|
|||
Глава 2. Часть вторая. Эльфийская кровь⇐ ПредыдущаяСтр 13 из 13 Эльфийская кровь
Глава 15 Возвращение.
Железный холм оживал. Стремительно разбирались обгоревшие развалины, с невероятной быстротой каменщики восстанавливали измочаленные каменным градом бастионы. По долине, всё ещё сохранившей следы недавней битвы, потянулись нити многочисленных торговых караванов. Быстрыми размеренными шагами Артис стремительно двигался по подземному коридору, широкому, словно улица в столице империи. Встречные гномы и эльфы спешили отдать ему положенный в таких случаях приветственный поклон, но он мало обращал на них внимание. Встречных эльфов становилось всё больше, их одежды и оружие стало выдавать в них представителей Старших Домов. Свернув в один из коридоров, Артис оказался рядом с богато украшенной дверью, около которой застыли двое стражей в зелёных одеждах Императорского Дома. Стражники уже хотели припасть на одно колено для приветствия своего господина, но он величественным жестом остановил их. — Леди на месте? — спросил Артис, когда стражники услужливо распахнули двери в его покои. — Они не выходили, господин, — кивнул головой один из эльфов. Эйвилин и Весмину он нашёл в богато обставленной гостиной. Они сидели за большим круглым столом, сделанным из зелёного мрамора, и увлеченно разбирали какие-то магические формулы, поверхность стола была завалена магическими книгами и свитками. — Есть несколько новостей о Леклисе, — произнёс Артис, садясь за стол. — Что с ним отец?! Он жив?! — встревоженная Эйвилин вскочила со своего места. Артис и Весмина обменялись настороженными взглядами. — Я получил новости от своих разведчиков: в одном из приграничных селений сказали, что он почти две недели назад покинул Горное королевство и направился через Ничейные земли в сторону Восточного королевства, — произнес Артис. — Не волнуйся, девочка, с ним всё в порядке, — Весмина погладила дочь по руке. — Я и не волнуюсь, с чего я должна волноваться? — произнесла Эйвилин, возвращаясь на своё место. На её щеках загорелся смущённый румянец. — Значит, твои люди не могут его догнать? — задумчиво спросила Весмина. — Это невозможно, — Артис покачал головой. — Слишком поздно удалось выяснить, что он тут был. Проклятье Падшему, если бы гномы сказали раньше! — Удивительно, что они вообще пустили нас в город после того, что им рассказал Леклис. — Да, принцу удалось вбить клин в отношения гномов с империей. — Будь справедлив, дорогой, это империя испортила отношения с гномами. Если Леклис рассказал правду… — История принца слишком невероятна, — перебил жену Артис. — Драконы, выступившие с эльфами, — это невозможно! Поговорить бы с мятежным принцем. — Он уже, наверное, пересёк границу своего королевства, — задумчиво протянула Весмина, разглядывая дочь. — Да, — усмехнулся Артис, — если хотя бы половина того, что я слышал о Леклисе, — правда, то я не завидую герцогу и его войскам. Эйвилин поднялась со своего места и пошла во внутренние покои. На её щеках горел яркий румянец, зелёные глаза странно поблёскивали: было видно, что девушка очень взволнована. — Я пойду к себе, — произнесла она, выходя из комнаты. Артис проводил её встревоженным взглядом. — Ты тоже заметила? — спросил он, подождав, пока девушка покинет комнату. — Я заметила это уже очень давно, — кивнула головой Вемина. — Она уже взрослая, и девушкам в её возрасте свойственно влюбляться. А её влюбленность в Леклиса была очевидна, дорогой: тебе стоило вспомнить, как восторженно она о нём отзывается. — Когда она успела, они провели вместе всего пару дней! — Иногда достаточно одного взгляда, — произнесла Весмина, улыбнувшись мужу. — Ведь так было с нами. Артис вспомнил тот трижды благословенный день более двадцати пяти лет назад, когда сама судьба занесла его в парк около столичного университета магии, где на него налетела заплаканная девушка… — Она не могла влюбиться в кого-то другого? — покачал головой Артис, вырываясь из пелены воспоминаний. — Им не быть вместе. — Надеюсь, ты не собираешься им мешать? — Весмина, сощурив глаза, посмотрела на мужа. Тот поёжился: слишком хорошо он узнал эту женщину за двадцать лет совместной жизни. Такой её взгляд предвещал маленький семейный скандал. А семейный скандал с женой, которая является одним из лучших боевых магов… — Нет, я не пойду дорогой моего отца, — эльф грустно улыбнулся и обнял жену, гася вспышку её гнева. — Но мне кажется, сама судьба против них. Леклис падёт, это уже предопределено: он может разбить герцога, но ему не справится с империей. — А если он сказал правду, и мятежа не было? — тихо спросила Весмина. — Теперь пролито столько крови, что это не имеет никакого значения. Совет Домов поддержит действия герцога, нам выгодней считать принца мятежником, ведь если откроется правда, империю ждёт раскол. Возможно, герцог Уриэль — негодяй, но я надеюсь, что он сможет остановить Леклиса. Принц несёт с собой только войну и ещё большие жертвы.
* * *
Ослепительная вспышка молнии разрезала небо, спустя несколько мгновений раздался глухой раскат грома. Осенняя гроза бушевала над замершим городом. Дождевая вода гнала грязь по сточным канавам вдоль мокрых и тёмных улиц. Многочисленные светильники не горели: в такой дождь просто не было смысла их разжигать, лишь тусклый свет в некоторых окнах разгонял тьму дождливой ночи. В провале арки городских ворот скучало несколько стражников. Немилосердная судьба в лице лейтенанта назначила их в сегодняшнюю ночную стражу. Да ещё и проклятая погода подкинула им столь неприятный сюрприз в виде грозы. — Пора закрывать ворота, сержант! Слёзы творца, сколько можно ржаветь под этим ливнем?! — раздражённо проговорил один из стражников. Его осанка и рост свидетельствовали о том, что в его роду были гномы. — Накинем засовы и пойдем в караулку. Остальные стражники одобрительно заворчали, никому не хотелось мокнуть в сырой арке. — Закрывайте ворота, — подумав, кивнул сержант. Он бы не решился отдать такой приказ, если бы рядом с ним находился один из эльфийских стражников. Но эльфы ушли, а оставленного ими гарнизона хватало лишь на охрану королевского замка да патрулирование нескольких главных улиц. Обитые медью деревянные створки едва начали сводиться, когда из сырого мрака вынырнули два всадника, укрытые промокшими темными плащами. К седлу одного из них был пристёгнут меч с замотанной тряпками рукоятью. — Кого там Падший несёт в такую ночь? — недовольно проворчал сержант, когда всадники въехали в освещаемую горящими факелами арку ворот. Ехавший первым всадник откинул капюшон, сержант судорожно сглотнул слюну. Из-под чёрной маски на него равнодушно смотрели красные глаза вампира. — Приношу вам свои извинения, господин, — опустив голову, проговорил стражник. — Вы можете проезжать. С вампирами Анклава стоило вести себя вежливо и осторожно. Если вам, конечно, дорога была ваша жизнь. Хоть слухи о кровожадности вампиров и были преувеличены, мало кто хотел оскорбить профессиональных убийц, пусть даже случайно. Убийцы не удостоили его ответом. Миновав арку ворот, они растворились во мраке ночного города. — Спесивые ублюдки! — зло плюнул в сторону скрывшихся всадников один из стражников. — Попридержи свой язык, Кабан, — одёрнул его сержант. — У них слух лучше, чем у эльфов. Услышав это, стражник заметно побледнел и с опаской покосился в сторону тёмной улицы, по которой уехали ночные гости. Убедившись, что убийцы не спешат к нему из тьмы, чтобы прервать его жалкое существование, он облегчённо перевёл дух. Городские ворота со скрипом захлопнулись.
* * *
Капитан Глок был мертвецки пьян. Впрочем, последние несколько месяцев это было для него обычным делом. С приходом эльфов всё изменилось, все советники короля Уриэля, которых не унесла война, погибли в руках палача, лишь единицам удалось спастись. Однако расправой с советниками дело не окончилось: едва расправившись с людьми короля, войска Дома Восходящего солнца двинулись в приграничные территории усмирять восставших орков. Барона Глока посчитали мелкой фигурой, и он избежал плахи, его даже оставили на службе, но в один прекрасный день он не выдержал. Если раньше городская стража поддерживала порядок и выслеживала преступников, то теперь занималась только поисками мифических заговорщиков. Плюнув на три десятка лет службы, капитан Глок швырнул в лицо эльфийского наместника прошение о своей отставке и ушёл. Отставка вылилась в продолжительное пьянство. Глок был противен сам себе, но не переставал пить, стараясь хотя бы крепким вином заполнить пустоту в своей душе. День за днем было множество таверн, куча разговорчивых собутыльников и море вина. Этот день прошёл как обычно. То есть, НАВЕРНОЕ, как обычно. Справедливости ради надо сказать, что Глок совершенно не помнил, как начался этот день и сколько он выпил. Было много вина и какие-то смутные тени, были пьяные песни в обнимку с такими же пьяными рожами; наконец он забылся сном прямо за столом, уставленным пустыми бутылками. В пьяном забытьи ему пригрезился чей-то разговор. Один голос был странно знакомым, но Глок знал: его хозяин давно мёртв. Остатки сознания отметили, что его тело подняли из-за стола и куда-то понесли, он хотел воспротивиться, но сил не хватило даже на то, чтобы разлепить глаза. До него донесся возмущённый возглас трактирщика и чей-то грубый ответ, потом его подняли по каким-то ступенькам и бросили на постель, где он и заснул. Его пробуждение было сложно назвать приятным: во рту было сухо, голова и тело болело так, словно его использовали вместо бревна тарана. Переборов боль и головокружение, Глок осмотрелся. Он находился в небогато обставленной, но чистой комнатке таверны. Его одежда была вычищена и аккуратно сложена на грубом трёхногом табурете рядом с постелью. Через небольшое окошко пробивались лучи солнца, освещая его ночное пристанище. Внимание Глока привлек скрип распахнувшейся двери, в неё вошла закутанная в плащ фигура в скрывающей лицо маске. Даже замутнённое похмельем сознание Глока отметило, что под плащом пришельца скрывается кольчуга. Незнакомец плотно закрыл дверь и задвинул засов, после чего повернулся к нему и снял с лица маску. — Допился! — прошептал Глок, глядя в открывшееся лицо. — Уже начали мертвецы мерещиться. Он огляделся по сторонам в поисках спасительной бутылки вина. Между тем посетитель встал около его постели. — Выглядишь хуже некуда, Глок, — усмехнулся он столь знакомым голосом. — Это сон, просто дурной сон… — пробормотал барон, закрывая глаза. В реальность его вернули несколько довольно сильных пощёчин. — В твоих снах тебя часто бьют? Кстати, тебе ничего не напоминает эта картина? Вспомни: три или четыре года назад ты уже был в этой комнатушке, только на постели пьяно храпели два других тела. — Это правда вы, мой принц? — дрожащими руками Глок вцепился в руку внезапно воскресшего повелителя, боясь, что от его прикосновений наваждение исчезнет. — Ещё пару раз врезать тебе по морде, чтобы ты убедился? — спросил Леклис. — Приведи себя в порядок, капитан, у нас с тобой много работы. Лицо принца исказила жестокая ухмылка, больше похожая на оскал рассерженного волка.
* * *
— Вы изменились, мой принц, — сказал Глок, опустив взгляд. Раньше он всегда смотрел мне в глаза, впрочем в последнее время мало кто был в состоянии выдержать мой прямой взгляд. — В какую сторону? — спросил я, разглядывая капитана. За прошедшие несколько часов Глок успел привести себя в полный порядок. Исчез замызганный пьянчужка с трясущимися руками и отсутствующим взглядом. И вернулся тот Глок, что когда-то учил меня правильно держаться за меч и вытаскивал меня из вонючих кабаков Старого города. — Не знаю, принц, — он снова настороженно посмотрел на меня. — Вы уже не тот беззаботный юноша, любимчик судьбы, которого я когда-то знал. — Тот юноша уже несколько раз умер, Глок, — прошептал я, откинув с лица непослушную прядь волос. — Он умирал на том проклятом поле, чуя запах крови, слыша истошные крики и вопли умирающих, видя своих друзей, сваленных в кучу, словно падаль. Он умер, пробитый стрелами на арене казней, под весёлый гомон жаждущей крови толпы. Был затравлен, словно дикий зверь, в Потерянной долине. Он был замучен в пыточных застенках, истек кровью на каждой из трех стен Железного холма. От него осталась только эта пустая оболочка с душой, выжженной ненавистью. — Нельзя жить одной ненавистью, — покачал головой старый вояка. — Ты не первый мне это говоришь. Раздался осторожный стук в дверь. Я поспешно надел на лицо маску и накинул на голову капюшон. Стук повторился, но на этот раз стучали громче и настойчивей. — Войдите! — громко произнёс я, машинально положив руку на эфес Химеры. Дверь отворилась, в комнату вошел высокий незнакомец, на вид я бы не дал ему и тридцати. Лицо вошедшего, в котором были заметны характерные эльфийские и человеческие черты, было бледным, словно у вампира, но в узких щёлочках глаз не было заметно красноты, столь свойственной представителям Анклава. По добротной, но не обременённой драгоценными побрякушками одежде его можно было бы принять за небогатого купца или крепко стоящего на ногах мастерового. Но опытный глаз сразу замечал скрытую под одеждой «гномью рубашку» — тонкую кольчугу до пояса с короткими рукавами. На поясе незнакомца висел длинный охотничий нож и кинжал с усиленной гардой для защиты и для захвата оружия противника. У него за спиной маячило несколько громил довольно подозрительного вида, встреча с такими личностями в глухом и темном переулке могла закончиться весьма плачевно для вашего кошелька. — Ждите здесь, — кивнул незнакомец громилам и, закрыв дверь, прошел в комнату. — Можете снять свою маску, Ваше высочество, — ошарашил меня он. — И не спешите вытягивать свой меч, я пришел предложить вам свою помощь. — Нам не нужна помощь твоей грязной гильдии! — зарычал Глок, поднимаясь со своего места и яростно сжимая кулаки. Похоже, он всерьёз намеревался броситься на вошедшего. — Сядь, капитан! — приказал я, слегка повысив голос, и Глок сел на своё место, продолжая метать в своего собеседника яростные взгляды. Тот совершенно не обращал на капитана внимания, делая вид, что того тут вообще нет; похоже, именно это бесило Глока больше всего. — Кто вы? И с чего вы решили, что я могу вам доверять? — произнёс я, сняв маску и взглянув ему прямо в глаза. Лицо незнакомца свела судорога, ресницы затрепетали: было видно, что он старается выдержать мой взгляд. — Капитан может меня представить, мы с ним старые друзья, — он всё-таки отвел свой взгляд, но сделал это так, словно его крайне заинтересовало что-то около окна. Я посмотрел на Глока, и увидел, что он едва сдерживает кипящую в нём ярость. — Друзья?! У меня нет друзей среди гнусных воров, Ховальд! — прохрипел он, вновь порываясь вскочить со своего места, но, встретившись с моим взглядом, успокоился. Капитан, — глава одной из самых скрытых гильдий королевства дружески посмотрел на своего вечного противника, — преступность была всегда, кто-то крадёт, кто-то ловит. По-моему, так было с начала сотворения. Кстати, ты не задумывался, почему король Уритрил отказывался отменить закон, позволяющий мне выкупать своих людей из тюрьмы? — Глок удивленно уставился на главу Гильдии Воров, судорожно глотая ртом воздух. — Не стоит так волноваться, капитан, в вашем возрасте это вредно, — при напоминании о возрасте капитан бросил в сторону главного вора ещё один яростный взгляд. — Между нами было взаимовыгодное соглашение: моя гильдия не раз выполняла множество специальных поручений короля, а он закрывал глаза на несколько странных старых законов. Он был далеко не первым королём, которого устраивало такое положение вещей. — Какую помощь вы мне можешь оказать? — спросил я. — Я вам её уже оказываю, Ваше высочество. Все близлежащие улицы охраняются ещё с ночи. Смею заметить, ваша маскировка под вампиров была крайне неудачным ходом — вы сразу привлекли внимание. Даже в этом районе у эльфов есть свои глаза и уши. Кроме этого я помогу вам встретиться с вашим старым знакомым — который был против вашего отъезда с армией короля. — Магистр Тилит жив? — усмехнулся я. — Это хорошая новость, но во что мне обойдётся ваша помощь? — Ни во что, — сказал глава гильдии, и на этот раз выдерживая мой прямой взгляд. — Ведь это и наша страна принц. Сейчас эльфы режут орков, а завтра примутся за полуэльфов или других полукровок. А у нас тоже есть дети, жёны, друзья и близкие… Итак, что вы решили? — Будем считать, что вы меня убедили, — произнёс я, не обращая внимания на едва сдерживающего ярость Глока. — Когда вы можете организовать встречу с магистром? — Сегодняшней ночью к вам придут его посланники, — откликнулся он, поднимаясь из-за стола и направляясь к выходу. — А теперь я поспешу откланяться, мои люди, — он кивнул в сторону закрытой двери, — останутся здесь на страже. — Не стоит, — усмехнулся я. — Я не нуждаюсь в защите. Лучше потрудитесь унести их от моей двери. — Почему унести? — удивился Ховальд и раскрыл дверь. За ней — прямо напротив выхода — лежали два его охранника. Они боялись даже глубоко вздохнуть, потому что на их распластанных телах, словно на мягком ковре, сидел Мизамир и равнодушно чистил ногти похожим на шпильку стилетом. Надо отдать должное главе городских воров: он ничем не показал своё удивление. Во взгляде, брошенном на меня, мелькнула тень уважения пополам с восхищением. Поклонившись, глава гильдии воров покинул комнату. Мезамир резво поднялся на ноги, громилы встали и, пошатываясь, побрели за своим вожаком. — Прекрасно сработано, — скупо похвалил я своего «домашнего» вампира. Он лишь быстро кивнул головой и закрыл дверь. Вновь поворачиваюсь к капитану Глоку: с его лица исчезла ярость, он широко улыбается. — В тебе погиб прекрасный актёр, Глок! — я потрепал старого ветерана по плечу. — На мгновение я поверил, что ты с трудом себя сдерживаешь. — Ты тоже прекрасно сыграл, Леклис, — Глок заговорщицки мне подмигнул. — Хороший правитель и политик должен быть искусным комедиантом, — грустно усмехнулся я. ИНАЧЕ НАРОД НЕ БУДЕТ ЗА НЕГО УМИРАТЬ. — Вы будете удивлены принц, но я всегда уважал Ховальда, да и ваш дядя о нём хорошо отзывался, — слова Глока вырвали меня из пелены мрачных мыслей. — Лучше иметь в городе одного крупного крокодила, чем сотню мелких. Его люди не раз выдавали нам опасных убийц. Да, я уважаю его, — кивнул головой Глок. — У него налажена обширная сеть осведомителей из числа городских нищих. Жаль, что он направил свой талант на столь неблаговидное ремесло. — Ему можно доверять? — Думаю, он был искренен: опасность нависла над всеми полукровками. Возможно, потом он начнёт свою собственную игру, но пока я бы всецело на него положился. Тем более, что он знает, где скрывается верховный маг королевства. Я поднялся из-за стола и задумчиво прошёлся по комнате. — Хорошо, что мы тебя встретили, — произнёс я, остановившись около узкого окна, за которым кипела жизнь городских трущоб. — Мезамир ещё ночью заметил слежку, и не предупреди ты, что это осведомители гильдии — мы бы ушли из города. — Что вы теперь будете делать, мой король? КОРОЛЬ. Я кинул на Глока удивлённый взгляд, но он, похоже, не понял, что оговорился. — Дождёмся ночи, — пожав плечами, проговорил я. — А пока ты расскажешь, что происходило в королевстве за время моего отсутствия.
* * *
— На сегодня на этом закончим! — Дэя закрыла книгу и с трудом подавила зевок. — Возвращайтесь в свои комнаты. Её немногочисленные ученики поднялись со своих мест и, оживлённо переговариваясь, потянулись к выходу. «Дети…» — подумала девушка, глядя на них, и тяжело вздохнула. Решение магистра было жестоким, но необходимым. Королевство потеряло в войне добрую половину магов, эту потерю требовалось возместить как можно быстрее. Именно поэтому так нещадно гонялись оставшиеся студенты официально закрытой Академии Магии. Правда, из столицы занятия пришлось перенести в одну из пригородных резиденций, сюда же перевели большую часть наиболее талантливых учеников. Остальных пришлось отправить по домам, создавая видимость выполнения распоряжения наместника герцога о закрытии Академии. Впрочем, эльфы, скорее всего, знали о работе этой резиденции. Просто их решили оставить в покое на то время, пока бушует восстание орков. Но девушка прекрасно понимала, что эта передышка временна: подавив восстание на приграничных территориях, эльфы примутся наводить порядок на землях Восточного королевства, и первой их целью будут непокорные маги и их мятежный магистр. — Дэя, нас вызывает к себе магистр, — в оставленный будущими магами класс заглянула Клорина. — Он в своём кабинете. — Сейчас иду, — откликнулась девушка, поднимаясь со своего места. Путь до кабинета их бывшего учителя девушки прошли молча. Многое изменилось за прошедшие полгода, их глупое соперничество из-за принца теперь казалось лучшим временем в их жизни. Первым, на кого натолкнулись девушки у дверей магистра, был рыцарь, в котором они с удивлением узнали бывшего капитана стражников Глока. Ещё удивительней было присутствие рядом с ним невысокого, больше похожего на мальчишку вампира. — Проходите, он ждёт вас, — капитан услужливо распахнул перед ними дверь в кабинет. Удивлённо переглянувшись, девушки вошли в погружённую во мрак комнату. К их изумлению, магистра в комнате не оказалось. У полыхающего камина грел руки неизвестный им полукровка, одетый в чёрное. В полутёмной комнате его можно было принять за какую-то причудливую тень. Он поднял голову — свет упал ему на лицо. Он попытался улыбнуться, но казалось, что это простое движение губ даётся ему с трудом. Длинный овал лица, впалые щёки; он улыбался, но в глазах таилась глубокая грусть, и временами они сверкали мрачным огнём ненависти. У него были длинные тёмные волосы, связанные в конский хвост, над левым глазом белел плохо заживлённый шрам. Девушкам понадобилось много времени, чтобы его узнать, а затем поверить в реальность происходящего. Они молча смотрели на него, щёки их горели, а на глаза наворачивались слёзы. Губы незнакомца шевельнулись, но, казалось, прошла целая вечность, прежде чем он заговорил. У него изменился даже голос: он стал суше и жестче. — Я рад, что вы невредимы. Очень рад. Улыбка сползла с губ Леклиса, когда девушки дружно упали в обморок.
Глава 16 Тень ворона.
В легендах это выглядит иначе: стоит наследнику престола вступить в столицу, пришпорить коня, пару раз взмахнуть мечом и произнести пламенную речь, как народ, достав запрятанное по тайникам оружие, радостно встаёт под его знамёна и идёт бить врагов. К сожалению, в реальности всё происходит не так, как в легендах. Стол был завален бумагами; их было столько, что поверхность из морёного дуба была не видна из-за кипы докладов и отчётов: донесения с востока, донесения с запада, доклады с юга. Вот уже пятый день я разбирал эти горы бумаг. Глок ошибался: у гильдии была не просто хорошая, а замечательная шпионская сеть. Гигантским спрутом она раскинула свои щупальца по всем уголкам королевства, а не только в столице. Теперь я прекрасно понимал своего дядю и его предшественников: такую силу лучше иметь среди своих друзей, нежели в стане врагов. — Тебе не надоело копаться в этих бумажках? — подошедшая сзади Дэя обняла меня за плечи. — «Надоело» — это не то слово, — мрачно хмыкнул я и принялся читать очередной доклад. — Всё настолько плохо? — тихо спросила она. — Хуже некуда, — я отложил листок с докладом в сторону кипы прочитанных бумаг. — Приграничные земли превращены в пепелище, орки заблокированы в двух городах, ещё немного — и у них начнётся голод. Две, максимум три недели — и от их народа останутся лишь жалкие осколки. А все остальные провинции делают вид, что ничего не происходит! — я в бешенстве ударил кулаком по столу, несколько бумажек сорвались с его поверхности и, покружившись в воздухе, упали на пол. — Наивные глупцы! Когда они прозреют, будет слишком поздно. Они не хотят воевать! Можно подумать, я хочу! Только глупцы любят войну, или те, кто и в глаза ее не видели; но иногда война — это единственный выход! Ненависть и ярость начали разгораться во мне с новой силой. Я ненавидел эльфов, но ещё большую ярость вызывали тупоголовые подданные и продажные вассалы моего дяди. Что такое эльфийская армия на просторах Восточного королевства? Ничто. Несмотря на все потери в том проклятом походе, королевство могло выставить ещё три армии, подобные уничтоженной, но вместо этого все решили умыть руки. Те одиночки, что пытались сопротивляться, были безжалостно перебиты, а их земли тут же захватили алчные соседи. — Ты сильный, ты сможешь всё это исправить. Они просто растерялись, и им нужен тот, кто поведёт их за собой. — Если бы я знал, куда я их приведу! — прошептал я, гася в себе вспышку ярости. — Порой мне хочется сесть на Ветра и уехать как можно дальше от всего этого. Найти себе тихое место подальше от всех и просто пожить. К Падшему эльфов и все остальные «светлые» расы! Я хочу пожить, не выгрызая у судьбы мгновения жизни! — Но ты ведь не сделаешь этого? — Конечно, не сделаю, но и рабу позволительно мечтать о свободе. — Что тебя мучает, Леклис? — Не знаю, — вздохнул я. — Наверное, я просто устал. — Ты не должен взваливать всё бремя забот лишь на свои плечи, — девушка осторожно провела пальцами по шраму над моим левым глазом. — У тебя есть друзья, и я хочу, чтобы ты был уверен в нашей преданности. Мы с тобой до самого конца, что бы ни случилось. — Спасибо, Дэя, я знаю, что могу на вас рассчитывать. КАКОЙ БЫ КОНЕЦ НАС НЕ ЖДАЛ. — Тебе надо отдохнуть, Леклис, — покачала головой девушка. — Ты целый день провёл за этими бумагами. Раздался осторожный стук в дверь, на пороге появился капитан Глок. — Всё готово, мой принц, — произнёс он, войдя в кабинет. — Мы можем выступить немедленно. Дэя настороженно посмотрела на меня: — Ты куда-то отправляешься? — Я всего лишь решил последовать твоему совету и отдохнуть, — усмехнулся я, поднимаясь со своего места. — Мы с Глоком и Мезамиром отправляемся на небольшую лесную прогулку. Девушка окинула меня недоверчивым взглядом и вопросительно посмотрела на капитана. — Мы действительно едем в лес, — барон утвердительно покачал головой. Пристегнув к широкому поясу ножны с Химерой, я подошёл к Дэе и нежно поцеловал её на прощание. На мгновение во мне ожил тот, давно умерший, Леклис: — Сможете обойтись без меня сегодняшней ночью? — прошептал я на ухо Дэе. — Мы что-нибудь придумаем, — кокетливо усмехнулась она, принимая мою игру. — Жаль, что ты забираешь вампира с собой. — Вот наглец! Пожалуй, я закопаю его в лесу по дороге назад, — заявил я, сделав страшное лицо. Оставив смеющуюся девушку, я вышел из комнаты. Старый Леклис во мне вновь умер. А МОЖЕТ БЫТЬ, ПРОСТО ЗАСНУЛ?
* * *
Первые снежинки весело кружились в воздухе. Зима начинала робкие попытки наступления на всё ещё царившую в округе осень. С каждым днем её давление будет усиливаться, и в конце концов осень отступит, отдав землю во власть холодной владычице. Наш небольшой отряд уже довольно давно миновал простор примыкающих к столице фермерских полей и углублялся всё дальше в Систерис, огромный густой лес к юго-западу от столицы. Кони уныло брели по широкой дороге, больше похожей на сплошную грязевую лужу. — Впереди кто-то есть! — Мезамир тревожно всматривался вперёд, словно пытаясь увидеть, что скрывает от нашего взгляда очередной поворот дороги. — Ну наконец-то… — пробормотал Глок. — Я уж начал думать, что в этом проклятом лесу не осталось ничего живого. — Боюсь, старина, ты ошибаешься, — проговорил я. Очередной поворот принёс нам столь долгожданную встречу. Хоть и не с теми, кого мы так упорно искали. На поваленном бурей дереве около ярко горящего костра сидел грязный старик и грел морщинистые руки у огня. Я критически осмотрел незнакомца, закутанного в серый замызганный плащ. Обычный бродяга. Тусклое, незапоминающееся лицо. В неухоженной бороде виднелись мелкие веточки и сосновые иголки, похоже, он долгое время пробирался через лес. На сырой земле рядом с костром лежали грязная котомка и деревянный посох старика, видимо, это были его единственные вещи. Наше появление бродяга встретил настороженным и испуганным взглядом. — Не бойся, старик, мы не причиним тебе зла, — произнёс я, слезая с Ветра. — Мы погреемся около твоего костра и поедем дальше. — Пожалуйста, добрые господа, — старик поспешно вскочил со своего места и согнулся в раболепном поклоне. Я присел на корточки возле полыхающего костра и, сняв кожаные перчатки, с удовольствием протянул руки к благодатному теплу. Стоящий на противоположной стороне костра старик что-то проворчал себе под нос. Похоже, наш визит ему не нравился. — Откуда идёшь, старик? — спросил я его. — С юга, добрый господин. В нашем королевстве бушует война, и я решил поискать место поспокойней. — Здесь ты его вряд ли найдёшь, — горько усмехнулся я. Бродяга вновь прошептал себе что-то под нос, на секунду мне показалось, что он говорил на каком-то странном языке. — Ты что-то сказал, старик? — Простите, добрый господин! — старик на всякий случай ещё раз поклонился. — Я привык разговаривать сам собой. Сзади притворно закашлял Глок. Я обернулся и кинул на него вопросительный взгляд, он молча кивнул головой в сторону Мезамира. Я перевёл взгляд на вампира, тот утвердительно качнул головой и указал взглядом в сторону леса. — Прощай, старик, — покопавшись в кошельке, я вытащил серебряную монету и кинул её бродяге. — Постарайся добраться до города раньше, чем стемнеет. — Спасибо, добрый господин, — попробовав монету на зуб, в очередной раз поклонился он. Махнув рукой на прощание, я вернулся в седло. — Ты кого-то нашёл помимо этого старика? — спросил я Мезамира, когда огонёк костра скрылся за поворотом дороги. Он утвердительно кивнул головой: — Ещё трое чуть дальше. — Возможно, это те, кто нам нужен, — задумчиво протянул Глок, поглаживая рукоять полуторного меча, пристёгнутого к седлу.
* * *
Подождав пока принц и его спутники скроются из вида, бродяга поднял лежащий на земле посох и сел обратно на поваленное дерево. Он повертел в руках монету, и на его лице заиграла презрительная усмешка. Ловко подбросив монету в воздух, бродяга поймал её и крепко сжал в кулаке. Раздалось шипение плавящегося металла, серебряные капли упали на землю. Бродяга ещё раз презрительно усмехнулся и прошипел несколько слов на неизвестном языке. Черты лица старика размазались и исчезли. Теперь у костра сидел ещё не старый человек в длинном чёрном одеянии, напоминающем плащ. Простая деревянная палка в его руке изменилась: дерево приобрело странный розоватый оттенок и покрылось затейливой вязью неизвестных символов. Хрипло каркая, словно ругаясь, из глубины чащи вылетел ворон и уселся на посох тёмного мага. — На принца не действуют мои заклинания, — глядя в глаза ворону, проговорил незнакомец. — Это странно. Ворон зачарованно тряхнул головой. — Впрочем, им не нужно управлять, — улыбнулся маг. — Достаточно спустить с цепи, а остальное он сделает сам. Ворон хрипло каркнул, словно соглашаясь с собеседником. — Теперь, наверное, стоит навестить нашего милейшего герцога? Как думаешь? — спросил маг у ворона. Тот вновь разразился хриплым карканьем. — Ладно, тебе пора, — усмехнулся маг, погладив птицу. — У тебя впереди долгая дорога. Ворон расправил крылья и взлетел. Поднявшись над вершиной деревьев, он направился на юг. Тёмный маг проводил птицу взглядом. — Ко мне, тварь! — позвал он куда-то в кусты. Из леса вышел старик, точно такой, с которым вёл беседу Леклис. Он шёл, спотыкаясь на каждом шагу и шатаясь словно пьяный. Его движения были похожи на дёрганье балаганной куклы, которую неопытный кукловод тянет за верёвочки. Лишь глаза старика были живыми, в них застыл ужас и обречённость. — Ложись здесь! — произнёс маг, ткнув посохом в землю рядом с собой. Обречённый старик кулем повалился на землю. — На спину, тупая скотина! — маг сильно пнул в бок упавшее тело. — И раскинь руки. Дождавшись, пока зачарованный бродяга выполнит его распоряжения, маг снова пробормотал себе что-то под нос. Из-под земли выползли корни деревьев, похожие на гигантских змей. В один миг они сжали руки и ноги несчастного и надёжно пригвоздили к земле. В этот же момент тёмный маг снял контроль и с губ старика сорвался крик отчаянья и боли. — Замолкни, тварь! — брезгливо бросил маг, вычерчивая концом посоха замысловатые руны на земле около него. — Тебя слышу только я. — Зачем я вам? Что вы хотите со мной сделать? — забился в путах бродяга. — Прости, старик, — усмехнулся маг, доставая тонкий кинжал с белоснежным костяным лезвием. — Мне нужна твоя жалкая жизнь.
* * *
— Мне не нравится твоя затея, Леклис — проворчал Глок, продолжая нервно теребить рукоять меча. — Ты знаешь, что у меня нет выбора, — пожав плечами, ответил я. — Но те, кого мы ищем, — это отребье! — Да, — согласился я, — но они обучены и вооружены, к тому же многие из них служили в распущенной ныне армии. А ты ведь знаешь, как мало у меня воинов. — Можно призвать под свои знамёна дворян центральных провинций. — Разговаривая со своими «верными» подданными, а уж тем более с вассалами дяди, я хотел бы иметь за своей спиной хотя бы небольшой отряд воинов. Отряд преданный только мне и никому более. Я немного придержал Ветра так, чтобы конь Глока смог поравняться с ним. — Прости, старина, — извинился я, дружески похлопав барона по плечу, — но у меня нет веры в преданность дворянства. Самые преданные остались лежать на том трижды проклятом поле, а тут остался всякий сброд, хоть и имеющий громкие титулы и золотые шпоры. Сейчас они либо грызутся между собой, либо забились в свои норы и ждут развязки. Они не пойдут за мной, пока я слаб, а вылезут из своих нор только тогда, когда начнётся делёж трофеев. ЧТО САМОЕ ПОГАНОЕ — ИМ ДОСТАНУТСЯ САМЫЕ ЛУЧШИЕ КУСКИ. Ехавший чуть впереди Мезамир остановил свою вороную кобылу и предостерегающе поднял правую руку. — Не стоит даже пытаться, — громко проговорил он в сторону густых придорожных кустов. — Твоему другу тоже лучше опустить лук. — А мне? — раздался позади нас чей-то голос. Мезамир улыбнулся — даже в сгущавшемся сумраке было видно, как блеснули нечеловечески белоснежные зубы. — У тебя из оружия только пара ножей: один на поясе, а другой в левом сапоге, — проговорил он не оборачиваясь. — Верно, прими вас Падший! — усмехнулся кто-то за нашими спинами. — Что вам надо? — Мы хотим поговорить с Меченым, — проговорил я, тщетно вертя головой по сторонам и пытаясь отыскать собеседника. — Мы союзники. — Союзники? — в вопросе прозвучало сомнение. — Хорошо, — решил наконец часовой, выходя из тени деревьев. — Следуйте за мной, но идите медленно и держите руки так, чтобы их было видно. МОЖНО ПОДУМАТЬ, ТЕБЯ ЭТО СПАСЁТ. Мы спешились и, взяв лошадей за уздцы, двинулись в сумрак осеннего леса. Некоторое время мы молча брели вперёд. Становилось всё темнее, и мы шли почти вслепую по ведомому лишь нашему проводнику маршруту. Наконец впереди замаячили крошечные красные огоньки костров, пробивающиеся через переплетённые ветви. Лагерь разбойников представлял собой несколько палаток и тентов, растянутых между деревьями. Вокруг разложенных костров расположились около сотни разбойников, в основном полуэльфы. На некоторых были видны остатки форменной амуниции с эмблемами различных подразделений армии Восточного королевства. Разбойники заметно оживились, увидев в центре своего лагеря трёх незнакомцев, некоторые потянулись за оружием. — Спокойно, — произнёс я, миролюбиво разведя руки в разные стороны. — Мы друзья. — В наше неспокойное время друзья — это непозволительная роскошь, — произнёс один из самых мрачных, видимо тот, кого я так настойчиво искал. — Кто нам докажет, что вы не шпионы длинноухих? Я прищурившись посмотрел на него. Он был гораздо старше меня, зеленоватый оттенок кожи выдавал в нём полуорка, правую щёку пересекал длинный бледный шрам. Видимо, ему он и был обязан своим прозвищем. Одет он был в грубую стеганую куртку из варёной кожи и тёплые шерстяные штаны. На фоне этой простой одежды бросался в глаза дорогой пояс. Да и полуторный меч со спиральным навершием и изогнутыми кпереди «усиками» гарды, лежавший у него на коленях, был выкован из добротной стали. Такие клинки довольно часто выдавались офицерам незнатного происхождения, которые не могли позволить себе сделать меч на заказ. — Ты ведь был солдатом, верно? — спросил я. Полуорк лишь пожал плечами: — Это не важно, незнакомец. — Дезертир, небось? — Я же сказал: это неважно! — взорвался он. Я окинул поляну презрительным взглядом. — Небось, все вы тут дезертиры! — Какое тебе дело до этого чужак?! Кто ты такой чтобы попрекать нас?! — вскочил со своего места их предводитель-полуорк. — Я — принц Леклис, и мне есть дело до всего, что происходит на моей земле! — громко заявил я растерянным разбойникам. Над поляной повисла гнетущая тишина. — Смешная шутка, чужак, — неуверенно рассмеялся полуорк, оглядываясь на своих товарищей в поисках поддержки. Но те не спешили подержать своего предводителя. — Даже если и так, то что с того? — нахмурив брови, продолжил он. — Согласно эдикту Императора, Восточного королевства больше нет, а его земли переданы Дому Восходящего солнца. — Так что, — на его лице заиграла усмешка, — кем бы ты раньше ни был, теперь ты никто. Стоящий по правую руку от меня Глок пробормотал сквозь зубы ругательство и потянул из ножен меч. — Не стоит, — покачал я головой. — Мы ещё не закончили с ними разговаривать. Клинок капитана стражи пополз обратно в ножны, но взгляд, брошенный Глоком на вожака разбойников, не предвещал тому ничего хорошего. — Неужели ты хотел найти тут союзников? — покачал головой полуорк. — С нас хватит войны, принц. В этом лесу мы свободны и нам никто не указ. Я не отдам свою жизнь ради твоего кровавого безумства. Предоставляю геройствовать таким, как ты, — глухо закончил он. — Свободны? — спросил я с издёвкой в голосе. Ярость начала разгораться во мне подобно лесному пожару. — Посмотрите на себя. — Я медленно обвёл взглядом лица присутствовавших. Те, на кого падал мой взгляд, спешно опускали головы. — Вы похожи на стаю бездомных собак, которых новые хозяева пинками выгнал на мороз. Где ваши дома? Где ваши жёны и близкие? Сколько вам осталось? Через пару месяцев эльфы подавят восставших орков и займутся вами. Вас переловят, словно крыс, и развесят на деревьях. Есть вещи, от которых нельзя убежать! На мгновение я остановился, чтобы перевести дух и успокоиться. Меченый хотел мне что-то возразить, но стоящий недалеко Мезамир красноречиво повертел между пальцев пару метательных ножей. Если бы он не сделал этого и вожак разбойников сказал бы хоть одно слово, я бы снёс его пустую голову. Ярость во мне искала выхода, а руки сами тянулись к Химере. — Буду говорить с вами откровенно, — продолжил я, немного остыв, — мне очень нужны хорошие воины. Вы не хотите воевать, но поймите, что у вас нет выбора! У нас нет выбора! Либо мы выступим все вместе, либо нас перебьют поодиночке. У меня мало союзников, и для меня дорог каждый, кто способен удержать в руках меч. Тех, кто пойдёт за мной сейчас, ждёт достойная награда после нашей победы. И запомните: свобода стоит того, чтобы за нее драться. Насильно я никого не погоню, если хотите — продолжайте барахтаться в грязи. Помните только одно: ваши дни сочтены, эльфы придут и за вами. А ЕСЛИ НЕ ПРИДУТ ЭЛЬФЫ, ТО ВАМИ ЗАЙМУСЬ Я. Закончив речь, я резко развернулся и пошёл прочь с поляны. Глок и Мезамир молча последовали за мной. Спустя пару минут за нашими спинами раздался треск сухого валежника, сминаемого десятками ног. Это шёл один из первых отрядов моей армии.
Глава 17 Жребий брошен.
Нахохлившийся от холода ворон вольготно расположился перед шатром, над которым трепетало полотнище потрёпанного знамени с восходящим солнцем. Чёрные бусинки глаз внимательно наблюдали за копошившимися вокруг эльфами, поэтому, когда один из них запустил в него камень, он успел вспорхнуть с земли. С резким, пронзительным карканьем ворон полетел в сторону присыпанного первым снегом холма, где уже пировали его наглые сородичи, важно расхаживая около раскачивающихся на виселицах мертвецов. — Ненавижу этих проклятых птиц, — пробормотал герцог Уриэль, бросив на землю второй камень. — Они мои постоянные спутники. Иногда мне кажется, что они шпионят за мной. — Это невозможно, милорд, — улыбнулся его собеседник, в свободном чёрном одеянии, которое так любят маги. Герцог вернулся в свой шатёр, маг последовал за ним. Обстановка в шатре поражала совершенно не походной роскошью: все вещи были выполнены лучшими мастерами Империи, ткань шатра была задрапирована безумно дорогим эльфийским шёлком, а земля скрыта под ворохом пушистых ковров. Магистр находил такое убранство донельзя глупым и безвкусным, подобная роскошь была бы уместна в королевских покоях, а не в походном лагере. Шатёр герцога напоминал ему воронье гнездо: чернокрылые воровки тоже любили набивать свои дома грудой бесполезных блестящих вещей. Разумеется, свои мысли маг держал при себе. — Проклятые птицы. Проклятая страна, — едва слышимо пробормотал герцог, опускаясь в кресло с вышитым золотом солнцем на спинке. — Знаете, магистр, иногда я начинаю жалеть, что ввязался во всё это. Тот, кого эльф назвал магистром, подошёл к столику, на котором оруженосец герцога оставил серебряный кувшин с вином и пару массивных серебряных кубков. Наполнив их, он протянул один герцогу. — Вы устали, милорд, но скоро всё это закончится. — Сопротивлению орков скоро будет положен конец, и на этой земле не останется никого, кто посмеет идти против моей воли. Со дня на день должен прибыть отряд с магами, оставленными в столице королевства, и тогда я выжгу эти орочьи гнёзда! После меня останется только пепелище в назидание тем, кто посмеет противиться мне. — Без магов в столице может вспыхнуть восстание. — Ерунда! — отмахнулся герцог. — Гарнизон замка сможет продержаться до моего прихода, и мятежники окажутся между молотом и наковальней. — Полагаюсь на вашу мудрость, милорд, — скрывая усмешку, поклонился магистр. — Скоро ваши деяния оценят по достоинству. — Ты прав, маг, — провозгласил Уриэль, осушив свой кубок, — Империя прогнила и готова развалиться на части, и только сильная рука способна вернуть ей былое величие. Но сначала нужно калёным железом выжечь Восточное королевство. — Его глаза фанатично блеснули. — Тут рождается будущее, и потомки ещё будут благодарны мне за это. — Да, — кивнул маг, кинув взгляд через откинутый входной клапан шатра в сторону пирующего воронья, — тут рождается будущее.
* * *
Из спасительного забытья сна меня вырвала чья-то тихая перепалка. Последние несколько дней были особенно напряжёнными, я обзавёлся новыми сторонниками, а вместе с ними пришли и новые проблемы. Небольшой двор магической резиденции теперь больше напоминал плац казармы. Капитан Глок с хрипом и руганью тренировал на нём пришедших из леса дезертиров, ставших отрядом моей гвардии. Слухи не обманули: у Меченого была самая большая шайка в окрестностях столицы. Гвардия — наверное, это было слишком громкое название для плохо вооружённого разношёрстного сброда, собранного мной в окрестных лесах. По странной прихоти судьбы, большая часть разбойников служили в охранных гарнизонах, которые, по идее, и должны были бороться с разбойничьими шайками. Первой проблемой стало вооружение. Столичные арсеналы по понятной причине были недоступны. Предложение напасть на один из арсеналов я отмёл как неразумное: не стоило привлекать внимание эльфов. Кипучую деятельность в одном из пригородов столицы и так было трудно скрывать. Купить гору оружия в лавке тоже не представлялось возможным просто потому, что таких лавок в городе и окрестностях больше не было. Герцог Уриэль был ушастым выродком, но отнюдь не глупцом — одним из первых указов он запретил продажу и производство оружия на землях королевства. Частично проблему удалось решить с помощью Ховальда, любезно предоставившего в наше распоряжение арсеналы гильдии, но всё равно большая часть моих сторонников была вооружена чем попало. Дел было много, времени на отдых не оставалось совсем. Клорина и Дэя чуть ли не силой заставляли меня делать редкие передышки на еду и сон. Впрочем, удавалось им это плохо. Вот и сейчас они пытались выпроводить зашедшего меня разбудить Глока. — Пусть поспит ещё немного! — рассерженными кошками шипели они. — Я выполняю приказ, — оправдывался капитан, медленно отходя к двери: взрывной темперамент девушек был ему прекрасно знаком. В комнату осторожно заглянул Мезамир, но, благоразумно решив не вмешиваться, вновь скрылся за дверью. Бедный вампир уже, наверное, добрую сотню раз пожалел, что связал себя со мной Кровным Долгом. Напряжение последних нескольких дней не прошло для меня даром. Спать хотелось ужасно, вырванных у судьбы четырёх часов не хватило, чтобы как следует отдохнуть. Однако надо было спасать капитана, иначе он мог пострадать, причём весьма серьёзно, тем более что он действительно выполнял мой приказ. Сделав несколько резких глубоких вдохов, я встал. Перепалка сразу же затихла. — Доброе утро, Ваше высочество, — поклонившись, Глок вышел из комнаты, провожаемый недовольными взглядами моих пассий. Сполоснув лицо и руки холодной водой из большого медного таза, я принялся собираться, одежда и доспехи уже дожидались своего часа на лавке около узкого стрельчатого окна. — Почему ты всегда носишь этот браслет в виде двух змеек? — вопрос Клорины застал меня врасплох. — Раньше ты был равнодушен к украшениям, — поддержала подругу Дэя. — Я и сейчас равнодушен. А браслет — это подарок… друга. — И как её зовут? — усмехнулась Клорина. — Не считай нас наивными дурочками, Леклис, браслет явно женский. — Эйвилин, — пробормотал я, натягивая кольчугу. Проклятье Падшему, ненавижу оправдываться! — Это эльфийское имя, она что — эльфийка? — Она тебе нравится? Вопросы посыпались один за другим. И КАК ТЫ СОБИРАЕШЬСЯ ВЫПУТЫВАТЬСЯ, ЛЕКЛИС? Мало мне проблем с развалившимся королевством, теперь ещё проблемы с личными отношениями. — Так ты нам всё же расскажешь, кто она? — тихо спросила Клорина. — Я спас ей жизнь в Потерянной долине, она помогла мне выбраться оттуда. Вот и всё, мы расстались друзьями. — Значит, она тебе нравится! — вынесла свой вердикт Дэя. — Теперь это не имеет значения, — я ласково обнял обоих, девушек. ПЕРВЫМ УКАЗОМ ПРИДЁТСЯ РАЗРЕШИТЬ МНОГОЖЁНСТВО. …ехидно прокомментировал вечный искуситель — внутренний голос. Впрочем, мысль была не лишена определённого смысла и очарования. Однако наступило время заняться неотложными делами. — Девушки, найдите магистра, пусть он приходит в Зал Собраний. Выйдя из покоев, я краем глаза заметил причудливую тень, затаившуюся в тесной нише между двумя колоннами слева от меня. — Мезамир, — усмехнувшись, окликнул я вампира. Тот незамедлительно вышел из тени на свет, крайне удивлённый тем, что я его заметил. — Мы тоже кое-что умеем, — подмигнул ему я. — Найди мне лучше Глока и Ховальда. Коротко кивнув, он ушёл выполнять мой приказ. Сам я отправился на задний двор резиденции, где тренировались мои воины. В просторных коридорах замка было тихо. Студенты ещё спали, да и не так уж много осталось этих студентов. Пусть спят. Этих неоперённых юнцов ужё ждёт война, страшнее которой ещё не было. Это их судьба. И НЕ ТВОЯ ВИНА, ЧТО ТЫ РЕШИЛ ЭТО ЗА НИХ. Вот что я ненавижу в королевской власти: король вынужден использовать в государственных играх живых людей, словно это шахматные фигурки в бесконечной партии борьбы за власть. С этими мрачными мыслями я вошел на плац. Солдат всегда должен быть занят. Эта простая истина существует столько, сколько существует армия. Именно поэтому Глок столь нещадно гонял бывших дезертиров. Сейчас, разбившись на пары, они дрались на деревянных тренировочных мечах, словно зелёные новобранцы. После пары тренировок такие мечи можно было смело пускать на растопку. Жаль, что не удалось достать нормальных тренировочных мечей. Фехтование лёгкой деревяшкой отличается от фехтования тяжелым клинком. Капитана, однако, сейчас не было, и всем распоряжался похожий на гнома коренастый коротышка. Наверное, один из свежеиспечённых сержантов. Командовал он как-то неуверенно, постоянно косясь в ту сторону, где в тени конюшни сидела мрачная фигура бывшего атамана. Похоже, тот был не слишком доволен своим уходом из леса — приказы капитана Глока он исполнял, но всех остальных просто игнорировал. Моё появление вызвало заметное оживление в рядах воинов. Переговариваясь, они образовали, круг, я молча проследовал в него: всё это было частью заведённого пару дней назад порядка. В конце концов, мне тоже нужно поддерживать свою форму, а все эти военные ритуалы — вещь нужная, но лишь тогда, когда на них есть время. Отдав ножны с Химерой одному из воинов, я взял у другого пару деревянных мечей и встал в центре круга. — Начали, — тихо скомандовал я, вращая деревянные клинки, разминая затёкшие суставы. Сердце стремительно ускоряло свой ритм, готовя тело к схватке. Интересно! Похоже, они решили попробовать, что-то новое. В круг выступил один из воинов с длинным шестом, имитирующим копьё. Копьё в бою оружие, конечно, эффективное. Его длина дает бойцу возможность достать противника с минимальным риском для себя самого. Не менее эффективно оно при добивании разрозненного противника, однако копейщик всё же крайне слаб при отсутствии ближней поддержки. В бою один на один жизненно важно, чтобы у бойца с копьём было что-либо для ближнего боя. Воин подходит не торопясь. Конец шеста целенаправленно смотрит в мой живот. Начинаем лениво кружить друг против друга, он делает несколько пробных колющих атак. Пожалуй, не будем затягивать поединок. Уклонившись от первого и второго ударов, я, отведя третий удар копья в сторону, резко сокращаю дистанцию между нами и достаю нападавшего вторым мечом. Этот выбыл. Потирая плечо и ругаясь сквозь зубы, он уходит из круга, сопровождаемый насмешками соратников. Следующие нападающие начинают атаку сразу, как только первый игрок покинул круг. Теперь их двое, у каждого по деревянному мечу. Нападают с разных сторон и действуют довольно слаженно, видимо, специально готовились. Один пытается связать меня боем, другой пока не лезет в схватку. План, в общем-то, лишён смысла с самого начала: блокировав меч нападающего, я вывожу его из игры вторым клинком. Развернувшись, встречаю стремительную, но запоздалую атаку второго, ловким финтом зацепив его меч в середине, произвожу быстрое вращение. Меч вылетает из его руки и завершает свой путь где-то в земле за кругом. Со стальным мечом подобный финт провернуть довольно сложно. Добиваю второго, имитируя колющий удар в шею. Следующими выходят уже трое воинов. Тут уже приходится приложить всю свою ловкость и искусство. Я петляю по кругу, словно заяц, просто увёртываясь от большей части ударов. Наконец один из нападающих слишком увлёкся атакой, встав межу мной и двумя оставшимися воинами. Не воспользоваться такой промашкой преступление. Блокирую его удар левым мечом, провожу колющий удар правым, после чего, подойдя вплотную, толкаю его на оставшихся двоих. Одному из них удаётся увернуться, зато второй сталкивается с телом «убитого» и они вместе падают на землю. Добиваю упавшего, пока тот не опомнился, после чего легко расправляюсь с замешкавшимся третьим. — Всё! — Бросаю мечи на землю, останавливая тренировочную схватку. Оставшиеся не у дел воины расходятся для продолжения тренировки. Отдышавшись, я забрал Химеру и пошел в направлении укрытия Меченого. — Поговорим? — спросил я, заходя в тень. Полуорк сидел на голой земле. Впрочем несмотря на приближение зимы, на территории резиденции было довольно тепло: маги всегда любили комфорт. Он кинул на меня мрачный взгляд и вновь уставился в землю перед собой. Пожав плечами, я присел на корточки рядом с ним. Некоторое время мы сидели молча. — Может, ты всё-таки представишься? Я не привык общаться с собеседником, называя его собачьей кличкой. — Куда тебе бла-а-агородный принц, — презрительно протянул он. — А моё имя… Оно осталось в прошлом. Теперь я Меченый, им и останусь. — Ты ведь был офицером, как ты дошёл до такой жизни? — Как дошёл? — он грязно выругался. — Так и быть, удовлетворю твоё любопытство, принц. Мне надоело подчиняться полным выродкам только потому, что они имеют громкие титулы. С шестнадцати лет я верой и правдой служил королю и королевству. К тридцати годам я получил младший офицерский чин — благородные получают его едва вступив в королевскую армию, чаще всего не имея ни опыта, ни необходимых знаний, а только именитых предков. Но я не жаловался. Нет, не жаловался. И честно тянул свою лямку. Когда пришли эльфы, я был лейтенантом в одной из крепостей на южных рубежах. Мы были готовы сражаться и умереть, но не сдаваться им без боя. Эльфы были в одном переходе от крепости, когда к нам прибыла помощь: старший сын графа одного из близлежащих графств со своей свитой. Наш капитан был славный старик, но так же, как и я, вышел из низов, и по закону он был вынужден передать командование наследнику благородного рода. На следующую ночь этот графский ублюдок и его люди открыли ворота эльфам. — Как ты выжил? — Я со своими людьми был в дальнем дозоре. Когда мы вернулись, то нашли только пепелище. Эльфы не оставили в живых никого, а ведь там были не только воины… — его голос сорвался на хрип. — Кто вас предал? Меченый мрачно усмехнулся: — Теперь это не важно. Предатель ненадолго пережил преданных им. Вот этими руками я свернул ему шею, — он медленно и силой сжал пальцы. — Мой отряд подкараулил его при возвращении в отцовское гнездо. Мы перебили всю его свиту, а самого взяли живьём. Умирал он очень медленно, но я жалею, что не могу убить его ещё раз. — Если ты так презираешь благородных, почему ты пошёл за мной? Он кинул мрачный взгляд в сторону отдыхающих воинов. — Это их выбор. Я здесь только для того, чтобы дать им шанс выжить, если ты их предашь. — Это не всё, — покачал головой я. — Да, ты прав, — утвердительно качнул головой Меченый. — Я не хочу, чтобы то, что я видел во взятой эльфами крепости, повторилось. Ладно воины, но ведь там были и их семьи. Принц! Что им сделали дети, чтобы их так… — его голос вновь сорвался на хрип, большие сильные руки сотрясала нервная дрожь. — Они относятся к нам так, словно мы — животные, — продолжил он, взяв себя в руки, — хотя нет, для них мы хуже животных. В воздухе повисло тягостное молчание. Мы оба погрузились в омут воспоминаний недалёкого прошлого. — Я восстанавливаю тебя в чине лейтенанта и поручаю подготовку этого отряда, — решил я. — Как просто и по-королевски, — злобно усмехнулся он. — Тебя не интересует, хочу ли я этого? А даже если и хочу, то ты думаешь, что теперь я преисполнюсь к тебе благодарностью за этот жест? Я уже давно не сторожевая собака, чтобы радоваться подачке хозяина. — Думай как хочешь, но теперь ты отвечаешь за этих воинов! — я поднялся, мышцы всё ещё приятно гудели, взбодрённые прошедшей схваткой. — Вот тебе мой первый приказ: в Малом зале собирается совет и вы, лейтенант, должны там быть. — Будет исполнено, — мрачно процедил он сквозь зубы мне в спину. Уже уходя, я заметил Клорину. Она стояла, прислонившись спиной к мраморной колонне рядом с входом в южное крыло магической резиденции. — Похоже, ты ему не нравишься, — кивнула она головой в сторону мрачного, словно туча, Меченого. — Я уже вышел из того возраста, когда хотел быть центром всеобщего внимания и любви, — пожал плечами я. — Мне нужна лишь его верность. Я дал ему шанс, а как он им распорядится — его дело. — Магистр уже в Малом зале, — сменила тему разговора девушка. — Как он? Она грустно покачала головой, отчего плохо уложенная прядь чёрных, как вороново крыло, волос упала на лицо. Улыбнувшись, я исправил этот недостаток, напоследок ласково проведя рукой по волосам девушки. — Твоё появление вдохнуло в него новые силы, — шепчет она, прижимаясь к моей груди. — И не только в него. — Скоро они ему понадобятся, — Клорина прижимает к своей щеке мою ладонь, укрытую толстым слоем кожи защитных перчаток, но девушка не обращает на это внимание. Откуда-то сбоку раздаётся смущённое покашливание. От неожиданности девушка стремительно разрывает объятия и возмущённо оглядывается. К нам подходит смущённый Мезамир. По белоснежной коже его лица гуляет лёгкий румянец. Надо же! Оказывается, вампира тоже можно смутить. Впрочем, я всё время забываю, что Мезамир ещё очень юн. ЭТО НЕ МЕШАЕТ ТЕБЕ ИСПОЛЬЗОВАТЬ ЕГО? А, ЛЕКЛИС? ПОЧЕМУ МОЛЧИТ ТВОЯ СОВЕСТЬ? — Они собрались, — сообщает он, кинув смущённый взгляд на надувшуюся Клорину. — Хорошо, я скоро буду. Проследи, чтобы Меченый пришёл на совет. Немногословный вампир молча кивает головой и уходит, в его глазах сверкают озорные искорки. Боюсь даже представить, как он будет убеждать бывшего атамана присоединиться к нам. В сопровождении Клорины направляюсь в сторону своих апартаментов. Пока Мезамир уговаривает Меченого, я успею перехватить лёгкий завтрак. Когда ещё выпадет свободная минута?
* * *
Зал был не очень большим. Видимо, до этого маги использовали его для своих собраний. В центре располагался длинный стол, почти все места за которым были заняты; при моём появлении все присутствующие встали. Во главе стола стояло до нелепости огромное кресло, предназначенное для меня. Если кто-то таким образом хотел мне угодить, то ему это не удалось. В гнетущей тишине я подошёл к креслу и сел, вслед за мной расселись и остальные участники совета. Мезамир занял наблюдательную позицию в тени около дверей. По левую руку от меня расположился Ховальд, напротив него сидел Глок, но теперь он не бросал на извечного противника возмущённых взглядов. Капитан был холоден и собран, как и все, собравшиеся за этим столом: все раздоры остались где-то там, за плотно прикрытой деревянной дверью, у которой дежурил Мезамир. На другом коне стола восседал магистр Тилит в окружении нескольких магов, среди которых я заметил и Клорину с Дэей. Последние полгода были явно не лучшими в жизни магистра. Теперь в этом мрачном старике, кутающемся в тёплое шерстяное одеяло, с трудом можно было узнать всесильного первого министра королевства. Последним из присутствовавших за столом был Меченый — новоявленный лейтенант моей армии. Вот, пожалуй, и все мои сторонники. — Все собрались? — я окинул взглядом собравшихся, чуть задержавшись на Меченом, тот ответил мне полным ярости взглядом. — Вот и отлично. Я готов выслушать ваши предложения. Собравшиеся удивлённо переглянулись. — Значит, выслушаем мой план: надо захватить королевский замок. — Это безумие, сир! — вскочил со своего места Глок, даже в таком раздражённом состоянии не забывающий титуловать меня. — У нас всего шесть сотен! Можно, конечно, рассчитывать на поддержку городской стражи, но их не так много. Даже будь у нас в три раза больше воинов, мы не сумели бы взять стены даже внешнего двора! Не вести же на штурм замка безоружных горожан! — А с чего ты взял, что я предлагаю его штурмовать? — план уже давно зрел в моей голове, теперь у меня были силы для его осуществления. — Но вы же сам сказали… — Я сказал «захватить», а не «штурмовать», — поправил я озадаченного капитана. — Ты забыл, что в замок ведёт добрая дюжина подземных ходов, и вряд ли эльфы смогли их все обнаружить. Следующие несколько мгновений я наблюдал редчайшую картину — изумлённого капитана Глока. — Штурмовать замок в лоб бессмысленно, — меня охватило хмельное возбуждение, — надо действовать хитростью. Большая часть эльфов располагается во внешнем дворе, в казармах королевской стражи. В самом королевском замке — лишь эльфийский наместник с горсткой сторонников и небольшой охраной. — И магами, — задумчиво пробормотал Тилит. — Не забывайте про магов, Ваше высочество. — В замке нет магов! — громко проговорил я. — Три дня назад все маги ушли с отрядом охраны на помощь армии герцога, завязшей в приграничных землях. — Совершенно верно, маги ушли, — подтвердил молчавший до этого Ховальд. — Похоже, они решили покончить с орками одним мощным ударом. — Значит, нам нужно торопиться, другого шанса взять замок у нас не будет. Замок — это ключ от столицы и центральных провинций. Как только герцог узнает, что столица пала, он бросит сюда все свои войска — к этому времени мы должны подготовить ему достойный приём. Нападём ночью, главное — незаметно собрать воинов в замке. Я думаю, королевские винные подвалы прекрасно подойдут для этих целей, — усмехнулся я, вспомнив свою бурную юность. — Дальше нужно тихо снять часовых и перебить эльфов прямо в постелях. — План настолько безумный, что может сработать, — Глок задумчиво постукивал костяшками пальцев по крышке стола. — Если в замке нет магов, то может получиться. — Это наш единственный шанс, — согласился Ховальд. — Магистр, сколько у нас магов? — обратился я к Тилиту. — Мало, мой принц, — он плотнее запахнул тёплое одеяло. — Из боевых остался только мессир Мартин, — он кивнул в сторону невысокого толстяка, больше похожего на трактирщика, чем на боевого мага, — да мои ученицы. — Сколько остальных? — спросил я. — Больше всего нужны будут Воздушные и Огненные. — Чуть больше десятка, — покачал головой магистр. — Весь преподавательский состав академии. — Мало, очень мало… — Можно использовать учеников старших классов — тихо проговорил он. — Хорошо, — закрыв глаза, согласился я. НЕ ПРИТВОРЯЙСЯ, ЛЕКЛИС, ТЫ ЗНАЛ, ЧТО ОН ПРЕДЛОЖИТ ЭТО. — Осталось обсудить детали, — продолжил я. — Медлить нельзя: к сегодняшней ночи всё должно быть готово.
Глава 18 Самая долгая ночь.
Мезамир бесшумной тенью появился из-за очередного поворота подземного хода. — Скоро выход, — сообщил приятную новость вампир. — Давно пора! — проворчала Дэя, пытаясь избавиться от паутины в волосах. — Эльфы разбегутся от одного нашего вида. — Надо подождать остальных. Всё тихо? — спросил я вампира. — Нас не встречают? — Несколько крыс, пара пауков — больше никого нет. — Пауков! — побледнела Дэя. У всех нас есть маленькие слабости и, похоже, перспектива встречи с пауками пугала её больше чем предстоящая схватка с эльфами. — Да, леди, — слегка поклонился Мезамир — в его глазах сверкнули столь знакомые мне озорные огоньки. — В этих подземельях полно пауков. Странно, что вы не заметили этого раньше, тем более что один из них довольно давно едет на вашей спине. Дэя побледнела ещё больше и замерла на месте, крепко зажмурив глаза, словно маленькая девочка. — Сними его, Леклис… — нервно попросила она. — Пожалуйста, сними! — Всё в порядке, — успокаивая, я прижал девушку к себе. — Не бери в голову, Мезамир всего лишь пошутил. — Так у меня на спине ничего нет? — все еще не открывая глаз, спросила она. — Тут вообще нет пауков, — соврал я, осторожно раздавив ногой снятого с неё паразита. Дэя метнула злобный взгляд в сторону вампира, но тот, почуяв неприятности, уже скрылся во тьме хода, свет ему был не нужен. — Лучше тебе не попадаться мне на глаза! — прошипела она в темноту, уверенная в том, что вампир её прекрасно слышит. — Идём за ним. — Ты думаешь, мы сможем захватить замок втроём? — улыбнулся я, взглянув на не на шутку раззадоренную девушку. — Сумасшедшие затеи — это по моей части, а не по твоей. Подождём остальных. Долго ждать не пришлось: за нашими спинами раздался шорох множества ног, стены подземелья осветил неровный свет факелов и магических светильников. — В этих катакомбах, Ваше высочество, сам Падший ногу сломит, — пропыхтел мессир Мартин, тяжело дыша и утирая со лба пот. — Долго ещё? — Мы на месте. За поворотом — вход в подвалы. Если всё пойдёт как надо, мы без особых хлопот возьмём внутренний двор и королевский замок. В винном подвале было темно и тихо, вдоль стен выстроились огромные пузатые бочки. Впрочем, с нашим появлением стало заметно светлее и оживлённей: почти пяти сотням воинов и магов сложно сохранить абсолютную тишину. Кто-то кого-то задел при выходе из узкой двери тайного хода, кому-то отдавили ногу. Подвал наполнился шелестом сотен ног, глухим гулом и тихими переругиваниями. — Все тут? — я окинул взглядом собравшиеся воинство. Пять сотен, чуть меньше половины моих воинов. Оставшиеся ждут своего часа во внешнем дворе, с ними Глок и Клорина. Меченый, шедший последним, хмуро кивнул головой: — Да, Ваше высочество. — Ждём сигнала Мезамира. Все знают, что надо делать? Держитесь рядом с магами и берегите их как зеницу ока, от этого зависят не только ваша жизнь, но и общий успех. Если эльфы смогут поднять тревогу, то для нас всё будет кончено, не спасут и маги. Королевский замок. Сейчас, наверное, трудно представить, что когда-то вся столица королевства умещалась за этими древними крепостными стенами. А стены эти помнили многое… Очень многое… Их холодные камни видели рождение Восточного королевства, когда мой далёкий предок Леклис, в честь которого меня и назвали, огнём и мечом объединил разобщенных и враждующих полукровок. Они видели мятежи и праздники, королевские свадьбы и похороны. Сколько пота и слёз впитали они… Сколько крови… Молчаливые свидетели прошлого, рьяно хранящие свои тайны. Сегодня им предстояло стать свидетелями ещё одного деяния. Интересно, как потомки назовут его? Искусной военной хитростью или подлой расправой? Каким я останусь в истории? Справедливым? Мудрым? А быть может — Кровавым? Впрочем, какая разница? Я сам выбрал путь борьбы и знал, что он означает. Сколько крови прольётся, сколько совершится зла, прежде чем восторжествует мир. А ВОСТОРЖЕСТВУЕТ ЛИ? Да и нет у меня другого способа взятия замка. Площадь перед замковыми воротами кишела людьми, волна за волной выливающимися из узких улочек и переулков. Все они были заняты, заняты только одним: они умирали. На стене пестрели яркими одеяниями эльфийские лучники, раз за разом обрушивая на бушующую толпу сверкающий ливень смерти. А в режущей глаза синеве небес кружились чёрные точки падальщиков. Нет! Этого не будет. И не важно, проклянут моё имя потом или нет. — Ты что-то сказал, Леклис? — шёпот Дэи выдернул меня из задумчивого оцепенения, похоже, последнюю фразу я произнёс вслух. — Просто задумался, — честно признался я, оглядываясь по сторонам. Воины уже разбились на пять отрядов. Один возьмёт ворота, ещё два пойдут от них вдоль стен, снимая по пути часовых, и встретятся около королевской конюшни на заднем дворе. Два оставшихся захватят внутренние покои королевского замка. Эльфов должно быть меньше сотни, и все они располагаются в Южном крыле. Обо всём этом доложили шпионы Ховальда (слуги нужны и эльфам: не самим же им ухаживать за лошадьми и готовить, а пара золотых монет живо поднимает патриотический настрой и развязывает языки). Скрипнув, отворилась дверь в подвал. В проёме выросла фигура Мезамира. На мой вопросительный взгляд он молча кивнул головой и улыбнулся, оскалив свои белоснежные клыки. Химера с тихим шелестом выползла из ножен.
* * *
Ирлимару Шиарену не нравилась сегодняшняя ночь. (Ирлимар — звание в армиях эльфийских Домов соответствующее званию капитана у людей или военного вождя у орков). С каждым днём в городе нарастало недовольство, отсутствие магов могло сказаться на безопасности немногочисленного гарнизона. Случись в городе восстание — он оказался бы заблокирован в королевском замке. А если у восставших будут маги? Мысль была неприятной. Он уже приказал увеличить количество патрулей: под прикрытием магии враги могли подойти к самым воротам, прежде чем их заметят. Да и ворота, несмотря на то, что к их созданию приложили руки гномы, не смогли бы долго сопротивляться враждебным заклинаниям. Спать не хотелось, и он, повинуясь старой привычке, решил лично обойти посты. Десяток стражников молчаливо топал за хмурым командиром. Лишь эхо их шагов нарушало молчаливое величие королевского замка. Неожиданно стало необычайно тихо. Казалось, время остановилось в зале, куда они вошли. Проверенное временем чутьё просто взвыло об опасности — ирлимар рванул из ножен меч, но тут словно из воздуха выросли десятки вооружённых воинов. Он успел принять на остриё одного, но чей-то кинжал сразу же пробил бок, и ирлимар упал на паркет, обливаясь кровью. Рядом с ним один за другим гибли его стражники, так и не успевшие изготовиться к бою. — Невидимость и вуаль тишины! — прохрипел он, слишком поздно найдя разгадку. Звуки уже вернулись, вокруг молча пыхтели и суетились нападавшие, добивая раненых и обыскивая мертвецов. — Ты прав, эльф! — остатками сознания ирлимар понял, что обращаются к нему и, с трудом разлепив глаза, постарался разглядеть говорившего, но затуманенный взор различал лишь размазанные тени. — Не мучай. Добей, — слова дались с трудом и отозвались мучительной болью по всему телу. Тень перед глазами сделала какое-то движение, и остриё меча проткнуло грудь. Он ещё успел заметить голову дракона на навершии. Потом был свет…
* * *
Горящие свечи роняли капли расплавленного воска на холодный каменный пол подземелья, но их света явно не хватало, чтобы осветить зал, погруженный во мрак. На холодной мраморной плите в центре зала бился в путах скованный цепями орк. Мышцы его вздулись от напряжения в тщетной попытке вырваться из смертоносных оков, но всё было напрасно. Из заткнутого кляпом рта доносились невнятные стоны и хрип. Глаза орка с ужасом наблюдали за медленно подходящей, словно плывущей над полом, фигурой, укутанной в тёмное одеяние. Изящная рука вынырнула из складок одежды и осторожно, и даже ласково, утёрла пот со лба пленника. От этого он забился в путах ещё сильнее. На небольшую подставку рядом с пленником легла книга в чёрном кожаном переплёте с гравированными позолоченными вставками на углах. Эхо загуляло по стенам зала, играя словами затерянного во времени ритуала. В свете свечей в руке фигуры блеснул кинжал и серебряной молнией пробил сердце жертвы. Пленник дёрнулся в путах и затих. Следующая фигура, возникшая в пятне света, показалась ей странно знакомой. Мужчина-полукровка, в котором причудливо переплелись черты всех известных Светлых рас. В его длинных чёрных волосах уже сверкали тонкие серебряные нити седины. Над левым глазом виднелся шрам от застарелой раны. «Леклис?! » — прошептала Эйвилин… И проснулась. Открыв глаза, она ещё долго лежала, вспоминая детали сна. Сна или видения? Этот вопрос долгое время не давал ей покоя. Два дня назад она вернулась в столицу вместе с отцом и матерью. С приближением зимы война в горном королевстве стала затихать. Через заваленные снегом перевалы было трудно провести армию, не растеряв её боеспособность. С наступлением весны схватки возобновятся, а пока стороны зализывали раны. Впрочем, гоблинов вытеснили уже к самым границам горной страны, правда, в их руках оставались все приграничные крепости. Головная боль гномов — эти крепости они строили для себя и строили на совесть, вернуть их без обильной кровавой платы будет очень сложно. Эйвилин поднялась со своего ложа, за окном ещё было темно, ночь не спешила уступать свои владения дню. Спать больше не хотелось, поэтому девушка решила взять пару книг в библиотеке. Закутавшись в тёплый халат, она осторожно спустилась по ступенькам на первый этаж виллы, магический светлячок, зависший над левым плечом, освещал ей путь. Неожиданно её внимание привлёк мерцающий красный огонёк на веранде, заинтересованная девушка направилась к нему. Подойдя ближе, она увидела могучего белобородого гнома, задумчиво пускающего табачный дым из изогнутой трубки. Несмотря на несмотря на очень позднее время, он был одет по-походному: тяжёлая кольчуга, спускающаяся почти до колен, крепкие кожаные сапоги, укрепленные железными вставками. Для полноты картины не хватало лишь щита и шлема. Десяток гномов приехал в столицу по приглашению Артиса, это были его старые боевые друзья ещё со времён войны с драконитами. Именно на неё отправил Император старшего сына, не на шутку увлёчённого Весминой. Злые языки утверждали, что именно из-за их романа эта война и началась. Впрочем, своей цели он так и не достиг, вернувшийся принц так и не оправдал чаяний венценосного отца. Эйвилин осторожно откашлялась. Гном удивлённо обернулся: — Моё почтение, Пресветлая Леди, — вежливо поприветствовал он дочь хозяина. — Надеюсь, я не помешал вашему отдыху. Просто мне не хотелось спать, вот я и решил немного прогуляться. — Не извиняйтесь, мне самой плохо спалось, и я также решила пройтись, — проговорила Эйвилин, встав рядом с ним. Некоторое время она наслаждалась ночной тишиной, нарушаемой лишь сопением курящего гнома. Ночь была необычайно красива: облаков не было, и весь небосвод был усеян яркой россыпью мерцающих звёзд. — Вы хоть иногда расстаётесь со своими доспехами и оружием? — прервала она затянувшееся молчание, с интересом разглядывая оружие гнома — грозного вида секиру, мирно стоявшую около стены. Любовь гномов-воинов к своему оружию давно стала причиной для множества скабрезных шуток и сплетен. — Очень редко, леди Эйвилин, — усмехнулся гном. — Для мужчин броня — это как вторая кожа. Даже ваш отец редко снимает лёгкую кольчугу. — Но не спит же он в ней? — удивилась девушка, оглядев гнома. — Так вот вы о чём, — догадался тот, проследив за её взглядом. — Спешу вас разочаровать, леди: я ещё не ложился. Мы с вашим отцом допоздна засиделись в малом зале. Нам было о чём поговорить. Мы сидели бы, наверное, до утра, но тут вмешалась ваша матушка — леди Весмина. У вашего отца завтра не простой день, император изучил его доклад и требует к себе, — гном презрительно скривил губы. — Вы не любите моего дядю? Гном зло сплюнул в ночную темноту. — Простите, леди, — извинился он. — Ваш дядя слишком слаб для правителя. Ваш досточтимый дедушка сделал большую ошибку, лишив старшего сына трона. А всё из-за ваших сумасшедших законов и знаменитого эльфийского упрямства, почему-то упорно называемого гордостью. — А чем плохи наши законы? — Эти ваши Старшие Дома, Младшие Дома. Прейти из Старшего Дома в Младший довольно легко, а перейти из Младшего в Старший практически невозможно. — У людей и полукровок так же. Пусть у них нет Домов, но ведь не может у них крестьянин сделаться королём. — Так же, да не так. Хороший воин вполне может получить дворянство, и это понятно: они постоянно воюют. А у вас когда последний раз принимали из Младшего Дома в Старший? Не трудитесь, всё равно не вспомните! Ваша матушка, даже выйдя замуж за вашего отца, осталась в Младшем Доме. Теперь вы, леди, хоть и принадлежите к правящему Дому, не можете претендовать на корону, пока не выйдите замуж за представителя одного из Старших Домов. — Я это знаю лучше вас, — хмуро кивнула головой Эйвилин. — Пусть убираются к Падшему, мне не нужна корона, а выходить замуж я буду по любви, и не важно, кем будет мой избранник. — Помоги вам Творец, леди. Те Старшие, кого я знаю, — просто спесивые уб… Кхм… — кашлянул на полуслове гном, — зазнайки. Ваш отец — редкое исключение. А ведь вся их заслуга только в том, что их предки были великими магами эльфов. — Странно слышать это от гнома. Вы же ревностно храните память своих героев! — Но мы не делаем героев из их потомков, если они того недостойны. Кузнец у нас может сделаться главой клана, а его сын, в свою очередь, снова будет кузнецом или простым воином. Да и само звание старейшины не даёт каких-либо привилегий, а лишь накладывает громадную ответственность. — А доступ в знаменитые сокровищницы гномов? — Любой гном может попасть в сокровищницу, это не запрещено: богатства принадлежат всему подгорному народу. — То есть любой гном может прийти туда когда угодно и забрать золото или понравившуюся вещь? — изумилась Эйвилин. — Разумеется, нет. — Гном выпустил в небо очередную струйку табачного дыма. — Можно просто прийти и посмотреть. Взять что-то из сокровищницы можно только с разрешения старейшин. — Не понимаю: если любой может войти в сокровищницу, то что ему мешает унести монету — другую? Не будете же вы пересчитывать все свои богатства после каждого прихода посетителей. — У нас свои секреты, леди, — хитро усмехнулся гном. — Мы не обладаем магией в вашем понимании, но кое-что всё-таки умеем. Иначе нас бы уже растоптали более развитые в магическом плане расы. Из сокровищницы невозможно что-либо незаметно вынести, не поставив на уши всю её охрану. — А были попытки? Гном нахмурил брови и некоторое время молчал: — Да были. Правда, всего несколько. Да и как не быть? Гномы ведь тоже разные бывают, но отступников ждёт только одно. — Смерть? — Есть вещи хуже смерти, леди. Бесчестие и изгнание не только отступника, но и всей его семьи. Грехи отцов ложатся на детей. — Неужели любой гном может стать старейшиной или королём? — сменила тему Эйвилин. — Ограничения конечно есть. Во-первых, старейшиной не может стать гном, не разменявший девятый десяток лет, и это естественно: с годами приходит опыт. — Или старческий маразм, — поддела она бородача. — Это тоже случается, — весело хохотнул тот в ответ. — Во-вторых, кандидат должен быть богатым, и богатство должно быть накоплено им самим, а не получено в наследство. Исключение делается только для воинов, — он грустно усмехнулся, — среди них редко бывают богачи. — Вот тебе и равенство! — Эйвилин скептически выгнула левую бровь. — А если он был из зажиточного рода? — Если бы вы знали, какие у нас налоги на наследство, вы бы не задали этот вопрос, — хитро усмехнулся её собеседник. — А какой смысл постоянно собирать богатства, если после смерти детям ничего не останется? — Ну, кое-что всё же остаётся. Да и не ценится у нас богатство, полученное в наследство. Уважение и признание не покупаются за деньги. — И вы считаете наши законы сумасшедшими, — покачала головой девушка. Гном негромко рассмеялся: — Возможно, я слишком предвзят, но ваши порядки… Они остались у вас ещё с тех времён, когда эльфы жили в Западных лесах. Раньше считалось, что в Старших Домах лучше передаются магические способности, но теперь совершенно ясно, что это неправда. Рано или поздно вам придётся изменить существующее положение дел, и я не завидую тому, кто решится на этот шаг, — неожиданно он зевнул, прикрыв рот огромной мозолистой ладонью. — Пожалуй, самое время немного отдохнуть. Доброй ночи, Пресветлая Леди. Гном развернулся и пошёл к выходу с веранды, громыхая подкованными сапогами. — Подождите! — окликнула его девушка. — Как вас зовут? Я помню, отец представлял вас, но я не запомнила. — Бальдор Белобород к вашим услугам, леди, — гном с достоинством поклонился и направился в свои покои. Постояв ещё немного, Эйвилин отправилась в библиотеку. Библиотека занимала почти всю южную часть западного крыла виллы, но пользовались ей довольно редко. Да и сама вилла, несмотря на свою запредельную стоимость, довольно часто пустовала. Лишь молчаливые слуги поддерживали порядок в пустых комнатах, тщетно ожидающих своих хозяев. После свадьбы семейная чета редко бывала в столице в основном из-за ссоры Артиса с всесильным отцом, так и не простившим старшего сына. После гибели императора Элберта VI от глупого несчастного случая на охоте лиственную корону получил младший брат Артиса, принявший после коронации, согласно традиции, имя Элберт. Библиотека встретила Эйвилин пугающей тишиной. Огромные стеллажи с книгами прятались друг за другом, образуя настоящий лабиринт. Тут были книги разных эпох и разных направлений: сочинения эльфийских мыслителей и трактаты о военном искусстве орков, книги по магии, медицине, истории. Пожалуй, лишь библиотека столичного университета могла похвастаться более богатым собранием. Подавив в себе желание запустить ещё три-четыре светлячка, девушка подошла к небольшому столу рядом с входом и простеньким заклинанием разожгла десяток свечей в серебряных подсвечниках. Она ещё слишком плохо контролировала свой дар, и поддержание трёх светлячков разом быстро бы измотало её силы, что уж говорить о более серьёзных заклинаниях. Девушка остановилась перед книжным лабиринтом. В свете свечей обстановка погружённой во тьму библиотеки показалась ей ещё более мрачной и пугающей. Как назло, книги по магии находились в самом дальнем углу. Подумав немного, она не удержалась и щёлчком пальцев вызвала ещё один светящийся шарик, заставив его зависнуть над правым плечом. После чего без труда добралась до огромного стеллажа с собранием (одним из самых полных в Империи) магических книг». Правда, многие знания, столь тщательно сохранённые, уже не представляли никакой практической ценности. За века своего существования магия не стояла на месте, а динамически развивалась. Строились и рушились теории, низвергались, казалось бы, фундаментальные основы, а на их месте вырастали новые. Существующая стабильность утвердилась чуть более семи столетий назад, да и то для этого понадобилось две кровопролитные войны. Не найдя ничего интересного на нижних полках, девушка обратила свой взор на верхние — правда, до них ещё предстояло добраться. Можно было, конечно, вытаскивать книги наугад с помощью магии, но на это пришлось бы потратить отнюдь не бездонные магические силы. Тратилась манна мгновенно, а вот восстанавливалась довольно долго. Многие боевые маги после двух-трёх крупных сражений пару месяцев не могли пользоваться своим даром. Немного поискав, она нашла между стеллажей небольшую подвижную лестницу, с помощью которой и получила доступ к интересующим её полкам. Книги вверху оказались довольно интересными и менее старыми, чем представленные ниже. Хотя и тут была парочка совсем уж древних фолиантов, не представляющих никакой магической ценности. Выбрав парочку книг и присмотрев ещё несколько книжек на будущее, Эйвилин собиралась спускаться вниз, но тут её внимание привлекла самая крайняя книга на верхней полке. В черном переплете из кожи, похожей на змеиную, она выглядела очень необычно. Заинтересованная девушка вытащила её и тут же едва не уронила. Чёрный переплёт, позолоченные треугольные вставки, покрытые затейливой вязью гравировки. Книга из сна.
* * *
В комнате царил страшный беспорядок, даже после достопамятной вечеринки с Клориной и Дэей такого не было: видимо, эльфы не раз её обыскивали. Под ногами что-то прошелестело, я посмотрел вниз. Из-под носка сапога выглядывал лист бумаги, покрытый пылью. Убрав ногу, я наклонился и поднял его. В глаза бросились строчки написанного мной лет в шестнадцать стихотворения. А мир не для нас, наше дело — война. Походы, набеги, осады. Горький смешок сорвался с моих губ. Воистину: бойся исполнения своей мечты. Я мечтал прославиться на полях сражений и жалел, что нет войн, а теперь вся моя жизнь — одно непрекращающееся сражение за выживание. Сначала только моё, а теперь ещё и всего королевства. Как ни странно, всё прошло так, как и планировалось. Сначала мы захватили внутренний двор и королевский замок. Это было не трудно: тут была сотня эльфов, не больше. Потом был захват внутреннего двора. Вот тут-то и пришлось повозиться. Там помимо многочисленных складов, конюшни и арсенала находилось три казармы, в которых раньше размещалась королевская гвардия. Первые две казармы удалось уничтожить без особых хлопот: тихо убираем бодрствующую стражу, а дальше работают маги, их некому сдерживать. Большинство эльфов были усыплены и безжалостно перерезаны в собственных постелях. Пленных я приказал не брать. Да и как их возьмёшь, если у эльфов впятеро больше воинов? Мы резали их словно свиней на бойне. Многие воины выходили из залитых кровью казарм с безумным взглядом и трясущимися руками. Я понимал их. Одно дело, когда убиваешь в схватке, и совсем другое, когда режешь неспособного сопротивляться. Это работа палача, а не воина. Но выбора у меня не было. Пресловутая честь правителя — ты можешь пойти на любую подлость ради блага собственного народа. Впрочем, избиение эльфов продолжалось не столь долго, как мне хотелось. У последней казармы нас встретили стрелы. Эльфийские лучники… Сколько про них уже рассказано, сколько ещё расскажут! Эльфы считались великими стрелками, и это была заслуженная слава. Стрелы, вынырнувшие из узких окон, собрали богатый урожай, прежде чем мы смогли найти укрытие. Любой шорох, любое движение вызывало смертоносный ливень. Но в этот раз удача была на нашей стороне. Запертые в казарме, эльфы не могли стрелять навесом, да и окон в здании было не так много. Подсуетившиеся маги сразу соорудили соорудили заклинание щита, и мы без труда прошли к самым стенам здания. Потом была долгая кровопролитная схватка в узких коридорах. Эльфы не сдавались в плен, да никто и не стремился их брать. К тому времени, когда первые лучи солнца выглянули из-за горизонта, всё было кончено. Пятитысячный эльфийский гарнизон перестал существовать. С высокого шпиля Королевской башни замка соскользнуло зелёное знамя с восходящим солнцем, ему на смену пришло чёрное знамя с вздыбленной химерой.
Глава 19 Мелкая ставка.
Десять лет жизни за сутки спокойного сна! С трудом сдираю с себя дорогой, но жутко неудобный костюм. Пара пуговиц, не выдержав моего яростного напора, отрываются и улетают куда-то в сторону. К Падшему раздеваться! Не снимая сапог заваливаюсь на такую манящую кровать и, обхватив руками мягкую подушку, закрываю глаза. Ночь и последовавший за ней день вымотали меня до предела, даже на стенах Железного холма я так не уставал. Пришлось показаться на глаза моему «возлюбленному» народу. В городе праздник — а как же: пришёл наследник престола и освободил их от эльфов! Сегодня они ликуют, а через пару дней будут меня проклинать. А ещё через две недели будут также ликовать, приветствуя герцога. Или не будут? А катись всё к Падшему! Спать! Тихий стук в дверь мгновенно разбудил меня. Сейчас я кого-то убью! С трудом разлепив глаза, вижу вошедшего Глока. — Окрестные бароны собрались, мой принц, и ждут вас. — Они ведь должны были прибыть только к вечеру! — Уже вечер, сир. Я посмотрел в окна: за ними уже вовсю властвовали сумерки. А мне казалось, что я только лёг. Пробормотав проклятье, принимаюсь одеваться. Издать что ли указ, приравнивающий попытку меня разбудить к государственной измене? Глок услужливо протянул мне найденную в сокровищнице корону принца. Хотя это даже не корона, а просто тонкий серебряный обруч. Мы с Ольденом всегда носили такие на официальных мероприятиях, если, конечно, нам не удавалось их избежать. Поморщившись, надеваю её на голову. Ненавижу ритуалы! Подавив зевок, выхожу из покоев и направляюсь в тронный зал, за мной следом топает четвёрка стражников во главе с Глоком. Коридоры двора пугающе пустынны, лишь в одном из залов несколько слуг смывают кровавые следы — напоминание о прошедшей схватке. Наконец показываются знакомые двери тронного зала, около них каменными изваяниями застыла пара стражников в начищенных до блеска кирасах с выгравированной химерой. Замковые арсеналы были в моей полной власти, и мои воины получили лучшее, что там было, перестав выглядеть как банда разбойничьего сброда. Стражники распахнули двери, я прошёл в тронный зал. Тут мало что изменилось за времени моего отсутствия. (или «за время моего отсутствия», или «со времени моего отъезда. На стенах всё так же пылятся старые знамёна и потускневшие от времени гобелены. На ступенчатом возвышении стоит трон. Тяжело вздохнув, направляюсь прямо к нему. Эхо, рождённое звуками моих шагов, вносит в атмосферу пустынного зала каплю какой-то мрачной торжественности. Король умер, да здравствует король! Немного поколебавшись, сажусь на трон. ПРИВЫКАЙ, ЛЕКЛИС. ТЕПЕРЬ ЭТО ТВОЙ ТРОН. Дело за малым — удержаться на нём. Ирония судьбы: я с удовольствием готов избавиться от того, о чём многие мечтают всю свою жизнь. Леклис Великий оставил своим потомкам беспокойное наследство. Восточное королевство далеко не так едино, как может показаться на первый взгляд. Оно напоминает слоёный пирог. Правят балом три герцогства, населённые в основном потомками от смешанных браков людей и эльфов. Герцогства занимают добрую половину земель королевства. Они связаны присягой на верность королю, но кто в наши смутные времена помнит о старых клятвах? Обширные територии на границе с драконами занимают остатки некогда многочисленных орков. Прошло то время, когда дикие зелёнокожие орды нагоняли ужас на жителей земель изученного мира. Орки были слишком воинственны и успели рассориться со всеми Светлыми расами. За это и поплатились. Эльфы и люди однажды прекратили взаимные свары, решив совместно избавиться от беспокойных соседей, и это им почти удалось! Орки были разбиты, а их земли захвачены победителями. Остатки некогда многочисленной расы отступали до самых границ с драконами, но, когда отступать стало некуда, они встали насмерть и сталью отстояли право на своё существование. Восстановить былое величие оркам не удалось, но воинственный дух их остался не сломлен. Веками приграничье поставляло лучших наёмников в армии владык людей, да и гномов. Даже эльфы не брезговали прекрасно выученной оркской пехотой. Остальные полукровки проживали в центральной провинции, являющейся королевским доменом. Правда, такие, как я, даже тут были большой редкостью. Полукровки тоже не слишком дружат между собой. Потомки эльфов и людей недолюбливают орков, те отвечают им взаимностью. Сильная королевская власть и постоянные внешние угрозы вынуждали их сотрудничать, но теперь всё переменилось. Надежды на герцогства и их властителей очень мало. Возможно, эльфы уже купили их со всеми потрохами, слишком уж тихо они себя ведут. Ведь выступив совместно, они могли смести эльфов и утвердить на королевском троне новую династию. Хотя возможно, они просто не смогли поделить королевскую корону. Пока не смогли поделить… Ничего, прорвёмся! Сначала надо разобраться с войском эльфов и вытащить остатки орков из капкана. Если это удастся, то пики орков обеспечат мне сохранность трона, а если нет, то… да простят меня мои предки! — Пригласи их, Глок — кивнул я капитану. Он коротко поклонился и пару раз хлопнул в ладоши. На противоположном конце зала стражники открыли тяжелые парадные двери. В тронный зал чинно проследовал десяток различных полукровок — бароны центральных провинций. Пожалуй, самая надёжная часть дворян королевства. Некоторых из вошедших я знаю, некоторых вижу впервые. У многих из них тот проклятый поход унёс отцов, сыновей, братьев. Потом по их землям прошлись эльфы. Теперь они жаждут отомстить, и я дам им такую возможность. Кто сеет ветер — пожнет бурю.
* * *
Я хмуро рассматривал расстеленную на столе карту королевства. Итак, что мы имеем, Леклис? Армия эльфов бьётся о стены двух оркских городов. Нетрудно понять, что сделает Уриэль, узнав, что столица в моих руках? У нас с герцогом одна общая страсть — обоюдная ненависть друг к другу. Даю руку на отсечение — через полторы-две недели он будет под стенами столицы. Смогу ли я собрать к его приходу равную по силе армию? Нет! Несмотря на то, что бароны обещали мне свою полную поддержку. Бароны, остатки королевской армии, ополчение. Тысяч двадцать наберётся, но из них только треть профессиональные воины. Мало, слишком мало. Ещё пятьсот лет назад подобная армия считалась бы крупной, а теперь нужно в три раза больше сил, чтобы противостоять полнокровной армии эльфийского Дома. В кабинет неслышно проскользнули две женские фигуры. Правда, я отдавал приказ стражникам никого не пускать, но не думаю, что существует на свете силы, способные остановить эту бешеную парочку. — Ты с ума сошёл, Леклис! Тебе просто необходим отдых! — Похоже, Клорина испытывала жуткое желание запустить в меня чем-то тяжёлым. На моё счастье, я не снимал амулет драконов, а он защищал меня от любой магии. Или от любых предметов, брошенных с помощью этой самой магии в мою драгоценную особу. Что не могло не радовать. Имей девушки возможность, они бы насильно усыпили меня. Порой забота обо мне переходила у них все разумные, да и, пожалуй, неразумные пределы тоже. — Чуть позже, — покачал головой я. — Может, хотя бы поешь? — спросила Дэя, тяжело вздохнув. — Хорошо, позови кого-нибудь из слуг, — легко согласился я, решив не расстраивать девушек. — Посмотри в окно, Леклис! Ночь на дворе, а слугам тоже надо спать. Во всем городе не спят только стражники да один полоумный принц с парой советников. — Это кто же? — искренне удивился я. — За твоими дверьми препираются Глок и Ховальд. — Глок понятно, а что там делает Ховальд? — Спорит с капитаном твоих стражников, — пожала плечами Клорина. — Ладно — что бы ты без нас делал, — мы найдём тебе перекусить. Девушки ушли, оставив меня наедине с собственными мыслями. Вновь склонившись над картой, я погрузился в раздумья. Отсидеться за стенами столицы? Нет. Это не Железный холм с тройным кольцом стен, вырастающих из скал. В столице помимо замка — одно кольцо не слишком высоких стен с редкими обветшавшими башнями. Стены давно нуждаются в ремонте, да и город уже вырос из них. Дядя задумывал начать постройку нового кольца укреплений — война помешала. Если закрепляться в столице, то треть города придётся уничтожить. Отличное начало правления! Подобное решение выльется в бунт, а только его мне и не хватает для полного счастья. Будь армия Дома вполовину меньше… Мой взгляд замер на большой провинции совсем рядом с приграничными землями. Ну конечно! Герцогство Табас совсем рядом с приграничьем! Если оно выступит на моей стороне… Впрочем, мне и не нужно, чтобы оно выступило, достаточно убедить в этом эльфов. Я стремительно проследовал к письменному столу и быстро набросал на листе пергамента послание, скрепив его королевской печатью. Теперь мне нужен гонец, и я знаю, кто мне его найдёт. — Глок! — Я здесь, — старый капитан возник в кабинете мгновенно, словно прошёл сквозь стену. — Пригласи Ховальда. — Слушаюсь, Ваше высочество! Я поморщился: капитан был моим наставником с малых лет, у меня сводило скулы от его постоянных «сиров» и «ваших высочеств». — Я здесь, сир. — В дверном проёме возникла фигура Ховальда. — Присаживайся — кивнул я головой в сторону одного из кресел. Долго уговаривать главу гильдии не пришлось. — Скажи. В твоей гильдии есть кто-то, кто тебе мешает? — поинтересовался я, опускаясь в кресло напротив него. — Не понимаю, Ваше высочество. — Я спрашиваю, есть у тебя в гильдии тот, от кого ты не прочь избавиться? Ховальд кинул на меня задумчивый взгляд: — Зачем вам это, мой король? — Мне нужен гонец! — Слово «гонец» далось с трудом. — Хочу напомнить герцогу Табаса о присяге на верность и потребовать помощи. — Он не пойдёт за вами, — всё ещё не понимая, покачал головой Ховальд. — Мои шпионы докладывают, что он договорился с эльфами, выторговав себе часть земель орков в обмен на своё бездействие. — А если я предложу ему одну из центральных провинций и должность первого министра? Глава гильдии задумчиво почесал лоб, взвешивая все «за» и «против» такого предложения. — От столь жирного куска будет трудно отказаться, — осторожно заметил он. — Есть одно «но»: его земли находятся рядом с приграничьем, а там эльфийская армия. Узнай они… — на пару мгновений Ховальд замолчал, на его губах заиграла улыбка понимания. — Пожалуй, у меня есть тот, кто нужен вам и уже не нужен мне. — Мы поняли друг друга? — спросил я, протягивая ему запечатанный королевской печатью свиток. — Да, сир! — Послание перешло из моих рук в руки главы гильдии. — Вы можете рассчитывать на меня! Я пошлю своего лучшего агента. Правда, путешествие по королевству сейчас небезопасно: разбойники на дорогах совсем распоясались. — Надеюсь, гонец избежит столь нежелательных встреч? — Не беспокойтесь, сир, он умрёт, но доставит послание по назначению! — заявил он с непоколебимым апломбом. — Очень на это рассчитываю. — Вяло машу рукой, показывая, что аудиенция закончена. Ховальд покинул кабинет. У самого входа замечаю притаившихся девушек. Дэя держит в руках корзинку, наполненную фруктами, Клорина — кувшин с вином. — Вы всё слышали? — Достаточно чтобы понять, — кивнула Дэя. — И что вы думаете обо всём этом и обо мне? — А что мы должны думать? — Ну, я не знаю, что я негодяй, обрекающий неизвестного гонца на верную смерть. — Ты слишком строг к себе, Леклис, — покачала черноволосой головой Клорина. — Я такой, какой есть. — Это мне в тебе и нравится, Леклис, — улыбнулась Дэя — ты добрый и мягкий, но если нужно ты становишься крепче стального бруска. — Добрый и мягкий, — горько усмехаюсь я. — После вчерашней ночи моим именем будут пугать детей по всей империи! Между тем Клорина проворно наполнила бокал вином и протянула его мне, я машинально осушил его. Девушки торжествующе переглянулись. Вот ведь хитрые бестии! — Что там было? — спросил я, догадываясь, каким будет ответ. На тело уже навалилась страшная усталость. Веки потяжелели, не осталось ни сил, ни желания держать глаза открытыми. — Щепотка «Сонной травы» даёт поразительный результат, — злорадно ухмыльнулась Клорина. — Спокойных снов, Леклис. — Спасибо, — поблагодарил я, прежде чем мои глаза сомкнулись.
* * *
За сервированным столом гномы чувствовали себя явно неуютно. Репутация хозяйки дома не позволяла им избежать банкета в свою честь. Хотя очень хотелось. Нет, гномы любили хорошо поесть, но банкет по эльфийским правилам представлялся им разновидностью какой-то особо мучительной пытки. Всё дело было в бесчисленном количестве столовых приборов — вилок, ложек и ножей разной величины, которыми требовалось поглощать приготовленные блюда. — Спасайте, леди, — шепот Бальдора застал Эйвилин врасплох. Гном был не на шутку встревожен. — Мы незнакомы с вашим этикетом и совершенно теряемся в хитросплетении столовых приборов. — А что тут сложного? — удивилась Эйвилин. — Столовый нож и вилка, две рыбные вилки, вилка для закусок, ложка для… — девушка осеклась на полуслове, увидев неподдельную панику в глазах гнома. — А почему мой отец вам не помог? — Ваш отец сказал: «Это будет весело» и умыл руки, — хмыкнул гном. — А нам так не хочется расстраивать вашу почтенную матушку! — Что от меня требуется? — Эйвилин вспомнила, сколько сил приложила Весмина для устройства этого обеда. — Подсказывайте мне, для чего нужен тот или иной прибор и какое блюдо им есть. — А остальные гномы? — Остальные будут повторять всё за мной. Только сейчас Эйвилин увидела, что взоры всех сидящих за столом гномов направлены в их сторону. — Хорошо, так и сделаем. Обед прошел лучше, чем она предполагала. Она тихо подсказывала Бальдору назначение тех или иных приборов и едва сдерживала смех, видя, с каким усердием остальные гномы копируют его действия. Надо отдать гномам должное: получалось у них весьма неплохо. — Для чего нужна эта ложка? — спросил Бальдор, вертя маленькую серебряную ложечку, которая просто терялась между его пальцев. — Для десерта. — Я говорил — у эльфов сумасшедшие обычаи. Только вы могли придумать добрую дюжину нелепых столовых приборов. Руками, что ли, нельзя поесть? — проворчал гном. Эйвилин тихо рассмеялась. — Теперь я понимаю, почему манеры моего отца считают эксцентричными. Он слишком много времени провел среди гномов. — Эх, леди, видели бы вы его двадцать лет назад. В то время мы славно сражались с драконитами. Мне тогда как раз пятый десяток исполнился — самый расцвет сил. Сутками напролёт могли рубиться. А потом ещё пару суток праздновать победу. Да, славные были времена! — вздохнул гном. Наконец обед закончился, и все стали расходится. — Спасибо, Пресветлая Леди, — учтиво поклонился Бальдор и утёр вспотевший лоб. — А, вот вы где? — к разговаривающей парочке подошёл Артис. — Поздравляю, Бальдор, за обедом тебе удалось меня удивить. Не понимаю только, зачем ты просил меня о помощи. — Мы быстро учимся, — ухмыльнулся гном. Бросив в сторону девушки ещё один благодарный взгляд. Оставив отца разговаривать со старым другом, Эйвилин направилась на поиски матери. Найденная книга не давала ей покоя. Все попытки открыть её закончились неудачей, странный замок на книге упрямо не хотел открываться. Девушка нашла мать на втором этаже в рабочем кабинете отца. Весмина сосредоточено изучала какие-то бумаги. — Я не помешаю? — спросила она, заходя в кабинет. — Заходи, дочка; это просто отчёт от управляющего. Кстати, ты не видела своего отца? — Он внизу, разговаривает с Бальдором. — Знаю я их разговоры, — благодушно усмехнулась Весмина, — после них запасы вина и пива в доме значительно уменьшаются. — Мам, что означает символ в виде черного круга со странной белой руной внутри? — поинтересовалась Эйвилин. — Руной или пятиконечной звездой? — Звездой, кажется, — ответила Эйвилин, припомнив знак на книжном переплёте. — Пентакль! Где ты видела подобный символ? — спросила Весмина, от благодушия в её голосе не осталось и следа. — Не помню… — резкая перемена в настроении матери не на шутку встревожила девушку, и она не решилась рассказать про свою находку. — В одной из книг, наверное. Весмина внимательно посмотрела на дочь: — Что ж, это возможно, — вздохнула она, успокаиваясь. — Но что означает этот символ? — Что такое магия? — внезапно спросила Весмина. — Магия есть возможность, имеющая очень большую власть, полная возвышенных тайн и заключающая в себе глубочайшее знание вещей: их натуры, их силы, их качества, их действия, их различия и их отношения, благодаря чему она производит свои чудесные эффекты, — блеснула полученными знаниями Эйвилин. — Магический дар заложен в самой природе живых существ, подобно разуму или инстинкту самосохранения. Магический дар — это наследие Творца. Поэтому каждый из нас от рождения является магом, но у большинства магический дар остаётся спящим, и лишь единицы могут им пользоваться. — Ты неплохо запомнила то, что мы учили, — кивнула головой Весмина и тут же задала новый вопрос: — Сколько существует стихий? — Четыре, — не задумываясь ответила Эйвилин. — Тейас — огонь; Вайу — воздух; Апас — вода; Притхиви — земля. Каждый элемент имеет две стези: активную и пассивную. Активная — это созидающее, творящее, производящее начало; пассивная же, напротив, разлагающее, уничтожающее. Но какое это имеет отношение к символу, о котором я спрашивала? Весмина не обратила внимания на вопрос дочери. — В начале всего были созданы огонь и свет, — начала она монотонно цитировать книгу сотворения. — «Да будет свет» — сказал Творец. Само собой разумеется, что основой света является огонь. Принципу стихии огня свойственна экспансия. Противоположность огня — вода, свойствами которой являются холод и связанность. Следующим элементом является воздух. Посвященные рассматривают его не как реальный элемент, они выделяют место для него между огнём и водой таким образом, что воздух, находясь между активным и пассивным действиями воды и огня, является своего рода преградой, создающей равновесие. Из взаимодействия трех названных элементов возник элемент земли как последний элемент, который благодаря своему характерному свойству — затвердеванию — включает в себя все три элемента… — Одновременно с этим была проведена граница в действии трех элементов, — перебила Весмину Эйвилин, — вследствие этого возникли пространство, мера, вес и время. Я всё это прекрасно знаю. — На самом деле всё не совсем так. Существует ещё одна стихия, но после магических войн о ней предпочли забыть. — Какая именно? — Стихия, которая является самой основой нашего бытия — стихия Жизни. — Почему её решили предать забвению? — Пассивная стезя жизни — смерть, и они слишком взаимосвязаны. Существовал только один магический орден, подчинивший себе магию жизни. Тех, кого по незнанию принято называть некромантами, хотя некромантия — это всего лишь одна из разновидностей стихии Жизни. — Чёрные маги… — прошептала Эйвилин. — Да, иногда их называли и так, хотя на самом деле это неверно. Тот символ, про который ты рассказала, — это знак их магического ордена. Символ связи четырёх стихий с пятой во главе. — Всё-таки я не совсем понимаю, почему это знание объявлено вне закона? — Понимаешь, девочка, для сотворения простейшего заклинания жизни нужна кровь разумного существа. Поэтому её ещё иногда называют магией крови. А для сложных заклинаний нужно жертвоприношение. И чем сложнее заклинание, тем больше нужно жертв. — Поэтому эта магия запрещена? — Это только одна из причин, — тяжело вздохнула Весмина. — Магия жизни настолько могуча, что для сохранности мира лучше, чтобы её забыли. Маг жизни может излечить любую болезнь, но также он может вызвать страшнейший мор. Он может поднимать мёртвых, контролировать живых. Такие знания в хороших руках могут принести много добра, но ещё больше они принесут зла. Лучше о них забыть.
Глава 20 Кровь за кровь.
Уриэль — герцог Рассветной империи и глава Дома Восходящего солнца — нервно барабанил пальцами по шероховатой поверхности большого обеденного стола, уютно расположившегося под огромным полотняным навесом рядом с его шатром. В этот день у герцога Уриэля было особенно отвратительное настроение. Вчерашний штурм, на который он возлагал большие надежды, провалился. Магам удалось обвалить часть крепостной стены, но орки устроили обильное кровопускание пробившемуся в город через пролом отряду личной стражи герцога. Полегла добрая треть гвардейцев, в обучение и снаряжение которых была вложена груда золота. Настроение герцога не улучшилось, когда он узнал, что Магистр в очередной раз покинул лагерь, а его шпионы вновь не смогли за ним проследить. Его плохое настроение не могло остаться незамеченным. Поэтому за обеденным столом было необычайно тихо. Мало кто хотел стать объектом внимания вспыльчивого господина. Гробовую тишину нарушал только звон ложек о тарелки, да нервные остроты особо близких друзей герцога сидящих рядом с ним. Миновав застывших вокруг навеса стражников, к похожему на трон креслу герцога подошёл запыхавшийся ирлимар рейнджеров. — Разведчики вернулись, милорд, — ирлимар замер в почтительном поклоне. — Есть что-то интересное? — Один из дальних разъездов наткнулся на мертвого гонца, угодившего в засаду разбойников. — Гонец? — удивился герцог. — Нашли что-то интересное? — Взгляните сами, милорд, — эльф продемонстрировал главе Дома грязный свиток с обгоревшим краем. — Было при нём. Разбойники обчистили бедолагу до нитки, даже сапоги с мертвеца сняли, остальные вещи кинули в костёр. Свиток чудом уцелел. — Давай сюда! Почтительно поклонившись в очередной раз, рейнджер отдал свиток. Печать была сорвана, а бумага потемнела от сырости, но послание ещё можно было разобрать. По мере прочтения брови герцога изумлённо поднимались вверх. — Карту Восточного королевства мне! Живо! — стремительно поднявшись, потребовал он. Один из стражников бросился в шатёр герцога и через минуту принёс оттуда свернутую карту. Рукой смахнув на землю обеденную посуду, Уриэль развернул карту перед собой. Что-то найдя на ней, он ударил сжатым кулаком по столу и скомкал карту: — Будь ты проклят, Леклис! И будь проклят я сам за то, что когда-то решил растянуть удовольствие от твоей казни. Предатели, кругом одни предатели! — приближённые герцога давно уже не видели своего господина в такой ярости. — Снимаем осаду, через два дня армия должна быть на пути в столицу этого проклятого королевства. Этот проклятый мятежник каким-то чудом сумел её захватить. Большинство собравшихся горячо поддержали своего господина, спеша продемонстрировать ему свою преданность. Унылое осадное сидение им до смерти надоело, да и всё приближающаяся зима не добавляла оптимизма. Почти все они были назначены на свои должности не за какие-то заслуги, а за дружбу с герцогом, который был щедр на должности и звания для своих прихлебателей. Ветераны получившие офицерские звания за верную службу инстинктивно презирали их, но как мало оставалось в армии Дома старых офицеров. Немилость герцога выкашивала их ряды с регулярностью вражеских мечей. Вот и сейчас небольшая группа ветеранов молча обменивалась красноречивыми взглядами, не решаясь оспорить решение главы Дома. Наконец один из ирлимаров всё же попытался возразить. — Разумно ли это, милорд? — оспорил он решение герцога. — Орки вот-вот падут. Да и зачем дробить армию Дома? Смерив его презрительным взглядом, герцог обратился к стражникам. — Уберите от меня этого труса! Стражники проворно заломили руки эльфа за спину и увели его прочь. Он не сопротивлялся, его никто не ударил, но с сегодняшнего дня его карьера была окончена. — На чём я остановился? — Через два дня мы должны выступить, — подобострастно склонил голову один из друзей Уриэля. — Верно, а для тебя, Илгорм, есть дело. — Можете располагать мной, милорд. — Я дам тебе семь тысяч конницы, почти треть всей моей армии. Выступите немедленно! Герцог Табаса предал меня и выступил на помощь Леклису. Они не должны объединиться! Привези мне голову этого ничтожества, а ещё лучше — привези мне его живым в железной клетке! — Будет исполнено, милорд! — ещё раз коротко поклонившись, Илгорм поднялся из-за стола и направился готовиться к походу. Спустя три часа копыта легконогих лошадей эльфийских конных лучников вздымали комья земли, спеша на юг-восток. Оставшиеся войска Дома спешно снимали осаду.
* * *
— Вот, милорд, были на опушке леса. Герцог окинул взглядом небольшую группу стоящих на коленях полукровок. Из-за невысокого роста и длинных бород их можно было бы принять за гномов, но было видно, что гномами они были в лучшем случае наполовину. — Кто такие? Один из полукровок настороженно посмотрел на герцога. — Мы? Эта… Лесорубы, значит, — запинаясь, вымолвил он. — К главе Дома Восходящего солнца следует обращаться «милорд»! — один из стражников с силой ударил ногой в лицо полукровки. — Милорд, — поспешно добавил тот, утирая рукавом кровь с разбитой губы. — Что вы тут делаете? — Мы, милорд, лесорубы, значит. Наш посёлок на другой стороне леса, а я староста ихний. Мы, эта… Зима скоро, — полукровка вновь вытер кровоточащую губу и поспешно добавил: — милорд. Самая, значит, наша работа: в столицу дров наготовить. Второй день уже, значит, тута, милорд, лес валим. Из леса действительно раздавался отдалённый перестук топоров, предостерегающие крики и треск деревьев. — Сколько вас? — Так эта… милорд, больше сотни. Весь посёлок тута, значит. Лес в столицу готовим… мы, милорд. — Шпионите? — Что вы, милорд! — испуганно запричитал староста. — Мы мирные лесорубы. Лес рубим, лес продаём. Разговор с полукровкой утомил герцога, он тронул коня дальше, не обращая более на коленопреклонённых полукровок никакого внимания. Вслед за ним двинулась его свита. — Это тупое животное было недостаточно почтительно со мной, — сказал Уриэль одному из своих спутников со знаками различия Лоргона Дома (Лоргон — звание в армии эльфийских Домов, соответствующее званию полковника у людей и полукровок, у орков аналога подобного звания нет). — Напомни мне повесить семью старосты, когда мы будем проезжать через их грязный посёлок. — Слушаюсь, милорд, — склонил голову эльф. — А что если они действительно шпионят на принца? — Этот скот?! Тогда у Леклиса дела совсем плохи, если у него такие шпионы! Герцог не мог слышать, что неистово отбивающий поклоны староста лесорубов, уже приблизив лицо почти к самой земле, пробубнил сквозь сжатые от ненависти зубы: «Он вас уже ждет, милорд! ». Армия эльфов бодрым маршем входила в сумрак осеннего леса.
* * *
Лес дышит прохладой. Обильных снегопадов ещё не было, но кое-где под деревьями видны обширные белые пятна нерастаявшего снега. Прихваченную заморозками землю покрывает ковер сухих иголок. Огромный, в пол человеческого роста, муравейник, уютно расположившийся под старой сосной, выглядел пустынным: маленькие труженики, собравшись кучей в глубине, ждут большого снега. Между тем пестрый дятел старательно пытается добраться до полусонных муравьёв, не обращая никакого внимания на многочисленных зрителей. Шпионы сообщили, что армия герцога ускоренным маршем двигается прямо к столице. Их уже ждали! За невероятно напряжённые десять дней мне всё же удалось набрать армию, а арсеналы королевского дворца позволили её худо-бедно вооружить. И теперь в густом сосновом лесу в двух переходах от столицы около двадцати пяти тысяч моих воинов ожидали прихода эльфов. «Не сражайся с гномом в подземельях, с эльфом — в лесу, с орком — нигде». Старая поговорка никак не шла у меня из головы. Навязывать сражение эльфам в лесу — такой неслыханной дерзости не случалось уже лет восемьсот. И именно поэтому вся собранная мной армия затаилась вдоль петляющей лесной дороги, образуя гигантскую воронку, в которую, громыхая обозами, вползала маршевая колонна армии Дома Восходящего солнца. Эльфы были столь самоуверенны (лес — это их дом! ), что даже не выслали патрули своих знаменитых рейнджеров для разведки. За ошибки надо платить. Подо мной нервно всхрапнул Ветер. — Почувствовал старого хозяина? Ничего, скоро встретимся, — успокаивающе похлопываю коня по шее. Где-то в двухстах футах впереди уже добрых полчаса текла вражеская армия, всё глубже заходя в расставленный капкан. — Они втянулись, голова колонны вот-вот упрётся в завал, — рядом с Ветром возник мессир Мартин. Магистр Тилит остался в столице: слишком тяжело дались старику последние полгода. — Выдвигаемся, — негромко скомандовал я, легонько ударив пятками по бокам Ветра. Приказ молниеносно передался по цепочке, и мы двинулись вперёд. С другой стороны дороги такой же приказ должен отдал Меченый. Гигантская воронка начала сжиматься. Один за другим проплывали мимо вкусно пахнущие смолой стволы деревьев. Сухие ветки трещали под копытами лошадей и сапогами воинов. Такой огромной движущейся массе невозможно сохранить тишину. Лес заполнился тихими переругиваниями нервничающих перед битвой воинов, ржанием лошадей и звоном оружия. Никакие лесорубы не могли скрыть какофонию звуков выдвигающейся армии. Впрочем, это было уже не нужно. Да и лесорубы уже сменили плотницкие топоры на более подходящие оружие. Разумеется, эльфы почувствовали неладное и подняли тревогу, но было уже поздно. — Поднять чёрные знамёна! — не таясь прокричал я, едва меж стволов деревьев показались ряды спешно готовящихся к бою эльфов. — Сигнальщики, не спать! Рядом со мной мальчишка-оруженосец, немыслимо гордый оказанной честью, удерживал в дрожащих руках древко с полотнищем чёрного, как ночь, знамени с беснующейся Химерой. Затрубил сигнальный рог, ему начали вторить другие рога. Жаль, нет орков! Их сигнальные барабаны могут вгонять в дрожь даже Падшего. Огромная хрипящая и вопящая масса воинов обрушилась на дорогу словно лавина. Лес содрогнулся от звуков яростной схватки. Ветер с радостью влетел в самый центр небольшого отряда растерянных и сбитых с толку эльфов, боевой конь жил ради таких вот моментов схватки. Лезвие Химеры усердно принялось собирать кровавый урожай. Никакие шлемы не спасали от удара гномьего меча со слезой дракона. Проломив строй, Ветер едва не налетел на ряд своих копейщиков, наступающих с противоположной стороны дороги. Пришлось сильно пришпорить разгорячённого схваткой коня. Перед вставшим на дыбы жеребцом промелькнули бледные лица изготовившихся к схватке воинов. Обогнув нас, они вступили в бой. Конечно, у меня не хватило бы сил, чтобы атаковать колонну на всём её протяжении. Основной удар был нанесён в голову, хвост и центр колонны. План прост: рассечь армию Дома и уничтожить ее по частям. Немногочисленные укрытые лесом лучники должны отвлечь оставшиеся не у дел отряды эльфов, многим из них это будет стоить жизни. Между тем схватка всё разгоралась, в канавы вдоль дороги скатывались новые тела убитых и раненых. Пронзительно засвистели стрелы. Недалеко от меня доброй сотне эльфов удалось закрепиться около груженных припасами и снаряжением обозов. Копейщики с листовидными щитами сдерживали наступающих, а забравшиеся на возы лучники вносили сумятицу в наши порядки. Из-за деревьев прилетела пара огненных шаров — маги вступили в бой. Гневно гудя, словно рой рассерженных пчёл, шары пролетели над самыми головами моих воинов и разбились снопом ярких искр перед самым носом эльфийских лучников. На мгновение вокруг эльфов вспыхнул кокон защитного магического поля. Проклятие! Похоже, среди них есть боевой маг. Лучники, мгновенно заметив новую угрозу, выпустили в сторону леса добрую дюжину стрел — утыканный ими, словно подушечка для иголок, маг в красном плаще упал между сосновых стволов. Увлёкшись атакой, он совсем забыл о защите. Развернув Ветра, я направил его прямо к лучникам, в мою сторону тут же полетели смертоносные эльфийские стрелы. В этот раз лучники просчитались: поставленная Клориной и проверенная Дэей защита прекрасно справилась со своей ролью. Между тем построение эльфов всё приближалось, первый натиск на них закончился неудачей и часть моих воинов, укрываясь щитами, отходили к лесу. Там, под защитой стволов, они переведут дух и подготовятся к новой атаке. Ветер за пару секунд преодолел расстояние между нами и лучниками. Изготовившихся к схватке копейщиков он просто перепрыгнул, словно барьер на ипподроме, и всей своей немаленькой массой обрушился на растерянных эльфов, сжимающих бесполезные сейчас луки. Этот прыжок едва не выбил меня из седла — для сохранения равновесия я отчаянно замахал обнажённой Химерой. Лучники бросились врассыпную от беснующегося всадника. Ветер не стал дожидаться, пока какой-нибудь рьяный копейщик проткнёт ему брюхо. Пронзительно заржав, он лягнул одного из эльфов и в очередной раз проломив жидкий строй, вынес меня к своим. Разломанный нашим прорывом строй так и не успел выстроиться заново: полукровки нахлынули на оставшиеся обозы, словно волны на одинокий утёс. Минут пятнадцать эльфы ещё сопротивлялись. Так и не найденный мною маг перед смертью сумел сотворить какое-то особо пакостное заклинание — на небольшом участке дороги повисло яркое жёлто-зелёное облако. Попавшие в него полукровки и эльфы упали на землю, корчась в предсмертной агонии. Не далеко от меня пара воздушных магов вскинула руки в воздух, выкрикивая заклинание — сильнейший порыв ветра поднял ядовитое облако над верхушками деревьев и унёс прочь. Отдышавшись, я вновь направил коня в гущу кипящей схватки: бой ещё только начинался.
* * *
Битва, бушевавшая в чаще соснового леса весь день, стала затихать лишь тогда, когда солнце устремило свой отчаянный бег к горизонту. Эльфийская амия была разбита и рассеяна, словно сухие осенние листья. Последние способные оказывать сопротивление отряды во главе с Уриэлем сбились в плотный круг, выстраивая большого «ежа». Мои воины основательно и не торопясь окружили остатки эльфийской армии и не спешили лезть в наступление на пойманных в капкан эльфов. Внезапно передние ряды эльфов расступились. Буря эмоций поднялась во мне при виде того, кто вышел вперёд. Герцог Уриэль — в длинном, до бёдер, чешуйчатом панцире. Эльфы любили подобный доспех, состоящий из стальных пластин, которые прикреплялись к кожаной основе. При скреплении пластины надвигались одна на другую подобно рыбьей чешуе. — Пешими, один на один, без магии! — громко проговорил он, бросая мне вызов. А я-то думал, как его выманить! Покинув седло Ветра, привычным движением вытаскиваю из ножен Химеру, левой рукой перехватываю рукоять длинного кинжала. В руках Уриэля покачивается дуэт знаменитых кривых мечей — излюбленное оружие знати Старших Домов. Мы не стали осторожно сходиться, не было никаких кружений друг против друга, разведывательных выпадов, столь характерных при дуэльных схватках. Мы просто яростно кинулись друг на друга, словно пара матёрых волков, сошедшихся в драке за место вожака. Сперва мне казалось, что схватка быстро закончится. Что может этот эльф противопоставить мне? Я уверен: у него были прекрасные учителя, но некоторые вещи невозможно узнать на тренировочной арене. Как выяснилось, у герцога были на это другие планы, не соотносящиеся с надеждами одного самоуверенного принца. Герцог раз за разом наносил целый град быстрых и сильных ударов, вынудив меня уйти в глухую оборону, и не думать ни о чём кроме защиты. Он упорно нападал, и пару раз его мечи прорывались через сплетённый Химерой защитный узор, но кольчуга гномов достойно выдержала это испытание. Толпа нечаянных зрителей жадно ревела, навевая неприятные ассоциации с Ареной казней. Впрочем, толпа остаётся толпой, и неважно, кто в ней: эльфы, люди или полукровки. Ничего не меняется. Хлеба и зрелищ! Эта простая истина будет жить вечно. Вскоре наступательный порыв герцога иссяк. Он стал уставать, хриплое дыхание было слышно даже через перезвон мечей. Чешуйчатый панцирь так же, как и кольчуга, не стеснял движений, но весил как полный рыцарский доспех. Теперь уже пришла моя пора атаковать. Удары Химеры пошли один за другим. Он сопротивлялся с отчаяньем обречённого. Мечи раз за разом сталкивались, наполняя воздух мелодичным перезвоном. Я не хотел его убивать. Нет, я жаждал его смерти, но не здесь и сейчас. Удел мерзавца — площадь перед дворцом и жадные крики толпы около эшафота, но сначала — пыточные подвалы: слишком много тайн хранится в его голове. Все мои попытки выбить из его рук оружие окончились ничем. Герцог искусно отбивался: уводил лезвие Химеры в сторону, избегая жёстких блоков, уходил от удара кинжалом, изредка контратаковал. Его доспех ковали далеко не худшие оружейники — уже несколько раз Химера в бессильной злобе скользила по «рыбьей чешуе» панциря. И всё же его движения становились всё более рваными и неуклюжими: усталость брала своё. Я и сам начал уставать, но жизнь беглеца и стены Железного холма закалили моё тело, а взращенная невзгодами ненависть укрепила дух. — Сдавайся, Уриэль! — предложил я, разорвав дистанцию после очередной атаки. В это мгновение я был готов забыть про месть и сохранить ему жизнь, мне были очень нужны ответы. Ответный взгляд голубых глаз был полон обречённости и ненависти. Прохрипев сквозь сжатые зубы ругательство, герцог вновь бросился на меня. Его наступательный порыв был лишён той остроты и скорости, которая ошеломила меня в начале схватки. Это был бросок умирающего зверя, пытающегося нанести свой последний смертельный удар. И ему почти удалось! Неожиданно я поскользнулся и едва не упал, потеряв равновесие. В толпе зрителей кто-то ахнул, кажется, Дэя. Уриэль углядел свой последний шанс на победу, оба меча взвились вверх, готовясь опуститься на мою голову. Не знаю, как удалось уйти от этой атаки, тело среагировало само по себе. Шаг в сторону, наклон корпуса, распрямление, ещё шаг — мечи герцога со свистом рассекли воздух в том месте, где я только что стоял — молниеносный разворот вокруг своей оси и сокрушительный удар. Чёрное лезвие Химеры с хрустом пробивает броню Уриэля как раз под рёбрами и, пройдя тело насквозь, замирает, остановленное стальными чешуйками на спине. Не веря своим глазам, освобождаю Химеру. Пробила хвалёный чешуйчатый доспех, словно шёлковую рубашку! Только она была способна на такой смертоносный выпад. Эльф, уронив оружие, падает на колени, зажимая руками зияющую рану в животе. Тяжело ухнув, он заваливается набок, щедро поливая подмороженную землю кровью. На мгновение я глохну от радостного гомона моих воинов, некоторые от избытка чувств колотят в щиты рукоятями выщербленных мечей. — Ты в порядке? — рука Дэи ложится на моё плечо. — Что за мальчишество, Леклис! — кажется, только взоры свидетелей удерживают Клорину от нанесения мне пары пощечин. — Решил поиграть в рыцарство? Он же мог тебя убить! Ты ранен? Где? — Просто пара царапин. Что с герцогом? Мягко отстранив девушек, поворачиваюсь к упавшему Уриэлю, пара целителей уже осматривает его рану. — Мы бессильны, он умирает, — качает головой один из них. Кто-то снял с эльфа шлем — в глаза сразу бросилась его неестественная бледность, на лбу выступила испарина, губы покрывала кровавая пена. Проклятье, как неудачно! — Он сказал, глядя на мертвецов, что тут рождается будущее, а я не понял… — Уриэль хрипло расхохотался, поперхнулся кровью и зашёлся кашлем. Его блуждающий взор остановился на мне. — Две пешки. Две маленькие пешки, возомнившие себя королями. Проклятые вороны смотрят. Нет, я ещё жив. Он сказал, что я достоин, достоин. Уриэль вновь зашёлся кашлем, сплёвывая кровь. — Кто? Кто?! — спросил я, опускаясь на колени рядом с ним. — Разрушить, что хотел сохранить… — он захрипел и замер. — Говори! — безумно прокричал я, встряхивая остывающее тело. — Говори! Не смей умирать так просто! — Он уже мёртв, Леклис, — голос Дэи, словно ведро холодной воды, вернул меня к действительности. Поднимаюсь с земли, стараясь не смотреть на мертвеца. Сотни раз я представлял себе этот момент. И что? Никогда не думал, что стану жалеть о его смерти. Его последняя исповедь была слишком коротка и непонятна. Две пешки? Что он имел в виду? Кто или что та странная сила, играющая с нашим миром, как ей заблагорассудится? — Леклис, нужно осмотреть твои раны, — взяв за руку, Дэя потащила меня прочь от тела герцога, Клорина осталась вместе с магами и воинами присматривать за остатками армии эльфов. Похоже, лучше подчиниться, иначе она от меня не отстанет. К тому же немногочисленные ранки, полученные в бою, противно ныли. Отойдя подальше от мертвецов, я сел на землю, позволив девушке заняться моими ранами. Недавно я с удивлением обнаружил, что амулет драконов не блокирует лечебную и защитную магию. — Знаешь, Леклис, я согласна с Клориной. — От лечебной магии на тело напала приятная истома. — Порой ты ведёшь себя словно мальчишка. Ты — король, и не должен лезть в самую гущу битвы! Из трёх десятков твоих телохранителей уцелело всего пятеро! — она осуждающе покачала головой. — Просто чудо, что ты сам не получил серьёзных ран. Я лишь устало кивнул в ответ, спорить с девушкой совершенно не хотелось. Тем более что она была права. ПРИВЫКАЙ, ЛЕКЛИС. ОТНЫНЕ ТВОЯ ЖИЗНЬ ТЕБЕ НЕ ПРЕНАДЛЕЖИТ. Занятый собственными мыслями, я не заметил, как он к нам подошёл. Зато заметила Клорина и встретила капитана далеко не самым ласковым взглядом. Впрочем, уставший Глок обратил мало внимания на недовольство девушки. — Что делать с остатками эльфийской армии? — спросил он хриплым, пересохшим голосом. Доспех капитана был сильно помят и залит кровью. Нелегко нам далась победа… — Они сдались? — спросил я, зная, каким будет ответ. — Нет, сир. — Тогда отправьте всех прямо к Творцу, пусть полюбуется на свои творения. — Леклис! — С моих губ едва не сорвался стон, когда нежные пальчики Дэи случайно (случайно ли? ) надавили на рану чуть выше колена. Всё же герцогу удалось пару раз весьма чувствительно меня зацепить. — Прояви милосердие. — Милосердие? Какое странное слово. Что оно означает? Девушка настороженно посмотрела мне в лицо, пытаясь понять, шучу я или нет. — На их руках много крови. Армия Дома вырезала орков и полукровок целыми селениями. — Тогда их должны судить! Но убивать их сейчас — это низко, это нечестно. — В войне вообще слишком мало чести. — Леклис?! — Хорошо, — тяжело вздохнув, согласился я. — Но не рассчитывай на многое, большинство из них всё равно умрёт от рук палача. Поднявшись, я направился к темнеющему неподалёку строю эльфов, окружённому моими воинами. Семь-восемь сотен — прикинул я длину и глубину построения — всё, что осталось от армии Дома, остальные либо убиты, либо рассеяны по лесу, пленных очень мало. Эльфы не горели желанием сдаваться, да и мои воины не были образцом милосердия и всепрощения. Скорее всего, большинство сложивших оружие эльфов отправлялись прямой дорогой к своим предкам: слишком много зла принесли они этой земле и теперь с лихвой расплачивались за это. Миновав расступившиеся ряды своих воинов, я остановился перед замершим «ежом» эльфов. — Сложите оружие, и я обещаю вам справедливый суд, — не успели последние слова сорваться с моих губ, как в мою сторону полетели стрелы. — Сложите оружие или умрите! — вторично предложил я, стараясь не обращать внимания на вспышки сгорающих при ударе о магический щит стрел. В ответ полетели оскорбительные выкрики и новые стрелы. Кто-то из эльфов затянул песню, хор нестройных, уставших голосов мгновенно подхватил её. Слова были непонятны (не силён я в Древней речи), но мотив был легко узнаваем. «Песнь о Эйргеде», одно из самых знаменитых преданий эльфов, написанное в стихотворной форме, повествующее о гибели младшего сына первого императора, попавшего в засаду драконитов. Легенда, правда, была малость приукрашена. Грабительский набег кучки эльфов был представлен в виде великого похода, а мелкая стычка — сражением, решившим судьбу мира. — Эти выродки что, возомнили себя героями древних сказаний?! — грязно выругался Меченый: он тоже узнал мотив. — Они, значит, воинство добра, а мы — силы зла. Лицемерные ублюдки, я видел их доброту! — Пускай потешат свою гордыню перед смертью. — Прикажите атаковать? Оглядываю изготовившихся к схватке эльфов и отрицательно качаю головой: — Фанатики… Я не хочу терять своих воинов. Маги у них остались? — Нет, сир. — Тогда истребите их магией. Плотнее запахнув полы плаща, направляюсь к Ветру, рвущемуся из рук оруженосца. То тут, то там ходят, ища раненых, поисковые группы во главе с магами воды. Словно соперничая с ними, меж мертвецов бродят вечные спутники любой битвы — вороны. Одна из абсолютно обнаглевших птиц садится прямо на моём пути. Чёрные булавки глаз бесстрашно смотрят прямо в глаза. УБЕЙ ВОРОНА! Химера с резким свистом разрезает воздух. Напуганный ворон мгновенно срывается с места и устремляется прочь, оглашая окрестности противным карканьем. Вслед за своим собратом срываются остальные пернатые падальщики, их гневные крики заполняют воздух, причудливо переплетаясь с пением эльфов. Что на меня нашло? Понимая, как глупо я выгляжу, гоняя мечом птиц, убираю Химеру обратно в ножны. Позади что-то полыхнуло, земля вздрогнула — пение эльфов сменилось криками боли. Хриплые отрывистые команды, звон оружия — и крики смолкли.
Глава 21 Лабиринты власти.
Крылатым ангелам сродни К земле направились они, Опасная повадка, Из-за кустов, как из-за стен, Следят охотники за тем, Чтоб счастье было кратко…
Владимир Высоцкий
Я сгрёб мокрый снег, спрятавшийся в тени крепостного зубца, и скомкал его в ладонях. В этом году зима пришла рано: ещё и двух недель не прошло после достопамятной битвы в лесу, а снег уже белым саваном покрывал землю. Перебросив получившийся снежок из одной руки в другую, огляделся по сторонам — никто не смотрит? — и с силой запустил снежный снаряд в каменную громаду башни. Вытерев холодные мокрые руки о плащ, я, наклонившись между зубцов, в очередной раз осмотрел внешний двор. Прежде пустынное ристалище пестрело высокими цветными шатрами гостей. Горели костры, на которых на длинных вертелах готовились звериные туши — ароматный запах не единожды заставлял завистливо сглатывать слюну несущих караул стражников, рассыпанных по крепостным стенам. Вокруг костров сновали слуги, спеша накормить голодных хозяев. Лошади, которым не нашлось место в конюшнях, уныло жевали сухое сено возле наспех сколоченной коновязи рядом с полуразрушенной казармой королевской стражи. Старый замок ожил и наполнился суетой и гомоном. Представители знатнейших родов стекались в столицу на предстоящую коронацию. Ворота стояли распахнутыми день и ночь, а гости всё прибывали и прибывали. Слуги сбились с ног, пытаясь должным образом устроить их. Даже далеко не маленький королевский замок не мог вместить всех желающих, тем более что каждого гостя сопровождала многочисленная свита слуг и охраны. Поэтому часть пришлось разместить во внешнем дворе, который вскоре стал напоминать стоянку армии. Не нравится мне это. Какая-то напряжённость витала в воздухе. Слишком много чужих воинов в самом сердце столицы, а преданные мне войска остались зимовать на окраине города в полевом лагере, да и не так много их осталось. — Ты становишься параноиком, Леклис, — одёрнул себя я. — Их много, но единства среди них нет, как и нет силы, способной их объединить. У северных ворот внешней стены показалась внушительная процессия. Сотня верховых окружала карету, ведомую четвёркой лошадей. Прибытие столь внушительной процессии вызвало заметное оживление в лагере и на стенах. Всадники, между тем миновав внешний двор, степенно и не торопясь проехали ворота внутреннего кольца стен. Было видно: едут они издалека и очень устали. Впереди ехал огромный воин в воронёной, грубо выкованной кирасе с длинным, словно копьё, оркским двуручником, пристёгнутым к седлу. При его приближении скучающие стражники, дежурившие у ворот, отвлеклись от блаженного ничегонеделанья и попытались принять вид более подобающий королевским стражникам, назначенным на столь ответственный пост. Получилось у них плохо. Всадник проехал ворота и окинул двор придирчивым взглядом. Внезапно налетевший порыв холодного ветра скинул с головы всадника капюшон обитого мехом плаща, явив осеннему солнцу широкоскулое обветренное лицо с слегка выступающей вперёд челюстью. Если у кого-то и были какие-то сомнения по поводу личности прибывших, то теперь они исчезли. Орки. Не столь уж и диковинные гости столицы. Стуча подкованными сапогами по каменным ступеням башни, я быстро спустился во двор и направился к всадникам. Моё прибытие не осталось незамеченным. Предводитель орков, издав радостный возглас, больше похожий на рык зверя, мгновенно оказался рядом и стиснул меня в медвежьих объятьях. — Леклис! А мы думали, ты погиб! — Сердрик, медведь этакий, — задыхаясь прохрипел я, чувствуя, что в кольце его рук рискую стать плоским. — Я, конечно, рад тебя видеть, но оставь в покое мои рёбра, они мне ещё пригодятся. Орк раскатисто расхохотался, но из объятий меня всё же выпустил. Многие недооценивали графа Сердрика, правителя Пограничья. Его считали этаким недалёким рубакой. С которым можно неплохо скоротать время, выпив кружечку-другую, но не стоит вести долгие разговоры о политике. Граф не спешил развеивать это заблуждение. Но я знал: это всего лишь маска. Сердрик был далеко не глуп. Опытный воин и политик, он железной рукой правил не самыми спокойными землями орков и заслужил подлинное уважение этой воинственной расы. Вот и сейчас, несмотря на показную браваду и весёлость, его глаза внимательно изучают меня. Подмечая мою реакцию и делая выводы. Впрочем, я занимался тем же самым, и орк быстро это понял. — Выше нос, — ободряюще подмигнул он мне. — Улыбнись, Леклис, ты младше меня на добрый десяток лет, а взгляд у тебя как у старой загнанной лошади! Знаю, тебе было нелегко. — На мгновение его лицо стало серьёзным, а взгляд холодным и жёстким. — Нам всем было нелегко, но теперь мы вместе. — Он вновь улыбнулся и подмигнул. — Пойдём, кое-кто будет рад тебя видеть. Приобняв меня левой рукой за плечи, он буквально потащил меня к карете, возле которой уже хлопотали вездесущие слуги. Дверцы открылись, из кареты вышла красивая молодая чуть полноватая женщина. Не прошло и нескольких мгновений, как я вторично оказался в объятиях — на этот раз менее болезненных — своей двоюродной сестры Ларгориты. — Здравствуй, сестрёнка! — я не удержался и закружил её в объятиях, она шутливо вырывалась. — Ты здорово вырос, — тихо сказала она, вглядываясь в моё лицо, когда я всё же вернул её на землю. Несмело улыбнувшись, сестра украдкой утёрла уголки глаз. Поглощённый встречей с Ларгоритой я не сразу заметил, как из глубины кареты вышла служанка, держа на руках мерно посапывающего младенца, укутанного в тёплые пелёнки. — Познакомься с моим первенцем, Леклис, — голос Сердрика был полон ласки и обожания. Он осторожно, чтобы не разбудить, взял ребёнка из рук служанки и принялся баюкать в своих огромных руках. — Уритрил, познакомься с дядей Леклисом. — Мы назвали его в память об отце, — в голосе Ларгориты проскользнула боль недавней утраты. Она ещё раз украдкой вытерла слёзы и забрала младенца из рук графа, тот неохотно расстался с драгоценной ношей. Изумлённо хлопая глазами, я смотрел на разворачивающуюся семейную сцену. Слёзы Творца, сколько же меня не было? — Леклис? — голос Ларгориты вывел меня из оцепенения. — Ты покажешь нам наши покои? У меня перехватило дыхание, поэтому я лишь мужественно кивнул головой и махнул рукой в сторону замка.
* * *
Впервые за долгие месяцы я не ощущал себя загоняемой дичью. Развалившись в мягком кресле, гораздо более удобном, чем королевский трон, и лениво потягивая дорогое вино, я был доволен жизнью и даже, наверное, счастлив. Помимо меня за небольшим сервированным столом в уютной гостиной расположились Ларгорита и Сердрик, да ещё неразлучная парочка Клорина и Дэя хлопотали над младенцем, не доверяя его нянькам. Я же просто наслаждался уже почти позабытым чувством покоя и домашнего уюта. Даже Химера и гномья кольчуга остались сегодня в моих покоях. Правда, с непривычки узкий, украшенный золотым шитьём камзол натирал шею, а руки то и дело сами шарили по поясу в поисках рукояти меча или хотя бы кинжала, но это были лишь досадные мелочи, неспособные испортить моё настроение. — А ты, Леклис, не надумал остепениться? Завести семью и детей? — лукаво поинтересовалась Ларгорита, украдкой посмотрев на девушек. Их щёки мгновенно залил смущённый румянец. Вопрос застал меня врасплох, я подавился и закашлял. Сердрик дружески похлопал меня по спине, помогая проглотить непослушный кусок. Лучше бы он этого не делал: к ноющим после его дружеских объятий рёбрам теперь прибавился здоровый синяк на спине. — Посмотрим, — отдышавшись, прохрипел я. Упаси Творец! Эльфы мечтают получить мою голову, королевство разваливается на части, какая тут, к Падшему, семья! Может быть, потом, когда всё успокоится. Нет, я ещё слишком молод. Лет через пять-семь — а лучше через десять — я, возможно, начну задумываться о семейном очаге. ЕСЛИ ДОЖИВЁШЬ. Своему внутреннему скептику я приказал заткнуться и вновь расслабился. — Что ты будешь делать после коронации? — тихо спросил Сердрик, пользуясь тем, что его кресло стоит рядом с моим. При этом его лицо не покидала приветливая улыбка. Глядя со стороны, можно было бы предположить, что он рассказывает мне какую-то весёлую историю. — Давай не будем об этом сейчас, — так же тихо попросил я, пригубив вино. — Хочу хоть ненадолго отвлечься. Он понимающе качнул головой и, осушив свой бокал вина, сосредоточил внимание на зажаренном молочном поросёнке с золотистой хрустящей корочкой. Есть он предпочитал руками, не отягощая себя правилами придворного этикета, за что удостоился недовольного взгляда жены. Несмотря на легкий налёт цивилизации, орки так и остались воинственными дикарями, пренебрегающими ненужными им условностями. «Мы все — дети Творца, но орки почему-то упорно отказываются взрослеть», — усмехнулся я про себя, вспомнив старую шутку. Мне нравился этот гордый и воинственный, а порой и жестокий народ. Кровная связь эльфа и орки-рабыни дала толчок к основанию Восточного королевства, и орки помнили о связывающем нас родстве. Совместный обед, как и всё хорошее, подходил к концу, но я был рад вырвать у судьбы хотя бы этот час спокойной жизни и просто побыть самим собой, тем более что впереди меня ждал не слишком приятный королевский совет.
* * *
Королевский совет собрался в том самом кабинете, в котором несколькими месяцами ранее проходил похожий совет, возглавляемый моим дядей. Первым на совет прибыл герцог Рокнар Хэпланд правитель южных земель. Воин он был никудышный, зато в его руках сосредоточились огромные богатства. Почти вся торговля проходила через его земли, а пошлины пока ещё никто не отменял. Сразу после него явился правитель Тобаса герцог Гхан. Он находился в столице уже довольно давно и успел мне порядком надоесть. Жирный боров, в доспехи-то едва влазит. Кого он хочет обмануть своими заверениями в вечной верности? Армия эльфов, вторгшаяся на его земли, беспрепятственно покинула их, как только до них дошла весть о поражении Уриэля. У меня не было сил, чтобы их остановить, и они спокойно покинули королевство. За одно это его стоило бы лишить земель и титула! Вслед за ним появился Сердрик и неизвестный мне барон, представляющий центральные провинции, в сопровождении нескольких графов из разных концов королевства, большинство из них я не знал. Последним прибыл Сигурт, герцог Инарда, с ним меня связывали далеко не дружеские отношения. Одно время Ларгорита была увлечена им и вполне могла бы выскочить за него замуж, если бы не один случайно подслушанный мной разговор, который я пересказал сестре. Последовавший после этого разрыв больно ударил по самолюбию Сигурта и нарушил его планы. Ларгорита нужна была ему лишь как средство достижения власти, о которой младший брат прежнего герцога Инарда мог мечтать только во сне. Судьба любит перекраивать наши жизни по своему усмотрению — в походе на драконов погиб предыдущий герцог и два его старших сына. Младший сын пытался сопротивляться армии эльфов и погиб в какой-то незначительной стычке от глупой случайной стрелы. Почему эта стрела прилетела откуда-то со спины, предпочитали не говорить. Теперь прямо напротив меня, словно в противовес, расположился хозяин обширных земель восточной части королевства, и взгляды, которыми мы с ним обменивались, были далеко не дружеские. Не знаю, каким образом, но он узнал, кто был причиной достопамятного разрыва. Наверное, он бы с удовольствием поднял против меня мятеж, если бы его земли не успели хорошенько потрепать эльфы и алчные соседи. «Вылезли, крысы! » — мрачно подумал я, оглядывая собравшихся. Их было не больше двух десятков: все самые влиятельные дворяне королевства под предводительством трёх герцогов, состоящих в очень далёком родстве с правящей королевской династией. Из всей этой своры я мог рассчитывать на поддержку графа Сердрика и представителя от баронов центральных провинций. Если подумать — это не так уж и мало. Подобный альянс потенциально сильнее любого из герцогств по отдельности, а вот все вместе они вполне могут потягаться силами со мной. Сегодняшнее собрание преследовало только одну цель: мы должны были решить, продолжать ли войну с эльфами или нет. Момент был очень удачным, армии Домов были заперты в Горном королевстве. Стоило Восточному королевству соединить силы, и удар для Империи мог бы стать смертельным. По правде сказать, я уже давно принял решение, и оно далось мне не слишком легко, но приличия требовали обсудить его с советом. — Мои слова вам не понравятся, но всё-таки я скажу, — заявил Сердрик с присущей ему прямотой. — Война не нужна. Мы можем проиграть её. Слова графа приграничья не слишком понравились герцогу Тобаса: — Империя сейчас слаба как никогда, — с горячностью возразил он, на его обрюзгшем лице блестели капли пота. — В семи королевствах разгорается междоусобная война, гоблины всё ещё осаждают Горное королевство. Большая часть армий Старших Домов заперты в Горном королевстве, перевалы завалены снегом. Даже магам не под силу их освободить. — У эльфов хватит воинов, чтобы встретить нас! — равнодушно пожал плечами Сердрик, прекрасно понимая, что основная тяжесть новой войны ляжет на орков. — Мы с трудом справились с одним старшим Старшим Домом. Я настаиваю: нам нужно укрепить границы королевства. Война с Империей в нашем положении — просто кровавая авантюра. — Это слова труса! — Труса?! Это ты смеешь называть меня трусом?! Пока вы прятали свои задницы в поместьях, приграничье истекало кровью. Гхан зло выругался и схватился за рукоять меча, граф не остался в долгу. Ещё пара мгновений — и вспыхнет потасовка. Появился соблазн не вмешиваться: за графа я не волновался — он прекрасный мечник, а вот эта жирная свинья успела мне порядком надоесть. С каким удовольствием я бы отправил его к Творцу (да и не только его), но нельзя! Нельзя! Нужно стиснуть зубы и терпеть, умиротворять, притворяться, что прощаю. Сейчас я слаб и нуждаюсь в их помощи, а потом… посмотрим. Многие из присутствующих лишатся если не своих жалких жизней, то своего влияния на жизнь королевства. Существовавшую с начала объединения вольницу пора прекратить. В этом королевстве будет только одна власть, один закон и один правитель. Но это будет потом, а пока нужно в очередной раз наступить на горло собственной ярости. — Первый, кто обнажит меч, будет ночевать в тюремных казематах! — моё предостережение вернуло спорщиков к действительности. — Граф Сердрик оскорбил меня! Я требую… — Требуете?! — пальцы до боли в суставах вцепились в подлокотники кресла, кажется, дерево слегка затрещало. В это мгновение я как никогда был близок к убийству этого двуличного ублюдка. Ярость, презрение и ненависть сплелись во мне, словно клубок ядовитых змей. У шлюх старого города больше чести, чем у сборища этих продажных тварей. — Но он оскорбил меня, все слышали! — герцог Тобаса оглядел собравшихся, но поддержки не нашёл. Слова Сердрика были справедливы по отношению ко многим из них, но идти на открытый конфликт они не хотели и поэтому предпочли пропустить оскорбления мимо ушей. — Думаю, — произнёс я сквозь сжатые зубы, — вы оба немного погорячились. — Самообладание постепенно возвращалось ко мне. — Но ведь кое в чём граф прав: многие из вас слишком долго колебались, прежде чем встать на мою сторону. — Ваше появление было столь внезапным, мы не сразу поверили, — окончательно стушевался герцог Гхан, остатки его горячности мгновенно испарились. — За ваше… хм… «ожидание» мы платили кровью! — зло сверкнул глазами Сердрик, но руку с рукояти меча всё же убрал. Он лучше меня понимал, что нельзя сейчас провоцировать сильных и влиятельных герцогов королевства. — Всё, хватит! — я не удержался и ударил кулаком по столу. Стоящий передо мной кубок подпрыгнул и опрокинулся, его содержимое липкой лужей растеклось по поверхности стола. В зале мгновенно воцарилась тишина. — Вы все свободны, господа, завтра я сам приму решение, — холодно и официально объявил я, показывая, что совет окончен. Уходили молча, бросая в мою сторону настороженные взгляды. Слишком коротким вышел совет. Что бы ни говорил Глок, мне слишком трудно даётся контроль над собственными эмоциями. Последний из выходящих плотно закрыл за собой дверь, и я остался один. В старинном камине плясали языки пламени, я подкинул туда ещё немного дров — огонь с жадностью набросился на сухое дерево. Топить камин в королевском дворце не было такой уж необходимостью, маги воздуха не зря ели свой хлеб, но этот старый камин в королевском кабинете был исключением. Мне нравилось смотреть на огонь, и день ото дня слуги исправно растапливали этот камин, спеша исполнить прихоть будущего короля. Король! С отвращением стягиваю с себя серебряный обруч короны принца. Проклятая железка успела ужасно надоесть, стоило пару часов её не снимать, и появлялись сильные головные боли. ХВАТИТ ВОРЧАТЬ, ЛЕКЛИС. ПРИЗНАЙСЯ САМОМУ СЕБЕ: ТЫ ПРОСТО БОИШЬСЯ ВЛАСТИ. Власть, власть, власть. Прав был дракон: сомнительное удовольствие быть правителем муравейника. Интересно, какие цели преследуют сами драконы? Он создал нас для того, что бы мы сражались друг с другом… Кажется, такими были его слова? А предостережение, полученное от него… Война на севере, Смута на юге, Мор на западе, Ненависть на востоке. Получается какой-то глупый стишок. Предположим, с ненавистью всё понятно — это я сам, или мой приход к власти. Война на севере? Уж не нашествие ли гоблинов имел в виду дракон? Надо отправить шпионов в Горное королевство, пусть поглядят, что к чему. Можно написать Бальдору письмо с просьбой помочь им. Нет! Отрицательно покачав головой, решил я. Это гнусность — требовать от друга услуг за спасение его жизни. А шпионов все же пошлём. Смута на юге? Тоже не слишком сложно: Семь королевств, как только ослабла эльфийская узда, с радостью вцепились друг в друга, стремясь оторвать кусок пожирней. Люди, что с них взять. Мор на западе? Эпидемия у эльфов? Хм… Хотелось бы надеяться. Это пророчество (если это пророчество) пока не исполнилось. Убей ворона… Я задумчиво почесал шрам над глазом. Непонятно. Вряд ли дракон хотел, чтобы я перестрелял всех птиц в королевстве. Нет. Тут что-то другое, знать бы что именно. И всё же: почему драконы предложили мне помощь, что такого важного в этом «сердце дракона», если они готовы на всё ради его возвращения? За последние несколько дней я перерыл груду книг, в которых так или иначе упоминались драконы, но не нашёл не то что ответа, а даже упоминания о «сердце». Хотя что мы знаем о драконах, кроме того, что их создал Падший? Ничего. Зачем создал? Когда? Их цели непонятны. Некоторое время я размышлял. Ладно, Леклис, у тебя есть более важные дела: надо что-то решать с Империей. УНИЧТОЖИТЬ! СМЕСТИ С ЛИКА ЗЕМЛИ. СДЕЛАТЬ ТАК, ЧТОБЫ ОТ ЭЛЬФОВ ОСТАЛИСЬ ТОЛЬКО ВОСПОМИНАНИЯ. В памяти всплыли лица дяди, Ольдена, Торка и многих-многих других, чьи кости остались лежать на том трижды проклятом поле битвы. Отомстить — это мой долг перед мёртвыми. Мрачная усмешка перекосила лицо. Я всё уже давно решил. Крушения Империи я не допущу. Долг перед мёртвыми. Мёртвые не платят долгов и не требуют их. В первую очередь надо позаботиться о живых, а мёртвым — вечный покой и вечная слава. Подло? Возможно. Но нельзя дать втравить королевство в новую войну. Сердрик прав — мы не готовы, мы можем проиграть её. Но не только страх перед поражением заставил меня отказаться от похода на эльфов. Что если именно этого похода добивается неизвестный враг, направивший гоблинов на штурм Железного холма. Полукровки, эльфы, гоблины… Нас кто-то целенаправленно стравливает, а пока мы пускаем друг другу кровь, этот кто-то добивается того, что ему нужно. Проклятье Падшему! Незнамо кто добивается неизвестно чего. Хуже всего эта неопределённость. Когда знаешь, кто твой враг, то тебе известно, что он может, а что нет. Ты можешь предугадать его действия, опередить намеренья и в конце концов вырвать победу. А когда ты сражаешься с тенью, все твои удары уходят в воздух. Вопросы, вопросы, а ответов всё нет и нет. Убив герцога Уриэля, я сам оборвал единственную ниточку, ведущую к разгадке. Теперь остались только туманные намёки дракона о неком маге. Гоблин тоже говорил о маге. Слишком странно всё это: один маг вертит всем миром, включая драконов, так, как ему вздумается. Я нервно хихикнул. Всё это слишком напоминает детскую сказку: злой властелин мечтает покорить мир, а силы света в лице какого-нибудь доброго и благородного (а как же иначе! ) рыцаря ему мешают. К несчастью, в жизни всё не так, как в сказке. Да и не тяну я на светлого рыцаря, у меня даже знамёна чёрного цвета, и кто вспомнит, что чёрный цвет — это цвет верности, а вовсе не зла. Очень сильный маг — так сказал дракон. Слишком просто, чтобы быть правдой. Да будь тот маг хоть в десять раз сильнее магистра Тилита — ему бы не удалось провернуть столь грандиозную игру в одиночку. А С ЧЕГО ТЫ РЕШИЛ, ЧТО ОН БЫЛ ОДИН? Догадка была неприятной и предвещающей ещё большие неприятности. Хотя всё самое плохое, что могло — уже случилось. Или не всё?
Глава 22 Осколки прошлого.
По занесённому снегом лесу неспешной трусцой бежал серый зверь. Мощное телосложение, крупная широколобая голова, толстый хвост. Это был один из самых опасных хищников восточных земель — королевский волк, в два раза превосходящий по размерам своих обычных серых собратьев. Волк жадно принюхался: пахло чем-то знакомым и опасным. Двуногие! Нет. Двуногий. Один! Мозг волка лихорадочно заработал. Что одинокий двуногий забыл в его лесу? Волк не раз сталкивался с представителями этого племени, но чаще всего они приходили огромными шумными стаями верхом на лошадях. Только глупые звери становились тогда у них на пути, делаясь добычей длинных и острых стрел. Встречались, правда, и одиночки… Противно заныла старая рана: тот охотник всё же успел ударить железным зубом, прежде чем волчьи клыки разорвали ему горло. Этот двуногий тоже был один. В любое другое время волк, пожалуй, не стал бы на него нападать — двуногие были сильными противниками — но в глубине леса в уютном логове выводок волчат теребил пустые соски голодной волчицы. Волчице нужна еда, иначе ей не выкормить малышей. Оскалив клыки, он стал медленно подкрадываться к человеку. Двуногий вёл себя на редкость странно. Усевшись на поваленное дерево, он задумчиво водил концом длинного резного посоха по снегу, чертя замысловатые знаки, перед ним лежал еще один двуногий. Мертвый. Волк брезгливо фыркнул, уловив запах гниющего тела. Неужели он собрался это есть? Бесшумно скользя меж стволов, серый хищник подходил всё ближе и ближе, Однако с каждым шагом тревога волка нарастала: от двуногого разило смертью. И вот, когда до вожделённой добычи оставался один бросок, человек повернулся в его сторону и усмехнулся. Приготовившегося к прыжку волка окатило волной страха, он понял, что этот странный двуногий в это мгновение решает: жить ему или умереть. Казалось бы, вот она цель, один прыжок — и его зубы вонзятся в незащищённое горло глупого двуногого, но звериное чутьё подсказывало: нет, не успеем! Эта добыча ему не по зубам. Сейчас он не охотник, а дичь. Страх смерти ушёл, осталось лишь глухое чувство отчаянья, не за себя, а за те пушистые слепые комочки, безнадёжно пытающиеся отыскать молоко в сосках голодной матери. Долгие мгновения человек и волк смотрели друг другу в глаза. Наконец матёрый зверь не выдержал. Поджав хвост и заскулив, словно провинившийся щенок, он попятился, стелясь брюхом у самой земли, почти зарываясь в снег. Человек усмехнулся и вновь повернувшись спиной к зверю. Поняв, что буря миновала, волк перестал пятиться и стремглав кинулся в лес. Он не помнил, как долго он бежал, петляя между деревьями. Наконец, когда звериное сердце перестало тревожно сжиматься, он остановился, переводя дыхание. Чуткий нос уловил новый, куда менее опасный запах, глаза сразу же нашли следы. Всего пару минут назад тут пробежало стадо диких оленей. По следам было видно, что одно из животных сильно хромает — лёгкая добыча. Волк оскалился и устремился по следу, забыв про неудачу со своей первой жертвой. Встреча с хищником слегка позабавила мага. Он нарочно провоцировал зверя на атаку, однако тот оказался значительно умнее и предпочёл отступить. Маг не стал его убивать. Зачем? Дикий зверь следует своей природе — его не за что ненавидеть. Шум битвы раздавался всё ближе и ближе, войска империи с остервенением рвались вперёд, спеша уничтожить последних из магов жизни. — Нас теснят, мастер! Ещё полчаса — и от Бездушных останутся только воспоминания. — С первого взгляда высокого светловолосого воина можно было принять за обычного человека-наёмника, если бы не его глаза: лишённые зрачков, холодные и безжизненные, они казались кусками льда. — Нам нужен как минимум час, — устало проговорил маг, в его сгорбленной фигуре, укутанной потрепанным плащом, было трудно узнать некогда Великого Магистра Ордена Жизни. Как иллюзорно было их могущество… Труден путь мага Жизни. Ох, как труден! Если Боевых магов в империи насчитывалось около пары сотен, то магов Жизни было немногим больше десятка. Ими всегда восхищались: их силой и хладнокровием, их жёсткостью, балансирующей на грани с жестокостью, — и как же яростно их ненавидели! О них вспоминали только тогда, когда другого выхода просто не было: слишком тягостна была плата, единая для всех. Они приходили и спасали. В лицо их благодарили и славили, а в спину шептали проклятья. — Мы сделаем всё, что в наших силах, мастер. — Сделайте больше! Все, кто остался — на прорыв из долины! — Будет исполнено. — Бездушный не испытывал эмоций. Приказ отдан — приказ будет выполнен. Сомнения, страх смерти — всё это осталось где-то там, в далёком прошлом так же, как и сама жизнь. Развернувшись, он неспешно направился к замершим отрядам, готовым к своей последней битве. — Время уходит, мальчик, — голос великого магистра был сух и холоден, в эти мгновения он и сам походил на бездушного. — Вот тут книги, сохрани их любой ценой. В них наше прошлое и ваше будущее. Я не знаю, что ждёт вас там, но эти знания помогут вам выжить. — Я сохраню их, — голос юноши дрожал, выдавая страх перед неизвестностью. — А как же вы? — Нам уже не успеть, мальчик, — покачал головой старый маг. — ОН дал нам возможность спасти хотя бы вас, но цена… Цена будет тяжела. — Должен быть другой путь, учитель! — Другого пути нет… Ворон, спланировавший на навершие резного посоха, застал задумавшегося мага врасплох. Пощекотав пальцем грудь птицы, он привычным движением заставил её замереть и, словно статуя, замер сам. — А он оказался крепче, чем я думал, — пробормотал маг спустя пару минут, разрывая незримую нить, связавшую его с птицей. Ворон рухнул вниз, не издав ни звука, и чёрным пятном застыл на белом покрывале снега. Птица была мертва, она не могла перенести вторжение чужого разума. Странно, он нередко убивал сам или заставлял делать это других, но, только обрекая на смерть очередного пернатого шпиона или гонца, испытывал лёгкие уколы совести, нет-нет да и пробивающие грубую броню равнодушия. Кто им дал право нас судить? Мы не отнимаем жизнь просто так, со скуки или от безделья. — Спущенных цепей оказалось мало, — усмехнулся маг мертвецу. — Жаль. Принц мне нравился. Я начинаю жалеть, что сделал ставку на него, а не на вас, герцог. Вы неплохо служили мне при жизни, теперь время исполнить последнее поручение.
* * *
Мезамира я нашёл на самой вершине одной из башен, возвышающихся над южным крылом королевского замка. Небольшая комнатка с высоким потолком и узкими бойницами вместо окон — настоящая крепость в крепости. Массивная дубовая дверь, окованная железом, только усиливала это впечатление. Не знаю почему, но именно тут и предпочёл поселиться вампир. Он не участвовал в сражении с эльфами. Вампиры по своей природе убийцы-одиночки. Их стихия — это тёмная ночь да острый кинжал из-за угла. Нет, феноменальная реакция и живучесть делали их очень опасными противниками, но использовать прирождённого убийцу в сражении двух армий — это забивать гвозди королевской короной. Надо сказать, моё решение не слишком понравилось вампиру — он пытался спорить, но я был непреклонен. Хватит с меня Янвира и его сотни, да тех пяти мальчишек-магов, погибших при захвате замка. После победы прошло немало времени, прежде чем вампир перестал таить на меня свою мальчишескую обиду. Он оттаял только после пары совместных тренировочных схваток, в которых победил — я даже почти не поддавался. До сих пор не могу поверить, что мне удалось выжить в схватке с ним и его бывшим учителем! — Гляжу, ты неплохо устроился, — поприветствовал я Мезамира, с удивлением оглядывая комнату. Какого только оружия в ней не было: узкие метательные ножи, аккуратно разложенные на небольшом столике, пара миниатюрных скорострельных арбалетов, короткий лук, оружейная стойка с десятком разных по форме и размерам мечей. — А гномью катапульту ты под кроватью прячешь? — Нет, — сокрушённо покачал головой вампир с притворно-серьёзным выражением на лице. — Её не удалось поднять по лестнице. — Какая жалость! А если переносить по частям? — Пожалуй, стоит попытаться. — Ладно, шутки в сторону, — покачал головой я. — У меня для тебя есть задание. — Кого надо убить? — кровожадно усмехнулся вампир. — Спешу тебя огорчить: никого убивать не надо. По крайне мере, пока — усмехнулся я не менее кровожадно. — Ты уже встречался с герцогом Инарда? — Тот высокий полуэльф? Да, я его видел. — Мне нужно, чтобы ты внимательно наблюдал за ним до коронации. — Ждёшь неприятностей? — улыбка мгновенно сошла с губ Мезамира, взгляд его стал внимательным и жёстким. — Всякое может случиться, — пожал плечами я, с интересом рассматривая коллекцию метательных ножей. Трогать я их, правда, не стал: вдруг лезвия уже отравлены? — После коронации он должны присягнуть мне на верность. Не могу сказать, что это свяжет его по рукам и ногам, но нарушение клятвы может отторгнуть от герцога часть союзников. — Что делать, если факт измены герцога подтвердится? Убить его? — Нет, — предостерёг я вампира — не предпринимай ничего. Только наблюдай и сообщай лично мне. — Хорошо, — кивнул он в ответ. — Когда начинать? — Вчера.
* * *
Широкие улицы, роскошные дома с высокими, словно висящими в воздухе, башенками. Много веков минуло с тех пор, когда первые эльфы создавали свои города в кронах первозданного леса, но привычка жить как можно выше осталась и нашла свое отражение в архитектуре столицы. Создавая тот неповторимый, величественный облик, увидеть который и не полюбить было просто невозможно. Даже на фоне этого великолепия бесценной жемчужиной блистал императорский дворец, воплотивший в камне мощь и величие эльфийских владык. Его высокие беломраморные башни был видны из любой точки города. Особой гордостью был раскинутый вокруг дворца парк. Сколько драгоценных сил тратили маги воздуха для поддержания на его территории вечного лета, а маги земли — для ухода за растениями! Артис передал поводья своего жеребца сноровистому слуге и направился к одному из четырёх главных входов. Красота благоухающей природы мало заботила бывшего наследника престола. Гонец, примчавшийся к нему на виллу пару часов назад, принёс письмо от его брата-Императора с просьбой немедленно прибыть к нему. Что за срочность? Задумавшись, он не сразу заметил спешившую к нему навстречу эльфийку в платье из зелёного шёлка с глубоким вырезом на груди по последнему веянью моды. — Проклятье Падшему, — пробормотал Артис, оглядываться по сторонам в поисках пути, позволяющего избежать встречи с фавориткой императора. Леди Лориэнь была широко известна при дворе тем, что меняла любовников чаще, чем перчатки. В её постели побывала добрая половина высших вельмож Империи, за что многочисленные недруги нередко называли её не иначе как имперской шлюхой. Несмотря на столь сомнительную славу, год назад на Осеннем балу ей удалось очаровать Элберта VII и не выпускать его из паутины своих женских чар, пользуясь положением любовницы императора на горе своим завистникам. — Пресветлый Лорд, — она присела в положенном по этикету реверансе, правда, несколько более глубоком, чем следовало. При желании Артис мог разглядеть, что скрывает ткань платья. Лориэнь уже давно и весьма безуспешно пыталась добиться внимания бывшего наследного принца. «Смазливая стерва! » — подумал Артис. Она была действительно красива: миловидное лицо, яркие светло-синие глаза, роскошные золотые волосы и хорошо сложенная фигурка действовали на мужчин так же, как кошачья мята на кошек. — Приветствую вас, Леди — он отвесил учтивый полупоклон. — Император просил немедленно проводить вас к нему. — Что-то случилось? — А вы не знаете, милорд? — глаза эльфийки расширились от удивления. — Принц Леклис разбил Дом Восходящего солнца. Известие о поражении гонец нового главы Дома привёз ещё ночью, а с утра в тронном зале нашли голову герцога прямо на императорском троне — подарок принца императору! Как только она туда попала? Стражники прочёсывают парк и осматривают дворец. Маги охраны клянутся, что никаких следов враждебной магии замечено не было. Наверное, у мятежника есть сообщники во дворце, возможно, кто-то из слуг, — она подозрительно огляделась по сторонам, словно надеясь отыскать невидимых заговорщиков. — Император заперся у себя в кабинете и всё утро не выходил. Пару часов назад он приказал вызвать вас. Молчаливость так же, как и добродетель, не являлась основным качеством любовницы императора. Но у леди Лориэнь было одно неоспоримое достоинство (или недостаток? ): она многое знала о дворцовых интригах и сплетнях. В первых, правда, она не слишком преуспела, зато во вторых ей воистину не было равных! Её общество было на редкость утомительным, но избежать его было труднее, чем вытащить лесного клеща из тела. Подхватив Артиса под локоть, она повела его к покоям императора, попутно пересказывая последние сплетни. Артис стойко и молчаливо переносил нежданную пытку. Не стоило настраивать против себя любовницу брата. Наконец, миновав несколько постов стражи, они достигли своей цели. Перед дверьми с выложенным золотом и платиной Мэллорном — мифическим прадеревом эльфов — замерли недвижимыми статуями друг против друга вечные противники-соратники Кипарисы и Тигры — личная гвардия императора. Их набирали из двух одноимённых младших Домов, подчинённых императорской династии с незапамятных времён. Первые славились своим умением сражаться в тесном, сомкнутом строю и были единственным отрядом тяжелой пехоты у недолюбливающих доспехи и ближний бой эльфов. Тигры же были известны как непревзойдённые мастера боевого шеста, бойцы-одиночки, презирающие всяческие доспехи. — Прошу вас подождать, Пресветлый Лорд, мы доложим о вашем приходе, — коротко поприветствовал Артиса один из Кипарисов, видимо, главный в этой десятке. — Доложи! — кивнул он стоящему у самых дверей обнажённому по пояс Тигру, который мгновенно скрылся за узорчатыми створками. Через пару мгновений он вернулся и коротко кивнул: — Император ждёт вас, Пресветлый Лорд. Двери широко распахнулись, позволяя проникнуть в святая святых Империи — рабочий кабинет правителя. По густому и мягкому ворсу ковра нервно расхаживал милостью Творца император Рассветной империи Элберт VII. Артис с некоторым удивлением рассматривал брата. Выглядел тот неважно: длинные белые волосы были всклокочены и растрёпаны, на лице застыла мрачная гримаса. Свалившиеся на империю неприятности застали врасплох молодого императора. Нельзя сказать, что Элберт VII был таким уж плохим правителем: именно в годы его правления Рассветная Империя достигла вершины своего могущества. Покровитель наук и искусств, он, к неудовольствию Старших Домов, мало интересовался ведением новых войн, не вмешивался в дела людей и гномов. Но то, что годится для времени мира и благоденствия, совершенно не подходит для времени смут, в которое со скоростью летящего с горы камня катилась империя. — Оставь нас, — кивнул на дверь любовнице Элберт. Та помедлила. Было видно: ей очень хочется остаться. — Пошла вон, имперская шлюха! Пожалуй, впервые Артис видел брата в такой ярости. Не привыкшая к такому обращению, Лориэнь, кинув на императора убийственный по своей злости взгляд, выбежала из комнаты, оставив братьев наедине. — Будешь? — не дождавшись ответа, Элберт подошел к небольшому столику, на котором стоял кувшин с вином и несколько хрустальных фужеров, в блеске и особом сиянии которых без труда угадывался безумно дорогой гномий хрусталь. Его легко узнать с первого взгляда. Достаточно лишь посмотреть через фужер, и преломленный свет заиграет сотнями искр и лучей, словно гномьи мастера заключили в своё творение кусочек радуги. Стекло и хрусталь приносили гномам отнюдь не маленький доход, а секрет их создания хранился в строжайшей тайне. Налив себе полный бокал, император залпом его выпил. Судя по блеску в глазах, этот бокал был у его императорского величества далеко не первым. — Во что ты опять вляпался? — оглядевшись, Артис опустился в мягкое кресло. — Полюбуйся! Император откинул крышку большой плетёной корзины (грязная и потемневшая от времени, она выглядела неуместно на фоне окружающей роскоши) и, брезгливо скривив губы, достал изо льда отрубленную голову. — Нашли сегодня. Этот мятежник просто смеётся надо мной! — Ты так уверен, что это дело рук принца Леклиса? — скептически спросил Артис, равнодушно рассматривая мёртвое лицо герцога Уриэля. Жалости к нему он не испытывал. — А кто же ещё? — император бросил голову обратно в корзину и нервно прошелся по покоям. — Это он! Всё он! Достойный потомок своего предка, предавшего собственный народ! — Не делай поспешных выводов, брат. Эта выходка с головой совершенно бессмысленна. — Я уверен: это — знак объявления войны. — Войны? — Артис неспешно наполнил один из бокалов янтарной жидкостью и, посмотрев через него на свет, отпил лёгкий глоток. — Мой старый друг многое рассказал мне о принце, не думаю, чтобы он стал извещать нас о своих планах. Если бы он хотел войны, мы узнали бы об этом по зарницам от горящих на восточных границах городов. — Разумеется, твой старый друг — один из этих предателей-гномов? Им нельзя доверять. — Я доверяю горному народу больше, чем Старшим Домам. — Значит, ты с ними заодно! Ты хочешь отнять у меня трон! — похоже, император был на грани истерики. — Очнись, Аманмир! — называя брата его прежним именем, Артис слегка возвысил голос. — Да как ты смеешь?! — Ах, простите, забылся, — он сидя отвесил шутливый поклон. — Очнись, твоё императорское величество Элберт VII, и начни думать головой. Мне не нужен твой трон. Он должен был принадлежать мне по праву рождения, но я сделал свой выбор и не жалею об этом. А мятеж… Ты так до сих пор и не понял, что это герцог Уриэль предал нас. У меня есть достоверные сведения — он был в сговоре с драконами. Я думаю, это они стоят за всем тем, что происходит сейчас в Империи. Есть, правда, сведенья о некоем маге, но мне кажется — он лишь пешка детей Падшего. Император молчал очень долго и всё больше и больше мрачнел. — Прости меня, брат, за те злые слова, — нарушил он затянувшееся молчание. — Ты прав, всегда и во всём прав. Но что делать мне? Послать извинения людям и гномам: «Простите, мы случайно истребили несколько тысяч ваших родичей»? Это уж точно вызовет мятеж. — А всё, что происходит в Семи королевствах и на востоке, называется как-то иначе? — И снова ты прав, — тяжело вздохнул император. — Всё ещё можно исправить, брат. — мягко, но настойчиво проговорил Артис. — Нам не нужна война с Восточным королевством. Все наши силы брошены против гоблинов. — Мы можем увести оттуда пару армий Старших Домов и бросить их на Восток, — оживился Элберт. Артис лишь отрицательно покачал головой: — За зиму гоблины оправятся от поражения, и их орды вновь кинутся вперёд. Боюсь, наши силы там и так слишком малы. Вся надежда на гномов, они в спешном порядке формируют и обучают новые легионы. А Восточное королевство — это щит против драконов, пусть своевольный и неподконтрольный — но щит. И в наших интересах, чтобы этот щит был как можно прочнее. По крайне мере, до той поры, пока мы не сокрушим гоблинов. — Хорошо, что ты предлагаешь? — Отправь к ним посольство. Сними обвинения в мятеже и возложи всю вину на герцога Уриэля и дом Восходящего солнца, ведь в этом есть доля правды. — Не думаю, что этого хватит для возвращения Восточного королевства в лоно Империи. — Сделаем примирительный жест первыми. Может, мы и не станем вновь союзниками, но, по крайне мере, не будем врагами. Нам нужна стабильная и сильная граница на востоке. Я сам готов возглавить посольство. — Тогда я заранее уверен в успехе, — впервые с начала разговора с лица императора сошла мрачная мина, он весело, по-мальчишески улыбнулся. — Спасибо, брат. Ты был бы гораздо лучшим правителем, чем я. Усмехнувшись, Артис поклонился и направился к выходу. — Я это знаю, — тихо прошептал он, покидая императорские покои.
Глава 23 Заговор.
— Это столь необходимо? Эйвилин с подозрением рассматривала небольшой кулон с необработанным розово-оранжевым сердоликом. Девушка гордилась своими успехами в изучении магии, но новость матери застала её врасплох. Экзамен на Адепта спустя каких-то пару месяцев после пробуждения Дара — такого она не могла представить даже во сне. — Амулет защитит тебя от заклинаний. Хотя нет, не так: он не позволит заклинаниям принести тебе вред. — А есть разница? — Ты скоро поймёшь какая. Камень защитит тебя, но взамен подарит полный букет болевых ощущений. Очень эффективное средство обучения. — Я представляю… — неуверенно проговорила Эйвилин, надевая магический артефакт. Затея с испытанием нравилась ей всё меньше и меньше. Даже звание Адепта не казалось уже столь заманчивой наградой. — Будем придерживаться правил. Сначала теоретические знания, — Весмина жестом предложила дочери сесть в кресло напротив неё. Эйвилин презрительно скривила губы. Теория! Что может быть скучнее и ненужней? — Начнём с чего-нибудь простого, — продолжила Весмина, подождав, пока дочь устроится поудобней. — Расскажи мне о законах магии. — Подробно? — ужаснулась девушка. Законы магии пестрели длинными и расплывчатыми формулировками, хотя саму суть можно было пересказать буквально в нескольких словах. — Нет, кратко и своими словами. Воспрянув духом, Эйвилин принялась перечислять: — Законы магии подобно законам природы или музыкальной гармонии выведены на основе практических наблюдений. Закон знания: основа этого закона в том, что понимание дает контроль… — Законов было больше двух десятков, их подробная трактовка занимала добрую треть далеко не маленького трактата «Основы магии». В принципе, Эйвилин могла пересказать и подробное определение, но это заняло бы пару часов. — И наконец, Закон причины и эффекта: результат хорошо проведенного ритуал всегда предсказуем! — победно закончила девушка. Краткое изложение заняло немногим больше десяти минут. — Пожалуй, нет больше смысла спрашивать тебя теорию: ты знаешь её в совершенстве. Самое время перейти к практике. — Весмина хищно усмехнулась дочери. Они прошли в центр зала и замерли в десятке шагов друг друга. У стены Эйвилин с удивлением заметила отца и Илиона, внимательно наблюдающих за последними приготовлениями к поединку. Их отношения сложно было назвать дружескими, поэтому одно это соседство не на шутку встревожило девушку. Но времени на раздумья уже не оставалось. — Аqua almal mare! — Весмина продекламировала строчки заклинания, вытянув руки вперёд в картинном магическом жесте. Раньше Эйвилин казалось, что все эти пассы руками и бормотание себе под нос непонятной тарабарщины делаются магами на публику. Оказалось, нет. Заклинания вызываются по трём каналам: словесно-звуковому (произнесение или пение заклинаний вслух), телесному (жесты, движение в такт пению) и мысленному. Быстрее всего были мысленные заклинания, но особенность была в том, что маг заранее произносил их, совершая необходимые ритуальные жесты, а потом как бы сохранял в себе не активированный эффект. Недостатком было то, что таким образом нельзя было сохранить большое количество заклинаний (всё зависело от их сложности и силы мага). Два-три десятка — это предел даже для магистров, остальные маги довольствовались куда более скромным количеством. Зато мысленные заклинания вызывались мгновенным мысленным приказом, и одно заклинание можно было использовать сразу несколько раз. Например, маг, мысленно держащий в себе заклинание огненного шара, мог выпускать их десятками, были бы силы. Эйвилин, несмотря на старание в учёбе и сильный Дар, пока ещё не могла держать больше трёх мысленных заклинаний сразу. Первым было простенькое заклинание светлячка (её первое заклинание). Вторым — заклинание снятия усталости (незаменимая вещь, если засиживаться за книгами допоздна). Третьим было, пожалуй, самое нужное ей сейчас… Потому что в руках Весмины извивались, словно змеи, длинные водяные бичи. Спустя мгновение они устремились в сторону беспомощно застывшей девушки. Не долетев до неё каких-то нескольких ладоней, они рассыпались сверкающими брызгами. Эйвилин победно улыбнулась: вокруг неё замерцал невидимый ранее магический щит — простое и надёжное заклинание защиты. Весмина вновь атаковала, на этот раз это были небольшие, чуть меньше яблока, огненные шары. Зато их количества хватило бы, чтобы разметать целый отряд воинов. Огненный град забился о магическую защиту. Девушке приходилось тратить всё больше и больше сил для её поддержания. Неожиданно пол вокруг неё словно закипел, и Эйвилин поняла, что начинает погружаться в него вместе со своей защитной полусферой. В памяти сами по себе всплыли нужные слова: — Lamal irago rolor arepo! — она очертила ладонями знак постоянства, утихомиривая взбунтовавшийся пол под ногами и возвращая себя на место. В следующее мгновение на неё обрушилась сила всех четырёх стихий. Потоки огня, молнии, водяные бичи — всё разом и по отдельности обрушилось на её защиту. Целую минуту она сдерживала их, отдавая магическому щиту всю силу без остатка. Но силы таяли, девушка не смогла устоять на ногах и упала на колени. — Хватит, — с мольбой в голосе прошептала она. — Сражайся! — в голосе матери проскользнули доселе неизвестные ей жестокие нотки. — Я не могу… — Кому нужен такой никчёмный боевой маг? — Ах, так?! Ari fayt! — Эйвилин выбросила вперёд правую руку, вложив всю оставшуюся силу в простейшее боевое заклинание «воздушный кулак». Магический щит вспыхнул и исчез, она обессилено опустилась на пол, ожидая завершающей атаки. К её удивлению, ничего не произошло. Подняв голову, Эйвилин увидела, как отец, спокойно наблюдавший за поединком, помогает матери подняться с пола: удар достиг цели. Чьи-то сильные руки помогли подняться и ей. Оглянувшись, она увидела встревоженное лицо Илиона. — Ты в порядке? — эльф осторожно вытер ей лицо надушенным платком. От резкого запаха фиалок и ландыша закружилась голова. Сил хватило лишь на то, чтобы утвердительно кивнуть. — Отлично, девочка! С этой минуты ты можешь смело называть себя адептом Стихийной магии! — Весмина тепло улыбнулась дочери, от наигранной холодности не осталось ни следа. Эйвилин устало кивнула в ответ и почувствовала, как из носа бегут тёплые струйки крови. Она непременно бы упала вторично, но Илион, быстро поняв, что девушка на грани обморока, подхватил её на руки. — Что с ней?! — Артис разрывался между женой и дочерью. — Она потеряла много сил, но это пройдёт, — Весмина внимательно осмотрела обессиленную девушку. — Илион, мальчик мой, отнеси её в комнату и прикажи слугам принести молока и фруктов. Да, и обязательно что-нибудь сладкое! — Я прослежу за этим. Илион осторожно понёс Эйвилин в её покои. «Оказывается, быть магом не так просто, как я думала раньше» — отстранённо подумала она, уютно устроив голову на его плече и закрывая глаза. — Может, не стоило так жестоко? — осуждающе покачал головой Артис, подождав, пока они скроются за дверью. — Она совсем обессилела. — Стоило, — Весмина была непреклонна. — Ты сам это прекрасно понимаешь. — Она истратила все магические силы! — После сегодняшней схватки её магические резервы вырастут вдвое, а в её возрасте магия быстро восстанавливается. Жаль, времени так мало, ей бы пару лет учёбы… Она должна быть готова… — К чему? — Не притворяйся дураком, дорогой, — грустно улыбнулась Весмина. — У тебя это плохо получается. Империя переживает далеко не лучшие времена. И кто знает, что будет дальше? А Эйвилин — наследница престола. — Только после замужества. Да и то только в том случае, если у Телувиэля не будет детей. — Ты веришь в способности своего племянника? Ни для кого не было секретом, что наследный принц обществу прекрасного пола предпочитал общество молоденьких мальчиков. — Может, он изменится, — пожал плечами Артис. — Скорее небо упадёт на землю, — вздохнула Весмина. — Эйвилин должна стать боевым магом раньше, чем она унаследует трон. Тогда кто бы ни взошёл с ней на престол — с боевым магом её уровня ему придётся считаться. Да и на пути в Восточное королевство всякое может случиться. — Может, не стоит брать её с собой? Учиться она может в Академии Магии. — Ей безопасней находится рядом с нами. Я не хочу, чтобы все раньше времени узнали о её Даре. Она в большей безопасности, пока её считают лишь красивой куклой, благодаря которой можно легко добиться власти. Пусть так и остаётся. Артис понял, что жена уже приняла решение и переубедить её будет очень сложно. — Там её ждёт Леклис, — прибег он к последнему доводу. — Так вот в чём дело! — весело рассмеялась Весмина. — Признайся, это тебя заботит больше всего. Девочка выросла, и ты просто ревнуешь. Я давно заметила, как упоминание о Леклисе действует на тебя. — Наверное, я старею, — улыбнулся Артис. Это неожиданное заявление рассмешило Весмину ещё больше. — Стареешь?! — она окинула взглядом крепкую фигуру мужа и вновь рассмеялась. — Не будь меня — за тобой бы толпами бегали молоденькие поклонницы немногим старше нашей дочери. — Вот и я думаю, зачем я женился? — Ах, так?! — кулачок Весмины попытался стукнуть эльфа по груди, Артис перехватил её руку и притянул жену к себе. Некоторое время в их взаимоотношениях царила полная гармония. — Эйвилин едет с нами, это решено! — прервала затянувшийся поцелуй Весмина, понимая, что сейчас муж готов согласиться на что угодно. — Думаешь, принц сгорает от любви к ней? Я уверена: у него полно любовниц при дворе. — Разобьём девочке сердце. — Ей будет полезно избавиться от романтических иллюзий. — Не люблю, когда ты права! — он наклонил голову, приблизил губы к самому ее уху и тихо спросил: — Скажи, почему ты не отразила её последний удар? Не поверю, чтобы ты не смогла среагировать на простой «воздушный кулак». — Надо же, не прошло и десятка лет, как ты стал разбираться в боевых заклинаниях! — У меня богатый опыт, — улыбнулся Артис. — А с «воздушным кулаком» у меня особые отношения. Одна зеленоглазая ведьма щедро приложила меня им всего лишь за невинную попытку поцелуя. — Ага, поцелуя… Нечего было распускать тогда руки! — Весмина чуть не подавилась смешком и уткнулась лицом в плечо мужа. — Это были дружеские объятия! — Руки ниже талии — это дружеские объятия?! — возмутилась она, пытаясь вырваться из кольца его рук. — Эй, что это ты делаешь? Артис легко подхватил жену на руки и понёс по направлению к спальне. — Я думаю, тебе не помешает отдохнуть. Да и мне тоже.
* * *
Эйвилин раскрыла глаза и долго старалась вспомнить, что же всё-таки произошло. «Была тренировочная схватка с матерью. Потом Илион взял меня на руки и куда-то понёс, кажется, в тот момент я заснула». Оглядевшись, она с удивлением обнаружила себя в своей спальне. — Проснулась, — в её комнату без стука вошёл Илион с большим подносом, нагруженным фруктами и сладостями. — Завтрак прямо в постель, моя леди, — шутливо поклонился он. — Сколько раз повторять: я не твоя леди! — улыбнулась Эйвилин. — А я не устану отвечать: это и хорошо! — Гадкий мальчишка! — Что поделать, — усмехнулся эльф. — Трудное детство, деревянные игрушки, прибитые к полу… У девушки уже не было сил смеяться, поэтому она просто устало махнула рукой, приглашая Илиона присесть рядом с ней. — Тут хватит на дюжину голодных гномов! — произнесла она, со страхом взирая на наполненный поднос. — Тебе надо восстановить силы, — пожал плечами Илион. Только сейчас Эйвилин поняла, что действительно страшно проголодалась, и поднос уже не казался ей таким уж большим. Устроив его на коленях, она принялась истреблять его содержимое с гораздо большим энтузиазмом, чем предполагала. — Всё-таки поедешь? — внезапно спросил Илион, нервно вертя в руках спелое яблоко. — Так хочет моя мать, — осторожно ответила Эйвилин. Илион скептически хмыкнул: — Если бы ты сама не захотела, она бы не стала уговаривать лорда Артиса брать тебя с собой. — Почему я должна возражать? — тряхнула головой девушка. — Действительно — почему? — пожал плечами эльф, поднимаясь со своего места. — Вам надо отдохнуть, Пресветлая Леди, — официально и холодно поклонился он. И, забрав поднос с пустыми тарелками, вышел, оставляя её одну. Эйвилин устало закрыла глаза. «Как объяснить, что мне не дают покоя эти глупые сны. А Леклис — это их разгадка». Настороженно оглянувшись на дверь, она поднялась с постели. На тело, словно волны прилива на песчаный берег, тут же нахлынула слабость. Пересилив себя, Эйвилин, покачиваясь, дошла до двери и заперла её на ключ. Для надёжности было бы неплохо наложить пару заклинаний, но сил не было даже на то, чтобы вызвать светлячка. Убедившись, что никто посторонний не сможет к ней зайти, Эйвилин достала таинственную книгу магов Жизни и в очередной раз осмотрела запирающий её замок. Все прежние попытки открыть его не увенчались успехом, но девушка не собиралась сдаваться. Повозившись с замком минут десять, Эйвилин уже была готова оставить безнадёжную затею. Вновь закружилась голова. Хотелось лечь и долго, долго не вставать с постели. Из носа вновь побежали тёплые струйки крови. Пара капель упала на серебряные руны, украшающие таинственную книгу. — Проклятье, — пробормотала Эйвилин, стараясь остановить кровь. Сухой щелчок книжной застёжки стал для неё полной неожиданностью. Книга открылась. Удивлённая девушка прочла строки на первой странице: Магия жизни — это эхо творения. Её мощь лежит в основе самого Бытия. В гласе её звучит обещание жизни и смерти. Это мощь, которой завидуют и которой боятся. Потому что она есть начало и конец всего сущего.
* * *
В эту ночь вьюга разыгралась не на шутку. Ликующая зима шумно праздновала свою победу над осенью. Ветер с остервенением бросался на закрытые ставнями окна, бил снегом в лицо припозднившихся прохожих. «Почему все заговорщики назначают встречи именно ночью? » — думал Мезамир, с интересом наблюдая за копошившимися в свете факелов фигурами. От их глаз он был надёжно укрыт темнотой, царившей в хитросплетении деревянных балок, которые удерживали остатки крыши старой королевской тюрьмы. Задание Леклиса оказалось не слишком сложным. Но скучающий от безделья вампир с энтузиазмом принялся за дело. Первые пару дней не происходило ничего интересного. Зато в ночь третьего дня герцог Сигурт с немногочисленной охраной тайно покинул покои. Мезамир узнал об этом прежде, чем тот успел сделать пару шагов от дверей. Ни один маг не смог бы обнаружить следящих нитей вампира, а он всегда знал о каждом шаге своей цели. Здраво рассудив, что только веская причина, а отнюдь не любовница, могла заставить герцога покинуть свои покои в такую ночь, Мезамир начал действовать. Герцог Инарда едва успел подойти к воротам, как обзавёлся ещё одним спутником. Тот, правда, ничем не выдавал своё присутствие. Догадка вампира оказалась верной. Переодевшись в одежду простого стражника, в сопровождении всего двух охранников Сигурт спокойно покинул королевский замок через главные ворота. Благо это было не слишком сложно. Из-за всё приближающейся коронации жизнь в замке не успокаивалась даже ночью. Ворота внешних стен были открыты, а стражники были не тем препятствием, которого стоило опасаться. Путь герцога лежал в полуразвалившееся здание Башни допросов, заброшенной более ста лет назад, после постройки королевской тюрьмы в одном из пригородов столицы. Там его уже ждал герцог Тобаса — ещё одна фигура на властной доске королевства. Мезамир ещё раз похвалил себя за предусмотрительность и прислушался к разговору. — Забавно, — Сигурт с интересом рассматривал проржавевшую «Эльфийскую деву» — саркофаг в форме человеческой фигуры с острыми шипами. — Надо что-то подобное сделать у себя. — Тока не говорите, что позвали меня для любования этой старой рухлядью, — герцог Гхан утёр пот со лба. — Вам стоит изучить эту рухлядь повнимательней. Вы так же, как и я, имеете все шансы близко познакомиться с этими милыми приспособлениями в пыточных подвалах, — Сигурт скривил губы в презрительной усмешке. Мезамир настолько увлёкся подслушиванием, что не сразу обратил внимание на посторонний звук рядом с ним. Звук повторился. Реакция вампира была мгновенной: в его руках словно из воздуха появилась пара метательных ножей. Хлопая крыльями, в прореху сгнившей крыши влетел продрогший от холода ворон. Усевшись недалеко от притаившегося вампира, он принялся чистить своё оперенье. Расслабившись, Мезамир убрал ножи и вновь прислушался к разговору заговорщиков. — Вы думаете, он решится? — Пока нет, но каждый новый день делает его сильнее, и он это прекрасно понимает. До коронации осталось пять дней, после неё наша судьба будет предрешена. — Что вы предлагаете? — Нам нужен новый король. — И это, разумеется, вы, — усмехнулся Гхан. — Этого не будет. — Будем говорить откровенно, — проговорил Сигурт, разглядывая очередные шедевры пыточного арсенала. — Мы если не враги, то соперники. Ни один из нас не должен взойти на трон: это слишком пошатнёт позиции другого. Значит, нам нужна фигура удовлетворяющая обоих. Кто-нибудь слабый и легко управляемый. — Вы говорите о сыне Сердрика и Ларгориты? — догадался Гхан. Сигурт кивнул головой: — Он единственный законный наследник после Леклиса. Герцог Гхан задумался. План был рисковым, но в случае успеха сулил большие возможности. До совершеннолетия наследника править страной будет регентский совет, в его составе он не сомневался. А потом с законным наследником может всякое случится. Подобные мысли блуждали и в голове Сигурта. — Мало убить принца, — осторожно заметил Гхан. Жажда власти боролась в нём со страхом. — Надо устранить и его ближайшее окружение. — Я всё хорошенько обдумал, и у нас будет такая возможность. Говоря откровенно, я и сам мог совершить переворот, но принц что-то подозревает. Вы сами видели усиленные патрули. У меня хватает воинов, но мало магов. А в замке помимо магистра Тилита ещё эти любовницы Леклиса и десяток других магов. В вашей свите, я знаю, есть боевой маг. — У меня их два! — решил сыграть в откровенность Гхан. — Клянусь Творцом, они мне стоили целую гору золота. «Вот это да! » — мысленно присвистнул вампир. — Вы с лихвой возместите траты, если всё удастся, — надо отдать должное выдержке Сигурта, он ничем не выдал своего удивления. Два боевых мага — это сильный козырь в игре за престол. Сам Сигурт мог похвастать лишь одним недоученным Адептом. Это не мешало юному зазнайке громко именовать себя боевым магом. На самом деле он немногим превосходил по силе обычного стихийного мага. — Рокнар поддержит нас? — спросил Гхан, и Сигурт понял, что тот на его стороне. — Эта хитрая лиса избегает встречи со мной. Играет роль преданного слуги, — презрительно скривил губы Сигурт. — Помощи от него мы не дождёмся, но и мешать он не будет. У нас очень мало времени, поэтому удар должен быть быстрым и смертоносным. Второй попытки у нас нет. Мезамир весь превратился в слух. «Сейчас всё решится! — он уже предвкушал, как донесёт до принца эти новости. — Вас, господа заговорщики, ждёт большой сюрприз! » Внезапно нахлынувшая слабость стала для него полнейшей неожиданностью. Сильно закружилась голова, в глазах потемнело. Мезамир, не успев ничего понять, рухнул вниз. Его приземление можно было назвать удачным с учетом того, с какой высоты он падал. Возможно, два массивных охранника герцога, на которых он приземлился, не согласились бы с этим утверждением. «Прости, Леклис, я тебя подвёл…» — горестно подумал вампир, прежде чем потерял сознание.
* * *
Пробуждение Мезамира было не из приятных. Он понял, что надёжно привязан к деревянному столбу в каком-то полутёмном подвале. Тело сильно затекло, болела голова. Мезамир попытался пошевелить руками. — Очнулся, кровосос, эвон как тебя приложило. Уже второй день без сознания тут весишь, мы уж думали — не оклемаешься. Хотя для тебя же было бы лучше сдохнуть быстро и без мучений. Покушение на герцога Сигурта — это тебе не шутки. Повернув голову, Мезамир увидел четвёрку стражников, увлечённо играющих в кости. — Живучий ты, кровосос, — продолжал разглагольствовать стражник с нашивками десятника. — С такой высоты упал! Молчишь? Ну молчи, палач герцога быстро тебе язык развяжет. Он умелец знатный, мёртвого разговорит. — Как бы вам самим не попасть в руки палача. — Слышали, ребята? — хохотнул десятник. — Мышка вздумала пугать кошку! — Не вижу тут кошек, — зло прохрипел Мезамир, — только парочку крыс. — Ах ты, ублюдок! — десятник смачно впечатал кулак в живот связанного вампира. — Я тебе сейчас покажу, кто тут крыса! Пару минут — под одобрительные крики товарищей, восхищённых смелостью своего командира, — он пыхтел около связанного вампира, награждая его строптивость тяжёлыми ударами. — Я убью тебя первым, — лениво зевнул Мезамир, когда стражник выдохся. — Да? И как же это у тебя получится? — криво усмехнулся удивлённый десятник, склоняясь над беспомощным вампиром. На губах Мезамира мелькнула лёгкая улыбка: — Те верёвки, которыми меня связали… Я от них избавился. Десятник не понял, как оказался на грязном полу. Угасающий взгляд с удивлением уставился на торчащую из груди рукоять кинжала. Всего пару ударов сердца назад этот кинжал спокойно висел у него на боку. Удивлённо охнув, на пол рядом с ним грузно осел один из охранников. Его меч был уже в руках вампира. Второй едва успел схватиться за оружие, когда полоса остро отточенной стали распорола ему горло. Последний оставшийся в живых охранник, стоящий на страже у дверей, увидев мгновенную расправу со своими друзьями, бросил меч и с диким, безумным криком кинулся прочь. Пара тонких стилетов, брошенных от груди практически без замаха, настигла его у самой двери. Мёртвое тело пробежало по инерции несколько шагов и врезалось в стену. «Эти идиоты даже не удосужились меня хорошенько обыскать» — Мезамир облизнул с губ тёплую солоноватую кровь, по телу пробежала приятная возбуждающая волна. Кашляя кровью, на каменном полу корчился один из неудачливых охранников, одной рукой он судорожно шарил около себя, пытаясь найти хоть какое-то оружие, другой зажимал рану в животе. Он с ужасом смотрел на невысокого худого подростка, которому хватило одной минуты, чтобы разделаться с четырьмя опытными воинами. — Ещё жив? Хорошо, — причмокнул губами вампир, склоняясь над ним. — Мне нужно восстановить силы. Длинные белоснежные клыки были последним, что охранник увидел в своей жизни. Обычно вампиры не пили кровь светлых рас — зачем вызывать лишний повод для ненависти? — однако, если представлялась возможность, не брезговали таковой. Были даже немногочисленные одиночки, покинувшие Анклав и подавшиеся в наёмники. Кто после битвы обратит внимание на одно-два обескровленных тела? Большинство из них погибли в походе на драконов, но Анклав и не думал мстить за отступников. Мезамир оттолкнул уже мёртвое тело и поднялся на ноги. Кровь стражника придала сил. Зрение и слух вновь обострились до предела, от многочисленных ссадин и синяков не осталось и следа. Он слышал шорох крыс за стеной, мог видеть ауры живых существ, ощущал тот непередаваемый спектр чувств, доступный лишь вампирам. «Что же меня так скрутило? Надо скорее предупредить принца». Левую руку обожгло, словно в ладонь вложили раскалённый уголь. Вампир почувствовал, как натянулась, готовая порваться, незримая нить, связавшая его с Леклисом. Кровь, та кровь, навеки связавшая его Долгом, кричала об опасности и звала на помощь. Злобно выругавшись, Мезамир бросился к выходу из подземелья.
Глава 24 Трон из костей.
Трубят рога: скорей, скорей! И копошится свита. Душа у ловчих без затей, Из жил воловьих свита. Ну и забава у людей: Убить двух белых лебедей!
Владимир Высоцкий
За окнами давно уже властвовала ночь, но сон упорно не шёл. — Что-то случилось? — спросила Дэя, положив голову мне на плечо. — Спи. Всё в порядке, — тихо ответил я, стараясь не разбудить Клорину. — Ты думаешь, у меня нет глаз? Последние два дня ты сам не свой. Это из-за коронации? — Да. Это из-за коронации, — соврал я, поглаживая её волосы. — Ты будешь замечательным королём, Леклис. Твоя слава прогремит в веках, — прошептала она, засыпая. Подождав пока девушка окончательно заснёт, я осторожно встал. Рука потянулась к мечу, прежде чем к одежде. Глупая привычка, въевшаяся в меня со времён обороны Железного холма, никак не желала оставлять в покое. Железный холм… По телу пробежала предательская дрожь. Снова вспомнились обгоревшие развалины, заваленные трупами стены и улицы. Перекошенные лица мертвецов — истинный облик войны. Яростные крики гоблинов, лезущих на очередной штурм, глухое щёлканье арбалетов, чавканье стали, входящей в живую плоть. Эта проклятая гора ещё долго будет преследовать меня в ночных кошмарах. Отогнав воспоминания, я, наскоро одевшись, направился в небольшой рабочий кабинет, находившийся по соседству со спальней. Разумеется, не предстоящая коронация волновала меня. Мезамир уже два дня не давал о себе знать. Что же могло произойти с вампиром? Непонятный шум не сразу привлёк моё внимание. Раздался топот множества ног, звон оружия и крики. Я не успел опомниться, как в соседней комнате раздался треск сорванных с петель дверей, и спальню заполнило бушующее пламя «дыхания дракона». Любой, кто хоть раз видел это заклинание в деле, не забудет характерный гудящий звук огненной волны. Я кинулся к двери — глупый, бесполезный жест. Лицо опалило жаром, словно в смежных покоях был раскалённый кузнечный горн. «Всё уже кончено, — прошептала мне вселившаяся в меня хладнокровная, мрачная и решительная сволочь. — Выжить они не могли». Это заклинание не зря считается одним из самых убийственных. Закусив губу до крови, чтобы не закричать, я рваными движениями, больше похожими на действия заводной игрушки гномов, отошёл от двери. Химера показала из ножен своё смертоносное тело. В спальне уже раздавались хриплые гортанные выкрики магов, усмиряющих огненную стихию. Шум наверняка должен был переполошить весь дворец, но на помощь можно не рассчитывать. Было бы наивно считать, что заговорщики ограничились только моими покоями. Здесь вершится лишь последний акт разыгравшейся драмы. На стенах и в лабиринтах полутёмных коридоров сейчас умирает моя стража и сторонники. Маги охраны уже мертвы или перешли на сторону победителя. Затянувшаяся игра в прятки со смертью близилась к своему закономерному финалу, и я не питал особых надежд на то, что мне удастся спастись. Надежда — это весьма глупое чувство. Но разве это повод чтобы сдаться без боя? МЫ ЕЩЁ ЖИВЫ, ЛЕКЛИС! Огонь в спальне стих окончательно, повеяло холодом. Шум подкованных сапог на мраморном полу заставил крепче перехватить рукоять Химеры. Я не стал ждать, пока заговорщики выяснят, сколько обгоревших скелетов в остатках того, что некогда было роскошным королевским ложем. Ногой распахиваю обгоревшую дверь. Вижу перед собой спины убийц. Теперь вперёд! Прежде чем они успевают обернуться на звук, Химера опускается на шею одного из них; бью ногой под колено второго, черное лезвие вбивает упавшего в пол. Резким рывком вырываю меч из трупа и, провернув над головой, раскраиваю чью-то голову прямо вместе со шлемом. Вновь бросаюсь вперёд. Ближайший из магов судорожно выкрикивает слова заклинания. Струя огня, сорвавшаяся с направленных в мою сторону ладоней, превращает четырёх ближайших ко мне воинов в огненные факелы. Меня огненный шквал обтекает, словно вода речной валун. Удивление так и не покинуло лица мага перед смертью. — Да убейте же его! — в панике кричит герцог Гхан, и только сейчас я замечаю эту жирную жабу, окружённую закованными в железо латниками. Кончик меча задевает плечо — ответный удар Химеры молниеносен, но неизвестный негодяй успел отскочить назад и больше не рискует нападать. Мои губы искривляются в сумасшедшей ухмылке, обнажая длинные даже для орка клыки. Заговорщики растерянно мнутся у дверей. Их страх! Он питает меня! Я много сражался и часто убивал, но в ту ночь я впервые испытывал удовольствие от чужой смерти. Два оставшихся мага вновь обрушили на меня смертоносную магию. Результатом стали ещё два мертвеца среди защищавших их воинов. Один упал разрубленный водным бичом, другого сразила отскочившая от меня молния. Поняв, что заклинания против меня бессильны, маги стали пятиться назад, стремясь оказаться как можно дальше от чёрного лезвия Химеры. Этого допустить было нельзя. Вновь бросаюсь вперёд прямо на обнажённые клинки. Сметя с пути пару рослых, но неуклюжих воинов, достаю одного из магов. С криком ужаса он падает на пол и, загребая руками, пытается уползти прочь. Крик переходит в бульканье. Уперев в мёртвоё тело ногу, высвобождаю Химеру. Последнему магу удаётся уйти. Жаль. Отступаю немного назад и перевожу дыхание. Воины герцога мнутся около входа. Я насчитал около трёх десятков. Слишком много для одного… Будь они похрабрее (или поглупее), то навалились бы все разом и задавили меня численностью, но для идущих первыми это верная смерть. — Брось оружие и будешь жить, — предложил Гхан. Ага, так я и поверил! — Я буду убивать тебя очень медленно, — пообещал я. — Ты, тварь, будешь молить меня о смерти. Герцог отшатнулся и заметно побледнел. После чего торопливо скрылся за рядами своих воинов. Плохо иметь умных врагов. Вперёд вышла тройка воинов и медленно взяла меня в полукольцо. Нападать большему количеству было просто бессмысленно. В заваленной обгоревшими обломками спальне они бы просто мешали друг другу. Опытные воины решили измотать меня чередой схваток, а потом добить. Пространства для манёвра не было. Слишком увлёкшись своей первой атакой и погоней за магами, я позволил отрезать себя от последнего пути отступления — дверей в смежную комнату. Минут пять я с яростью обречённого отражал их атаки, но три меча холодно и расчётливо теснили меня в угол. Шаг назад, и ещё один шаг, и ещё. Больше отступать было некуда, меня прижали к стене. Я покрепче перехватил Химеру и приготовился умереть. Появление новых участников разыгрывающейся драмы осталось мною не замеченным. Впрочем, не только мной. Столпившиеся у дверей заговорщики, увлёчённо наблюдавшие за ходом убийства (назвать происходящие поединком не решился бы ни один), были весьма удивлены десятку возникших за их спинами орков. Весь задний рад был вырублен в считанные секунды, стены зала вздрогнули от дикого воинственного крика: — У-Р-Р-Р! Один из теснящих меня воинов удивлённо обернулся. Да благословит Творец глупцов! Химера полоснула его по спине, и он упал. Через открывшуюся брешь я вырвался из ловушки. У дверей уже шла кровавая потеха. Заговорщиков было больше, но напор орков им было не остановить. Ха! Легче остановить горную реку, чем атакующих орков. Всё было кончено в несколько мгновений. Последними погибли два воина, нападавшие на меня. Когда их зажали в тот злополучный угол, они бросили мечи, надеясь спасти жизнь. Орки не стали упускать такой щедрый подарок и тут же их добили. Не успел последний из заговорщиков упасть на пол, а я уже оказался в окружении лучших воинов этого трижды проклятого мира. — Вы вовремя подоспели, — устало проговорил я, оглядывая их. — Где граф Сердрик? Орки смущённо замялись, я увидел, что в дверях под охраной двух рослых воинов стоит мальчишка-полукровка, качающий на руках младенца. — Как? — хрипло спросил я. Творец, когда же закончится это кровавое безумство? Рядом со мной замер старый орк, его некогда чёрные волосы были белыми, словно лежащий на вершинах гор снег. Он слегка прихрамывал, но не похоже, чтобы это была свежая рана. — Моя десятка несла стражу в западном крыле, когда они напали на дворец, — глухо начал он. — Мы стали пробиваться к покоям нашего господина, но не успели — всё уже было кончено. В живых остались только оруженосец графа и его сын. Я крепко сжал зубы и закрыл глаза. Вспомнился приезд Сердрика и Ларгориты в столицу, их счастливые, улыбающиеся лица… Моя вина! Не упредил, не уберёг… Я отомщу… — Что будем делать, мой принц? — В пригороде стоянка королевской армии. Мы должны вырваться из города! — я зло усмехнулся. Теперь у меня появилась цель. — Через ворота не пробиться, — покачал головой орк. — Во внешнем дворе сейчас идёт маленькая гражданская война. Эти благородные, — благородные в его устах звучало как оскорбление, — словно с цепи сорвались. — Пробиваемся к подвалам, там есть выход. Орки окружили меня и оруженосца, баюкающего на руках ребёнка, плотным кольцом. Любому, кто захочет отнять наши жизни, придётся вначале пройти по их телам. Преданность орков правящей династии была сродни религиозному фанатизму. Уже на выходе из напоминающей поле боя спальни я бросил взгляд на остатки того, что некогда было кроватью. «Простите меня». Дворец был полон криками и шумом боя. Дважды мы натыкались на отряды наёмников, занятых своим любимым делом: грабежом, и вступали в бой. Всё чётче передо мной вырисовывалась картина заговора. Напавшие на меня носили цвета герцога Гхана и Сигурта, это были воины из их свиты. А сам замок был атакован с помощью наёмников. Ховальд уже давно докладывал мне о прибытии в столицу нескольких «Вольных отрядов», продающих свои мечи за деньги. Я тогда решил, что они рассчитывают войну Восточного королевства с Империей, желая продать свои мечи короне. И до сегодняшнего дня не придавал им большого значения. Как оказалось, зря. Нас было тринадцать: я, десяток орков во главе с седым десятником и юный оруженосец-полуорк, несущий на руках младенца. До лестницы добралась только половина. Из десяти орков осталось лишь пятеро. Погиб оруженосец Сердрика, телом укрывший маленького Уритрила. У седого десятника на месте правой кисти роняла капли крови жалкая культяпка, туго затянутая кожаным ремнём. Да и остальные орки в порубанных доспехах выглядели неважно. Я и сам не избежал ран: узкий кинжал вошёл в незащищённое кольчугой тело, прежде чем Химера навечно успокоила несостоявшегося убийцу. Орки хранили меня и ребёнка не жалея своих жизней, но и они были не всесильны. Разумеется, у лестницы нас уже ждали… Первый натиск мы отбили без потерь. Пятёрка орков перегородила лестницу, словно плотина — речной поток. И наёмники отступили, оставив на мраморных ступеньках добрую дюжину своих менее удачливых приятелей. — Вниз не пробиться! Тут половина шакалов, штурмующих дворец, — хмуро бросил десятник. — Нужен другой выход. — Выход есть! — неожиданно вспомнил я. — Дальше по коридору, в малом зале для гостей, есть тайный ход! Он ведёт в город. Мы с орком понимающе переглянулись: до него ещё надо добраться. — Мы удержим лестницу! Уходите, — сквозь зубы прохрипел он, не отрывая взгляда от толпящихся внизу наёмников. Те разглядывали наш маленький отряд, словно стая волков — умирающего медведя. Мне оставалось лишь устало кивнуть. Развернувшись, я побежал к малому залу. В который раз моя жизнь оплачивается чужой кровью! Увидев, что вожделенная добыча уходит, заговорщики бросились наверх, где их уже ждали орки. Под командой старого седого десятника. — У-Р-Р-Р! — догнал меня пронзительный боевой клич, от которого в жилах застывала кровь. Новые убитые и раненые покатились по мраморной лестнице. Медведь, пусть даже умирающий, способен нанести не один смертельный удар… А ведь я даже не узнал имя их командира… Немилосердно болел и кровоточил проколотый кинжалом бок. Первый раз в жизни я пожалел о громадных размерах королевского дворца. Какой из моих предков страдал приступами гигантомании? Если двойные двери — то в два человеческих роста. А уж если коридор — то такой длинный что не стыдно проскакать и на лошади. Скорее! Орки ещё держат лестницу! Зал фехтования. Оружейная. Вот оно! Малый зал для гостей. Распахнув дверь, врываюсь с обнажённым мечом в небольшой полутёмный зал. Орки ещё держат лестницу! Захлопываю дверь. Проклятье Падшему! На ней нет не то что гномьих замков, а даже обычных засовов! Время, Леклис! Время! Бросив возню с дверью, хватаю со стены одинокий факел и подбегаю к стоящим у стены рыцарским доспехам. За ними надёжно укрытый от любопытных глаз прячется ничем не примечательный с виду камень кладки. Осторожно положив успокоившегося и заснувшего младенца на постамент с доспехами, просовываю руку за них и с силой надавливаю на слегка выступающий камень. За стеной раздаётся скрип и скрежет… и более ничего не происходит. Надавливаю на камень ещё раз — бесполезно: старый механизм отказывается работать. Шум в коридоре извещает: орки более не удерживают лестницу, все пятеро мертвы. Буйная орда протопала наверх и принялась обыскивать близлежащие комнаты. Проклятая тайная дверь упорно не желала открываться. Я в отчаяньи ударил ногой в стену, именно тут находится этот проклятый ход! Снова раздался скрип и скрежет, и… часть стены сдвинулась, обнажая узкий проход. Свет факела выхватил из темноты несколько ступенек длинной лестницы, ведущей вниз. Не раздумывая ни секунды хватаю в охапку Уритрила и бросаюсь в чрево тайного хода. Стена за моей спиной возвращается на своё место.
* * *
Мезамир бежал к темнеющей громаде королевского замка. В городе хозяйничали отряды наёмников и мародёров. Наступило их время. Городская стража была осаждена в своих казармах, а те редкие патрули, что обходили дозором ночные улицы, стали кормом для воронья. Грабежи, убийства и насилие поселились на ночных улицах, врывались в дома горожан. К отрядам наёмников, коих было не так уж много, присоединились группы разномастного сброда, которого полным-полно в любом крупном городе. Отовсюду слышались крики, звон оружия. Вспыхнули первые пожары. Уже около самого замка вампир остановился. Прижавшись к стене, он осторожно заглянул за угол. Площадь перед воротами была оцеплена наемниками, на крышах домов прятались лучники. Безумцы, пытавшиеся вырваться из охваченного беспорядками королевского замка, становились лёгкой добычей. Вампир насторожился: его чутьё подсказывало, что принц рядом с ним. Он перевёл взгляд себе под ноги.
* * *
Не знаю, сколько я, шатаясь, брёл по узкому подземному ходу. Меня никто не преследовал. Сомневаюсь, что кто-то кроме меня вообще знал о существовании этого хода. Мы с Ольденом нашли его случайно, когда были ещё детьми. В более зрелом возрасте мы неоднократно пользовались им, доводя до белого колена капитана Глока и его стражников, вынужденных искать наследных принцев по всему городу. Трижды я спотыкался и падал. Подниматься с каждым разом становилось всё труднее. Раны кровоточили, и с каждой каплей из меня уходила жизнь. Но я продолжал целеустремлённо двигаться вперёд, к выходу. Я устал, смертельно устал бороться с собственной смертью. Слишком велика плата этого единоборства. Гоняясь за мной, тёмный жнец разит всех, кто меня окружает. Но за покоящегося на моих руках ребёнка я был готов драться даже с Падшим и Творцом. Именно это заставляло меня делать новый шаг. И ещё один. И ещё. Ненависть и жажда мести (нет! справедливого возмездия! ) тоже гнали меня вперёд, словно плети. Плоть слаба, но дух сильнее плоти. Факел давно погас. Я брёл в полной темноте, держась одной рукой за стену. Жаль, что у меня нет способностей вампиров. Проклятый ход никак не желал кончаться. В нос ударила мерзкая вонь сточных вод. Значит, близко выход. Этот ход был очень старым, прежде он выходил прямиком за городские стены, но город давно вырос из них. Случайно или намеренно тайный ход соединили с городской канализацией. Пройдя ещё немного, я оказался перед грязным потоком. Тошнотворный запах стал просто невыносим. Пройдя ещё немного вдоль стока, я выбрался из подземелий и оказался на берегу Змейки, небольшой речки, протекающей через город. Ступеньки набережной показались мне необычайно крутыми, на половине лестницы я вновь споткнулся и стал падать. Уберегая от удара младенца, я завалился на бок. Рану обожгло огнём, словно в неё вошло раскалённое железо. Встать удалось лишь с третьей попытки, каждое движение вызывало в теле новые волны боли. От потери крови кружилась голова, а Химера стала казаться слишком тяжёлой. Силы окончательно оставили меня, и я потерял сознание.
* * *
Я не сильно удивился, если бы обнаружил, что очнулся в тюремной камере. Но я лежал на жёстком, но удобном ложе. Раны не болели: видимо, над ними поработала целебная магия. За плотной тканью походного шатра шумел просыпающийся военный лагерь. — Мезамир? — удивился я, увидев склонившуюся над изголовьем моего ложа фигуру. — Прости, Леклис, я тебя подвёл. — Потом! — одёрнул я вампира. — Что с ребёнком, и как я тут оказался? — С ним всё в порядке. Я нашёл вас в городе. И принёс в стоянку королевской армии. Я с сомнением посмотрел на фигуру вампира. Даже не представляю, как ему удалось это проделать. Я, конечно, не великан, но вряд ли был простой ношей для хрупкого подростка, коим выглядит Мезамир. — Я виноват, — вампир опустил глаза. — Я провалил твоё задание и не смог предупредить… Глупый мальчишка винил себя за то, что случилось этой ночью. Меня прошиб холодный пот: ведь я мог проваляться без сознания несколько дней! — Давно я здесь? — спросил я. Вопрос застал вампира в тупик. — И часа не прошло, — ответил он, поднимая глаза, — скоро рассветёт. Слава Творцу! Значит, ещё не всё потеряно. Я мрачно усмехнулся. — Помоги встать! — Но целители сказали…. — К Падшему целителей! — перебил я вампира. — Всех офицеров ко мне, живо! Найди мне коня и доспехи. Потом возвращайся, у меня есть поручение для тебя.
* * *
Казарма городской стражи издали напоминала небольшой форт, выросший в центре одного из столичных кварталов. Приземистое квадратное здание с одним входом и высоко расположенными окнами, укрытыми решётками. — У нас много раненых, капитан, — Глок слушал доклад сержанта сидя на полу и устало прислонившись к стене. Старая традиция одну из ночей спать в общей казарме с простыми стражниками, а не во дворце сегодня спасла ему жизнь. Городская стража была детищем Глока. Нет, стражники, патрулирующие город, существовали давно, но именно Глок — тогда ещё молодой лейтенант — превратил городскую стражу из сборища ленивого, вечно пьяного сброда в чётко отлаженный, рабочий механизм. Недаром столица Восточного королевства считалась одним из самых спокойных мест в Империи. «Как давно это было! » — неожиданно изумился он. — Многие ранены тяжело, и без помощи целителей не доживут до полудня, — продолжал свой доклад сержант. — Нет известий от патрулей и тех стражников, что живут с семьями. — Капитан, там этот… парлиментир! — в зал влетел запыхавшийся стражник, один из тех, кто нёс дежурство у баррикады, перегородившей выход. — Парламентёр? — удивлённо переспросил Глок. — Ну да, он самый, без оружия и с белым флагом. — Пойдём, поглядим. У баррикады дежурили не меньше двух десятков стражников. Площадь перед казармой была завалена телами стражников и наёмников. План взять казарму внезапно с треском провалился, и наёмники боле не лезли на рожон. В свою очередь сама стража оказалась заблокирована в здании. Парламентёр действительно был. Глок мало удивился, узнав в нём графа из свиты герцога Сигурта. — Что надо? — спросил Глок, осторожно выглядывая из-за импровизированной баррикады. — Храбрые воины! Ваша преданность короне достойна восхищения… — Меня не купишь красивыми словами, — перебил вошедшего во вкус парламентёра Глок. — Говори, зачем тебя послали! — Мой господин предлагает вам сложить оружие! — прокричал парламентёр. — Может, нам ещё самим себя зарезать, чтобы избавить вас от хлопот? — Мой господин не собирается с вами расправляться. Хорошие стражники нужны всем. Вы верно служили королевской династии. Мой господин надеется, что также вы будете служить новому королю Уритрилу II. — Уритрилу II?! — не поверил своим ушам Глок. — А куда делся законный наследник принц Леклис? — Принц Леклис мёртв. Он был безумен, и не достоин вашей верности. — Мёртв… — прошептал Глок. — Мёртв. — Что передать моему господину? — спросил граф. Глок оглянулся на своих солдат. Он был уверен, что они примут любое его решение, но вправе ли он требовать от них умирать за мертвеца? — Пусть нам покажут тело принца. Тогда мы сложим оружие, — решил он. Мысленно прося прощения у мёртвого Леклиса. — Они не покажут, — раздался за спиной знакомый капитану голос. Глок резко обернулся: среди смущённо переминающихся с ноги на ногу стражников стоял глава воровской гильдии. — Ховальд? — не поверил своим глазам Глок. — Как ты тут оказался? — Решил вот сдаться лично тебе, — съязвил глава гильдии. — Прислушайся, капитан. Ничего не слышишь? Глок до предела напряг слух. Несмотря на ранний час, город гудел как растревоженный улей. Но через этот гул доносились глухие ритмичные удары. — Барабаны… — изумлённо пробормотал капитан стражи. — Клянусь Творцом, это барабаны! Орки… Орки входят в город, но откуда они взялись? — Полторы тысячи прибыли в расположение королевской армии вместе с графом Сердриком. — Кто ими сейчас руководит? — А ты не знаешь, кому подчинятся орки? — иронично поинтересовался Ховальд. — Хорошо, тогда он просил тебе передать, что ритуалы — один из тех китов, на которых держится армия. — ………………! — грязно выругался Глок. В этот момент он был готов придушить главу гильдии. — Что же ты тут словоблудишь?! И, кстати, как ты вообще сюда проник? — Меня час назад посетил наш общий знакомый — Мезамир. Скажу честно: гильдия не собиралась вмешиваться в ваши властные дрязги. Но у принца есть средства убеждения. — Ховальд смахнул со лба капли холодного пота. «Много ты знаешь, капитан! Что твоя домашняя крепость, если у меня три тайных хода в сердце городской стражи. А вот как этот вампир обнаружил тайное убежище гильдии и её казну? » — Мы ещё раз поможем законному властителю. И я решил лично передать эти новости своему другу, — подытожил Ховальд, подмигивая Глоку. — Полчаса возни в подземельях — и вот я тут. — Это который тебе тут друг? — удивился Глок. — Ткни пальцем, и он мгновенно вылетит из стражи. Пошли, покажешь мне тот путь, которым ты сюда проник. Когда всё закончится, я прикажу замуровать его. — Ладно, — покладисто согласился глава Воровской гильдии. «У меня всё равно останется ещё два». — Сержант, приготовить стражу к бою! — приказал Глок. — Помощь близка. Если появится ещё парламентёры, угостите их стрелами. Барабаны известили не только капитана и стражников. Наёмники не стали ждать королевских войск — пространство перед казармой стражи быстро расчистилось. Весть о вступивших в город королевских войсках всколыхнула город. Те наёмники, которым посчастливилось погибнуть в ночных схватках, могли быть довольны: они умерли быстро и без мучений. Площади, бульвары и улицы закипели народом. Суд толпы скор и жесток, от него не спасёт острый меч и стальной доспех. Шансы уйти от растревоженной толпы были лишь у организованных отрядов, и они, петляя по узким улочкам, рвались к городским окраинам. Шпионы гильдии следили за каждым их шагом и наводили на них отряды королевской армии. Из города удалось вырваться лишь единицам. Порядок, закованный в латную перчатку, возвращался на улицы столицы. Город горел, дома пылали, как бумажные. — Найдите магов, не могли же они все погибнуть, пусть усмирят пожары! — приказал Глок. — Улица кожевенников уже превратилась в пылающий факел. Уводите оттуда жителей! Что слышно из центра? — Королевские войска вошли в замок. Наёмники бегут из города, словно крысы с тонущего корабля. — Капитан, смотрите! — один из стражников указал на объятую пламенем улицу. По ней, в окружении отряда орков, ехал рыцарь. Процессия остановилась перед застывшим капитаном. Рыцарь стянул с себя глухой шлем, украшенный золотым ободком короны. На мгновение Глоку показалось, что в его лицо смотрит само воплощение смерти: ужасный череп, обтянутый истлевшей кожей, с чёрными провалами вместо глаз. — Мой принц, — преклонил колено капитан. — Встань, Глок. Орки взяли замок, и ты нужен мне там. Сегодня как-никак моя коронация. В глухом, хрипящем голосе было столько скрытой боли и ярости, что по спине Глока пробежались предательские мурашки.
* * *
Дорога от дверей до трона была оцеплена орками. У самого подножья трона стояла на коленях тучная сгорбленная фигура. Я не без удовольствия отметил синяки и кровавые подтёки на лице Гхана. Если бы не мой строгий приказ брать герцога живым, орки разорвали бы его на мелкие кусочки, мстя за смерть своего господина. За рядами орков толпились представители высшего дворянства, сильно поредевшего за сегодняшнюю ночь. Из преданных мне баронов центральных провинций осталось лишь трое. Остальным повезло меньше, а ведь многие из них прибыли в столицу с семьями. Во что превратился внешний двор, не хотелось даже вспоминать. Глядя на трупы детей и женщин, я понял, почему в устах красного дракона слово «светлые» было ругательством. Мы не дети Творца, мы его ошибка. Церемония коронации была сокращена до предела. В воистину гробовой тишине я прошествовал к трону и склонил колени перед новым Верховным и последним боевым магом королевства — магистром Мартином. Прежний Верховный маг — магистр Тилит — тоже не пережил эту ночь. По правде говоря, я совсем забыл про старого мага. А ведь он долгое время был советником дяди. После моего возвращения я виделся с Тилитом раза три, не больше. Он был сильно болен и не покидал своих покоев в одной из башен. Теперь на месте этой башни была груда обломков, ставших могилой старого магистра и его убийц. Верховный маг возложил мне на голову корону. Из толпы придворных раздались жидкие крики: «Да здравствует король». Вскоре энтузиазм дворянства сошёл на нет, и в зале вновь повисла тишина. Я сел на трон и перевёл свой взор на замершего у его подножия Гхана. Взгляд зацепился за вышитый на груди камзола герцога родовой герб. — Волк, — усмехнулся я, — волк… От моей улыбки Гхана пробила нервная дрожь. — Положите его! — приказал я. Четыре дюжих орка быстро растянули Гхана на мраморном полу. — Ты! — требовательно указал я на одного из стражников-орков, опирающегося на здоровый двуручный топор. — Дай мне своё оружие! Орк беспрекословно подчинился приказу. Встав с трона, я, приняв из его рук топор и удобно устроив его на плече, направился к распластанному Гхану, с ужасом наблюдающему за моими действиями. — Заткните ему рот! — повелел я оркам. Один из них тут же запихнул в рот герцога самодельный кляп из какой-то грязной тряпки. По рядам уцелевшего дворянства пронеслись нервные перешептывания. Похоже, они не хотели верить в то, что сейчас произойдёт. Оглядев их, с усилием поднимаю топор над головой. Гхан попытался вырваться, но орки держали его крепко. Двумя ударами я отрубил герцогу ноги. — Уберите от меня эту падаль… Орки схватили скулящего Гхана за руки и поволокли прочь из тронного зала. — Прижгите раны и выкиньте его в чаще леса, — напутствовал я их напоследок. — Волки будут рады родственнику. Да, и найдите слуг. Тут надо прибрать. Остатки высшего дворянства с ужасом наблюдали за потянувшейся за орками кровавой дорожкой. — Ваше величество, что делать с остальными пленными? — спросил Глок. — Пусть их повесят на центральной площади, — равнодушно пожал плечами я. — Среди них много дворян… — осторожно заметил капитан. Я раздражённо махнул рукой, понимая, к чему он клонит. По законам королевства лица, имеющие дворянское звание, не могли быть преданы «неблагородным» видам казни. Казнить их полагалось исключительно по приговору королевского суда и только через обезглавливание мечом или любым другим боевым оружием. Если меч или топор был острым, а палач умелым, результатом казни была быстрая и относительно безболезненная смерть. Если же оружие было плохо заточено или палач неловок, для отсечения головы могло понадобиться несколько ударов. Поэтому приговорённым советовали заплатить палачу, чтобы тот выполнил свою работу на совесть. — Вы не слышали приказа, капитан? — Служу королю и королевству! — с каменным лицом выдохнул Глок. Вряд ли мой приказ пришёлся ему по душе. К Падшему! Церемониться с предателями я не собирался. Обойдутся без суда. — Мародёров из числа солдат и горожан распять вдоль крепостных стен, — приказал я. Похоже, с сегодняшнего дня не только эльфы будут пугать детей моим именем. К Падшему! На пряники нет времени, так что будем действовать одним кнутом. Герцог Сигурт — вот кто тревожил меня больше всего. Ему каким-то чудом удалось ускользнуть из города. Ставлю жизнь в залог: сейчас он на пути в свои владения. А это значит — война. Поведение герцога Рокнара тоже настораживало: внешне он если не предан, то по крайней мере нейтрален, но я чувствовал: он ведёт свою игру. Возможно, он даже более опасен, чем сбежавший Сигурт. Я остался один. По окончании коронации орки вытеснили придворных из зала — те, правда, не слишком возражали. Стремясь оказаться как можно дальше от нового короля. — Ваше величество, герцог Рокнар нижайше просит аудиенции, — доложил один из орков. — Просит? Хорошо, пусть войдёт. Рокнар прошествовал в центр зала и преклонил колено. Я внимательно осматриваю самого богатого вельможу королевства. Герцог Рокнар Хэпланд был типичным квартероном. Потомком от браков полуэльфов и людей — основного населения южных земель королевства. — Рад видеть вас в добром здравии, сир. Сегодняшняя ночь была отвратительным кошмаром. «Да уж для тебя-то особенно, — подумал я, продолжая рассматривать герцога. — «Чего же ты хочешь? » Сторонники герцога Рокнара с охраной и слугами в самом начале мятежа забились в одну из сторожевых башен. Где героически просидели всю ночь. Их никто не трогал. — Слухи о ваших подвигах уже дошли до меня. Он не обратил внимания на мою иронию: смутить Рокнара было трудно. С достоинством поклонившись, будто я его похвалил, он продолжил: — Сир, вечером мы должны присягнуть вам на верность. Не скрою, многие из ваших верных подданных немного шокированы прошедшей коронацией. — Принесите мне список всех недовольных, — жестко усмехнулся я. Он проигнорировал эту завуалированную угрозу. Я тяжело вздохнул. С каким бы удовольствием я повесил бы его вместе с другими предателями! Но его причастность к мятежу не установлена. Меньше всего я хотел бы ополчить против себя его сторонников и все южные провинции. — У меня очень мало времени и очень много дел, — холодно проговорил я. — Поэтому говорите прямо: что вы хотите в обмен на вашу лояльность и подчинение мне? Он внимательно посмотрел мне в глаза. — Ваше величество знает, что у меня есть дочь. — Куда исчез этот напыщенный придворный тон? — Странно, я ни разу не видел её при дворе, — проговорил я, покопавшись в памяти. — Я не мог представить её раньше, сир. Ей едва исполнилось пятнадцать. — Продолжайте. — Ваша свадьба и рождение в будущем у вашего высочества наследника могло бы укрепить веру подданных в незыблемость королевской власти. Боюсь, иначе многие могут принять сторону бежавшего Сигурта. — Вы мне угрожаете? — Пытаюсь предостеречь от ошибок, сир. Ваш отказ не сделает меня вашим врагом, как вы, наверное же, решили. Я присягну на верность, но влезать ради вас в гражданскую войну не стану. Вот оно что! Я задумался, взвешивая все достоинства и недостатки данного предложения. Думал я недолго. Если меня поддержат все силы Южных провинций, то герцог Сигурт будет обречён. Война будет выиграна до её начала. — Хорошо, после вашей присяги на верность я объявлю о предстоящей помолвке. — Вы не пожалеете, сир! — Рокнар поклонился и направился к выходу. — Я уже жалею, — прошептал я. Коронация, похороны и помолвка в один день.
Глава 25 Встреча.
Военное искусство наделено такой силой, что позволяет не только удержать власть тому, кто рожден правителем, но и достичь власти тому, кто родился простым смертным. Человеческие королевства испокон веков славились своими рыцарями. Лобовой удар тяжёлой кавалерии — страшная вещь. Вес лошади и всадника, вес вооружения — не менее пятисот фунтов железа, несущиеся со скоростью несколько миль в час. Лошади опрокидывают пехотинцев и втаптывают их копытами в землю. От удара длинных копий и гномий доспех не всегда спасает. На руку людям и их огромная численность. Рассветную Империю впору назвать не эльфийской, а человеческой. Управляют землями эльфийские дома: Старшие и подчинённые им младшие Младшие, но основное население (за исключением Иллириена, населённого лишь эльфами) — именно люди: крестьяне, ремесленники, слуги в младших домах. Если королевства людей хоть забудут взаимные обиды и выступят вместе, Рассветная Империя исчезнет с карты мира. Вот вам и причина наших постоянных войн с драконами. Эльфийские владыки нашли прекрасный способ ослаблять собственных союзников, втягивая их в бессмысленные войны. Уверен: постоянная вражда между человеческими королевствами — их рук дело. Сами эльфы изначально были лесным народом, и в лесу их лёгкая пехота практически не знала поражений. В качестве оборонительной позиции лес во многих случаях даже предпочтительнее каменной крепости или неприступной горной долины. Ведь крепость может быть окружена, а горные перевалы захвачены, но никакое войско не способно взять в осаду лес. В схватках на открытой местности эльфам приходилось сложнее. Основа их армий — лучники, а главное для стрелков — заблаговременно занять выгодную, «сильную» позицию, на которой конница или тяжелая пехота не смогут сходу смять их. Если эльфам удавалось найти такую позицию и хорошенько на ней закрепиться, победить их становилось очень сложно. Также эльфы были превосходными магами — большинство современных заклинаний разработано именно ими. В узких подземных коридорах, где нет никакой возможности для маневра и бой неизбежно принимает характер фронтального столкновения, коротконогие, но сильные и защищённые прекрасными доспехами гномы, несомненно, идеальные бойцы. Крепости гномов по праву стяжали славу неприступных. На открытой местности их хирд способен на равных сражаться с любым врагом. Вот ведь загадка… Огромная квадратная масса или стена щитов — идеальная цель для магии, ведь гномы ей не владеют. Так думали многие завоеватели, желавшие завоевать королевство гномов. Но эти иллюзии так же, как и заклинания, разбивались об окованные железом щиты. Орки — пожалуй, лучшие воины этого мира. Их история — это история бесконечных, а порой и бессмысленных войн. Бесчисленные дикие орды — кто придумал эту глупость? Наверняка эльфы (весьма посредственные воины). Орки славились своей выучкой и железной дисциплиной. «Кулак орков» можно заставить отступить, можно уничтожить, но обратить его в паническое бегство не удавалось никому. За окнами начало светлеть. Серая пелена, убегающая на восток, окрасилась в розовый цвет. Сколько ещё я смогу обходиться без сна? День? Два? Сон перестал приносить мне отдых. Кошмары один за другим терзали измученное сознание. Но хуже кошмаров были сны о тех, кого уже не вернуть… Я налил себе ещё вина в древний серебряный кубок и большими жадными глотками осушил его до дна, после чего вернулся к работе над бумагами. Работа стала для меня спасением. Я днями и ночами перебирал доклады и составлял указы, разбирался с налогами, до изнеможения тренировался с оружием. Спал по два-три часа, этого хватало, чтобы дать передохнуть телу. Жизнь королевства налаживалась, но не то что до благополучия, а даже до стабильности было ещё далеко. Половина земель разорена войной. Торговля замерла. Слава Творцу, удалось избежать гражданской войны. Я не стал ждать, пока тлеющий костёр превратится в пожар. После коронации все войска, что были в моём распоряжении, двинулись к столице Инарда. Туда же подошли войска герцога Рокнара. Не скажу, что их было много, но достаточно было одного их присутствия. Сигурт сделал ставку на мою смерть и проиграл. У него не было времени для сбора своих вассалов и организации отпора. Да и сил не хватало: эльфы хорошо потрепали его герцогство. Новость о моей помолвке уже разлетелась по королевству. Если его вассалы не глупцы, то будут смирно сидеть в своих владениях и молить Творца о том, чтобы мои войска не принялись за них. Осада могла затянуться, но торопиться теперь было некуда. И никакая жажда отмщенья не заставит меня бросать своих солдат на штурм непокорной твердыни. Проторчав под стенами города три дня и оставив командовать Меченого — полковника королевских войск, — я отбыл в столицу и с головой погрузился в управление государством. О чём успел пожалеть уже два дня спустя. Я с ненавистью оглядел свой рабочий кабинет. Взгляд случайно упёрся в большое зеркало, висящее у входа. Из него на меня смотрело чужое лицо с безумным взглядом. В растрёпанных, спадающих до плеч чёрных волосах с удивлением замечаю седину. Взвешиваю в руке тяжёлый кубок и с силой посылаю его в ненавистное отражение. Зеркало разбилось, его осколки дождём посыпались вниз. В тот же момент в кабинет ворвались стражники-орки, потревоженные шумом. Жестом приказываю им убираться вон. Всё в порядке. Просто моё величество изволит пребывать в отвратительнейшем настроении. Несколько слуг торопливо собрали осколки зеркала и едва ли не бегом кинулись прочь из моих покоев. Один из них чуть было не налетел на входящего с докладом капитана Глока. Мои привычки не могли не отразиться на моём окружении. Солнце едва успело подняться над горизонтом, а во дворце уже вовсю кипела работа. Пока я читал его доклад. Глок с удивлением разглядывал чёткий план города и окрестностей работы гномов. Городские планы удавались им гораздо лучше эльфов — признанных картографов. Эльфийские карты по праву могли считаться подлинными произведениями искусства. Они прекрасно читались и были искусно украшены. А вот городские планы у эльфийских мастеров почему-то не получались. — Что это такое? — его палец проскользил вдоль свежей чернильной линии, охватывающей город полукругом. — Так будет пролегать новая крепостная стена. Ты только представь, Глок: стена протяженностью в несколько миль! Сорок футов в основании, шестьдесят — в высоту! Трое ворот, выносные башни с баллистами, глубокий ров. — Такие укрепления не построить и за пару лет, — он задумчиво почесал лоб. — Даже если мы привлечём к работе гномов и магов. — Значит, нужно начать как можно раньше. И ещё, капитан, что ты думаешь о нашей армии? — Одна из самых сильных в Империи, — удивился он. — Мы на равных можем сражаться с войсками императора. — Это было прежде, — поморщился я. Снова вспомнилось то безымянное поле моего первого сражения: там осталась наша былая мощь. — Как она формируется? — Костяк обычно составляют орки, — удивлённо ответил Глок, он прекрасно знал, что об армии Восточного королевства я знаю не меньше чем он сам. Ведь именно он меня учил. - — Вокруг которых из ополчения и дворянских дружин формируются пальцы кулака. Тяжёлая кавалерия у нас, в отличие от человеческих королевств, играет вспомогательную роль. Я скривил губы в скептической усмешке. Чем руководствовались мои предки, строя государство на основе вассалитета по примеру человеческих королевств? Возможно, у них просто не было иного способа соединить враждующие фракции полукровок. Мне предстояло сломать устоявшийся порядок и укрепить королевскую власть. Но для этого нужна была сила, способная пресечь любую попытку правящей элиты воспротивиться моему решению. — Посмотри, — я протянул Глоку свиток, над составлением которого бился уже вторую ночь. Капитан, сощурив глаза, принялся разбирать мой мелкий почерк. — Реформа армии? — в его голосе проскользнули удивлённые нотки. — Да! — Я с вызовом посмотрел на капитана стражи. — Мне нужна постоянная армия. Одних орков мало. — Полторы тысячи пикинеров, три тысячи вспомогательной пехоты и стрелков. Пять сотен кавалерии, инженерный отряд, отряд метательных машин, разведки… — Глок покачал головой: то ли осуждающе, то ли одобряюще. — Содержание постоянной армии — дорогостоящая затея. — Зато у меня под рукой будут прекрасно обученное и преданное войско. — Но где взять столько денег? — Средств казны хватит на начало строительства и формирование двух первых легионов. А потом деньги будут, — отмахнулся я. — После разгрома Сигурта я сниму с дворянства все их привилегии и заставлю платить налоги с владений. И пускай они только попробуют воспротивиться! — Это ещё не всё, сир? — Новой армии понадобится много хорошо подготовленных офицеров. Я решил создать в столице Военную Академию и хочу, чтобы ты взял это на себя. Мне нужны офицеры, получившие свой патент не за громкие титулы и родовитых предков. — Готов исполнить любой приказ! — Я знаю, старина, — похлопал я старого ветерана по плечу. — Делай что хочешь, но к началу весны академия должна начать работу. — Служу королю и королевству! — Глок два раза ударил себя кулаком в грудь чуть ниже сердца. Я машинально повторил его воинское приветствие: от некоторых привычек избавиться так трудно! — Вот, возьми, — отдаю Глоку другой свиток с гербовой печатью. — Ты теперь граф. И не спорь! Он ничего не сказал, но от выражения его лица скисло бы и парное молоко. Глок получил дворянство за заслуги перед короной, а не в наследство. Случай редкий, но вполне возможный. Придворные лизоблюды не считали «выскочку» равным себе. Понадобилось много времени и поединков, чтобы утвердить их в мысли что с «выскочкой» лучше не связываться. Мечом Глок владел превосходно. Почёта и любви, правда, ему это не прибавило, зато избавило от насмешек. — Да, и найди мне Ховальда, — попросил я. — Он ждёт за дверьми, сир. Прошлой ночью мои люди поймали несколько ребят из его гильдии. Они влезали в дом одного из купцов как раз в тот момент, когда по улице проходил патруль. Так он со вчерашнего дня требует, чтобы я их выпустил под залог. — Так выпусти. В первый раз что ли? — удивился я. — Если они из гильдии, то до суда дело всё равно не дойдёт. Тебе ли не знать, как это бывает? Завтра — от силы послезавтра — тот купец, которого они пытались ограбить, заявится к тебе и скажет, что произошла ошибка. А грабители — это его неудачно пошутившие друзья или нежданно приехавшие родственники. — Выпущу, конечно, — тяжело вздохнул Глок. Отпускать преступников было противно его натуре, но он прекрасно понимал, что я прав. Едва новоиспечённый граф вышел, в дверь слегка постучали, и в кабинет осторожно вошёл глава Воровской гильдии. — Моё почтение, сир. — Его хитро прищуренный взгляд скользнул по моему лицу, пытаясь определить причину, по которой его вызвали. — У тебя есть семья, Ховальд? Дети? — спросил я, не тратя времени даром. — Да, сир, — настороженно ответил глава гильдии. — Жена и трое детей. — Ты хотел бы обеспечить им достойное будущее? — Смею вас заверить, сир, моих скромных возможностей хватит, чтобы обеспечить им безбедную старость. Я понимающе хмыкнул. Как сообщил мне Мезамир, «скромная» казна воровской гильдии была немногим меньше казны королевской. — А помимо золота? — Не понимаю вас, сир. — Хотел бы ты оставить им что-то помимо золота? Например, титул герцога Тобаса и обширные земельные владения? — Заманчивое предложение… — задумчиво протянул Ховальд, в очередной раз внимательно изучая моё лицо. — Но что вы потребуете взамен? — Ты возглавишь тайную канцелярию. — Тайная канцелярия? — удивлённо переспросил он. — В твоём ведении будет сбор информации, шпионаж, выполнение различных деликатных миссий в королевстве и за его пределами. В общем, ничего такого, чем ты не занимался. — Я согласен, — не раздумывая, ответил он. Умный малый. Не стал уточнять, какие именно «деликатные» миссии ему предстоит готовить… Король не убивает, король устраняет препятствие. — И последнее. — Я наклонился и заглянул ему прямо в глаза. — Я щедро награждаю преданность и могу простить очень многое, но предательства я не прощу. И гнев мой падёт не только на предателя, но и на всю его семью. — Выдержав паузу, я передал новому герцогу Тобаса бумаги, подтверждающие его титул. — Надеюсь, герцог, наше новое сотрудничество будет плодотворным. Не смею вас более задерживать. Он поклонился и вышел. Тупая ноющая боль сдавила виски, я откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Зверски хотелось запереться в своих покоях и упиться вином до беспамятства. ЭТО НЕ ПОМОЖЕТ, ЛЕКЛИС. Ощущаю на себе чёй-то внимательный взгляд и открываю глаза. — А, это ты, Мезамир. — Приветственно киваю вампиру, убирая руку с рукояти Химеры, мирно покоящейся на моих коленях. — Что-то случилось? — Прибыл гонец, леди Диана скоро будет здесь. — Леди Диана? — непонимающе перепросил я. — Леклис, — осуждающе покачал головой вампир, — это дочь герцога Рокнара и твоя невеста. — По крайней мере, теперь я знаю, как зовут мою будущую жену. — Ты и правду женишься на ней? — Похоже, он не верил в искренность моего обещания герцогу Рокнару. — Помнишь, почему ты связался со мной Кровным Долгом? — У меня не было выбора, но я не жалею об этом. — А теперь выбора нет у меня, и я, в отличие от тебя, очень об этом жалею. Вампир хищно усмехнулся: — Один твой приказ — и герцог Рокнар перестанет быть проблемой. — Нет, — отрицательно качаю головой. — Предстоящий брак — не такая большая цена за его верность и возможность установить мир в королевстве. Я женюсь на его дочери, даже если она похожа на гоблина. — Может, мне заняться сбежавшим Сигуртом? — Ты нужен мне здесь. Сигурт уже не представляет опасности, а добраться до него будет сложно. Вампир явно приуныл. — Идем со мной! — приказал я ему, поднимаясь с кресла и пристёгивая ножны с Химерой к поясу. Выходим из кабинета и идём в соседние покои. Охрана этой части замка впечатляет. Десятки орков молчаливыми монолитами стоят вдоль стен. Около резных дверных створок несут дежурство стихийные маги. Моё появление вызывает заметное оживление в рядах стражников. Но (слава Творцу! ) никто не приветствует меня, помня строгий приказ. Маги почтительно кланяются и услужливо распахивают двери. В комнате царит полумрак. В небольшой колыбели мирно сопит спящий младенец. Рядом с колыбелью клюют носом несколько женщин разного возраста. Никого из них я не знаю. Тут распоряжается жена магистра Мартина — дородная женщина средних лет, чистокровная орка. Сам я имел лишь смутные представления о том, как надо ухаживать за детьми, и её помощь стала для меня настоящим спасением. — Оставьте нас, — кивнул я нянькам. — Что ты видишь? — спросил я Мезамира, когда мы остались одни. — Спящего младенца, — удивился вампир. — Это говорит лишь о том, как мало ты понимаешь в политике, — горько усмехнулся я. — Этот младенец может стать инструментом власти. Поэтому у меня есть к тебе просьба. — Просьба? Я твой кровный должник, и тебе достаточно просто приказать. — То, о чём я хочу тебя попросить, для меня крайне важно. В случае моей гибели ты должен увезти Уритрила к оркам. Убереги его от всего этого. Он вырастет и закончит то, что не успею я. — Можешь рассчитывать на меня. — Вот и отлично. Теперь, что бы ни случилось, это будет проще принять. КАКОЙ БЫ КОНЕЦ НАС НИ ЖДАЛ. Мы вернулись в кабинет. Голова разболелась ещё сильнее. Окружающая обстановка давила своей вычурной роскошью и помпезностью. Нужно хоть ненадолго вырваться из этого замка и города, иначе я просто сойду с ума. Пару дней столица сможет прожить и без меня. Магистр Мартин вполне в состоянии справиться с этим. — Вот что, Мезамир, — решил я. — Собери мне отряд охраны из орков, надо встретить мою будущую жену. Молча кивнув головой, он ушёл выполнять приказание.
* * *
В конюшне пахло древесными опилками и свежим сеном. Ясли лошадей были наполнены отборной пшеницей, по желобу текла чистая вода. Растолкав спящего в сене конюха, я пошёл к стойлу Ветра. — Привет, дружище! — прошептал я, обнимая коня за шею. — Устал прозябать в этом каменном мешке? Он утвердительно фыркнул в ответ и, тряхнув головой, стал нетерпеливо бить копытом. Отчаянно зевающий конюх принёс седло и сбрую. Кажется, спросонья он меня не узнал. Подождав, пока я приготовлю Ветра к поездке и выведу из конюшни, он вновь завалился в сухое сено и через пару мгновений захрапел. Мне бы его проблемы! Во внешнем дворе меня уже ждали Мезамир и около двух десятков орков охраны с четвёркой стихийных магов. Хорошо, что Глок этого не видит. Капитан стражников не выпустил бы меня из замка без эскорта. А королевский эскорт в его понимании — это свита минимум в сотню воинов. Тёплый плащ с глухим капюшоном скрыл меня от любопытных глаз. О том, что я покидаю замок, знают только несколько доверенных лиц и мои сопровождающие.
* * *
Посольство выехало из Иллириена без обычной помпезности и лишнего шума. Десяток Кипарисов с Тиграми и дюжина лучников должны были уберечь его от опасностей пути. К удивлению Артиса, с посольством отправился и Бальдор. Проведя свою молодость в отрядах наёмников, он вполне уверенно держался в седле. «Когда требуется быстрота, четыре ноги лучше двух», — сказал он в ответ на удивленный взгляд Эйвилин. Наконец спустя девять дней посольство пересекло границу Восточного королевства. Умудрённый жизненным опытом, Артис решил сделать небольшой крюк и оставшийся путь проделать через южные провинции, не пострадавшие от прошедшей войны. Тут посольство могло встретить если не радушный, то, по крайней мере, не враждебный приём. В первом же приграничном городке появление отряда эльфов вызвало большой переполох. Они проторчали добрый час перед закрытыми воротами, прежде чем горожане пустили их в город. Дальнейший путь проходил без происшествий: слухи о посольстве быстро распространились по землям герцогства. К неудовольствию Эйвилин, путешествие оказалось на редкость скучным. Разбойники, изредка промышляющие на дорогах империи, старательно избегали встречи с сильным отрядом. И не спешили испытать на себе её заклинания. Общество Бальдора стало настоящим спасением от скуки в пути. Гном поделился воспоминаниями о своей бурной юности, когда истоптал не одну пару солдатских сапог, будучи наёмником. Он был хорошим рассказчиком — время в пути проходило незаметно. Копыта лошадей лениво месили снег, равнодушно отмеряя одну милю за другой. — Светлый лорд! — окликнул Бальдор ехавшего немного впереди Илиона. — Я не лорд, — смутился эльф. — Как так? — Гном непонимающе потёр лоб. — Мне казалось, что вы принадлежите к одному из Старших домов. — Вы ошибались, почтенный гном, — Иллион ударил коня каблуками под бока, тот обиженно заржал и стремительно понёсся в голову колонны. — Что это с ним? — Бальдор проводил эльфа удивлённым взглядом. — Долгая история, — Эйвилин тяжело вздохнула; дыхание поплыло в морозном воздухе туманным облачком. Тема была ей не слишком приятна. Гном непонимающе хмыкнул, но на продолжении разговора настаивать не стал. Некоторое время они говорили о различных малозначимых вещах. Начало смеркаться. Снег повалил огромными густыми хлопьями. Ветер усилился, грозя превратить лёгкую позёмку в яростную метель. — Почему мы не встаём на ночлег? — пробормотал Бальдор себе в бороду. — Лорд Артис! — окликнул он ехавшего немного впереди отца Эйвилин. — Когда привал? — Скоро должен быть торговый пост. — Артис развернул коня и неспешно подъехал к разговаривающей парочке. — Там и заночуем. Словно ожидая этих слов, из-за пелены снега показался частокол из потемневших от времени заострённых брёвен. Дорога плавно делилась на две части: одна упиралась в запертые ворота, а другая уходила дальше и терялась за покрывалом снегопада. На смотровой вышке у ворот горел одинокий факел. Ехавший во главе колонны Тигр проворно соскочил с лошади и бесцеремонно забарабанил в ворота рукоятью меча. Спустя некоторое время на вышке, в пятне света от факела, выросла фигура стражника. — Кто такие? — близоруко щуря глаза, спросил он. — Посланники императора! — прокричал в ответ Тигр: других объяснений обычно не требовалось. Створки ворот со скрипом раздвинулись, открывая взору единственную улицу, вдоль которой ютились приземистых деревянные строения складов и конюшен. Улица заканчивалась на небольшой торговой площади, главным украшением которой была довольно внушительная гостиница. При приближении всадников из её дверей показался низенький, склонный к полноте человек. Его оценивающий взгляд быстро пробежался по лицам приезжих. — Моё почтение, Пресветлый Лорд! Давненько вы не были в наших краях, — услужливо поклонился он Артису. Эйвилин удивлённо выгнула бровь: есть ли в мире место, где не успел побывать её отец? — Как поживаете, мастер Тито? — Артис приветственно кивнул трактирщику, словно старому знакомцу. — Много постояльцев? — Разве это много… — тяжело вздохнул трактирщик. — Дальше на дорогах неспокойно, светлый лорд. Вот торговцы и собираются, чтобы выступить одним большим караваном. Потом несколько недель никого не будет. Да, времена… — в очередной раз вздохнул он. — В одиночку теперь никто не рискует двинуться к столице. — Разбойники? — Да слухи ходят разные, — уклончиво пробормотал трактирщик. — Может, разбойники, а может, и кто-то из дворян пошаливает. Илион помог Эйвилин спуститься с лошади и проводил внутрь гостиницы. Они оказались в большом, неровно освещённом зале. За длинными деревянными столами сидела довольно разношерстная публика, пьющая и гуляющая в свое удовольствие. Вошедшей Эйвилин досталась парочка откровенно оценивающих взглядов, от которых на щеках эльфийки вспыхнул румянец. Илион скрипнув зубами, положил руку на украшенную серебром рукоять меча. Но среди гуляк самоубийц не было, и дальше взглядов дело не пошло. — Прошу наверх, лорд — трактирщик махнул рукой в сторону лестницы, ведущей на обширную галерею. Обстановка тут разительно отличалась от увиденного в общем зале. Да и народу было не в пример меньше: несколько купцов, рыцарь, сопровождающий молодую девушку. Кипарисы и Тигры оккупировали два крайних стола. Эйвилин вместе с отцом, матерью, Бальдером и Илионом сели чуть в стороне, за небольшим столиком у стены. — Всё, что надо усталым путникам после долгого дневного перехода, — наставлял трактирщика Артис, — и позаботься о комнатах. — Всё будет сделано в лучшем виде, лорд, — понимающе кивнул тот в ответ. — Только вы уж не взыщите, но комнаты для постояльцев осталось только две. Вашей свите придётся располагаться в общей зале. — Хорошо, — устало кивнул Артис, кидая на стол пару золотых монет. — Не беспокойтесь, лорд! — Золото исчезло, словно по волшебству. — Вам достанутся лучшие комнаты моего скромного заведения. Трактирщик ушёл отдавать необходимые распоряжения, а его место заняла пухленькая молодая служанка, проворно накрывшая стол перед уставшими путниками. Эйвилин едва успела приступить к ужину, когда из-за дальнего стола поднялся высокий седоусый мужчина и шаркающей походкой направился к ним. На бедре незнакомца болтался длинный меч в потёртых, видавших лучшие времена ножнах. Под тёплым плащом позвякивали кольца кольчуги. — Светлый лорд, — слегка поклонился он Артису. — Моя госпожа приглашает вас и ваших спутников разделить с нею трапезу. — Передайте леди, что мы охотно примем столь великодушное приглашение, — ответил Артис, делая успокаивающий знак насторожившимся телохранителям. Бальдор пробубнил себе под нос какое-то изысканное гномье ругательство. — Что эльфы, что полукровки жить не могут без глупых ритуалов! — сокрушённо покачал головой он, с сожалением выпуская из рук пузатую кружку с пинтой пива. Вытерев бороду, гном пошёл вслед за эльфами. Во главе соседнего стола сидела девушка-подросток с приятным округлым лицом и тонким носиком, усеянным веснушками. У неё были длинные рыжие волосы, уложенные в тяжёлую косу. А заострённые кончики ушей указывали на наличие малой толики эльфийской крови. Пара карих глаз с неподдельным любопытством разглядывала подошедших эльфов.
* * *
Уже вечерело, когда из-за поворота дороги показалась окраина небольшого посёлка. Все вздохнули с облегчением в предвкушении скорого отдыха, сытного ужина с кубком доброго вина и тёплого ночлега. — Стоять! — прошипел Мезамир, перегораживая своей лошадью путь Ветру. Сам вампир напряжённо разглядывал ближайшие дома. — Что случилось? — настороженно спросил я вампира. — Я не чувствую там ничего живого. Я прислушался. Было необычайно тихо. Жалобно скрипнула дверная калитка, распахнутая налетевшим порывом ветра. И вновь наступила тишина. — Всем спешится! — отрывисто приказал я, покидая седло. Орки не любят и не умеют сражаться верхом. — Трое остаются с лошадьми. Остальные за мной. Оружие держать наготове. Орки, настороженно оглядываясь по сторонам, изготавливаются к бою. Мы нашли их в самом центре, на небольшой площади, служившей для собраний. — Лопни мои глаза! Что тут произошло? — хрипло выдохнул кто-то из орков. От открывшегося зрелища леденела кровь. Снег был красным от крови. Десятки тел женщин и детей с искажёнными от ужаса лицами, сваленные в кучу прямо посередине площади. — Кто это сделал? — прошептал Мезамир. Краем глаза замечаю какое-то движение в одном из домов. — Скоро узнаем, — Химера медленно выползает из ножен. Мезамир замечает моё движение, его руки равнодушно поглаживают пояс с метательными ножами. — К оружию! Предупреждение поспевает как нельзя вовремя. Из дверей крепкого деревянного здания, бывшего, видимо, постоялым двором, повалила серая масса нападающих. Теперь не нужно гадать, куда исчезла мужская часть посёлка. Издавая дикие, звериные вопли, с пеной на губах и взглядом, в котором не было ничего живого, они бросились на нас. Со стороны Мезамира в накатывающийся вал тел полетели смертоносные серебряные молнии метательных ножей. Один нож, одна цель, одна смерть… так должно было бы быть, но так не было! Хвалёный яд вампиров почему-то не действовал. На моих глазах высокий широкоплечий полуорк в грязном фартуке кузнеца получил метательный нож прямо в сердце, но даже не замедлил шаг. Огромный кузнечный молот в его руках описал дугу и с грохотом пробил щит одного из орков. Сила удара была такова, что орк упал на колени. Следующий удар должен был стать смертельным, но Химера отсекла кузнецу ногу, и он повалился в снег. Орк отбросил разбитый щит и, перехватив рукоять меча двумя руками, отрубил кузнецу голову. — Убить! — радостно воскликнул он. — Их можн… — Я не мог его спасти. Добротный плотницкий топор, ещё вчера рубивший дрова, прервал его жизненный путь. За какой-то миг лицо орка отразило целую гамму чувств: триумф, изумление, ужас. — Рубите головы! — Я отпрыгнул в сторону, уходя от удара вил. Орки оттеснили меня в центр оборонительного круга из щитов. В гуще нападающих вспыхнул огонь. Долго же маги решались вступить в битву! Охваченные пламенем тела падают на землю и, слава Творцу, более не поднимаются. Орки медленно теснят нападающих. Их выучка и вооружение постепенно переламывают ситуацию в нашу пользу. Всё новые обезглавленные и охваченные огнём тела падают на снег. Неожиданно какой-то подросток лет четырнадцати невозможным прыжком взвился над строем орков и приземлился за их спинами, среди растерянных магов. У него даже не было оружия. Словно дикий зверь, он бросился на мага воздуха и опрокинул в снег, стремясь зубами добраться до горла. Пинком отбрасываю его от мага и наступаю на грудь. Росчерк Химеры — ещё одна голова, роняя густые, словно смола, капли крови катится по снегу. Помогаю магу встать на ноги, и это едва не стоит мне жизни. Очередной нападающий в диком прыжке взлетает над головами орков, лезвие топора стремится ко мне. Маг воздуха отталкивает меня в сторону. Взмах руки — тело с глухим стуком впечатывается в стену трактира и загорается: огненный маг завершает то, что начал воздушный. Схватка закончилась так же внезапно, как и началась. Командир орков сильным ударом щита сбил последнего нападавшего с ног. Прикрывающий его справа орк ловким движением отрубил голову. — Разбиться на тройки и обыскать селение! — вытираю Химеру от липкой и густой крови. И хоть чудес не бывает, кто-то живой всё же мог остаться. Маг воды, вспомнив основные свои обязанности, принимается за осмотр раненых. Их не так уж много. Доспехи у орков не под стать гномьим, но тоже сработаны на совесть. Единственного погибшего закрывают плащом. — Что это за твари? — голос воздушного мага дрожит, он близок к истерике. — Нет, значит, никого живого, — зло сплюнул на землю командир орков. — Мы ещё легко отделались. — Не понимаю, — вампир озадаченно разглядывал мёртвых. — Эти сумасшедшие двигались, но я не чувствовал что они живые. — Магия, — равнодушно пожал плечами я. — Интересно, а вон те всадники поверят в такое наше объяснение? — проговорил Мезамир, доставая новую пару метательных ножей. Я посмотрел на другую сторону площади. Из-за домов выезжала шумная кавалькада. Орки торопливо окружили меня и вновь обнажили оружие. Увидев заваленную мертвецами площадь и наш вооруженный отряд, всадники замерли. Кто-то выругался. Кто-то потянулся за оружием. Но всего этого я не заметил, глядя в расширенные от ужаса глаза Эйвилин.
Глава 26 Начало конца.
Никогда не думай, что всё идёт плохо. У судьбы специфическое чувство юмора, и скоро всё будет ещё хуже. Орки обнажили мечи, спешно выстраивая стену щитов. Ехавшая первой тройка эльфов стремительно покинула сёдла, в их руках засверкали лезвиями длинные боевые шесты. Тигры — личная стража Императора. Эйвилин оттеснили назад, и она скрылась из моего поля зрения. Среди эльфов я с удивлением заметил несколько полукровок в цветах герцога Рокнара. — Мечи в ножны! — приказал я оркам. Если сейчас вспыхнет схватка, то новая война с эльфами будет неизбежна. Орки, недовольно ворча, подчинились. Расталкиваю их строй и выхожу за стену щитов, показательно медленно убирая Химеру в ножны. На меня тут же нацелился добрый десяток наложенных на тетиву стрел. Маги спешно зашептали заклинания, стремясь наложить на меня как можно больше защитных чар. Сухо щёлкнула тетива: у кого-то из эльфов не выдержали нервы. Стрела зависла в воздухе, не долетев до меня добрый ярд. Мезамир метнул в лучника нож, но тот также завис в воздухе. — Опустить оружие! — из ряда эльфов выехали два всадника, мужчина и женщина. Понять, что передо мной родители Эйвилин, не составило труда: семейное сходство было очевидно. Мужчина — высокий и стройный, с холодным цепким взглядом и повадками воина. В нём чувствовалась властность и сила: право приказывать и карать. Под стать мужчине была и женщина. Казалось, изучающий взгляд зелёных глаз читает меня, словно раскрытую книгу. Мне потребовалось немалое самообладание, чтобы его выдержать. — Кто вы? Что тут произошло? — спросил Артис, обманчиво спокойно скрещивая руки на груди. Я машинально положил руку на рукоять Химеры. Сколько ему потребуется, чтобы обнажить свои парные мечи? Из строя эльфов выехала Эйвилин и, бросая на меня косые взгляды, что-то тихо шепнула отцу. Он с удивлением посмотрел на меня. — Простите, что не узнал вас, ваше величество, — кивнул он. Видимо, я должен считать это приветственным поклоном. — Я — личный посланник императора Элберта, лорд Артис. Что тут произошло? Хотел бы я сам знать, что тут произошло. — На нас напали, едва мы въехали в селение. Кто-то или что-то свело жителей с ума. — Массовое сумасшествие? Это невозможно, — проговорил Артис, внимательно разглядывая площадь. Не похоже, что он мне поверил. К Падшему! Не хочу и не буду оправдываться перед ушастыми! Пусть думают что хотят! Разворачиваюсь и иду прочь. — Сержант, оставьте тут десяток, пусть похоронят мёртвых. — Хотите скрыть следы вашего преступления, ваше величество? Вот оно!.. Прямое обвинение хлестнуло, словно удар бича. Оглядываюсь и натыкаюсь на презрительный и ненавидящий взгляд юной девушки-полукровки. Видимо, это и есть леди Диана. Вот и познакомились… Отвечать на несправедливое обвинение я не стал, а просто молча продолжил свой путь. Наверное, это было похоже на бегство, но и у моего терпения есть предел. Мир, мне нужен мир… любой ценой. Пускай слухи о моей кровожадности получат новую пищу. Их не остановить. Это один из фундаментальных законов мироздания. Скоро произошедшее обрастёт новыми кровавыми подробностями. Найдутся «свидетели», видевшие всё своими глазами. Конечно, никто не решится обвинить меня в открытую, а сплетни и слухи окутывают жизнь любого короля, словно мантия. Толпа любит сплетни, и чем грязнее и отвратительней слух, тем больше народу в него поверит. Мои сопровождающие могут принести дюжину смертельных клятв, но это ничего не изменит. — Возвращаемся в столицу! — голос сорвался на хриплое шипение. — Мой король, лошади устали, да и погода портится. Может, лучше, остановимся на ночлег? — попросил командир орков. — Только не здесь, — решил я, понимая справедливость слов командира орков. — В часе езды есть селение. Мы его проезжали. Там и останемся. — А посольство эльфов? — Пусть беспокоятся о себе сами. Удивлённый, неверящий взгляд Эйвилин преследовал меня всю дорогу. Ночь обещала быть одной из самых паршивых в моей жизни.
* * *
— Не вина руды, что из неё сделали острый клинок, а не плуг. Магия — всего лишь инструмент. Человек избил своего соседа палкой, ты же не станешь утверждать, что дерево — плохое. — Почему они нас ненавидят? — Страх. Однажды платой за нашу помощь может стать и их жизнь. Многие ли захотят добровольно пожертвовать собственной жизнью, для того чтобы жили другие? Так-то, мальчик. Наши ритуалы жестоки, но они позволяют спасать сотни жизней. Наши исследования омерзительны, но благодаря им получаются новые магические знания. Правда, тех, ради кого мы всё это делаем, это волнует мало. Добрые дела быстро забываются, мальчик. С высоты холма он видел мёртвое селение, словно на ладони. Появление Леклиса спутало все его планы. Орки перебили все умертвия, и почти в это же время прибыло посольство эльфов. Была надежда, что, не разобравшись, эльфы нападут на орков, но она растаяла, когда он увидел разговаривающих Леклиса и Артиса. Теперь не удастся помешать посольству прибыть в столицу Восточного королевства. Эльфы будут настороже, а среди них несколько очень неплохих магов. «Что ж, — подумал маг, скрываясь в лесу, — эту битву мы проиграли, но войну всё равно выиграем». Первый этап завершён. Пусть он пошёл немного не так как он хотел — всё это мелочь, подготовка. Рассветная Империя агонизирует, она всё ещё сильна, но дни её уже сочтены. Он не зря прожил эти пять лет, и мог гордиться проделанной работой. Ещё недавно могучий, дуб стал стремительно дряхлеть и сохнуть. В его теле поселились жучки, подтачивающие древесную плоть изнутри. Он ещё может противостоять грозной буре, но уже не выдержит яростного урагана. Построенная на лжи, Империя падёт, а потом придёт и черёд остальных. По густому снегу он шёл легко и свободно, словно паря над ним, следов за магом не оставалось. Наконец, миновав подлесок, он остановился на небольшой поляне. Десять обездвиженных безмолвных фигур с ужасом следили за его появлением. — Осталось нанести последний штрих… Не вина руды, что из неё сделали клинок, — пробормотал маг, словно заклинание, слова своего старого учителя и вынул тонкий кинжал с белоснежным костяным лезвием. Когда-то давно, словно в другой жизни, этот кинжал забрал жизнь его учителя. В тот день он научился ненавидеть.
* * *
Орки открыли створки дверей, и посольство оказалось в огромном овальном зале. Магические светильники давали ровный свет. Неподвижные тени застыли на полу из неброского серого гранита. Два ряда колонн по центру образовывали проход к возвышению из красного с белыми прожилками мрамора, на котором возвышались два трона. Один просто огромный, в нём легко смогли бы разместиться два человека. Второй трон — точная копия первого, но гораздо меньше и, на взгляд Эйвилин, гораздо удобней. Зал был пугающе пустынным. Ни стражи, ни толпы придворных, столь привычных для тронного зала Иллириена. Только около трона, на котором застыла знакомая фигура Леклиса, виднелась пара орков. Даже в посеребренных парадных доспехах, служивших больше для украшения, чем для защиты, эти ребята выглядели устрашающе. Каждый шаг эхом отдавался в пустом тронном зале. Это придавало происходящему какую-то мрачную торжественность. Под аккомпанемент рождённого шагами эха посольство подошло к мраморному возвышению и остановилось. Эйвилин с удивлением отметила, что Леклис так и не сменил своей походной одежды на что-то более подобающее королю. Всё та же неизменная кольчуга, налатная накидка с гербом. Не было только шлема, и в тёмных волосах сверкала драгоценными камнями золотая корона. Эйвилин ощутила жгучую зависть. Роскошное, но жутко неудобное придворное платье, надетое по настоянию матери, успело ей порядком надоесть. Оставалось надеяться, что церемония не затянется слишком долго. Эйвилин с нетерпением ждала возможности поговорить с Леклисом без ненужных свидетелей и рассчитывала сделать это сразу после этого дурацкого ритуала. Несмотря на неброскую одежду, в Леклисе было гораздо больше достоинства и величия, чем в иных представителях Старших Домов, знакомых Эйвилин. Те, сколь бы много золота и драгоценностей на себя ни надевали, казались ей больше похожими на павлинов, чем на представителей главенствующих эльфийских Домов. Страсть эльфов, а в особенности у представителей их Старших Домов, к драгоценностям уже давно стала поводом для насмешек со стороны остальных светлых рас (за исключением гномов, очень довольных этим увлечением эльфов). — Светлый Император хотел бы уладить досадные недоразумения, произошедшие по вине герцога. — Артис поприветствовал сидящего на троне Леклиса лишь слегка склонив голову и замолчал, ожидая реакции со стороны короля. Но Леклис молчал, равнодушно изучая эльфов. Его взгляд прошёлся по замершей четвёрке Тигров. На пару мгновений задержался на лице Весмины, стоящей по левую руку от мужа. И, быстро (как показалось Эйвилин, слишком быстро! ) скользнув по Эйвилин, замер на Илионе. В глазах Леклиса зажглась искра ненависти. Эльф не остался в долгу: его ответный взгляд вряд ли можно было назвать дружелюбным. — Император скорбит вместе с вами о погибших, — прервал затянувшееся молчание Артис, — и надеется, что более такое не повторится. От лица империи я предлагаю Восточному королевству вечную дружбу. Мы забудем об этом недоразумении с мятежом и начнём всё заново, с чистого листа. — В последний раз «вечная дружба» была не слишком долгой, — холодно перебил Артиса Леклис. — Забыть… Начать заново… Всё это только красивые слова, за которыми нет ничего, кроме страха. Вы, эльфы, скованны нашествием гоблинов и боитесь за свои восточные рубежи. Только поэтому вы, лорд Артис, прибыли сюда во главе посольства, а не объединённой армии Старших Домов. Герцог Уриэль не сделал ничего такого, о чём ваши Старшие Дома действительно сожалеют. Скорее, они сожалеют, что он потерпел неудачу. Дом Восходящего солнца разорял земли не эльфов, а полукровок. Дружба с империей стоила нам слишком дорого. Император решил, что делает мне одолжение, сняв обвинения в мятеже, которого не было? А как быть со всеми теми, кто остался в землях драконов? Скажи, эльф, что мешает мне вернуть вам сторицей этот кровавый долг? В словах Леклиса было столько неприкрытой боли, ненависти и ярости, что Эйвилин невольно вздрогнула. — Интересы своего народа, — твёрдо произнёс Артис. — Да, Восточное королевство и империя всегда враждовали. И это не только наша вина. Не мне напоминать вам про походы Великого Руки Орков и многих других. Но что дала нам эта вражда? Последние несколько десятилетий взаимовыгодного мира были не самой плохой страницей нашей общей истории. Но если король Восточного королевства не насытил своё сердце местью… — Его голос стал жёстким и угрожающим. — Что же, у империи найдётся достаточно острых стрел, чтобы встретить орков и полукровок, но победителей в этой войне не будет. Эйвилин затаила дыхание и со страхом ожидала вспышку гнева со стороны Леклиса. Эльфийка краем глаза заметила, как стоящий справа от неё Кипарис побледнел и положил руку на рукоять меча. Напряглись и стражники-орки около трона, готовые, если понадобится, телами закрыть своего короля. Лишь Артис спокойно стоял перед троном. Холодное равнодушие его взгляда боролось с пылающей яростью во взгляде Леклиса. Это противостояние продолжалось добрую пару минут. Неожиданно хмурое лицо Леклиса исказила усмешка. На мгновение Эйвилин показалось, что она видит прежнего Леклиса, спасшего её в Потерянной долине. Но старый Леклис вернулся из прошлого только на мгновение. — Можете передать своему Императору: я не ищу новой войны, но бегать от неё не буду! — В голосе Леклиса не осталось и тени былой ярости и гнева. А был ли этот гнев вообще? — Пусть Старшие Дома забудут о присоединении Восточного королевства к империи. Отныне полукровки и орки не будут оплачивать ваши авантюры своей кровью. Вы хотели мира, светлый лорд? Хорошо, между нами будет мир. Детали обсудим позднее. Он стремительно встал с трона и, не дожидаясь ответа эльфов, вышел из зала.
* * *
Эйвилин задумчиво смотрела в окно. Королевский замок поразил её. Потемневшие от времени камни воплощали гордость и величие Восточного королевства. В нём перемешалась архитектура эльфов и орков, гномов и людей. Представитель любой из четырёх основных рас мог бы найти в замке что-то своё, знакомое. Воздушная башня эльфов граничила с похожей на маленькую крепость массивной квадратной башней гномов — в любом другом месте такое соседство показалось бы гротескным, а тут они естественно и гармонично дополняли друг друга. Пожалуй, по размерам замок мог на равных тягаться с императорским дворцом Иллириена. Но причуды архитектуры меньше всего заботили грустившую девушку. Прошло три дня, с тех пор как посольство эльфов прибыло в столицу, а ей так и не удалось поговорить с Леклисом. Их первая после долгой разлуки встреча шокировала Эйвилин. Тот Леклис, которого она помнила, не мог так безжалостно вырезать целое селение вместе с женщинами и детьми. Неужели все те пугающие слухи, что ходили о нем, — правда, и он безумен? Его стремительный отъезд только укрепил эти опасения. Следы схватки были ещё свежи, и эльфам не составило труда восстановить картину произошедшего. Было видно: орки только защищались. Большинство жителей были уже мертвы к тому времени. Но что или кто убил их? За три дня она виделась с ним всего один раз: в тронном зале, когда он принимал посольство. Переговоры о мире шли своим чередом, и, судя по скупым комментариям отца, лёгкими они не были. Отчаявшись, Эйвилин попыталась навести на Леклиса следящее заклинание. К немалому удивлению девушки, ей это удалось. Теперь найти Леклиса не составляло труда. О том, как она обойдёт охрану, среди которой должны быть маги, Эйвилин старалась не думать. Механические гномьи часы пробили полночь. «Самое время! » — решила девушка и принялась готовиться к очередной авантюре. Избавившись от надоевшего до ужаса платья, она достала любимый охотничий костюм. Легко натянула штаны, обхватившие тело словно мягкая вторая кожа, сунула ноги в сапожки, завязала шнуровку кожаной куртки. Уложила волосы в тугой узел и, закрепив его несколькими серебряными шпильками, придирчиво осмотрела себя в зеркало. Уверенно улыбнувшись и подмигнув отражению, она пошла к дверям, на ходу продевая узкий ремень в петли пояса. В коридоре было пусто. В распоряжение посольства предоставили целое Южное крыло королевского замка, словно эльфов была пара сотен, а не три десятка. Кипарисов и Тигров явно не хватало для обеспечения полноценной стражи. Впрочем, в замке и так хватало королевской стражи: дворец напоминал не резиденцию короля, а осаждённую крепость. Количества стражников на внешних стенах хватило бы на небольшую армию. Из Южного крыла Эйвилин выбралась без особых сложностей. Стражники посольства охраняли только центральные выходы. Как ни странно, ей удалось незамеченной добраться практически до самых дверей королевских апартаментов. Выученное не так давно заклинание невидимости сослужило хорошую службу. Но следящая нить уходила куда-то в сторону. Поплутав по замку ещё немного и миновав пару постов с нагло спящими стражниками, Эйвилин оказалась в незнакомой ей части дворца. За века королевский дворец не раз перестраивался, с каждым разом всё увеличиваясь в размерах. Эта часть казалась гораздо старше остальных. Тут было больше от крепости, чем от резиденции короля. Даже воздух был старым и затхлым, словно в древнем подземелье. Небольшой коридор, в котором оказалась Эйвилин, упирался в деревянную дверью. Нить ярким росчерком вела прямо к ней. За дверью оказалась полутёмная винтовая лестница. «Леклис где-то наверху», — догадалась девушка. Осторожно поднявшись, она замерла перед ещё одной дверью и прислушалась. Было тихо. Легонько толкнув дверь и убедившись, что она не заперта, Эйвилин открыла её, вошла в комнату и с интересом огляделась. В небольшом камине, жадно поедая остатки дров, горел огонь. Комната была невелика по размерам, значительную её часть занимала большая кровать. Остальное пространство было отдано на откуп письменному столу из красного дерева и нескольким стеллажам с книгами. На письменном столе, да и во всей комнате, царил лёгкий бардак. Её хозяин, похоже, не слишком любил порядок. Обнажённый по пояс, Леклис спал, заложив одну руку за голову, вторая расслаблено лежала вдоль тела, широкая грудь равномерно поднималась и опускалась в такт дыханию. Во сне он напоминал смертельно опасного зверя, который спокойно дремлет, уложив голову на лапы. Но спокойствие зверя обманчиво. Одно неосторожное движение — и он проснётся, готовый к бою. Леклис застонал и заметался. Похоже, ему снились плохие сны. На лбу выступила испарина. Тело то и дело сотрясала дрожь. Эйвилин бесшумно пересекла комнату, остановилась перед ложем и вгляделась в лицо спящего Леклиса. Во сне оно преобразилось: разгладились поселившиеся в уголках глаз морщины. В нём мало осталось от властного, жёсткого короля, которым он виделся в тронном зале. Эйвилин поймала себя на мысли, что Леклис очень даже хорош собой. «Любимый», — поразившись собственной мысли, Эйвилин отшатнулась от кровати. «Что за глупость?! Мы провели вместе чуть больше одного дня». И вдруг она с удивлением поняла: нет, не глупость, и честно призналась себе, что Леклис интересует её не только из-за снов. Он был самым желанным мужчиной из всех, кого она встречала. Безумно желанным. Может быть, потому что он сам безумен. Она никогда не испытывала недостатка в поклонниках. Положение и красота делали её желанной для многих, но сама она не находила в своих многочисленных поклонниках никого, кто был ей сколь-либо интересен. За что снискала репутацию неприступной гордячки, впрочем, желающих завоевать её меньше не стало. Эйвилин вглядывалась в любимое лицо, пытаясь запомнить каждую черточку и отыскать знакомые черты того Леклиса, который спас её из снежного завала. Воспоминания о тех двух днях вызвали непроизвольную улыбку на её лице. Как же давно это было… Она ласково провела ладонью по его лбу… её рука мгновенно оказалась в жестоком, болезненном захвате.
* * *
Чёрный дым валил клубами от горящих зданий, на стене становилось трудно дышать. Огненные снаряды со свистом разрывали ночной воздух. Зубцы крепостных стен разлетались вихрем каменной пыли и осколками, не менее губительными, чем стрелы и арбалетные болты. Я поскользнулся на залитых кровью камнях. Руки умирающих тянулись ко мне, их глаза молили о спасении, но жизнь красной жидкостью вытекала из израненных тел. Очередной огненный снаряд осветил две женские фигуры, замершие на вершине одной из башен. Взявшись за руки, они посылали смертоносные заклинания в непроглядную темноту ночи. Обрадовавшись, я побежал к ним на помощь. Ноги от запёкшейся на ногах крови стали свинцовыми. Несмотря на это я торопился изо всех сил, но чем быстрее я двигался, тем труднее давалось каждое новое движение. Освободившись от смертельной хватки упавшего раненого, я сделал последние шаги к вершине башни. Стена в паре локтей от меня разлетелась градом каменных осколков, превращая в кошмарное месиво идущих позади меня. Лёгкие горели от недостатка воздуха. Задыхаясь, я вбежал на смотровую площадку башни. Подойдя к столь знакомым фигурам, я схватил одну из них за руку — и закричал от обжигающего холода. Дэя и Клорина повернулись, пустые глазницы смотрели мне в лицо, вместо щёк — клочья гнилого мяса, а вместо рта — ухмылка голого черепа. Одна из фигур протянула к моему лицу истлевшую руку… …я перехватил её за запястье, повалил стоящую фигуру на кровать и подмял под себя. Схватил лежащий на прикроватном столике нож и приставил его к горлу тени. Тело подо мной испугано всхлипнуло. Остатки сна окончательно покинули меня, и я с удивлением уставился на испуганную Эйвилин. Из-под лезвия ножа выскользнула капелька крови. — Эйвилин? — Я отбросил нож в сторону и отпустил девушку. — Проклятье! У тебя кровь! Вскочив с постели, я судорожно принялся обыскивать комнату. БЕЗУМЕЦ! УБИЙЦА! На глаза попалась свежая белая рубашка. Хватаю её и резким движением отрываю рукав. С куском чистой материи в руках возвращаюсь к девушке. Эйвилин сидела на моей постели и рассматривала в настенное зеркало небольшой порез на шее. — Не стоило, это всего лишь царапина. — Эльфийка вытерла кровь предложенным рукавом и несмело улыбнулась. — Я подумал, что перерезал тебе горло! Какого ящера ты тут вообще делаешь?! — спросил я, присаживаясь рядом с ней. Руки предательски дрожали: я мог её убить! — Вас так трудно отыскать, ваше величество. — Может, не стоило и искать? — Может и не стоило… — Эльфийка опустила глаза в пол. Повисло неловкое молчание. — Тебе часто снятся кошмары? — спросила Эйвилин. — Другие сны мне не снятся, — горько усмехнулся я, вытирая со лба капельки холодного пота и старательно пытаясь унять дрожащие руки. Эйвилин молча что-то обдумывала. Я исподволь рассматривал эльфийку. В этот раз на ней был простой и удобный охотничий костюм, выгодно подчёркивающий фигуру. Сколько мы не виделись? Кажется, полгода, или чуть меньше. Она уже тогда была красива, а за прошедшее время ещё больше похорошела, но в ней появилось что-то ещё: какая-то внутренняя сила и уверенность, которой не было раньше. Прекрасная Эйвилин… Опасная Эйвилин… Жаль, что опять не моя. — Ты всё ещё носишь мой браслет? Вопрос эльфийки застал врасплох. Я покосился на своё правое предплечье, охваченное двумя переплетёнными серебряными змейками. Браслет и артефакт драконов я старался не снимать даже ночью. Они стали казаться частями моего тела так же, как и Химера — продолжением руки. — Не стоит, — отрицательно покачала головой Эйвилин, пресекая мою попытку расстегнуть украшение и вернуть его законной владелице. — Это подарок к твой помолвке. У тебя прекрасная невеста. — Которая считает меня кровавым убийцей и воплощением Падшего на земле и боится словно огня, — грустно усмехнулся я. — Этот брак противен нам обоим. — Никто не считает так. Я не знаю, что точно произошло в том селении, но твои воины просто защищались. Большинство жителей было убито задолго до вашего прихода. Твоя невеста это знает, и, я думаю, жалеет о тех несправедливых словах. Ей просто нужно время. Лёгкая рука Эйвилин легла на моё обнажённое плечо. Спокойно выдержать это простое прикосновение было труднее, чем прикосновение раскаленного железа. — Она ещё может тебя полюбить, Леклис. — Лучше пусть ненавидит, — прошептал я, закрывая глаза. — Может, тогда она не будет очередной мишенью. Все те, кто мне дорог, не слишком задерживаются на этом свете. — На меня вдруг нахлынула ошеломляющая душевная и эмоциональная усталость — предвестник чёрной меланхолии. — Мне кажется, что я плутаю по темному лабиринту, и путь мой по нему прочерчен. Хочется верить, что однажды впереди забрезжит свет, но боюсь, что впереди только тьма. Я обречён… Я знаю, я чувствую, что обречён. Сколько мне осталось? Пара месяцев или пара лет. Рано или поздно моя удача иссякнет. Вражеский меч, нож убийцы или, быть может, яд… и я наконец-то обрету покой. — Не смей так думать! Ты меня слышишь! Не смей! — Эльфийка резко вскочила и принялась теребить меня за плечи. — Что с тобой происходит? Что ты несёшь? — В уголках её глаз сверкнули слезинки. — Прости. Не знаю, что на меня нашло, — ответил я, поднимая голову и смотря ей прямо в глаза. Не хочу, чтобы она плакала, тем более из-за меня. — Это просто слова. Я не тороплюсь в чертоги Творца. Слишком большой подарок для моих врагов. Слезинки в уголках глаз Эйвилин мгновенно высохли. Она перевела взгляд на свои руки на моих плечах и отдёрнула их, словно от огня, на её щеках заиграл смущённый румянец. Вновь повисло неловкое молчание. Проклятье Падшему, мой язык словно прирос к нёбу, боясь сморозить какую-нибудь глупость. Я совершенно не представлял, о чём мне говорить с эльфийкой. — А ты изменился. — А ты изменилась. … произнесли мы почти одновременно и удивленно посмотрели друг на друга. Эйвилин рассмеялась. Чёрная меланхолия не выдержала озорного взгляда глубоких зелёных глаз, и я сам не смог сдержать улыбку. Я уже начал забывать, как на меня действует общество этой девушки. Неожиданно её рука проскользнула вниз и вверх по моей щеке, на секунду задержалась на шраме над бровью и вновь опустилась вниз, к шее, прошлась по груди и замерла напротив бешено бьющегося сердца. — Не делай так… — хриплым голосом попросил я. — Иначе я ни за что не ручаюсь. Эйвилин мягко улыбнулась и выгнула бровь, решая что-то для себя. — Тебе неприятно? — спросила она, устраиваясь на моих коленях. Её нежный голос звучал возле самого уха, а мягкая щека прижималась плечу. «К Падшему! » — решил я, сжимая её в объятьях и найдя своими губами её губы. Лучше всю жизнь жалеть о том что было, чем о том чего не было.
* * *
Мезамир почувствовал, что в башню Леклиса пробрался кто-то посторонний. Несмотря на запрет, он не удержался и поставил несколько следящих нитей. И одна из них только что была потревожена. Вампир быстро оделся. Опасности для жизни Леклиса он пока не ощущал, но проверить ночного визитёра не помешает. Башня вампира — как её теперь называли слуги — располагалась в том же крыле, где и тайные покои Леклиса. В эту часть королевского замка редко кто заходил. Даже слуги не слишком утруждали себя уборкой этого старого крыла. Вряд ли кому-то пришло бы в голову, что именно тут, а не в роскошных покоях предпочитает отдыхать король. Впрочем, Леклис нередко спал прямо в рабочем кабинете. О тайных покоях знал только вампир, Верховный маг и пара старых слуг, в преданности которых Леклис был уверен. Мезамир не слишком торопился и позволил себе внимательно обследовать всё крыло и убедиться, что оно всё так же пустует. Около самой двери он резко остановился, словно налетел на невидимую стену, и развернулся обратно. Виденья аур было достаточно, чтобы понять, что Леклис и его ночная гостья вряд ли обрадуются его присутствию.
Глава 27 Одиночество власти.
Я проснулся, не зная толком, что именно заставило меня пробудиться от такого чудного сна, и замер, прислушиваясь, не открывая глаз. Тишина… Нет. Звук сонного дыхания рядом. Правую руку чем-то придавило, и она немного онемела. Открываю глаза и слегка поворачиваю голову. Это оказалась спящая Эйвилин. Ее голова покоилась на моей правой руке, а рука замерла на моей груди. Значит, это был не сон. Издав недовольное урчание, она пошевелилась, её ресницы затрепетали, и она попыталась прочнее устроить голову у меня на руке, пресекая осторожную попытку встать. Повторная попытка оказалась более успешной. Я встал, потирая онемевшую руку, и критически посмотрел на одежду, живописно разбросанную по всей комнате. Собрав свои вещи и эльфийки, я осторожно разложил её костюм на стуле и оделся сам. Лёгкий шорох на кровати привлёк внимание. Обернувшись, натыкаюсь на взгляд зелёных глаз. — Доброе утро, — улыбнулась Эйвилин, потягиваясь, словно кошка. Одеяло сползло, и нужно было быть каменной статуей, чтобы не испытать желание при виде открывшегося зрелища. Эйвилин смущённо покраснела, спешно натянув одеяло до самого подбородка. — Отвернись, — попросила она. — Вряд ли вы меня сможете чем-то удивить, тем более удивлять там совершенно нечем, — усмехнулся я, вспоминая нашу первую встречу. — Леклис, тебе говорили, что ты наглец? — Неоднократно, — ответил я, отворачиваясь. Вспомнились Клорина и Дэя, на лицо набежала тень. — Почему ты спишь здесь, без охраны? — спросила Эйвилин, когда оделась. — Охрана не слишком помогает, — грустно усмехнулся я. — Даже окружив себя всей своей армией и магами, я не обеспечу себе безопасности лучше. — Но ты мог бы хоть пару преданных стражников у дверей поставить, иначе рискуешь стать добычей какого-нибудь безумного фанатика. — У меня был долгий спор на эту тему с Мезамиром, — отмахнулся я. — Думаю, несмотря на запрет, он знает о любом, проникшем в это крыло. — Но я как-то прошла? — Просто он дал тебе пройти. Кстати, как ты меня нашла? Она щёлкнула пальцами, на её ладони возник сверкающий шарик. — Вот оно что, — сразу понял я. — Мне везёт на магов. — Любой боевой маг может тебя найти, если захочет. Это было сущей правдой. Видимо, амулет драконов защищал меня лишь от тех заклинаний, действие которых могло принести вред. Поисковые и следящие заклинания он к таковым не относил. Но у меня просто не было магов, чтобы обеспечить личную безопасность. Магистр Мартин торчал вместе с королевской армией под стенами Инарда. Все более-менее толковые маги с ним, остальные контролировали стены и охраняли Уритрила. — Зачем ты так рискуешь, Леклис? Вчера ты всерьёз говорил о смерти. — Слова. Просто слова. Не обращай на них внимания. У меня есть по крайне мерее три причины, чтобы жить. Я должен сохранить и укрепить королевство и позаботиться о малолетнем племяннике. — А третья причина? — жадно спросила Эйвилин. — Ты назвал только две. — А разве непонятно? Эйвилин молча обняла меня за шею, уткнулась носом в плечо. Я погладил её по спине, наслаждаясь теплом тела, лёгким запахом цветочных духов от её волос. Волна щемящей нежности сдавило сердце в железные тески. Только не в этот раз, Творец… Только не в этот раз… Я так устал терять… Я стольких потерял и теперь отчаянно боялся потерять Эйвилин, прекрасно понимая, что вместе с ней из моей проклятой судьбы уйдут последние крупицы радости, весь свет, все то хорошее, что неожиданно подарил новый поворот судьбы, может быть, и совсем незаслуженно. — Надо идти, — Эйвилин мягко освободилась из кольца моих рук. — Нас не должны видеть вместе. — Ты всё понимаешь, — моё настроение испортилось окончательно. — Да, — кивнула головой Эйвилин, в её глазах я увидел тоску и боль. — До вечера. Поцеловав меня на прощание, она тихо выскользнула из комнаты.
* * *
Замок ещё спал. Эйвилин без приключений добралась до дворцового крыла, где располагались апартаменты эльфийского посольства. Осторожно прокравшись мимо дверей в покои родителей, Эйвилин внимательно осмотрела коридор и зашла в свою комнату. Внимательно оглядев коридор ещё раз, она осторожно прикрыла дверь, развернулась и замерла на месте, увидев у окна знакомую фигуру Иллиона. — Где ты была? — хмуро спросил он. — Что ты тут делаешь? — возмутилась эльфийка. — Где ты была? — повторил Иллион, не обратил не малейшего внимания на её вопрос. — Не твоё дело! Эйвилин с независимым видом прошла мимо замершего эльфа, нарочно не обращая на него внимания. Остановившись перед большим зеркалом, она критически осмотрела свои растрепанные волосы. — Ты была с Леклисом? — холодно поинтересовался Иллион, подходя к ней. — Это не твоё дело! — вспыхнула Эйвилин. — Значит, я угадал. Взгляд эльфа горел яростью и бешенством. Эйвилин никогда не видела его таким. Изумленная и испуганная, она сделала несколько шагов назад. — О чём ты думала? Lant'anis! — зло процедил он сквозь зубы слова Старшей речи. — Да как ты смеешь! Atalante Ole'a! (с эльф. Обрезанная ветвь) — ответила она и тут же пожалела о сказаных словах. Побледневший Илион застыл, судорожно хватая ртом воздух, словно его ударили в живот. С проклятием, похожим скорее на рыдание, чем на ругательство, он отшатнулся от неё и едва ли не выбежал из комнаты. Эйвилин без сил упала на постель, пытаясь подавить рвущиеся всхлипы.
* * *
Этот фехтовальный зал я любил больше других. Было время, когда меня могли утащить из него в буквальном смысле только за уши. Стены были увешаны всевозможным оружием, выцветшими от времени знамёнами, щитами с древними полузабытыми гербами. Около дальней стены одиноко застыл столик из красного дерева. На нём были аккуратно разложены несколько внешне ничем не примечательных серебряных амулетов. Благодаря ним можно тренироваться с боевым оружием в полную силу, не сдерживая ударов. Владельцы амулетов не могли ранить друг друга. Беру один из них и одеваю на шею. Что Мезамир выберет сегодня? Вампир прекрасно владел любыми видами оружия, и я никогда заранее не знал, какое он изберёт для схватки. Его опустошительные набеги на королевский арсенал стали поводом постоянных жалоб его смотрителей. Вот и сейчас он спускался по лестнице, вертя в руках боевой шест Тигров, взятый явно из арсенала, да ещё той части, где хранились добытые в боях трофеи. Я покачал головой. Может, назначить вампира главным смотрителем? Боюсь, иначе королевский арсенал перекочует в Башню Вампира. Мезамир приветственно махнул мне своим оружием и, надев амулет, вышел в центр зала. Мы медленно приблизились друг к другу. Боевой шест в руках мастера — опасное оружие. Гвардейцы Императора — Тигры — неоднократно это доказывали. Минуты две я уходил от ударов и тычков, пытаясь сократить дистанцию и атаковать самому, но вампир старательно не давал мне этого сделать. Всё же, пожалуй, в этот раз он выбрал оружие, которым владел весьма посредственно. Ударам не хватало изобретательности и остроты, это, правда, с лихвой компенсировалось скоростью. В очередной раз увернувшись от лезвия на конце посоха, я нанёс Химерой сильный удар по ногам вампира. Он сделал невероятное сальто назад, оставляя Химеру без вожделенной добычи, и мягко приземлился на ноги, всё также крепко сжимая в руках оружие. Сверху раздалось несколько хлопков в ладоши, Мезамир допустил непростительную ошибку — обернулся на звук. Химера сразу же выбила шест из его рук и замерла рядом с горлом. Аплодисменты сразу стихли. — Это нечестно! — обиделся Мезамир. — Ты думаешь, в бою враг будет ждать, пока ты смотришь по сторонам? Он снесёт тебе голову и вознесёт молитву Творцу за то, что тот послал ему такого глупого врага! — Мы только тренируемся! — Именно поэтому ты ещё жив! Потирая ушибленные пальцы, Мезамир поднял посох и направился в свои покои. Только теперь я посмотрел наверх. Лорд Артис в сопровождении Весмины, там же в сопровождении нескольких служанок стояла Диана. Похоже, она клянёт себя, что стала причиной проигрыша вампира. Ничего, это пойдёт ему на пользу. Мои отношения с будущей женой не заладились с самого нашего знакомства. Это было не удивительно с учётом того, где оно произошло. В замке мы старательно избегали встречи друг с другом, а на паре нудных неизбежных церемоний не проронили ни слова. Герцог Рокнар пытался настоять на скорейшей свадьбе, но мне удалось убедить его отложить это «торжественное» действо до весны. Увидев, что я её рассматриваю, Диана скрылась. — Пресветлый Лорд, Леди, — поприветствовал я эльфийскую чету. — Ваше высочество, — приветственно кивнул Артис. — Не хотите сразиться со мной? — Это будет честью для меня! — не покривив душой, ответил я. — Мальчишка, — тихо проговорила в спину мужу Весмина, осуждающе качая головой. Артис проигнорировал замечание жены, словно и не слышал его. Спустившись вниз, он надел защитный амулет и обнажил своё оружие. Как и большинство эльфов Старших Домов, Артис пользовался двумя парными мечами. В вопросах вооружения эльфы превосходят в консерватизме даже гномов. Лёгкие кожаные доспехи, луки, копья, кинжалы и короткие мечи у Младших домов. Парные клинки, луки, кольчуги или чешуйчатые панцири у Старших. Отдельно стояли несколько Младших Домов, из которых набиралась личная стража Старших и конные лучники. Кстати, раньше у эльфов совершенно не было конницы. Оно и понятно. Как лесному народу содержать большое количество лошадей? К тому же в лесу пехота боеспособнее кавалерии. Лошадь очень заметна, ее трудно заставить не шуметь и невозможно научить заметать следы. Конница у эльфов появилась во времена становления Рассветной Империи, когда под их владычеством оказались королевства людей. Эльфы с начала сотворения жили в Западных лесах, несколько обособленно от других «светлых рас». Жестокие войны Тёмных времён, бушевавшие по всему континенту, обходили их стороной, изредка задевая краем. Но шло время, люди и орки всё пристальней стали обращать внимание на их владения, тревожа набегами. Жизнь — это борьба. Сколько их леса могли сопротивляться агрессивному напору молодых рас? Сто лет? Двести? Пятьсот? А что потом? Численность молодых рас рано или поздно сокрушила бы лесное могущество древнего народа. И они сделали выбор… Первыми мощь эльфийских стрел и магии испытали люди. Их королевства пали за пару лет, а земли были поделены между Старшими и Младшими домами. Только девяти королевствам удалось сохранить видимость независимости. Война с орками, то затихая, то разгораясь вновь, заняла несколько столетий, но эльфы и их сокрушили, оттеснив до самых границ с драконами. Отражение нашествия дракона подтвердило прочность молодой Империи. Гордецы-гномы сопротивлялись дольше всех, но и они признали владычество эльфов. Артис приближался не спеша. Правый клинок, взятый классическим прямым хватом, эльф держал в вытянутой руке. Острие смотрело мне прямо в лицо. Мечи у эльфов лёгкие и острые, словно бритва. Расчёт делается не на прямое столкновение, силу удара и тяжесть клинка, а на молниеносный удар в незащищенную доспехами часть тела и стремительный разрыв дистанции. Опасения внушал левый клинок, перехваченный обратным хватом. Перебрав по памяти все известные мне эльфийские техники фехтования, я пришёл к неутешительному выводу, что такая мне незнакома. Первый удар я едва не пропустил. Тело среагировало само — клинок эльфа в бессильной злобе разрезал воздух. Следующий удар я блокировал Химерой, одновременно сократив дистанцию и предпринимая попытку контратаки кинжалом. Артис изящно ушёл с линии атаки в сторону и, стремительно развернувшись вокруг оси, атаковал меня правым мечом. Отпрыгнув в сторону, вновь избегаю свидания со смертоносным лезвием. Некоторое время мы кружились друг против друга, все мои атаки не могли пробить защиту эльфа. По правде сказать, атак этих было не слишком много. В основном, мне приходилось прикладывать уйму сил, чтобы избежать встречи с мечами эльфа. Артис творил своими парными клинками настоящие чудеса. Бой с ним напоминал какой-то дикий, сумасшедший танец. ДА ОН ПРОСТО ИГРАЕТ! Ярость — плохой советчик в схватке. Забыв о защите, я бросился в атаку и был мгновенно наказан. Меч эльфа упёрся в грудь, обозначая смертельный удар. Вот чем ещё опасны эльфийские парные мечи: они одинаково хороши и для колющих, и для рубящих ударов. — Неплохо, ваше величество. Скупая похвала эльфа была малым утешением. Будь эта схватка настоящей, я бы был мёртв. — Когда-нибудь я смогу вас победить, — обуздав ярость, убираю Химеру в ножны. — Надеюсь, это будет только тренировочный бой, — кивнул Артис. Я посмотрел я посмотрел на эльфа: во взгляде холодных голубых глаз не было и тени насмешки. Он искренне надеялся на то, что нам не придётся скрестить оружие в настоящем бою. — Я тоже на это надеюсь, — честно признался я… …ХОТЬ И НЕ РАССЧИТЫВАЮ. За те несколько дней, что мы были знакомы с Артисом, этот эльф заслужил мое уважение, даже восхищение. Проклятье Падшему! Уважать ЭЛЬФА?! Не думал, что доживу до такого момента. Хотя нет… Я восхищался Артисом с самого детства. Передо мной была живая легенда войны с драконами. О его приключениях ходило множество слухов и сплетен. И теперь я мог с уверенностью утверждать: большая часть из них — правда. А ЕЩЁ — ОН ОТЕЦ ЭЙВИЛИН. Мысли о ней не давали мне покоя. Принцесса эльфов и король полукровок. Если кто-то узнает — это может стать началом новой бойни. ИНТЕРЕСЫ КОРОНЫ ПРЕВЫШЕ ЧЕСТИ… СОВЕСТИ… ЛЮБВИ… — Дерутся?! Я должен это видеть! Шум из коридора известил о приближении Бальдора. — Леди Весмина моё почтение, — он коротко поздоровался с эльфийкой и приветственно кивнул мне и Артису. — А, проклятье! Я пропустил всё самое интересное! Леклис, не хочешь скрестить оружие со мной? — В другой раз, Бальдор, — отрицательно покачал головой я. — Много дел. Думаю, лорд Артис составит тебе компанию. — С ним сражаться неинтересно! — насупился гном. — Это почему? — удивился Артис. — Ты всегда побеждаешь. Сославшись на неотложные дела, я ушёл.
* * *
Поднявшись по винтовой лестнице, Мезамир вошёл к себе в башню. Боевой шест Тигров занял достойное место в его коллекции. Вампир вспомнил, как упорно сопротивлялся хранитель арсенала его попыткам взять себе это прекрасное оружие: визжал, спорил и пугал, грозился позвать Леклиса, чтобы тот убедился в нахальном поведении вампира. И лишь когда Мезамир одной рукой поднял хранителя в воздух, ухватив за ворот камзола, тот успокоился и позволил забрать шест. Решив привести в порядок свой личный арсенал, Мезамир пару минут вынимал из складок одежды свои метательные ножи. Взяв один из них, он разрезал себе палец и смочил все лезвия кровью. Сталь впитала кровь вампира, словно сухая тряпка. «Яд вампиров… — усмехнулся он. — Какие только глупости о нас не придумывают! » Зачаровав оружие, вампир задумчиво прошёлся по комнате, решая, чем бы заняться. Ему было скучно. Заданий Леклис не давал, а бесконечные тренировки с оружием надоели. Осторожный стук в дверь отвлёк его от невесёлых мыслей. Стук повторился. Мезамир прекрасно знал, что это один из слуг, но не хотел показывать, что находится у себя. Была середина недели. Именно сегодня ему должны принести свежую пищу. Вампиры едят то же, что и обычные люди, полукровки, эльфы, но их магия требовала совершенно иной пищи — той, из-за которой их и прозвали вампирами. Слуга осторожно открыл дверь и испуганно осмотрел комнату. Не найдя никого, он облегчённо перевёл дух. Ему и в голову не пришло посмотреть наверх. А зря. Зацепившись ногами за балку и вися вниз головой, словно летучая мышь, Мезамир лениво наблюдал за его действиями. Стоило слуге пройти в центр комнаты, как вампир бесшумно приземлился за его спиной. Всё же слуга что-то почувствовал и обернулся — вампир одарил его своей излюбленной улыбкой. — Какие-то они маленькие. Я могу и не наесться… — покосился Мезамир на корзинку в руках слуги с двумя живыми кроликами. Слуга побледнел. Оставив корзинку на полу и обогнув вампира, он принялся тихо пятиться к двери. — Стой! — грозно окликнул его Мезамир. Слуга стал белее полотна, его била заметная нервная дрожь. Похоже, он уже мысленно попрощался с жизнью. — Спасибо, — усмехнулся вампир. Дверь хлопнула, раздались торопливые шаги на лестнице, перешедшие в шум падающего тела, стон и тихие проклятия в его адрес. Мезамир подавил в себе стойкое желание выйти и немного проучить наглеца: на сегодня с него хватит. Закрыв дверь на засов — вампир не хотел, чтобы кто-то подсмотрел за его трапезой — он взял корзинку с кроликами. Зверьки смотрели с испугом и обречённостью, безошибочным животным чутьём угадывая в нём хищника. Раздался осторожный стук в дверь. «Кого там принесла нелёгкая?! » — Вампир поставил корзинку на окно и подошел к двери. Открыл её и замер от удивления. — Леди Диана? — сумел выдавить из себя вампир. — Моё почтение. — Добрый день. Вас, кажется, зовут Мезамир? — Вы правы, леди, — вампир вспомнил о правилах вежливости и пригласил девушку войти. — Я хотела перед вами извиниться. За тот случай в тренировочном зале, — пояснила Диана, видя недоумевающий взгляд вампира. — Не стоило беспокоиться, леди. — Прошу вас, называйте меня просто Диана. — Хорошо ле… Диана. Девушка с интересом осмотрела его комнату. Её внимание привлекла корзинка с «завтраком». — Какие милые! Вы любите животных? — Обожаю, — утвердительно кивнул вампир. Не уточняя, правда, что любит их только в качестве пищи. — Их можно погладить? — Диана подошла к корзинке и вынула одного из кроликов. Мезамир опешил от такой просьбы. Он уже привык, что при дворе его боятся и обходят стороной. Добровольно в его башню не приходил никто, кроме Леклиса, но даже он не трогал его вещей и уж тем более не гладил и тискал его пищу. Девушка между тем уселась в любимое кресло вампира, устроив зверька у себя на коленях. — Расскажите мне о Леклисе, — попросила она. — Что вы хотите узнать, леди? — Даже не знаю, — пожала плечами Диана. — Расскажите, что считаете нужным. Мысленно проклянув Леклиса и герцога Рокнара вместе с их большой политикой, пославших ему это наказание. Мезамир, опустив ряд подробностей, рассказал о контракте на голову Леклиса. О ночной схватке, Долге крови, и их совместном с Леклисом путешествии. Девушка слушала его внимательно, не перебивая, лишь изредка задавая вопросы. — Значит, ты — его кровный должник? Это хуже, чем рабство! — возмутилась Диана. — Вы не понимаете, леди, — покачал головой вампир. — Кровный долг был моим выбором. Я не считаю себя рабом. Леклис относится ко мне как к другу, — уголки его губ слегка приподнялись в лёгкой улыбке, — или, скорее, как к непутёвому младшему брату. — Простите, если мои слова задели вас, — смутилась Диана. — Не извиняйтесь, леди, — раздражение Мезамира ушло. Их неспешная беседа стала приносить ему удовольствие. Он не решился бы признаться даже самому себе, но отчуждённость его жизни мало радовала вампира. Тягостно ощущать, как чужой мир обходит тебя стороной, боясь твоего происхождения и вековых предрассудков. За дверьми раздалось тихое покашливание. Мезамир настороженно обернулся. — Не обращайте внимания, — успокоила его девушка — это мои служанки. Похоже, мне пора идти. Надеюсь, я не слишком вам помешала. А вы не такой, каким вас описывают слуги. Может, и Леклис не так плох, как о нём говорят? Отдав вампиру его пищу, она ушла, но Мезамир ещё долгое время молча смотрел на дверь, за которой она скрылась. Потом перевёл взгляд на свои руки, которые поглаживали зверька. Взял кролика за уши он посмотрел в глаза испуганному животному и, тяжело вздохнув, вернул его к собрату. Магических сил ещё хватит не несколько дней, а потом придётся найти другую пищу.
Глава 28 Обрезанная ветвь.
Воздух был густым и тяжелым. Вдали слышались глухие раскаты грома, и уже несколько раз молния бороздила небо на севере. Толстое древко изорванного и опалённого огнём знамени держали, стоя на коленях, два обнявшихся мертвеца. Они закололи друг друга, так и не разомкнув объятий. С чёрного шёлка яростно взирала на картину разгрома вздыбленная Химера. Его доспехи были покрыты царапинами, вмятинами и грязными разводами. Было видно, какие усилия прикладывает он, чтобы просто стоять. Рыцарь пошатнулся и едва не упал. Силы таяли. Он устало опустился на одно колено, но вновь, пошатываясь, встал. Не выпуская из рук липкую от крови рукоять меча. Новый громовой раскат расколол небо. Хмурые тучи уронили на землю слёзы дождя. Вымученно улыбнувшись, рыцарь подставил лицо под падающие капли. Хлюпнула грязь. Он тяжело, нехотя, всё ещё не веря, осел на землю и закрыл глаза, словно заснул. Память возвращалась медленно, отрывками. Ссора с Иллионом совершенно выбила её из сил. Она горько сожалела о сказанных в гневе словах. Ни разу во время ссор и размолвок, которые между ними случались, она не позволяла себе так оскорбить эльфа. Грубо напомнив о его положении. Видение! Резким рывком, отбросив одеяло на пол, Эйвилин поднялась с постели, совершенно не помня, как она в ней оказалась. «Надо скорее найти Леклиса и предупредить! » Быстро одевшись, она произнесла слова заклинания пытаясь активизировать следящую нить, так и не снятую с Леклиса. В глазах потемнело, тело сковала ужасная усталость. Девушка пошатнулась и едва не упала. Вчерашнее злоупотребление порогом невидимости полностью исчерпало её скромные магические резервы. Не теряя времени Эйвилин тщательно заперла дверь в свои покои и достала столь тщательно оберегаемую от чужих глаз книгу. Надёжно спрятанную в груде других книг по магии. Весмина была бы очень сильно удивлена, узнав, какие именно магические знания в последнее время столь усердно изучает её дочь. Поиск нужного заклинания не занял много времени: Эйвилин с педантичностью прилежной ученицы оставила в книге несколько закладок в наиболее заинтересовавших её местах. Вот оно! Дрожащие пальцы девушки пробежали по нужным строчкам и замерли в испуге. До сегодняшнего дня книга с запретными знаниями была для Эйвилин не более чем забавой. И было нелегко решиться испытать эти знания на практике. Мысль о Леклисе придала сил и позволила побороть страх. В её руках появился узкий тонкий нож, когда-то подаренный отцом. Руки предательски дрожали. Лезвие ножа замерло около ладони. Эйвилин кожей ощутила остроту и холод прекрасно заточенной полосы стали. Закрыв глаза, она начала произносить заклинание… Боли не было… Она просто не успела появиться… Тёплая струйка едва успела сорваться с ладони солёными, словно слёзы, каплями — и сила, пьянящая магическая сила, наполнила её тело. Несколько минут Эйвилин неподвижно стояла, пытаясь обуздать кипевшую в ней магическую энергию. Теперь она поняла всю справедливость слов матери. «Если столь простое заклинание вызывает такой эффект, то возможности магии Жизни поистине безграничны! А сколько ещё секретов таит в себе эта книга? Но не сейчас, на это ещё будет время».
* * *
— Лучник бьёт мастера меча. Вырезанная из кости фигурка лучника заняла новую клетку, чёрный мечник покинул поле, обнажая фланг для нападения моего последнего боевого мага. Это был риск, но риск оправданный. Теперь подождём хода эльфа. Мне нравились шахматы. В них любили играть мой отец и дядя. И терпеть не мог Ольден — это единственное, в чём наши вкусы не совпадали. Шахматы были изобретены людьми. Но наибольшее распространение на землях Империи получила их эльфийская разновидность. Гордые эльфы не считали достойным играть в игру людей и на её основе создали свою. Поле увеличилось, фигуры изменили свои названия. К восьми пешкам, называемым теперь лучниками, добавилась фигура ирлимар. Такая же пешка, что и остальные, только с возможностью свободно ходить наискосок. Ферзей стало по два с обеих сторон, но их ходы были ограничены пятью клетками. Потеря обоих ферзей-боевых магов вела к проигрышу партии, как и взятие короля-Главы Дома. — Угроза Главе Дома! — сообщает Артис, угрожая моему королю своим последним мечником. Я тяжело вздохнул. Робкая надежда на то, что эльф окажется сильным соперником, таяла с каждым новым ходом: Переставляю своего Главу Дома в недосягаемое для мечника место. Артис ответил выдвижением одного из лучников. — Пленение главы Дома! Под прикрытием боевого мага белый мечник взял пешку. Чёрный глава Дома оказался зажат в углу. Эльф несколько мгновений молча смотрел на доску. — Поздравляю с победой, ваше величество! — он шутливо отсалютовал мне наполненным вином бокалом. — Желаю, чтобы все ваши победы были столь же лёгкими! Хотелось бы мне, чтобы для достижения побед приходилось жертвовать костяными фигурками, а не живыми воинами. Странно это было: сидеть вот так, лицом к лицу с эльфом, будто и не было никаких войн между Восточным королевством и Империей. Пожалуй, Артис был единственным эльфом, кроме Эйвилин, с которым я мог нормально общаться, а не просто терпеть. Как так получилось? Не знаю. Глупец тот, кто не учитывает прошлое. Но тот, кто допускает, чтобы прошлое мешало будущему — глупец вдвойне. Я не испытываю тёплых чувств к Империи и эльфам, но сейчас наша взаимная вражда губительна для обоих государств. Нужно время. Что будет дальше? Сохранится ли нынешнее подвешенное состояние? Врагами мы будем или союзниками? Ответов на эти вопросы нет. Но мне и не нужны эти ответ. Эта земля устала от войн, и я приложу все усилия чтобы дать ей хоть немного времени мира. Хотя боюсь, что даже это мне не удастся. Таинственный враг где-то рядом. То странное происшествие с мёртвой деревней лишь подтверждает это. Пока на землях Империи спокойно и тихо. Но ведь тише всего именно перед грозой. — Лорд Артис! Вы можете расказать что-нибудь о войне с драконами? — попросил я, стараясь отвлечься от невесёлых мыслей. Улыбка сползла с лица эльфа: — Мне нечего рассказывать о той войне. И нечем гордиться. — Но разве не вы остановили наступление драконов и смогли отбросить их назад? — спросил я, не понимая причину столь резкого изменения настроения эльфа. — Вы же герой! — Герой! — с горькой самоиронией расмеялся эльф. — Герой… Герой обязан своей славой на одну четверть отваге, на две четверти — счастью и, наконец, на последнюю четверть — преступлению! — неожиданно закончил он. Забавно слышать одно из изречений Урраза (Урраз (орк. ) — удар) — Великого Руки орков — из уст эльфа. Под предводительством Урраза орки захватили и сожгли Иллириен, поставив существование самой Империи под угрозу. Лишь вспыхнувшая война с гномами помешали ему загнать эльфов обратно в Западные леса. Из всей плеяды оркских вождей его эльфы ненавидят больше других, что, впрочем, не мудрено: в той войне первый и единственный раз в истории полностью истребили один из Старших Домов, кажется, это был дом то ли Осеннего, то ли Весеннего листа, и существенно проредили ветви остальных. Количество вырезанных до последнего младенца Младших Домов никто не считал. Да, орки умели быть жестокими, они умели убивать… Умирать они тоже умели… А эльфы умели учиться и оказались достойными учениками. Вековая изоляция осталась в прошлом. Покорив людей, они многое переняли у них и перестроили под себя. Лесные города, укрытые от чужих глаз густыми кронами деревьев, исчезли. Горделивые и пафосные города людей, ставшие резиденциями Старших и Младших Домов, пришли им на смену. Уроки, приподнесённые орками, тоже не прошли даром: через сотню лет эльфы сполна расплатились за пролитую под стенами Иллириена кровь. Теперь горели городища орков, а реки краснели от орочей крови, такой же красной, как у всех «светлых» рас. Некогда многочисленный народ оказался на грани полного уничтожения. Хорошо, что Великий Рука не видел этого и умер непобеждённым. Его роду эльфы оказали особую честь. Всех потомков Великого Руки орков целенаправленно выслеживали и истребляли, не важно кто это был: мужчина женщина или младенец. Мир жесток, и эльфы научились быть жестокими. Они истребили ненавистный род до последнего колена. По крайне мере, они так думают. Я невольно усмехнулся и внимательно посмотрел на сидящего эльфа. А ведь мы с ним родственники. Хотя настолько дальние, что это не имеет никакого значения. Да и Императорский Дом не слишком любит вспоминать о своём родстве с королями полукровок. Причудливы игры судьбы! В жилах правящего дома Восточного королевства течёт кровь Руки орков и Императорского Дома эльфов. Эти узы теперь не порвать. «А ведь во время войны с драконами ему было немногим больше чем мне! — кольнула внезапная мысль. — Что видели эти холодные, словно лёд, глаза? » Только теперь я заметил непонятное несоответствие. За всё время существования Империи было десять крупных войн с драконами. Все они были довольно хорошо изучены и описаны в многочисленных исторических трактатах, надолго обеспечив брехливых менестрелей материалом для унылых баллад. Но о самой последней войне известно поразительно мало. — У каждого из нас свои кошмары, — ответил на невысказанный вопрос Артис, в очередной раз прикладываясь к кубку с вином. — Пожалуй, я слишком злоупотребляю вашим гостеприимством, ваше величество. Если позволите, я вернусь в свои покои. Холодно попрощавшись, он ушёл, оставляя меня наедине с очередной загадкой. — О чём вы разговаривали? Зазвучавший из пустоты голос Эйвилин заставил мои плечи непроизвольно вздрогнуть: я вспомнил свой разговор с драконом. Раздался тихий смешок. — Прости. Я тебя испугала? — спросила Эйвилин, появляясь рядом со мной. — Скорее, застала врасплох, — честно ответил я. — Но я рад тебя видеть. Встаю с кресла и пытаюсь обнять девушку, но она, уперев вытянутые руки мне в грудь, не даёт этого сделать. Какая-то странная она сегодня. — Скажи… — Голос эльфийки дрожал, словно натянутая струна. — Ты встречался с драконом? Вопрос застал врасплох. Обманывать Эйвилин я не хотел, но не следовало так просто раскрывать мало кому ведомую тайну. — Значит, всё правда… — Моё молчание было для эльфийки красноречивей слов. — Как ты узнала? — Видела во сне… Это из-за пробуждения Дара, — пояснила она, видя мой недоумевающий взгляд. — Меня всё время мучают видения. Иногда смутные и непонятные, а порой пугающе чёткие. Чаще всего я вижу тебя. — Она набрала полную грудь воздуха, медленно выдохнула и тихо прошептала: — Сегодня я видела твою смерть. Я равнодушно пожал плечами в ответ. — Леклис, ты не слышал, что я сказала? — Слышал. — Я видела твою смерть! — почти прокричала Эйвилин. — Какой реакции ты от меня ждёшь? Я не бессмертен, и прекрасно об этом знаю. — Было сражение и… — Не стоит. — Я прижал палец к её губам, прервав на полуфразе. — Будущее не предопределено. Так сказал мне тот, кто знает об этом лучше других. Пусть происходит то, что должно произойти. Мои теплые пальцы скользнули по ее щеке, потом легли под подбородок, мягко настаивая на том, чтобы она подняла голову. Эйвилин нехотя подчинилась. Мне не понравилось холодная решимость, притаившаяся в глубине её глаз. Какое-то движение за моей спиной привлекло её внимание. — Илион, нет! Резко отталкиваю Эйвилин от себя в сторону. Выхватываю меч и разворачиваюсь. Эльф с перекошенным от ненависти лицом и сверкающие лезвия, стремительно летящие сверху вниз. Мечи столкнулись с протяжным звоном, и мы замерли лицом друг против друга. Безумный взгляд эльфа не предвещал ничего хорошего. Чёрное лезвие Химеры едва успело блокировать удар, остановив смерть в ладони от шеи. Илион не сдавался и, перехватив рукоять двумя руками, давил всем своим весом, пытаясь пробить блок. Откуда только взялись силы у этого тщедушного, как и всё его племя, эльфа? Химера постепенно сдавала позиции перед этим неукротимым натиском. Клинок эльфа замер в непозволительной близости от моей шеи. Глупо — после всех моих приключений — умирать вот так, от меча любовника Эйвилин. Где, проклятье Падшему, стража, когда она так нужна! И как он вообще сюда пробрался? Иногда всё же ярость может помочь в битве. Перед моими глазами снова встало то поле, столько раз мучившее моё сознание в ночных кошмарах. Раздувая угли так и не потухшего пожара моей ненависти и боли. С диким хриплым криком ярости отбрасываю эльфа назад. Выпад — отражение — взмах — ответный удар. — Прекратите! — Голос Эйвилин не мог остановить нас. В этот раз я убью этого эльфа. Нельзя все время щадить врагов. Однажды я дал ему шанс и более этой ошибки не допущу. Решил умереть, но не отступить? Что же, я дам тебе эту возможность, мой враг. — Опустите оружие! Поняв, что её словесные попытки прервать нашу схватку бессильны, Эйвилин перешла к более активным действиям. Мощный порыв ветра подхватил Илиона и отбросил к дальней стене. Оглушенный эльф с тихим стоном сполз на пол. Сильнейший порыв встречного ветра, появившись из ниоткуда, попытался сбить меня с ног, но я, даже не замедляя шага, подхожу к поверженному противнику и заношу Химеру для последнего удара. Пора закончить наше затянувшееся противостояние. — Не смей! — Эйвилин закрывает эльфа своим телом, её глаза кажутся огромными на маленьком личике. В этот момент я ещё страстней захотел убить этого эльфа. — Твой любовник пытался меня убить! — из груди вместо голоса вырывается хрип. Эльфийка вспыхнула, на мгновение мне показалось, что она сейчас отвесит мне звонкую пощечину: — Он не любовник, он мой брат! Незаконнорожденный. Её слова не сразу дошли до затуманенного гневом сознания. Опускаю меч, предоставляя Эйвилин возможность заняться ранами потерявшего сознание эльфа. Ярость и ненависть вновь затаились. Незаконнорожденный… Бастардом назовут одни, ублюдком — другие. У эльфов это приговор. Брак без разрешения главы Дома… Артису ещё повезло, ссылка и лишение наследного права — не слишком суровое наказание для совершённого им, с точки зрения эльфов, проступка. Слово главы Дома — закон, а если глава Дома — сам светлый Император, то закон вдвойне. Несогласные пополняют ряды Atalante Ole'a — изгоев, не имеющих собственного Дома. Так же, как и клан у гномов, Дом — это основа эльфийского общества, даже живущие на эльфийских землях ремесленники и крестьяне из людей (а в прошлом и рабы) считались членами Дома, хоть и находились на самой нижней ступени его иерархии, сразу после лошадей и собак. А Atalante Ole'a — ничей, а значит, в соответствиии с эльфийскими законами он — ничто. Леклис, помоги мне поднять его с пола… — попросила Эйвилин и, немного замявшись, добавила: — Пожалуйста! — Теперь мне его ещё и таскать придётся, — проворчал я, убирая Химеру обратно в ножны. Подавив в себе стойкое желание выбросить эльфа в окно, поднимаю его бессознательное тело и переношу на мягкую кушетку. Эйвилин, шепча какие-то лечащие заклинания, опускается перед ним на колени. — Мой отец был тайно женат до встречи с моей матерью. — Её рука нежно гладит голову брата. Зря я всё-таки его не выкинул. — Мать Илиона умерла при родах. Правящий Дом никогда не признал бы рождённого в тайном браке. Именно поэтому отец женился на моей матери, несмотря на запрет Императора. Однажды допустив ошибку, он не хотел, чтобы меня ждала такая же участь, как и Илиона. Дедушка наказал отца, но не изгнал, и не признать меня не имел права. Отцу удалось устроить так, что Илиона считают членом одного из Младших Домов, подчинённых императорскому дому. Мы выросли вместе. Сначала все думали, что он мой слуга, затем — любовник. То, что он мой брат, не знает никто. Так и должно оставаться, — тихо добавила она. Знать, что ты должен править всеми эльфийскими Домами по праву крови, и быть среди эльфов никем! Не слишком завидная судьба. Пожалуй, только тайна рождения и покровительство Артиса спасли его от смерти или изгнания. Появился соблазн проверить, на какие жертвы готов пойти Артис, чтобы сохранить эту маленькую семейную тайну? Но чувство брезгливости скоро взяло верх. Политика — грязная штука, но всё же есть границы, которые переходить нельзя. Пусть кто-нибудь другой добивается преимуществ таким образом. Илион тихо застонал, Эйвилин прошептала ему что-то успокаивающее на эльфийском и поцеловала в лоб. Будоража во мне доселе незнакомое чувство ревности. Не обманула ли она меня, назвав этого эльфа братом? Проклятье Падшему! Когда я стал таким подозрительным? Оставив эльфийскую парочку наедине, я раскрыл двери и вышел на небольшой балкон. Мезамир сидел на узких каменных перилах, прислонившись спиной к стене, и задумчиво любовался вечерним небом. — Давно здесь? — спросил я, ничуть не удивляясь его присутствию. — Почти с самого начала. Этот эльф мне сразу не понравился. — Почему не вмешался? — А надо было? — усмехнулся вампир. — Тебе ничего не угрожало. — Ты ничего не слышал, — проговорил я вполголоса, настороженно оглядываясь назад. Эйвилин была слишком занята и не заметила нашего разговора. Он молча кивнул в ответ и бесшумно спрыгнул вниз. Тут же третий этаж! Я перегнулся через каменные перила, вглядываясь в темноту под стенами. Никого. Тихий смешок раздался откуда-то сверху. Поднимаю голову, но вновь никого не нахожу. Этот мальчишка неисправим. Ему больше подходит роль шута, а не убийцы. — Леклис, — окликнула меня Эйвилин. Тщательно закрываю дверь на балкон и возаращаюсь к эльфийской парочке. Тут мало что изменилось. Илион так и не пришёл в сознание и тихо стонал. Хорошо она его приложила… — Ты в порядке? — спросил я, заметив, что и сама эльфийка выглядит не лучшим образом. — Все хорошо. — Она попыталась улыбнуться в ответ, но получилось это у нее плохо. — Просто устала. — Постарайся забыть свои видения. Всё будет в порядке. — Хорошо, — неожиданно легко согласилась она.
* * *
Чьи-то сильные руки поднимают его и несут к выходу. Яркий солнечный свет режет глаза даже через опущенные веки. Хилое тело мальчика охватывает дрожь — это жизнь вливается в ослабшие мышцы, возрождая их. На лице отражается боль, он зажмуривает глаза и крепко сжимает зубы. Он не будет кричать и плакать. Внезапно боль проходит, лишь в ногах остаётся странное покалывание. Его сморил сон, ему казалось, что его куда-то везут. Голоса… Они кружились вокруг него. Убаюкивали и успокаивали. Холодная рука прижимается к его лбу: — У мальчишки признаки сильнейшего Дара. Где вы его нашли, Мастер? — В рабском бараке какого-то дрянного Младшего Дома в городишке на южной границе. Он так ослаб от голода и побоев, что не мог ходить. — От мальчишки за милю разит Даром! Я никогда не видел ничего подобного! Неужели маги ничего не почувствовали? — Хорошо если так. — Вы думаете — они знали? — Более чем уверен. Эти заносчивые мерзавцы готовы пылинки сдувать с любого, даже самого слабого, носителя стихийного Дара, но они и пальцем не пошевелят ради кого-то из наших. — Мерзавцы! Почему мы должны с этим мириться? — Слепому от рождения не объяснишь, что значит видеть. — Зачем нам помогать этому тупому скоту, способному идти лишь туда, куда прикажут хозяева? Наше правление могло бы изменить этот мир к лучшему. — Возможно, но только это будет уже другой мир. — Они — проклятье нашего мира. — Или основа… Оставим этот бессмысленный спор. Кажется, наш юный гость уже проснулся. Как тебя зовут, мальчик? — Ворон, — прошептал он, открывая глаза. Своего настоящего имени он никогда не знал. Давно, очень давно детское прозвище заменяло ему имя. Затем глухое и бездушное «Великий Магистр» заменило и его. Сколько он себя помнил, с ним всегда обращались как с никчёмной ненужной вещью. Магистр Ордена Жизни был первый, кто отнёсся к нему не как к вещи. Может быть, это было лишь из-за сильного Дара, но его не слишком заботил этот вопрос. Магистр стал для него богом. Не добрым и не злым, он был просто выше этих глупых детских понятий. Он был богом: порой великодушным, а порой и жестоким. Богом, который не умел только одного — ненавидеть. Потому и проиграл. Он был не прав говоря, что ненависть — это тупик. Ненависть — это сила. Это пылающий пожар, наводящий ужас на врага. Безумный вулкан, управляемый железной волей. Ненависть испепеляет все вокруг и требует жертв. Нарушить этот закон невозможно. Костёр не живет без дров, вулкан умирает без лавы. Пожар должен пылать, иначе он сожжет сосуд, который наполняет. И нет благодати в том, чтобы быть сожженным собственной ненавистью. Смысл — в умении управлять этим пожаром. Не дать ему погаснуть в неблагоприятных обстоятельствах и стремительно раздуть в нужный момент. Благословен и проклят тот, чья ненависть пылает неугасимым пламенем. Но трижды благословен и проклят тот, чья ненависть побеждает! Магистр неспешным прогулочным шагом прошёл на балкон, устремив свой взор на лежащий внизу город. Столица мира, двадцать лет не знавшего войн. Всё создано ненавистью. Его ненавистью! Она вела его все эти годы. Не позволяла забыть похожий город, охваченный пламенем… долину с колючим холодным ветром… припорошенный снегом холм… усталую, грустную улыбку на губах старого учителя… и кровь на белоснежном лезвии жертвенного ножа. Час возмездия близок. ОНИ поплатятся. Старый мир будет разрушен. Но кто сказал, что новый мир будет хуже? Вот он, перед его глазами — мир, без ИХ интриг, войн и игр. Металлические шаги заставили его обернуться. В покои вошёл воин с мёртвым, холодным взглядом. Бездушные — возрождённая легенда древних войн. Идеальные солдаты, живущие — если такое сравнение уместно для полумёртвых — только боем. Во времена величия ордена Жизни их насчитывалось не более двух тысяч. В ТОЙ войне за каждого уничтоженного Бездушного эльфы платили двумя десятками жизней. Впрочем, они могли себе позволить и более дорогой размен. Создание Бездушных — трудный процесс. Это не тупые зомби или плохо управляемые умертвия. Бездушные — это воины, готовые без страха, сомнений и колебаний исполнить любой приказ. Они не знают усталости, не чувствуют боли. Уже не живые, но ещё и не мёртвые. Не каждый маг Жизни способен на их сотворение. — Совет собрался, господин, — равнодушно сообщил Бездушный. — Время пришло, — прошептал Магистр, закрывая глаза. — Новый мир без бессмысленных войн и смертей, зависти и злобы. Новый светлый мир… который, как всегда, придётся строить на костях. Будет ли когда-нибудь по-другому?
* * *
— Ты был прав, — недовольно призналась Весмина. — Нам не стоило брать с собой Эйвилин. — Она увлеклась Леклисом? — Да. Он напоминает мне тебя в юности. — Эйвилин — будущая Императрица, — напомнил Артис. — А ты никогда не рассматривал другой вариант? — Какой? — Следующим Императором мог бы стать ты. — Меня лишили этого права. — Империи нужен сильный правитель, иначе она обречена. Твой брат слаб, а его сын неспособен править. — Поэтому Эйвилин должна как можно скорее выйти замуж за одного из Старших. Что-то в голосе мужа заставило Весмину усомниться в искренности его слов: — Не думаю, что ты желаешь для своей дочери такой судьбы. — Разве не ты решила ускорить её магическое обучение, потому что ей суждено стать соправительницей Империи. — Сядет она на трон или нет, магические знания пригодятся ей в любом случае. Но ответь самому себе, способна ли она править Империей? Империей, которая в любой момент может погрузиться в пучину войны и хаоса. — Я присягал брату на верность. — Твой долг — служить Империи и делать то, что лучше для неё. Всё было бы по-иному, будь ты сейчас на троне. Повисло неловкое молчание. Весмину начало злить равнодушное спокойствие мужа. Неужели он не понимает, что Эйвилин не сможет быть императрицей? — Всё уже приготовлено, — проговорил Артис лишённым эмоций голосом. — Что? — Не поверила услышанному Весмина. — Я начал готовиться сразу же после нашествия гоблинов на Горное королевство. Ты права. Мой брат не способен контролировать что-либо за стенами Иллириена. Заставить Анривиса отречься от престола не составит труда. Кипарисы и Тигры готовы поддержать меня в любой момент, они не слишком его любят. Большинство Старших Домов будет против, но на открытое противостояние они не решаться. — А я думала, годы семейной жизни сделали тебя мягче, — поражённо покачала головой Весмина. — А ты всё такой же хладнокровный и безжалостный, если дело касается безопасности Империи. Твоим гербом должен быть не лебедь, а змея! — Две переплетённые змеи, — грустно усмехнулся Артис, обнимая жену за талию и заставляя сесть к нему на колени. — Герб твоего дома идеально подходит нам обоим. Мы стоим друг друга, глава Хранителей. — Ты и это знаешь? — вздрогнула Весмина. — Верховный маг Империи — ставленник моего отца, — равнодушно пожал плечами Артис, крепче сжимая жену в объятиях. — Додумать остальное было не слишком сложно. Меня лишили трона, а тебя назначили на самую «почетную» для боевого мага должность. — Тогда мы действительно стоим друг друга… Император.
Глава 29 День Единения.
Сегодня обычно полупустой общий зал был полон народу. Мастер Гелион в очередной раз протёр длинную трактирную стойку. Его заведение, находящееся на центральной улице города, было далеко не самым дешёвым, но сегодня у него не будет отбоя от посетителей, жаждущих дармовой выпивки. Нет, он не жаловался — расходы покроет королевская казна, а пара скучающих вышибал у входа всегда сможет утихомирить разбуянившихся посетителей. Наоборот, он жалел, что подобный большой праздник происходит так редко. Счёт, который он завтра представит в городской совет, будет завышен раз в пять. Половину из этих денег он получит сам, вторую половину проглотит в виде «добровольного пожертвования» городской совет. Зато когда эта бумага, подписанная городской верхушкой, попадёт к королевскому казначею, он безропотно выплатит заявленную сумму. Новый посетитель привлёк его внимание. В любой другой день его остановили бы ещё на пороге и вежливо, но настойчиво выпроводили за дверь. Потрепанный, не единожды штопанный плащ, грязная, давно не чищенная одежда, короткий меч в потёртых кожаных ножнах — вряд ли вошедший мог себе позволить опрокинуть кружечку-другую в его далеко не дешёвом заведении. Но сегодняшний день был особым, и трактирщик встретил посетителя обычной радушной улыбкой. — Чего изволите? — спросил он, когда незнакомец подошёл к стойке. — Может быть, «Эльфийской слезы»? Пока оно ещё есть. То, что сегодня под видом одного из лучших вин разливается дешёвая бурда, трактирщик благоразумно умолчал. — Нет. Лучше пива. — «Тёмный лес» устроит? — спросил трактирщик. — Устроит, — кивнул посетитель в ответ. Налив пива, мастер Гелион перестал обращать на незнакомца внимание. Сегодня был денежный, но на редкость беспокойный день. В углу назревала драка: два изрядно выпивших подмастерья-гнома о чём-то яростно спорили. Повинуясь взгляду трактирщика, вышибалы поднялись со своих мест и выпроводили спорщиков за дверь. Незнакомец немного постоял у стойки. Затем, медленно потягивая пиво, прошёлся по залу, и некоторое время стоял, прислонившись спиной к стене возле лестницы. Убедившись, что на него никто не обращает внимания, он тихо поднялся на второй этаж. Пройдя вдоль пустующих запертых комнат для постояльцев, он остановился возле небольшой лестницы, ведущей на чердак и, воровато осмотревшись по сторонам, забрался наверх. Мало обращая внимание на пыль и паутину, осторожно подошёл к большому чердачному окну, из которого открывался превосходный вид на лежащую внизу улицу. Из-под полы плаща появился на свет короткий гномий арбалет. Редкое оружие, доступное не многим. Гномы не слишком охотно продавали свои арбалеты, способные наделать дырок в их же знаменитых доспехах. Некоторые мастера подгорного народа делали их на заказ, но лишь для тех немногих, кто мог себе позволить выложить немало полновесных золотых монет за это прекрасное оружие. Вооружить гномьими арбалетами сколь-нибудь значимый отряд было просто невозможно. Разумеется, если это не отряд Подгорного королевства. На своё вооружение гномы не скупились. Даже набранные второпях гномы-ополченцы зачастую оказывались вооружены лучше знатных человеческих рыцарей. В королевствах людей навострились производить свои арбалеты. Они были в два раза больше и тяжелее, чем их гномьи братья, и всё равно уступали им в силе и дальности эффективной стрельбы. Если у гномов арбалетом вооружался каждый воин, то людям пришлось создавать отдельные отряды арбалетчиков. Наёмник придирчиво осмотрел оружие. Арбалет выглядел старым и потёртым. Много лет прошло с тех пор, как он снял его с убитого в бою гнома. Но даже сейчас, реши он его продать, нашлось бы немало желающих предложить ему хорошие деньги за это оружие. Повинуясь привычке, он проверил спусковой механизм — несмотря на невзрачный вид, оружие было в превосходном состоянии. Зацепив «козьей ногой» тетиву, он взвёл её в боевое положение. Глухой нарастающий шум многолюдной толпы привлёк его внимание, он кинул настороженный взгляд в дальний конец улицы — его добыча ещё не появилась. Вновь порывшись в складках плаща, наёмник аккуратно вытащил небольшой футляр, обшитый чёрным шёлком. Раскрыл его и замер в восхищении. На мягкой бархатной подкладке покоился единственный арбалетный болт. Отличный от своих обычных собратьев так же, как породистый рыцарский скакун отличается от невзрачной крестьянской лошадки. Наконечником серебряного болта служил настоящий гранёный алмаз, хранящий в себе чары для преодоления любой магической защиты и смертоносное заклинание вдобавок. О да! Не зря острословы прозвали этот редкий и безумно дорогой артефакт «убийцей королей». Создание этого малыша в землях Империи каралось смертью. И было за что! Алмазный наконечник подобного болта однажды сразил старшего сына Элберта III. Убийцу так и не нашли. Стоимость артефакта была воистину запредельной. Для его создания требовалось объединить усилие боевого мага и мастера гномов. Немногие гномы и маги решились бы пойти на подобный риск, но перед блеском золота порой так трудно устоять! Заказ был непростым, но дело того стоило. Он вновь подумал об обещанной награде: на такие деньги можно прикупить какой-нибудь скромный дворянский титул и остаток жизни прожить припеваючи. Ведь человеческий век так краток, а годы неумолимо берут своё. Молодость прошла в безнадёжной погоне за богатством и славой. Положение сотника «Вольных отрядов» — не то, о чём он мечтал, уходя в наёмники. Этот шанс он не упустит! Гомон толпы стал ещё громче — цель близко! Убийца королей занял свой трон в направляющем желобе арбалетного ложа.
* * *
Ненавижу ритуалы! Но избежать этой глупой церемонии было невозможно. День Единения — древний праздник. По преданию, в этот день Леклис Великий завершил объединение полукровок. И в диких восточных землях подняла головы гордая Химера — символ нового королевства. Улицы были полны народу. Ветер шествовал, настороженно озираясь по сторонам, по узкому проходу среди этого бушующего моря жителей столицы. С верхних этажей зданий через улицу тянулись яркие флаги. У городской стражи сегодня вечером будет много работы. Сегодня, по случаю праздника, еда и выпивка в многочисленных тавернах города за счёт королевской казны. Крики толпы оглушали. Тяжесть короны давила на виски. Длинный чёрный плащ с вышитой золотом химерой, свисающий с плеч и полностью скрывавший круп Ветра, был тяжёлым, словно наковальня. Без привычных доспехов или хотя бы тонкой и незаметной глазу «гномьей рубашки» я чувствовал себя голым. Несмотря на лёгкий морозец и мою совсем не зимнюю одежду, я сильно вспотел: эти маги-недоучки всё-таки что-то напутали с обогревающим артефактом. Охраны вокруг меня не было. Это традиция. В День единения король проезжает по главной улице города совершенно один. Как бы пафосно это ни звучало, но считается, что его охраняет собственный народ. Впрочем, что удивительно, за всю историю в этот день не было ни одного случая покушения на короля. Неявная охрана конечно была. Вот, например, тот орк, на голову возвышающийся над окружающей его толпой — явно из королевской стражи. Цепкий взгляд смотрит не столько на меня, сколько по сторонам. И он тут такой не один, да и королевские маги сейчас вряд ли сидят дома около тёплых каминов. У меня было чувство, что я участвую в громадном безвкусном спектакле. Впрочем, так оно и было. Покровительственная улыбка, не сползающая с моего лица, приветственные крики толпы — всё это игра, обычное лицедейство моё и толпы. Я и раньше не любил официоз и многочисленные сборища народа, а после коронации стал их просто ненавидеть. А эта ликующая толпа вряд ли испытывает ко мне сколь-нибудь тёплые чувства, считая меня чуть меньшим злом, нежели эльфов. Как я и предполагал, слухи о таинственном происшествии в том злосчастном селении с мёртвыми и сумасшедшими жителями распространились быстрее лесного пожара. Не без помощи моих врагов, они обросли нелепыми домыслами и подробностями. В мою невиновность и невиновность моих воинов и моих воинов уже мало кто верил. К Падшему! Страх — это тоже оружие. Мятеж? Его я не боюсь. Свергают не жестоких, а бездарных правителей. Проклинаемый при жизни, тиран часто становиться любим народом после смерти. Сейчас мало кто помнит, но ведь Леклиса Великого называли не иначе как Сыном Падшего. Мой предок был далёк от того светлого идеала правителя, коим его изображают сейчас. Добродушные романтические идеалисты не создают империй, это удел властолюбивых и жестоких. Дикий крик ужаса вывел меня из раздумий. Из чердачного окна небольшого двухэтажного здания выпала кричащая и размахивающая руками фигура в неброской тёмной одежде. Человек упал на дорогу, из его рук выскользнул короткий гномий арбалет, заряженный Убийцей королей. — Покушение на короля! — прокричал кто-то наиболее догадливый. Орки усиленно заработали локтями, расталкивая толпу. Обнажив мечи, они взяли меня в кольцо, окончательно разрушая красивый миф о якобы беззащитном короле. Я отстегнул ненавистный плащ и, оставив Ветра на попечении одного из орков, подошёл к неудавшемуся убийце. Около него уже хлопотало несколько магов и орков. — Жив, но без сознания, — ответил один из магов, не дожидаясь вопроса. — Нужно проверить все здания, возможно, он был не один. — Не стоит, он был один, — Мезамир появился за моей спиной, словно из воздуха. Мне следовало догадаться, что недавний полёт лежащего передо мной — это его рук дело. Вампир, конечно, спас мне жизнь, но при этом умудрился переполошить весь город. И я уверен, что он сделал это нарочно. — Проследи, чтобы его в целости доставили в пыточную, — попросил я вампира, кивнув в сторону своего нового пленника. Торжественное шествие на сегодня было окончено.
* * *
Это место было не самой моей любимой, но довольно нужной частью королевского замка. Такой неуловимый сладковатый запах крови, боли и страха бывает только на бойнях… и в пыточных. Из стен торчали толстые ржавые крюки. Небольшое пространство полутёмного помещения наполняли множество средств, придуманных «светлыми расами» для допросов пленных. Один из помощников палача спешно раздул огонь в небольшом очаге и положил в него несколько железных прутьев. Противно заныли старые шрамы, оставленные на моей груди в пыточной эльфов. Орки, едва не опрокинув бочку с грязной водой, грубо втолкнули в пыточную неудачливого убийцу. Успевшему, на своё несчастье, прийти в себя по дороге в замок. — Где Баллард? — спросил я, окинув взглядом полутёмное помещение. — Я здесь! Добрый день, ваше величество! — Из дальнего тёмного угла, словно паук из паутины, нехотя выбрался на свет старик Баллард — королевский палач. Трудно было поверить, что этот невысокий, сухонький старичок, с жидкими седыми волосами и желтой, словно древний пергамент, кожей, вот уже три десятка лет заведовал пыточной. Он всегда говорил мягким, ласковым голосом, от которого почему-то бросало в дрожь даже опытных воинов. Баллард очень напоминал мне того сумасшедшего палача-эльфа, кости которого покоились в безымянном овраге. Правда, у него было одно неоспоримое достоинство — он служил мне. — Для тебя есть работа. Надо разговорить одного упрямца. — Этого? — Баллард с удовольствием пососал беззубые дёсны, обошёл вокруг пленника, тщательно и внимательно изучая его со всех сторон, словно ювелир-оценщик золотую побрякушку. — Дайте мне полчаса, ваше величество. Через полчаса он расскажет вам всё, что знает… и даже то, что не знает. Кашлянув, Баллард начал сноровисто готовиться к внезапно свалившейся «работе». Несколько орков помогли ему посадить и пристегнуть ремнями к пыточному стулу сопротивляющегося убийцу. — Пальчики сюда, пожалуйста. Не слишком туго стянул? Хорошо. Где-то тут был мой инструментик. Начнем, пожалуй, с ноготков на левой руке. Потом можно будет заняться зубами. А впрочем, нет, зубы оставим напоследок, возможно, ты заговоришь быстрее, чем мне кажется. Как там прутья? Раскалились? Не выношу вида крови! В его руках появились устрашающего вида щипцы. Наёмник судорожно сглотнул. — Жизнь! Обещайте мне жизнь! Я все скажу! — слабо произнёс он. Похоже, готов! Я был на пыточном столе и не осуждаю его. Верность, преданность — это просто слова, когда в тебя входит раскалённое железо. — Ты не на рынке, чтобы торговаться, — холодно произнёс я. — Впрочем… — Делаю паузу, словно задумался. — Твоя жизнь будет зависеть от твоих ответов. Кто тебя нанял? — Герцог Сигурт. Я был сотником одного из «Вольных отрядов», нанятых герцогом. Королевские войска взяли в осаду замок герцога и на вашу милость нам рассчитывать не приходится. Однажды герцог вызвал меня к себе и предложил взять заказ на вашу голову. Он знал, что я хороший арбалетчик и помнил о предстоящем празднике. Значит, герцог Сигурт. Видимо, я ошибался, думая, что вырвал у этой змеи все ядовитые зубы. — Как ты выбрался из осаждённого города? — По подземному ходу. — По подземному ходу? — переспросил я. — Где он находится? — Не знаю, — развеял мои надежды наёмник. — Пощадите, ваша милость! — торопливо добавил он. Правильно полагая, что такой ответ мне не слишком понравился. — Ход начинается в замковой цитадели, а оканчивается где то в лесу. Я не знаю, где точно он находится. На выходе мне завязывали глаза. Повязку сняли только тогда, когда мы уже были далеко от города. — Разумная предосторожность. И во сколько он оценил мою голову? Наёмник назвал сумму, причём весьма неплохую сумму. Неужели этот глупец думает, что герцог заплатил бы ему? — Почему герцог не воспользовался услугами Анклава? За такую сумму он мог нанять десяток вампиров. — Он хотел, но вампиры отказались. — Мы не берём повторные заказы на однажды спасшуюся цель, — прокомментировал эту новость вампир. — Мог бы сказать мне об этом раньше. — Ты не спрашивал. Значит, Анклава можно не бояться — это хорошая новость. Чудеса не случаются дважды, и шансов против очередных вампиров-убийц у меня не было. — Бросьте его в камеру, — приказал я оркам, указав на убийцу-неудачника, вопросов у меня больше не было. Кажется, он и сам был готов оказаться где угодно, только не в этом месте. — Вы хорошо поработали, мастер Баллард — похвалил я палача. — Так сегодня мы никого пытать не будем? — расстроился старик, с сожалением провожая пленника взглядом. — Вы, ваше величество, совсем забыли бедного старого Балларда. — Ничего, старик, купцы жалуются на вконец обнаглевших разбойников. С этим надо что-то делать. Скоро у тебя будет много работы, — зло усмехнулся я. — Ваше величество, у меня даже слёзы на глазах выступили, — старый палач вытер глаза грязным рукавом. — Ух, они-то у меня помучаются! Я тут пока всё приготовлю, — он принялся старательно и с любовью протирать свой пыточный арсенал. От одного вида которого меня вновь пробрала нервная дрожь. Оставив старого сумасшедшего наедине со своими больными мечтами, выхожу из пыточной. Преодолев подъём по узкой винтовой лестнице, оказываюсь во внутреннем дворе. Мезамир бесшумной тенью следует за мной. — Этот псих — твой палач? — спросил он, когда мы оказались вне мрачных стен подземного каземата. — Зачем ты его терпишь? У него нервно дёрнулась левая щека… Хотя, возможно, мне это только показалось. — Кто-то должен заниматься грязной работой, — равнодушно пожал плечами я. — А он хороший палач. — Сумасшедший старик! Его нужно держать под замком, словно дикого зверя! — Ты не поверишь, но он такой только в пыточной. Узнай его семья, кто он такой… — Семья? — не поверил своим ушам вампир. — У палача? — Никто не знает, что он королевский палач. Если бы ты встретил его на улице, то вряд ли узнал. Вне этих мрачных подвалов он словно снимает маску и становиться иным… Хотя, возможно, покидая подвалы, он одевает её, — добавил я после минутного молчания. — Это неважно. Он служит короне и служит хорошо, а то, что он сумасшедший, в его работе только помогает. Зачастую ему, как и сегодня, не приходится применять свои обширные умения. Пленники начинают говорить раньше, чем он приступает к пытке. — Это неудивительно, — неуверенно усмехнулся вампир. — Значит, его нанял герцог. Может, мне с ним разобраться? — Возможно, — обнадёжил я вампира. — Через два дня я отправлюсь в стоянку королевской армии, и там решу, что делать с городом и с самим герцогом. Он последний, кто отравляет жизнь моего королевства. — Почему через два дня? — Завтра уезжает посольство эльфов, — сообщил я вампиру новость, бывшую весь день причиной моего отвратительного настроения. Рано или поздно это должно было случиться. Но всё же, когда вчера вечером Артис сказал, что его миссия окончена, и он просит разрешения вернуться в империю — это стало для меня полной неожиданностью. — Она не останется? — тихо спросил вампир. В ответ я промолчал. — Что делать с этим? — Мезамир протянул мне «Убийцу королей». Несколько мгновений любуюсь тонкой работой неведомого мастера и игрой света, проходящего через пурпурно-красный алмазный наконечник. — Совершенство! Ты знаешь, как эльфы называют алмаз? Nimire — «несокрушимый». Природе требуется не одна тысяча лет, чтобы создать подобный камень. А мы всего за пару дней умудряемся приспособить такую красоту для убийства себе подобных. Забавно, не правда ли? — грустно усмехнулся я. — Оставь пока у себя, только спрячь хорошенько. — Возвращаю «Убийцу королей» вампиру. — Надо показать его магистру Мартину. Я думал, у Сигурта не осталось магов, способных создать нечто подобное. — Пожалуй, я пойду, — неожиданно смутился вампир и, коротко поклонившись, беззвучно исчез за одной из дверей, ведущих в Южное крыло замка. Удивлённый непонятным поведением вампира, я обернулся, ища причину его столь внезапного ухода. Задний двор за Южным крылом дворца, где и находился вход в тюрьму, был пустым. Лишь по стене прошёлся очередной патруль стражи. Пожав плечами, я пошёл к неприметной двери в стене одной из башен дворца. Королевский дворец похож на лабиринт, большая часть которого скрыта от посторонних глаз. Чтобы разбираться в хитросплетении его «непарадных» лестниц и коридоров, нужно прожить в нём несколько лет или родиться. За дверью был узкий коридор, переходящий в лестницу. Если бы я поднялся на этаж выше, то оказался бы рядом с большим парадный коридором Южного крыла. Но я спустился вниз и, немного пройдя по старым, полузабытым коридорам, оказался в старой части Центрального крыла королевского замка. Прямо около моих тайных апартаментов. — Можешь снять невидимость и вуаль тишины, — развернувшись произнёс я. — Как ты догадался? — удивилась Эйвилин, появляясь в трёх шагах от меня. — Я не пользуюсь женскими духами, — невольно усмехнулся я. — Прости, я не могла прийти раньше. — Эйвилин подошла ближе и нерешительно остановилась в шаге от меня, смотря прямо в глаза. — Мне сказали, что было покушение! — Как видишь, со мной всё в порядке. Как твой брат? — Я сказала родителям, что он упал с лестницы. Илион это подтвердил, а мама и отец сделали вид, что поверили. Мне кажется, что они что-то подозревают о нас. Ничего не скажешь — радостная новость. Творец! О чём мы опять говорим?! Я развёл руки, Эйвилин упала ко мне в объятья. Некоторое время мы были слишком заняты, чтобы разговаривать. — Завтра на рассвете, — прошептала она, прервав затянувшийся поцелуй. — Твой отец ещё вчера любезно известил меня об этом. — Я не хочу уезжать, — неловко проговорила Эйвилин, положив голову мне на плечо. — Если ты скажешь: «Останься», я останусь. Мои руки легли ей на талию, крепко прижимая эльфийку к себе. Хотелось послать к Падшему весь мир и просто стоять: наслаждаться теплом её тела и чувствовать, как бьётся сердце. Нет! Чуть отстранившись, я всмотрелся в лицо Эйвилин, стараясь запомнить каждую чёрточку. Сейчас мне предстоит принять решение, о котором я, скорее всего, буду сожалеть до конца своих дней. — Я ещё не настолько мерзавец, — тихо прошептал я, собрав остатки силы воли и выпустив Эйвилин из объятий. — Снова война, снова огонь, кровь и смерть. А если армию эльфов поведёт твой отец? Он может погибнуть, а вместе с ним и многие другие знакомые и близкие тебе. Ты же потом возненавидишь меня за это. Да и что я могу тебе предложить? Ты — будущая правительница эльфов, жалкое положение королевской фаворитки не для тебя. Эйвилин неподвижно стояла, опустив голову и смотря себе под ноги. Внешне она казалась сравнительно спокойной — хоть и на грани слёз, — но внутри неё бушевала буря смятенных чувств. Мне хотелось её успокоить и вновь обнять, сказать что-нибудь утешительное и ласковое. Но я заставил себя просто молча стоять. Предоставляя ей возможность самой выбрать свою судьбу. Хотя на самом деле никакого выбора у нас нет! Это в романтических легендах герои готовы переделать мир ради собственного счастья. Ради того, чтобы быть с эльфийкой, мне придётся развязать новую войну. И не одну! Сколько мужей, женихов, сыновей и братьев ляжет в новой бойне? Эльфы, орки и полукровки будут вновь сражаться и умирать. Во имя чего? Чтобы король Леклис мог сам выбрать себе королеву. Возможно, кто-то готов заплатить такую цену. Но только не я! Из-за женщины войны не будет! И пусть я буду проклинать себя всю свою оставшуюся жизнь за этот выбор. — Да… — еле слышно проговорила Эйвилин. — Ты прав… Я должна уехать. — Береги себя. Мне просто достаточно знать, что где-то под этим небом есть ты, пусть и не со мной. Вот возьми, — снимаю с пальца массивный золотой перстень-печатку и протягиваю его Эйвилин. — Что это? — равнодушно спросила эльфийка. — Моя королевская печать. Любой твой посланник может беспрепятственно передвигаться по землям Восточного королевства и без труда добьётся встречи со мной. Пришли гонца, если тебе когда-нибудь потребуется моя помощь. Она молча кивнула, крепко зажав перстень в кулаке. — До встречи, Леклис! — Она развернулась и ушла, ни разу не оглянувшись. — Прощай… Императрица, — прошептал я, жадно глядя ей вслед, пока она не скрылась за поворотом коридора. Порой я себя ненавижу! МЫ ВСЁ СДЕЛАЛИ ПРАВИЛЬНО, ЛЕКЛИС. ТАК БУДЕТ ЛУЧШЕ ДЛЯ НЕЁ. Если утром у меня было просто плохое настроение, то сейчас оно стало отвратительным. Впрочем, это случалось настолько часто, что к такому изменению настроения короля привыкли даже слуги. Если днём они старались просто не попадаться мне на глаза, то по вечерам замок словно вымирал. Только тяжёлые шаги стражников-орков будоражили тишину пустынных залов, ещё помнивших шумные королевские пиры. Утреннее покушение и надёжно упрятанный в подземелье наёмник потеряли всякое значение. Я не мог думать ни о ком кроме Эйвилин. Рука решительно потянулась к кувшину с вином. «Хочешь, чтобы не болело сердце, сделай так, чтобы болела голова» — самое время проверить эту выпестованную веками истину.
* * *
Меня разбудил настойчивый стук в дверь, это уже стало дурной традицией. Торопливо одеваясь, я посмотрел в окно, там во всю властвовали предрассветные сумерки. «Наверное, посольство эльфов уже выехало». Лорд Артис, также как я, не любил ритуалы и хотел покинуть столицу засветло без лишнего шума и помпы. Он был против, но я настоял, чтобы до границы с Империей посольство сопровождал отряд из сотни орков. ИНТЕРЕСНО, О КОМ ТЫ ТАК БЕСПОКОИШЬСЯ? О ПОСОЛЬСТВЕ? ИЛИ О ЭЙВИЛИН? Честно ответить самому себе на этот вопрос я не смог? Не думать о эльфийке! Окончательно справившись со сложной процедурой надевания сапог, я подошёл к двери и впустил настойчивого визитёра. Не слишком удивившись, увидев перед собой Мезамира. — Что-то случилось? — спросил я, донельзя удивлённый столь ранним визитом вампира. — Леклис, тот артефакт, что ты мне отдал, «Убийца королей»… Ты не забирал его обратно? — нехотя спросил Мезамир, стараясь не встречаться со мной взглядом. — Зачем? От моего ответа вампир сник окончательно: — Тогда, похоже, его украли, — едва слышно выдохнул он. — Повтори ещё раз. — Я тряхнул головой, пытаясь прогнать сонливость. — А то слышится какая-то чушь. — У меня украли «Убийцу королей»! — громко и чётко повторил Мезамир. — Это такая шутка? — на всякий случай уточнил я. Тяжело вздохнув, Мезамир отрицательно покачал головой. — Рассказывай! — проговорил я, пристёгивая ножны с Химерой. — После того как ты отдал мне артефакт, я отнёс его к себе в башню и спрятал. — Мезамир немного замялся. — У меня были дела вечером. — Растянувшиеся на полночи? — поинтересовался я. — Так получилось, — смутился вампир. — Рассказывай дальше. — Когда я вернулся к себе, артефакт исчез из тайника. — Только не говори, что у тебя там не стоит следящих нитей! — Хорошо, не скажу, — кивнул головой вампир. Он ещё умудряется шутить! — Я не могу опутать Следящими нитями весь замок. У меня и мысли не возникло, что у кого-то хватит наглости меня ограбить. — Однако это случилось. И если артефакт похищен… — я осёкся на полуслове. Мы с Мезамиром молча переглянулись. Похоже, нам обоим в голову пришла одинаковая мысль. — Убийца… — выдохнул вампир. — Быстро в тюрьму! — я кинулся к двери. Бег по коридорам, казалось, длился вечность. Наконец по узкой тёмной лестнице мы спустились в одно из подземелий. Ржавая решётка перегородила путь, скрывая за собой одну из мрачных тайн королевского замка, его печально знаменитые темницы. Простому вору или грабителю не грозила честь тут побывать. Здесь держали только особых пленников, и немногие из них вновь увидели солнечный свет. Злое место! В этих стенах со временем становишься мёртвым ещё при жизни. Врагу не пожелал бы такой судьбы. Смерть гораздо лучше вечной клетки. Сейчас в тюрьме был только один заключённый — мой неудавшийся убийца. У тюремных подвалов королевского замка было одно неоспоримое достоинство — ещё никому не удавалось отсюда сбежать. Охрану тут несли орки и, хоть эта служба была не слишком почётной, делали это на совесть. Оркам помогали маги, по одному от каждой стихии достаточно для того, чтобы никто не пробрался и не выбрался незамеченным. Даже сейчас, когда королевство испытывало ужасающую нехватку магов, я приказал выделить сюда необходимую четвёрку. Лучше этой тюрьмы в королевском замке охранялись только покои Уритрила и королевская сокровищница. Моя безопасность обеспечивалась Мезамиром, и до сегодняшнего дня я не думал, что этого недостаточно. Встроенный в решётку гномий замок был закрыт, но никакой стражи за ней не было. Факелы, укрепленные по бокам узкого коридора, струили дрожащий оранжево-желтый свет. — Открыть сможешь? — спросил я вампира, подёргав решётку. Мезамир, присев на корточки, изучающе осмотрел замок и утвердительно кивнул в ответ. В его руках появилась пара тонких отмычек. Как он умудрялся столь ловко и незаметно извлекать из своей одежды нужное ему оружие и вещи, оставалось для меня загадкой. Короткая возня, и замок, обиженно щёлкнув на прощание, сдался. Гномьи мастера съели бы свои бороды от такого позора. Прижимаясь к стенам и настороженно озираясь по сторонам, мы вошли в подземелье. Тюрьма представляла собой длинный узкий коридор, в котором с трудом могли разминуться два человека. Около входа находилась караулка стражников и магов. Дальше шли камеры, больше похожие на норы, надёжно запертые тяжёлыми решётками. Коридор заканчивался глухим тупиком. Беглый осмотр караульного помещения подтвердил самые худшие подозрения. Стражники крепко спали за большим столом, оглашая караулку дружным храпом. Тут же была и четвёрка магов, разделившая их судьбу. Аккуратно переступив через мирно посапывающего прямо около входа орка, Мезамир взял со стола большой глиняный кувшин и понюхал его содержимое. — Сонная трава? — поинтересовался я. — Да, — утвердительно кивнул он. — А как ты догадался? — Видел нечто похожее, когда гостил у ныне покойного главы Императорского Трибунала. Мезамир вернул кувшин на место и внимательно осмотрел лежащего у дверей орка. — Его усыпили магией, — констатировал он, — и только потом перенесли сюда. — Видимо, этот стражник дежурил у входа, когда остальные ужинали. Сонная трава, это безобидное с виду средство от бессонницы, в руках мастера может творить настоящие чудеса. Как ты знаешь, она не имеет вкуса и запаха… — У неё есть запах и вкус, — перебил меня вампир. — Просто вы не можете его почувствовать. — Не все обладают чувствительностью вампиров. Раствори щепотку сонной травы в воде, и даже маг ничего не заподозрит. — Я задумчиво посмотрел на остатки трапезы стражников. — Надо будет выяснить, кто приносил страже ужин… А пока сходи, проверь камеры. Может, там остались хоть какие-то следы. — Хорошо, — кивнул головой вампир, выходя из караулки стражи. Взяв недопитый кувшин, я вылил остатки разбавленного водой вина на голову одного из орков, после чего отвесил ему несколько тяжёлых оплеух, пытаясь привести в сознание. Орк что-то пробурчал и открыл глаза. Его мутный взгляд с трудом сфокусировался на мне, и стражник, пошатываясь, встал на ноги. Пробормотав: «Слава королю…» и неуклюже отдав воинское приветствие, он со счастливой улыбкой и чувством выполненного долга рухнул плашмя и через несколько секунд тут же вновь громко захрапел. — Все камеры пусты, словно в них никогда никого и не было! — доложил Мезамир. — Проклятье! — В бессильной ярости я разбил кувшин об стену. — Кто знал, что артефакт у тебя? — Никто, в этом я уверен! Может быть, на самом артефакте было следящее заклинание? — Это возможно, — нехотя признал я. — Маги его осматривали? — Да, — утвердительно кивнул Мезамир, — но это были обычные стихийники. — Нас провели, словно щенков! — Может, стоит поднять тревогу? — Теперь уже слишком поздно. Шум поднимать не будем. Этих… — Я указал рукой на спящую стражу. — Как проспятся допросить! Распорядись усилить охрану Уритрила. Пусть маги делают что хотят, но чтобы и муха без их ведома не проникла в его покои! Если с наследником что-нибудь случится, им лучше сразу самим наложить на себя руки. Несмотря на гнев, я невольно восхитился тонким расчётом и точностью действий неизвестного мага. Он так изящно обвёл меня вокруг пальца, заранее просчитав все мои действия после покушения… Словно знал, что оно не удастся… Но для чего тогда оно было нужно? У меня были подозрения, кто мог это устроить, и мне ужасно хотелось в них ошибаться.
Глава 30 Королевское милосердие.
Утро выдалось на редкость морозным. Хотя яркое солнце, лениво поднимающееся над верхушками деревьев, создавало иллюзию тепла. Редкие хлопья снега кружились в воздухе, оседая на одежду. Мы с Мезамиром ехали чуть впереди медленно влачащейся по лесной дороге колонны. Несмотря на все мои отчаянные попытки ограничиться минимумом сопровождающей свиты, Глоку удалось навязать мне несколько сотен орков охраны и около десятка магов в придачу. Вдобавок пришлось взять с собой большой обоз с припасами для армии, а это ещё сотня возниц и охранников. — Долго ещё? — спросил Мезамир, нетерпеливо оглядываясь на мерно ползущие по снегу тяжёлые обозы. — К полудню выйдем к стоянке королевской армии, — ответил я. Долгая дорога успела надоесть и мне, но это лучше, чем прозябание в каменном мешке королевского замка. Внимание вампира привлекло что-то впереди: — Там кто-то есть, — Мезамир указал рукой на дорогу. Я потянулся было к мечу. — Опасности нет, — покачал головой вампир. Из-за поворота показалась бредущая по снегу маленькая фигурка, закутанная в огромный, явно не по росту и не по размеру полушубок. Сделав несколько рваных шагов, она пошатнулась и упала лицом в снег. Из спины торчала длинная стрела с белым оперением. Ветер, подчиняясь приказу, за несколько ударов сердца оказался рядом с упавшим телом. Я спрыгнул на дорогу. Рядом, настороженно озираясь по сторонам, остановил свою лошадь Мезамир. Переворачиваю неподвижно лежащего ребёнка и, стараясь ненароком не задеть стрелу, осторожно беру на руки. Девочка-кватерон едва ли старше двенадцати лет, лицо раскраснелось от мороза, веки закрытых глаз слегка подрагивают — почти без сознания. — Целителя сюда! Живо! Спустя минуту из хвоста колонны прискакал верхом маг — молоденький мальчишка из ускоренного выпуска — в синем плаще со знаками целителя. Он спрыгнул на дорогу, неловко поскользнулся в снежном крошеве и едва не упал. Недостаток магов был моей постоянной головной болью. Все лучшие находились с армией, остальные — остались на охране столицы. Ещё часть, в основном целители, были разбросаны по городам. В мою свиту пришлось брать слушателей старших курсов Академии Магии. И хотя большинство из них было младше меня всего на пару-тройку лет, мне они казались непростительно молодыми. Впрочем, молодость — это недостаток, который довольно быстро проходит. Пробормотав сквозь зубы какое-то заклинание, а может ругательство, маг взял у меня девочку. Потрогал ей лоб и осторожно осмотрел рану. — Ей повезло. Просто царапина, — Он аккуратно вытащил стрелу. На наконечнике была лишь пара капель крови. — Стрела застряла в полушубке, слегка оцарапав кожу. Что за ублюдки могли стрелять в ребёнка? — Можешь привести её в чувство? Маг, немного подумав, принялся копаться в большом напоясном кошеле: — Одну минуту, сир. У меня была где-то нюхательная соль. А… Вот она! — Он вытащил небольшой флакон с широким горлом и открыл его. Воздух наполнился горько-кислым запахом эфирных масел. Маг поднёс флакон к лицу девочки. Она, резко мотнув головой, открыла глаза. Непонимающий, затуманенный взгляд прошёлся по моему лицу. Затем он опустился ниже и замер в одной точке. В глазах мелькнул ужас. Девочка страшно закричала и принялась вырываться из рук мага. Я критично осмотрел себя: что могло так испугать рёбёнка? Тёплый плащ скрывал почти всё тело, лишь на груди, на одетой поверх кольчуги накидке, был заметен герб. — Мой герб? Химера? Он тебя напугал? Ты его где-то видела? Девочка всхлипнула, крепко зажмурив глаза. Её била заметная нервная дрожь. — Леклис! Там дым! Посмотрев в указанную вампиром сторону, замечаю столб густого чёрного дыма, медленно поднимающегося над деревьями. — Ты! — ткнул я пальцем в мага, пытающегося успокоить испуганного ребёнка. — Головой за неё отвечаешь! Понял?! — Не дождавшись ответа, вскакиваю в седло: — Обоз остаётся здесь. Организуйте охрану. Остальные за мной! Рысью направляю Ветра вперёд. Столб дыма служит прекрасным ориентиром. Промёрзшая земля за спиной дрожит от дробного топота сотен копыт. Минут пять мы скакали по заснеженной лесной дороге. Столб дыма становился всё ближе, теперь он висел над нашей головой подобно грозовой туче. Внезапно лес кончился. Дорога, сделав последний поворот, упёрлась в околицу небольшой крестьянской усадьбы. В нос ударил резкий запах гари. Языки пламени жадно лизали крышу одного из строений. Химера выскользнула из ножен, прежде чем Ветер достиг первого здания. Наверное, это было глупо: влетать вот так, прямо на лошадях. За деревянными строениями нас могло ожидать что угодно. Отряд перегородивших дорогу пикинёров или засевшие в домах арбалетчики. Но, ПРОКЛЯТЬЕ ПАДШЕМУ, это же моя земля! Моё королевство! Почему я должен бояться?! Открывшаяся картина заставила сердце биться яростней. Во дворе на снегу недвижимо лежал полуэльф, крепко сжимая крестьянские вилы, которыми он, видимо, пытался защищаться. Но что могут крестьянские вилы против дюжины острых мечей? Из дома раздавались отчаянные женские крики и грубый мужской хохот. Около открытого загона для животных невысокий коренастый мародёр усердно запихивал в мешок отчаянно визжавшего поросёнка. Услышав стук копыт, он обернулся. Выражение удивления так и осталось на его лице, когда Химера, пройдя снизу вверх сверкающей молнией, отделила голову от тела. Мешок упал на землю, следом за ним рухнуло и обезглавленное тело. Из дома выбежало несколько вооружённых мародёров, привлечённые топотом копыт и звоном оружия. Увидев меня, они опешили. Самый расторопный вскинул арбалет и тут же повалился плашмя, зажимая рану в шеё, из которой торчала рукоять метательного ножа. Ещё пара ножей разрезала воздух, и два тела забились в предсмертных конвульсиях на снегу. Подоспевшие орки принялись остервенело рубить растерянно мечущихся мародёров. Кто-то из них ещё пытался сопротивляться, но большинство, пытаясь спасти свои жалкие жизни, стали разбегаться кто куда. — Живьём! — прохрипел я. — Возьмите мне этих мерзавцев живьём! Разбойники гибли один за другим. Они легко могли победить беднягу крестьянина, защищавшего собственный дом, но противостоять ярости орков были не способны. Остатки шайки были прижаты к горящему зданию. Видя, что отступать некуда, мародёры побросали оружие на землю. Их пытавшиеся сбежать товарищи были быстро переловлены магами и орками. Не дожидаясь приказа, Огненный маг принялся усмирять бушующий пожар. Пламя, повинуясь его воле, стало уменьшаться, и вскоре о пожаре напоминали только почерневшие брёвна и слегка дымящиеся обгоревшие остатки крыши. Один из орков подошёл к неподвижно лежащему телу полуэльфа и осторожно перевернул. — Жив? — спросил я, заранее зная ответ. Орк отрицательно покачал головой, закрыв мёртвому глаза. Из дома шатаясь вышла молодая женщина в порванном платье, с растрепанными волосами. Не обращая на орков и мёртвых наёмников никакого внимания, она опустилась на колени перед телом полуэльфа и тихо заплакала, положив его голову к себе на колени. — Потери? — тихо спросил я, подошедшего ко мне Рунка, капитана моих телохранителей, навязанных мне вездесущим Глоком. — Один раненый, мой король! — доложил орк. — Что с разбойниками? — Семеро убито, ещё восьми — его губы исказила злая ухмылка, — не посчастливилось остаться в живых, трое из них ранено. На всех форма королевской армии. Я внимательно посмотрел на мертвецов. Только сейчас бросились в глаза знаки с вздыбленной химерой, нашитые на одежду и плащи. — Так… — голос сорвался на хриплое шипение, выдавая крайнюю степень ярости. — Кому-то придётся мне многое объяснить. Я отстегнул от пояса тяжёлый кошелёк. И протянул его капитану, указав взглядом на плачущую женщину. Орк взял его и осторожно положил рядом с мёртвым. — Возвращаемся, — пробормотал я, стараясь не смотреть на мертвеца. Убившие его носили мою форму. Я дал им оружие, и это значит — его смерть на моей совести. — Рунк, оставь тут один десяток и мага-целителя. Проследи, чтобы найденную девочку в целости доставили к матери.
* * *
Наконец спустя четыре часа показался осаждённый город. Столица Сигурта была невелика, и это позволило обложить её со всех сторон. Меченый проделал неплохую работу. Высокий земляной вал вырос вокруг города на расстоянии чуть большем полёта стрелы. Часовые, разбросанные по его гребню, следили за городом. В наиболее уязвимых местах, рядом с воротами, за валом располагались сильные отряды, способные отбить вылазки защитников. Сам лагерь Королевской армии также производил благоприятное впечатление. Когда я тут был в последний раз, шатры и палатки были разбиты в чистом поле, а теперь лагерь напоминал маленькую крепость. Ещё один вал, хоть и менее высокий, чем около стен, окружал его по всему периметру. Внешняя сторона вала ощетинилась острыми кольями, вбитыми в землю. Гребень украшали деревянные ежи и несколько сторожевых башен. В лагере царила суета, вызванная моим появлением. Согласно ритуалу прибытие короля в расположение армии должно было быть обставлено с соответствующей случаю помпой и пафосом: герольды, трубы, знамёна, построенные для встречи воины и коленопреклоненные офицеры и маги. Но я не дал времени на подготовку. Терпеть не могу эти дурацкие ритуалы! Меченый и магистр Мартин встретили нашу процессию сразу у ворот. Единственное, что успели оторопевшие от моего внезапного появления стражники, так это послать к ним гонца. Властным жестом остановив попытку Меченого соблюсти хоть часть церемониала и доложить о ходе осады, я сделал знак оркам, и те бросили под ноги полковника связанных мародёров: — Как ты мне объяснишь вот это? — Дезертиры, — Прищуренный взгляд Меченого пробежал по одежде и снаряжению пленников. — Я разберусь с ними… сир. — Слово «сир» далось ему с трудом. — У вас была такая возможность, — осадил я полуорка. — Теперь ими займусь я. Почему, проклятье Падшему, мои солдаты слоняются по окрестностям и грабят тех, кого должны защищать? — Эльфов мы изгнали, а склока между властьимущими мало заботит простых солдат. Это не их дело, — честно ответил он. — Эта осада слишком затянулась. Безделье губительно для армии. Количество дезертиров постоянно растёт. — Их дело подчиняться приказам! Моим приказам! Если вы, полковник, — зло процедил я, — не можете навести порядок во вверенной вам армии, то его наведу я. — Я не напрашивался на эту должность! — разозлился Меченый. — И готов сложить с себя командные полномочия в любой момент! — В этом проклятом королевстве думают, что я должен лично заниматься всем, что происходит? Хорошо! Чтобы через три часа все не занятые в обороне вала солдаты были построены перед лагерем! А об отставке, полковник, можете даже не мечтать! — Рунк! — обратился я к начальнику своей личной охраны. — Как орки обходятся с дезертирами? — У нас их уже давно нет. — А как поступали раньше? — Вешали, — пожал плечами капитан телохранителей. — Отлично. Самое время возродить старые добрые традиции. Сделай необходимые приготовления как можно скорей. — Служу королю и королевству! — орк ударил сомкнутым кулаком по левой стороне груди и тут же отправился исполнять приказ. Мало мне было капитана Глока, теперь ещё на мою голову свалился капитан Рунк. — Вы ещё здесь, полковник? — повернулся я к полуорку, видя, что он хочет оспорить моё решение. — Исполняйте приказ. Немедленно! Меченый, метнув мою сторону непокорный яростный взгляд, всё же ушёл отдавать необходимые распоряжения. Я направил Ветра к Королевскому шатру, расположенному в самом центре лагеря. Несмотря на моё отсутствие, орки тщательно охраняли его и поддерживали порядок. Только знамя сняли. Но не успел я подъехать, как этот недостаток был устранён. Чёрное полотнище с гордо вздыбленной Химерой взвилось в воздух, показывая всем и каждому, что король вернулся. — Магистр, вы мне нужны, — окликнул я собравшегося уйти по своим делам мага. Оставив Ветра на попечение оруженосцев, вхожу в королевский шатёр. С наслаждением устраиваю уставшее от долгого пути тело в небольшом украшенном кресле. Его прежний хозяин, герцог Уриэль, знал толк в хорошей мебели. — Чем могу служить, Ваше величество? — магистр Мартин смущённо замялся у входа, не решаясь войти. — Проходите, магистр. — Делаю рукой приглашающий жест. — Присаживайтесь. Я хотел бы узнать, что вам известно об «Убийце Королей»? — Один из запрещённых артефактов? — удивился маг, садясь в кресло напротив меня. — Он самый. — Дайте подумать, Ваше величество. — Магистр Мартин задумчиво потёр лоб. — Первый подобный артефакт был изготовлен гномами в конце Тёмных времён. Примерно в то же время, когда король эльфов Элберт начал свои завоевательные походы против людей. Кстати, — оживился магистр — первоначальное название артефакта было «Убийца магов». Гномы быстро смекнули, кто может стать следующим объектом эльфийской экспансии и решили приготовиться. По разным источникам, было создано от десяти до двадцати подобных артефактов для устранения боевых магов эльфов. Маги из людей за щедрое вознаграждение зачаровали их. Правда, это мало помогло гномам. Как боевое оружие артефакты оказались совершенно бесполезны по одной простой причине, о которой подгорные мастера почему-то забыли. Боевым магам нет нужды сражаться в передних порядках, и подобраться к ним на расстояние арбалетного выстрела было весьма проблематично. Почти все «Убийцы магов» попали в руки эльфов, и гномы никогда больше не пытались использовать их в битвах. Новую жизнь и новое название — «Убийца королей» — артефакт получил в 345 году эпохи Рассвета, когда был убит накануне коронации Келеродан, сын Элберта III. После этого случая артефакт был объявлен запрещённым, а его создание приравнивалось к измене Империи и каралось смертью. Впрочем, это не помешало ему ещё не единожды подтвердить своё новое имя. От «Убийцы королей» погибли, по меньшей мере, пять человеческих правителей и несколько магов. Последний случай покушения с использованием «Убийцы королей» был пятьдесят лет тому назад. Жертвой должен был стать Верховный Маг Империи, но покушение сорвалось. Убийца убит стражей при попытке бегства. — Эти сведения устарели. Несколько дней назад меня пытались убить, и я думаю, вы догадаетесь, какой артефакт для этого использовали. — Убийцу? — удивился магистр. — Да, и всё указывает на то, что заказчиком был герцог Сигурт. У него ведь есть Боевой маг? — Маг Сигурта на это не способен, — критично покачал головой Мартин. — Вы уверенны? — Абсолютно! У Эстельноэра хватает сил, но не достаёт знаний. — Вы его знаете? — удивлённо спросил я. — Он был моим учеником, — смутился магистр. — Я хотел бы просить Ваше величество по возможности сохранить ему жизнь. В будущем из него может выйти толковый маг. — Как я смогу ему верить после всего, что произошло? Он был среди убийц той ночью! — Эстельноэр молод, а молодости свойственны ошибки… — Оставим этот разговор до того времени, когда этот подающий надежды маг окажется в моих руках. — То, что шансов на это крайне мало, я уточнять не стал. — Вернёмся к запрещённому артефакту. Что вы ещё можете рассказать об «Убийце»? — Я хотел бы взглянуть на него, — осторожно попросил маг. — В столь сильных предметах остаётся магический след создателя. — Артефакт пропал — раздражённо дёрнул плечами я. Ночные события были ещё слишком свежи в памяти. Было неприятно осознавать, что, несмотря на принятые мной меры охраны замка, кто-то так играючи смог обокрасть Мезамира и освободить из тюрьмы столь ценного пленника. Перед отъездом я приказал удвоить патрули на стенах и утроить количество орков, охраняющих Уритрила. Жаль, что у меня осталось так мало магов. — А убийца? — удивлённо спросил маг. — Сбежал. Но при допросе он указывал на герцога. — Артефакт исчез, убийца сбежал, — задумчиво протянул Мартин. — Вам не кажется это странным? Если у кого-то нашлись силы на создание «Убийцы Королей», то могу вас заверить, сир, что у него хватило бы сил и на короткое внушение или даже контроль сознания. — Но ведь это запрещено. — Так же как и создание подобного артефакта, — усмехнулся маг. Между нами повисла напряжённая тишина. — Спасибо за ответы магистр. Мне надо хорошенько обдумать ваши слова. Вы можете идти. Мартин ушёл. Я, сложив руки за спину, задумчиво прошёлся по шатру. Подозрения в непричастности к покушению герцога Сигурта появились у меня сразу же после побега неудавшегося убийцы и пропажи артефакта. Слова магистра лишь подтвердили мои догадки. Но если не Сигурт, то кто? ПОДУМАЙ, КОМУ ТВОЯ СМЕРТЬ ВЫГОДНА? Неужели герцог Рокнар? Чушь! Зачем ему это, ведь я скоро женюсь на его дочери. А что если не чушь, а холодный расчёт. Помолвка уже состоялась, и это сделало его влияние ещё значительней. Гхан казнён, Сигурт объявлен мятежником. Уритрил мал, и кто как не Рокнар или его дочь, что в принципе одно и тоже, станет регентом в случае моей внезапной кончины? Мог он всё так точно просчитать? Да, мог. У него в герцогстве нет Боевого мага, но его земли граничат с королевствами людей и землями эльфов. С его деньгами и связями нанять мага не составило бы труда… Это надо проверить. Пора Ховальду доказать, что я не зря пожаловал ему дворянство. Боевые маги — фигуры видные, и даже их кратковременное отсутствие бросается в глаза. Запретная магия… Что-то я слишком часто с ней сталкиваюсь. Входной клапан шатра резко открылся, впуская холодный воздух. — Всё готово, мой король! — У входа маячила широкоплечая фигура начальника моих телохранителей. — Быстро вы управились, — удивился я, по моим подсчётам прошло чуть более полутора часов. — Маги подсобили маленько, — признался орк. За плечом орка показалась хмурая физиономия Меченого: — Ваш приказ выполнен, ваше величество, — холодно и официально отчеканил он. — Армия построена перед лагерем. — Хорошо. Значит самое время начинать. Подготовьте ублюдков, — кивнул я Рунку.
* * *
Орки выбрали идеальное место, соорудив деревянный помост с виселицами на небольшом холме между лагерем и крепостными стенами. Поднявшись по приставной деревянной лестнице наверх, ещё раз внимательно рассматриваю осуждённых. Орки избавили их от лишних теперь оружия и доспехов, оставив из одежды лишь нательные рубахи, и полуголые мародёры, стоящие босиком на свежем деревянном настиле, выглядели особенно жалко. В их глазах я видел даже не страх, а дикий животный ужас. О, да! Теперь они сожалеют и, возможно, раскаиваются, но жалеть этот скот у меня не было ни малейшего желания. Если у тебя хватает храбрости и наглости преступить закон, то будь готов держать ответ за свои преступления. Свобода выбора есть у всех и у каждого, но за свой выбор каждый должен нести ответственность сам. Я повернулся лицом к замершим около холма рядам солдат, построенных по отрядам. — Посмотрите на них! — выкрикнул я, указывая рукой на осуждённых. Усиленный магами голос разнёсся над замершими рядами. — Они присягали мне на верность и дали клятву защищать жителей королевства как солдаты. Но они изменили присяге! Они насиловали, грабили и убивали тех, кого поклялись защищать. Делали это открыто и нагло, цинично прикрываясь моим именем. Они думали, что останутся безнаказанными. Они ошибались! Я кивнул стражникам, сопровождавшим пленников. Орки проворно накинули петли на их шеи и туго затянули узлы. — Сбросьте их, — приказал я. Орки пнули приговоренных в задницы, и те слетели с помоста на несколько футов вниз; веревки натянулись, и в общей тишине очень громко прозвучал треск сломанных шей. — Запомните накрепко! — снова крикнул я. Мой голос прозвучал неожиданно резко. — Любого из вас, носящих знаки моей армии, кто уподобится этим свиньям и причинит без моего приказа вред мужчине, женщине или ребенку ждёт та же участь. Не забывайте об этом! Разойтись! Ряды солдат заволновались и стали расходиться. Тени на земле привлекли моё внимание. Посмотрев вверх, замечаю несколько тёмных силуэтов. Слетелись, падальщики! Знают: там, где я, их всегда ждёт обильная трапеза. — Самое время заняться тем, ради чего мы сюда приехали. Приготовь Ветра. Хочу сделать осаждённым предложение, которое им лучше принять. Это прозябание губительно для моей армии, надо с ним покончить. — Сигурт не согласится сдаться, — критично покачал головой Мезамир. — Он знает, что с ним будет, если он попадёт к тебе в руки. — Он не один на этих стенах. Далеко не все его воины мечтают умереть героями. — И как ты собираешься их убедить? Сейчас узнаешь, — зло усмехнулся я. — Ведь страх — это тоже оружие. Всё готово, магистр? — Не дожидаясь ответа мага, привычным движением вскакиваю в седло. Надев на голову глухой шлем, направляю Ветра в сторону крепостных стен. Капитан телохранителей пытался было увязаться следом, но я отослал его обратно в лагерь. Хорошо, что Глок остался в столице королевства, с ним бы такой фокус не прошёл. Стены были не слишком высоки, а башни давно уже нуждались в хорошем ремонте, но немало воинов с вздыбленной Химерой на щитах и доспехах лягут на промёрзшую землю перед ними. А когда верхушки башен окрасятся чёрными знамёнами, на узких улочках возникнут баррикады, а дома превратятся в крепости. Столь упорно разносимые слухи о моей кровожадности и безжалостности не могли не проникнуть за эти стены. Самое время их использовать.
* * *
Серое небо стало на несколько тонов темнее. Его северная часть была особенно мглистой и обещала скорый снегопад. Было холодно. Часовые, собравшись около немногочисленных костров, разведённых прямо на стене, занимались не столько охраной стен, сколько попытками согреться. У сотника Бавира, дежурившего на стенах вместе со своим отрядом, было отвратительное настроение. Он на все лады клял авантюрность нового герцога. Плоды его мятежа против законного короля, в виде грозной Королевской армии, не заставили себя ждать. И Бавир прекрасно понимал, что пожинать их придётся простым жителям, которые о заговоре правителя не имели ни малейшего представления. Город был обречён, и спасти его теперь могло только чудо. Сам виновник произошедшего заперся в своём замке, окружив себя наёмниками. Поговаривали, что последнее время герцог много пьёт. — Ну что там? — раздражённо спросил сотник, завидев спешащего к нему наблюдателя. — Всадник! — взволнованно сообщил стражник. — Один? — не смог скрыть своего удивления Бавир. — Кажись, да. — Всадник, говорите? — С ведущей на стену лестницы раздался прекрасно знакомый Бавиру голос. — Сейчас я ему устрою! «О, нет! Принесла нелёгкая! » — скривился сотник. На стене показалась худая фигура Эстельнаэра. Верховного мага герцогства, как тот сам себя именовал. Правда, простые солдаты и маги называли его несколько иначе, и мессиру Эстельнаэру лучше было не знать, как именно. В нос ударил запах крепкого вина, которым молодой маг в последнее время часто злоупотреблял. Маг между тем подошёл к краю стены и, прежде чем сотник успел его остановить, нараспев прочитал короткое заклинание. С его рук с гудящим рёвом сорвался огненный шар и стремительно понёсся к всаднику. То, что произошло дальше, стало для Бавира, да и не для него одного, полной неожиданностью. Он прекрасно понимал, что неизвестного всадника сейчас защищают от стрел и заклинаний добрая половина магов Королевской армии. Огненный шар должен был врезаться в магический щит, но этого не произошло. С шипением рассерженной змеи шар преодолел расстояние до всадника и взорвался в воздухе снопом ослепляющих искр, разрубленный чёрным лезвием меча. Гнедой жеребец нервно всхрапнул, но всадник успокаивающе похлопал его по шее и убрал меч обратно в ножны. По спине Бавира побежали предательские мурашки, и отнюдь не холодный северный ветер был тому виной. Никакие артефакты, зачарованное оружие или магическая защита не позволяли так играючи расправляться с не самым слабым заклинанием Огня. Всадник между тем неспешно преодолел расстояние до стены и остановился. Сердце сотника предательски ёкнуло, когда тот поднял голову и посмотрел, казалось, прямо на него. Солнечный луч, чудом пробившийся из серого небесного марева, сверкнул, отразившись от золотого обода короны на глухом чёрном шлеме. — Жители Кириона! — Король говорил негромко, но усиленный магией голос словно гром гремел над городом. — Я пришёл дать вам выбор! Выбор этот прост: сдача или смерть. Если завтра в полдень ворота не откроются, я клянусь — этот город перестанет существовать! Если вы сдадитесь, то ВСЕМ кроме герцога Сигурта я обещаю полное помилование. — На мгновение король замолчал, словно обдумывал что-то. — В течение сегодняшнего дня женщины и дети могут покинуть город, — добавил он. — Их не тронут, слово короля! Если завтра город не сдастся, я уничтожу всех, кто останется за его стенами. Вот теперь Бавиру стало действительно страшно. В памяти всплыли жуткие слухи о безжалостности молодого короля. — Это он! Сотник стражи оглянулся. Мессир Эстельнаэр выглядел так, словно увидел живое воплощение своих ночных кошмаров. — Это действительно он! — Голос мага задрожал. Лицо, побелевшее, словно полотно, исказила гримаса страха. — Отродье Падшего! На него совершенно не действует магия! Я помню, как в ту ночь он, смеясь, отбивал этим проклятым мечом наши заклинания и убивал. Убивал! Убивал! — пьяно рассмеялся маг. — Вы все! — прокричал он, указывая рукой на несущих дозор стражников. — Вы мертвы! Мертвы! Вокруг меня одни мертвецы! — он вновь хрипло расхохотался, подавился и закашлял. — Все мы мертвецы, — пробормотал Эстельнаэр себе под нос. — Поэтому надо выпить! У меня в покоях должна оставаться бутылка вина. Да, это правильная мысль! Пьяно покачиваясь из стороны в сторону, он побрёл к лестнице. — Эй, там! — очнулся сотник. — Помогите мессиру магу добраться до своих покоев… Не хватало ещё, чтобы пьяный дурак расшибся на лестнице, — произнёс он уже тише, вновь переводя взгляд на короля Леклиса. Рядом сухо щелкнула тетива: у кого-то из лучников не выдержали нервы. Бавир с ужасом ждал, что Леклис картинным движением отобьёт стрелу прямо в воздухе, но этого не произошло, и стрела сгорела, остановленная магической защитой. Лучник зло выругался, но больше искушать судьбу не стал. Король не обратил на выстрел никакого внимания. Немного проехав вдоль стен, он развернулся и скоро скрылся из виду за осадным валом. — Этот молокосос опять нажрался как свинья? — К Бавиру подошёл один из его сержантов. — С таким Боевым магом много не навоюешь. — Другого Боевого мага у нас нет, — хмуро буркнул он в ответ. — Ты слышал, что сказал король? — А то! Полгорода слышало небось. Маги короля не чета нашим! Что будем делать, сотник? Подыхать во имя герцога мне совсем не хочется. — Тише ты! — одёрнул Бавир друга и, взяв под локоть, оттащил подальше от любопытных ушей. — Спаси нас Творец, если тебя услышит кто-нибудь из прислужников герцога. Вспомни старину Дэйна, повешенного неделю назад. Он всего лишь спьяну сболтнул о том дерьме, в котором мы оказались по милости нашего славного правителя. Наверняка его сдала эта тварь Лонг, он давно метил на его место. — Так что будем делать? — Отправим женщин и детей из города и будем готовиться к смерти! — зло сплюнул сотник. — Больше нам ничего не остаётся. Все городские ворота и самого герцога охраняют преданные ему наёмники, да и на магов надежды нет. Герцог никогда не жалел для них щедрых денежных подачек.
* * *
Зимний день короток. Дарившее благословенный свет солнце быстро скрылось за горизонтом, на время отдавая землю во власть ночи. Когда Мезамир пришёл с докладом, я сидел в своём шатре, медленно потягивая подогретое, с пряными травами и мёдом вино, наслаждаясь краткими мгновениями отдыха. Выражение лица вампира не предвещало ничего хорошего. И я прекрасно знал, что тому виной. — Кто-нибудь покинул город? ВСЁ ИГРАЕШЬ В БЛАГОРОДСТВО? ЗАЧЕМ ЗАДАВАТЬ ВОПРОС, ЕСЛИ ОТВЕТ ТЕБЕ БЫЛ ИЗВЕСТЕН ЗАРАНЕЕ? — Нет, — отрицательно покачал головой вампир. Я закрыл глаза, собираясь с мыслями. Что же, я сделал всё, что было в моих силах, чтобы избежать резни. Потом, правда, скажут, что это не так. Оставьте детям сказки про благородство войны, любой удачный штурм вражеского города оканчивается грабежом и резнёй мирных жителей. И никакие кары, угрозы и казни не остановят разгорячённых кровью воинов. Даже орки, послушные и преданные до фанатизма орки, не устоят перед кровавым безумием. Право войны… Любим мы придумывать оправдание собственной низости, жадности и алчности. — Прикажи Меченому начать подготовку к штурму! Город я объявляю открытым военным трофеем — я махнул рукой в сторону выхода из шатра, показывая, что хочу остаться один. Мезамир молча кивнул и вышел, оставляя меня на один на один со своими мыслями. А ТЫ ЕЩЁ УДИВЛЯЕШЬСЯ, ПОЧЕМУ ТЕБЯ МУЧАЮТ КОШМАРЫ? Открытый военный трофей — этот термин впервые ввёл Урраз — Великий Рука Орков. Прежде орки никогда не защищали свои поселения стенами. Наивно считая, что доблесть защитников лучше всяких стен. Но и штурмовать города они не умели. Не знали и не использовали осадных машин сложнее тарана. Да что там тараны! Раньше орки пренебрегали в бою даже луками, называя его оружием трусов. Великий Рука всё это исправил, сделав орков тем, чем они являются и по сей день. Немного удачи — и сейчас вместо Рассветной Империи была бы Империя Орков. Если город не открывал ворота и не сдавался на милость победителя, то Урраз объявлял его открытым военным трофеем. И через три дня после штурма армия орков двигалась дальше, оставляя после себя пустынную груду дымящихся развалин и горы мертвецов. Как показало время, подобная тактика оказалась весьма действенной. Можно долго говорить о том, что мёртвый лев лучше живого пса. Но что выбирают чаще, когда встаёт выбор: жизнь или смерть? Настоящий воин не боится смерти… Ха! Чушь! Страх и бесстрашие в бою одинаково губительны. А не боится смерти только глупец или герой, то есть полный глупец. Если бы у героев было время подумать, героизма бы не было вообще. Ведь героизм — это род смерти, а не образ жизни. И мёртвых героев гораздо больше, чем живых. ЛОЖЬ! ВСЁ ЛОЖЬ! ТЫ ХОЧЕШЬ ОПРАВДАТЬСЯ ПЕРЕД САМИМ СОБОЙ? НЕ СТОИТ, ЛЕКЛИС. ТЫ ВЕДЬ ПРЕКРАСНО ЗНАЛ, ЧТО ГЕРЦОГ НЕ ПОЗВОЛИТ ЖИТЕЛЯМ ПОКИНУТЬ ГОРОД. И ЭТО ПРЕДЛОЖЕНИЕ О СДАЧЕ — ЛИШЬ ПОПЫТКА УСПОКОИТЬ СОБСТВЕННУЮ СОВЕСТЬ. Я дал им шанс! Они им не воспользовались. Возможно, жители следующего города окажутся умнее. Всегда нужно помнить простой постулат: если враг не сдаётся, его уничтожают. Порой милосердие — непозволительная роскошь, его могут принять за слабость, а со слабым королём никто не захочет считаться. Остатки мятежа должны быть подавлены! И подавлены жестоко. А кошмары? К ним я уже давно привык. Забавно… Утром я спас две жизни, а вечером хладнокровно обрекаю на смерть тысячи других… Что же, это мой выбор! И я отвечу за него, когда придёт моё время.
Глава 31 Злое добро.
Лёгкий ветер раздувал огонь, по земле плясали причудливые тени. Этой ночью сон упорно отказывался прийти и подарить хоть немного покоя уставшему сознанию и телу. Потеряв отсчёт времени, я сидел около костра совершенно один. Стражники орки, неподвижными каменными истуканами замершие по периметру вокруг моего шатра, были не в счёт. К ним я привык, как к собственной тени. Откинувшись на спинку кресла, я задумчиво вглядывался в причудливую вязь небесных созвездий и, грея между ладоней кубок с вином, наслаждался ночной тишиной. Картины прошлого вставали перед моими глазами одна за другой. Многое из того, что хотелось забыть, и то, что забывать не хотелось. Лагерь мирно спал. Лишь вдалеке, у осадного вала, слышались глухие звуки плотницких топоров. Там готовились лестницы, и вырастал остов большой осадной башни. Подготовка к штурму займёт ещё три-четыре дня. Завтра маги приступят к поиску брешей в магической защите. Правда, надежды на их успех мало. В городе около двух десятков магов, один из них боевой. Более чем достаточно для успешной обороны. Защищаться проще, чем атаковать. На одного защищающегося мага должно приходиться минимум три атакующих. Этот закон вывели эльфы, а они знали толк в магических войнах. Исход штурма решит простая сталь. Впрочем, так происходит почти всегда. Извечное противостояние щита и меча характерно и для магии. На любое заклинание есть своё контрзаклинание, поэтому маги двух противоположных сторон зачастую заняты лишь нейтрализацией наиболее разрушительных заклинаний друг друга. Огненные шары и молнии, которыми столь часто потчуют друг друга сражающиеся армии, ничто по сравнению с настоящими Боевыми заклинаниями, от которых может разверзнуться земная твердь или гореть воздух. На востоке небо у горизонта начало светлеть, предвещая скорый восход солнца и новый день. Я допил остатки вина из кубка, — подслащенный мёдом напиток коварным теплом разлился по жилам — но наполнять кубок вновь я не спешил. Сегодня предстоит сделать очень многое: проверить, как идёт подготовка к штурму, составить точный план и обсудить детали с магами и офицерами. Штурм города — это не когда визжащая и кричащая толпа несётся к стенам, размахивая оружием. Если на стенах крепости стоят не полные ослы и у них достаточно воинов, то такой штурм обречён заранее. Требовалось наметить цели главных и отвлекающих ударов. Выделить штурмовые отряды и резервы. И ещё многое, многое другое. Мезамир появился в круге света бесшумно, точно кошка. — Не помешаю? — спросил вампир, садясь на корточки рядом с костром. — Всё грустишь? — он был как всегда полон энергии и оптимизма. — Ничего! Скоро всё это закончится. — Закончится? — тяжело вздохнул я. — Мне бы твою уверенность, Мезамир. Будущее — скользкая штука. Ты знаешь, есть такой сорняк меднолист. Невзрачная колючая трава, но чтобы очистить от неё поле, даже самые прижимистые крестьяне нанимают магов Земли. Всё дело в том, что главная часть этого сорняка — длинный толстый корень, уходящий в землю на несколько футов. Если его не вытащить, то меднолист скоро вновь прорастёт и даст новые побеги… Сейчас я с успехом борюсь с зелёными побегами сорной травы, но корень… корень мне недоступен. Я помню то, что произошло со мной в зале Имперского Трибунала, разговор с драконом, предсмертные слова Уриэля и то мёртвое селение. Запретная магия — ключ ко всему. Разгадка… она где-то близко, я чувствую это. Так бывает, когда ищешь потерянную вещь, совершенно не замечая, что она лежит на самом видном месте. Я подобрал с земли маленькую сухую ветку, не иначе как чудом оказавшуюся около моего шатра, и, разломив её пополам, бросил в костёр. — Запретная магия, — задумался вампир. — Эти знания считаются утраченными. — В последнее время я слишком часто сталкиваюсь с запретной или утраченной магией, запрещёнными артефактами. Меня очень интересует этот непонятный маг, о котором говорили ещё гоблины. Кто он? Кукловод? Или очередная марионетка? Пока очевидно только одно: кто-то очень хочет, чтобы Империя завязла в бессмысленных войнах. — Поэтому ты заключил мир с эльфами? Ты не хочешь крушения Империи? — Мне наплевать на Империю и на эльфов… за исключением нескольких их лучших представителей. Но нужно быть слепым глупцом, чтобы не понимать, что сейчас следом за крушением Империи придёт хаос, по сравнению с которым даже Тёмные времена покажутся Золотым веком. — Но кому-то, например драконам, это может быть выгодно. — Мезамир был одним из немногих, кто знал о моей встрече с драконом. — Они легко смогут захватить весь материк. — Вряд ли. — Мне вспомнилось страшное, но одновременно с этим прекрасное и завораживающее зрелище пикирующего с небес дракона. Чувство страха и абсолютной беспомощности перед ним. — Как это ни странно, я верю Красному Дракону. Если бы они захотели покорить Светлые земли, то сделали бы это. В этом мире нет силы, способной их остановить. Власть над нами их не интересует, ими движет что-то иное. — Тогда люди! — не сдавался вампир. — Волнения в Империи на руку их королевствам. Они могут стать по-настоящему независимы от эльфов. — Люди… — Мои губы исказила презрительная усмешка. — Порой мне кажется, что люди впитали в себя худшие качества Светлых рас. Они — это гремучая смесь жестокости орков и жадности гномов с ханжеством и лицемерием эльфов. Сейчас, пока эльфы заняты, Девять королевств не нашли ничего лучше, как передраться друг с другом. И это не мелкие пограничные стычки — на юге идёт настоящая война. Люди сильны и опасны, но, к счастью, сами не понимают своей силы. Когда у них появится лидер способный пресечь их взаимные склоки и объединить, они переделают этот мир. Только, боюсь, в этом новом мире не будет места прочим Светлым расам. Вампир недоверчиво хмыкнул в ответ. — Ты мне не веришь? Мне тоже хочется надеяться, что я ошибаюсь, но боюсь… — Громкий шум и радостные крики со стороны осадного вала привлекли моё внимание. — Узнай, что там случилось, — кивнул я вампиру, поднимаясь и пристёгивая к поясу ножны с Химерой. Расталкивая охрану, ко мне подбежал запыхавшийся Рунк: — Мой король! Ворота города! Они открыты! Сейчас сюда прибудет делегация из горожан оговорить условия сдачи.
* * *
Я долго молча смотрел в лицо мертвеца. В изрубленном мечами теле с трудом можно было узнать ещё день назад всесильного правителя Инарда герцога Сигурта. Сколько раз я представлял себе этот момент! Но радости почему-то не было. Там, где раньше была ненависть и злоба, теперь поселилось лишь глухое равнодушие… Очередная пешка отыграла свою роль… Сколько их было… Сколько ещё будет… — Уберите, — приказал я Рунку. — Пусть его где-нибудь похоронят. Повинуясь приказу капитана, орки проворно убрали из-под копыт Ветра мёртвое тело. Я направил коня вперёд по пустынным улицам теперь уже моего города. Жители не спешили поприветствовать своего короля и в страхе прятались по своим домам. Рядом с Ветром покорно семенили представители городской верхушки во главе с Городским Главой. Именно они два часа тому назад пришли в лагерь с вестью о смерти герцога и своей сдаче. — Рунк! — жестом подозвал я капитана своей стражи. — Выдели часть орков на патрулирование городских улиц. С мародёрами, если таковые будут, они могут не церемониться и убивать их на месте. — Будет исполнено, сир, — кивнул орк. — Что делать с наёмниками? — Я дал слово. Пусть убираются на все четыре стороны! Они столь любезно сделали всю грязную работу, убив герцога и его окружение. Выдели несколько воинских отрядов, пусть проводят их до границы. Больше никаких «вольных отрядов» на землях моего королевства. Капитан орков ушёл выполнять приказ.
* * *
— Можно, ваше величество? — спросил магистр Мартин, осторожно входя в кабинет, где я с Мезамиром уже битый час просматривал личные бумаги Сигурта. — Вы, Магистр, хотите поговорить насчёт своего ученика? — спросил я. — Он наконец-то решил сдаться? Верховный Маг герцога оказался среди тех немногих счастливчиков из близкого окружения Сигурта, коим удалось пережить сегодняшнюю ночь. Не знаю, с чего герцог решил, что наёмники защитят его лучше собственных солдат. Наемники любят прежде всего золото (впрочем, кто его не любит? ), но мертвецам золото ни к чему. Командиры «вольных отрядов» быстро нашли общий язык с частью магов герцога. Они быстро расправились с ничего не подозревающим Сигуртом и его немногочисленными сторонниками. А Верховный Маг в это время не нашёл ничего лучше, как вусмерть упиться вином. (Если бы я это знал, то уже сегодня ночью провёл бы штурм. Не опасаясь противодействия, маги смогли бы обрушить часть стен). Наёмники самоубийцами не были и к магу не лезли. Новость о гибели своего господина стала для Эстельноэра полной неожиданностью, но пойти и в одиночку бросить вызов Королевской армии он не решился (видимо, маг тоже не был самоубийцей). Эстельноэр заперся в своих покоях под защитой всех заклинаний, которые смог поставить. — Всё зависит от вашего решения. Я убедил его, что вы готовы даровать ему прощение и принять на службу. — На службу! — разозлился я. — Вы сошли с ума, Магистр! Как я могу взять на службу того, кто пытался меня убить и едва не преуспел в этом?! — Я предусмотрел это, — Мартин выдержал вспышку моего гнева с хладнокровием, которого я от него не ожидал. — Вот. — Он протянул мне тонкий серебряный обруч. — Что это? — Я работал всю ночь, создавая это милое наследие начала Эпохи Рассвета. Перед вами, ваше величество, «Поцелуй Змеи». Думаю, вы уже догадались, что это один из запрещённых артефактов. — Если Вы ожидаете, что я тут же отдам приказ о вашей казни, то спешу разочаровать, — раздражённо дёрнул плечами я. — Для чего мне этот артефакт? — «Поцелуй змеи» называют ещё артефактом «Абсолютной Покорности». Он создан эльфами уже после завоевания людей. Магам эльфов не слишком понравилось наличие среди людей носителей сильного Дара. Сначала их просто убивали. Но эльфийские владения ширились, а магов недоставало. Эльфам пришлось смириться с магами-людьми, их даже уравняли в правах с эльфами Младших Домов, но взамен «одарили» чудесными артефактами, полностью исключавшими возможность непослушания. Носящий «Поцелуй змеи» не может противиться приказам, даже мысль о неподчинении вызывает у него боль, а попытка навредить хозяину приведёт к смерти. — Почему же столь «чудесный» артефакт был запрещён? — не скрывая иронии, поинтересовался я. — Этого я не знаю, — замялся маг. — Магистр, почему мне кажется, что вы врёте? Мартин дёрнулся, словно его ударили: — Это старая и не делающая чести нам, магам, история. Вы когда-нибудь слышали об Ордене Жизни? — осторожно спросил он. — Первый раз слышу, — я задумчиво почесал шрам над глазом. — Что же, это не удивительно, — вздохнул Магистр. — Даже среди магов мало кто знает это название. Так вот, в своё время именно Орден Жизни настоял на запрете этого артефакта. — Орден был эльфийским? — Нет, в него входили представители всех Светлых рас, но в основном люди. — И эльфы так просто согласились? — О, — горько и натянуто рассмеялся Магистр. — Попробовали бы они не согласиться. Маги Ордена Жизни никогда не подчинялись эльфам, как, впрочем, и любым другим правителям. Они были могущественны и могли себе это позволить. — Магистр! Чем занимался этот орден? — поинтересовался я, поражённый внезапной догадкой. — Запретная магия! Она ведь не всегда была запретной! Так! А значит, были и маги, которые ей занимались. — Вы правы сир, — коротко поклонился Мартин. — Орден занимался запретной магией. — Слёзы Творца! Магистр! — Моё раздражение плавно переходило в ярость. — Почему вы не сообщили мне об этом раньше?! — Сир! — Мартин вновь был сама невозмутимость, это привело в чувство и меня. — Орден Жизни перестал существовать триста лет тому назад. Все Маги Жизни от Великого магистра до самого последнего послушника были убиты. Вы помните Потерянную долину? Именно там и произошла последняя битва. Да, кто-то смог овладеть частью запретных и утраченных знаний. Если контролем над сознанием в той или иной степени владеют все Боевые Маги, то поднимать мёртвых могут лишь познавшие Стихию Жизни, но к Ордену Жизни этот маг не может иметь никакого отношения. — Талантливый маг-самоучка… Хотелось бы мне верить в ваши слова. Вы сказали — Стихия Жизни? Я всегда думал, что стихий всего четыре. — На самом деле их пять, — поморщился Мартин, — но мы, маги, предпочитаем об этом не говорить. — Почему? — Сир, у магов есть свои секреты. Забудьте о Стихии Жизни. — От его хладнокровия не осталось и следа, а в голосе послышались умоляющие нотки. С учётом того, как стойко он переносил вспышки моего гнева, это не могло не настораживать. — «Поцелуй Змеи» поможет вам получить нового Боевого мага, — ловко вернулся Мартин к цели своего визита, — а Эстельноэру сохранит жизнь. «Почему же эта тема ему неприятна? И что он пытается скрыть? Пять стихий… Если стихий пять, то что тогда происходит с носителями Дара Жизни? Вот оно что! — кольнула внезапная разгадка. — Неужели Маги убивают магов?! Даже не магов, Магистр сам признался что Магов Жизни больше нет, а носителей Жизненного Дара…» ДЕТЕЙ, ЛЕКЛИС, ОНИ УБИВАЮТ ДЕТЕЙ! НО НЕ ТЕБЕ, ЕДВА НЕ ОБРЕКШЕМУ НА СМЕРТЬ ЦЕЛЫЙ ГОРОД, СУДИТЬ ИХ! — Ладно, оставим на время ваши тайны, — прервал я затянувшееся молчание. На душе было мерзко. Некоторые тайны лучше действительно не знать. Может, маги и правы… (Я видел деяния только одного Мага Жизни. Самоучки, как думает Магистр Мартин) …а может, и нет… Зло во имя добра! Этот постулат отвратителен, но порой всё же правдив! — Где там ваш ученик, и как действует этот артефакт? — Эстельноэр ждёт за дверью. — Мартин облегчённо перевёл дух. — Не беспокойтесь, ваше величество, он не может нас подслушать и находится под надёжной охраной. Артефакт нужно просто надеть ему на голову, но сделать это должны Вы сами. Он поклонился и вышел. — Мезамир! — позвал я вампира. В течение нашего разговора с Магистром он тщательно старался сделать вид, что его тут нет. Вампир был любопытен и опасался, что я попрошу его уйти. Сомневаюсь, правда, что это бы помогло. — Не думаю что этот маг, как там его… Эстельноэр (язык сломать можно! Как эльфы разговаривают на своей Старшей Речи? ) добровольно позволит одеть себе этот артефакт. Сможешь его оглушить или обездвижить? Вампир, утвердительно кивнув, отошёл в дальний угол к большому стеллажу с книгами. Мезамир и книги! Это бы сразу же насторожило любого, кто достаточно хорошо знал увлечения вампира. Раздался осторожный стук в дверь. После чего в кабинет вошёл молодой полуэльф в мантии Боевого мага. Пару минут я изучающе разглядывал вошедшего. Он был действительно довольно молод, пожалуй, немногим старше меня. Тонкие эльфийские черты лица и длинные светлые волосы, наверное, делали его привлекательным в глазах женщин. Сейчас, правда, молодой маг выглядел далеко не лучшим образом. Волосы были всклокочены и растрёпаны, одежда измята, а покрасневшие от недосыпания глаза делали его похожим на вампира. Он пытался держаться независимо и гордо, но я видел, как едва заметно дрожат его руки. — Магистр Мартин передал, что ты согласен мне служить? — Я сам поразился равнодушию и скуке своего голоса. В глазах потемнело, вспомнился гудящий шум Дыхания Дракона, мои руки сами потянулись к рукояти Химеры. — Да, я готов принести клятву верности. — Эстельноэр нервно покосился на стоящего в углу вампира, но тот увлечённо рассматривал книги, не обращая на мага никакого внимания. — Боюсь, твоей клятвы мне будет недостаточно, — усмехнулся я, доставая созданный Магистром Мартином артефакт. — Знакомая вещица? Нет? Магистр Мартин был прав, тебе как магу не хватает знаний. Это «Поцелуй змеи» — один из запрещённых артефактов. Красивая вещица. Советую полюбить её, ведь теперь тебе придётся её носить… Пока я отвлекал внимание мага, Мезамир быстро и бесшумно встал за его спиной. — Что?! Я не согласен! — Эстельноэр попытался сотворить какое-то заклинание, но вампир был быстрее. Несколько лёгких касаний — и маг упал на мраморный пол, потеряв сознание. Поднимаюсь со своего места и быстро надеваю артефакт на голову мага: — Долго он будет без сознания? — Нет, — покачал головой Мезамир. — Скоро должен очнуться. Словно ожидая этих слов, Эстельноэр со стоном открыл глаза. Шатаясь, словно пьяный, он поднялся, его руки дёрнулись к обручу. — Не пытайся снять артефакт! — холодно предупредил я. — Всё равно не получится. Теперь даже любая мысль о неподчинении мне или измене вызовет у тебя жуткую головную боль, а попытка навредить приведёт к медленной и очень болезненной смерти. — Эстельноэр вновь повалился на пол и со стоном обхватив голову руками. — Я же только что тебя предупредил! — зло усмехнулся я, садясь на корточки рядом с ним. — Возможно, со временем я избавлю тебя от этого украшения, но до этого тебе придётся немало поработать. И поработать как можно лучше! — Ты чудовище! — прохрипел маг, пересиливая боль. — Это жестоко! — Да, чудовище! — кивнул я. — Вы сделали меня таким. Жестоко? Не тебе говорить о жестокости, маг! Вас было трое — магов, пришедших в мой дом той ночью… остался только ты. И у тебя есть неплохие шансы умереть от старости, если будешь хорошо мне служить. Благодари своего бывшего учителя. Он просил за тебя и даже пошёл на нарушение законов, создавая этот артефакт. Не будь его, я, несмотря на обещание, не рискнул бы оставить тебе жизнь. И ты бы очень скоро погиб от несчастного случая. Впрочем, — немного помолчав, добавил я, — я думаю, артефакт не способен помешать тебе совершить самоубийство. Не нравится служить мне? Хорошо! — Отстегиваю с пояса узкий кинжал и решительным движением протягиваю его магу. — Можешь заколоть себя прямо сейчас. — Я буду служить, — прошептал Эстельноэр, вновь поднимаясь на ноги и склоняясь в поклоне. — Пока ты свободен, — жестом указываю магу на дверь. — Да, — окликнул я Эстельноэра, когда тот был уже в дверях. — Совет на будущее. Не пытайся играть в какие-то свои игры за моей спиной, иначе ты узнаешь, что такое моя жестокость! — Отвратительный артефакт! — выдохнул я, подождав, пока мой новый маг уйдёт. — Теперь я понимаю, почему его запретили. Приглядывай за этим магом, Мезамир. — Думаешь, что после этого он решится тебя предать? — изумился вампир. — Я не доверяю магическим цепям. Если тебе покажется, что артефакт перестал работать или Эстельноэр каким-либо образом действует вопреки моим интересам, можешь его незамедлительно убить! Нельзя постоянно щадить врагов! И только отвечать на их удары! Ошибка с герцогом Сигуртом мне слишком дорого стоила. Ты тоже можешь идти, — кивнул я вампиру. — И проследи, чтобы никто меня не беспокоил несколько часов. Усталость брала своё, и ужасно хотелось спать. Может быть, хоть сегодня не будет кошмаров! НАМ ВНОВЬ ПОВЕЗЛО, ЛЕКЛИС! НО ПОВЕЗЁТ ЛИ ЗАВТРА? Сигурт мёртв! Мир! Наконец-то мир! Краткая передышка перед новой войной…
* * *
Милостью Творца Император Рассветной Империи Элберт VII был занят изучением докладов в своём рабочем кабинете. Пару минут назад прибыл гонец, принёсший весть о том, что посольство, отправленное им в земли полукровок, наконец-то вернулось. Император тут же отправил послание брату с приказом немедленно прибыть к нему. Долго ждать ему не пришлось. Позолоченная дверь в кабинет резко распахнулась. Император с раздражением и удивлением посмотрел на вошедших, среди которых узнал Артиса и нескольких командиров его гвардейцев. — Что это значит? Артис молча протянул возмущённому и недоумевающему брату лист пергамента. — Что это? — ещё больше удивился Император. — Твоё отречение от престола в мою пользу. — Что?! Это недопустимо! — Император отбросил отречение в сторону. — Я не сделаю этого! Артис с невозмутимым видом поднял лист с пола и вновь протянул его брату. — Сделаешь! — Жёсткость и непреклонная решимость в его голосе заставила Элберта VII вздрогнуть. — Поверь, брат, мне будет крайне неприятно убивать тебя и моего племянника, но если ты не поставишь подпись на этом клочке бумаги, я сделаю это без малейшего колебания. Пожалуйста, смирись, подпиши отречение и поддержи меня на Совете. Война между Старшими Домами мне не нужна. И не пытайся вызвать стражу, Кипарисы и Тигры на моей стороне. — Знаешь, — внезапно криво усмехнулся Император, — я всегда знал, что этим всё закончится. Ты не можешь быть на вторых ролях, это не в твоём характере. — У меня нет выбора. Брат, Иллириен — это ещё не вся Империя! Я надеялся, что последние события заставят тебя вспомнить, что ты Император! Но ты по-прежнему стараешься переложить ответственность на других… Лиственная корона дана тебе не для того, чтобы ты мог очаровывать женщин, красуясь в ней на приёмах и балах. — Куда уж мне до тебя! — неожиданно вспылил Элберт. — Ты же у нас герой и живая легенда! А я — всего лишь Аманмир, твой доверчивый и недалёкий младший брат. Наша покойная мать знала, какое имя мне дать, словно предчувствовала мою судьбу. Amanimire — тень алмаза, — процедил он сквозь зубы своё имя в переводе со Старшей речи на Общий язык. — Ты всегда превосходил меня во всём. Кто первый мечник королевства? Пресветлый Лорд Артис! Первый лучник? Лорд Артис! Опытный полководец? Опять Артис! Дипломат? И снова Артис? Именно поэтому я занимался и увлекался тем, что не любил ты. Так было проще избежать сравнения с тобой. Вспышка императорского гнева закончилась так же внезапно, как и началась. Элберт VII вырвал из рук Кипариса лист с отречением. Позолоченное перо, взятое с рабочего стола, сделало лёгкий волнистый росчерк. Император снял с пальца перстень-печатку и приложил к пергаменту. Когда он её убрал, на листе осталось искусное, словно живое, изображение лебедя — герба Империи и правящего ей Старшего Дома. — Только избавь меня от сомнительной чести самому объявлять эту новость Совету Домов, — добавил Элберт глухим, потерявшим эмоции голосом, отдавая перстень-печатку и бумагу с отречением брату. — Хорошо, я сам соберу Совет и сообщу о твоём решении. — Что будет с Весминой? — Спросил Аманмир. — Она из Младшего Дома, а ты знаешь наши древние законы лучше меня. — Она будет императрицей, — твёрдо ответил Артис. — Не знаю, что вызовет на Совете большее возмущение: моё отречение или эта новость. — Им неплохо бы вспомнить, что только один Старший Дом правит Империей! — холодно отрезал Артис. — Что делать мне? — Аманмир, словно прощаясь, оглядел свой кабинет. — Я надеюсь, ты не собираешься запереть меня в какой-нибудь тихой и уютной камере? — У нашего Дома полно замков по всей Империи, можешь выбрать любой из них или оставайся в столице. Уже выходя в сопровождении нескольких гвардейцев из императорских покоев, Аманмир остановился около дверей и нерешительно спросил: — Скажи, брат, ты вправду отдал бы приказ меня убить, если бы я не согласился отречься от престола в твою пользу? Вопрос застал Артиса врасплох. «Нет! — стучала горячая кровь в его жилах. — Нет! Ведь мы же братья! » Он посмотрел в глаза брата, такие же светло-синие, как у него самого. — Да, — губы сами сказали правду, которую сердце упорно отказывалось принять. — А ведь ты бы действительно это сделал — горько усмехнулся Аманмир. — Завтра я покину столицу. Не беспокойся, я не буду плести интриги за твоей спиной и пытаться вернуть трон. Прощай, бра… — он запнулся на полуслове и добавил, произнося титул словно проклятье, — Император! — вышел, шатаясь, словно пьяный, из теперь уже чужих покоев. Долгое время Артис молча смотрел на бумагу с отречением брата. — Не думал, что это будет так трудно… — прошептал он, отбрасывая отречение, словно оно было ядовитой змеёй. Занятый своими мыслями, он не сразу заметил вошедшую в кабинет Весмину. — Он всё-таки подписал? — Голос жены отвлёк эльфа от тягостных размышлений. — Как видишь, — Артис вторично поднял многострадальный лист с отречением с пола. — Тогда осталось ещё одно… — тихо проговорила Весмина. — Старшие Дома не смирятся с Младшей рядом с тобой на императорском троне. Мы должны разойтись… на время, — нерешительно добавила она, поглаживая мужа по плечу. — К Падшему Старшие Дома! Val'e metilla hazd! — зло выругался Артис, мешая слова Старшей речи с крепкими словечками гномов. — Я только что потерял брата и терять жену не намерен! А эти заносчивые мерзавцы из Совета пусть только косо посмотрят в твою сторону! У нескольких Старших Домов быстро освободится место главы! — Успокоившись и хорошенько подумав, ты поймёшь, что я права. — Нет! И тысячу раз нет! Теперь я глава Старшего Дома, и если кому-то не нравится, что ты Младшая, я сделаю тебя Старшей. Нет закона, запрещающего мне это сделать! А если бы и был, я бы его отменил! — Всё-таки, дорогой, в тебе есть пара капель крови орков, — Весмина шуткой попыталась затушить вспышку гнева мужа. — Всё может быть, — усмехнулся Артис, обнимая жену и успокаиваясь. — Не думай о Совете! Пока ты со мной, я смогу справиться с чем угодно.
Спасибо, что скачали книгу в бесплатной электронной библиотеке BooksCafe. Net Оставить отзыв о книге Все книги автора
|
|||
|