– Да, мне тоже жаль. И что не согласилась на шантаж сразу – тоже. А, может быть, жаль, что по девичьей глупости связалась с тобой. Что было, то было.

– С тех пор как, предположительно, он проболтался тебе о секретной папке? – она не отрывалась от дороги, это помогало собраться с мыслями, – Как канул в лету – так никто его, собственно, и не ищет. Так бывает. Даже с порядочными людьми...

Машина аккуратно скользнула к невысокой избушке и Вайоленс заглушила движок.

– Ну вот мы и на месте…

Они прошли внутрь, разожгли камин. Здесь все еще был беспорядок, кое‑ где протекала крыша, кое-где пол частично провалился и, местами, прямо поверх досок, бревен была попросту накинута полиэтиленовая пленка. Когда‑ то ее семья жила здесь. Мать. Настоящая мать, а не все те мачехи, годящиеся ей в стервозные сестры, коих она успела вдоволь насмотреться. Они жили здесь до тех пор, пока случай не свел молодую вдову с ребенком и главу мега‑ концерна. С тех пор многое изменилось, что уже нельзя было привести в порядок, в отличии от самого жилища. Когда спустя годы они, наивные и молодые, начали встречаться, она поведала об этом месте, и, несмотря на строжайший контроль, с молчаливого согласия и под присмотром Стивена они приезжали сюда, пытались что-то чинить, предавались воспоминаниям и мечтам о будущем. На которое не имели права. В злосчастный день побега этот дом должен был стать перевалочной базой. А вместо этого несколько часов спустя Ричард вломился в дом к несостоявшемуся тестю и выкрал важные свидетельства, что в умелых руках могли стать действенным инструментом давления даже на таких шишек, каких не испугало бы все остальное...

– Почти все здесь как и в прошлый раз. В корне неудачная была идея дать деру в закат. Моя идея. Жаль, что не отговорила, – он полуобернулся и поймал ее напряженный взгляд.

– Да, мне тоже жаль. И что не согласилась на шантаж сразу – тоже. А, может быть, жаль, что по девичьей глупости связалась с тобой... Что было, то было...

Тогда Дик снова подошел к камину, чуть нагнулся и протянул к жадным кусачим языкам пламени свои все еще трясущиеся руки.

– Освобождение... Ьольше, чем просто громкое слово… Ты ведь прощаешь меня, Вэл? – его глаза даже заболели от обволакивающей тело плотной пелены жара, воздух переплетался и тек замысловатыми струйками. Словно слезы. Или кровь.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 Следующая ⇒