишь спит.

– Это хорошо или плохо? – также тихо поинтересовался Поттер, разглядывая подругу.

– А никто не знает. Уже трое попросили у меня разрешения начать исследовательскую работу, основанную на этом случае. Конечно, прорыв для магического мира может быть колоссальным, но… – он замялся. – Я просто не могу разрешить им ставить на ней опыты… пока она лежит тут и…

Голос доктора сорвался, и Гарри кивнул, старательно делая вид, что ничего не заметил. Парень с тоской смотрел на Гермиону, жалея, что в свое время не отговорил ее от этой провальной затеи. Ну, умер бы Снейп. И что с того? Со временем бы все успокоились. Герми, может быть, вышла бы замуж за целителя и была счастлива. Никакой любви к зельевару девушка все равно никогда не питала…

Дверь снова открылась. Все взгляды устремились на привалившегося к косяку Рона Уизли, который стоял с таким несчастным выражением на лице, что Гарри даже испугался.

– Мерлин, Рон, что случилось? – парень кинулся к своему другу, и тот тяжело, словно уставший от жизни древний старец, шагнул ему навстречу. Поттер резко замер, не дойдя шага, и прыснул. – Черт возьми, мне кажется, или у тебя на щеке… след от губной помады?

Уизли яростно начал тереть щеку, отчего Гарри расхохотался.

– Другая щека, дружище. Ты что, завернул в бордель, пока я выпрашивал разрешение у министра магии?

– Да пошел ты, – злобно выругался Рон, оттирая уже другую щеку. – Пока ты пил чай в приятной компании Бруствера, мне пришлось навестить Лаванду Браун, чтобы в точности узнать, где я был, когда ты с Луной развлекался у Слизнорта…

Гарри, наконец, все понял и теперь смотрел на друга с искренним сочувствием. Подойдя ближе, он хлопнул Рона по спине.

– Ладно, не злись. Прости меня. Я же не знал… а вид у тебя был комичный, я тебе скажу, – и не выдержал: – Она заставила тебя безо всякой магии копать огород?

– Достал ты со своими шуточками! – взорвался Рон.

– Молодые люди! – седовласый старец повысил голос, и парни тут же притихли. – Мы ждем тут уже второй час! И если вы не изменили своего решения и готовы отправиться в прошлое, я бы предложил начинать.

И Рон, и Гарри тут же стали совершенно серьезными. Оба молча прошли к кроватям и начали укладываться.

– Рождество 1996 года, все верно? 20. 00? – уточнял один из специалистов, пока другие готовились. – Хогвартс?

– Я думаю, – подал голос Гарри, – что нам нет смысла отправляться туда прямо к 20. 00. Может быть, часа на два позже? Если Гермиона придумала какой-то план… а она придумала, поверьте мне… то действовать будет явно после вечера.

– Согласен, – кивнул Рон, принимая из рук Улиуса склянку с зельем и опрокидывая его в себя. – Дадим ей последний шанс спасти Снейпа. Вдруг из этого что-нибудь да выйдет?

Гарри тоже принял зелье и удобно устроился на подушках. Веки его почти сразу начали тяжелеть, глаза закрылись, и он будто через слой ваты услышал напоминание о контрзаклинании. Специалисты уже столпились вокруг кроватей и начали свои манипуляции волшебными палочками.

Проваливаясь в темноту, Поттер почувствовал, как Рон стиснул его левую руку. Благодарно шевельнув пальцами, он протянул вторую руку и точно также сжал пальцы Гермионы. Теперь они снова были одним целым.

***

– Ррррр!

Звук, донесшийся из груди профессора, напугал Гермиону, но она вопреки здравому смыслу только сильнее вцепилась в зельевара, не прекращая попыток добиться ответного поцелуя. У нее создавалось ощущение, что она целуется с восковой куклой. Губы Снейпа были так плотно сжаты, что проникнуть в его рот языком снова оказалось совершенно невозможно. А вот пальцы его стискивали плечи гриффиндорки все сильнее, и она уже перестала их чувствовать.

– Мммм!

Кажется, злость сменилась отчаянием, и Гермиона даже успела подумать, что это хороший знак, когда зельевар вдруг резко развернулся и больно ударил ее о край стола. Поясница тут же взорвалась дикой болью, и Гермиона, оторвавшись ото рта своего профессора, громко вскрикнула. Из глаз брызнули слезы, и девушка прикусила губу, чтобы еще и не завыть.

– Отцепитесь от меня! – зарычал Снейп, наконец, обретя способность говорить.

– Хрен вам! – зло отозвалась Гермиона и тихо заскулила.

– Минус сто баллов с Гриффиндора! – рявкнул Северус и, чуть отойдя назад, припечатал мисс Грейнджер к столу второй раз.

– Ааааа! – закричала девушка. – Да что же вы делаете, изверг! Прекратите немедленно!

– Кто из нас двоих изверг, еще стоит поспорить! – парировал зельевар и снова сделал шаг назад. – Третьего раза вы не выдержите. Подумайте хорошенько, уважаемая…

– Чурбан бесчувственный! – Гермиона снова зарыдала. – Да как же растопить ваше ледяное сердце? Вы не видите, что я страдаю? Я люблю вас, черт возьми!

– И вы решили, что я воспылаю к вам ответной любовью, как только вы накинетесь на меня, предлагая себя? – язвительно фыркнул Снейп. – Известно ли вам, мисс Грейнджер, что истинная любовь никоим образом не связана с плотскими желаниями? Она, знаете ли, зарождается значительно выше пояса.

– Я прекрасно знаю, где зарождается любовь, ибо имела неосторожность втрескаться в вас по уши! – выпалила Гермиона. Диалог, хоть и на повышенных тонах, устраивал ее больше, чем членовредительство.

– Не порите чушь, – презрительно выплюнул зельевар. – Никакая это не любовь. Игра гормонов, только и всего. В вашем возрасте это нормально. Выбрали бы кого-нибудь другого, если так не терпится. Уверен, что желающие трахнуть мисс Всезнайку найдутся.

Гермиона перестала рыдать так резко, что Снейп даже испугался. Она подняла голову и посмотрела прямо на него. И столько боли и обиды плескалось в ее глазах, что зельевар, готовый продолжать свою речь бесконечно, закрыл рот. Он врал себе. Это не была никакая игра гормонов, это не была очередная студенческая шутка, к которым за годы работы в Хогвартсе он успел привыкнуть. Девчонка страдала, это нельзя было сыграть.

– Отпустите меня, сэр, – вдруг едва слышно прошептала гриффиндорка. – Отпустите, и я уйду. И больше никогда в жизни вас не побеспокою. Мне жаль, что вы так мало знаете… и еще больше мне жаль, что я не могу вам всего рассказать, – ее милое личико снова скуксилось, а по щекам потекли крупные капли. – Простите меня, профессор. Я честно пыталась. Но больше не могу…

Совершенно обескураженный Северус разжал пальцы, и девушка скользнула к его ногам. Ее всхлипы и судорожные вздохи должны были бы нервировать, злить, бесить, выводить из себя, но вопреки всему заставляли сердце жалостливо сжиматься.

Гермиона схватилась рукой за стол, пытаясь подняться на дрожащих ногах, и Снейп неожиданно для себя самого осторожно поддержал ее под локоть.

– Спасибо, – прошептала она, не смея взглянуть на своего преподавателя. – Спасибо и еще раз простите. Будет очень хорошо, если вы никому не расскажете о том, что тут случилось… и поскорей все забудете.

Они почти минуту стояли рядом, не двигаясь и не говоря ни слова. А потом плечи Гермионы снова задрожали, и она быстро развернулась, обнимая Снейпа.

– Мне так жаль, Северус… мне так жаль… Пожалуйста, запомните, что я пыталась. Я правда пыталась. Потом, когда придет время… я хочу, чтобы вы знали, что я сделала все, что могла.

Она резко отпрянула и чуть ли не бегом выскочила из кабинета, оставив грозу Хогвартса совершенно ошеломленного стоять посреди комнаты и смотреть на дверь.

Никто не видел блеснувших в темных глазах слез.

Никто не видел, как Снейп, дрожа всем телом, с трудом дошел до кресла и буквально рухнул в него.

Никто не знал, что творится в его душе, потому что он и сам этого не знал.

Но что-то творилось, с этим нельзя было поспорить.

***

Гермиона бежала по коридорам подземелья, совершенно не разбирая дороги. Рыдания вырывались из ее груди, и она даже не пыталась их остановить. Слезы застилали глаза, и девушка время от времени зло смахивала их.

– Дураааааа, – провыла она, внезапно остановившись и ткнувшись лбом в сырые камни. – Какая же ты дура! У тебя был шанс спасти его, а ты! Вместо этого ты…

Она не договорила и зарыдала пуще прежнего. Внутри как будто расползалась во все стороны черная дыра. Гермиона осознала, что, когда вернется в настоящее… если вернется… то может не застать профессора живым. Она была единственным его шансом, единственной, кто мог его спасти. Так подвести его! Он и в себя не придет. Просто тихо умрет. Или придет в себя перед смертью, улыбнется и подумает: " Ничего у тебя не получилось. Впрочем, я тебе это сто раз говорил".

Гермиона поняла, что сердце сейчас просто разорвется от жалости к профессору, и снова побежала. Она так ясно представила себе эту картину, она буквально увидела грустно улыбающегося перед смертью Северуса, одного в палате… одинокого в своей жизни…

– Ну простите меня… пожалуйста, простите. Если бы вы сразу согласились мне помогать… Господи, да как же я теперь жить-то буду?!

Внезапная мысль пронзила Гермиону. Ведь она действительно влюбилась в зельевара, в этого вечно хмурого и всем недовольного мужчину, черствого и жестокого. Влюбилась, как последняя идиотка. И теперь ей с этим жить.

Гермиона снова остановилась и медленно обернулась, глядя в темноту коридора. Там, в своем кабинете, сидел Снейп. Наверное, уже отошедший от ее чудачеств. Возможно, пишущий письма ее родителям. Или разговаривающий по каминной связи с Дамблдором. Совсем скоро он своими руками убьет директора. Потом сам займет его пост и приведет за собой других пожирателей. Затем сбежит. Чтобы в итоге быть убитым Волдемортом.

Грейнджер сделала шаг во тьму, еще не зная, что собирается делать, но намереваясь во что бы то ни стало вернуться.

" Почему бы не рассказать ему все? Не объяснить ситуацию? Возможно, тогда он поймет и даст мне шанс? " – думала она.

" Шанс на что? – спросил внутренний голос. – Если он тебя не любит, то твой рассказ совершенно ничего не изменит. Он же себя не заставит, правильно? А любовное зелье тут не поможет".

Гермиона поджала губы.

" Я расскажу ему все, он не сунется в Хижину и останется жив".

Внутренний голос в панике затих. Впрочем, Гермиона и сама понимала, что так нельзя. Малейшие изменения в прошлом могут вызвать огромные изменения в будущем. Эффект бабочки. И она ни за что на свете не рискнула бы… даже желая спасти любимого.

И все-таки как хотелось вернуться!

Гермиона сделала еще несколько шагов по направлению к кабинету Снейпа, когда сзади вдруг раздались торопливые шаги. Кто-то бежал в ее сторону, и девушка обернулась. Она ожидала увидеть кого-нибудь из слизеринцев и даже насухо вытерла глаза, чтобы не быть посмешищем. Но из-за угла внезапно выскочила знакомая фигура с растрепанной прической.

– Гермиона! Вот ты где! – воскликнула фигура голосом Гарри Поттера.

– Гарри? – недоверчиво отозвалась девушка.

– Я тебе везде ищу! Что ты тут забыла? – парень подхватил ее под локоть и потащил в сторону Холла. – Ты ни за что не поверишь, что я тебе сейчас расскажу!

– Что же? – гриффиндорка послушно поплелась за другом, время от времени поворачивая голову и глядя во тьму коридора.

– Я слышал, как Снейп сказал, что принес Непреложный Обет матери Драко! И собирается помогать ему во всем! Ты понимаешь, что это значит? Понятие не имею, что такое этот Непреложный Обет, но я абсолютно уверен…

Гермиона поджала губы, все еще плетясь следом за Гарри. Она знала эту историю. Она знала, чем она закончится. И ничего хорошего во всем этом не видела…

***

– Ммм… – застонал Рон, и Гарри резко открыл глаза. Небо над головой было темно-серым, испещренным рваными черными тучами. Накрапывал дождь, и в спертом душном воздухе чувствовалось приближение грозы.

Рон чихнул, Гарри глубоко вздохнул и чихнул тоже. Только сейчас он заметил, что в воздухе кружатся мельчайшие частички пыли.

– Будь здоров! – отозвался Уизли.

– Спасибо, и тебе того же, – ответил Поттер, продолжая разглядывать небо. – Мы переместились?

– Ну, это мало похоже на Мунго. Так что… да, судя по всему, мы переме… Твою мать!

– Что? – Гарри резко сел, и голова его закружилась. Зажмурившись, парень сжал виски пальцами и сцепил зубы, потому что откуда-то из глубины его тела начала подниматься мощная волна тошноты.

– Ничего не понимаю… Что за хрень такая?

– Да что случилось?! – выкрикнул Гарри, открывая глаза, и в ужасе замер на месте. – Я… Это… Где мы?

Он медленно повернул голову, глядя на испачканное бледное лицо друга, затем они оба посмотрели туда, где чернела обвалившаяся башня Хогвартса. Где-то далеко за их спинами кто-то истошно закричал, прежде чем пепельный туман окрасился зеленым.

– Лора! – закричала какая-то девушка, но голос ее внезапно оборвался.

Громкий хохот пробирал до костей, и Гарри резко вскочил. Рука его потянулась к карману, где всегда была волшебная палочка. Но на этот раз там ничего не оказалось.

– Вон она! Вон, Гарри! – крикнул Рон, и гриффидорец опустил взгляд на землю. Палочка лежала у его ног, и парень быстро нагнулся и поднял ее.

Тут же из тумана выскочила мощная фигура пожирателя. Не раздумывая, Поттер поднял руку и испуганно крикнул:

– Петрификус Тоталус!

Мужчина замер, дернулся и повалился мешком на землю.

– Гарри! – совсем как девчонка завизжал Рон. – Гарри, твою мать! Где мы?!

Поттер медленно обернулся вокруг своей оси, зорко осматриваясь. Затем сглотнул. И шрам на лбу ожгло так сильно, словно к ней прижали раскаленный добела металл. В глазах потемнело, и парень согнулся пополам, не веря, что такое могло случиться.

– Ты что? Что с тобой? Гарри? Что с тобой?! – завопил рядом Уизли.

– Битва… – прошептал Поттер.

– А? Ничего не пойму!

– Битва за Хогвартс, Рон, – гриффиндорец, наконец, смог выпрямиться и посмотреть на друга. – Не знаю, как, но мы попали на битву за Хогвартс. Снова.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒