24 сентября, четверг

Утром случилось то, что называют «и смех, и грех». Нет, не так. Утром случился ужас и кошмар. Смешно было недолго.

Весь день моросил холодный, мерзкий дождь, и за неимением других дел я пошел стирать закопченную пожаром одежду на Женский родник. В ледяной воде долго тер шмотье мылом, полоскал, подвывая, мылся сам. Когда уже собрался уходить, заметил краем глаза на тропе поднимающихся людей. Резонно рассудив, что лишнего туриста не бывает, приготовился к спектаклю. А когда понял, что сценарий спектакля будет точно не мой, бежать было уже поздно.

— Ну чё, хиппан, бля, помыться решил?

Гопники из Залесного всегда славились чем угодно, но только не велеречивостью.

Трое всего — раскидать можно, если что. Но вечная пакость ситуации в том, что сопротивляться и давать сдачи нельзя. Как и все трусы, эти сволочи не могут просто уйти побежденными: если что-то им не по зубам, они собирают всю деревню и с обрезами идут мстить. Меня-то хрен они найдут, но люди, живущие на плато, получат ни за что и по полной.

— Да так, немного прополоскался.

— Мангуп подожгли вчера? Плати давай, гнида волосатая, за ущерб.

Один из трех был мой старый знакомец, Валера, кажется. Тот, что в прошлом году нас бил у магазина, дебил на велосипеде. И недавно он поднимался с компанией, посох у меня еще забрали.

— Откуда ж у меня деньги, — улыбнулся я. — Откуда деньги у бедного хиппи?

— А чё есть? Водка есть? — Только тут я заметил, что гопники поддатые.

— Да хорош, чё прикопался, нет у него ничего, — вяло вступил в беседу один из молчаливых компаньонов дебила. — Пошли дальше.

— Да как же нету? Что-нибудь да есть. Трава, значит, есть. Выворачивай карманы, волосатый.

Понимая, что ситуация тупиковая и в рожу мне все- таки дадут при любом развитии событий, я не двигался.

— Я непонятно что-то сказал? — двинулся ко мне гопник. — Давай сюда все, что есть!

И неожиданно резко и мощно врезал мне ногой по лицу. Прямо всей ступней, подошвой. Я не ожидал удара, среагировать не успел, уклониться не смог. Отшатнулся, хорошо хоть на ногах удержался.

— Вот ты козел, — процедил я и влупил прямо в рожу не ожидающего ответа гопника «двоечку». То есть, сначала левой — ошарашивающий, а потом правой — добивающий. Гость из Залесного рухнул на бок. Как я положил второго, не помню. Как-то легко, быстро, серией ударов. Третий не полез.

— Хорош, пацаны, вы чё, хорош! — заорал он, поднимая первого.

— Ну всё, я тебя щас закопаю, — растирая кровь по лицу, взвизгнул Валера и кинулся ко мне.

Я уже по-боксерски подпрыгивал: бой так бой, подходи, родной.

Хук — Валера отлетает.

Второй тем временем, тоже поднявшись, достал ножик и неуверенно двинулся ко мне.

Ситуация дурацкая, что делать дальше — непонятно. Нож я отнял без труда, просто вкатил правой ему в нос, выхватил из обмякших рук. Держу, как быть — не знаю. Валера орет; третий, трусишка, в бой не рвется; второй хлопает глазами.

Тут ножик достал и Валера. Длинный, неприятный. Признаться, раньше с ножами я дела никогда не имел, мне проще без оружия, но сейчас ситуация сложилась странная — и он, и я с ножом, лицом, так сказать, к лицу.

— Брось, идиот, — пропыхтел я.

— Убью, сука, убью! — орет он.

Дальше смутно как-то, нечетко. Он выкинул вперед руку с ножом, как со шпагой, я отбил левой и инстинктивно чиркнул ножом ему по корпусу.

Валера взвыл. Нож его приятеля, к несчастью, оказался острым, распоротая майка набухла кровью.

Гопник не упал, а, вереща, застыл, глядя на пузо. Я схватил свои пожитки, бросил в воду нож и, пятясь назад, пробурчал:

— Это самооборона, нечего лезть было. Не надо сюда больше ходить.

И побежал.

Лицо ныло от удара, а в голове билась одна только мысль: я его убил. Я убил этого кретина, нет, я убил какого-никакого, но человека! Что, если я чиркнул ножом сильно, а не так, как хотел, — слегка, чтобы напугать?! Да и вообще, ничего я не хотел, я помыться пришел!

Перед глазами явственно возникла картина: крестьянин валяется у родника с выпавшими сизыми кишками.

Прибежав в Рингушник, я мигом собрал вещи и приготовился к мгновенному исчезновению. Костик еще утром поскакал в Мустанговую грузиться Кастанедой, так что в гроте была тишина и пустота. Снова возникли картины моего незавидного будущего: камера, криминальные авторитеты, каторжные работы, какие-то бредовые колодки на ногах и я в Сибири...

Не выдержав одиночества, я пополз наверх.

Тут же, прямо на подъеме, наткнулся на Наташку Сладкоежку.

— О, Ринго, ты куда? Я к тебе.

— Пойду пройдусь.

— Что-то ты помятый какой... — озадачилась Наташка. — А что такое «А-ди-дас»?

— Спортивная одежда, что, — огрызнулся я.

— А, — хохотнула Наташка. — Ну ладно. В гроте есть кто? Я у тебя чаю попью?

На Кухне сидел Митя.

— Адидас, — сказал он, едва увидев меня. — Круто.

Я присел на камень и медленно принялся крутить сигарету.

— Это ты к чему сказал? — поинтересовался я спустя пару минут.

— Да так... — отмахнулся Митя, занятый приготовлением чая.

На запах чая, не иначе, появились Шинель и Вика.

— Добрый день! — жизнерадостно ворвались они в тишину Кухни.

Присели у костра, посмотрели на меня. Одновременно, как щенята, наклонили головы и медленно сказали:

— А-ди-дас.

Уже понимая, что почему-то являюсь источником названия спортивной фирмы, я осмотрел свою одежду и потребовал зеркало. Нашлось у Вики в рюкзачке.

На левой половине моей подпухшей физиономии красовался привет от гопоты из Залесного — достаточно четкая надпись «Adidas».

На хохот сбежался народ. Обижаться не на кого, пришлось и мне смеяться над собой, действительно же смешно.

Рассказывая про утренний инцидент, я не утаил ничего. Хиппи воодушевились, хлопали по плечу и подбадривали, обещали, если что, выступить свидетелями, божились, что в крайнем случае будут носить мне на зону апельсины.

Смешно и страшно одновременно. Но уже вечер — ни гопников, ни ментов не видно. Все говорят, что если бы он умер, то сейчас бы мы все лежали мордой в пол. Может, и вправду все обошлось?

У нас здесь официальные новости первыми узнают археологи, поэтому, взяв несколько человек для поддержки, я отправился к ним на поляну. Но все было спокойно. Ни сплетен, ни новостей гробокопатели нам не выдали, хотя утренняя стычка прошла у них буквально под носом. Мирно поболтали, археологи подкинули нам три пачки киселя, но немного и разочаровали, что завтра они не уезжают.

Успокоившиеся, мы вернулись на Кухню и до трех ночи сидели у костра, пели, пили кисель, кушали манную кашу.

Наташка осталась у меня.

⇐ Предыдущая 108 109 110 111 112113114 115 116 117 Следующая ⇒