Рождество 1 страница

17.

Шейн

Я наблюдаю за солнечным светом, который падает на ее бледную, тонкую фигуру и восхищаюсь ее чувственной красотой. Ее руки и ноги кажутся такими хрупкими, как у фарфоровой куклы. Когда я трахал ее, то иногда ловил себя на мысли, что стоит сдерживаться, потому что я боюсь причинить ей боль. Я вижу пятна от масла, которые оставил на внутренней поверхности ее бедер вчера, и становлюсь рабом от желания заполучить ее. Я ничего не могу с собой поделать. Я хочутрахать ее снова и снова. Только ее, как никого другого. Мне не хватает ее, я не могу насытиться ею.

Я кладу ладони на ее соски, они становятся набухшими от возбуждения.

— Ты мокрая? — спрашиваю я.

Она закусывает губу и кивает.

— Шейн.

— Что, Сноу.

— Что мы делаем?

— Я не знаю, что делаешь ты, но я уж точно разрушаю тебя для любого другого мужчины.

Я наклоняюсь и подхватываю ее за спину и колени, поднимая ее обнаженное тело на руки и направляюсь в ванную комнату. Я опускаю ее в душ. Я скидываю джинсы, переступаячерез штанины. Ее глаза широко распахнуты, пока она смотрит на мой эрегированный член. На нем уже проявились вены от неистового желания.

Почему меня так тянет к ее киске, для меня это просто загадка. С любой другой женщиной, стоит мне ее трахнуть, мое желание начинает постепенно сходить на нет. И с каждым разом, чем больше мы трахаемся, тем больше я теряю интерес до тех пор, пока уже совсем не хочу. Но не с ней. С неймне хочется еще и еще, мне мало. Это как лить масло в огонь. Чем больше я трахаю, тем больше я ее хочу. Я неподвижно стою перед ней. Я никогда не получал такого удовольствия от женщин, как эта женщина разглядывает меня. От взгляда, как она разглядывает мое тело, я действительно чувствую себя готовым кончить.

Как только ее глаза покидают мой эрегированный член и поднимаются вверх к моим глазам, я шагаю к ней в душ. Я включаю теплую воду, которая каскадом льется на нас. Я беру кусок мыла с металлического держателя-мыльницы и протягиваю ей.

— Помой себя мылом. Покажи мне, как ты это делаешь, — приказываю я.

Она молча забирает мыло и начинает намыливать грудь, под мышками, шею (Господи, в это невозможно поверить, смущенно) между ног. Мыльная пенаскользит вниз по внутренней стороне ноги. Она поднимает руки и сгибаетв локтях, намыливая каждую в отдельности. Она заводит их за спину и намыливает задницу. Затем она переходит к бедрам и ногам. Она поднимает одну ногу, показывая мне свою нежную, розовуюкиску. Я, замерев, смотрю на нее. Она опускает ногу. Поднимает другую. Опять еле заметно показывает мне свою киску. Вода, попадая на мой член, заставляет его увеличиваться. Я чертовски с трудом сдерживаюсь, потому что он наливается еще больше кровью и начинает пульсировать.

Я наклоняюсь и беру ее сосокгубами, прикусывая. Вода затекает ко мне в рот, заменяя обычную чувствительность соска во рту. Я был в душе с сотнями женщин. Я прикусывал и сосал их соски ни один раз. Но стоит мне дотронуться до нее, и я понимаю, что это не простой обмен удовольствием: я заставлю тебя возбудиться и кончить, и тоже самое ты проделываешь со мной.

Нет, у меня такое чувство, словно я хочу съесть ее живьем. Я готов встать перед ней на колени и, бл*дь, пировать ее киской несколько дней. Я никогда не позволюдотронуться до нее никому. Я не смогу ее оставить. Я чувствую, что она моя. Из всех женщин, с которыми я был, она как раз меньше всего принадлежит мне. На самом деле, она принадлежит кому-то другому. Гребаному мудаку, бл*дь, Ленни.

От такого разочарования, я прикусываю ее грудь. Она ахает. Я поднимаю голову.

— Зачем ты это сделал?

— Разве тебе не нравится?

— Не знаю.

Я опять беру ее сосок в рот и сильно начинаю сосать, чтобы она испытала боль. Она вскрикивает.

Я поднимаю голову.

— Ты хочешь, чтобы я остановился?

— Нет, — шепчет она, смотря на меня широко раскрытыми глазами.

Я беру ее второй сосок в рот и сосууже нежно. После боли должно наступить удовольствие. Она стонет. Я разворачиваю ее кстене из плитки. Намеренно крепкоудерживаю ее рукой, опустив руку на спину и заставив ее наклониться немного вперед, чтобы задница оказалась поднятой вверх. Сам разворачиваюсь так, чтобы она смогла видеть меня. Хватаю ее за ягодицы и дую на ее открытую плоть. По ее телу проносится дрожь от предвкушения. Я зарываюсь лицоммежду ягодицами и... начинаю пировать. В этот раз я ничего не могу с собой поделать. Я сосу, лижу ее киску, прикусываяее припухшую плоть. Даже ее жалкие всхлипывания не в состоянии остановить меня. Я насилую ее так своим языком, как никогда не насиловал никого. Я сосу не только ее киску, но и ее анус, запуская язык, пока она не содрогается от экстаза.

Мой член горячий и голодный. Я чувствую кровь приливает к нему, мне необходимо освобождение.

Я вытаскиваю ее из душа и ставлю перед раковиной.

— Я хочу, чтобы ты видела нас в зеркале, как я буду тебя трахать. Руки на раковину, раздвинь ноги, задница кверху, — говорю я, открывая ящик и доставая презерватив. Она стоит, крепко вцепившись в раковину, расставив широко ноги, и мило выпятив свою попку кверху, я открываю ящик и ищу резинку.

— Поиграй со своим клитором, — приказываю я.

Она опускает правую руку между ног, совершая круговые движения. Ее выгнутая спина еще больше приподнимает ее задницу, и вся ее сладкая киска видна в зеркале. Моя любимая поза женщины.

Отлично. Просто ох*енно.

Я хватаю ее за бедра и скольжу в нее. Ее глаза расширяются в зеркале. Я жестко трахаю ее сзади, глаза не отрываясь смотрят в зеркало. Звук двух ударяющихся тел разносится по ванной, как эротическая сексуальная симфония. Нашамокрая плоть шлепает друг о друга, раковина поскрипывает, она стонет, я рычу и, наконец, у нее вырывается странный животный вой, она кончает мощно на мой член. Ого. После этого назад уже дороги не будет. Я взрываюсь глубоко внутри нее. Я не сразу выскальзываю, глажу ее по волосам и отвожу их на плечо, целуя ее в шею.

Я понимаю на нее глаза, в зеркале ее глаза сверкают, щеки разрумянились, рот слегка приоткрыт, и она дышит какими-то урывками.

— Еще один последний разок на дорожку? — с надеждой спрашиваю я.

Она хихикает в ответ, как чертовый ребенок.

Сноу

Обед подается снаружи дома. Летний ветерок доносит аромат цитрусовых. Нам подают жареную утку конфи с обжаренным картофелемв утином жиру и тарелку с салатом из помидоров. Утка необычайно сочная и вкусная. Шейн рассказывает, что подготовка мяса у мадам занимает до тридцати шести часов.

Потом мадам подаетмне шоколадное суфле с вишней сверху и сыр — Шейну. Я отламываю ложкой шоколадное тесто с мягкой кремовой шоколадной начинкой и кладу в рот.

— Мммм... очень, очень вкусно. Хочешь попробовать? — спрашиваю я.

Он наклоняет свое лицо ко мне. Свежесть мужского одеколона, перемешанная с запахом темного шоколада, заставляет меня опьянеть. С трудом сглотнув, я кладу ложку ему в рот. Он ловит мое запястье, прожевывает и глотает. Наклоняется и скользит языком по моей ключице. У меня расширяются глаза.

Его светлые голубые глаза вспыхивают.

— Ты права, очень и очень вкусно, — бормочет он.

И хотя он вытворял со мной разные вещи, когда мы занимались любовью, но я чувствую, как моя шея начинает краснеть.

И он вдруг с весельем говорит своими сексуальными, грешными устами, которые исследовали каждыйдюйм моего тела:

— Ты краснеешь!

К своему ужасуя краснею еще больше.

Он посмеивается надо мной.

— Знаешь, что ты очень сильно покраснела в наш первый раз?

— Как ты можешь такое говорить? Мы же были в темноте, — выпаливаю я.

— Сноу, — говорит он, пробуя мое имя на звук, словно целуя. — Ты была как минимум на два тона темнее тогда.

— А ты... Ты... пыхтел весь наш первый раз, — лгу я.

— Иногда ты заставляешь меня почувствовать себя такой дешевкой, — говорит он с сексуальной усмешкой.

— Сомневаюсь, что какая-нибудь женщина может заставить тебя почувствовать себя дешевкой, — отвечаю я.

Он придвигается поближе, и наши сердца замирают, его губы парят над моим ртом. Мой пульс бьется уже где-то в горле и проблеск сексуальной энергии, как жар, окутывает тело. Его пальцы ищут подол моей юбки и тянут ее вверх.

— В тебе имеется два совершенно противоположных сочетания, Сноу. Потрясающая чопорность и стыдливость и распутный рот, чтобы готов сосать член, — говорит он похотливо. — Все, что я хочу, это трахать тебя все чертовое время.

И к своему удивлению я представляю, какподнимаюсь, оборачиваю ноги вокруг его бедер и упираюсь в его большой, твердый член своей промежностью. Настоящая похоть тут же расцветает во мне, от одной только мысли, что я чувствую между своих ног.

Он отстраняется, нахмурившись.

— Чембы ты хотела заняться сегодня, Сноу? Вернуться и побродить по городу? Я мог бы провести тебя по достопримечательностям, если ты хочешь. Или отвезти по магазинам.

Осталось так мало времени от наших выходных вместе. Возможно ябольше никогда не увижу его снова. Я не хочу тратить последние несколько часов на достопримечательности города, и, конечно, не ходить по магазинам.

— Я хочу остаться здесь. Я хочу поплавать с тобой, а потом... оказаться в твоей постели.

Его сильные рукихватают меня за запястья, и он тянет меня вверх. Мы взбегаем по большой изогнутой лестнице в его спальню, он бросает меня на кровать, срывая одежду и с поспешностью входит, словно не может ждать ни секунды.

— Твоя киска так облегает вокруг моего члена, как чертовая перчатка, — рычит он.

Он не оставляет меня ни на минуту днем, пот уже струится по его груди, рукам, лбу и спине, и я уже так измучена, чточувствую пощипывание и боль между ногами, поэтому прошу его остановиться.

18.

Сноу

Мы прилетаем в Лондон в десять минут десятого и так же легко и свободно проходим таможенный контроль, как и отбывали во Францию. Мы быстро добираемся до парковки и останавливаемся перед приземистым краснымCamarro с белыми гоночными полосами на капоте. Я ничего не понимаю в машинах, но это одна из тех — специально созданная для опасных скоростей.

— Это твоя машина? —недоверчиво спрашиваю я.

— Если это не так, то мы ее угоним, — говорит он, открывая пассажирскую дверь для меня.

— Очень впечатляющая, — отвечаю я, пробираясь в мягкий черный кожаный салон.

— Она милашка, — говорит он, закрывая мою дверцу.

Шейн молчит по дороге к моему дому, тишина в салоне напряженная, у меня в животе образуется узел страха. Все это время я настолько была очарованаСомюр, что напрочь забыла о Ленни, но теперь боюсь, хотя Шейн уверил меня, чтодоговорился и Ленни не будет звонить мне в выходные, а если он все же звонил? Я ненавижу даже саму мысль, что мне придется ему врать. Но больше всегоу меня в груди засело щемящее чувство, что Франция была мечтой, сказкой. А теперь все кончено.

Теперь все реально. С реальной жизнью.

Я не хочу возвращаться к тому, что было прежде. Я не хочу чувствовать тело Ленни на себе, использующего, чтобы облегчить его сексуальные желания. Мне даже тошно думать об этом. Я уже не та женщина, отправившаяся вСомюр. Я изменилась и значительно.

Мы подъезжаемк моему дому, я опускаю глаза вниз на свои руки, крепко вцепившись в колени. Тишина становится невыносимой, и я умираю как мне хочется его спросить, увидимся ли мы снова, но что, если он скажет нет? Если на этом наша связь и закончиться?

— Сейчас ты можешь включить свой телефон, — говорит он, его голос звучит без эмоций и как-то жестко в тишине салона.

Я киваю и смотрю на него.

Он кажется таким далеким. Он хочет побыстрее избавиться от меня? Может это всего лишь хорошо продуманный обман, только чтобы переспать со мной? Наверняка такой мужчина как он, не собирается пускаться в долговременные отношения. И он выглядит таким отстраненным и недоступным, как будто ему не терпится избавиться от меня. Я чувствую, как в уголках глаз начинают собираться слезы. Я не буду плакать перед ним. Я всегда знала, что он одним взмахом руки может соблазнить ни одну киску, поэтому мне не должно быть так больно, и я не должна чувствовать себя настолько опустошенной, по крайней мере, у меня у меня еще осталась гордость.

— Ладно, спасибо, — быстро говорю я и тянусь к ручке двери.

Его большая рука хватает меня за запястье, я поворачиваю к нему голову, и он говорит:

— Вот, черт, — и притягивает меня к себе. — Не плачь, Сноу. Возвращайся в свою квартиру, он позвонит в течение тридцати минут. Веди себя как всегда и все будет хорошо.

С недоумением я смотрю ему в глаза.

— Откуда ты знаешь, когда он позвонит?

Он взволновано проходится рукой по своим волосам.

— Я нанял двух проституток, чтобы они задержали его, пока ты благополучно не доберешься домой.

У меня отвисает челюсть.

— Ты что сделал?

— Это было единственным, в чем я был уверен, что он не будет звонить, пока тебя нет дома. Это единственный способ, чтобы ты не засветилась и была в безопасности.

Я делаю глубокий вдох.

— Ты сделал это ради меня?

Он отворачивается, смотрит вперед в лобовое окно, сжимая руль.

— Ничего страшного, Сноу. Иди. И ответь на его гребанный звоноки... веди себя совершенно нормально, насколько можешь, хорошо?

— Ладно, — шепчу я, вылезая из машины и захлопывая дверь, и бегу домой не оглядываясь. Как только я закрываю за собой дверь, слышу, как он рвет с места на полной скорости, даже слышен визг шин по тротуару.

Шейн

Я убираю ногу с педали газа, остановившись на красный свет. Бл*дь. Пальцы сами собой барабанятпо рулю. Я опускаю голову на руку, упершись локтем вниз окна. Я всегда знал, что она особенная. Я перевожу глаза и ловлю взгляд человека в семерке BMW. Он недовольно качает головой, не задумываясь, я постоянно газуюи двигатель V8 ревет от нетерпения, готовый рвануть с места и видно это его сильно раздражает.

— Что уставился? — рычу я, и парень тут же переводит взгляд прямо перед собой.

Загорается желтый, я вдавливаю педаль в пол и срываюсь с места. Впереди вижу знак разворота. Я мог бы развернуться назад. Но это было бы настоящим безумием. Стиснув зубы, я продолжаю вдавливать акселератор в пол, двигаясь вперед, минуя знак. Я не могу поверить, насколько я зол. Вскоре я выезжаю на шоссе. Уже двадцать минут я еду вперед. И знаю, что в этот момент он ей звонит.

Я включаю хит и салон машины наполняется LanaDelRay’sSummertimeSadness.

Я проезжаю милю за милей, а перед собой вижу только ее лицо, когда она уходила. Вот так просто я отпустил ее и дал ей вернуться к нему. Какого черта, я бл*дь, думал? У меня появляется во рту горьковатый привкус, словно меня обманули. Единственное чего я хочу, вернуться назад к ней сию минуту и забрать то, что принадлежит мне. И тогда появятся последствия. Но внутренний голос здравомыслия останавливает меня. «Ты должен разыграть все правильно, запустив весь этот механизм. Это самый безопасный способ. Благодаря ему, ты получишь свою девушку и обезопасишь ваши спины от Ленни».

Я вспоминаю ее, как мы были вместе в лесу.

С какой радостью и сладостью она отдавалась мне. Я мог сделать с ней все, что угодно. Как она смотрела на меня своими большими, зелеными глазами, наполненными доверием и такими наивными, когда я трахал ее в ее маленькую попку. И тут же у меня возникает мысль об этом мудаке Ленни, который может касаться ее. И я чувствую, какадский огонь разгорается у меня внизу живота.

Нах*р все.

Я, бл*дь, не позволю ему до нее дотронуться. Ни одного дня. Нах*р самый безопасный способ. Произошло изменение планов, мудак. Она — моя. Она стала моей с того самого момента, как только я увидел ее в первый раз.

Сноу

Я закрываю дверь, в квартире полная тишина, как в могиле. Я несу свой маленький чемодан в спальню. Цветы, которые я купила в среду, уже завяли. Я кладу чемодан на кровать и иду в гостиную. Сажусь на диван, кладу свой мобильник рядом и жду.

Как только звонит телефон, я подпрыгиваю. Я глубоко выдыхаю и считаю звонки, после третьего беру трубку.

— Привет, — говорит Ленни, он видно или пьян, или под кайфом. Я видела однажды, как он нюхал кокаин в гостиной. Он даже мне предложил, но я не захотела, и тогда он сказал:

— Ты права. Может, тебе и не стоит. В твоей головеитак достаточно дерьма.

— Привет, — говорю я. Мой голос звучит спокойно, как всегда. Похоже, я такжемогу обманывать и лгать, как и Ленни. Еще бы Ленни никогда не обещал мне, что будет верен. Этого никто и не ждал.

— Как ты, дорогая?

По какой-то причине его нежностьдействует мне на нервы. Я его не люблю и никогда не полюблю.

— Все хорошо, — отвечаю я.

— Хорошо. Я вернусь завтра утром. Не забудь, завтра вечером я веду свою девушку в ресторан.

Я чувствую удар в грудь. Я не его девушка. Он сейчас с двумя проститутками. Меня это не особо волнует, собственно никогда и не заботило. Я не хочу больше заниматься с ним сексом. И я не хочу никуда с ним выходить. Я не хочу, чтобы он даже дотрагивался до меня. Никогда. Но я слышу свои слова:

— Хорошо.

— Ну, ладно, я позвоню тебе, когда приземлюсь. Спокойной ночи, Сноу.

— Спокойной ночи, Ленни.

Я отключаюсь и кладу трубку на стол. Завтрашний вечер уже маячит на горизонте. Что же мне делать? О Боже! Я закрываю лицо руками. Какой ужас.

Мой телефон снова звонит, заставляя меня подпрыгнуть. Я поднимаю трубку и смотрю на экран.

Номер неизвестен.

Мое сердце трепещет в груди. Я нажимаю «ответить».

— Алло, — настороженно говорю я.

— Ты поужинаешь со мной завтра вечером?

Мое сердце парит от радости. Он позвонил. Он мне позвонил. Значит еще не конец. Но реальность меня просто убивает. Сердце ухает куда-то вниз, словно к нему привязали тяжелый камень.

— Я не могу. Я уже согласилась встретиться с Ленни и пойти с ним на ужин.

— Да? Ну, бедный старый Ленни не сможет пойти ужинать с тобой завтра. Он будет немного занят.

Я ощущаю дикий прилив радости, который наполняет каждую клеточку и все нервыв моем теле. И начинаю смеяться, как сумасшедшая, мне даже становится интересно, что именно Шейн подразумевает под «немного занят». Еще больше проституток? Что же это такое будет, чему Ленни не сможет отказать?

— Сноу, — ласково произносит Шейн.

— Да, — шепчу я, сжимая телефон.

На несколько секунд устанавливается тишина.

— Надень что-нибудь красивое завтра.

— Хорошо, — говорю я, улыбаясь от уха до уха.

— Спокойной ночи, Сноу.

— Спокойной ночи, Шейн.

О Боже мой. Мы завтра ужинаем.

Я опускаю телефон на журнальный столик и, вскочив на ноги, начинаю танцевать, выплясывая какой-то совершенно безумный танец.

— Да. Да. Да.

Тогда мне казалось, будто он не мог дождаться момента, когда я, наконец, выйду из его машины, почему я так подумала, что он меня больше не хочет видеть. Но он хочет продолжать видится со мной.

Я внезапно останавливаюсь. А что будет после завтра? Что я скажу Ленни, когда он захочет поужинать со мной во вторник? Или в Среду? Как долго может Шейн делать его занятым? Как мне спастись от Ленни?

В понедельник время движется бесконечно медленно. Ленни приземляется в аэропорту «Хитроу» почти в полдень и звонит мне, сидя в автомобиле. Он довольно-таки бодр, но заканчивая разговор, сообщает, что кое-что произошло, поэтому ужин сегодня отменяется.

— Хорошо, — тут же отвечаю я. — Мне все равно нужно пораньше лечь спать.

— Почему? —моментальноспрашивает он, его голос становится совершенно другим.

Но я похоже стала классной лгуньей, даже не могла себе такого раньше представить, насколько хорошей.

— Я не очень хорошо спала прошлой ночью.

— Кошмары? —тихо спрашивает он.

И в этот момент я ощущаю себя настоящей стервой. Что я делаю? Я обманываю мужчину, которыйвсегда был добр ко мне. Я должна что-то сделать со всей этой ситуацией, причем как можно быстрее. Я закрываю глаза, глубоко вздыхаю ивру:

— Нет, не кошмары. Мне кажется, я съела что-то не то. Я не вылезаю из туалета.

— Ну, в таком случае оно и к лучшему, что мы не пойдем ужинать сегодня. Перенесем на завтра?

— На завтра, — виновато и тихо повторяю я.

19.

Сноу

Я начинаю паниковать больше чем за час, когда Шейн должен заехать за мной. Не знаю, почему я так нервничаю, намного сильнее, когда я ездила с ним во Францию. Тогда я ни на что не надеялась. Теперь же у меня появились к нему чувства. Шейн мне очень нравится.

Я практически выкидываю всю свою одежду из гардероба, и разглядывая ее, прихожу к выводу, что у меня нет ничего подходящего наэтот вечер. Все либо слишком короткое, либо слишком длинное, либо слишком облегающее или слишком так себе. А мне хочется выглядеть рядом с Шейном превосходно.

«Ванна», — мелькает у меня мысль. Ванна всегда меня успокаивала. Я опускаю в воду ароматическую бомбу с пеной, жду, когда она раствориться и добавляю еще чуть ли не пол бутылки ароматного масла. Я нежусь в воде, стараясь успокоиться, глубоко дыша, но даже это не расслабляет. У меня постоянно сжат низ живота и чувствуется какое-то трепыхание.

Быстро я мою голову и выхожу. Я направляю фен на волосы, расчесывая их пальцами, пока они не становятся гладкими и блестящими, как шерсть черной пантеры. Завернувшись в полотенце, я возвращаюсь в спальню и останавливаюсь, окидывая взглядом, разбросанную одежду по всей кровати.

Красный. Я надену красное. Я надеваю красное, шелковое, кружевное нижнее белье, осторожно просовываюкружевную резинку черных чулок в зажимы пояса.

И смотрюсь в зеркало. Не плохо.

Я убираю одежду обратно в шкаф и одеваюприталенное красное платье, с пуговицами спереди, что делает его похожим на длинныйобтягивающийжакет, который доходит до середины бедра. У него длинные рукава, и когда становится прохладнее, я накидываю светлое пальто поверх.

Я крашу губы таким же оттенком, как платье, и аккуратно накладываю два мазка туши на ресницы. Потом я сажусь на кровать и обуваю блестящие черные, лакированные сапоги. Из ящика я достаю маленький красный зажим и подбираю им волосы. Наконец, я брызгаю духами на точки пульса.

Я отыскиваю свой красный клатч, кладу помаду, кредитку, пачку бумажных платков, пару мятных конфеток, и как всегда контейнер с моими таблетками. Я уже готова, поэтому остальное время я бесконечно хожу по квартире.

Шейн подъезжает и звонит мне на мобильный, ожидая внизу. Я спускаюсь вниз. Он стоит, прислонившись к дверце машины, засунув руки в карманы черных джинсов, и смотрит на свои ноги. Он выглядит напряженным и задумчивым, словно тяжесть всего мира легла ему на плечи. Я иду к нему. Он поднимает глаза и выпрямляется, следя за мной с каким-то странным выражением на лице, я останавливаюсь, мой живот еще сильнее сжимается от беспокойства, поэтому спрашиваю:

— Что?

Он качает головой, небольшая улыбка приподнимает уголки его губ.

— Все хорошо. Ты выглядишь потрясающе.

Шейн ведет меня в ресторан под названием LadyMarmalade. Только когда мы попадаем внутрь, я узнаю обстановку, вспоминая, что Ленни приводил меня сюда раньше. Я раздумываю сказать ему или нет, но решаю, что скажу позже, когда мы сядем за столик, я как бы вскользь упомяну об этом, словно это не так важно.

Но стоит нам пройти внутрь, как мужчина в синем костюме, вырывается вперед, приветствуя Шейна. Он хлопает его ладонью по спине, Шейн отвечает ему тем же и обращается к нему Марио. Поведение этого человека возможно описать единственным словом —экспансивным. Его глаза обращаются ко мне, быстро проходятся по моему телу, так делают все итальянские официанты, наполовину профессионально, наполовинуплотоядно. С большим энтузиазмом он показывает нам столик в центре ресторана. Почти сразу же официанты начинают танцевать вокруг нас, укладывая салфетки и подавая раскрытое меню.

Я все еще изучаю меню, когда к нам движетсявысокий, широкоплечий мужчина.

— Привет, — говорит он Шейну, его лицо озаряется искренней радостью. Он очень похож на Шейна, но выглядит немного старше, и если красоту Шейнаможно назвать более классической, то этого мужчины— более агрессивной, с сильным, волевым подбородком.

Шейн поднимает глаза вверх и улыбается.

— Какого черта ты здесь делаешь?

— Убийственная наглость, — смеясь говорит мужчина. — Я ухожу на самом деле.

Шейн поворачивается ко мне.

— Сноу, познакомься, это мой брат Дом. Дом, познакомься со Сноу.

Дом поворачивается ко мне с улыбкой, которая застывает у него на лице. Он хмурится, пытаясь что-то вспомнить. Я узнала его, и он должно быть тоже меня вспомнил. Я видела его раньше. Потом я вдруг припоминаю — он владелец этого ресторана. Он подходил тогда поздороваться с нами, когда я была здесь с Ленни несколько месяцев назад, и я былатогда под действием таблеток, что, на самом деле, особо не обращала на него внимания.

— Привет, Сноу, — говорит он. Его голос звучит напряженно, уже не слышится смех.

— Привет, — смущенно отвечаю я. Я поворачиваюсь к Шейну, который с недоумениемсмотрит на меня.

— Я была здесь как-то с Ленни, — тихо поясняю я с замирающим сердцем.

Шейн медленно кивает, его глаза поблескивают от ярости, затем он резко разворачивается к брату.

— Послушай, — говорит Дом, — это не мое дело, но...

— Тогда не смей вмешиваться, — резко прерывает его Шейн.

Я с неприкрытом шоком, поглядываю на него. Я никогда не видела его таким, нахальным и обаятельным, да видела, но Дом, видно, совсем не обижается на откровенно враждебный тон брата.

— Я поговорю с тобой завтра, — тихо отвечает он. У него на лбу появляются глубокие морщины. В отличие от своего брата, Дом не хочет наблюдать, как Шейн спокойно пришел поужинать с девушкой Ленни, скорее всего, он очень сильно любит Шейнаи переживает за него.

— Конечно. Я позвоню тебе, — отстраненно отвечает Шейн.

Дом поворачивается ко мне.

— Хорошего вечера иприятного аппетита, — обыденно произносит он.

— Спасибо, — шепчу я.

Он разворачивается, и сделав два шага от нас, оглядывается через плечо на Шейна.

— Я буду ждать твоего звонка.

Шейн кивает.

Его брат уходит, Шейн поворачивается ко мне.

— Я полагаю, ты потеряла аппетит, — в его голосе слышатся напряженные агрессивные нотки, но взгляд добрый.

Я медленно киваю.

Выражение его лица меняется, и он смотрит на меня с тоской.

— Почему ты не сказала мне?

Увидев разочарование в его глазах, словно я предала его, мне становится не по себе. Я чувствую, как в глазах начинаются собираться слезы. У меня такое чувство, словно я все испортила. Я не могу смотреть ему в глаза, поэтому опускаю голову и пялюсь на свои сжатые кулаки.

— Прости, — говорю я. — Я хотела. На самом деле хотела. Но мне не хотелось портить наш вечер.

Я поднимаю на него глаза, он сидит, откинувшись на спинку кресла, бесстрастно наблюдая за мной.

Марио появляется рядом с Шейном, его большая улыбка становится напряженной, он явно чувствует, что что-то происходит между нами.

— Может принести что-нибудь выпить? — беспокойно предлагает он.

Шейн не поворачивается к нему.

— Не мог бы ты дать нам минутку, Марио?

— Конечно, — отвечает Марио, усиленно жестикулируя и отступая от столика.

Шейн вздыхает.

— Ты хочешь здесь остаться, Сноу?

— Ты будешь продолжать на меня злиться? — с тревогой спрашиваю я.

Уголки его губ невесело приподнимаются.

— Я уже не сержусь.

— А по твоему взгляду не скажешь, — с грустью говорю я.

Он протягивает руку и осторожно проводит кончиками пальцев по линии моего подбородка.

— Моя беднаяСноу. Тебе было весело здесь с Ленни? — спрашивает он.

— Нет, — приглушенно отвечаю я.

— Ты пила текилу наверху?

Я отрицательно качаю головой.

Шейн вдруг начинает смеяться.

— Тогда ты не были, на самом деле, в LadyMarmalade, — заявляет он и поднимает руку. Марио, видно, находится где-то поблизости, потому что он материализуется у нашего столика, как джинн из бутылки.

— Принимайся за работу, Марио, — говорит он.

Марио поднимает руку, как дирижер перед оркестром и торжественно восклицает:

— Браво!

Так начинается вечер. Появляется бутылка шампанского, наполняются бокалы. Шейн выглядит веселым, нахальным и сексуальным одновременно. Нам подается безумно вкусная еда, а потом он ведет меня наверх, там есть бар и танцпол. Мы пьем текилу в баре, а затем Шейн кружит меня в танце. Мы присоединяемся к паровозику чужой вечеринки, смеемся так, что у нас начинают болеть животы от смеха.

— Если я завтра умру, то я умру счастливой, — говорю я ему.

Он тянет меня к себе.

— Я не хочу. Я не хочу, чтобы ты умирала с ним. Даже мертвая, я не хочу, чтобы он дотрагивался до тебя. Он не заслуживает тебя, — рычит он.

Я с удивлением смотрю на него, его голос наполнен такой страстью.

Марио передает мне маленькую коробочку шоколадных трюфелей, когда мы уходим.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒