Отдай мне свою душу

Демон сидел напротив меня в моей гостиной. От него вонялокак от гнилой курицы. На удивление это был не запах дерьма, серы и чем там еще от них пахло в приданиях, ― это был совершенно другой смрад. И я задавался вопросом, мог ли это исправить душ, или таковым было просто демоническое естество ― вонять гнилой курятиной.

Он был зеленым, а не красным. Ни рогов, ни хвоста у него не было. Ни гулкого голоса, ни шипящего бульканья тоже. На самом деле, его голос был высоким и надтреснутым, как у подростка, у которого еще не началось полового созревания. Мне пришлось подавить смех, когда я впервые услышал его голос. До сих пор все мои ожидания относительно темной стороны и ее приспешников не оправдались от слова совсем. Включая страх, который, как вы могли бы ожидать, будет сопровождать такую встречу. Но это существо? Оно не было таким уж пугающим. И из-за его вида мне было трудно воспринимать его всерьез.

― Итак, значит, я подписываю вот эту бумагу и смогу круто играть на гитаре? ― спросил я его, указывая на старый пергамент, который лежал на кофейном столике между нами.

Пергамент. Клише, верно?

― Точно, ― сказал он, жуя жвачку. Большую и красную. Я не знаю, пытался ли он скрыть свой запах или ему просто нравилась жевательная резинка.

― И, подписав этот документ, ты получишь мою душу, верно?

― Угу.

― И что ты собираешься с ней делать?

― Тебе... лучше не знать.

― Почему? Я имею в виду… какой в этом смысл для тебя? Что ты получишь от того, что у тебя будет моя душа?

― Это значит, что у тебя ее не будет. ― Демон начал раздражаться.

― Итак, она ничего не даст тебе, кроме того, что у меня ее не будет?

― Да... Теперь ты, может, уже порежешь себе палец?

― Подожди, ты собираешь души, но не можешь их использовать? Это все равно что ненавидеть бейсбол и собирать все карточки только для того, чтобы они не достались кому-то другому.

― Да, что-то вроде этого.

― Ты знаешь, как мы это здесь называем? Мы называем это идиотизм.

Демон нахмурился, и его глаза загорелись оранжевым, отбрасывая на стену моей гостиной образы знаменитых гитаристов, будто он дразнил меня: Ангус Янг, ЗаккУайлд, Слэш, ИнгвиМальмстин, Джон Петруччи, РэндиРоудс, Эдди Ван Хален и ДжимиХендрикс. Все в разных позах, исполняющие соло на гитарах, на их лицах был экстаз. Скривленные губы, стиснутые зубы и прищуренные глаза.

― Здесь мог бы быть и ты.

Изображения начали двигаться, каждое в своем собственном анимационном фильме. Я мог слышать какофонию струнных, все в разных тональностях, искажениях и постоянной обратной связи, которая, казалось, массировала мои уши и щекотала позвоночник. Это была эйфория, и я с широко раскрытыми глазами наблюдал, как эти анимации завораживали меня, заставляя разрезать кожу и поспешно вписать свое имя кровью в дьявольский контракт.

Я посмотрел на гитару, которая стояла в углу комнаты. «ФендерСтратокастер». За те два года, что я владел ей, брал ее в руки меньше дюжины раз, накладка все еще блестела, лады не потемнели. В общей сложности я играл на ней не более четырех часов, перебирая струны, бив по каждой из них медиатором, который неуверенно держал в руке. Каждый короткий сеанс с ним был похож на первый поцелуй с девушкой, которая была далеко не в моей категории, мои руки были робкими и неуклюжими.

― Подумай о цыпочках, которых ты получишь, ― сказал демон. ― Когда ты выйдешь на сцену в своем оттопыренном спандексе.

― Э-э, спандекс больше не котируется, чувак. Попробуй еще раз.

― Когда ты выйдешь на сцену в костюме с блестками и шарфами.

― Опять, мимо.

― Вздор! Стивен Тайлер все еще это делает.

― Да, но Джо Перри-то нет. Помнишь. Мы здесь как бы говорим о гитаристах.

Демон вздохнул, явно разочарованный. Он выплюнул жвачку на стол, и она прилипла к пергаменту рядом с надписью «подписать здесь».

― Когда ты выйдешь на сцену в коже и шипах.

― Ближе.

― Джинсы и футболка?

― В точку.

― Цыпочкам нравятся джинсы и футболки, ― неуверенно сказал он.

У меня сложилось впечатление, что он ни черта не смыслит в музыке.

― Чувак, я женат. Счастлив в браке. Я просто хочу уметь хорошо играть на гитаре. Так ты можешь это сделать или нет?

― Возьми свою гитару.

Широкая ухмылка расплылась на его гоблиноподобном лице, когда он указал на мой Стратокастер.

Я поднял гитару, положил ее на ногу и вытащил медиатор из-под струн.

― Подключайся, ― сказал демон.

Мой усилитель был маленьким и шел в комплекте с «Фендером». Я не мог сказать, был ли это дерьмовый усилитель или просто была моя плохая игра, что, возможно, кто-то, кто знал, что делал, мог заставить эту штуку петь. Что касается моей игры? Усилитель был будто создан, чтобы поддерживать каждую плохую ноту, которую я извлекал, оскорбительный крик, который загрязнял уши любого, кто находился поблизости.

Демон присел на корточки и повозился с несколькими крутилками, которые там были, повернув тот, что был с надписью «реверберация», на 10.

― Очень жаль, что мы не можем добавить до 11... am. Я прав? ― Даже его шутки были плохими.

Он щелкнул выключателем, и гостиная наполнилась электрическим гулом, ожидая, когда я прерву его вольтовое мурлыканье.

― Играй.

― Поверь мне, ― сказал я. ― Ты не захочешь слышать, как я играю. Черт возьми, я даже не могу снять «SmokeontheWater», не споткнувшись.

― Просто играй.

Я ласкал струны, издавая визгливые звуки, когда останавливался, ища на грифе, с чего именно начать, как вдруг мои пальцы сами по себе взяли верх. Мышечная память, которая появилась из ниоткуда. И не успел я опомниться, как уже играл какую-тосерф-музыку Дика Дейла прямиком из 60-х. Не совсем мое, но это было чертовки здорово.

А потом поток прекратился. То, что раньше работало моими пальцами с такой скоростью, точностью и упорством, просто исчезло. И мои пальцы не смогли создать ничего другого достойного, дрожа от адреналина. Девственные цифры на застежке бюстгальтера для выпускного вечера. Магия исчезла. Но на один прекрасный момент мои пальцы заставили усилитель издать последовательность нот, что, без сомнения, было делом рук демона.

― Сделай это снова, ― сказал я.

― Подпиши контракт, и ты сможешь играть столько серф-рока, сколько захочешь. ― Демон протянул мне красный фломастер. ― Это конечно не кровь, но тоже сойдет.

― Чувак было круто и все такое, но я как бы не хочу играть серф.

― А-а-а. Ты хочешь сделать эту вещь своей сучкой, долбить ее арпеджио и чем там вы гитаристы еще занимаетесь... хочешь обладать настоящими виртуозными фишками.

― Не совсем.

― Классика? Фламенко?

Я покачал головой. Он взял свою жвачку, положил ее обратно в рот и стал жевать.

― Ты блюзмен. Ты хочешь, чтобы от этой штуки воняло Стиви РэемВоаном. Но учти, парень, я не буду давать тебе талант как у Джимми Пейджа. Это была одноразовая сделка. В Аду все еще смеются надо мной. Парень продал душу и написал «StarwayToHeaven».

― КиркХэммет, ― сказал я.

― Парень из «Металлики»?

― Он самый.

Демон посмотрел на меня, приподняв бровь и наклонив голову, почесывая подбородок.

― Ты же понимаешь, что все его мастерство кроется в педали, верно?

― Что ты имеешь в виду?

― Я имею в виду, то, что он все делает одной чертовой квакушкой. Ты можешь отполировать любуюкакашку такой педалью, и она будет сиять, как бриллиант.

― Мне все равно. Это мой любимый гитарист, и именно на него я хочу быть похожим.

― Может, выберешь кого-нибудь еще по хуже, например, парня из U2 с его переключателями высоты тона и педалями задержки. Я бы хотел посмотреть на его дуэль с Ингви.

― Ты же знаешь, что Ингви ужасный автор песен, верно? ― поинтересовался я. ― Есть большая разница между музыкальной мастурбацией и написанием хороших песен.

― Эй! Ты когда-нибудь видел, как он поливает?

― Ингви? Да, конечно, много раз. Он ― сплошная скорость и никакой души. Его музыка очень быстро надоедает.

Демон усмехнулся, и изо рта у него вырвалась струйка дыма.

― Ни одна душа не является правильной.

― Это твоих рук дело? ― спросил я.

― Может быть.

― Ну, если это так, то я надеюсь, что ты привнесешь в нашу сделку немного таланта в написании песен, потому что я не хочу просто сидеть и играть гаммы. Я хочу писать песни.

― Будет тебе талант писать песни. А теперь подпиши уже эту штуку.

Я взял фломастер и снял с него колпачок. В контракте не было мелкого шрифта, который я мог бы пропустить.

Только прямые условия, которые я уже прочитал полдюжины раз, изложенные на простом английском языке.

― КиркХэмметт и способности к написанию песен. Никакогосерфа, только металл, ― сказал я.

― Будешь сочинять песенки ничуть не хуже Кукловода.

Я посмотрела на лицо демона, ища подвох. Какой-нибудь признак озорства, все, что бы пахло обманом. Затем фары окрасили шторы в гостиной ярким светом.

― Черт возьми! Лиза вернулась домой раньше обычного. Ты должен исчезнуть!

― Подпиши, и я уйду.

― Обязательно подпишу. Просто приди позже, когда она ляжет спать, например.

― Подпиши его прямо сейчас, и я добавлю тебе немного волос.

― Волос?

― Да, я замучу тебе длинные патлы. Твоей жене это понравится.

― А что не так с моими волосами?

― Они слишком короткие. Не будут соответствовать твоему новому таланту.

Снаружи хлопнула дверца машины, на дорожке послышались шаги.

― Мне не нужны длинные волосы. Чувак, исчезни, сейчас же!

― Я спрячусь.

― Спрячешься? Разве ты не можешь просто исчезнуть, типа пуф, и тебя больше нет?

― Могу, конечно, но это оставляет после себя сернистую газообразную штуку... поверь мне, ты этого не захочешь. Жена начнет задавать тебе вопросы. Следующее, что ты осознаешь, ― ты в смирительной рубашке, потому что твоя жена сдаст тебя в дурдом, потому что ты ни хрена не умеешь врать. Я уже видел такое раньше.

― От тебя жутко воняет. Что мне ей сказать на это?

― Это не от меня! ― Демон уткнулся носом в свою подмышку.

― Лезь за диван.

Я подтолкнул демона в другой конец комнаты. Его кожа была холодной и похожей на глину. Он встал на четвереньки и втиснулся за диван.

― Э-э, чувак. Здесь живет кошка… Я ненавижу кошек!

― Терпи.

― У меня же аллергия!

― Заткнись!

Я сел в кресло, схватил ближайший журнал ― каталог «Фингерхут»― и притворился, что читаю, когда вошла моя жена.

― Привет, любимый. Дженнифер звонила?

― Нет, никто не звонил.

― Она должна была сказать мне о субботе. ― Лиза сняла пальто, положила ключи на стойку и прошла в гостиную. ― Все еще в силе на эти выходные, верно? ― Она поцеловала меня в лоб. ― Выбираешь пылесос, да?

Я опустил глаза в каталог, он был открыт на рекламе разных пылесосов.

― Просто листаю. Вдруг увижу, что-нибудь интересное. О, кстати, смотри, какой без мешка есть. Купив такой, мы сэкономим на мешках потом.

― Да не, я так не думаю. ― Она села на диван, сбросила туфли. ― Что это за ужасный запах? Ты чувствуешь этот запах?

― Наверное мусор. Я чистил холодильник.

― Фу, что в нем так завонялось. Там что, курица испортилась?

― Да, извини, я забыл ее выбросить. Она пролежала весь день на кухне. Я сейчас позабочусь об этом.

Я взглянул на диван и увидел торчащую ступню демона, бледно-зеленую и мозолистую, его пальцы шевелились.

Лиза схватила коробок спичек и зажгла свечу на столике.

― Нам нужны благовония. В доме Дженнифер всегда так вкусно пахнет. Каждый раз, когда я у нее бываю, пахнет по… О! Ты играл сегодня?

Она указала на гитару.

― Решил стряхнуть с нее пыль.

― Здорово. Я думаю, тебе нужно практиковаться каждый день и тогда ты сможешь написать мне красивую песню, как «StairwaytoHeaven».

Из-за дивана донесся нечестивый звук. Это не было чем-то таким, что осталось бы незамеченным. Это было громко и очевидно. И чертовски демоническим.

Я был пойман.

Лиза вскочила с дивана и проследила за моим взглядом. Потом она увидела ступню, пальцы, которые были сжаты, будто пыталась спрятаться.

― Майк? Что это, черт возьми, такое?

― Ты про что?

― Это! ― указала она.

Я больше не мог притворяться. Этот придурок выставил свою ступню прямо на открытое место. А потом он снова издал этот звук. Нам обоим нужно было кое-что объяснить.

― Чувак... она увидела тебя. ― Демон не двигался, будто не был уверен, что игра закончилась. ― Мы оба сейчас смотрим прямо на тебя, чувак. Вылезай.

Демон, извиваясь, выбрался из-за дивана, и у моей жены отвисла челюсть. Она не сказала ни слова, только смотрела.

― Извини, ― сказал он. ― Я пытался.

― Э-э-э... Лиза, это... ― Затем демон назвал имя, которое я не смог бы произнести, даже если бы попытался. ― Он... демон.

― Рад с вами познакомиться.

― Что, черт возьми, все это значит, Майк? Я не понимаю.

― Он здесь, чтобы научить меня играть на гитаре.

― Научить играть на гитаре? В нашем доме. Демон… который, кстати, воняет дерьмом!

― Это из холодильника. Майк его чистил! Он сам же сказал.

― Вообще-то, чувак. От тебя действительно воняет. А теперь, может быть, ты заткнешься и дашь мне поговорить с моей женой?

Он сидел в кресле, ссутулившись и надув губы, пока я пыталась объяснить Лизе свой план и то, что это может означать для нашего будущего.

― Значит, подписав эту бумагу, ты будешь играть как КиркХэтфилд, а я не получу мужа в загробной жизни?

― Хэммет. КиркХэмметт. И мы не знаем, существует ли действительно загробная жизнь, или какой-нибудь мир духов, или вообще хоть что-то такое.

― Майк, в нашей гостиной чертов демон, который просит твою душу.

― Я бы сказал, что это не такая уж и плохая сделка.

― Вот именно Майк... А теперь отдай мне уже свою душу, пожалуйста. Поставь автограф вот здесь. Первый из многих, которые ты дашь, я уверен в этом.

― Я не могу поверить, что ты даже рассматриваешь это, Майкл. Это просто смешно.

― Как еще я смогу научиться играть?

― О, я не знаю... Может быть, стоит прижать задницу к стулу и действительно начать практиковаться.

Я знал, что она была права. Может быть, я никогда не буду играть так, как КиркХэмметт, но, по крайней мере, практика приведет меня хоть к чему-то, чем я смогу гордиться. Плюс, я сохраню душу.

― Прости, демон. Она права. Я не знаю, о чем думал. В любом случае, спасибо тебе.

― Просто «спасибо, демон»?

Демон снова выплюнул свою жвачку. Она отскочила от ковра и свернулась на нем клубочком, я подумала, может ли аромат резинки скрыть вонь гнилой курятины.

― Чувак... ты подпишешь эту бумагу, или я отниму у тебя пальцы, как у Айомми.

― Двигай уже отсюда.

― Ты не сделаешь ничего подобного, вонючий кусок дерьма, ― сказала Лиза. ― А теперь убирайся к черту из моего дома.

И вот так просто демон исчез. И появилось газообразное облако, как он и говорил, пахнущее горелыми спичками и метеоризмом. Я повернулся к Лизе. Она довольно серьезно нахмурилась. Я никогда не видел ее такой злой. Мне стало плохо, и я обнял ее, размышляя, что чуть не сделал― отдал свою душу отвратительному коротышке, который пах хуже помойного ведра.

Я разорвал объятия и посмотрел ей в глаза, сказал, что мне жаль, и пообещал, что буду практиковаться и однажды напишу для нее песню. Затем демон снова появился в другом газовом облаке.

― Извините... забыл свою жвачку.

Он поднял с пола комок жвачки и сунул его в рот, затем снова исчез. Еще одно облако осталось позади.

Я зарылся носом в волосы Лизы и глубоко вдохнул аромат ее шампуня.

― Лиз, ― прошептал я. ― Ты когда-нибудь слышала о педали квакушки?

⇐ Предыдущая 2 3 4 5 678 9 10 11 Следующая ⇒