«В ПЛЕНУ». 2 страница

«ЧАСОВОЙ РОДИНЫ».

Врачи и медперсонал батальона принимали участие в общественно-политической жизни Брестского гарнизона. Публиковали статьи и заметки в ежедневной красноармейской газете 4 армии «Часовой родины». В них подробно описывается армейский быт батальона, боевая и политическая подготовка, культурный досуг и прочее…

В своей статье «Первое занятие», от 27 июня 1940 года, тов. Ангарский П. П. писал: «Недавно состоялось первое занятие санитарных инструкторов, организованное санитарным отделом нашего соединения. На этом занятии врач Сиволобчик практически показал, как надо пользоваться противохимическими индивидуальными пакетами, наглядно продемонстрировал все способы искусственного дыхания. Врач Орлянская познакомила санитарных инструкторов с необходимыми сведениями о хирургии. Цель занятий – дать санитарным инструкторам знания и навыки, необходимые в боевой обстановке. Однако, уже первое занятие показало, что далеко не все санитарные работники частей серьезно отнеслись к этому весьма важному мероприятию. Начальники санитарных частей тт. Гаврилов и Рагозин на первое занятие не отпустили ни одного санитарного инструктора. В результате на нем присутствовало всего 70 % слушателей. Повинен в этом и сам начальник санитарной службы соединения тов. Зильберг. Составив расписание занятий, он счел свою миссию законченной и не потребовал от начальников санитарных частей обеспечения занятий 100 % явки санитарных инструкторов».

В своей статье «Боевая учеба медсостава не организована», от 11 июля 1940 года, военврач 3 ранга Зюзин А. писал: «Каждый военнослужащий должен постоянно повышать свою военную и специальную подготовку. В равной мере это относится и к медицинским работникам. Санитарное обслуживание в бою – задача сложная и требует хорошей подготовки. Кроме того, в бою будут случаи, когда медицинскому работнику придется вместо пинцета взять в руки винтовку, и он должен уметь с ней обращаться, уметь ее использовать. В нашей части организация занятий с медицинским составом возложена персонально на военврача тов. Зильберга. Однако, план так и остался планом. Занятия проходят неорганизованно, а иногда срываются. Так, в конце июня по плану должны были быть проведены занятия по специальной подготовке, на что отвели 6 часов. Медицинские работники собрались в указанный срок и долгое время ждали. Потом оказалось, что занятия перенесли на другие часы и сбор назначили в другом месте. Своевременно об этом никого не известили, и врачи потеряли несколько часов дорогого времени. Надо решительно покончить с этой неорганизованностью, поднять ответственность лиц, отвечающих за подготовку медицинского состава».

В своей статье «Больше внимания санитарной подготовке бойцов», от 14 июля 1940 года, интендант 3 ранга Банников А. В. писал: «Опыт боев в Финляндии показал, что своевременная и умело оказанная медицинская помощь спасла жизнь многим бойцам и командирам. Вместе с этим он показал необходимость высокой специальной подготовки не только санитарных инструкторов и санитаров, но и самих бойцов. Каждый боец, наряду с овладением боевой и политической подготовкой, должен научиться оказывать первую неотложную медицинскую помощь себе и своим товарищам. В ряде частей и подразделений санитарной подготовке бойцов уделяется большое внимание. Однако, еще не все бойцы с должной серьезностью относятся к этому делу. Некоторые товарищи считают, что оказание первой медицинской помощи - дело одних медицинских и санитарных работников. - Зачем нам изучать правила оказания первой помощи, - рассуждают они, - ведь это совсем к нам не относится. Такие рассуждения неверные и вредные. В условиях современного боя, при большой интенсивности огня, медицинский или санитарный работник не всегда может оказать раненому необходимую медицинскую помощь. В таких случаях можно рассчитывать только на себя и своих товарищей. Обучать санитарных работников, бойцов и командиров умению быстро и хорошо оказывать первую медицинскую помощь надо не только путем лекций. Больше внимания следует уделять практическим занятиям. Для практического закрепления теоретических знаний надо широко использовать тактические учения. Медицинские работники, проводящие занятия, перед каждым тактическим учением должны договариваться с командиром подразделения, какую тему они считают необходимым отработать попутно с выполнением тактических задач. Надо научить санитарных работников, бойцов и командиров умело оказывать первую неотложную медицинскую помощь в условиях, максимально приближенных к боевой обстановке».

В своей статье «Активные общественники», от 6 марта 1941 года, заместитель политрука Пинчук П. П. писал: «Коммунист тов. Лукерчик трудолюбивый человек. Молодые врачи у него всегда могут получить ответ на непонятный вопрос и практическую помощь. Он проводит лекции, беседы на специальные и политические темы. Передает богатый опыт работы во время борьбы с белофиннами. Тов. Лукерчик ведет активную работу с сестрами, помогает им в овладении сложной медицинской наукой и в изучении «Краткого курса истории ВКП(б)». Хорошо работают также тт. Глушаков, Трубаев, секретарь комсомольского бюро Евтушенков, сестры тт. Сырцева, Пинчук».

В своей статье «Лучшие отзывы», от 20 июня 1941 года, красноармеец Никонов Ф. писал: «Больной находился в тяжелом состоянии. Необходим был немедленный точный диагноз и срочное лечение. Военврач3 ранга Лукерчик, несмотря на позднее время, осмотрел больного. У него оказался гнойный аппендицит. Рано утром тов. Лукерчик произвел успешную операцию. Больной сразу, как говорят, ожил. За ним был установлен внимательный уход, при нем неотлучно находилась сестра тов. Абакумова, несколько раз в день его навещал тов. Лукерчик. Вскоре больной тов. Митюков начал шутить и смеяться, ободряемый заботой врача. Это один из примеров честной работы военврача тов. Лукерчик. Все, кому приходилось у него лечиться, дают о нем самые лучшие отзывы, благодарны ему за помощь и внимание».

«21 ИЮНЯ».

Район расположения 95 медсанбата. Фото 1941 года.

Командир батальона военврач 2 ранга Зильберг Д. И. и замполит старший политрук Иванов Н. Я. пребывали в отпуске. Зав. аптекой, старший военфельдшер Глушков И. М. находился дома, в г. Бресте по адресу: ул. Чкалова, д. 9. кв. 4. 21 июня обязанности ответственного дежурного по 95 медсанбату исполняла военврач 3 ранга Бассо В. В. Дежурным по батальону заступил военфельдшер Хитрых С. И. В госпитальной роте дежурили медсестра Львова А. А. и санитарка Кобец Н. Дежурным поваром в столовой «кашеварил» красноармеец Сапин А. В связи с передислокацией Брестского военного госпиталя, часть больных, из состава 6 сд, были переведены в палаты медсанбата. Среди пациентов медсанбата, на больничных койках, находились красноармейцы Жуков Е. М. и Лежава. 21 июня в батальон прибыл помощник начальника санитарной службы 4 армии по снабжению, интендант 2 ранга Банников А. В. По его распоряжению, часть медперсонала и техники были отправлены в район Южного городка, для участия в показных учениях. Оставшиеся, должны были прибыть туда рано утром 22 июня.

Военфельдшер Хитрых Сергей Иванович. Фото 1940 года.

Вольнонаемная служащая Ткачева П. Л. – ст. медсестра хирургического отделения БВГ: «... Нужно было подготовить 80 больных к переезду. В воскресенье медперсонал должен был вслед за больными выехать в г. Пинск. Часть больных, к этому времени, уже была передана 95 медико-санитарному батальону... ».

Красноармеец Губарь Иван Лаврентьевич. Фото 1941 года.

Красноармеец Губарь И. Л. - лаборант клинической лаборатории 95 ОМСБ: «... Вечером 21 июня я доложил дежурному врачу о прибытии и пошел отдохнуть в одну из трех натянутых брезентовых палаток, что стояли неподалеку от нашего корпуса. Усталость быстро сморила меня... ».

Военфельдшер Абакумова Раиса Ивановна. Фото 1940 года.

Военфельдшер Абакумова Р. И. - ст. медсестра хирург. взвода госпитальной роты 95 ОМСБ: «... Я в пятницу, 20 июня, вернулась из Минска, защищала спортивную честь Брестского гарнизона по велоспорту. Во главе команды был старший лейтенант, 9 мужчин и я одна. В команду попала случайно, любила ездить, меня и послали. В Минске были неделю, команда заняла 2 место. Должны были ехать на всеармейские соревнования. Мы просили, чтобы нас оставили в Минске, на воскресенье. А старший лейтенант говорит - у меня семья. Я приехала, но на работу не пошла. Часов в 7 вечера, в субботу, за мной пришел посыльный, вызывал начальник Лукерчик. Поругал он меня, и отправились на полигон, где завтра должны были пройти учения. Мы выехали. Зильберг был в отпуске. Занин его замещал. Он поехал, Лукерчик, Зоя зубной техник (прим. - старший военфельдшер Моисеева З. А. ), Маша Мещерина, человек 6 санитаров. Разместили 2 медицинские палатки (операционную и жилую), инструмент. Рядом - артиллерийские пушки. Я отпросилась к маме. Оставили за старшую Машу Мещерину, она у меня мою шинель взяла. Машину «Скорой помощи» им оставили. Маша была очень хорошенькая, рыжеволосая. 22 июня, когда Маша осталась на полигоне, она проснулась от гула. Уехали на этой же машине, что им оставили. Доехали до Минска. С нею случился нервный припадок. Зоя с Машей доехала до Минска, здесь их разъединили. В 4 часа утра я должна была выехать на полигон. В крепости встретила Львову, и мы пошли с ней в парк. Обратили внимание, что там было много военных с малиновыми петлицами, портупеями. Ни на танцы, ни на концерт не попали. С пограничниками из крепости вернулись домой после полуночи. Завела будильник и легла спать (прим. - как вспоминает военфельдшер Львова А. А., она 21 июня заступила на дежурство, каким образом она во время дежурства могла посетить городской парк? )... ».

Мл. сержант Бобренок С. Т. – пом. зам. нач. по пол. ч. 3 рез. погр. заст. 3 погр. ком. 17 ПО: «…В последний раз перед войной я видел Раису Абакумову вечером в пятницу 20 июня. Возвращаясь из Бреста, через крепостные ворота проходила веселая и немного не по-уставному шумная группа командиров и красноармейцев. Это шли победители спортивных соревнований в Минске, гордость нашего гарнизона. Сегодня им многое позволялось и многое прощалось. В центре группы, возвышаясь почти на голову над своими спутниками, шла стройная, подтянутая, возбужденно радостная, - и от этого казавшаяся еще моложе, еще красивее, - Раиса Абакумова. Вот она остановилась перед мостом Трехарочных ворот, остановились и ее провожатые. Очевидно, Абакумова должна была расстаться с товарищами, но те не отпускали ее, приглашали куда-то, по-дружески тянули за руки. Она шутливо отбивалась: «Потом, потом! », - неожиданно ловко проскользнула под руками друзей и, уже удаляясь, крикнула: «Порадую маму и вернусь! ». Они жили с матерью невдалеке от санчасти 125 сп…».

Интендант 3 ранга Терехов С. П. - помощник командира по снабжению 95 ОМСБ: «... 19 июня на должность командира 95 мсб прибыл по окончании курсов усовершенствования при военно-медицинской академии военврач 2 ранга (фамилию его я не помню). В медсанбат он прибыл без семьи и жил в своем служебном кабинете (прим. - Терехов ошибается, т. к. вероятно, это интендант 2 ранга Банников А. В., прибывший в командировку 21 июня). Заместитель командира 6 сд полковой комиссар Бутин предоставил старшему политруку Н. Я. Иванову внеочередной отпуск сроком на 10 дней, чтобы Иванов отвез сына к своей матери в г. Калинин. Вечером 20 июня Иванов с сыном выехал поездом из г. Бреста. Я по совместительству исполнял обязанности комиссара медсанбата... ».

Терехова Мария Степановна. Фото 1941 года.

Терехова М. С. - жена военнослужащего: «... В субботу вечером домой пришел муж с гостем, тоже командиром. Я им подала ужин, сама ушла спать. Муж еще проводил гостя в госпиталь и вернулся ночью... ».

Интендант 2 ранга Банников Александр Владимирович. Фото 1935 года.

Военврач 3 ранга Бассо В. В. - врач хирургического взвода госпитальной роты 95 ОМСБ: «... В ночь на 22 июня выпало дежурство мне, военфельдшеру Анне Львовой, а также вольнонаемной санитарке Нине Кобец. Медсанбат располагался на Южном острове, рядом с госпиталем. Среди ночи вдруг погас свет, водопровод вышел из строя. Больных в медсанбате было более 50 человек... ».

Военфельдшер Львова Анна Андреевна. Фото 1941 года.

Военфельдшер Львова А. А. - ст. медсестра терапевт. взвода госпитальной роты 95 ОМСБ: «... В ночь на 22 июня я находилась на дежурстве в медсанбате. Помню, кроме меня, здесь дежурила военврач Бассо В. В., и ночевал представитель из штаба армии интендант 2 ранга Банников. Основной состав медсанбата выехал на учения за пределы крепости в субботу утром. Часть солдат оставалась в казарме и в палатках около госпиталя. Всего нас оставалось в медсанбате человек 50. На дежурстве, часов до 2 ночи, из-за границы, которая была метров 200 от нас, слышно было церковное пение, потом стихло. Дежурство мое подходило к концу. Чтобы не уснуть, я пошла по палатам. Светало. Тихо было на Южном острове. Один из больных во сне сбросил с себя одеяло. Я укрыла его, поправила подушку. Лоб больного был в густой испарине - поднялась температура. Присела рядом с ним за столик, чтобы записать больного на утренний осмотр врача... ».

Военврач 3 ранга Олин Иван Иванович (слева) с сослуживцем. Фото 1940 года.

«22 ИЮНЯ».

«ВОЛЫНСКОЕ УКРЕПЛЕНИЕ».

Район расположения 95 медсанбата. Фото 1941 года.

Красноармеец Губарь Иван Лаврентьевич. Фото 1941 года.

Красноармеец Губарь И. Л. - лаборант клинической лаборатории 95 ОМСБ: «... Когда я проснулся, то не мог сразу придти в себя: дрожала земля, вокруг раздавались стоны и крики. Из 8 или 10 военнослужащих медсанбата, спавших в палатках, уцелели только 3, да и сам я чудом остался жив. Мина угодила в тумбочку, на которой лежало обмундирование - брюки и гимнастерка были изрешечены осколками и смешаны с землей. Меня ранило в руку. Озверевшие фашисты не пощадили даже госпитальных корпусов, на крыше которых ясно видны были красные кресты, бомбили нас с самолетов, обстреливали из орудий. Здания госпиталя рушились, горели. Погибло много больных. Когда я под огнем добрался до своего корпуса медсанбата, то там уже находились раненые, больные, медицинские сестры, вольнонаемные няни и один военврач 2 ранга, прибывший накануне в командировку в нашу часть; он был ранен в голову (прим. - интендант 2 ранга Банников А. В. ). После краткого совещания мы решили немедленно подобрать раненых, унести в укрытие и перевязать. Заняли оборону и начали подбирать с поля боя раненых бойцов. Их укрывали в развалинах помещения. Они просили пить, а воды не было. С помощью выздоравливающего больного Жукова (прим. - красноармеец 84 сп Жуков Е. М. ), мне удалось принести со 2 этажа уцелевший бак с водой. Медикаменты завалило обломками перекрытий и кирпичом, для перевязок пришлось рвать халаты. Из-под обломков полуразрушенного здания аптеки с двумя легкоранеными извлекли индивидуальные пакеты. После оказания первой помощи раненым, их стали готовить к эвакуации в оборонительную казарму Цитадели, хотя подходы к ней уже простреливались. Несколько раненых, имевших оружие и способных держать его в руках, расположились у подоконников и вели бой. Здесь оказалось около 25 человек. А я, вооруженный револьвером, пополз в разведку для выбора пути эвакуации раненых и больных. Я продвигался к мосту у Холмских ворот, а человек 6 пограничников из пулемета и винтовок прикрывали меня огнем. Санитар Глушаков, прямо в нательном белье, с Орловым вместе, решили прорваться к центру крепости. Видел их в плену 22 июня. Больше всего я боялся попасть в руки врага. Оказалось, что пройти через мост в Цитадель днем, чтобы сообщить сражавшимся там нашим частям о больных и раненых и просить помощи, невозможно - я везде натыкался на пулеметные и автоматные очереди врага. Доложив обстановку, я продолжал помогать раненым и участвовал в отражении атак врага. На нашем острове, хотя он и находился близко к границе, боевых частей не было. Находились лишь пограничники и небольшие караулы каких-то пехотинцев (прим. - полковая школа 84 сп). И все-таки из каждого разбитого корпуса ожесточенно стреляли во врага, стреляли пограничники в нательном белье и полураздетые женщины, жены командиров. Если винтовка доставалась больному, лишь 2 дня назад перенесшему операцию, он тоже стрелял, чтобы и его пуля поразила врага. Немцы боялись заходить в разрушенные помещения, так как из-под развалин почти непрерывно стреляли. Мы были отрезаны от внешнего мира, но твердо верили, что вот-вот подойдут из лагерей свои и освободят нас. Снова и снова видели мы перед собою цепи атакующих врагов. Кругом гремело; густой дым пожарища застилал горизонт. Было принято решение: ночью пробиться в Цитадель под защиту стен оборонительной казармы. Во второй половине дня большая группа фашистских автоматчиков обнаружила раненых и больных, обстреляла нас, а оставшихся в живых пленила. Один тяжелобольной был сразу же пристрелен. По дороге к Западному Бугу фашисты трижды выстраивали нашу группу по одному и каждый раз все ждали расстрела. Тех, кто не мог идти самостоятельно, несли до реки на госпитальных халатах. Здесь немцы отделили женщин от военнослужащих-мужчин и куда-то их увели. Когда нас, оставшихся в живых бойцов и командиров, фашисты подвели к реке Западный Буг, там находилась кучка советских военнопленных и среди них пограничник с обожженным лицом. Красноармейцы в основном были в нательном белье и босиком, в большинстве раненые, перевязаны бинтами, а то и просто куском нательной рубашки. Недалеко находился немецкий перевязочный пункт, но поток раненых немцев был настолько велик, что пленным никакой помощи не оказывали. За Бугом нас соединили с другими военнопленными, окружили плотным кольцом автоматчиков и в какой-то ложбине оставили на ночь. Затем группу погнали дальше. Тяжелораненых куда-то увозили или пристреливали. О питании или воде нечего было и думать. Позади, шли немцы с собаками. Как только человек падал, его тут же пристреливали. Когда проходили селами, польки плакали, старались помочь чем-нибудь. На моих глазах женщина хотела дать кусок хлеба вышедшему из строя смельчаку, но тут же послышалась автоматная очередь: оба были убиты... ».

Погибшие защитники крепости. Вдали - здание 95 медсанбата. Фото 1941 года.

Лейтенант Пискарев М. Е. - заместитель начальника полковой школы 84 СП: «... Снаряды рвались рядом со зданием. Я приказал занять оборону на вале. Прошло около часа. Я хотел наладить связь со штабом полка, но было поздно, там был сильный бой. И мы решили вести бой на своем участке. В этот час к нам подошло человек 8-10 из медсанбата. Вели бой на протяжении суток, нас осталось 3, остальные погибли... ».

Военфельдшер Львова Анна Андреевна. Фото 1941 года.

Военфельдшер Львова А. А. - ст. медсестра терапевт. взвода госпитальной роты 95 ОМСБ: «... На рассвете, в 4 часа утра, началась война, страшная и беспощадная. Больные конечно спали. Рвались снаряды, летели камни и земля. Вскоре стали бомбить. Среди страшного грохота разрывов снарядов, бомб и мин растерянно, ничего не соображая, пытаюсь выбраться из-под разбитой кровати. Как я под нее попала - не помню. Хочу встать на ноги, но что-то мешает мне, какой-то груз гнет к полу. Собрав все силы, пытаюсь встать. Что-то скользнуло по моей спине, упало рядом. Обернулась и с ужасом увидела бойца, которого я записала на утренний осмотр. Он был мертв. Среди больных в разбитых палатах появились раненые, несколько оказалось убитыми прямо на койках. Военврач и часть больных бежали. Уцелевшие метались среди огня, падали, мы выносили их из огня. Подвала в здании не было. Пришлось больных переводить и переносить в столовую под большой дубовый стол. Но вскоре и в столовой стало опасно оставаться, так как туда попадали снаряды, снова были убитые и раненые. Перебазировали больных и раненых под сохранившуюся лестничную клетку 1 этажа. Перевязочный материал сразу добыть не удалось, все было завалено кирпичами, так как часть стены и потолка рухнула в перевязочную. Порвала свой халат и перевязала несколько человек. Среди больных, находящихся на лечении в медсанбате, был смелый и находчивый красноармеец Жуков. Нужен был перевязочный материал. В противоположном конце здания была аптека. Вот туда и направились Жуков, Губарь и я. Ползли по грудам кирпича и под сильным пулеметным огнем. Весь остров пылал. Мы видели, как полураздетые женщины, дети, больные в одном нижнем белье или в больничных халатах бежали по дороге к Холмским воротам, искали убежище под деревьями, в попавшихся на пути ямах и воронках. Захватив по дороге попавшиеся продукты (уцелевший дневной рацион больных), я вернулась. Остальные поползли к аптеке. Из-под обломков и камней им удалось достать индивидуальные пакеты и медицинский халат. Благополучно вернулись, халат отдали мне, все принесенное сложили под лестничной клеткой и использовали на обработку ран. Я снова перевязала всех раненых, приготовила к эвакуации. Воды не было. С помощью Жукова был снят бак с водой со 2 этажа. Подобрали часового, который полз весь изрешеченный пулями и без единого патрона тащил за собой винтовку. Фамилию его я не помню. Ему также была оказана помощь (прим. - вероятно один из бойцов гарнизона, поспешивший за помощью в медсанбат). В эту ночь, у нас в медсанбате ночевал пом. нач. санарма интендант 2 ранга тов. Банников. Он и возглавил нашу группу из 23 человек без оружия. Выслали разведку из 2 человек - Губаря и Жукова, с целью разведать возможность пробраться в расположение полков. Но когда они вернулись, доложили, что днем нам будет невозможно проползти с ранеными. Губарь возвратился раненым. Решено было ждать вечера. Несмотря на то, что все кругом горело, горели и санитарные машины, мы были полны надежды на победу наших. Ждали эвакуации. У меня был с собой комсомольский билет, а еще 2 комсомольских билета мне дали на хранение раненые. Легкораненые больные, мужчины из медперсонала раздобыли где-то несколько винтовок, пистолетов, приготовились защищать нас. От ворот, выходивших на Кобринское шоссе, показались немецкие автоматчики. Они с криком, улюлюкая, гнались за больными, расстреливали их из автоматов. Невдалеке от нас, в развалинах складского здания, укрывались от огня раненые и женщины с детьми. Все они были безоружными. Гитлеровцы нашли их и забросали гранатами. Редкие винтовочные и пистолетные выстрелы наших мужчин не могли остановить фашистских автоматчиков. Жестокий бой разгорелся лишь у моста через Мухавец, возле Холмских ворот. Бойцы 84 стрелкового полка отбили атаки немецких солдат, но пробиться к нам на помощь они не смогли. Около 10-11 часов утра, вначале на земляном валу показалась одна фигура, затем стали скатываться группами люди. Оказалось это фашисты. Десятка 3 фрицев, с засученными рукавами и вооруженные до зубов, ворвались в наше полуразрушенное здание. Мы были схвачены в плен, все 23 человека. Ударами прикладов, штыками, пинками кованых сапог они гнали нас к выходу. Вывели, выстроили по одному. Но один из тяжелых больных Лежава, демобилизованный из армии, ждал своих родных, подняться не смог, и был тут же застрелен фашистами. На мне была форма военфельдшера, и немецкий офицер заметил на моей гимнастерке петлицы с 2 кубиками. «Офицер фрау? » - закричал он удивленно и будто обрадованно, сильно тряхнул за грудь, волоча меня из общего строя. Идти я не могла - у меня было осколочное ранение ноги. Офицер долго смотрел то на меня, то на свой пистолет, будто решая - застрелить или оставить пока в живых. Но наш командир тов. Банников как-то сумел объяснить, что я мед. фельдшер. Тогда немецкий офицер вырвал из записной книжки лист бумаги, нарисовал красный крест, что-то написал, и приколол на грудь мне. Нас погнали к Бугу. На вал очень трудно было подниматься с больными и ранеными. Те из нас, кто еще могли идти, несли своих раненых товарищей на плащ-палатках. По дороге 3 раза нас выстраивали на валу, и мы каждый раз думали - на расстрел. Привели на Буг. На берегу шла «сортировка» пленных. Там было много женщин с детьми. Санитарок отвели к женщинам. В сторонке сидели тюремщики, которые всячески ругались и оскорбляли советских людей и группа военнопленных. Среди них были раненые, некоторые даже в трусах. К этой группе присоединили и меня. Женщин погнали к лодкам. Но в это время прибежал какой-то офицер. Он что-то кричал, показывая в сторону Цитадели. Оттуда несли раненых немцев. Наших женщин окружила большая группа немецких автоматчиков, погнала по дороге к крепости. Мне один из немецких санитаров дал бумажные бинты, вату, йод, кое-что из перевязочного материала и велел обрабатывать раны пленным. Сплошь стояли стоны, жалобы, слышались просьбы: «Сестренка, помоги! ». Почти каждый, кто был в сознании, спрашивал: «Где наши? Что слышно? Что случилось? ». Но я тоже ничего не знала и не понимала, как оказались в плену советские воины. Не чувствуя усталости, не замечая времени, работала до самой темноты. От пережитого страха, усталости, беспомощности свалилась с ног. У меня открылось носовое кровотечение. Поздно вечером меня с группой военнопленных переправили на пароме через Буг и перевезли в направлении г. Тересполя... ».

Красноармеец Жуков Е. М. – стрелок 9 стрелковой роты 3 стрелкового батальона 84 СП: «... С Львовой Анной Андреевной я вместе защищал Брестскую крепость в подвалах госпиталя. Мы с ней на границе зырывали документы и фото. Как разбили нас немцы и взяли в плен, мы с ней расстались на реке Буг: её взяли немцы в санитарную машину с больными, а меня и других товарищей погнали на запад... ».

Военврач 3 ранга Бассо Варвара Васильевна. Фото 1941 года.

Военврач 3 ранга Бассо В. В. - врач хирургического взвода госпитальной роты 95 ОМСБ: «... Ранним утром начался массированный обстрел крепости. Гул артиллерийской канонады разбудил меня. Несколько снарядов попало в здание медсанбата, вылетели все окна, разрушены были некоторые стены. Начался пожар. Загорелись машины, палатки, которые находились недалеко от здания. Многие были ранены. Меня также ранило в ногу, и я оказалась под обломками обвалившейся стены. Санитарка Нина Кобец вытащила меня из-под обвала, оказала первую помощь. В медсанбате находился интендант 2 ранга Александр Владимирович Банников, прибывший накануне в медсанбат на смотр медико-санитарной службы дивизии. У него был пистолет, остальные были безоружные. С нами были пограничники, часовые из других частей. Всего нас было человек 50. С санитаркой Кобец с большими трудностями в первый день выбрались из крепости…».

⇐ Предыдущая 123 4 5 Следующая ⇒