Глава V Пояс и ящик

На следующее утро Роза вышла из своей комнаты с чашкой в руках, и первым человеком, которого она увидела, был дядя Алек. Он стоял на пороге комнаты, расположенной напротив комнаты Розы, и внимательно ее осматривал. Услышав шаги девочки, он повернулся и запел:

– «Куда ты идешь, моя прелестная девица? »

– «Я иду доить коров, сэр, – ответила она», – Роза подхватила песенку, и они допели ее вместе.

Прежде чем они успели начать разговор, дверь одной из комнат отворилась. Оттуда высунулась голова в ночном чепце, большая и растрепанная, похожая на кочан капусты, и раздался удивленный тетушкин голос:

– Почему вы так рано встали?

– Чтобы вместе спеть песню, моя милая! Тетя, могу я занять эту комнату? – поинтересовался доктор Алек, указывая на комнату, которую только что обозревал.

– Конечно, дорогой мальчик. Ты можешь жить в любой комнате, которая тебе понравится, кроме комнаты сестры, разумеется.

– Благодарю вас. А могу я обыскать чердак и все кладовые, чтобы подобрать мебель по своему вкусу?

– Дорогой, ты можешь перевернуть дом вверх дном, если решишь здесь жить.

– Это щедрое предложение, тетя, спасибо! Решено: я остаюсь и бросаю здесь якорь. Может быть, я вам еще надоем за это время, – дядя Алек по-матросски отсалютовал тетушке.

– Этого никогда не случится! Не забудь надеть теплую кофточку, Роза. Не утомляй ее своими штуками, Алек… Я иду, сестра, иду! – и чепчик мгновенно скрылся за дверью.

Первый урок доения оказался забавным. Роза познакомилась с коровой, которую звали Клеверочек. После короткой паники и нескольких тщетных попыток Розе, наконец, удалось наполнить чашку. Работник при этом придерживал коровий хвост, а дядя Алек стоял так, чтобы корова не могла видеть новую доярку.

– Кажется, ты замерзла. Ну-ка, побегай по саду и сразу согреешься, – сказал доктор, когда они вышли из хлева.

– Я взрослая барышня, мне уже тринадцать с половиной лет, а барышням бегать неприлично, дядя. Так говорит мисс Пауэр, – чопорно ответила Роза.

– Беру на себя смелость защитить тебя от разных чересчур благовоспитанных леди, и, как твой доктор, я приказываю тебе бегать. Ну-ка, вперед! – дядя Алек строго посмотрел на Розу и повелительно махнул рукой. Роза, желая угодить дяде, припустилась что было мочи.

Она долго бегала между клумбами, пока совсем не запыхалась. Наконец, она направилась к крыльцу, на котором стоял дядя Алек, и плюхнулась на ступеньки. Щеки ее были совершенно пунцовыми.

– Ай, молодец! Ай, хорошо! Как я погляжу, детка, ты еще не разучилась пользоваться ногами, хотя тебе и больше тринадцати лет. Но пояс этот слишком туго затянут, распусти его, и тебе будет легче дышать.

– Нет, дядя, он не тугой, и я могу дышать совершенно свободно, – возразила Роза, едва переводя дух.

Дядя ничего не ответил, просто поставил девочку на ноги и расстегнул новый пояс, которым она очень гордилась. Как только пряжка была расстегнута, пояс отлетел на несколько шагов, и из груди Розы невольно вырвался глубокий вздох, который явно противоречил ее уверениям.

– Я и не знала, что он такой тугой, я совсем этого не чувствовала. Но мне и не приходилось так тяжело дышать, я же никогда не бегала, – проговорила Роза, потрясенная этим открытием.

– Ты не привыкла дышать полной грудью и потому можешь носить такие нелепые вещи. Какая бредовая фантазия: затягивать куском кожи со сталью нежную детскую талию, когда она должна еще развиваться, – сердито покачал головой доктор Алек.

Дядя повертел пояс в руках, недовольно его разглядывая, и переставил пряжку на несколько дырочек, к тайному неудовольствию племянницы. Роза гордилась своей стройной фигурой и каждый день радовалась, что она не такая толстая, как Лили Миллер, одна из ее прежних школьных подруг. Той приходилось очень туго затягивать свою обширную талию.

– Так он свалится, и я его потеряю, – сказала девочка, с беспокойством наблюдая за тем, как дядя колдует над поясом.

– Нет, не потеряешь, если будешь дышать полной грудью. А я этого и хочу. Хоть я и переставил пряжку, но скоро пояс опять тебе станет узок. И ты распустишь его еще на несколько дырочек. В конце концов твоя талия будет походить на стан богини здоровья Гебы, а не на модные картинки, самую отвратительную вещь, какую только можно вообразить.

– Вид ужасный! – Роза с презрением взглянула на пояс, который свободно крутился вокруг ее тонкого стана. – Я точно потеряю его и умру от досады, ведь это дорогая вещь. Хорошая сталь и настоящая русская кожа. Понюхайте, как хорошо пахнет!

– Если ты потеряешь его, я подарю тебе другой, еще лучше; мягкий шелковый шарф, который подойдет такой нежной девочке, как ты, больше, чем эта сбруя. У меня есть синий итальянский шарф и турецкий кушак. Как тебе это понравится?

Он потрепал Розу по щеке, и девочка улыбнулась ему.

– Это очень глупо с моей стороны, но я не могу удержаться, так мне хочется знать…

Тут Роза остановилась, покраснела и, опустив голову, как бы стыдясь, прибавила:

– Вы находите, что я хорошенькая?

Смех заискрился в глазах доктора Алека, но он сказал совершенно серьезно:

– Ты тщеславна, Роза?

– Мне неприятно в этом сознаваться, но, кажется, это так, – ответила она слабым голоском. Девочка опустила голову, и густые пряди волос упали ей на лицо.

– Это большой недостаток, – дядя Алек вздохнул, огорченный ее признанием.

– Я знаю и стараюсь исправиться, но все меня хвалят. Мне же это очень нравится, и я в самом деле думаю, что не отвратительна.

Последние слова и тон, каким они были произнесены, были до того забавны, что доктор Алек рассмеялся, хотя и собирался быть серьезным.

– Я согласен с тобой; но, чтобы ты была еще менее отвратительна, я хочу, чтобы ты стала такой же красивой девушкой, как Фиби.

– Фиби?!

Роза приняла такой рассерженный вид, что дядя поспешил добавить:

– Да, Фиби, потому что в ней есть именно то, чего тебе недостает – здоровье. Если б вы, маленькие девочки, знали, что такое настоящая красота, то не затягивали бы себе талии узкими поясами и не голодали, чтобы сохранить романтическую бледность. Сколько бы вы сберегли времени, денег и труда! Здоровый дух в здоровом теле – вот лучшая красота, причем как для мужчины, так и для женщины. Понимаешь ты это, моя дорогая?

– Да, дядя, – ответила Роза, пораженная тем, что ее сравнили с простой девочкой из приюта.

Она обиделась и выказала свое недовольство:

– Верно, вы бы желали, чтобы я все мыла и чистила, носила бы старое коричневое платье и ходила с засученными рукавами, как Фиби?

– Я был бы очень рад, если б ты могла работать наравне с ней, если б твои руки были такими же сильными. Я давно не видел такой красивой картины, как сегодня утром, когда смотрел на Фиби. Распевая, словно птичка, и закатав рукава, она мыла посуду.

– Право, мне кажется, что вы самый странный человек из всех, какие когда-либо жили на свете…

Роза была ошеломлена тем, что дядя открыто продемонстрировал дурной вкус.

– Ты еще не знаешь всех моих странностей, дорогая. Так что приготовься к неожиданностям, – сказал он с таким таинственным видом, что Роза от души порадовалась тому, что в эту минуту раздался звонок, звавший к завтраку, и прервал их препирательства.

– Ты найдешь свой ящик в комнате тетушки, он открыт. Можешь развлекаться, разбирая его. Я же все утро буду занят устройством своей комнаты, – объявил доктор Алек после завтрака.

– Не могу ли я помочь вам, дядя? – спросила Роза, от души желая услышать утвердительный ответ.

– Нет, благодарю. Мне нужна Фиби, если тетушка Изобилие сможет мне ее уступить.

– Кого угодно и что угодно, Алек. Я тоже буду нужна тебе, я знаю. Только отдам приказания об обеде и буду к твоим услугам, – и старая леди впопыхах вышла, возбужденная любопытством и желанием быть полезной.

«Со временем дядя увидит, что я могу делать то, чего Фиби не может», – подумала Роза, покачав головой, и побежала в комнату тетушки Спокойствие, к вожделенному ящику.

Все маленькие девочки легко могут себе представить, насколько приятно Роза провела время, погрузившись в море сокровищ. Она одну за другой вытаскивала из ящика восхитительные вещи. Они заполнили уже всю комнату, радуя глаз веселыми красками, а воздух в комнате пропитался смешанным ароматом мускуса и сандалового дерева. Роза была в совершенном упоении. Она простила доктору Алеку овсяную кашу, взяв в руки прелестный ящик из слоновой кости. Она примирилась с тем, что ее кожаный пояс стал слишком широк, когда увидела несколько шелковых кушаков радужных расцветок. Когда же она добралась до двух прелестных флакончиков с розовыми духами, то почувствовала, что может отпустить дяде грех, который он совершил, признав Фиби красивее ее.

Доктор Алек между тем поймал тетушку Изобилие на слове и действительно перевернул дом вверх дном.

В зеленой комнате произошла настоящая революция. Темные портьеры из дамасской парчи были сняты и сложены руками Фиби, Бен вынес маленькую печку в подвал. Большую кровать, разобрав на части, отправили на чердак. Ее несли три человека. Тетушка Изобилие постоянно бегала из одной кладовой в другую, что-то разыскивала в бельевых шкафах. Казалось, эти перемены и поражали, и забавляли ее.

И хотя в закромах у тетушки Изобилие хранилось невероятное количество нужных и полезных вещей, аккуратно переложенных камфорными шариками от моли, она не смогла найти и половины того, что было нужно любимому племяннику.

Когда Роза время от времени отрывалась от своих сокровищ, она видела дядю Алека, проходившего мимо нее широкими шагами. Он нес то бамбуковый стул, то пару старинных щипцов для камина, то японскую ширму, то ковер. И, наконец, притащил, надев на голову, большой таз для умывания.

– Какая это будет необыкновенная комната, – сказала Роза и села отдохнуть от избытка впечатлений.

– Я думаю, ты полюбишь ее, дорогая, – ответила тетушка Спокойствие, отрывая глаза от рукоделия – милого пустячка из белой кисеи и голубого шелка, – и поглядела на Розу с улыбкой.

Но Роза не заметила улыбки, потому что в эту самую минуту в комнату вошел дядя. Девочка закружилась перед ним в веселом танце, по-детски радуясь чудесным подаркам.

– Посмотрите, посмотрите на меня! Вам нравится, как я одета? Я выгляжу просто великолепно! Я сама себя не узнаю в этих нарядах, но эти вещи мне ужасно нравятся!

– Ты похожа на яркого попугайчика, в этой феске и красочных восточных одеждах. Я радуюсь всем сердцем, и вижу, что маленькая черная тень превратилась в радугу, – заметил дядя Алек с одобрением.

А еще он про себя подумал, что племянница представляла картину, несравненно более красивую, чем Фиби за мытьем посуды. Фиолетовая феска выгодно оттеняла ее золотистые локоны. Шелковые переливчатые шарфы обвивали стройную талию. Роза надела нарядный алый жилет с золотым солнцем, вышитым на спине, серебряной луной на груди и сияющими звездами на рукавах. На ногах ее были турецкие туфли без пяток, с загнутыми носами, а шею украшали бусы из янтаря и кораллов изумительной красоты. В одной руке Роза держала очаровательный флакончик с нюхательными солями, в другой – ящичек с восточными сладостями.

– Я кажусь себе героиней из «Арабских ночей» и все надеюсь найти волшебный ковер или чудесный талисман. Только не знаю, как я смогу отблагодарить вас за все эти прекрасные подарки, – Роза перестала танцевать и остановилась, не зная, как выразить переполнявшие ее чувства.

– Я сейчас скажу тебе как: хватит носить темные платья. Ты ходила в них достаточно долго. Я привез много веселых разноцветных нарядов. Носи их. Тебе самой станет легче жить, да и наш старый дом повеселеет. Верно я говорю, тетя?

– Я нахожу, что ты прав, Алек, и очень рада, что еще не начала шить для Розы весенние туалеты. Майра считает, что девочка не должна носить ничего, кроме лилового, а на мой взгляд, лиловый будет ее еще больше бледнить.

– Если вы не возражаете, я буду помогать мисс Хемлинг шить. Вы не поверите, но я великолепно разбираюсь в складках, оборках, рубчиках, проймах и других портновских тонкостях, – заявил доктор Алек, с видом знатока разглядывая нежную кисею, легкие шелка и добротную шерсть.

Тетушка Спокойствие и Роза хохотали так, что ему пришлось замолчать. Когда они наконец успокоились, он добродушно проворчал:

– Смейтесь-смейтесь, но я прослежу за тем, чтобы пояса Розе не жали. Однако я должен заняться своими делами, а то я их никогда не закончу.

– Дядя Алек меня так рассмешил, все эти его рубчики и складки – такая умора! – воскликнула Роза, вволю насмеявшись. Она снова принялась разбирать ящик.

– Но, в самом деле, тетя, – прибавила она уже серьезно, – мне кажется, я не должна жадничать и оставлять себе все эти чудесные подарки. Что если я поделюсь с Фиби? Как вы думаете, дядя не обидится?

– Не думаю, что он обидится. Только эти вещи Фиби не подходят. Лучше отдай ей несколько своих старых платьев; они ей точно пригодятся, – ответила тетушка Спокойствие скучным голосом, как бы удерживая Розу от столь пылкой благотворительности.

– Боюсь, она может обидеться, если я отдам ей старые платья. Она гордая девочка и не станет носить их. Если бы она была моей сестрой, то все было бы по-другому. У сестер это принято. А так получится некрасиво. О! Я придумала, как это устроить. Я удочерю Фиби! – и Роза просияла от этой мысли.

– Я думаю, пока это невозможно сделать законным путем. Ты еще слишком молода. Но ты можешь поговорить с Фиби и узнать, понравится ли ей твой план. Во всяком случае, ты можешь относиться к ней по-сестрински. В некотором смысле мы все сестры в этом мире и должны помогать друг другу.

Старушка посмотрела на Розу так ласково, что девочке захотелось тотчас же устроить это дело, и она побежала на кухню в своих новых нарядах. Фиби усердно чистила старые каминные принадлежности и вздрогнула, когда у нее за спиной раздался голос Розы:

– Понюхайте это, попробуйте это и посмотрите на меня!

Фиби вдохнула аромат розовых духов, продегустировала заморские сладости и оглядела Розу, которая порхала по кухне, как яркокрылый попугай.

– Господи, какая вы нарядная! – Фиби всплеснула грязными руками.

– У меня так много чудесных вещей там, наверху, я покажу их вам. Я хотела поделиться с вами, но тетя говорит, что они вам не нужны. Поэтому я подберу для вас что-нибудь другое, вы ведь не обидитесь? Знаете, я решила вас удочерить, как Арабелла в книжке, которую я читала. Это будет хорошо, не правда ли?

– Что с вами, мисс, в своем ли вы уме?

Нет ничего удивительного, что Фиби задала подобный вопрос, Роза так тараторила, казалась такой смешной в своем невероятном костюме и была так взволнована, что Фиби не могла удержаться от подобного замечания. Видя замешательство служанки, Роза немного успокоилась и попыталась изложить свои планы:

– Разве это хорошо, что у меня есть все, а у вас нет ничего? Я хочу вас любить, как будто вы моя сестра, да и тетушка Спокойствие говорит, что, в сущности, все мы сестры. Но я вас удочерю, если только смогу это сделать, так будет лучше всего. Хотите ли вы этого?

К большому удивлению Розы, Фиби, не сказав ни слова, села на пол и закрыла лицо передником.

«О Господи! Теперь она обиделась, и я не знаю, что мне делать», – подумала Роза, ужасно огорченная тем, что ее предложение расстроило Фиби.

– Пожалуйста, простите меня, я не хотела оскорбить вас и надеюсь, вы не подумаете… – она замолчала, не зная, как исправить свою ошибку.

Но Фиби удивила Розу еще больше: она опустила передник, улыбнулась и, обвив ее обеими руками, произнесла:

– Я думаю, что вы самая лучшая девочка на свете. Как вы решите, так все и будет. Я не стану возражать.

– Значит, вам нравится мой план? Вы плакали не потому, что вам показалось, будто я хочу вам покровительствовать. Право, я так не думала, – сказала развеселившаяся Роза.

– Разумеется, мне это нравится! А плакала я оттого, что до сих пор никто не был так добр ко мне. Что же касается покровительства, то можете хоть ходить по мне, я не обижусь, – призналась служанка с искренней благодарностью. Слова Розы «мы все сестры» глубоко тронули ее сердце.

– Теперь мы будем играть. Я буду добрым гением, вышедшим из ящика, или, еще лучше, крестной матерью-волшебницей, явившейся из камина. А вы – Золушкой. Говорите же, что вам нужно, – Роза старалась выражаться как можно деликатнее.

Фиби поняла это, так как обладала достаточным умом и здравым смыслом, хотя и была всего лишь девочкой из приюта.

– Мне кажется, пока никаких чудес не нужно, мисс. Благодарю вас за то, что вы хотите для меня сделать, – ответила она, вытирая слезу, совсем непоэтично катившуюся по носу.

– Да я еще ничего и не сделала, только угостила вас сладостями. Вот, возьмите еще. И подумайте, что я могу для вас сделать. А мне надо пойти переодеться. До свидания. И не забывайте, что я вас удочерила!

– Вы дали мне то, что слаще всех конфет на свете, и я никогда этого не забуду.

Фиби тщательно вытерла руки и с чувством пожала маленькую ручку Розы. Черные глаза Золушки были полны благодарности, когда она смотрела вслед уходящей девочке.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒