Глава 5. . Белесый.. Три реальности.

Глава 5.

Белесый.

На следующий день, прежде чем идти к Агафье проситься петь в церкви, я решила провести небольшую разведку, и после ужина подошла к Нюре, девочке из группы тринадцатилеток, которая пела в церковном хоре вместе с взрослыми певчими.

Выслушав мои сбивчивые вопросы, Нюра покивала.

- Я слышала, как ты поёшь, очень неплохо. Думаю, батюшка Афанасий обрадуется. И в будущем тебе пойдёт плюсом такой опыт. Но ты должна понимать, что это всё не так просто.

- Что не просто? - опасливо спросила я.

- Ты наверно думаешь, что пришла на службу, спела и ушла? Нет. Это займёт гораздо больше времени - учёба, репетиции. А если будешь делать успехи, то станешь выезжать на выступления в другие церкви и храмы. Я уже ездила.

- Так это же хорошо?

- Конечно, хорошо. Моя мечта - попасть в хор при нашем монастыре, и остаться там.

- Ты хочешь стать монахиней? - изумилась я.

- Да, - просто ответила Нюра, - монахиней-хористкой.

Я потрясённо примолкла.

Наш приют основан при большом монастырском комплексе, хоть и находится чуть в стороне. Мы не видим за лесом его многочисленных куполов, зато по воскресеньям и праздникам прекрасно слышим многоголосый колокольный гул, в который вплетался и звон колокола нашей приютской церкви. Воспитанники приюта обычно там не бывают, и очень редко выросшие здесь девушки принимают подстриг в этом монастыре.

Поэтому слова Нюры меня немало удивили. Не секрет, что все приютские девочки мечтают выйти замуж, чтобы получить фамилию мужа, а вместе с ней право иметь детей, наследовать собственность, и работать, если муж разрешит. В противном случае попадёшь на производство, станешь вечной жительницей общежития, навсегда привязанной к одному рабочему месту. Но был и третий вариант - монастырь. Он мало кем рассматривался по причине труднодоступности. Чтобы стать монахиней девочка должна отличаться крайней набожностью, не иметь взысканий по поведению, и получать высшие отметки на таких предметах, как Слово Божье и Основы православной культуры. Но желающих податься в монахини наблюдалось мало не только поэтому. Жизнь послушницы монастыря, по слухам была ещё тяжелее и обделённее, чем у работницы завода или фабрики. Постоянное соблюдение постов, бесконечные молитвы, тяжёлый труд, невозможность покидать пределы монастыря, всё это отпугивало самых искренне верующих девочек. Но главное - становясь монахиней, ты теряешь все шансы на замужество. А такая надежда оставалась даже на производстве, известны случаи, когда девушки-рабочие выходили замуж.

А вот Нюру оказывается ничто не пугало, и я невольно прониклась уважением к этой серьёзной девочке с мудрыми глазами. Вот только её слова о предстоящих трудностях, которые подстерегают меня в роли церковной певчей, настораживали. И к Агафье со своей просьбой я шла уже неохотно.

Агафья не удивилась моему желанию, молча выслушала, покивала. И отправила к батюшке Афанасию, велев передать от себя, что не имеет ничего против. А вот сам батюшка проявил куда больше эмоций, он радостно потирал руки, пока я сбивчиво излагала своё желание, а потом разразился речью о том, что бог, награждая кого-то тем или иным талантом, хочет, чтобы эти таланты были реализованы, и я, обучаясь церковному пенью, буду исполнять волю господа. После чего мы оказались в небольшой комнатке за клиросом, где я никогда не была раньше, и даже не подозревала о её существовании. В комнатке стоял стол, стулья, и большой музыкальный инструмент с клавишами, который и занимал почти всё пространство комнаты. Велев мне ждать, батюшка Афанасий выскользнул за дверь.

А спустя минуту, в неё вплыла необъятная дама в монашеском одеянии.

Вечером, после ужина, я сидела в дортуаре, обложившись учебными материалами, врученными мне в церкви, и унывала. Нюра оказалась права - одним пением на службах для меня ничего не заканчивалось. Марфа Никитовна, которую за глаза все звали просто Никитичной, та самая внушительных габаритов женщина, приглашённая батюшкой Афанасием на моё прослушивание, была регентом церковного хора, она же занималась обучением девочек-певчих.

После того, как я дрожащим голосом исполнила на клиросе " Иисус воскрес из мертвых", Никитична замахала на меня пухлыми руками, и густым низким голосом протянула:

- Деточка, я не кусаюсь, расслабься. У тебя от страха горло перехватило, пищишь как мышь за печью. Во-первых, встань поудобнее, ты не плацу. Во-вторых, спой то, что тебе самой нравится, а не то, что должно понравиться мне.

- Дашенька, - подал голос батюшка Афанасий, стоящий в стороне и нервно ломающий пальцы, - Спой ту песню, которую ты пела, когда я впервые тебя услышал.

И я, мысленно махнув рукой (если примут в хор - хорошо, а если не примут - ещё лучше) спела им " Лето придёт во сне", мою медвежью колыбельную. Видимо получилось у меня неплохо, потому что энергичная Никитична вновь поволокла меня в комнатку за клиросом, где долго объясняла, чему я должна буду научиться, чтобы стать настоящей певчей, составила для меня график занятий, и наконец, всучила целую папку материалов для чтения.

Теперь, вернувшись в дортуар, я пыталась хоть как-то разобраться во всём этом дремучем для меня лесу, но только всё больше приходила в отчаяние.

- Какая ты счастливая, - сказала Настуся, наблюдающая за моими мучениями с растроганной улыбкой, - Бог дал тебе красивый голос, чтобы его славить.

- Всё-таки решила воспользоваться моим советом? - вставила свои пять копеек и Зина. - Правильно. Может, станешь певчей в какой-нибудь церкви в городе, и встретишь там будущего мужа.

Едва сдержавшись, чтобы не высказать соседкам, что я думаю о будущем муже и о боге, которого теперь придётся славить, я выдавила из себя кривую улыбку.

- Мне просто нравится петь, - и, подумав, добавила - Псалмы.

Яринка, валяющаяся у себя на кровати, еле слышно фыркнула. Она была в курсе настоящей причины моей внезапной любви к псалмам. Вернувшись со вчерашней встречи с Дэном, я в подробностях передала ей наш разговор. В том числе и ответ Дэна на предположение о том, что моя и Яринкина мамы хотели, чтобы мы убежали на Запад. А ответил он совсем немного. Посоветовал не торопить события, обещал, что на эту тему мы ещё обязательно поговорим, и велел на следующую встречу принести с собой планшет.

Конечно, после такого ответа, моё любопытство и нетерпение только увеличилось, но Дэн был непреклонен. С тем и расстались до очередного понедельника.

Как ни странно, Яринка отреагировала на это куда спокойнее меня, мудро сказала " потом, так потом". Куда больше её заинтересовало, зачем же Дэну мог понадобиться мой планшет?

Планшеты имелись у всех воспитанников приюта, их выдавали сразу, как только ребёнок начинал посещать местную школу. Времена бумажных книг окончательно уступили место электронным изданиям, и теперь учебники в начале каждого учебного года просто закачивали нам на планшеты. Тем более, что в обучающей программе использовалось много видео и аудио материалов. Разумеется, гаджеты у нас были самые простенькие, с минимальным набором необходимых функций, и без выхода в интернет. Интернетом разрешалось пользоваться только со школьных компьютеров стоящих в библиотеке, и только в строго определённые часы. На этих компьютерах был установлен какой-то фильтр, блокирующий все сайты, кроме нескольких общеобразовательных. Правда ходили слухи, что среди старшегруппников отыскивались умельцы, умудряющиеся взламывать эту защиту, и скачивать из сети что-нибудь запрещённое. Поэтому, у старших воспитанников планшеты время от времени проверялись воспитателями.

И удивительно, что сегодня Марфа Никитовна выдала мне кипу листов и брошюр, а не велела принести планшет для закачивания учебного материала. Тем более, что материала оказалось много. С нарастающим ужасом, я узнала, что кроме постановки вокала и зубрёжки псалмов, мне придётся научиться читать ноты и играть на фортепиано. А ведь мне, выросшей вдали от культуры, музыканты всегда казались, чуть ли не волшебниками, и я даже в самых смелых мечтах не могла представить себя одной из них.

- Почитай это, пробегись глазами, - посетовала мне на прощание Марфа Никитовна, - Чтобы тебе стало ясно, чем мы будем заниматься на уроках.

Это я сейчас и пыталась сделать, но с каждой минутой понимала, что мне не только не становится что-то ясно, но и те очень поверхностные знания о музыке, которыми я обладала, стремительно рушатся. В конце концов, совершенно сбитая с толку, я начала собирать разбросанные листы и запихивать их обратно в папку. Яринка, прекрасно чувствующая моё состояние, сочувственно спросила:

- И когда тебе на урок?

- Буду ходить три раза в неделю, по вторникам, средам, и четвергам, - буркнула я, - После обеда и до полдника. Завтра первое занятие.

- Ну вот, - расстроено отозвалась Яринка, - И что я буду делать одна?

Я только вздохнула. Обычно эти свободные от занятий часы мы посвящали играм, смотрели в общей гостиной телевизор, листали журналы в библиотеке, или просто болтали сидя на подоконнике в дортуаре. В тех же случаях, когда одна из нас оставалась на продлёнку, другая скучала в одиночестве. Так что теперь я могла лишь посочувствовать Яринке.

Вообще вся эта затея Дэна уже не казалась мне такой необходимой. Но сделанного не воротишь, и на следующий день, после обеда, я в обнимку со злополучной папкой потащилась в церковь, на свой первый музыкальный урок.

Время до понедельника пролетело очень быстро. В субботу и воскресенье нас возили на экскурсию в Сергиев Посад, и это заняло почти все выходные. В будни после школы я занималась в церкви, и не только во время с обеда до полдника, но и после. Оказалось, когда церковь закрывается для всех, там собираются другие ученицы Марфы Никитовны. Нюра и ещё три приютские девочки, тринадцати-пятнадцати лет. И тогда-то начинается самое интересное.

Если днём на занятиях я учила псалмы и осваивала азы нотной грамоты, то вечером, когда Марфа Никитовна запирала изнутри массивные церковные двери, и садилась к фортепиано, мы начинали петь. И пели самые разные песни. В первый вечер я молчала, и только слушала, заворожёно глядя, как порхают над чёрно-белыми клавишами пальцы преподавательницы. Во второй начала робко подпевать. А на третий Марфа Никитовна попросила меня спеть остальным " Лето придёт во сне". И я спела медвежью колыбельную, выйдя на клирос, а девочки, и сама Марфа Никитовна громко мне аплодировали. После этого я уже не стеснялась. Нотная грамота тоже оказалась не такой сложной, как показалось вначале. Я обнаружила, что если представлять семь нот в виде разноцветных шариков, которые скачут по пяти таким же разноцветным нитям, то всё запоминается намного легче. Так что, в общем, была довольна.

Беспокоила разве что Яринка. Все эти дни она ходила слишком тихая и задумчивая. И хоть её исколотые пальцы уже зажили, Варвара Петровна не спешила возвращать на свои занятия нерадивую ученицу. Но даже это не радовало мою подругу. А когда я в понедельник засобиралась на встречу с Дэном, Яринка лишь спросила без тени прежнего азарта:

- Мне кричать сойкой, если что?

- Кричи, конечно, - осторожно ответила я и добавила, надеясь поднять ей настроение, - А мы с тобой в пятницу пойдём в лес, хорошо? В пятницу у меня не будет занятий.

Но Яринка лишь вяло кивнула.

Прихватив планшет, как и велел Дэн, я направилась к прудику, на берегу которого и устроилась, притворившись, что читаю. В тёплую погоду после уроков многие так делали, и территория приюта пестрела сидящими на скамейках и газонах воспитанниками. Опустив голову, я исподлобья поглядывала вокруг, а улучив момент, когда никого не оказалась поблизости, поднялась, и юркнула под деревья.

Мы с Дэном договорились на шесть часов, но сейчас не было и половины шестого - я вышла заранее, боясь, что долго не подвернётся момента незаметно ускользнуть. Но вышло по-другому, и теперь в моём распоряжении оказался лишний час свободы. Который я решила потратить на прогулку по лесу. Никакой стрельбы, никакой беготни и прыжков, просто прогулка в тишине и уединении.

Перевалившись через забор, я, немного подумав, зашагала влево, постепенно углубляясь в лес. День выдался солнечный, и листва играла на лёгком ветерке. Планшет, чтобы не мешался, я втиснула в один из карманов платья, но он торчал оттуда почти на половину, поэтому приходилось постоянно проверять - не вывалился ли? Зато руки были свободны, и я могла поднимать с земли шишки, чтобы запускать их в кроны деревьев.

Я успела погулять совсем недолго, минут пять, когда в лесу что-то изменилось. Прежними остались деревья, солнечные лучи и трава под ногами, но я уже знала, что больше здесь не одна. Остановилась, опасливо посмотрела по сторонам. И увидела неподалёку мужчину.

Сердце на миг замерло и пустилось вскачь. Нет, сама неожиданная встреча меня не напугала, после знакомства с Дэном, я допускала, что в лесу могут оказаться и другие люди. Но я увидела во что одет незнакомец. В штаны и куртку зелёно-пятнистой расцветки, в тон листвы и коры (поэтому я заметила его так поздно). Камуфляж, вот как это называлось. В Маслятах охотники отправлялись в тайгу в похожей одежде. Но здесь так могла одеваться только одна группа людей.

Охрана.

Вот, кажется, я и догулялась...

Охрана ходила по территории приюта только по ночам, когда воспитанникам запрещалось покидать корпуса. Днём мы с охранниками обычно не пересекались, разве что видели их издалека, у ворот или у здания администрации. Но их форму нельзя было спутать ни с чем.

Охранник неторопливо приблизился ко мне. И чем ближе он подходил, тем ниже опускалась моя голова, так что в итоге я увидела только его чёрные шнурованные ботинки.

- И что это тут у нас? - голос у охранника оказался неожиданно высоким и каким-то мяукающим, так что получилось " тут у нья-ас? ".

Отвечать на этот явно риторический вопрос я не стала, только неопределённо шевельнула плечом.

- Ты как тут оказалась? Сбежала? - я снова не ответила, и охранник повысил голос, - Я с кем разговариваю?

- Я... я просто гуляю.

- Что? Говори громче. И смотри на меня, когда отвечаешь.

Я повиновалась. Ростом охранник удался, так что мне пришлось высоко задрать голову, чтобы посмотреть ему в лицо. Оно оказалось неприятным. Очень бледное, но с двумя яркими пятнами румянца на полных щеках. Светлых ресниц почти не было видно, а такие же светлые волосы и глаза делали портрет охранника словно полустёртым, смазанным.

И я про себя окрестила его Белесым.

Белесый пошевелил редкими кустиками бровей.

- Так что ты здесь делаешь? И как сюда попала?

Пытаться врать я посчитала бессмысленным.

- Перелезла через забор...

- Вот как? - Белесый быстро облизнул полные губы, - А ты знаешь, что это запрещено?

- Знаю...

- Ну, так как - пойдём к твоей воспитательнице? Я думаю, что её заинтересует твоя прогулка.

Я знала, что очень заинтересует, и снова опустила голову.

Белесый протянул руку, взял меня за подбородок, заставил снова смотреть на себя. Сейчас он улыбался, но от этого не стал привлекательнее.

- Такая милая девочка, - у него получилось " мьи-илая дье-евочка", - И такая непослушная. Сколько тебе лет?

- Одиннадцать, - ответила я, с трудом сдерживаясь, чтобы не дёрнуть головой, освобождая подбородок из цепких пальцев.

- Одьи-и-иннадцать, - протянул Белесый, - Прекрасный возраст. А знаешь, я ведь могу и не выдавать тебя воспитателям.

Его слова меня не обрадовали и не вселили надежду на благополучное завершение нашей встречи. Не дождавшись ответа, Белесый чуть наклонился ко мне, продолжая улыбаться.

- Так ты хочешь, чтобы никто не узнал о твоей выходке?

- Хочу, - выдавила я, просто потому, что утверждать обратное было бы глупо.

Белесый выпрямился, отпустил мой подбородок, и быстро зыркнул по сторонам.

- Пойдём-ка поговорим, малышка?

Я не хотела идти говорить. Я хотела в дортуар, и желательно под одеяло.

Однажды, когда мне было восемь лет, я одна ушла в тайгу за малиной. Погода стояла не очень, накрапывал дождь, и другие дети предпочитали сидеть в избе у деда Венедикта, слушая его истории. Мне же захотелось прогуляться, я любила иногда бывать одна. И выбрала местом прогулки большой малинник к западу от Маслят. Место недалёкое и хорошо знакомое. Добралась я быстро, и уже через полчаса лакомилась спелой малиной. Взрослые в деревне освобождались только вечером, ужинали все не раньше, чем стемнеет, и маслятовские дети частенько в течении дня перебивались подножным кормом. Стоял июль, малина висела на ветках налитая и тёмная от сока, и я так увлеклась этим лакомством, что не сразу услышала за спиной треск веток и чью-то шумную возню. А когда, услышав, оглянулась - обмерла.

Большой медведь стоял среди кустов малины и смотрел на меня. Разделяло нас каких-то десять шагов, и я прекрасно видела маленькие глаза зверя, влажный и подвижный чёрный нос, роящихся вокруг приоткрытой пасти мошек. Этого медведя я знала заочно, окружающий лес и сопки входили в его владения, и как водится у этих животных, сородичей он здесь не привечал. А вот с людьми на своей территории ужился вполне мирно, наши охотники не трогали его, а уважительно называли дедушкой или хозяином, соблюдая древнюю таёжную традицию. Медведь в свою очередь не досаждал деревне своим присутствием и не брал наш скот.

Но сейчас " дедушка" явно был недоволен тем, что пожаловав в малинник за лакомством, обнаружил здесь кого-то ещё. Его ноздри угрожающе раздувались, в горле рокотало негромкое ворчание.

В тот миг, когда моя голова волшебным образом опустела перед лицом смертельной опасности, вместо уплывших куда-то мыслей, я и услышала голос-без-слов. Внутреннее повеление, пришедшее ниоткуда, которого невозможно было ослушаться. И повинуясь этому древнему, как мир, могучему инстинкту самосохранения, я замерла на месте без движения. И стояла так, когда медведь шагнул в мою сторону, когда издал низкий рык, и даже когда приподнялся на задние лапы, став в два раза выше меня.

А потом дедушка ушёл. Просто развернулся и ушёл в кусты малины, оглядываясь, выражая недовольство громким фырканьем. И лишь когда вдали стихла тяжёлая поступь зверя, я побежала...

А сейчас, спустя два года, вдали от тайги, стоя перед белесым охранником, я снова услышала голос-без-слов. Только если в прошлый раз он велел мне замереть и не двигаться, то сейчас кричал - беги! Ослушаться его, как и тогда, я не могла, и неловко развернувшись на ставших вдруг деревянными ногах, бросилась прочь.

Фактор неожиданности сыграл мне на пользу, дал чуток форы. Я успела увидеть показавшийся в просвете между деревьями забор, когда грубая рука легла мне на плечо и остановила таким сильным рывком, что я опрокинулась на спину.

Белесый, запыхавшись, встал надо мной. От вынужденной пробежки его щёки стали совсем красными, и он походил на злобного клоуна.

- Ну, ты и шустра! Вставай.

Я медленно поднялась, и Белесый тут же ухватил меня за плечо. Тряхнул.

- Я вспомнил тебя. Вот как ты поскакала дикой козой через кусты, так и вспомнил. Ты дикарка, которую привезли из какой-то сибирской пещеры, да? Городские девчонки так по лесу не носятся.

- Мы не дикари и не из пещеры! - от ярости я перестала бояться, попыталась вывернуться из-под ладони Белесого, но он перехватил меня второй рукой.

- Да конечно, не дикари, ага! Я про ваших читал, - он вдруг наклонился ко мне так низко, что я почувствовала неприятный запах, исходящий из приоткрытого пухлогубого рта, - А правда, что у вас взрослые этим прямо при детях занимаются? Ты видела? А может и сама уже...

Его рука вдруг скользнула вниз, под подол моего платья. Я рванулась в сторону, но Белесый цепко держал меня за кисть, и я добилась только того, что снова оказалась на земле.

- А ну встань! - рывок за руку был сильным и болезненным, но я, чуть приподнявшись, сразу упала обратно, так мне почему-то казалось безопаснее.

Крякнув, Белесый наклонился, схватил меня за подмышки и дёрнул вверх. Но не поставил на ноги, а держа на весу, прижал спиной к стволу дерева, так, что наши лица оказались на одном уровне.

- Да ты настоящий зверёныш, - охранник смеялся, у него были очень крупные и белые зубы.

Глядя на эти зубы, я заболтала ногами, пытаясь вырваться...

Как выяснилось, заболтала очень удачно. Нога попала во что-то мягкое, Белесый охнул, округлил глаза, и, выпустив меня, начал оседать. Я упала на колени, тут же вскочила и побежала к забору. Затравленно оглянулась на ходу, но Белесый не думал гнаться за мной, он так и остался стоять на коленях, скрючившись в три погибели.

Как я взлетела на дерево, как перемахнула через забор, не помню. Остановилась только, когда почти врезалась в Дэна, появившегося, словно из воздуха. Отпрянула от неожиданности.

- Дайка? - Дэн встревожено уставился на меня, - Что с тобой?

Поняв, что это он, что мне больше ничего не угрожает, я обессилено привалилась плечом к сосне, и разревелась.

Рассказ о происшедшем не занял много времени. Когда Дэн принялся спрашивать, что случилось, я, всхлипывая и шмыгая носом, выпалила всё одним длинным спутанным предложением. Как ни странно, Дэн понял. Положил ладонь мне на макушку и зло процедил:

- Мудаки...

Я перестала хныкать и насторожилась - слово показалось мне знакомым.

- Кто?

- Да все они... Добились, мать их, женского целомудрия. Мужики голодные как собаки, кидаются на всё что движется, - Дэн вдруг спохватился и досадливо мотнул головой, - Тьфу, не слушай меня, Дайка. Так говорить нехорошо.

- А что это значит? - не отстала я.

- Ну... плохие люди.

- Значит, этот охранник - мудак?

- Он самый, - Дэн закусил губу, сдерживая улыбку, - И прекрати повторять это слово.

- Ладно, - я вздохнула, размазывая по щекам остатки слёз и покосилась на Дэна, - Мы теперь в лесу погулять не сумеем?

- Боюсь, что нет. Он может быть ещё там.

Мой испуг прошёл, и теперь я чувствовала только злость. Ведь как всё было хорошо! Если бы не Белесый мы бы с Дэном сейчас или разговаривали, или стреляли из рогаток, и я узнала бы, наконец, зачем он просил меня принести планшет, потому что свой планшет Дэн тоже принёс и сейчас держал в руке...

Планшет!

Карманы пустовали. Только теперь я поняла, что когда я бежала к забору, ничто не мешало мне, не оттягивало подол платья...

- Ой, Дэн!

На этот раз я не заплакала. Ронять слёзы имеет смысл, когда страшное позади, только тогда они приносят облегчение. Теперь же всё плохое для меня только начиналось. То, что крепко влетит за утерю школьного имущества - ерунда, но ведь Агафья станет допытываться, где именно я умудрилась потерять планшет, да так, что даже под угрозой наказания не смогла найти. И если в результате всплывёт наша лазейка на свободу, деревья у забора срубят, и прощай лес...

Мой застывший взгляд напугал Дэна, и он потряс меня за плечо.

- Дайка, да что с тобой?

Глухим неживым голосом я объяснила, и Дэн жестом отчаяния запустил руку в волосы.

- Блин, малявка ты, малявка...

Он прислонился спиной к дереву и замолчал. Я его понимала, что можно сказать в такой ситуации? А ещё я начала понимать, что даже не потеряй я планшет, Белесый, сейчас пойдёт к воспитателям, и расскажет, как поймал за территорией воспитанницу, и как она вместо того, чтобы раскаяться в своём проступке оказала ему сопротивление, подло ударив в самое уязвимое место. А если я начну говорить о том, что он меня хватал и говорил гадости, кто мне поверит?

- Как думаешь? - вдруг спросил Дэн, - Охранник видел, что ты выронила планшет?

Я попыталась восстановить в памяти подробности.

- Наверно планшет выпал, когда я побежала в первый раз, а он меня догнал. Я тогда упала.

- Значит, скорее всего, он или видел это, или нашёл его уже потом на земле, - подытожил Дэн.

Я безразлично пожала плечами. Трава там невысокая, планшет в белом чехле, его трудно не заметить. Так что дела ещё хуже - Белесый пойдёт к воспитателям с прямым и неопровержимым доказательством моей вины. Это я и сказала Дэну.

- Вряд ли пойдёт, - возразил он, - По крайней мере, не сразу. Дайка, он к тебе приставал. А тебе одиннадцать лет. Знаешь, что по закону за это бывает?

- Да кто мне поверит? Он - охранник, а я... дикарка.

Дэн притянул меня к себе и погладил по волосам.

- Никакая ты не дикарка. Ты ребёнок. А он...

- Мудак? - быстро вставила я, и Дэн фыркнул, сдерживая смех.

- Пусть будет мудак. А теперь слушай внимательно. Мы можем вернуть твой планшет. Но от тебя понадобиться немного смелости.

Я вспомнила, как, не шевелясь, стояла перед поднявшимся на дыбы хозяином тайги, и решительно сказала:

- Сколько угодно.

План Дэна был прост, но действительно рискован. Впрочем, уж мне-то терять было нечего, смущало только то, что приходится втягивать в это его и Яринку. Третий человек был необходим, поэтому я, оставив Дэна возле забора, побежала на поиски подруги. К счастью долго искать не пришлось, Яринка сидела на скамейке возле школы и бдительно поглядывала по сторонам, выполняя свои функции подстраховщицы. Поэтому меня увидела издалека. Перевела взгляд на висящие над школьным крыльцом часы, которые показывали пятнадцать минут седьмого.

- Уже всё? Быстро вы сегодня.

- Нет, - я присела на скамейку, переводя дух, - У меня беда, Ярин, нужна твоя помощь.

Яринка слушала и словно наливалась вибрирующей энергией. От её ставшей привычной за последние дни меланхолии не осталось и следа. Глаза заблестели и азартно прищурились, даже волосы и веснушки, словно стали ярче.

- Пошли, - она пружинисто поднялась, едва я закончила рассказ о своих злоключениях.

И мы вернулись к Дэну, который улыбнувшись Яринке как старой знакомой, сразу начал объяснять, что от неё требуется. И Яринка слушала, кивая так деловито, словно для неё было в порядке вещей совершать рисковые афёры с незнакомыми парнями. Я даже на минутку залюбовалась ими.

Дэн заставил нас подробно повторить то, что требовалось сделать. Мы послушно повторили. У меня начали нервно подрагивать руки, и пересохло во рту, хоть я и пыталась не думать о предстоящем. И чтобы не затягивать это мучение, не дожидаясь распоряжения Дэна, первая полезла через забор.

- Дайка, ничего не бойся, - говорил Дэн, следуя за мной, - Помни - я рядом. Если что - кричи, и я сразу приду.

- Я тоже, - угрюмо вставила Яринка, - Так приду, что мало не покажется.

А потом они остались стоять у забора, и дальше я пошла одна. И хоть знала, что скоро друзья последуют за мной, всё равно каждый шаг приближающий меня к неизбежному, давался с трудом. В конце концов, я даже начала убеждать себя, что Дэн ошибся, и Белесого в лесу уже нет, что он всё-таки пошёл жаловаться воспитателям, и как бы ужасно это не было для меня в итоге, зато здесь и сейчас встречаться с ним не придётся.

Но Белесый оказался на прежнем месте. Сидел под деревом, и в его грубых руках беспомощно белел мой планшет.

Я двинулась к нему на ватных ногах.

Белесый заметил меня и начал улыбаться. И чем ближе я подходила, тем шире становилась его зубастая улыбка, как будто он собирался проглотить меня словно какой-нибудь крокодил.

- Я знал, что ты придёшь, - голос охранника звучал так самодовольно, что в нём ещё заметнее проступили мяучащие интонации, - Ты же умная дье-евочка и неприятностей не хочешь, вье-ерно?

Я молча кивнула, остановившись подальше от Белесого. Тот поднял и повертел перед собой мой планшет.

- А я тут пока ждал, учебники твои почитал. Ты хорошо учишься?

Я снова ограничилась кивком, но вспомнила слова Дэна " Отвлекай его. Неси какую угодно чушь, но чтобы он слушал тебя и смотрел на тебя", и торопливо заговорила:

- Сударь, пожалуйста, отдайте мне планшет, если я его потеряю, меня накажут. Если хотите, можете нажаловаться на меня воспитательнице, только отдайте планшет.

Белесый ухмыльнулся и начал подниматься на ноги.

- Вот как ты заговорила? А драться ещё будешь?

- Нет, не буду, - я подумала, не попробовать ли зареветь для убедительности, но это было бы уже слишком унизительно.

Белесый направился ко мне, и я с трудом подавила желание убежать. Это никак не входило в наши планы.

Нарочито медленно охранник расстегнул куртку и спрятал планшет во внутренний карман. А потом протянул мне открытую ладонь.

- Пойдём.

Меньше всего мне хотелось брать его за руку, я прекрасно помнила, как эти руки хватали и держали меня. И чтобы потянуть время спросила:

- Мы пойдём к воспитателям?

- А разве ты этого хочешь? - удивился Белесый, - Вряд ли. И хоть ты меня ударила, я не сержусь, и могу никому не рассказывать о том, как плохо ты себя ведёшь.

- Тогда куда мы пойдём?

- Поговорить, как и хотели до того как ты начала бегать и пинаться.

Я собралась сказать, что не хотела ни о чём разговаривать тогда, не хочу и сейчас, но Белесый нетерпеливо потряс открытой ладонью, и пришлось взяться за неё.

- Умница, - он потянул меня вглубь леса, и я засеменила рядом, с трудом приноравливаясь к его широким шагам.

Мы пришли почти на то место, где встретились в первый раз, там, чуть в стороне, оказалась поваленная сосна, побольше той, под которой я устроила тайник. Белесый подвёл меня к ней, а сам уселся на ствол, продолжая держать меня за руку. Вытащил из-под куртки мой планшет, показал, и положил рядом с собой на ствол.

- Ты заберёшь его, и никто не узнает, что ты здесь была. Хочешь этого?

Я беспомощно кивнула.

- Как тебя зовут?

- Дай... Даша.

- Дашенька, - Белесый улыбнулся, - Ты же хорошая девочка, мы могли бы с тобой подружиться. Хочешь, я буду твоим другом? Это же здорово, представляешь - у тебя будет взрослый друг.

- А вам это зачем? - я уже от души жалела, что ввязалась во всё это. Не лучше ли было получить розог за потерянный планшет и забыть Белесого как страшный сон?

- Взрослые тоже хотят дружить, - Белесый наградил меня очередной крокодильей улыбкой, - Нам тоже не хватает общения, нежности, любви. Тебя кто-нибудь любит?

Решив, что глупо рассказывать про Яринку и Дэна, я отрицательно потрясла головой.

- Ну, вот видишь. Хочешь, я буду любить тебя? - Белесый свободной рукой принялся гладить меня по щеке, и я с трудом сдержалась, чтобы не отшатнуться.

- Иди ко мне, - и не успела я опомниться, как оказалась сидящей на широких коленях охранника, затянутых в камуфляжные штаны. Начала вырываться, но он обхватил меня обеими руками, и засмеялся в ухо:

- Чего ты глупая? Я же тебя обнимаю, разве это плохо?

Я уже приготовилась боднуть его головой в нос, но опять вспомнила наказ Дэна, и задеревенела без движения. Белесый продолжая что-то успокаивающе бормотать, тяжело дыша, ткнулся губами в моё ухо.

Следующие минуты оказались невыносимо омерзительными. Белесый обслюнявил мне шею, лицо, его горячие даже через одежду ладони ползали по моему телу, поглаживая и сжимая, а я только и могла, что отворачиваться, зажмурив глаза. И только когда Белесый попытался рукой залезть мне под подол, снова начала вырываться. Но он лишь сильнее сжал меня, на корню прервав попытки сопротивления, сдавил потной рукой коленку.

- Тихо, малышка, я не сделаю тебе ничего...

И тут со стороны раздался спасительный голос Дэна:

- Ну, хватит, дядя.

Глава 6.

Три реальности.

Белесый вскочил на ноги так резко, что я, не успев среагировать, свалилась к его ногам.

Дэн стоял метрах в пяти от нас, между деревьями. Удивительно, что он смог подобраться так близко, я ведь совсем плохо справлялась со своим заданием отвлекать Белесого.

- Ты откуда взялся, сучьё-оонок?! - теперь голос охранника точь-в-точь походил на завывания испуганного кота.

- Спокойно, дядя, - Дэн выглядел невозмутимым, но я заметила, как ходят желваки на его лице, - Погляди-ка лучше сюда.

Он поднял правую руку и продемонстрировал свой включенный планшет, дисплей которого светился той же зеленью, что и окружающий нас лес. Белесый сразу всё понял.

- Ты снимал меня, сволочь?! - он шагнул вперёд, но Дэн резким движением отвёл руку в сторону.

Из-за соседнего дерева выскочила Яринка, схватила планшет, и опрометью кинулась в лес. Среди листвы, как лисий хвост мелькнули её рыжие волосы, и наступила тишина.

Всё это произошло так быстро, что Белесый замер, отвесив челюсть. А Дэн негромко позвал:

- Дайка, иди сюда.

Мой планшет так и лежал на сосновом стволе. Я вскочила на ноги и, схватив его, кинулась к Дэну, прижалась плечом. Он успокаивающе приобнял меня. И сказал:

- Значит так, дядя. Поскольку ты в охране работаешь, законы должен знать. И я не стану напоминать о том, что тебе грозит за растление ребёнка. Поверь, видос получился очень убедительный.

- Да ты! Я тебя... - теперь лицо Белесого стало полностью красным, верхняя губа задёргалась, как у злой, но перепуганной собаки.

- Что - ты меня? - спокойно спросил Дэн, - Запись в надёжных руках. Думаешь, что обо всём буду знать только я да эти девочки? Недавно здесь работаешь, да?

- Что? Какого...

- Значит, недавно, - перебил Дэн, а потом добавил непонятную фразу, - Не тронь детдомовских.

И это возымело действие. Белесый осунулся, даже словно стал ниже ростом, и спросил уже совсем другим голосом:

- Чего ты от меня хочешь?

- А вот это уже правильный разговор, дядя, - Дэн позволил себе улыбнуться, - А хотим мы немного. Для начала, скажи - какого лешего ты делал здесь - в лесу?

- Грибы собирал, - вновь ощерился Белесый.

- А корзинка где? - не дрогнул Дэн.

- В манде! Твоё какое дело?

Дэн пожал плечами.

- Да, в общем-то, никакого. Только чтобы больше ты сюда за грибами не ходил. И остальным скажи, что грибов тут нет.

Белесый вскинулся, но Дэн заговорил громче.

- Охраны здесь быть не должно. И отныне это твоя проблема. Если кого-то из наших тут заметёт охрана, ты быстро окажешься там, где и место вонючему извращенцу.

- Ты чё, пацан?! - Белесый почти кричал, - Как я тебе это гарантирую?! У меня не спрашивают разрешения в лес ходить! Я здесь никто!

- Твои проблемы, - повторил Дэн, - Я сказал, ты услышал. Пошли, Дайка.

- Да погоди ты! Пацан! Не, ну серьёзно, я за других не отвечаю!

Но Дэн спокойно шагал прочь, увлекая меня за собой, и вопли Белесого стихли позади. Преследовать нас он не посмел.

Я семенила рядом с Дэном, прижимая к груди с таким трудом отвоёванный планшет, и ликовала. Восторжествовала справедливость! Враг повержен и наказан, мне больше ничего не грозит, прогулки в лес спасены! Если только...

- Дэн! - я слегка притормозила, - А если другие охранники будут здесь ходить, ты правда его в полицию сдашь?

- Да нет, конечно, - Дэн тоже пошёл медленнее, - Это я сказал, чтобы он не вздумал никому проболтаться, что по лесу дети лазают. Сейчас-то он про лес вообще лишний раз не заикнётся. Пусть понервничает, ему полезно.

Мы перелезли через забор, и на нас откуда-то сразу выскочила Яринка.

- Ну что? Получилось? Он испугался? Он не пойдёт жаловаться?

Дэн похлопал её по плечу.

- Всё получилось. Ты была великолепна. Где мой планшет?

Яринка кивнула назад.

- Я его спрятала. Принести?

- Будь добра.

Подруга метнулась прочь, а Дэн повернулся ко мне. Вздохнул. Отвёл глаза.

- Дайка, ты на меня не сердишься?

- За что? - растерялась я.

- За то, что я послал тебя снова к этому... я понимаю, как это было для тебя мерзко, но по-другому мы бы ничего не исправили.

Я так замотала головой, что косички ударили меня по щекам.

- Нет, нет! Ты всё придумал хорошо, мы теперь и в лес можем продолжать ходить, и этому отомстили. Ты с ним здорово разговаривал!

Дэн слабо улыбнулся.

- Ты главное не думай, что это ты виновата в том... в том, что он к тебе полез. Ты ребёнок и ничего плохого не сделала. Просто есть такие люди... мужчины... которым нравятся маленькие девочки. Или такие, кому всё равно, взрослая ты девушка или маленькая девочка.

- Чего он от меня хотел?

- Он... - я с удивлением увидела, что Дэн краснеет, - Как бы это... всем мужчинам нравятся женщины, и между ними...

Тут я поняла, что просто неправильно задала вопрос, и поправилась:

- Я имела в виду, он хотел меня только потрогать или изнасиловать?

Дэн поперхнулся и уставился на меня.

- Ого! Вижу тебе не нужно объяснять, откуда берутся дети?

Я пренебрежительно фыркнула. В Маслятах не делали тайны из отношений полов. Да и трудно это было бы, учитывая, что у всех есть скотина, домашние животные, которые хотят размножаться вне зависимости от того, присутствуют ли при процессе несовершеннолетние. Лет в семь я уже помогала маме принимать роды у коров и свиней, в девять свободно обсуждала с папой, какого кобеля выбрать для нашей лайки.

Это я и объяснила Дэну слегка снисходительным тоном. Тот явно почувствовал облегчение. И ответил на мой вопрос:

- Не думаю, что он стал бы тебя насиловать. По крайней мере, не сразу. Скорее всего, заставлял бы приходить к нему в лес снова и снова, и делать... всякое.

Я поёжилась, но тут с треском кустов вернулась запыхавшаяся Яринка. Протянула Дэну планшет.

- Всё спокойно, - сообщила она с важным видом, - Агафья сидит на скамейке у школы с училками, нас не потеряла.

Я показала ей большой палец, а Дэн сказал " спасибо". Мы помолчали, переживая недавние события. Со стороны стадиона доносились азартные крики мальчишек, чуть дальше галдела малышня. Я вдруг подумала, что совершенно потеряла чувство времени, и понятия не имею который сейчас час. Та же мысль пришла в голову и Дэну.

- Гулять сегодня уже не будем, - сказал он извиняющимся тоном, - Но одно дело сделаем. Дайка, давай сюда планшет, у меня есть кое-что для тебя... для вас.

Яринка начала улыбаться, сначала потихоньку, затем всё шире. Я обрадовано подмигнула ей. Дэн сказал " для вас". Он признал Яринку такой же, как мы, признал другой.

И пока мы глупо улыбались, он, возясь с двумя планшетами, объяснял:

- В прошлый раз Дайка рассказывала мне о вашем разговоре ночью. О космосе, о истории Руси. И я подумал, что вам будет это интересно.

- Что? - нетерпеливо спросила я.

- Я закачиваю тебе на планшет несколько книг про девочку вашего возраста, Алису. Книги эти были написаны в СССР... ну, в смысле во времена безбожья, и рассказывают о том, как тогда люди представляли будущее.

Яринка подалась вперёд.

- Дэн, это... запрещённые книги?

- Ну, скажем так - не криминальные, уголовного преследования за их распространение не будет. Но они не одобряются церковью и уж конечно запрещены к прочтению детям... особенно девочкам.

- Почему? - спросила я.

- Дабы не смущать юные умы несбыточными мечтами, - то ли всерьёз, то ли передразнивая кого-то, ответил Дэн, - Так что смотрите, чтобы их у вас никто не увидел.

Я покосилась на Яринку, которая молчала, закусив губу. И выражение её глаз мне не понравилось. В них читался... страх? Любой, кто знает мою подругу, сейчас был бы немало удивлён, потому что Яринка и страх понятия несовместимые. Что же могло её напугать?

О запрещённой литературе я конечно слышала. В основном это были книги неугодные церкви, но я до сих пор не задумывалась, чем именно они могли быть ей неугодны.

- Дэн, - даже голос Яринки звучал непривычно робко, - Откуда ты их взял?

Дэн вернул мне планшет, свой спрятал в карман, и сказал уже знакомые слова:

- Не всё сразу. А теперь бегите. В следующий понедельник, в это же время. И начните читать.

До ужина мы с Яринкой демонстративно просидели на скамейке прямо под окнами дортуара, всем своим видом показывая - вот они мы, прилежные воспитанницы, никуда не отлучались. А я просто физически ощущала, как жжёт мне кожу сквозь ткань платья вернувшийся в карман планшет. Книги! Запрещённые! Яринка тоже ёрзала. Но мы героически исполнили свою роль хороших девочек, и только после этого отправились в дортуар, где я перекинула книги и Яринке. Дэн показал нам, как можно сделать папку невидимой в проводнике. Конечно, если бы кто-то из воспитателей вздумал специально что-то искать в наших планшетах, эта хитрость бы не спасла, но так, по крайней мере, ничего не бросалось в глаза. Мы хотели сразу приступить к чтению, но в дортуар вернулась с продлёнки Настуся. Она выглядела очень довольной, и, увидев нас, поспешила поделиться радостью:

- А я до конца четверти освобождена от домашних заданий по рукоделию! А знаете почему?

- Очень интересно, - буркнула Яринка, но Настуся не заметила её недовольства.

- Потому что я уже сделала всё, что Варвара Петровна будет задавать, - похвасталась она, - И халатик, и вышивку, и ночнушку, и чепчик...

- Какой ещё чепчик? - Яринка повысила голос.

- А, вам в конце сентября зададут шить ночные чепчики. Такие смешные, на тесёмочках. Сейчас покажу.

Настуся нырнула в свой шкафчик, а Яринка, выразительно посмотрев на меня, покрутила пальцем у виска.

- Зачем нам нужны ночные чепчики? Дайка, ты собираешься спать в чепчике?

Я, хихикая, замотала головой, а Настуся наставительно сказала из шкафа:

- Это не затем чтобы спать, Ярина, а чтобы учиться шить самые разные вещи. Чепчик - это не сложно.

Она, наконец, отыскала, и продемонстрировала нам что-то вроде кружевного мешочка на широких тесёмках.

- Вот. Тут самое сложное собрать ткань вокруг резиночки... - Настуся вдруг осеклась, и посмотрела на Яринку, - А ты почему больше не ходишь на продлёнку?

Яринка засопела.

- Я пальцы исколола.

- Но ведь они у тебя уже зажили.

- Меня Варвара Петровна обратно не зовёт.

- А-а, - вспомнила Настуся, - точно, она же говорила о тебе.

- Что говорила? - насторожилась подруга.

- Что ты... сейчас... абсолютно безнадёжный случай. Что она ошибалась насчёт того, что научиться рукоделию может каждая и для этого не нужен никакой талант.

Яринка зло прищурилась.

- Да неужели Варвара признала свою ошибку?

Настуся не почувствовала угрозы в её голосе и беспечно продолжала:

- Ага. Она сказала, что какой-то, хоть крошечный талант всё-таки нужен, но у тебя и такого нет.

Яринка вскочила, и, фыркнув, как разъярённая кошка, вылетела из дортуара, хлопнув дверью.

Настуся растерянно заморгала, продолжая держать перед собой чепчик.

- Ой... я её обидела?

- Не обращай внимания, - успокоила я, - Скоро она об этом разговоре и не вспомнит.

Но как показало будущее, я ошиблась.

После ужина Агафья объявила, что сейчас в гостиной включит сказку про Летучий Корабль, и хоть я её уже видела, решила посмотреть со всеми ещё раз. Чтобы не оставаться одной, и отвлечься от тягостного мерзкого чувства, которое всё это время сидело где-то на задворках моего сознания, а сейчас, с наступлением сумерек, начало выбираться наружу. И было оно связано с Белесым, с его мяукающим голосом и шумным дыханием, с руками, которые могут хватать и стискивать...

Пока я была с Дэном, с Яринкой, пока в крови ещё играл мстительный азарт, всё произошедшее казалось приключением, чем-то интересным и почти смешным, учитывая то, как ловко мы взяли верх над Белесым. Но чем дальше, тем сильнее веселье уступало место угнетённости, странному чувству потерянности, словно под ногами вдруг исчезла знакомая тропа.

Сидя вместе с Яринкой и другими девочками на разноцветных пуфиках и креслах перед широким экраном, я старалась следить за сюжетом сказки, и даже смеялась вместе со всеми в забавных местах, но внутри меня разрастался мокрый и грязный сугроб, в который я всё глубже проваливалась. Наконец, поняв, что притворяться больше нет сил, я на цыпочках покинула гостиную, и вернулась в дортуар. К счастью там никого не было, никто не стал спрашивать, почему я съёжилась на подоконнике, прильнув виском к стеклу.

Грязный сугроб стал больше, холод от него распространялся на всё тело, теперь даже мысли делались тусклыми и мёрзлыми...

Еле слышно открылась и закрылась дверь, послышались лёгкие шаги, и рядом со мной на подоконнике оказалась Яринка. Устроилась напротив в такой же позе - руки обнимают согнутые колени, голова прильнула к стеклу.

- Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, - глядела она грустно, но понимающе.

- Что? - даже голос стал тихим и хриплым, мёрзлым.

- У нас в подъезде на первом этаже один дядька жил. Мне тогда семь лет было, я только в школу пошла, и он утром стал караулить меня на лестнице, там темно у самого выхода. Сначала шоколадки разные давал, всё говорил, какая я красивая девочка. Потом стал в щёку целовать и по попе хлопать. Ну как бы в шутку, я и внимания не обращала. А однажды сказал, что даст мне шоколадку, если я его тоже потрогаю... ну там. А я ещё мелкая была, ничего не понимала, вот он взял мою руку и стал водить себе по штанам. Тут наверху кто-то дверь открыл, он испугался, сунул мне шоколадку и ушёл. А на следующее утро опять... только теперь хотел, чтобы я руку ему в штаны засунула, но мне противно стало, я вырвалась и убежала. А после школы рассказала отцу.

Яринка замолчала, уткнувшись носом в колени.

- И что отец? - наконец спросила я.

- Отец побил меня.

- За что?!

- Сказал, что если я такая маленькая уже мужчин завлекаю, то, что дальше будет? Кричал " Шлюха в доме растёт! ". А потом запер меня в кладовке и маме не разрешил открывать. Она меня выпустила только когда он уснул. Я всё плакала и спрашивала, почему, если это всё так плохо, папа побил меня, а не соседа? Ведь это он придумал. А мама сказала, что многим людям легче обвинить слабого, чем защитить его. Понимаешь?

- Нет, - призналась я.

- Дэн всё правильно придумал. Если бы ты просто пошла к Агафье и рассказала, как было, тебя бы наказали и за планшет, и за то, что в лес бегала, и ещё за то, что на охранника наговорила. Тебе никто бы не поверил. Потому что ты маленькая и девочка. А он взрослый и мужчина. Прав тот, кто сильнее.

Я молчала, обдумывая её слова, а Яринка добавила:

- Даже если бы Агафья про себя поверила тебе, а не ему, всё равно бы наказала.

- Да почему?!

- А им это надо? Легче тебе всыпать, чем вызывать полицию, разбираться с охранником, и выносить сор из избы. Это же пятно на репутации приюта.

Я удивлённо покосилась на неё.

- Ты сейчас говоришь как училка или воспитательница.

- А я просто мамины слова повторяю, - хмыкнула Яринка, - Только она говорила про репутацию семьи, за которую беспокоился отец.

- А потом что было? Сосед от тебя отстал?

- Отстал. Но не сразу. Он по утрам так же меня на лестнице ждал, только я хитрее стала - сначала из окна подъезда на втором этаже вылезала на козырёк, и уже оттуда спускалась на землю.

Я невольно улыбнулась, а Яринка продолжала.

- Поэтому я знаю, что ты сейчас чувствуешь. Мне тоже было плохо. И не из-за отца, а просто... ну это как будто... Мы часто во дворе в прятки играли, и вот когда тебе кажется, что ты так хорошо спряталась, и вдруг тебя находят...

Яринка замолчала, не в силах подобрать слова. Но я поняла, что она имела в виду, потому что сама ощущала нечто похожее. Как будто с меня неожиданно сорвали невидимую защиту, что-то, что позволяло мне, на правах ребёнка, считать себя неприкосновенной.

А уже ночью, завернувшись в одеяло с головой и почти засыпая, я поняла, это - навсегда. Что бы ни происходило дальше - ко мне не вернётся прежнее чувство безопасности. Но это меня не расстроило, на тот момент я уже поняла, что именно так и начинают взрослеть.

Следующая неделя для меня пронеслась словно в трёх реальностях. В одной я вела привычную приютскую жизнь, ходила в школу, в столовую, делала домашние задания. В другой осваивала премудрости музыкального искусства, училась писать в нотной тетради, неумело давила пальцами на клавиши фортепиано, пела с девочками по вечерам. А в третьей, новой и самой моей удивительной реальности, с головой погружалась в иной мир, который подарил нам Дэн. В мир девочки Алисы из чудесного будущего, которое так и не наступило.

В тот вечер, когда мы вернулись из леса, ни я, ни Яринка, так и не начали читать. Я - потому что не хотела, чтобы ощущение унизительной беззащитности, охватившее меня после встречи с Белесым, испортило первое впечатление от книги. А Яринка из солидарности со мной. Было решено, что мы будем прочитывать в день равное количество страниц, не обгоняя друг друга, и делиться впечатлениями. Только не забегать вперёд оказалось ох как трудно!

К чтению мы приступали сразу после уроков, делая вид, что выполняем домашнее задание. Потом мне приходилось отправляться на занятия к Марфе Никитовне, но я брала планшет с собой, и в свободные минуты утыкалась в него, чтобы не отставать от Яринки. Поужинав, мы не шли, как обычно смотреть телевизор в гостиной, а читали в дортуаре, усевшись рядышком на подоконнике.

В Маслятах были разные книги, и бумажные, и электронные, и для взрослых, и для детей, но никогда я не читала ничего более захватывающего и удивительного, чем истории девочки Алисы. Алису я представляла, как живую, она стала моей подругой, я сопереживала ей, беспокоилась за неё, и радовалась, что ей довелось жить в таком чудесном мире. Именно радовалась, а не завидовала. Завидовать имеет смысл, когда есть хоть какой-то шанс получить предмет зависти. В моём же случае завидовать Алисиной жизни было не только бесполезно, но и глупо.

Зато я поняла, почему Дэн на вопрос, по какой причине эти книги не рекомендованы к прочтению детям, ответил: " Дабы не смущать юные умы несбыточными мечтами". Вот уж верно. Возвращаться в реальность после путешествия в мир Алисы, было невыносимо. Даже воспоминания о Маслятах померкли перед возможностями, которые открывались там. Путешествовать в космосе и во времени, летать на другие планеты, общаться с представителями иных цивилизаций! А самое главное, чего никогда не было и наверно не будет здесь, это возможность вести себя не как девочка-будущая-жена-и-мать, а как хочется, и как интересно. Наверно именно таких мыслей, которые неизбежно возникнут при чтении об Алисе, и боялись те, кто запретил эти книги.

А ещё перед нами сразу встала проблема. В Алисиных историях часто встречались непонятные нам слова и выражения. Если я благодаря родителям и деду Венедикту знала, что такое, например орбита, невесомость, световая скорость, и могла объяснить это Яринке, то такие слова как батискаф, анабиоз или стратосфера, были совершенно непонятны. О значении некоторых мы догадывались сами, а совсем заковыристые я взялась записывать на бумажку, чтобы при встрече показать Дэну и потребовать объяснений. А потом Яринке пришла в голову отличная мысль - пойти в библиотеку.

Нет, в библиотеку мы конечно и так ходили, но в основном за книгами нужными для домашних заданий, художественной литературы там было мало, а которая всё же была, являясь редкой тягомотиной вроде " Ребёнок Иисус" или " Блаженный нищий". В общем, скукотища, которой нам сполна хватало на уроках. Да и не за книгами мы шли в этот раз, а за доступом в интернет. Каждый воспитанник имеет право раз в день на сорок пять минут заходить в сеть, искать интересующую информацию. И пусть на школьных компьютерах стояло жёсткое ограничение на любые сайты кроме общеобразовательных, мы надеялись найти там ответы. И нашли. Не на все конечно, но большая часть непонятных нам слов отыскалась в школьной энциклопедии. Так что теперь в наш распорядок дня вошли и посиделки в библиотеке.

А в четверг случилось ещё одно удивительное событие. В тот день, Марфа Никитовна ближе к вечеру уехала по своим делам, и, следовательно, мы - девочки-певчие оказались лишены удовольствия собраться в церкви после её закрытия. Поэтому я вернулась в дортуар на час-полтора раньше обычного. И застала там живописную картину.

Яринка сидела на полу перед большой выкройкой, а вокруг неё в живописном беспорядке громоздились отрезы ткани, разноцветные катушки ниток, линейки, карандаши, и ножницы. От неожиданности, я так и застыла в дверях. Яринка, при виде меня заметно смутилась, попыталась спрятать за спину руку с зажатой в пальцах иглой, поняла всю бессмысленность этого, и перешла в атаку.

- Ты чего так рано?

- Так я... это... мы там... - поняв, что дар речи вернётся ко мне не сразу, я махнула рукой, закрыла за собой дверь и пробралась к столу, осторожно минуя устроенный Яринкой творческий беспорядок. Подруга сопела, опустив голову, поэтому я решила пока её не трогать, и сделала вид, что готовлюсь выполнять домашнее задание. Расчёт оправдался - не прошло и пяти минут тишины, как Яринка разразилась признанием.

- Ну да, я шью! Я сходила к Варваре Петровне и попросилась обратно на продлёнку. И ещё на дом взяла... вот это.

Я повернулась и пригляделась к расстеленной на полу выкройке. Сама я в этом тоже не сильна, поэтому с ходу не разобралась, что на ней изображено. Но Яринка поняла мой невысказанный вопрос, и раздвинула руками разбросанные поверх кальки обрезки ткани.

- Это плащ-дождевик, - гордо объявила она, - Точнее выкройка плаща-дождевика, но я буду шить плащ астронима.

- Это как? - изумилась я.

- Я подумала, что если сшить плащ из чёрной ткани, а к нему пришить большие серебряные звёзды и кометы, а потом из бумаги сделать такой же колпак, то получится совсем как одежда астронома из сказок.

- А, звездочёта!

- Ну да, правильно - звездочёта, - кивнула Яринка, - Ещё я тоже из бумаги сделаю подзорную трубу, и будет совсем классно.

- Ага, классно, - неуверенно согласилась я, - Только ты же никуда такую одежду не оденешь.

- Ну и что? - беспечно отозвалась Яринка, - Здесь одену, вам покажу. Сфоткаете меня. И вообще я шью не для того, чтобы носить, а для того чтобы сшить.

- Это как Настуся с чепчиком? - догадалась я, - Она ведь тоже в нём не спит.

Яринка пренебрежительно оттопырила нижнюю губу.

- Пфы - чепчик! Такую скукотищу я шить никогда не стану. Вот костюм астроно... звездочёта, совсем другое дело.

С этим я не могла не согласиться. Но всё ещё не понимала главного.

- Ярин... а зачем тебе это надо? Ты же говорила, что шить не умеешь и ненавидишь.

Яринка снова засопела. Но видимо ей хотелось выговориться.

- Просто когда ты начала ходить в этот свой хор, я по вечерам сидела одна, было очень скучно. А потом ты приходила, такая... как будто тебе там каждый раз подарки дарят, рассказывала всё. И мне стало казаться, что я живу совсем никак. Ты и к Дэну в лес убегала, и из рогатки стреляла, и петь-играть начала, а я... как мой отец! Он с работы пришёл и перед ящиком развалился, больше ему на фиг ничё не надо. Так противно стало. А тут ещё Настуся рассказала, как Варвара Петровна говорила, что у меня ни таланта, ни умения. Тут я прямо разозлилась. Вот и пошла к ней позавчера.

- А она? - заинтересовалась я.

- А она обрадовалась. Настуся права, она хорошая тётка. Начала мне выкройки показывать, сказала, что я сама буду выбирать, что шить. Вот я и выбрала. И Варвара мне сразу дала и выкройку, и ткань, и обещала серебряную фольгу для звёзд достать.

- Она не удивилась, что ты хочешь такой наряд сделать?

- Удивилась. Но по-хорошему. Сказала, что у меня есть фантазия и кри... кря...

- Креативность?

- Точно. Так что теперь буду шить. Но не всякие юбочки-чепчики, а то, что сама придумаю.

Яринка выглядела такой довольной и важной, особенно на фоне последних дней, когда она ходила словно тень самой себя, что мне захотелось её обнять и потормошить, что я и не замедлила сделать. Это вылилось в недолгий подушечный бой, после чего мы решили отложить и шитьё и уроки до ужина, вместо этого сев на подоконник читать " Алису".

Читалось не так быстро, как бы нам хотелось. В папке, которую скинул нам Дэн, было восемь книг. Мы не осилили ещё ни одной. Конечно, большую часть времени отнимала школа, домашние задания, и занятия после уроков - у меня хор, у Яринки шитьё. Но и оставшееся время не удавалось полностью посвящать чтению, приходилось изображать общественную жизнь, чтобы затворничеством не вызвать подозрений у бдительной Агафьи. Поэтому мы как прежде гуляли во дворе и смотрели со всеми телевизор в гостиной. Да и наши соседки по дортуару усложняли процесс чтения. Настуся щебетала без умолку, а Зина взяла привычку предлагать нам помощь в домашнем задании, если замечала, что мы слишком долго висим над планшетами. Приходилось искать обходные пути. Например, читать под одеялом перед сном, сбавив до минимума яркость подсветки планшета. Но это повлекло за собой другую проблему - мы перестали высыпаться и по утрам с трудом вытаскивали себя из постелей. Так что к моменту нашей очередной встречи с Дэном, нами была прочитана только одна книга.

Яринка поступила благородно. Я думала, что теперь, когда она тоже другая, полноправный член нашего маленького тайного общества, ей захочется ходить на встречи с Дэном вместе со мной. Мне не было жалко, но тогда мы бы остались без прикрытия. Однако Яринка в понедельник с утра сказала:

- Ты сегодня, когда к Дэну пойдёшь, не забудь спросить, как нам правильно книжки читать.

Книги про Алису не были пронумерованы, и мы боялись забежать вперёд по сюжету, читая их не по порядку.

- А ты разве со мной не пойдёшь?

Яринка замотала головой.

- Нет, лучше буду сойкой кричать. Да и вообще - третий лишний.

Я подозрительно уставилась на неё, ожидая какой-нибудь шуточки в стиле " тили-тили-тесто" но подруга смотрела прямо и ясно.

- Ну, как хочешь. Если передумаешь - скажи.

Яринка не передумала, ни сейчас, ни потом. Подозреваю, что, не смотря на всю свою показную браваду, она просто стеснялась Дэна. Видимо пуританское воспитание, которого я в Маслятах по счастью избежала, всё-таки давало о себе знать.

И я пошла в лес одна.

Сегодня, хоть я и помнила, что Белесый теперь у нас на крючке, не стала перелезать через забор одна - дождалась Дэна. Мы ушли к нашей сосне, и всю дорогу я восторженно тараторила о том, как нам с Яринкой нравятся книги, как мы начали ходить в библиотеку, чтобы узнавать значение непонятных слов, как всё равно кое-что понять не можем, и пусть теперь Дэн объяснит мне что такое... Тут я достала из кармана бумажку с записанными вопросами и сунула ему в руку.

Дэн хоть и выглядел малость ошалевшим от такого напора, но усевшись на сосну, добросовестно начал по пунктам разбирать мои каракули. А я пожалела, что не прихватила с собой ещё одну бумажку, чтобы записать его ответы. Попыталась запоминать так, и запомнила бы, но беда в том, что объяснения Дэна повлекли за собой всё новые и новые вопросы, и это казалось бесконечным.

Наконец Дэн замахал на меня руками, и велел в следующий понедельник снова взять с собой планшет, чтобы он закачал мне туда астрономическую энциклопедию для детей.

- Разве такие есть? - усомнилась я.

- Сейчас их не издают. А вот раньше были. Раньше астрономию и в школах преподавали.

- Кру-у-уто, - я сладко зажмурилась, представив, какие бы это были интересные уроки, - А почему сейчас не преподают?

Дэн мрачно усмехнулся.

- А чтобы у людей ненужные вопросы не возникали. Типа тех, какие ты задаёшь. Например, как это бог сначала создал землю, а только потом солнце? Любой человек поверхностно знакомый с астрономическими законами, поймет, что это невозможно.

- Значит, это тоже запрещённая книга?

- Дайка, - Дэн мягко развернул меня к себе лицом, - Давай договоримся раз и навсегда - все книги и фильмы, которые я буду вам давать, никто не должен видеть. Никто не должен знать о них. Вы с Яриной никому не должны рассказывать о том, что из них узнаете, хорошо?

Я заворожено кивала, постепенно переполняясь восторгом. Фильмы? Дэн будет давать нам запрещённые фильмы?!

- Не всё сразу, - привычно уже сказал Дэн, прочитав вопрос в моих глазах, - Имейте терпение. И соблюдайте крайнюю осторожность.

- Конечно! - снова закивала я, и, не сдержавшись, всё-таки поторопила события, - А какие фильмы ты нам будешь давать? А когда?

- Ну, для начала, конечно, про Алису.

На этот раз я не сдержалась, вскочила на ноги и запрыгала от восторга, хлопая в ладоши. Но Дэн, ухватил меня за плечи и усадил обратно.

- Дайка, я хочу, чтобы ты мне кое-что пообещала за себя и за Ярину. У вас будет большой соблазн сохранить у себя то, что я вам даю читать и смотреть. Но вы не должны этого делать. Обещай мне, что как только вы посмотрите фильм, или прочитаете книгу, сразу же удалите их со своих планшетов.

Я слегка надулась. Неужели Дэн считает нас с Яриной совсем глупыми? Мы конечно не такие взрослые, как он, но вполне способны понимать, чем грозит тот или иной проступок.

- Торжественно клянусь! - я подняла сжатую в кулак руку, - Боже, царя храни!

Дэн фыркнул от смеха, дёрнул меня за косичку.

- Ты где это нахваталась?

- В церкви учила старинный гимн.

Я рассказала Дэну про Марфу Никитовну, Нюру и других девочек певчих, про свои успехи в музыке. Потом плавно перешла на Яринку с её неожиданным желанием заняться рукоделием. И как-то так получилось, что в этот раз мы не стреляли из рогаток, не гуляли по лесу, а только говорили и говорили на разные темы. Жаль, что время от этого пролетело ещё быстрее.

Вечером, в дортуаре, я постаралась как можно подробнее пересказать Яринке наш разговор, ответы Дэна на мои вопросы, и его обещание принести фильмы про Алису. На это Яринка отреагировала так же, как я - запрыгала и захлопала в ладоши.

- Ой, давай быстрее книжки читать, так хочется посмотреть запрещённое кино!

- Тише! - привычно шикнула я, хоть в дортуаре кроме нас никого не было, - А как быстрее? Надо же стараться, чтобы никто не видел.

- Что-нибудь придумаем!

И мы придумали. А помогла нам в этом, как ни странно Агафья. На следующий день она подошла к нам на перемене, и сказала:

- Ярина, Дарья, мне сообщили, что вы стали каждый день ходить в библиотеку и пользоваться доступом в интернет.

- Кто сообщил? - не подумав, брякнула Яринка, чем заслужила неласковый взгляд.

- Сообщила библиотекарь Ольга Сергеевна, - повысив голос, пояснила Агафья, - Это её прямая обязанность - ставить воспитателей в известность об интересах их питомцев.

- Извините, сударыня, - Яринка опустила голову, и Агафья, несколько секунд продержав нас в холодном молчании, заключила:

- Вот я и хочу знать, что это за внезапные интересы?

Я растерялась. К моему стыду, мысль о том, что воспитательница может и должна спросить, чем же нас вдруг привлекать библиотека, обошла меня стороной.

Меня, но как оказалось - не Яринку.

- Агафья Викторовна, - спокойным и даже радостным тоном заговорила моя подруга, - Мы с Дашей подумали, что можем найти в интернете много полезного для наших увлечений. Вы же знаете, что Даша занимается в хоре, а я решила преуспеть в рукоделии. Вот мы и ходим в библиотеку, читаем, смотрим.

- Что же вы там смотрите? - голос воспитательницы чуть смягчился.

- Ой, - у Яринки здорово получилось изобразить энтузиазм, - Там очень много интересного! Я смотрю разные выкройки, вышивки, модели одежды, ну что бы мне хотелось сшить. А Даша читает псалмы, всякие песни, чтобы выучить и принести в хор.

Теперь Агафья позволила себе сухо улыбнуться.

- Что же, девочки, не скрою, последнее время вы меня радуете. Желаю успехов.

И она зашагала от нас, как всегда прямая, словно её одежда скрывала не живое тело, а манекен, вроде тех, что стояли в пошивочной у Варвары Петровны.

- Фу-у-ух, - я плюхнулась на стул, - Ну, Яринка, ты и молодец! Я бы так отмазаться не смогла.

- Да это я с перепугу, - призналась подруга, - Как подумала, что Агафья может полезть после нас в историю посещений и увидеть, что мы там про космические корабли роем. Вот был бы номер...

Мне поплохело. Всё-таки прав оказался Дэн, снова и снова повторяя мне об осторожности. Вот и ещё одно, что я непростительно упустила из виду. История посещений браузера!

- Блин, Ярина, а ведь она может!

Тогда мы и придумали систему, которая позволила нам не только лучше шифроваться, но и больше читать. Отныне, приходя в библиотеку и занимая компьютеры, мы открывали сайты: я - по церковному пению и сольфеджио, Яринка - по кройке и шитью. Открывали, а сами доставали планшеты и погружались в чтение, иногда лишь отвлекаясь на то, чтобы переходить со страницы на страницу, создавая видимость сетевой активности. И лишь по истечении законных сорока пяти минут, быстро смотрели то, что нам действительно было интересно, сразу после этого удаляя из истории посещений всё, чего там не должно было быть. Так что отныне, вздумай Агафья проверить, чем же так увлечены её питомицы, она не нашла бы ничего подозрительного.

И моя новая увлекательная жизнь, сотканная из трёх реальностей, продолжалась.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒