(отрывок из романа)

Олег(2033 год)

Не так давно мы узнали, что одна из считавшихся ранее заброшенными станция оказалась вполне обитаемой – Битцевский парк. Она была полностью обеспеченной для жизни. Только вот у них обнаружился вирус. Сначала по стенам начало разрастаться подобие мха. Местные наркоманы первоначально были безумно счастливы, пока смертельные случаи не стали учащаться. Первоначально никто даже предположить не мог, что виной всему та непонятная настенная растительность. Когда источник все же обнаружили, было уже поздно. Эта гадость стала заражать и без того поганый воздух. Стали травиться даже те, кто к этому растению и не прикасался то никогда или вообще в глаза не видел.

Кто-то из их «гонцов» приходил за помощью. Ближайшим станциям было нечем порадовать страдальцев, так они незаметно дошли до нас.

Отец прекрасно понимал, что значит просить помощи и слышать в ответ однозначное «нет» и представлял что такое зараза, поэтому мы были первой станцией, которая им не отказала. Нужно было доставить к ним вакцину, ну или переселить их к нам. Наш начальник был за объединение, но только при условии не заразности, чего гарантировать они точно не могли.

Задание поручили мне, Дену и Мике – Мише по-нашему.

***

Снайперская винтовка в сочетании с хрупким телом выглядела более чем нелепо.

Даже при таком слабом освещении было видно, что снайпер с Октябрьской не рад путникам.

– Кто вы? – холодный безразличный голос юноши.

– Сталкеры с Академической станции, – Олег сделал шаг вперёд, но почувствовал на предплечье чужую руку. Денис сдерживал его на месте.

– Документы, – трое под прицелом достали из карманов корочки сталкеров. Ствол винтовки скрылся в темноте, но мальчик был готов выстрелить в любую секунду. Олег прекрасно понимал, что им, возможно, придётся платить за возможность пройти уже не первый блокпост. Но парень молчал, словно очнувшись, он протянул документы назад. –Проходите, – он отошёл в сторону, открывая дорогу.

***

От стен пустого туннеля отражалось негромкое эхо шагов. В целом здесь сложно встретиться с путниками. За последние несколько метров Артём встретил только пару бомжей, да и те были мёртвыми.

Впереди послышался приближающийся разговор, всего несколько человек – это не страшно. Человек продолжал свой путь к Битцевскому парку.

***

– Ты серьёзно решил, что он может нас против воли оставить на станции? – тот к кому обращались, молчал. – Вот вернёмся к нашим и посмотрим… – договорить человек не успел. В небольшом круге света всплыли человеческие очертания. Их обладатель продолжал приближаться, в такт его шагам из стороны в сторону мотался туго затянутый рыжий хвостик. Издалека могло показаться, что это какой-то пьяница, но Тёма подошёл уже достаточно близко, было понятно – всего лишь уставший подросток. Юноша застыл.

– Мальчик, чего ты здесь в одиночку делаешь? – небольшая группка просияла нехорошими улыбками, юнец промолчал. Не дождавшись, когда продолжится не интересующий его разговор, путник, сделав сначала неуверенный первый шаг, ступил через ряд сталкеров.

– Ну, куда же ты спешишь? Мальчик, чего такой молчаливый? Немой что ли? – мужчина положил руку на плечо Тёмы. Голова подростка поднялась на наглеца. Хотя половину лица и скрывал респиратор, но можно было увидеть радужную оболочку неестественного цвета – красного.

– Мой хороший, а давай мы тебя проводим? Слушай, у тебя какое-то знакомое лицо. Не подскажешь, где я мог тебя до этого видеть? – Тёма вопросительно вскинул левую бровь. Неуместные знаки внимания заставили парня сжать кастет в правом кармане. Мужчина нахально приобнял его, – если ты немой, хоть кивни.

Рука Артёма дёрнулась, он выхватил «отдыхающее» карманное оружие и нанёс сильный удар в нагло улыбающееся лицо.

Остальная часть группы, пока их главный потирал смещённую челюсть, попыталась обезвредить подростка. Но невидимые с первого взгляда портупеи скрывали слишком много оружия для одного человека. Кобура на левой ноге, которая до этого момента была неприкасаемой, пригодилась. Артём навёл ствол пистолета на незнакомцев, сохраняя между ними расстояние. Наивно думать, что у группы сталкеров нет оружия? Это конечно да. Но Тёма не просто боец, он универсален.

Как только один из них в ответ вскинул автомат, так сразу он же упал под ноги своим спутникам с торчащим из горла «осётром». Удивлённые лица уставились на мальчика, который одной рукой продолжал держать пистолет, а пальцами второй проводил по обуху метательного ножа марки «Unifight PRO».

– Просто дайте мне уйти, и больше никто из вашей гнилой группки не пострадает, лишние смерти мне ни к чему, у меня и так руки по локоть в крови, – слова сквозь стиснутые зубы и респиратор.

– Глупо думать, что мы тебя так просто отпустим после того как ты убил одного из наших товарищей! – усталый и осуждающий вздох со стороны парня и тут же выстрел в него. Пара пуль вошла в живую плоть, но подросток не издал ни звука. В следующее мгновение в туннеле стихли все естественные звуки.

– Зачем тебе жертвы? – последнее, что слышал Артём. Он никак не мог понять, как мёртвому человеку удалось что-то сказать. Ну да мало ли что могут люди, издавая последний вздох.

Мальчик подошёл к тому, кто был убит первым, вытащил у него из горла свой нож, протёр его об одежду мёртвого и вернул в портупею.

В левом плече жжёт. Тёма вспомнил про ранение. Стянув с руки толстовку, парень обнаружил два пулевых отверстия, которые уже наполовину успели затянуться. Хорошо, что в рюкзаке нашёлся пинцет. Артём освободил своё тело от инородного предмета, после чего промыл пострадавшее место водой из бутылки. Болеть руке оставалось совсем не долго, регенерация достаточно быстро привела руку в исходное состояние. Хоть какой-то приятный бонус от рождения после катастрофы.

Олег

Половина дела сделана, осталось только дойти до нужного человека и отдать драгоценный препарат.

Начальник обнаружился быстро. Высокий, плечистый, короткостриженый мужчина, с военной закалкой – Артём Леонидович.

– Вы – наше спасение, – радость в глазах мужчины была неподдельной, сейчас редко встретишь того, кто беспокоится за окружающих его людей. – Было бы всё нормально, предложил бы остаться, но не хочу рисковать и вашим здоровьем, молодые люди.

Из-за респираторов на лице было неудобно говорить, и мы просто синхронно кивнули.

Когда возвращались назад, появилась возможность лучше рассмотреть отдалённую станцию. На самом деле жуткая картина. У стены сидит бледная беременная женщина, которой, кажется уже вот-вот рожать, жалко её конечно, но ей, по-моему, уже поздно помогать, да и не понятно как заражение отразится на будущем ребёнке. Недалеко от края платформы, где когда-то были линии, за которые женский голос по громкоговорителю настойчиво просил не заходить, на куче тряпья лежала пара тел.

Мика изменился в лице, смотря на этот ворох тряпок.

– Леночка! – парень неуверенными шагами приближался к одной из «постелей». Мы не двигались с места, понимая, что мы там ни к чему.

Он всё же приблизился к телу. Всё, что понял я – это то, что лежала на тряпках девочка лет шести, бледное болезненное лицо обрамляли длинные когда-то золотистые волосы.

Чтобы поддержать, мы всё-таки подошли ближе.

Мика рухнул на колени перед малышкой. Девочка подняла болотного цвета глаза и попыталась улыбнуться.

– Мика, я скучала, – малышка прикрыла глаза, было понятно, что ей тяжело говорить.

– Сестрёнка, как ты сюда попала? – мальчик сжал в ладони худющую ручонку, но девочка молчала.

С боку к нашему сталкеру подошла пожилая женщина.

– Юноша, ей совсем плохо, не стоит её беспокоить.

Смахнув с лица русые волосы, Мика безразлично посмотрел на старушку.

Было видно, как девочка с трудом сделала глубокий вдох, чем заставила брата снова обратить на себя внимание, потом сказала:

– Я люблю тебя, братик, – и затихла.

Этот звук нельзя было назвать человеческим, Мика с силой вжался лбом в руку малышки. Наверное, именно так кричат матери потерявшие своего ребёнка. У Миши была истерика. Мы знали, что он всегда любил свою младшую сестру, но что нервы у него не выдержат именно здесь, не догадывались. Стало слышно, как Мика, пытаясь успокоиться, стискивает зубы, но результата не было, только дикий скрежет.

– Мик, тише, – я присаживаюсь рядом и пытаюсь вытащить кисть девочки из его руки. Каждая мышца на лице парня дёргается от напряжения. Где-то в глубине голубых глаз просыпался невидимый до сегодняшнего дня зверь.

Успокаивать его нам помогала здешняя медсестра. Совсем ещё молодая неопытная девочка, благо нам нужно было только успокоительное. Оно нашлось быстро, так как это единственное лекарство, которое не разлеталось здесь со скоростью света.

Все ещё сотрясаясь, Мика даже кружку с чаем не мог нормально держать. Длинные пальцы не слушались своего хозяина и нервно выстукивали по посуде дробь.

Мы сидели на платформе, устроившись на сваленных у стены мешках. Та самая медсестра всё время приходила и интересовалась как у нас дела, не лучше ли ему.

«Жалкое зрелище, не правда ли? »

Не понимаю, откуда взялся этот голос, но возникает впечатление, что он у меня в голове. Смотрю по сторонам в поисках источника – тщетно.

«Сталкер, а может всё-таки стоило тогда согласиться на сделку? »

«Ах, это ты. Не хочу тебя разочаровывать, но я вынужден снова дать тебе отрицательный ответ».

«Ну, это твоё дело, только вот когда ты поймёшь, что я тебе действительно был нужен, будет уже слишком поздно».

«Убирайся из моей головы».

И тишина.

Я сидел и пытался лучше изучить станцию и здешний народ. Проходящие мимо люди явно не дышали здоровьем, вирус хорошенько их подкосил, кто знает, как бы всё обернулось для них, не протяни мы руку помощи и не принеси вакцины.

В отдалении играла небольшая группка ребятишек. Как же страшно понимать, что они никогда не узнают о нормальном детстве на поверхности.

На моих глазах на платформу поднялся человек. Он бросил на пол небольшой рюкзак и сев рядом с ним стал снимать с себя кобуру и портупеи. Скоро рядом лежала немалая кучка ножей разного размера и формы, ну и конечно пистолет.

После чего он снял с головы капюшон, как я и предполагал – подросток. Быстро собрав разбросанное оружие в портфель, он двинулся к кабинету начальника.

Когда мальчик проходил мимо нас, я невольно встретился с ним взглядами. Удивил цвет его глаз – красный. Кто же ты такой?

Мы с Деном переглянулись. Он, похоже, разделял моё удивление.

Через какое-то время к нам вышел нач. станции в сопровождении того самого удивительного подростка.

Но теперь ничего необычного не было. Простой мальчик. Рыжие волосы, глаза цвета молодой травы. Выцветший, кремового цвета, тёплый свитер, демонстрирующий выделяющиеся ключицы, и камуфляжные штаны.

– Я уже знаю, что случилось с вашим напарником, если что-то нужно, могу помочь, – он озадачено смотрел на Мику, который частично отошёл, лекарство начало действовать.

– Спасибо за сочувствие, но мы как-нибудь сами, – Денис встал рядом со мной. – Он уже почти в норме.

Мы с рыжим чудом стояли и сверлили друг друга глазами. Видимо, Артём Леонидович проследил за моим взглядом:

– Это Женя, мой сын.

– Я – Олег, тёмненький – Денис, а русый – Миша.

– Приятно, – мальчик не проявил никакого интереса.

– Ну что ж, благодарим за проявленное гостеприимство, но нам нужно возвращаться.

Попрощавшись, мы спустились на пути, вошли в туннель, и легко миновав блокпост, направились «домой».

Слабо освещённое пространство до сих пор было для меня неуютным. По рельсам постоянно бегали крысы. Всё расстояние, что мы прошли, я прислушивался, проверяя туннель на наличие посторонних или монстров.

В свете фонарика появилась чья-то нога, потом рука и под конец то, что ещё недавно было человеком.

Крысы уже успели полакомиться свежим мясом, лицо невозможно узнать. На груди у человека слабо поблёскивал жетон, отражая небольшой лучик света. Значит сталкер.

Я подошёл ближе, попутно вспоминая, не пропадал ли недавно у нас кто-нибудь. Мёртв. Не так уж давно, на горле зияет дыра, такие метки от ножей бывают. Невольно морщусь от не вовремя заявившихся воспоминаний, но переборов в себе отвращение переворачиваю жетон – Гордеев Э. Н.

Нет, не наш, таких не знаю, может когда-нибудь и видел. На остальных жетонов нет, может они просто в туннеле встретились, а может и специально с них опознавательные знаки сняли, кому-то значит, они помешали. Оружия нет ни у кого из них.

Ну, трупы – не наше дело, и задерживаться здесь мы не намерены.

Больше сюрпризов метро нам не преподносило. На Беляево успели к подошедшей дрезине. Всего лишь три станции и мы вернёмся.

Олег

На перроне стояла Катерина – моя «супруга». В глазах читался неподдельный восторг, она явно ждала этой встречи. Непонятно чем она руководствовалась, но время моего возвращения угадала.

За три года я так и не сумел к ней привыкнуть. Радовало только: готовит, стирает, да и человек рядом.

То, что я к ней испытывал, с натяжкой можно было назвать симпатией и даже лёгким сочувствием. Она замечательная, но выбрала, к сожалению, не того спутника. Зная её характер, можно было сказать, что из неё получится идеальная мать, но если она останется со мной, точно ей никогда не станет.

Во-первых, я не люблю детей. Во-вторых, в метро могло случиться все что угодно, поэтому ещё не понятно кто или что в таких условиях может родиться. А в третьих я, может быть, и завёл бы «наследников», наплевав на все принципы, но уж точно не с ней.

К сожалению такой позиции, придерживалось большинство мужчин станции и некоторые женщины. Мы сами начали себя постепенно уничтожать.

Хорошо она хоть с «женой» Дена сдружилась. Время было с кем проводить, о своём –о женском – поговорить.

Небольшая группа людей по железной лестнице поднялась на платформу, осталось лишь сдать снаряжение.

Катерина сразу же повисла на моей шее и принялась целовать потрескавшиеся губы.

«Извини, не могу ответить взаимностью, я не рад этой встрече».

– Как прошла последняя пара дней? – сказав вслух только это, отстраняюсь от «любимой».

– Мне без тебя сложно, – она попыталась прижаться.

«Не старайся. Не удержишь».

– Мне нужно сдать оружие.

Я ухожу от края перрона в сторону оружейной, оставив грустную Катю стоять на месте. Там осталась и Татьяна. Ден всегда поступал так же. Разочаровывать их не хотелось, но ничего другого произойти и не могло.

***

Обычно вылазки проходили более результативно, но в этот раз меня переполнили эмоции, мы оказались на проспекте Шестидесятилетия Октября. Сердце защемило, захотелось увидеть то место, где я рос.

Я поднялся на наш седьмой этаж. Несколько секунд неподвижно стоял у двери, не решаясь войти. Но я всё же перешагнул через себя.

Комнаты остались такими же, какими запомнились в последний день. Единственная вещь, портившая весь вид – это паутина и пыль. Вся мебель осталась на своих местах, даже странно. Складывалось впечатление, что пройдёт ещё немного времени и вся семья вернётся домой. Избавится от грязи и сядет за стол. Комната снова наполнится душевными разговорами и беззаботным смехом.

На небольшом туалетном столике стоит пыльная фоторамка, паутина скрыла ещё не всё. Лица можно рассмотреть. На снимке я, мне здесь где-то пять лет, папа и мама, именно та женщина из сна. Она улыбается и смотрит на меня потухшими глазами.

Держа в руках никчёмный теперь кусок дерева, всматриваюсь в лица.

«Нет, нельзя впускать в себя воспоминания, нельзя цепляться за прошлое, однажды оно может не отпустить».

Собираю по квартире бумагу, развожу небольшой костёр, который не сильно будет видно с улицы. В последний раз обвожу взглядом фотографию, извлекаю её из рамки и подношу к пламени.

Из дверного проёма за моими действиями наблюдает Ден. По его глазам понимаю, что на поверхности его тоже преследуют не радующие воспоминания.

Выпускаю бумажку из рук, прямо в огонь, и наблюдаю, как она медленно тлеет.

Денис

Наблюдая, как Олег сжигает найденные фотографии, понимаю насколько ему больно. Всем сейчас хочется забыться.

У меня было достаточно возможностей вернуться в свою квартиру, но желание полностью отсутствовало. Я знал, что ничего хорошего там ждать не нужно. Мои родители добровольно отказались покидать здание и не стали даже пытаться выжить.

В тот день меня не было дома, мне позвонил друг и попросил встретить его на станции Профсоюзной. Я как раз дожидался прихода поезда, когда завыла сирена и через какое-то время на станцию сошла лавина людей.

В толкотне я почувствовал, что меня схватили за локоть и потащили по движению толпы. Повернув голову, вижу знакомого блондина – Руслан. Через пятнадцать минут гермозатворы закрыли.

Когда все закончилось, он сидел рядом со мной на полу. Осматриваем людей, все напуганы.

По толпе проходит волна шёпота: «Может это учебная эвакуация? »

– Нет, это самая настоящая тревога, – Руслан говорит еле слышно. И теперь я понимаю, он не шутит, ведь его отец военный, похоже что-то пошло не так.

Долго жить без дела здесь не получилось бы в любом случае. Каждый пытался заниматься тем, в чём он действительно хорош.

Мы с Русланом быстро нашли занятие по душе. Нам повезло мы умели пользоваться оружием, это стало нашим с Русом преимуществом. Почти сразу на станции стали набирать группу сталкеров. Должна она была состоять из взрослых, умеющих владеть оружием, но для нас сделали исключение.

Профсоюзная для меня не была идеальной станцией. Мне была ближе Академическая, плюсом нам подвернулась возможность познакомиться с Александром – молодым главным сталкером, который пригласил нас с собой. Веских причин, чтобы отказаться у нас не было. Сталкеры Академической встретили самых младших новичков более чем радостно. Александр даже не побоялся нас в вылазки брать. Ну, а почему бы и нет? Мы, получается, были самыми проворными, ещё плюс – умеем стрелять, защититься сможем. Химзу, правда, нашли на нас не сразу.

Первая вылазка была для нас чем-то вроде экскурсии в заброшенный человечеством мир. Не сильно ещё пострадавшие здания больше не привлекали уютом, а местные зверюшки не вызывали улыбок и желания погладить. В первый раз поверхность простила нам все грехи, и мы ушли без приключений. Но чем дальше всё заходило, тем становилось хуже. Нам больше не были рады, и всё время пытались отправить в места, расположенные глубже, чем метрополитен.

И когда мы начали делиться, я остался в карауле на кордоне, а Рус пошёл с остальными. Утром я понял, что он не вернётся. И как только солнце успело скрыться за горизонтом, меня отвели к его могиле на поверхности. Тогда ещё старались хоронить. В первое время погибали не многие. Лёгкий ветер, единственный мирный житель обречённого города, трепал нежные василькового цвета лепестки принесённых цветов. И разносил по округе тонкий давно затерянный аромат.

Было, правда, больно потерять достаточно близкого друга, но хотя бы не настолько сильно зацепило, чтобы моя жизнь остановилась. Сейчас нельзя цепляться за отношения с другими людьми.

Ряды сталкеров то редели, то снова пополнялись. И одним из наших пополнений стал десятилетний мальчик. Блондин оказался одиночкой в принципе. Он даже не всех сталкеров-то знал, общался только с Александром.

Сначала он не произвёл на меня совсем никакого впечатления. Было забавно наблюдать, как он учился владеть ножами и другими видами оружия, но огнестрельного почему-то избегал. Через какое-то время его упорство начало поражать. На поверхность его брать боялись. Он обижался, но я его понимал, здесь внизу обстановка угнетает, она просто душит, изо дня в день затягивая верёвку на твоём горле все сильнее и сильнее. Мальчик не собирался просто сдаться.

А началось всё с того, что выяснилось: я должен был заменить его на дежурстве.

На самом деле я до сих пор не могу понять, что тогда произошло такого, из-за чего два разных человека нашли общий язык, а дружба затянулась на двадцать лет.

С чего вдруг одиночка решил сдаться?

Не верилось ещё в то, что я единственный кто видел слёзы на глазах этого морально сильного человека. И я тот первый житель станции, которого он так глубоко посвятил в свою жизнь и даже привёл в свою бывшую квартиру.

***

Двор заставлен скелетами машин, наполовину занесёнными снегом. Две фигуры в химзе неторопливым шагом прошли через арку, разделяющую двор «жилого» дома и проезжую часть. Крупные мокрые хлопья даже сейчас пытались «защитить» мир, брошенный его обитателями.

Арка осталась позади и двое пошли по забытому проспекту. Казалось, время остановилось. Зима делала своё дело. Дорога и то, что когда-то называлось тротуаром, в разной степени было покрыто сугробами.

Где-то снежный покров доставал только щиколотку, а где-то возвышался и до голени.

Через несколько метров непонятно откуда взялся третий. Но он был не знаком им. Особа не сводила глаз снезнакомых сталкеров. Снежинки уже успели прилично залепить стекла противогаза и снизить видимость.

Из-за экипировки и погодных условий невозможно даже пол разобрать, но человек кого-то смутно напоминал. Неожиданно фигурка повернулась спиной и зашагала по засыпанной улице.

Только приблизившись к подземному проходу, где можно было снять защиту, мы наконец-то поняли, кто это был.

Мальчик с Битцевского парка сделал неопрятный хвостик, сложил всё снаряжение в рюкзак, а его закинул за спину. Тёплая одежда и сейчас сковывала движения.

Олег

– Привет, Жень, – всё-таки скоро будем на одной станции жить, нужно пытаться найти общий язык.

– Артём, – он даже не повернулся. Я был удивлён, ведь точно помнил, что его нам представляли Женей.

– Хорошо. Тём, как там ваша станция? – ребёнок шёл по туннелю впереди нас.

– Не жалуемся, – он прошипел, я промолчал.

– Слушай, ты имя поменял? – он резко повернулся. В приглушённом свете были видны красные глаза.

– Запомни, пожалуйста, никогда и ничего про моё имя не спрашивай. Тебе оно не нужно, как сказали, так и называй, – голос грубый, на моё горло наставлен нож.

Я опомнится, не успел, прежде чем его руку сильно вывернули назад, а лицо преобразило удивление.

– За что же тебя такого сопляка всё метро найти пытается? Даже награду назначили, что ты такого натворил? – Денис продолжал фиксировать руку подростка. В ответ, на что мальчик фыркнул и высвободил запястье.

– Вам-то оно что? Что? Сдадите? – спросил он, потирая покалывающую кисть, слегка стянув перчатку.

– Нет, – теперь вперёд пошёл я. – Ты для нас не представляешь интереса. Бегай сколько влезет. А сейчас хочешь ты или нет, мы идём с тобой на твою станцию.

– Делайте то, что хочется. И да, кстати, Олег, тебе твоя мама привет передаёт и просит, чтобы ты свою жизнь наладил, –мальчик двинулся вперёд по туннелю.

– Как это понимать прикажешь? – нагоняю его.

– Как хочешь, меня попросили, я сказал, ничего личного.

До Беляево смогли добраться на дрезине, а дальше на своих двоих.

Вновь оказавшись впереди через пару шагов наш спутник, схватился за голову, потом попытался заткнуть уши. Он метался из стороны в сторону. Спустя пару секунд, он осел на пол, подобрав под себя ноги.

– Что вам от меня нужно? – он говорил с невидимым собеседником почти шёпотом.

Мы с Деном переглянулись и синхронно дёрнули плечами, отвечая друг другу на немой вопрос. Обходим его, теперь видно лицо. Артём, он же Женя, продолжает сидеть на полу. Только теперь его глаза наполнились слезами, отчего приобрели ещё более завораживающий зелёный оттенок.

– Жень, что случилось? – Денис попробовал подойти к мальчику. Но тот продолжал сверлить неподвижным взглядом одну единственную точку, не реагируя на происходящее вокруг него.

Лампочки под потолком перегона не давали результата мы не понимали что с ним.

– Это ты нас спрашивал? – теперь моя попытка. Снова тишина.

Только примерно через десять минут Женя поднялся на ноги. Рваным, быстрым движением стёр стекающую каплю.

– Простите, – словно ничего и не было. Мальчик снова вышел вперёд. – Ну что? Идём?

Мы совсем ничего не понимали.

Юноша шёл медленно, словно считая шпалы под ногами. Но мы всё равно не спешили его догонять. Разговоры свели до шёпота.

– Олег, я, кажется, понял, что с ним, – я заинтересованно поднял голову на Дена. – Это Медиум.

Вопросительно смотрю на него.

– У него такая кличка. А они за просто так не даются.

– Откуда?

– Слухи разные ходили. Но что кличка у него такая – точно. Сначала не мог вспомнить, почему он знакомым кажется. Теперь понял. Он – изгой. Полстанции вырезал. За что, правда, не понятно. Может неуравновешенный.

По лёгкому шелесту впереди мы поняли, что разговор пора заканчивать.

Несколько метров шли молча, и вот уже виден свет Битцевского парка. Наша небольшая группа поднимается на перрон, с последнего нашего визита мало что изменилось, на краю всё также лежат тела.

Осматриваюсь по сторонам, становится страшно, останавливаю Дена и жестом показываю, что нам всё-таки необходимо надеть респираторы, в противном случае кажется, можем пополнить ряды мёртвого войска.

Поставив рюкзак на пол, извлекаю из его недр два респиратора, один протягиваю Денису, второй надеваю сам.

Артём не стремится воспользоваться защитой, и уверено идёт в сторону кабинета нач. станции, попутно сбросив свою сумку в руки стоящего там человека.

Пару минут спустя мальчик вышел переодевшимся, забрал у часового свои вещи и направился к жилой части станции.

Мы проводили его взглядом.

В это время к нам подошёл Артём Леонидович.

– С возвращением, ребята! – заметно, что человек по-настоящему нам рад.

– Здравствуйте, – мы с Денисом ответили синхронно. – Как поживаете? Что с растением?

– Растение по-старому, но людям легче.

– С цветочком в любом случае придётся разбираться более враждебно: как только вы покинете станцию, растение будет сожжено. Когда вы планировали перебираться на новое место жительства?

– Я не знаю, нужно ещё с погибшими разобраться, – он, махнув головой, указал на «кладбище».

– Об этом не беспокойтесь.

Когда мы уходили с Парка, то были уверены, что новые жители больших хлопот не доставят.

⇐ Предыдущая 12