(Максим наливает ром себе и Роману, делает ход ладьей)

(Максим уходит за ромом, Роман нажимает на куклу МАМА МАМА, убирает куклу под нары, садится, смотрит на шахматную доску и убирает с доски белого слона. Возвращается Макс, он несет бутылку рома и два грубых самодельных стакана из глины, наливает по полному стакану)

Максим. Ну давай, давай за тех, кто остался там.

Роман. Давай. Представляешь, вот наши родные мертвыми нас считают. Мама моя в церкви молебен заказывает, за упокой. Жена уже с другим мужиком живет. Ну а что, имеет право, мне сорок было, когда я тут оказался, ей тридцать пять. Неужто без мужика ей доживать? А дети? Сереге уже десять вчера исполнилось, Машке семь в марте будет. И все они уверены – что я мертв. Страшное дело, а еще страшнее – вот случится чудо, лет через десять нас от сюда вызволят и что? Как я к семье вернусь? Как? Да никак. К жене не сунешься, она уже с новым мужиком проживет дольше, чем со мной прожила, представь картину – вот теплый день, ну может и холодный, я тут забыл уже про зиму на родине. Пускай будет декабрь, чисто этак двадцать пятое, она с мужем, с которым прожила лет пятнадцать, а со мной заметь – десять и очень давно, тащит подарки детям на новый год, и тут я у подъезда. Смекаешь?

Максим. Нуу… Понимаю, конечно.

Роман. Допустим она меня узнает, но дальше то, что нам делать? Неразрешимая проблема! Глобальная! У меня на свете кроме нее и детей никого нет, а для нее и детей – меня нет и так давно, что я им чужой человек. Они мне родные, я каждый день о них мечтаю, встречи жду, а они забыли, ну или помнят, но смутно, да и вообще, я просто кто-то из прошлого. Жуть. Давай еще наливай.

Максим. А мама?

Роман. А что мама? Для нее я всегда кровиночка, явился с того света, да и слава Богу. А вот как жене дальше жить? Не скажет же она мужу – слушай, дорогой, там это, Роман вернулся, так что давай, освобождай место, он же мой муж изначально. Нет, ее будет терзать эта ситуация, ей будет неудобно передо мной, она речи в голове будет сочинять оправдательные. А детям что говорить будет? А сами они что говорить будут? Это же потрясение для всех, сперва исчез – потрясение, потом явился – еще большее потрясение. Нет. Лучше нам не возвращаться. Если только к маме, для остальных мы прах.

Максим. Да я и не собираюсь возвращаться, вот всплывет из морской пучины подводная лодка –я даже не покажусь им на глаза, не для того я сюда добирался.

Роман. А у тебя семья есть?

Максим. Есть, у меня все есть как у самого обычного человека, жена, дети три штуки, двое взрослые уже, у них свои семьи, внуки даже есть.

Роман. И ты говоришь, что не вернешься?

(Максим наливает ром себе и Роману, делает ход ладьей)

Максим. Десять лет назад, мне тогда было сорок, мы с женой и детьми жили бедно и убого, прям прозябали, Рома. Жена как-то смирилась с этим, а я нет. Я ночами не спал, все думал, как нам из нищеты вырваться, пошел на второю работу. Стало лучше, но я все время видел на улицах дорогие машины. Мерзну зимой в маршрутке, очищу стекло от изморози – а там какой-нибудь мерседес или лексус, смотрю я на него и думаю, а ведь он стоит как четыре моих квартиры. Как в нем должно быть, тепло, уютно. И где только люди такие деньги вообще берут?

Роман. Ну я не нуждался особо, от отца завод мне перешел, я и не парился. Вот оттуда и берут деньги, есть у тебя завод на госзаказах – хоть десять этих мерседесов покупай. Хоть сто.

Максим. И так я страдал, страдал, да и решился. Стал мошенником, сперва сам звонил и представлялся службой безопасности банка, потом как освоился, прописал скрипты на все случаи жизни и паренька одного подбил с работы, он мне тридцать процентов отстегивал, затем еще одного. Через три года таких работников по всей стране у меня было 982.

Роман. Понятно. Ты старух, значит разводишь, вот так сосед у меня тут по острову ходит, вот так подарочек, мать твою. Я к нему всем сердцем, а он того и гляди чего учинит!

Максим. Чего ты несешь? Чего я тут учиню? Вот слона с доски кто изъял? Я? Нет, слона украл ты, а зачем? Бессмысленно же, мы эту партию может и доигрывать не будем.

Роман. А ты деньги у старух воровал не бессмысленно?

Максим. Еще как осмысленно, у старух много денег, не у всех, конечно, да и не только по старухам мы работали, но если про старух, то вот у некоторых и по пятьсот и по семьсот тысяч отжимали. Это с виду – бедная бабушка в троллейбусе катится, а под матрасом миллионы лежат и в банке еще парочка. Они жизнь на потом откладывают, работают, работают, в саду копошатся, урожай продают, потом пенсия, а они по-прежнему работают и денежку копят. Не тратят ничего лишнего, все в копилку. В кафе? Нет, нет, нет, что ты в какое кафе? В кафе или ресторан ходят один раз – на юбилей пятьдесят лет когда. На такси? Упаси Господь, какое такси? Соки, йогурты, хорошее мясо, дорогой алкоголь? Нет! Только простая домашняя пища, макароны там с луком. Путешествия? Нет, надо на старость копить. И десятилетиями деньги копятся да собираются.

Роман. Вот, человек всю жизнь себе во всем отказывал, а ты хоп, и забрал его запасы, нормально?

Максим. Да пойми ты, если человек не научился тратить бабки, то в старости не овладеет этим навыком, у него просто будет лежать куча денег, для чего – он и сам не знает. Просто деньги, просто лежат. Ну и короче я своей деятельностью, семью и обеспечил. Зажили богато, своим я, конечно, не сказал правду, наврал, типа торговлей оптовой занимаюсь, офис, юрлицо, все дела для прикрытия. Жизнь пошла красивая, машину купил себе, жене, да всем купил, дом построил, фермерством занялся.

Роман. Ну и, что замолчал?

Максим. Да в один майский день мать попала в больницу – инсульт, парализовало ее частично. Оказалось, мошенники у нее деньги с карты сняли, может и мои архаровцы это были, а может не мои. Но страшно мне стало! Начал я представлять сколько старух я в больницу отправил, а может и на тот свет. Днем то нет покоя, а ночью вообще кошмар, старухи эти лезут из темноты, руки тянут, по улице ходить не могу, каждый встреченный мне представляется родственником моих жертв. Полгода так было, а потом усугубилось – вообще переносить людей не могу. И решил сваливать туда, где точно не будет ни одного лица. Готовился, выбирал место, сочинял легенду, все было продумано. Приплываю – а тут ты. А тут – ты! Пошел ты со своими шахматами! С куклой своей! Что делать то мне с тобой?

(смахивает шахматы с доски, уходит из хижины)

Конец первого действия.

⇐ Предыдущая 12