Петросовет

4 марта на расширенном заседании пленума Петросовета обсуждался вопрос о событиях в Кронштадте. Г. Зиновьев заявил, что Петросовет не созывался ранее потому, что “нам самим не было достаточно ясно, что, собственно, происходит в Кронштадте”. В стенографическом отчете восемнадцатого заседания Петросовета записано, как Зиновьев характеризовал обстановку в Кронштадте накануне восстания: “По-видимому, подготовка с их стороны была достаточно внушительная < …>. Петроград, а в особенности Кронштадт, расположен в нескольких верстах от финляндской границы, а в Финляндии живут тысячи и десятки тысяч правых эсеров, русских белогвардейцев, фабрикантов и заводчиков и газетчиков буржуазной печати. Пробраться в Кронштадт им совсем не трудно. Они сыплют там мешками золото на подкуп командного состава и той обывательщины, которая в Кронштадте уцелела. Они годами пытаются развратить Кронштадт. Фактическими руководителями дела являются: бывший генерал-майор Козловский, его помощник капитан Бурксер, офицер Ширмановский и некоторые другие”. Зиновьев несколько раз повторял слова о том, что восстание подняли не моряки, а белогвардейские офицеры. “Внешним образом руководят как будто бы моряки, которые подписывают приказы, а на самом деле, фактически руководит и держит все нити в руках группа, возглавляемая одним генералом и несколькими офицерами. Они все время успокаивают, утверждая, что нам-де бояться нечего, что, в крайнем случае, мы отступим на финляндский берег; они считают, что у них есть тыл — Финляндия. В этом смысле они правы; часть вожаков, конечно, сможет отступить на финляндский берег”. 57

4 марта было составлено обращение Комитета обороны Петрограда к кронштадтцам. Им предлагалось немедленно сдаться, так как “у Кронштадта нет хлеба, нет топлива. Если вы будете упорствовать, вас перестреляют, как куропаток. Все эти генералы Козловские, Бурксеры, все эти негодяи Пероченки и Турины в последнюю минуту, конечно, убегут к белогвардейцам в Финляндию. А вы, обманутые рядовые моряки и красноармейцы, — куда денетесь вы? Если вам обещают, что вас в Финляндии будут кормить, — вас обманывают! Разве вы не слышали, как бывших врангелевцев увезли в Константинополь и как они там тысячами умирали, как мухи, от голода и болезней < …>. Кто сдастся немедленно — тому будет прощена его вина! Сдавайтесь немедленно! ”. 58

В этот же день, 4 марта, Петроградской Чрезвычайной комиссией были арестованы “десятки матросов с мятежного корабля └ Петропавловск“, а также арестованы подозрительные лица из командного состава и семьи бывших генералов и офицеров, участвовавших в кронштадтском мятеже”. Комитет обороны Петрограда объявил всех арестованных заложниками за тех лиц, которые были “задержаны мятежниками в Кронштадте, в особенности за комиссара Балтфлота Н. Н. Кузьмина, за председателя Кронштадтского совета Васильева и других коммунистов”. В сообщении Комитета обороны Петро-града подчеркивалось: “Если хоть один волос упадет с головы задержанных товарищей, за это ответят головой названные заложники”. 59

Сообщение Комитета обороны Петрограда было отпечатано в виде листовок и сброшено в тот же день с аэроплана над Кронштадтом. Попав в руки восставших матросов, текст сообщения на следующий день, 5 марта, был опубликован в “Известиях Временного Революционного Комитета” под заголовком “Злоба бессильных”. В предисловии к публикации отмечалось: “Три дня, как Кронштадт сбросил с себя кошмарную власть коммунистов, как 4 года назад сбросил власть царя и царских генералов. Три дня, как граждане Кронштадта свободно вздохнули от диктатуры партии…” В публикации обращалось внимание, что ВРК никому не мстит, никому не угрожает. Все кронштадтские коммунисты на свободе60, им не угрожает никакая опасность. Задержанные коммунисты тоже находятся в полной безопасности, которая гарантирует их от мести со стороны населения за “красный террор”. Семьи коммунистов неприкосновенны так же, как неприкосновенны и все граждане. После текста сообщения делался вывод: “Это злоба бессильных < …>. Издевательство над невинными семьями (взятыми в заложники. — В. Х. ) не прибавит новых лавров товарищам коммунистам и уж, во всяком случае, не этим путем они удержат власть, вырванную из рук рабочих, матросов и красноармейцев Кронштадта”. 61

Информация о кронштадтских событиях и положении в Петрограде обсуждалась 8 марта на заседании Исполнительного комитета Петроградского губернского Совета. Зиновьев довел до участников заседания, что первое наступление было неудачным, при этом он признал: “Мы не знаем, есть ли Кронштадт местная штука, но мы обязаны иметь в виду и другую опасность, — может быть, есть попытка начать с Кронштадта, а потом развить в целый фронт с участием того или другого из милых соседних государств”. Зиновьев рассказал о восстановлении 7-й армии. “Командующим назначен т. Тухачевский, один из самых лучших командующих Республики, который победоносно воевал в Сибири и на целом ряде других фронтов”. 62

Прогнозируя развитие событий в Кронштадте, Зиновьев отметил: “Вчера наше командование думало, что от первого выстрела они (мятежники) разбегутся”. Наличие в Кронштадте мощной артиллерии и хорошо организованные действия обороняющихся, по мнению Зиновьева, давали им возможность держаться, “так что военная борьба может затянуться на 1—2 дня, а может быть, и больше, сказать трудно”. Неизвестным оставалось и положение с продовольствием в Кронштадте.

“Матросня обороняется, и артиллерия их отвечает полностью... ”

5 марта в частях Красной Армии началась подготовку к наступлению на Кронштадт и подавлению восстания, а в морской крепости Кронштадт — подготовка к активной обороне.

Тухачевский, которому были подчинены все войска Петроградского военного округа и силы Балтфлота, предложил восставшим в течение 24 часов прекратить антисоветские выступления, в случае отказа могли начаться боевые действия. Троцкий, Каменев и Тухачевский надеялись, что удастся обойтись без кровопролития, необходимо лишь хорошенько припугнуть мятежников, поэтому они обратились “к гарнизону и населению Кронштадта и мятежных фортов” с ультиматумом. Снова всем “поднявшим руку против социалистического отечества” приказывалось немедленно сложить оружие. “Упорствующих обезоружить и передать в руки советских властей. Арестованных комиссаров и других представителей власти немедленно освободить”. В обращении отмечалось, что “безусловно сдавшиеся” могли рассчитывать “на милость Советской Республики”. Одновременно сообщалось, что началась подготовка к разгрому мятежников, при этом ответственность за бедствия, которые “обрушатся на мирное население, ляжет целиком на головы белогвардейских мятежников”. 63

После предъявления ультиматума о сдаче, как отмечает Ю. Шпатель, с самолетов город засыпали листовками размером 4 на 8 см. Он подобрал одну такую листовку и в воспоминаниях привел ее текст: “Сдавайтесь! Иначе будете перестреляны как куропатки. Троцкий”. Шпатель подчеркивает, что “листовки желания безоговорочной сдачи не вызывали”. 64

Начальник оперативного управления 7-й армии С. Плютто65 подготовил план по штурму крепости Кронштадт, расчет сил противника (численность гарнизона Кронштадт, вооружение: тяжелая и легкая артиллерия, пулеметы, зенитные орудия) и сил частей 7-й армии. Сопоставление сил “противника” и частей 7-й армии показало, что у красноармейцев был перевес в живой силе и количестве легких орудий, но недостаток тяжелых орудий. Для осады и штурма крепости, да еще такой “солидной и притом морской, необходимо иметь осаждающему превосходство не только в живой силе, но и в средствах артиллерийской борьбы и, главным образом, тяжелой артиллерии”. 66

7 марта в 4 часа 5 минут Тухачевский отдал приказ взять штурмом “взбунтовавшуюся крепость Кронштадт”. Начало артиллерийской подготовки и атаки воздушной эскадрильи по броненосцам и казармам Кронштадта — 18 часов, атаки — в 5 часов утра 8 марта. “Приступ вести стремительно и смело, подготовив его ураганным артиллерийским огнем”. 67

Первые выстрелы, сделанные по Кронштадту, вызвали противоречивые чувства у различных слоев населения, в том числе и среди коммунистов. Так, на собрании коммунисты 2-го райкома минно-артиллерийской части Кронштадтского порта заявили, что считают такой “акт преступлением перед народом, той властью, которая именуется Рабоче-крестьянским правительством, потерявших доверие рабочих и крестьян и стремившихся таковую удержать на штыках обманутых коммунистических отрядов и курсантов”, поэтому решили выйти из партии коммунистов. Резолюцию собрания коммунистов подписали 15 человек. 68

Приказ о наступлении был неоднозначно воспринят в частях Красной Армии. Отказался идти в наступление 561-й полк. П. Дыбенко приказал развернуть вторую цепь и стрелять по возвращающимся. Командир 561-го полка принимал “репрессивные меры против своих красноармейцев, дабы дальше заставлять идти в наступление”. 69

Первичные сведения, которые поступали к М. Тухачевскому, свидетельствовали о срыве наступления. Он сообщал С. Каменеву: “Матросня обороняется, и артиллерия их отвечает полностью. Поэтому атака встречает серьезные затруднения”. Для серьезного штурма Тухачевский считал необходимым усилить наступавшие части тяжелой артиллерией особого назначения, бронепоездами с 10-дюймовыми орудиями и “хорошей пехотой”. Командарм 7-й армии предполагал поддерживать артиллерийский огонь днем и ночью, а также стрелять по казармам в городе и по городу, и просил Каменева ускорить переброску частей и “вывести всех матросов из Петрограда”. По мнению М. Тухачевского, “матросы в Кронштадте оказались более стойкими и организованными, чем об этом говорилось”.

К 22 часам 8 марта для всех стало очевидно, что наступление на Кронштадт успеха не имело, части были отведены в исходное положение. По мнению Плютто, на провал наступления повлияли недостаточность тяжелой артиллерии у наступавших, “превосходство артиллерийского огня, сил противника, крайняя нерешительность действий 561-го полка и переход одного батальона этого полка на сторону противника”. К временным успехам были отнесены действия Особого Сводного полка, ворвавшегося в Кронштадт, но подвергшегося сильному перекрестному огню и отчаянной контратаке противника и вынужденного отойти, потеряв пленными 2 роты. По данным Плютто, артиллерия 7-й армии успешно обстреливала форты, а три аэроплана “Ньюпора” сбросили на “Петропавловск” три пуда бомб. 70

Извлекая уроки из неудавшегося штурма Кронштадта, который был назван “наступательной попыткой”, командующий Южной группой войск Седякин приказал командиру 178-й бригады П. Дыбенко сформировать Сводную дивизию в составе 32-й, 187-й и 56-й бригад, а начальнику артиллерийской группы сформировать две бригады бронепоездов по два бронепоезда в каждом. Седякин требовал “приложить максимум энергии по приведению своих частей в полную боевую готовность для продолжения дальнейшего наступления с целью захвата Кронштадта” и поддерживать “теснейшую связь по фронту, согласованность с соседями и обязательную охрану флангов, поддерживать атакующие колонны”. 71

В день начала штурма Кронштадта, 8 марта 1921 г., в Москве начал работу X съезд РКП(б). В отчете о политической деятельности ЦК РКП(б) была дана оценка кронштадтских событий. Как видно из содержания отчета, В. Ленин не располагал объективной информацией об обстановке в Кронштадте, так как ни ВЧК, ни руководство РВС не имели таких сведений и не могли предоставить их политическому руководству страны. Тем не менее Ленин считал, “что это восстание, быстро выявившее нам знакомую фигуру белогвардейских генералов, будет ликвидировано в ближайшие дни, если не в ближайшие часы. В этом сомнения быть не может”. Ленин предлагал извлечь политические и экономические уроки из этого события. Он был убежден, что к числу организаторов восстания следует отнести эсеров и заграничных белогвардейцев, а само восстание свелось к “мелкобуржуазной контрреволюции, к мелкобуржуазной анархической стихии” с лозунгами свободной торговли, и все это было направлено против диктатуры пролетариата. По мнению Ленина, эта “мелкобуржуазная контрреволюция более опасна, чем Деникин, Юденич и Колчак вместе взятые”, потому что в Советской России пролетариат составляет меньшинство, а разорение коснулось в первую очередь крестьянской собственности, и демобилизованные из армии военнослужащие значительно увеличили количество повстанцев. Ленин призывал участников X съезда РКП(б) сделать выводы, “потому что советская власть в силу экономического положения колеблется”, а свобода торговли “приведет к белогвардейщине, к победе капитала, к полной его реставрации”.

Информационная война в Кронштадте большевиками была проиграна. 9 марта газета “Петроградская правда” сообщала, что из Финляндии в Кронштадт пробираются сотни белогвардейских офицеров. В сводках с поля сражения отмечалось: “На нашу ураганную стрельбу из орудий, начавшуюся 7 марта вечером, мятежный Кронштадт отвечал робко, боясь расходования снарядов, Кронштадт отстреливался из легких орудий, кронштадтцы разбили лед, спасаясь атаки наседающей Красной Армии”. Информация была столь нелепой, что Л. Троцкий назвал ее “вредной” и заявил Г. Зиновьеву, что лучше “либо вообще не сообщать детали, либо сообщать правду, — тем более что население, особенно моряки, в общем и целом знают о действительном ходе дел, и это подрывает доверие к печати”. 72

“Во что бы то ни стало ликвидировать Кронштадт в течение ближайших дней…”

Л. Троцкий стремился как можно быстрее подавить Кронштадтское восстание. 10 марта он направил записку в Политбюро ЦК РКП(б), в которой писал: “Кронштадтом можно овладеть только до оттепели. Как только залив станет свободным для плавания, установится связь Кронштадта с заграницей. В то же время остров станет недоступным для нас < …>. Нужно во что бы то ни стало ликвидировать Кронштадт в течение ближайших дней. Это может быть достигнуто только путем мобилизации значительного числа боевых коммунистов и ответственных работников в Петроград”. Троцкий отмечал, что надежды на сдачу из-за отсутствия продовольствия совершенно неосновательны, так как “до открытия навигации продовольствия у восставших хватит”, и призывал принять “исключительные меры”, так как “ни партия, ни члены ЦК не отдают себе отчета в чрезвычайной остроте кронштадтского вопроса”. 73

Ленин, обсудив по телефону с Зиновьевым вопрос о использовании части делегатов X съезда РКП(б) для подавления мятежа, предложил направить в Петроград К. Е. Ворошилова и других делегатов съезда. 74 Делегаты X съезда РКП(б), прибывшие для участия в штурме Кронштадта, направлялись на “усиление военно-административной и политической работы” и назначались, как правило, особоуполномоченными в воинские части и учреждения. Так, К. Е. Ворошилов был назначен Военно-политическим комиссаром Южной группы войск, А. Бубнов75, Е. Равикович76, М. Флерова77, В. Затонский78 Г. Пятаков79 и другие — особоуполномоченными в составе Южной группы войск.

11 марта Тухачевский сообщил Главкому о сосредоточении войск, прибытии дополнительных сил, занятии позиций тяжелой артиллерией особого назначения (ТАОН). Он отметил, что артиллерия Южной группы производит плохое впечатление, поэтому он заменяет начальника артиллерии: “Налегаю вовсю на организацию огня; весь Кронштадт как на ладони, и, по-моему, при хорошем огне мы его разобьем < …>. Словом, усиленно готовимся и организуем штурм, который я считаю делом серьезным”. Каменев полагал, что “самое скверное — это начало оттепели”. Он признавал необходимость ускорить события, так как “потом не доберешься никак до Кронштадта”. Хотя Тухачевского тоже пугала оттепель и “политические персоны” торопили его начинать штурм Кронштадта, он не спешил атаковать до прибытия подкрепления. Каменев, соглашаясь с тем, что “горячиться нельзя”, призывал ускорить подготовку штурма: скорее сосредоточивать артиллерию, “ни тратя ни минуты, произвести └ пристрелку“, возможно быстрее нанести поражение авионами и артогнем, ну и атаковать, когда будут для этого силы”. 80

В подавлении восстания принимали участие и заградительные отряды, которым предоставлялись большие полномочия: расстреливать на месте всех дезертиров и паникеров; при взятии фортов задерживать и расстреливать всех мятежников, “пленных быть не должно”, не допускать, чтобы красноармейцы после взятия Кронштадта расходились по домам, вступали в разговоры с мятежниками или разбегались.

Намеченное на 14 марта наступление на Кронштадт пришлось отложить — 79-я бригада 27-й дивизии не выполнила приказ о выходе на боевую позицию. Причиной отказа красноармейцев выполнить приказ послужила их боязнь выходить на лед залива, порожденная слухами о якобы погибших подо льдом десятках тысяч курсантов. В 23 часа 45 минут 15 марта Тухачевский подпи- сал боевой приказ войскам 7-й армии на штурм крепости Кронштадт в ночь с 16 на 17 марта.

Артиллерийский огонь начался в 14 часов 16 марта и продолжался до вечера. Движение войск на Кронштадт началось в 3 часа утра 17 марта.

“Операция представляла громадные, казалось, непреодолимые трудности…”

Каменев с нетерпением ждал от Тухачевского сообщений о результатах повторного штурма Кронштадта и в 13 часов 30 минут 17 марта пригласил его для разговора по прямому проводу. Тухачевский сообщил о результатах боев первой половины дня 17 марта. После упорных боев, потеряв большую часть состава, Северная группа войск заняла форты № 4, 5, 6 и 7, один батальон вступил в северо-западную часть Кронштадта. 32-я, 167-я и 187-я бригады Южной группы войск вели упорные уличные бои в центре Кронштадта; продвижению войска мешал заградительный огонь линкора “Петропавловск”. 79-я бригада заняла форты № 1, 2, “Южный” и вела бой за форт “Милютин”. Бои в центре города носили чрезвычайно ожесточенный характер, и Тухачевский послал “последний резервный курсантский полк на Лисий Нос и кавалерийский полк 27-й дивизии в Ораниенбаум”. Действия авиации затруднялись из-за уличных боев, поэтому она вела огонь только по линкору “Петропавловск” и форту “Тотлебен”. Тухачевский намеревался выехать в войска, ему было “важно уловить дух Южной группы войск”. 81

Всем добровольно сдавшимся морякам и другим лицам снова гарантировалось сохранение жизни, если они немедленно и добровольно сложат оружие. К 11 часам 18 марта Кронштадт был занят войсками Красной Армии.

К. Ворошилов, В. Затонский и А. Бубнов от имени делегатов X съезда направили в адрес ЦК РКП(б) телеграмму, в которой сообщалось: “Выдержка и спайка коммунистов еще раз победила. Кронштадт снова в наших руках. Операция представляла громадные, казалось непреодолимые трудности. Кронштадт был сильно укреплен. Его гарнизон, дравшийся с мужеством отчаяния, находился в руках опытного командования, в то время как в некоторой части советского аппарата имел место саботаж, в воинских частях наблюдалось неустойчивость, колебания”. В телеграмме анализировались причины отказов красноармейцев выполнять приказы командования по штурму Кронштадта и описывались принятые меры: “Боязнь вступить на лед довела до открытых отказов от выполнения приказов со стороны ряда полков. Благодаря энергии коммунистов, как прибывших с X съезда, так и командированных разными организациями, а также благодаря стойкости коммунистического ядра воинских частей и в особенности коммунистов-командиров, все трудности были преодолены и части, накануне разоруженные, пошли на лед. Несмотря на колебания некоторых полков, в общем, части вели себя героически и, не обращая внимания на тяжелые потери от сосредоточенного пулеметного и артиллерийского огня, ворвались на рассвете 17 марта в Кронштадт”. Далее в телеграмме сообщалось о том, что “втянувшиеся в город красноармейские части были засыпаны со всех сторон пулями. Усталые части растерялись и дрогнули”. Отмечалось, что “в уличных боях мы понесли жертв больше, чем на подступах к крепости, причем выбывал преимущественно наиболее стойкий элемент — комсостав и коммунисты… У коммунистов нервы оказались крепкие. Потерпев неудачу в попытке выбить нас из Кронштадта, мятежники дрогнули. Началось разложение”. Делегаты X съезда, подписавшие телеграмму, по-прежнему считали, что организаторами мятежа являлись бывшие белые офицеры: “Офицерские заправилы решили бежать в Финляндию, взорвав └ Севастополь“ и └ Петропавловск“, что вызвало возмущение обманутой части команды, и в ночь с 17 на 18 марта старым матросам удалось захватить власть на кораблях и арестовать офицеров и некоторых вождей мятежа < …>. Мы победили и прежде всего победили морально. Провокация белогвардейцев разоблачена. Кронштадт станет твердыней революции”. 82

В 14 часов 50 минут 18 марта Тухачевский проинформировал Каменева о занятии Кронштадта, линкоров “Петропавловск” и “Севастополь”, а также ряда фортов. Тухачевский считал, что “наша гастроль здесь окончилась”, и просил разрешения “возвратиться восвояси”. Каменев ответил: “Ваша гастроль блестяще закончена, в чем я и не сомневался, когда привлекал Вас к сотрудничеству в этой истории, я бы просил Вас задержаться до выяснения с фортом Риф, что, вероятно, сегодня будет”. Главком интересовался, сможет ли “комвойсками Авров расхлебать уже остаток каши, главным образом, в вопросе развозки частей? ”. Тухачевский обещал разработать и предоставить Главкому план разгрузки “этого района от войск еще до отъезда”. 83

⇐ Предыдущая 123 Следующая ⇒