Джек Иден 10 страница

Мой член пульсирует, явхожу по самые яйца в последний раз. Рывками начинаюнаполнятьее розовую сладкую кискусвоей горячей спермой. Крепко обхватив ногамименя за талию, она выдаиваетменя.

Тыцветмоейкрови

31.

Лейла

Мама говорит, что должно быть, я родилась под счастливой звездой, поскольку не испытываю никакого недомогания по утрам. Я хотела продолжить работать, пока ребенок еще слишком мал, но моя семья и Би Джейсказали, что этого не потерпят. Какой смысл, если после рождения ребенка ты не будешь работать вообще? Мне кажется, они правы. Но все-таки я бы предпочла, чтобы это было мое самостоятельное решение.

Стою под душем, вода стекает вниз по плечам, брызгая на мои заколотые кверху волосы, струясь по растущему животу. Под струями быстрой воды, мой растущий живот похож на глазное яблоко. Я мысленно представляю крошечные прозрачные пальчики сжимающиеся и разжимающиеся. Природный инстинкт заставляет меня провести рукой по животу, как бы защищая.

Я не перестаю удивляться этому состоянию, когда в тебе растет маленькое существо. Я представляю, как бьется его маленькое сердце, приоткрыв рот, глотая околоплодные воды. На УЗИ онивыглядят темным пузырем в желудке. Но чудо, которое заставляет меня улыбаться от одной только мысли, что каждые полчаса или около того, его крошечный мочевой пузырь опорожняется. Мой невоспитанный сын писает прямо в меня!

Интересно, как он будет пахнуть, пока будет расти у меня в животе.

Би Джей хочет назвать его Томми. Я сказала ему совершенно в недвусмысленных выражениях, что только через мой труп. Я хочу, чтобы у моего мальчика было имя Оливер или какое-нибудь классное американское ковбойское имя, типа Сандэнс или Техас Джек. По крайней мере, более правильное будет Чарльз или Филипп.

— Но Томми очень хорошее ирландское имя, — настаивает Би Джей.

Я до безумия люблю своего мужа, но Томми? Тьфу. Нет. Никогда. Как я уже сказала, только через мой труп. Я выхожу из душа и втираю масло какао в живот и бедра, одеваюсь. Би Джей находится сейчас в тренажерном зале. В фоновом режиме у меня последнее время все время играет LostFrequenciesAreYouWithMe. Мне кажется я слушаю ее постоянно, поэтому не удивлюсь, если мой сын родившись будет напевать эту мелодию.

Звонит телефон, это из клиники.

— Миссис Пилкингтон?

— Да.

— Это клиника Святого Джеймса, сестра Мэри Варенн.

— Привет.

— Доктор Фридман хотел бы встретиться с вами и вашем мужем как можно скорее.

У меня звенит в голове предупреждающий колокольчик. Я прижимаю трубку обеими руками.

— Зачем? — испугано шепчу я.

— Боюсь, я не могу ничего сообщить. Но очень важно присутствие вашего мужа и вас и как можно скорее.

— Что случилось с моим ребенком?

— Извините, миссис Пилкингтон, но я лишь передаю сообщение вашего врача. У него есть всего лишь двесвободные записи.

— Давайте мне первую.

— Удобно вам будет подъехать в два часа сегодня?

Я сглатываю с трудом. Сегодня! Они хотят, чтобы я пришла сегодня! Дерьмо! Неужели все так плохо? Я чувствую холод внутри.

— Да. Муж занят весь день. Я могу прийти одна?

— Боюсь, вам необходимо прийти вместе со своим мужем, — настаивает она.

— Хорошо, мы придем вместе, — мой голос звучит испугано и похож на чужой шепот.

— Отлично, я записала вас.

Я не собираюсь сразу же бежатьк Би Джею, чтобы рассказать ему. Нет, нет, я не буду пугать его понапрасну. Я чувствую, что защищаю его. Знаю, он такой большой и сильный, но внутри, не показывая никому будет страдать гораздо больше, чем я. Я сильнее, и могу пережить многие эмоции, поэтому не буду показывать ему свой страх. Может быть, это ничего не значит. Или, возможно, какая-то ерунда.

Да, но она говорила так серьезно.

Я дотрагиваюсь до своего живота. Что бы это ни было, мы узнаем. Захожу на кухню и оглядываюсь вокруг— все выглядит так же, и это сбивает с толку. Возможно, я до сих пор в ступоре. Моргаю несколько раз и делаю глубокий вдох. Рука летит ко рту, чтобы скрыть крик, желающий вырваться наружу.

Я подхожу к кухонному островку, у меня появляется отчетливое ощущение невесомости, словно я могу улететь, как воздушный шарик. Я хватаюсь за край гранитной столешницы, и сжимаю ее с такой силой, чтобы удержаться на ногах, костяшки пальцев даже побелели. Я удивленно посматриваю на них. Находясь в таком шоковом состоянии, я совершенно не способна трезво мыслить, в голове полный вакуум. Делаю еще один глубокий вдох и выдыхаю резко с шумом. Это может быть ошибкой. Точно, это ошибка. Ошибки все время происходят. Я цепляюсь за эту мысль, как за спасательный круг.

— Скорее всего ошибка, — шепчу я сама себе.

Иду к телефону и набираю номер Джека, он всегда помогал мне разрешить все мои проблемы. Я слышу сквозь пеленугудки, потом кладу трубку на третьемзвонке. Глупо звонить ему сейчас. Я позвоню ему, когда буду уже что-то знать.

— О, Боже!

Они заметили какую-то аномалию на УЗИ? Я хватаюсь за живот. Слезы наворачиваются на глаза, и стекают вниз по щекам.

— Я люблю тебя. Мне плевать, даже если ты родишься инвалидом или еще каким-нибудь. Я здесь с тобой. Ты выбрал меня, и я выбрала тебя. Несмотря ни на что, ты придешь в этотгребанный мир.

И у меня на лице постепенно появляется улыбка.

— Ты войдешь в эту семью, мальчик, — отчаянно говорю я. Странно, каким громким и сильнымстал у меня голос. — Ничто. Ничего не лишит тебя рождения. Я буду защищать тебя до последнего вздоха, — обещаю я.

Подхожу к зеркалу и вытираю глаза, улыбаясь своему отражению.

— Ты со мной? —спрашивает мелодичный голос LostFrequencies.

— Да, я с тобой. Я твоя мать. Я всегда буду с тобой, несмотря ни на что. Давай, пойдем и скажем папе, что ты супер-особенный.

Я иду по коридору и останавливаюсь перед тренажерным залом, мысленно успокаиваюсь. Открываю дверь, Би Джей тут же оборачивается и смотрит на меня. Его лицо тотчас же становится обеспокоенным. Я никогда не прерывала его тренировок. Он ставит гири со стуком на пол.

— Что случилось?

Я иду к нему, онбыстро двумя огромными шагами сокращает расстояние между нами, заключая меня в свои объятия.

— Что случилось? —хмурясь спрашивает он.

Я пытаюсь улыбнуться, но глядя на выражение его лица, не думаю, что у меня получается.

— Звонили из клиники…что-то не так с нашим..., — я делаю глубокий вдох и хотя стараюсь сдержать слезы, глаза все равно наполняются влагой, — малышом.

— Что? — он смотрит на меня широко раскрытыми глазами, наполненными ужасом.

Я начинаю лепетать очень быстро.

— Все в порядке. Мне кажется, что с ним у меня внутри все в порядке. Он чувствует себя там, как дома. Мы будемего любить так сильно, как не смогут его любить никакие другие родители, правда ведь?

— О чем ты говоришь? — спрашивает он, видно, что он даже побелел под своим загаром, и смотрит на меня, словно видит впервые.

Слезы начинают свободно течь у меня по щекам.

— Что-то не так с нашим ребенком.

— Нет, — рычит он и обнимаетменя с такой силой, что мне кажется готов задушить, я издаю писк. Он отпускает меня в ту же секунду. — Прости, я не хотел сделать тебебольно, — бормочет он.

— Нет.

Он смотрит на меня в недоумении.

— Может они ошиблись?

Вы даже не можете себе представить сколько надежды дает мне его безнадежный вопрос. Я крепко обхватываю его руками и прижимаюсь к нему.

— Я думаю то же самое.

Мы держим друг друга в объятиях, не знаю, довольно-таки долго. Мы оба боимся взглянуть в глаза друг другу и боимся перестать притворяться, что это огромная ошибка. В конце концов, я понимаю, что придется это сделать, поскольку во мне живет маленькая жизнь. Я отстраняюсь первой.

— Я посчитала, мы зачали нашего ребенкав нашу первую ночь. Правыони или нет, но у нас будет этот ребенок, правда? Он избрал нас в качестве родителей? тебе всхлипывая спрашиваю я.

Он притягивает меня ближе и со стоном говорит:

— Ох, Лейла. Конечно, будет. Он наш несмотря ни на что.

* * *

В полной тишине мы едем к врачу, пребывая в полном ужасе от того, что ожидает нас в клинике. Медсестра ведет наск кабинету доктора Фридмана. Мы заходим, держась за руки. Доктор Фридман высокий и в очках. Он поднимает на нас глаза и натянуто улыбается, видно чувствуя себя неловко.

— Мистер и миссис Пилкингтон. Пожалуйста, присаживайтесь, — вежливо говорит он, указывая на синие кресла напротив него, скользнув взглядом по бумагам на столе.

Это сюрреалистичный момент. Я не чувствую страха, поскольку всем своим нутром знаю, чтобы ни случилось буду защищать своего не родившегося ребенка. Я прекрасно понимаю, что происходит, поскольку все чувства напряжены, наверное, поэтому так сильно ощущаю дискомфорт врача. Кроме того, отчетливо чувствую страх Би Джея, который словно сочится через его поры, как нечто живое и осязаемое. Я слышу слабые голоса людей, идущих по коридору. Для них это обычный ничем не отличающийся от других день. Но для меняон с привкусом дезинфекции, которую использует врач, после осмотра пациента.

Я смогу это сделать, усаживаясь, поворачиваю голову к Би Джею, который занимает место рядом со мной. Меня ударяет мысль, что сейчас важно не это, и эта мысль настолько отчетливая. Никто и ничтоне сможет поколебать меня в принятом решении. Я обращаю свой взор на врача.

Глаза доктора уставшие. Видно, ему неоднократно приходилось сообщать не радужные новости, и сейчас для него не самая легкая задача. Я чувствую, что ему самому не нравится об этом говорить. Молча, он придвигает ко мне коробку с салфетками.

Я хмурюсь и смотрю на Би Джея, у него открываетсяи так же молча закрывается рот. Мы совершенно отчетливо понимаем, что что-то пошло не так. Ужасно неправильно. Все видимо намного хуже, гораздо хуже, чем я представляла. О нет.

НЕТ. НЕТ. НЕТ.

Дорогой мой Би Джей, всегда настолько сильный и несгибаемый, но в данный момент, он выглядит так, словно из него выкачали весь воздух. Я беру его за руку и улыбаюсь ему. Он не улыбается мне в ответ.

— Что произошло с моим ребенком? — спрашиваю я.

Доктор Фридман откашливается несколько раз. За его спиной я вижу, висящий плакат человеческого тела со всеми артериями, венами, мускулами и нервами.

— С вашим ребенком не случилось ничего плохого, — отвечает он. — Дело касается вас, — говорит он мягко и спокойно, но от его слов комнатаперед моими глазами начинает дико качаться.

32.

Лейла

— Не легко про это говорить, но УЗИ на 15-й неделе показало, что увас либо рак эндометримии, либо гиперплазия, которая скорее всего будет быстро прогрессировать в рак. Мне жаль.

Я не ожидала услышать такого, поэтому даже не реагирую на его слова, чувствуя себя опустошенной и оцепеневшей. Проблема во мне? Во мне? Невозможно. Я родилась под счастливой звездой. Я быланастолько избалована, так защищена, такойвезучей. Это просто невозможно.

— Какого черта ты говоришь? Ты не мог бы выражаться по-английски? — агрессивно вскидывается Би Джей.

Доктор Фридман начинает ерзать в своем кресле. Очевидно, что он не привык к такой грубости, скорее из-за объемов Би Джея и сожаления, доктор не вызывает охрану.

— У вашей женыразрастается ткань в матке, которая окружает ребенка сверху и с боков. Быстрый рост ткани, которой не было заметен на предыдущих УЗИ, а только вчера, заставляет меня сделать вывод, что это злокачественное, быстро прогрессирующее образование. Я собирался вам вчера сообщить об этом, но мне нужно было проконсультироваться и сделать определенные тесты, прежде чем давать такой диагноз.

— Ты хочешь сказать, что у моей жены рак? —не веря спрашивает Би Джей.

— Да.

Би Джейвдруг вскакивает с такой силой, что его стул с грохотом падает на пол. Он хлопает рукой по столу, впившись своими черными глазами в доктора и орет:

— Нет, эта чертова ошибка. Откуда ты знаешь, что твой тест не ошибочный? Сделай снова эти чертовы гребанные тесты.

— Пожалуйста, мистер Пилкингтон, сядьте и успокойтесь. Ваш крик не поможет вашей жене.

Я хватаю Би Джея за руку, он тут же сжимает мою. Я смотрю на него.

— Пожалуйста, Би Джей, — шепчу я, он молча смотрит на меня. — Пожалуйста, — снова прошу я.

Он поднимает стул с пола и садится. Я чувствую, как у него дрожат руки. Он правой рукой охватывает левую, чтобы унять дрожь.

— Лечение рака и гиперплазии в той стадии, которая видна на УЗИ, — продолжает доктор, — немедленное удаление матки и дальше остается только следить за течением болезни.

— Гистерэктомия? —задыхаюсья.

Доктор мнется нерешительно.

— Боюсь, что так.

— Ты хочешь вырезать у нее матку? — в недоумении переспрашивает Би Джей. — Какого черта! Ей 23 года, ради Бога!

— Простите, — запинаясь отвечает доктор.

Би Джей вдруг бросается вперед к нему.

— Если ты еще раз бл*дь скажешь простите, клянусья дам тебе повод извиниться за эту ошибку, чисто и просто.

Глаза доктора готовы вылезти из орбит от страха. Он отклоняется на спинку кресла и кладет руки на подлокотники, словно кресло его может как-то спасти.

— Я знаю, что вы очень расстроены, но я лично проверил все результаты, и могу вас заверить, мистер Пилкингтон, что нет никакой ошибки.

Я смотрю на Би Джея и вижу его подавленность, он понимает, что доктор говорит правду. Би Джей привык силой решать любую проблему в своей жизни. Он никогда не сталкивался с другим сценарием, не было ничего, чего быон не мог победить только своей грубой силы. Но впервые его кулаки бесполезны, и он стал абсолютно беспомощным. И это его ужасно пугает.

— Есть другой способ спасти ребенка? — шепотом спрашиваю я.

— Я очень со…, — доктор останавливается на середине слова и нервно косится на Би Джея. — Боюсь, что нет. Ребенка невозможно спасти, я должен рекомендовать немедленное прекращение беременности.

— Что произойдет, если я ничего не буду делать?

Би Джейобхватывает голову руками и молчит.

Доктор хмурится.

— Прежде всего вы очень сильно подвергаете свою жизнь опасности. Риск не стоит такой цены, из-за отсутствия маленького пространства, плацента будет давить на вашу шейку матки. С ростом ребенка и опухолью, вы имеете высокий риск по поводу плаценты.

Я выдыхаю, и стараюсь держать себя в руках.

— Что это значит? — спрашиваю я.

— Плацента может отслоиться до родов, ребенок лишится доступа кислорода, начнется сильное кровотечение у вас. Это может быть фатальным для вас и ребенка.

— Я все же хотел бы услышать еще одно мнение, — со смертельным спокойствие вдруг говорит Би Джей, которое еще страшнее, чем его ярость.

Врач спокойно кивает.

— Я уже записал вашу жену к ведущему специалисту «Акушерства и гинекологии» после завтра в 9: 00. Они сделают еще одно УЗИ на лучшем оборудовании и возьмут биопсию.

— Биопсия безопасна для ребенка? — спрашиваю я.

Доктор выглядит огорченным.

— Они постараются не затронуть плод, но шансы на самопроизвольный выкидыш возрастут. Я все-таки настаиваю на немедленном прекращении беременности.

Я резко поднимаюсь.

— Хорошо, спасибо, доктор, — говорю я и смотрю на Би Джея.

Он поднимает на меня глаза и выглядит таким растерянным, потерянным, я хочу прижать его к груди. Он медленно встает. Очевидно, он не готов вот так уходить, словно дальнейшее обсуждение может что-то изменить.

Мы выходим из кабинета, пересекаем парковку, как двое, переживших войну. Повиснув друг на друге, ничего не видя вокруг. Контуженные. Безутешные. Би Джей открывает для меня пассажирскую дверь. Я проскальзываю на сидение в полной тишине. Он садится, вставляет ключи в зажигание, но не заводит двигатель.

Я поворачиваюсь к нему. Он выглядит растерянным и ошалевшим, как мотылек, летящий на свет лампы и падающий на пол, барахтающийся на спине, но уже нога человека нависла над ним.

— Тыможешьвэтоповерить? — спрашиваю я.

— Ох, детка, — хрипит он. — Думаю, мне просто необходимо обнять тебя, хотя бы на секунду.

Я бросаюсь в его объятия и рыдаю, разрывая свое сердце на мрачной автостоянке клиники.

Мы едем домой в угнетающем молчании, оба поглощенные своими собственнымине радостными мыслями. Подъезжаем к дому, я непонимающе оглядываюсь по сторонам. У меня иссякли все силы, нет даже сил, чтобы открыть дверь автомобиля и зайти в дом.

Он открывает мою дверь и протягивает руку. Со вздохом я кладу свою руку в его и позволяюпросто вытащить себя из машины, поставив в вертикальное положение.

Миссис Робертс из соседнего подъезда встречается с нами на асфальтовой дорожке.

— С тобой все в порядке, дорогая?

Я автоматически киваю.

— Спасибо, да.

Она смотрит на нас сбитая с толку, пока Би Джей помогает мне подняться по ступенькам. Он открывает входную дверь, мы входим в наш тихий дом.

— Хочешь ненадолго прилечь, милая? — спрашивает он.

Я киваю.

— Да, неплохая идея. Но сначала я хотела бы выпить стакан воды.

— Конечно, — он, кажется, рад быть чем-то мне полезен. Я наблюдаю, как он удаляется в сторону кухни. Слава богу, что Нора домработница, сегодня выходная. Я не в состоянии никого видеть. Би Джей возвращается со стаканом воды, который я полностью выпиваю и отдаю ему назад. Он ставит его на ближайший столик и возвращается ко мне.

Мы вместе поднимаемся по лестнице, доходим до кровати, и я просто рухаю на матрас. Он садится на корточки и аккуратно снимает с меня туфли. Я опускаю глаза на него, его роскошные ресницыотбрасывают густые длинные тени на щеки, и безумная, совершенно неуместная мысль возникает у меня в голове— я хочу заняться с ним сексом. На секунду возникает такое сильное чувство вины и приходит утешительная мысль: это не сумасшествие, а инстинкт. У моего тела нет собственного разума, каждый раз, находясь рядом с ним, мое тело жаждет его.

Я закрываю глаза и первое желание со стыдом уползает прочь. Нежно Би Джей целует мои ладони и закрытые веки, потом он поднимается, и я ложусь. Тихо он накрывает меня одеялом.

— Спасибо, — говорю я.

Он уверенно кивает, задергивает шторы и выходит из комнаты, закрыв за собой дверь. Я слышу, как он мнется за дверью, затем делает несколько шагов в сторону, потом останавливается, возвращается к двери. Но, не заходит, а спускается вниз по лестнице.

Я лежу в кровати и пялюсь в потолок, в полном недоумении. Мысли крутятся с такой скоростью, как белка в колесе, пытаясь найти выход. Должен же быть другой путь. Медленно я кладу руки на живот. Слышу, как Би Джей поднимается по лестнице. Я опускаю руки, поворачиваю голову в сторону и закрываю глаза.

Он стоит надо мной, зная, что я не сплю. Садится на кровать.

— Я люблю тебя, Лейла. Что бы ни случилось, я люблю только тебя. Ты вся моя жизнь. Без тебя ничто не имеет смысла, — его голос срывается, но я не открываю глаз, у меня текут слезы.

— Я уезжаю. Вернусь через час, есть кое-что в чем мне стоит разобраться. Просто отдыхай, хорошо?

Он целует меня в голову, а затем я слышу, как он сбегает вниз по лестнице. Я знаю, что он принял какие-то решение, и теперь полон сил его осуществить. Теперь он сделает все, что в его силах. Я выжидаю, когда за ним закрывается входная дверь, потом встаю. Я выхожу из нашей спальни и поворачиваю направо в детскую.

Открываю дверь, вижу кроватку, которую купила Лилия и я, и весь ужас происходящей ситуации ударяет по мне. Колени подкашиваются, и я падаю на пол при входе в детскую. Руки сами собой обхватывают тело, которое начинает колотить от холода. У меня такое чувство, будто я сплю, и мне кажется, что даже мое сердцебиение замедляется.

В этот странный момент, я вспоминаю, как мама возила меня к тарологу, я была еще совсем маленькойдевочкой. Я отчетливо помню все, словно это случилось вчера, как она сказала матери: «Я не могу прочитать ее карты сейчас, Мара. У нее особенная судьба. Великая жертва будет предложена ей. Если я все еще буду жива тогда, я прочту ей карты».

Даже будучи маленькой девочкой, я до сих пор чувствую беспокойство и невысказанный страх. Мне даже не нужно было объяснять, чтобы почувствовать это.

— Что это значит? — спрашивает мама.

Но она больше не проронила ни слова.

Я спотыкаясь спускаюсь вниз по лестнице и ищу свою сумочку, дрожащими руками роюсь внутри, пытаясь отыскать свой мобильный. Сделав глубокий вдох, звоню маме.

— Ма, — говорю я в трубку. Мой голос, звучащий отстраненно и спокойно, даже меня шокирует. Несколько часов назад, я не понимала, как кто-то может казаться равнодушным и таким отстраненным, когда что-то умирает внутри тебя. Теперь я знаю. Хладнокровная, стоическая, даже можно сказать жесткая часть меня, отделилась, чтобы действовать самостоятельно. Появившееся равнодушие — цена, которую платишь за возможность говорить.

— Ах, я как раз собиралась тебе позвонить, — весело говорит мама.

— Зачем?

— Я в магазине и увидела самое симпатичное маленькое пальтишко, купила розовое для нашей Лилианы. Могу я купить такое же только синиедля Томми, а?

Это похоже на удар под дых. Единственный способ справиться с этим, встать в оборону.

— Почему ты назвала его Томми, ма?

— Би Джей сказал мне, что вы оба решили его так назвать.

Невольная улыбкарасплывается у меня на лице, скрасив жесткие черты.

— Ах, Би Джей! Хитро с его стороны.

— Ты передумала так его называть? — спрашивает мама.

— Нет. Нет, мы не передумали. Мы за Томми. Да, купи для него синее пальто, — говорю я.

— Хорошо. Зачем ты звонишь?

— Я хотелабы номер телефона, той гадалки на картах Таро, к которой ты всегда ходишь. Я забыла, как ее зовут.

— Ты имеешь в виду Куини?

— Да, именно.

— Я пришлю тебе ее номер. Ты хочешь сходить к ней?

— Да.

— Мы можем пойти вместе, если хочешь.

— Нет, ма. Я хотела бы навестить ее сегодня.

— Что случилось?

— Ничего плохого. Просто хотеласпросить кое-о-чем.

— Она должна быть свободна сейчас, по понедельникам она не работает. Слишком тихо на пирсе. Я напишу ее номер. Созвонимся тогда позже вечером.

— Спасибо, ма.

Тут же приходит смс-ка от мамы, и язвоню Куини, договорившись приехать к ней через полтора часа. Затем посылаю Би Джею смс-ку:

Мне нужно кое-что сделать.

Поеду прямиком вSilverLee

Позвоню тебе, когда прибуду. ХХ

Я отключаю мобильный, ввожу адреса Куини в GPS, и еду на автомобиле к ней, на парковку трейлера. Добираюсь меньше чем за час, выхожу из машины и иду по направлению к ее вагончику.

Ноги сами собой помнят путь, ума не приложу, как им это удается. Все мое тело словно стремится к ней, зная где она живет. Такое впечатление, будто тело, специально запомнило путь, зная, что однажды я вернусь к этой женщине, способной заглядывать в будущее. Она открывает дверь, одетая в свой цветастый халат, такая маленькая и высохшая. Я совершенно не помню ее такой.

— Беднаядевочка. Так скоро у тебя попросили жертву, — говорит она с грустью.

У меня непроизвольно начинает подрагивать подбородок.

Она отходит в сторону, пропуская меня внутрь, приглашает сесть.

— Что ты хочешь от меня? — спрашивает она.

— Прочитай мои карты.

33.

Лейла

Лягушки в животе пожирают все плохое.

Лягушки в животе показывают злу выход!

Старинное цыганское заклинание

К тому времени, как я приезжаю в SilverLee, автомобиль Би Джея уже припаркованперед домом. Он выбегает мне навстречу, волосы растрепаны, словно он все время тормошил их, глаза горят.

— Где ты была? — требует он ответа.

Я должна чувствовать себя виноватой, но у меня нет такого чувства. Без эмоциональная и стоическая часть меня все еще главенствует надо мной.

— Я ездила к знакомой моей мамы.

Он смотрит на меня в недоумении.

— Какого хрена, Лейла? Я так волновался, ты отключила телефон. Я не знал, как до тебя добраться.

— Прости. Мне просто нужно было немного времени, чтобы подумать.

— Нам нужно поговорить.

Я останавливаю его рукой.

— Не сегодня.

Он открывает рот, чтобы возразить.

— Пожалуйста, Би Джей. Завтра. Мы поговорим завтра.

Он смотрит на меня с тревогой.

— Нам надо поговорить, это не исчезнет, Лейла.

— Еще один день ничего не изменит, — тихо говорю я.

— Правильно. Хорошо. Завтра. Но завтра, крайний срок.

— Спасибо, Би Джей, — яосматриваю себя. — Я чувствую себя немного грязной, думаю, мне стоит принять душ.

Он пристально смотрит на меня, но я игнорирую его взгляд, встаю на носочки и нежно целую в губы, прежде чем пойти в дом. Он остается на том же месте, словно врос в землю, и смотрит на меня с замешательством.

— Привет, Лейла, — весело кричит Марсель из кухни.

— Привет, Марсель, — приветствую я его, поднимаясь по лестнице.

Я быстро принимаю душ, переодеваюсь и спускаюсь вниз. Би Джей стоит спиной к двери, глядя в окна. В одной руке у него стакан с янтарной жидкостью, в другой— сигарета. Открытая бутылка виски стоит на столе. Крышка небрежно брошена на стол. Я наделабалетки на плоской подошве, и он не слышит меня. Пару секунд я наблюдаю за ним. Он полностью погружен в свои мысли, его мощные плечи сгорблены и напряжены.

— Я никогда раньше не видела, чтобы ты пил виски.

Он поворачивается, прищурившись смотрит на меня, молниеносно обшаривая мое тело.

— Да, мне нужно что-то крепкое для моих нервов, — он затягивается сигаретой и тушит ее в пепельнице, стоящей на подоконнике. Распрямляет плечи и внимательно осматривает.

— Хочешь чего-нибудь выпить? —медленно спрашивает он.

Я моргаю, у меня в сердце возникает резкая боль. Я не пила алкоголя, как только узнала, что беременна, и он никогда не предлагал до сегодняшнего дня.

Мы пялимся друг на друга.

— Бокал белого вина, — тихо говорю я.

Он подходит к бару, достает бутылку из холодильника и наливает мне бокал.

Я беру его, наши руки соприкасаются, искра проходит по всему моему телу.

Наблюдая за ним через край бокал, я делаю глоток. Ощущая холод на своем языке, но на вкус не слишком уж хорошее. Возможно, я не в настроении.

Он поднимает свой стакан, и смотрит на меня ничего не выражающими глазами.

— Не хочешь рассказать, что ты делала сегодня?

Я сажусь на диван.

— Я ездила к тарологу моей матери.

— И, — говорит он осторожно. — Что она сказала?

— Не так много. Ничего, что могло бы помочь, — я опускаю глаза на пол.

— У нас будут еще дети, Лейла. Я обещаю.

Я вскидываю голову и смотрю на него.

— Я не хочу обсуждать это сегодня. Пожалуйста, Би Джей.

— Хорошо, — с неохотой и ноткой разочарования соглашается он.

Я ставлю бокал на журнальный столик и складываю руки.

— Может мы погуляем? —спрашивает Би Джей.

— Да, давай.

Мы не уходим далеко, тут же одновременно поворачиваем назад, как только доходим до конца улицы, которая ведет к лесу. Ужин готов, и мы садимся за стол в большей степени, перемещая еду по тарелке) на террасе на крыше, чувствуется натянутое молчание. Затем мы поднимаемся в спальню и трахаемся, как животные, засыпаем, переплетясь в объятиях друг друга.

Последние слова, которые я слышу перед тем, как провалиться в сон, шепчущие мне на ухо:

— Боже, если что-нибудь случится с тобой.

Я просыпаюсь ночью. Одно из окон открыто и легкий ветерок врывается в комнату. Кругом очень тихо, я встаю с кровати, натягиваю рубашку через голову, и отправлюсь в детскую. Шторы открыты, и вся комната купается в лунном свете. Я открываю одно из высоких окон и сажусь на широкий выступ, болтая ногами внизу. Подо мнойбуйно цветут кусты роз. Их головки настолько большие, что похожи на кочаны капусты в темноте. Вдалеке стоит огромная плакучая ива, грустно склонив свои ветви к земле.

Я слышу позади себя шорох, но не оборачиваюсь.

— Не можешь заснуть? — спрашивает он.

Я отрицательно качаю головой. Он подходит и встает позади меня, и я чувствую жар от его тела.

— Не думаю, что мне нравится, когда ты сидишь так на карнизе. Ты можешь упасть.

Я смотрю на него. В лунном свете его лицо, словно выточено из красного дерева.

— Я не собираюсь падать, — спокойной отвечаю я.

Он садится рядом со мной, но ноги его остаются в комнате. Я поворачиваю к нему голову и смотрю в глаза.

— Уже наступило завтра. Нам нужно поговорить, Лейла.

— Хорошо, давай поговорим.

— Нам нужно проконсультироваться еще с кем-то. Я договорился о встрече завтра днем с врачом-онкологом. Он лучший в Англии.

— Хорошо.

— Если он подтвердит диагноз, то мы сразу же прервем беременность и начнем лечение.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 9 10 111213 14 Следующая ⇒