Княжна Властелина 4 страница

Власта открыла глаза. Ее щека лежала на карте звездного неба, нарисованного в книге, прямо в Стожарах. Еще какое-то мгновение все в этой картинке оставалось живым, настоящим: и небо, и звезды.

- Как хорошо, - подумала Власта. - Я вернулась, цела и невредима.

Она потянулась и пошла умываться. Вспоминая отрывками дивный сон, который ей снился сегодня ночью, она склонилась над серебряным умывальником. Из зеркала воды на нее смотрело милое девичье личико, освещенное необыкновенным сиянием.

- Я вернула его! Значит, это был не сон!

Власта вымылась, заплела косу, подошла к окну и распахнула ставни. Первые лучи Солнца приветствовали ее, все внутри пело от радости встречи утра, жизни, Солнца.

Сегодня был большой праздник – летнего солнцеворота, и все люди стекались поближе к княжескому двору, чтобы посмотреть гуляние: самим повеселиться, людей повеселить, шли просто в гости к родным и знакомым. Основное гуляние было ночью. Жгли костры, прыгали через них, пускали с горы горящее колесо, водили затейливые хороводы. Девушки плели венки, пускали их на воду и гадали по ним о своей судьбе.

В самую купальскую ночь княжна Властелина вместе со своими подругами отправилась на гуляние. Пьянящий аромат трав и цветов наполнял ночной воздух. Повсюду жгли обрядные костры и слышалось пение, смех. Счастье и веселье переполняло людей. В эту ночь люди просили Солнце помочь Земле-матушке уродить богатый урожай. Как Солнце щедро и радостно дарило свою любовь всему миру и матушке-Земле, жарко целуя и согревая ее своими лучами, так и люди должны были напоить своей любовью весь окружающий их мир. В эту волшебную ночь нельзя было скупиться. Нельзя было в эту ночь сидеть дома, нельзя было грустить, нельзя было отказать кому-то в любви.

Ветхий перекрой.

Парни и девушки, взявшись за руки, пели в хороводе купальские песни. Глаза их блестели, щеки разрумянились. Их голоса, сливаясь воедино, создавали какой-то удивительный музыкальный инструмент, по звучанию напоминавшему звучание рожка.

Потом пение прекратилось, и все стали прыгать через костер. Это тоже было частью обряда: прыгнув через огонь, ты очищался от порчи, всех хворей и бед. По одному, парами, по несколько человек прыгали через костер. Девушки визжали, парни их подзадоривали.

Власта с улыбкой смотрела на происходящее действо. Вдруг, ее кто-то взял за руку.

- Прыгнешь со мной, со своим женихом, княжна, или забоишься? – услышала она. Это был темник ее отца.

Власта все поняла и приняла его вызов: ведь отказать сегодня было нельзя. Она улыбнулась ему и ответила:

- Отчего же не прыгнуть?

И они побежали наперегонки к костру. Светлым ясным огоньком пролетела княжна над пламенем, а темник, как будто растворился в воздухе, а потом появился на другом конце. Зашептались, зашушукались наблюдавшие за ними люди, кивая головой в сторону темника, а тот в ответ лишь засмеялся:

- Я – умелец чудеса показывать. Хотите, эта вода сейчас же превратится в отличный хмель?

- Хотим! – весело закричали парни.

- Ваше желание – закон...

С этими словами он из большой бадьи с водой стал черпать деревянным ковшом воду. Парни пили ее и одобрительно покачивали головами, до чего крепок и приятен был на вкус напиток. Вскоре парни опьянели и их шутки стали грубыми и непристойными.

- Зачем ты это сделал, - спросила княжна темника. – Ведь ты прекрасно знаешь, что здесь у этого костра, собрались неженатые и незамужние. И им еще нельзя пить хмельное.

- Оставь, княжна, они только этого и хотели. Кто ради этого, а кто и ради еще одного удовольствия пришел сюда. Так зачем же лишать этих детей радости? Я им подарил возможность соединить оба запретных наслаждения вместе.

- Ты сделал нехорошо, - нахмурив брови, сказала Власта.

- Прости, княжна, я всего лишь хотел позабавить народ. Не беспокойся: хмель уйдет, а они вернутся.

Властелина развернулась, чтобы уйти с праздника, который перестал быть праздником. Но темник преградил ей дорогу.

- Если княжна дозволит мне, я хотел бы попросить посмотреть оберег, что висит у нее на груди.

Власта прикрыла ладошкой диск, который так не вовремя появился на глаза темнику.

- Нет, его нельзя просто так рассматривать и трогать руками. И не потому, что мне жалко, а лишь в заботе о тебе. Неподготовленному к его проявлению он может навредить.

Глаза темника почернели, а голос сделался мягче и вкрадчивей. Он искал слабое место княжны и не мог его найти.

- А если я попрошу княжну в честном состязании – скачках на конях, доказать свою силу и готовность, княжна разрешит мне, хотя бы посмотреть на оберег? Княжне нечего бояться: ее Златогривый конь не знает себе равных.

Но Власта не соглашалась ни на каких условиях.

- Чего вы боитесь, княжна, - не отставал темник, - я ведь не отбираю, молю, просто бросить взгляд на это чудо – ваш оберег.

И тут, Власта почувствовала, как теплые волны побежали по ее телу от амулета, и она подумала: « А не знак ли это хозяина? »

- Хорошо, завтра.

- Отчего откладывать на завтра то, что можно сделать сегодня? - не сдавался темник. Ваш конь сияет, как утренняя заря, освещая все вокруг, да и вы, как Солнце, прогоняете ночную тьму своим присутствием.

Вскочили они на своих коней - свет и тьма. Княжна - на Златогривого, темник - на Ворона. И пустились вскачь. Долго скакали, то, взмывая в небеса, то, опускаясь на землю. Доскакали до гор и уже близко, рядом слышен храп Ворона. Вот-вот схватит ее темник и сорвет с груди оберег. Камнем вниз полетел с горы Златогривый, чтобы спрятаться от погони. Но разве возможно свету Солнца укрыться в ночи? Нигде ночь не скроет свет, везде выдаст.

С высокой скалы за ними наблюдал всадник. Сам - огонь, конь под ним – пылающий. Его огненные кудри развивались по ветру, в руках он держал стрелы. Увидал он, что Власта в опасности, стал кидать свои стрелы в разные стороны. Стрелы, обернувшись молниями, освещали ночное небо, повсюду, то тут, то там, вспыхивали зарницы. Они сбивали погоню, путали ее, направляя ее по ложному пути.

Соскочила Власта с коня и крикнула:

- Скачи в другую сторону!

А сама, быстро сняла с себя сарафан, и накинула его на голову сверху, да и спряталась в маленькой пещерке, что открылась, вдруг, ей. Села, как мышка, уткнув голову в коленки, укрывшись вся сарафаном, что бы ни лучиком не осветить пещеру. Слышит, погоня дальше, за Златогривым помчалась. Так и просидела тихонько Власта в пещере до рассвета. А с первыми лучами вышла на свет, с Солнцем поздороваться, смотрит, нет ее оберега. Где же он? Стала искать по траве, видимо обронила, когда сарафан второпях снимала. Вдруг, смотрит, сидит на плоском камне серая ворона. Строго так посматривает на нее и не улетает. « Ах, бедняжка, пострадала невинная тварь от наших гонок! Либо лапы повредила я ей, либо крылья перебила». А ворона крылышки и перышки распустила, посматривает важно по сторонам. Стала княжна к ней потихоньку подбираться, чтобы не испугать ее. Да где там. Взлетела вдруг больная, здорова-здоровехонька, а под ней разными цветами радуги взыграл оберег.

- Ах, вот оно что! Ты просто сидела и млела над своей блестящей находкой! – засмеялась Власта. А ворона, сделав малый круг, схватила оберег и улетела с ним.

- Куда, стой! Отдай, воровка! – закричала Власта, кидаясь за ней в погоню. Но ворона взлетев на березу, в свое гнездо, победно прокаркала три раза. Она была очень довольна новым украшением дома, добытым ею в бою. Как не прыгала внизу Власта, как не старалась, но на высокую березу ей было не забраться. Села она под ней, задумалась.

Вдруг слышит, идет кто-то, земля содрогается. Вокруг все трещит, в трепет ее сердце приводит. Сжалась она, смотрит – огромный богатырь идет, на плечах палицу несет, на сто пудов, словно травинку. Увидал княжну, засмеялся.

- Что за птичка-невеличка в наши края прилетела? Кто такая, как звать-величать?

Ответила княжна Властелина с почтением богатырю, объяснила, как попала в эти края, спасаясь от погони, и что ворона ее оберег в гнездо к себе унесла.

- Ну, этому горю можно помочь, засмеялся богатырь.

С этими словами, молодец чуть-чуть наклонил березу и что-то прошептал испуганной вороне. Та каркнула, вылетела из гнезда и бросила к ногам княжны ее оберег. Затем, гордо взмахивая крыльями, улетела прочь.

- Запугал ты беднягу.

- Ничего, не бери не свое.

- Она и не крала, нашла.

Богатырь наклонился к княжне и всмотрелся в ее оберег.

- Так это же меч мой, я его на Солнце до поры, до времени оставил. Ты, стало быть, оттуда, раз так, запросто, его носишь.

- Оттуда. Только что тебе говорить, не знаю. Все забыла, пока к тебе шла.

- А и не надо. Вспомнишь постепенно, слово за словом расскажешь. Пойдем со мной, к моему народу.

- Постой, прежде скажи, как зовут тебя, богатырь.

- А где как. Свои - Смыслом кличут. На Солнце Пересветом величают.

- Смысл, значит, - повторила Власта

Она улыбнулась. Ведь ей было знакомо это имя с детства. Все наперебой повторяли ей слова волхва Одинца, что ничего не будут стоить ни власть, ни злато Власты, если не будет Смысла. Получается, что она знает о нем много лет, но знает ли он о ее существовании?

Властелина протянула Смыслу его меч:

- Возьми, Пересвет. И да будет этот меч употребляться только во имя жизни и блага Земли-матушки и всего сущего на ней. Свят, свят, свят будет, пользующийся этим мечом. И под этой святой защитой, пусть разрушатся злые помыслы недостойного, если меч все же попадет к нему.

Властелина говорила и сознавала, что и Смысл, и она, находятся сейчас где-то в другом мире. И не на Солнце и не на Земле, хотя находились одновременно и тут и там. Этот новый мир рождался именно сейчас, во время их встречи. В нем не было еще ничего и, вместе с тем, уже все существовало. Это все тонуло в золотистой дымке, теряя очертания сейчас, готовое проявиться в любой миг, как только на него обратят внимание. В этом мире они были одним целым и принадлежали только друг другу...

***

Закончила Власта говорить и они вернулись обратно, в ясный солнечный день. В прежний мир. Власта чувствовала защиту за собой. Прежде у нее этого чувства не было. Прежде она была одна. А теперь Смысл вошел в ее жизнь. Радость, что поселилась у нее в сердце, пела и ликовала. Смысл – цель ее жизни. Найти его, встретить его – было ее задачей, которую она до этой минуты и не осознавала до конца. Время исчезло для нее, утратив власть над ней, – Смысл наполнял пространство вокруг нее своим миром. Они шли широким долом в окружении гор. Он вел ее к своему народу.

- Что за народ у тебя и где вы живете? – спросила Власта.

- Мой народ славный и добрый, древний. Прежде, чем родились вы, все кто живет сейчас на Земле, были мы. Мы храним знания и заветы, которые были прежде.

- Вы –боги?

- Нет, что ты! Мы – люди. Прежде чем уйти отсюда, мы жили по тысяче, а то и более лет.

- Да что ты говоришь такое, Смысл, - мы живем от силы лет сто. И это очень большой срок. Ведь в 50 лет человек уж не молод, а в сто лет – совсем древний. Как же ваши старцы, которым по сотне лет, оставшиеся девятьсот и живут в дряхлости?

- В дряхлости? - Засмеялся богатырь, - мне пятьсот лет и умирать я еще не собираюсь.

- Пятьсот? Да ты смеешься, тебе лет двадцать пять.

- Это сила природы, заветы божьи, да знания, что подарены нам, говорят так в нас. Мы платим за это им благодарностью и любовью. Да что там мы, - слабаки, против наших предков, которые стали хранителями еще более древних заветов с богом. Они ушли раньше нас и жили еще дольше нас, пребывая в вечной молодости и счастье.

Власта слушала Смысла и верила и не верила его рассказу.

- А куда они ушли, ваши предки. Куда ушли вы? Где вы все живете?

- Наступит время, когда и ваш народ вызреет. Вы не захотите подчиниться чьей-то злой воле. И тогда мир заветов человека с богом откроет вам проход, в котором укроется ваш мир до поры до времени. Вы тоже станете хранителями открывшихся знаний от вмешательства злых и темных сил. Сейчас же для вас это просто сказки.

- Я все же не понимаю, как можно уйти? Вот так, всем миром? Однажды проснешься, а вокруг тебя все другое? Другие люди, другая страна, другая ты?

- Может быть и так, но все же, это для каждого человека отдельно. Каждый человек – врата, через которые проходит его мир. Бывает, что люди живут рядом, а миры, их питающие – разные. Эти люди разно звучат, разно светятся, у них разные интересы и увлечения.

- А как вы ушли?

- Мы...

****

Вдруг, земля затряслась, посыпались камни с гор, невнятный гул поплыл, наполняя собой воздух. Мирный разговор путников был прерван. А гул все нарастал и нарастал, становился невыносимым, он давил Власте на уши и на грудь, вызывая беспокойное состояние. Гул преобразовался в глас, который подобно раскату грома пророкотал:

- Как можно быть таким безрассудным и выдавать все тайны?

Смысл остановился и низко в пояс поклонился вставшим на их пути богатырям, таким же могучим, как и он сам. Они выходили один за другим, словно отделяясь от скал, и вставали стеной на их пути. Великаны мужчины и великаны женщины, необыкновенный народ, с удлиненными красивыми лицами, широкими скулами, с большими глазами.

- Как можешь ты бездумно выдавать секреты первому встречному. Достойно ли это имени твоего. Достойно ли это народа твоего? Ты рассказываешь таинства природы людям, которые незрелы еще, недостойны еще первозданного мира. Это вызовет лишь усиление их саморазрушения, породит у них губительные вымыслы. Ты не являешься их благодетелем, ты являешься изменником среди нас и обманщиком среди них. Ты не достоин, жить среди нас.

Ветошь.

- Постойте, братья и сестры. Эта девица из другого мира, из мира ложных представлений, но она послана мне Солнцем, с моим оружием. И, скажите, что мне оставалось делать, как не помочь ей.

- Помочь, но не вести ее в наш мир, и уж, тем более, не рассказывать о нас. Ты ведь прекрасно знаешь, все, что люди ее мира узнают нового из таинств природы, они тут же начинают преобразовывать на уничтожение себя. Остановить это действо не в их силах. Потому что, остановившись и подумав над тем, что они делают, они разомкнут порочный круг. И тогда они сделают то же, что сделали мы, в свое время: выйдут в другой мир. Праведный мир. Но мы не считаем, что уже достигли истины – мы в пути. И чтобы не обмануть и не быть обманутыми, мы не допускаем в наш мир ни одного пришлого, каким бы светлым не был он, как чист бы он не был. В нашем мире можно только родиться. Испортить можно все в одно мгновение, одной мыслью, одним словом, одним действием.

С этими словами великаны стали возвращаться в горы. Они словно таяли в них. Вскоре Смысл и Власта остались одни.

Сел Смысл на скалу, опершись на палицу, задумался. Долго думал и молчал. Потом изрек:

- Не могу я тебя бросить в беде. Не так просто ты с моим мечом послана самим Солнцем. Был у нас договор, что пришлют ко мне гонца, когда понадобится моя помощь. Не гоже отступать и предавать. Отступать и предавать – породу портить. Сказывай подробнее свою историю.

И Смысл внимательно выслушал рассказ княжны про ее жизнь. Чем дольше рассказывала Власта, тем больше хмурился Смысл.

- Черностоп – твой жених? – спросил он.

- Нет! Самозванец! Но он добивается всего, чего захочет. Он чарами окутал и батюшку моего, и его дворян, всех людей в государстве нашем. Все за него горой стоят. И если он заявил, что он мой жених, то всем миром меня ему выдадут, и подпишут тем самым себе приговор.

- Да, дела... Тебе нельзя возвращаться.

- А куда мне идти? Ведь не в чужие же края отправляться? Можно было бы отсидеться у Волхвов, но всю жизнь у них не просидишь. Они и сами будут беззащитны, охраняя такую жемчужину, как я. Солнце послало меня - саму, как оружие, на битву. Но я не знаю, как все произойдет. Где произойдет эта битва и как мне начать воевать, ведь как не крути – я девица, обычная земная девица и воевать мне совсем не хочется.

- Тем более, если ты знаешь о битве, но пока ее страшишься, тебе придется скрываться, столько, сколько можно, здесь в горах и накапливать силы. Когда же наступит день и час, ты станешь просто исполнять то, что тебе предназначено. Ты станешь к этому времени самой собой – орудием осуществления.

Построил Смысл для Власты шалаш. А сам взялся охранять ее.

Много дней провели они рядом. Много общих разговоров оказалось у них. Много вечеров провели они вместе у костра. В какой то момент Власта поняла, что любит богатыря. Этому чувству было легко объявиться. Ведь Смысл – тот, кто всегда невидимо присутствовал с ней рядом с детства.

Пока было сил и гордости бороться с любовью, Власта была безмятежна. Она думала, что справится с новым чувством, доселе ей неведанным. Но это чувство, как талые ручейки по весне быстро сменились бурным потоком, который стал неуправляемым. Она не знала, что делать с собой и со своей любовью. Потому что Смысл к ней относился как к сестре, честь которой он охранял. Встала как-то рано утром Власта, обратила свое светлое лицо к Солнцу, протянула навстречу ему руки белые и заплакала:

- Солнце, Солнце, свет мой! Что такое происходит? Почему я узнала Смысла, узнала, что такое любовь, но не узнала, что такое разделенная любовь. Почему молчит его сердце, ведь он так мне созвучен. Мы – одно целое. Мы - неразлучники. Просто где–то, в какое-то мгновение, что–то произошло и мы расстались на миг, на миг разошлись. Но вот она – я, я пришла. А он меня не узнает. Но чем дольше я с ним общаюсь, тем увереннее звучит во мне наш с ним договор, который мы в любви друг другу, где-то, когда-то заключили. И именно он мне сказал тогда, что где бы он или я ни были, что бы ни делали, но если придет один к другому улыбнется и скажет: «Солнце мое, любовь моя! Я здесь... ». То тут же другой бросит все и уйдет за любимым.

Так говорила Власта, глядя, не мигая на Солнце, а из прекрасных глаз ее текли слезы горечи и бессилия. Она и не видела, находясь в этом состоянии, что ее слушают и, что за ней наблюдают.

Один из наблюдавших был Смысл. Глубоко вздохнул богатырь после этих горьких слов. Он все вспомнил, но был бессилен что-либо изменить. Он подошел сзади к Власте, стал на колени, обнял ее за плечи и уткнулся головой ей в затылок. « Солнце мое, любовь моя.... »

Власта повернулась к нему лицом и с надеждой всмотрелась в его глаза.

- Прости, великодушно. Слишком долго мы были в пути.

- Что, Смысл?

- У меня есть невеста.

- Невеста! – вскричала Власта. - Этого не может быть! Я – твоя невеста! Только ты – мой нареченный, а я - твоя!

- Прости великодушно...

Как подкошенная травинка упала Власта на землю, а Смысл, сняв оберег-яргу, бережно положил его на траву и склонился над княжной, утешая ее.

- Не плачь, я даже не знаю, как ее зовут, и где искать. Послушай меня. Несколько лет назад я спас девицу, совсем еще ребенка, ей было лет десять. Она одна сражалась против своры нечисти, что накинулась на нее. Силы ее уже были на исходе, но она бесстрашно продолжала сопротивляться, размахивая наузом[4], как богатырь мечом, разя нападавших. Я поспешил ей на помощь, завидев меня, свора бросилась в рассыпную. А девица, теряя последние силы, улыбнулась мне и сказала заветные слова: «Солнце мое, любовь моя! Я – здесь... » Но тут, откуда не возьмись, к ней подлетел златожарый конь и унес ее с собой, а на меня навалился черной тучей смерч. Я принял его вызов. Мы сражались с ним, и я победил. После бегства врага я подобрал тот самый науз, которым защищалась девочка во время битвы. Я храню его, это все, что есть у меня от моей невесты. До сих пор я не знаю, кто они все были.

- Все просто, Смысл. Та девица была – я. Посмотри на меня. Узнай меня. И унес меня тогда с моего первого поля битвы мой конь Златогривый. А смерч, с которым ты боролся, был – Черностоп. Мой и твой враг. Только не было никакого науза. Ты что-то спутал.

Власта встала, распрямив плечи и раскинув руки, она улыбалась своему суженому. Наконец – то они нашли друг друга.

- Науз был, - тихо промолвил Смысл.

С этими словами Смысл показал Власте, намотанный на запястье плетеный оберег. Княжна, только что нашедшая Смысла, вновь его теряла. Она чувствовала, что попытка свести все к здравому смыслу у нее не получается. Так же, как невозможно было удержать воду в ладонях, невозможно было удержать только что, ладно построенное счастье. По капельке просачивалось оно, слезинками утекало, унося надежду, оставляя одно лишь несчастье и открывая дорогу Недоле.

***

Вдруг, сзади них послышался злорадный смех.

- Ах, какая трогательная встреча. Встреча через года, через века. Двое влюбленных нашли друг друга. Но запутались во входах и выходах. Я же тебе говорил, княжна, что ты будешь искать меня, чтобы найти правильный выход. Но ты все еще непокорна и своенравна. Беглянка должна вернуться домой. Женщина должна знать свое место.

Черностоп глумился над ними, явно чувствуя свое превосходство.

- Это сон, - вскричала Власта, – дурной, чудовищный, который мучает меня и не дает покоя. Мне хочется проснуться

Она закрыла лицо руками, прячась от всех бед, которые преследовали ее. Но тут она услышала грозный голос своего любимого:

- Как смеешь ты, гнилое семя, глумиться над жизнью. Как смеешь ты осмеивать и осквернять любовь! Ты – отродье смерти, нежить! Я узнал тебя, ты – враг мой. И наша битва с тобой еще не закончилась. Я прерву твои гнусные опыты над временем и людьми в нем, разрушу все, что ты так старательно создал для их страдания. Не ты хозяин жизни, не ты ее завязал и сотворил. Ты – вор!

Черностоп слушал Смысла с надменным видом, ведь его меч был направлен на княжну, и упирался ей в шею, оставалось сделать только одно маленькое движение. Но Смысл, рискуя всем, быстро наклонился, схватил яргу и бросил ее в Черностопа. По ходу Солнца полетела, зажужжала ярга. Жужжание перешло в пронзительный звук, невыносимый для человеческих ушей и сердца. Звук заставлял сердце колотиться все быстрее и быстрее, нарушая этим дыхание. Птицы и звери, заслышав яргу, заметались в поисках укрытия; даже деревьям было настолько тяжело ее звучание, что листья их трепетали и опадали.

- Ох, как тяжело, как больно...

Черностоп удивленно смотрел на Смысла, на княжну Властелину. Ярга прошла сквозь него, она облетела его, на большой скорости снова влетела в него. Черностоп из последних сил, уже уходя в небытие, прервал полет меча Смысла. Он взял его в руку и что есть силы, метнул его в княжну.

- Вам, никогда не найти друг друга...

Изменила ярга звук, распалась на множество лучиков-иголочек, и окутала золотым дождем девицу. Как должное, встретила удар Властелина. Она отдалась ему, без сопротивления, раскинув руки, с улыбкой. Солнце встретилось с Солнцем.

Золотой дождь распался на тысячи и тысячи капелек и полетел по всей Земле-матушке, разя свиту Черностопа, разрывая путы и чары, наведенные им.

- Живите, люди добрые, жизнь и Солнце славьте...

Долго Смысл стоял посреди гор, не в силах он был справиться с потерей. Ни тихого любимого голоса, ни смеха, ни сияния любимой... Горько заплакал он.

- Я найду тебя, Солнце мое, любовь моя. Я сделаю все, чтобы ты проявилась. И тогда, кем бы я ни был, что бы я ни делал, я уйду за тобой. Мы уйдем только вдвоем, в тот мир, которого мы достойны, которому мы созвучны. И ты будешь моей любимой, а я твоим, потому что мы неразлучники....

Теплый ласковый ветер, перебирал пшеничные кудри богатыря, нежно овевал, целуя в губы, в щеки, в лоб, словно утешая его.

****

В лебединой стае, тая, белым облачком кружась,

Я вернусь на Землю в травень[5], на секунды не на час.

Многоцветной, невесомой лентой радужной свернусь,

И вокруг тебя, мой милый, я печально обовьюсь.

И тогда никто не сможет разомкнуть наш нежный круг

«Я люблю тебя», - услышишь ты мой тихий шепот, вдруг.

Лепестками, белой дымкой жадно губ твоих коснусь,

И неудержимым вихрем я на небо вознесусь…

В поцелуе ты растаешь, вместе с радужной мечтой.

И, возможно, не узнаешь, что прощалась я с тобой.

Межи.

Однажды в одном большом красивом городе Петербурге произошло интересное событие, свидетелем которого была я. Началось все с объявления о том, что в доме ученых на открытом семинаре молодой доцент-историк Молчанов В. сделает доклад о своих выдающихся открытиях в области истории и необыкновенных находках, которые он совершил.

Дождливым хмурым вечером, столь свойственным нашему славному городу, ученые отовсюду стекались в свой любимый клуб по интересам. Народу было много, потому что их молодой коллега был уже известен в широких кругах своими работами и открытиями. Он сам вырос в археологических экспедициях и продолжал организовывать их для нынешних школьников и студентов. Он был «задвинут» на своих славянах и искал их следы повсюду. Его знания из области древней истории накладывали отпечаток на его образ жизни и мышления, на круг его общения. Друзья прозвали его волхвом. А за его необыкновенный ум и проницательность дали еще одно прозвище - Осмомысл. Это прозвище, означающее – мудрый, имеющий восемь смыслов, умов, вообще-то было заимствовано у древнерусского Галицкого князя Ярослава. Но Осмомысл принял его, как свое второе имя.

В этот раз доцент Молчанов поставил на пюпитр для обозрения большую старинную книгу. Кожаный ее переплет, хорошо сохранившийся, указывал на то, что книга древняя. На почерневшей от времени коже обложки, все же можно было разглядеть, множественные древние символы веры наших прародителей-язычников. Но сами страницы книги были пусты, хотя что-то при перелистывании пергамента давало пищу для размышления, надежду на проявление чего-то таинственного и необыкновенного.

Молчанов начал свой доклад.

- Начну с истории находки этой интересной книги и еще одного предмета, с которым я вас познакомлю позже, во время доклада. За этими находками мне не пришлось ехать за тридевять земель. Они сами, как говорится, меня нашли, словно были положены для меня кем-то. Есть у меня старинное родовое имение в районе Старой Ладоги. Свалилось оно на меня нежданно-негаданно. Умирал мой дальний родственник. Прямых наследников у него не было, но, тем не менее, наследников у него было много. Он помнил всех, кто хоть как-то принадлежал к его старинному дворянскому роду - роду Молчановых. Старик собрал нас всех вместе, чтобы мы посмотрели друг на друга, может быть даже, в первый и последний раз. Он объявил каждому, что ему достается из большого его наследства. Мне же он оставил старинное родовое гнездо Молчановых. Я оказался старшим в роду.

Усадьба была в плачевном состоянии и требовала срочного ремонта. Надо было безотлагательно укреплять фундамент. Земля, неравномерно под ним просев, образовала такие страшные дыры, что требовалось инженерное решение. Решили, до основных работ, подпереть чудом державшийся дом, сваями и при откопке земли под фундаментом был обнаружен прогнивший деревянный сруб, в нем - сундук. В сундуке обнаружился зашитый в несколько слоев кожи, залитый воском клад. Когда его вскрыли, то там-то я и обнаружил эту книгу. На книге лежал науз. Вот он.

С этими словами доцент Молчанов продемонстрировал плетеную изо льна узду с тяжелой бронзовой подвеской.

- Я смело могу утверждать, что это не просто старинные предметы дохристианского периода. Это предметы – древние. Они столь древние, что и самого понятия – христианство еще не существовало.

- То есть вы хотите сказать, что это - предметы славянского обихода, эпохи неолита, когда и понятия славяне, еще не существовало, – произнес профессор Ильин, большой знаток и специалист русской истории. - Книга, даже пустая, потерявшая краски, свидетельствует о наличии письменности. Не комиксы же издавали предки древних славян. Рукописного издания в таком виде этой эпохи просто не может быть. Потому что первые источники древнерусской письменности сами о себе свидетельствующие в истории, зафиксированы лишь с VIII-IX веков нашей эры. Следовательно, то о чем мы сегодня говорим – просто ошибка, либо попытка фальсификации.

- Я вас очень бы попросил, уважаемый профессор, дослушать до конца мое сообщение, а потом мы вместе сделаем соответствующие выводы, – мягко, с улыбкой ответил Молчанов. - Я хорошо знаю, что мои находки это - вещественные источники, и что вещественные источники в отличие от письменных не содержат прямого рассказа об исторических событиях. Я так же знаю, что основанные на них исторические выводы являются результатом научной реконструкции.

⇐ Предыдущая 1 2 345 Следующая ⇒