Расул Гамзатов 21 страница

Много еще рассказывает Абуталиб по этому поводу разных историй, но если мы пойдем вслед за его рассказами, то, боюсь, совсем забудем, о чем беседовали. А мы обсуждали, по каким признакам можно отличить человека одной дагестанской народности от другой. Может быть, все-таки - одежда? Форма папахи, манера носить папаху? Но все теперь носят одинаковые пиджаки, одинаковые брюки, одинаковые ботинки, одинаковые кепки или шляпы. Нет, если и осталось что-нибудь, что решительно характеризует народность и отличает ее от другой, так это язык. Причем интересно, что даже когда по-русски говорит лезгин или тат, аварец или даргинец, и тогда по одному только акценту, то есть по одному только искажению русского языка можно сразу отличить кумыка от лакца, а лезгина от кумыка.

Аварцы, например, к каждому слову, которое начинается с буквы " с", добавляют в устной речи " и". У них получается: " Истамбул" (Стамбул), " истакан" (стакан), " Истальский" (Стальский), " исон" (сон).

Если же в середине слова попадается звук " и", то они его, наоборот, пропускают: вместо " Сибирь" аварец скажет " Сбирь", вместо " белиберда" " белберда". После звука " т" мы делаем придыхание, словно бы спотыкаемся: " товарищи" - " т1оварищи".

У даргинцев вместо " о" часто слышится " у" и вместо " ю" тоже слышится " у": " пучта" (почта), " кушка" (кошка), " лубовь" (любовь). В конце слова " и" они не произносят вообще: " Стальски" вместо Стальский.

Лакцы звук " х" произносят мягко - " хь": " хьдожник", " хьомут". Абуталиб, например, скажет: " К Хьапалиеву Хьузангай приехьал".

Словом, одни растягивают гласные, другие их сокращают и даже опускают, одни говорят более резко, другие более мягко. Многие вместо " ф" произносят " п".

Однажды мы разговаривали о наших языках в присутствии Абуталиба, и мой собеседник показывал, подражая, разницу в произношении. Абуталиб сначала слушал, а потом прервал и сказал:

- Садись, помолчи. Много ты нам тут всего набарабанил, а теперь я скажу. Недостатки одного человека не надо валить на весь народ. Лес не бывает из одного дерева. И даже из трех деревьев. Даже и сто деревьев - это еще не лес. Вопрос о наших языках - сложный вопрос. Это узел из трех узлов, что получается, когда завяжут мокрую веревку. Одно время считали, что самое простое решение вопроса - сделать вид, что такого вопроса нет. Не говорить о нем, не трогать его - вот и решение! Но он есть. В былые времена ничто другое не заставляло людей так часто схватываться за сабли, как национальная рознь.

Я вспоминаю одну пресс-конференцию, которая проходила в Махачкале. Тридцать восемь корреспондентов, аккредитованных в Москве и представляющих двадцать девять разных государств, приехали в Дагестан. Сначала они ездили по аулам, разговаривали с нашими горцами и горянками, а потом и собрались на пресс-конференцию. Защелкали фотоаппараты, затрещали кинокамеры. Корреспонденты заточили свои карандаши, придвинули чистую бумагу.

Расселись мы все за большим столом, и старшим среди нас оказался Абуталиб. Ему и поручили открывать пресс-конференцию. Абуталиб начал:

- Дамы и господа, товарищи!.. (Это мы научили его, что такими словами нужно открывать конференцию. Ну, а дальше он уже говорил сам). Давайте познакомимся. Вот наш дом. Вот мы сами. Вот наши известные поэты. Абуталиб указал на портреты, висевшие на стене. С портретов смотрели на гостей: Батырай, Казак, Махмуд, Сулейман, Гамзат, Эффенди...

О каждом из этих поэтов Абуталиб сказал несколько слов: кто к какой народности принадлежит, кто на каком языке писал, чем жил, какой славы достиг. Когда дошла очередь до портрета самого Абуталиба, он, нисколько не смутившись, объяснил:

- А это я сам. Только не думайте, что я пришел за этот стол со стены. Это я на стену попал отсюда, из-за стола.

После этого Абуталиб представил гостям поэтов, сидящих за столом, и добавил:

- Может быть, для некоторых из них найдется место на этой стене. Познакомьтесь: Ахмедхан Абубакар, златокузнец из Кубачи, народный писатель Дагестана.

Фазу и Муса. Жена и муж. В одной семье два писателя, два романиста, два поэта, два драматурга. Иногда пишут вместе, иногда отдельно.

Муталиб Митаров - зять аварского народа, табасаранский поэт.

Шах-Эмир Мурадов - " Голубь мира". Лезгинский поэт. Всегда пишет о голубях.

Жамидин - наш сатирик, наш Марк Твен. Одновременно и наш Литфонд.

Анвар - народный поэт Дагестана, главный редактор пяти литературных альманахов.

Трунов - русский писатель, живущий в Дагестане.

Хизгил Авшалумов - татский писатель, пишущий на родном языке и на русском.

Представляя дальше гостям дагестанских писателей, Абуталиб заставил подняться Бадави, Сулеймана, Сашу Грача, Ибрагима, Алирзу, Меджида, Ашуга Рутульского. Он ознакомил гостей с редакторами литературных альманахов, а потом сказал:

- Законами гостеприимства нам запрещено спрашивать имена гостей...

Но тут все гости встали по очереди и представились: кто из какой страны, кто из какой газеты.

После чего начались вопросы и ответы, как и полагается на пресс-конференции.

Вопрос: У вас столько языков, столько народностей, настоящее вавилонское столпотворение. Как же вы понимаете друг друга?

Абуталиб отвечает: Те языки, на которых мы говорим, - разные, те языки, которые во рту, - одинаковые. (Положив руку на сердце). Оно хорошо понимает. (Дергая себя за уши). А они - плохо.

Вопрос: Я корреспондент болгарской газеты. Скажите, существует ли такая же степень родства между разными дагестанскими языками, как, например, между болгарским и русским?

Абуталиб отвечает: Болгарский и русский языки - родные братья. А наши языки даже не четвероюродные. Совсем нет одинаковых слов. Среди писателей наших бывает некоторая групповщина, но в языках никакой групповщины нет. Каждый сам по себе.

Вопрос: Каким другим языкам родственны ваши языки, к каким языковым группам относятся?

Абуталиб отвечает: Таты говорят, что понимают таджикский язык и могут читать Хафиза. Но я их спрашиваю: если вы понимаете язык Саади и Хайяма, почему же не пишете, как они?

Раньше во время сватовства говорили, расхваливая жениха: " Он знает кумыкский язык", - и это значило, что жених очень знающий человек, с таким не пропадешь.

В самом деле, понимая по-кумыкски, поймешь турецкий, азербайджанский, татарский, балкарский, казахский, узбекский, киргизский, башкирский и многие другие родственные между собой языки. Можно без переводов читать Хикмета, Кайсына Кулиева, Мустая Карима... Но мой язык! За исключением нас самих, лакцев, его понимают разве лишь ученые, которые посвятили ему многие годы ради докторской диссертации.

Один известный лакец обошел весь мир, попал в Эфиопию, сделался там министром. Он утверждал, что не встретил на своем пути ни одного языка, похожего на наш, лакский.

Омар-Гаджи: И наш аварский не похож ни на один язык.

Абуталиб: Нет языков, похожих и на даргинский, лезгинский, табасаранский.

Вопрос: Как вы освоили все эти непохожие языки?

Абуталиб: В свое время я много скитался по Дагестану. Людям нужна была песня, а мне нужен был хлеб. Когда заходишь в чужой аул и не знаешь языка, даже собаки злее набрасываются. Нужда заставила меня узнать наши дагестанские языки.

Вопрос: Но все же нельзя ли подробнее рассказать о признаках родства и различия между языками? И как получилось, что в такой маленькой стране такие разные языки?

Абуталиб: О различии и родстве наших языков написано много книг. Я не ученый, но расскажу, как я это себе представляю. Вот тут сидим мы. Иные из нас родились и выросли в горах, другие - на равнинах. Одни - в холодных местах, другие - в теплых местах, одни на берегу реки, другие - на берегу моря. Одни - там, где есть поле, но нет быка, другие - там, где есть бык, но нет поля. Одни родились в местах, где есть огонь, но нет воды, другие где есть вода, но нет огня. Там мясо, тут - хлеб, а там еще - фрукты. Там, где хранится сыр, развелись и крысы, там, где пасутся бараны, развелись волки. Кроме того - история, войны, география, разные соседи, природа.

Слово " природа" у нас имеет два значения. В одном случае - земля, трава, деревья, горы, в другом - характер человека. Разная природа в разных местах способствовала появлению разных имен, законов и обычаев.

В разных местах по-разному носят папаху, по-разному одеваются, по-разному строят дома. Над колыбелями поют разные песни. Махмуд пел свои песни, играя на пандуре из двух струн. Пандур Ирчи Казака имел три струны. Лезгин Сулейман Стальский играл на таре. Струны для одних инструментов делали из козьих кишок, для других - из железа.

Народов много, и у каждого народа свои обычаи. Как и везде. Родится человек. У одного народа младенца крестят, у другого - обрезают, у третьего - выправляют ему свидетельство о рождении. Становится человек совершеннолетним - другие обычаи. Сватают ему девушку... Впрочем, сватовство - это уже обычай. Я хотел сказать - женится человек - вступают в силу третьи обычаи. Чтобы рассказать о свадебных дагестанских обрядах, не хватит и дня. Кто захочет, тому мы подарим книгу " Обычаи народов Дагестана". Вернетесь домой, почитаете.

Вопрос: Обычаи разные, что же в таком случае вас сближает, роднит?

Абуталиб: Дагестан.

Вопрос: Дагестан... Нам сказали, что в переводе это слово означает " Страна гор". Значит, Дагестан - это просто название местности?

Абуталиб: Не местности, а Родины, республики. Это слово едино для тех, кто живет высоко в горах, и для тех, кто живет в долинах. Нет, Дагестан -это не просто географическое понятие. У него есть свое лицо, свои желания, своя мечта. Есть общая история, общая судьба, общие горести и радости. Разве боль в одном пальце не касается другого пальца? Есть у нас и такие общие слова, как Октябрь, Ленин, Россия. Эти слова не надо даже переводить на каждый язык. Они понятны и без того. Много у нас, писателей, бывает разных споров. Но по этим трем словам у нас нет никаких разногласий. Вам понятно?

Вопрос: Это нам понятно. Но вот что я хочу спросить. Сегодня в одной из газет я прочитал стихотворение Адалло Алиева. На русский язык его перевел Анатолий Заяц. Там сказано, что это перевод с дагестанского. Что это за язык?

Абуталиб: Этого языка я тоже не знаю. Вчера я видел Адалло Алиева и разговаривал с ним. Вчера еще он был аварцем. Не знаю, что с ним такое случилось. Но успокойтесь, это просто ошибка.

Вопрос: У нас в Америке тоже много разных национальностей и языков. Но основной, государственный язык - английский. На нем ведется все делопроизводство, вся документация. А у вас? Какой язык у вас является основным?

Абуталиб: Для каждого человека основным является язык его матери. Кто не любит свои горы, тот не способен любить чужие равнины. Счастье, которого не нашел дома, на улице не найдешь. Тот, кто наплевал на свою мать, наплюет и на чужую женщину. Все пальцы на руке являются основными, когда нужно крепко держать саблю или крепко пожать руку друга.

Вопрос: Я прочитал поэму Муталиба Митарова. В ней он утверждает, что он не аварец, не тат, не табасаранец, не дагестанец. Что вы на это скажете?

Абуталиб (поискав глазами Митарова): Слушай, Митаров, то, что ты не аварец, не кумык, не тат, не ногаец, не лезгин, я давно знал. Но что ты и не табасаранец, я слышу впервые. Кто же ты?

Завтра ты, может быть, напишешь, что ты и не Муталиб, и не Митаров. Вот я, например, Абуталиб Гафуров. Я, во-первых, лакец, во-вторых, дагестанец и, в-третьих, поэт Страны Советов. Или можно считать наоборот: во-первых, я советский поэт, во-вторых, я живу в республике Дагестан, а в-третьих, я по национальности лакец и пишу на лакском языке. Это все во мне нерасторжимо. Это мое самое дорогое сокровище. Ни от одного из них я не хочу отказываться. За это я пойду в огонь.

Вопрос (корреспондент из ГДР): Вот я держу в руках книгу кандидата медицинских наук товарища Аликишиева. Называется она " Долголетие в Дагестане". Здесь он пишет о людях, живущих больше ста лет, и доказывает, что по долголетию Дагестан занимает первое место в Советском Союзе. Но дальше он утверждает, что наблюдается постепенно сближение наций и что уже существуют перспективы для создания единой нации в Дагестане. Через несколько лет будто бы и аварец, и даргинец, и ногаец будут считать себя дагестанцами и так и напишут в паспорте. Я читал также статьи еще одного вашего ученого, который утверждал, что литература ваша уже ломает границы народностей и становится общедагестанской литературой. Поскольку кандидаты и доктора наук поднимают такие вопросы в своих книгах и статьях, значит, вопросы эти важные и глубокие?

Абуталиб: Товарища Аликишиева я тоже знаю. Он родом из нашего района. Этот ученый обошел многих стариков, чтобы они рассказали ему о своей жизни. Но идею создать из всех народностей одну вряд ли подсказал ему кто-нибудь из почтенных старцев. Это плод его собственного ума. Немало я видел таких " мичуринцев", которые в своих " лабораториях" пытались выращивать гибриды, скрещивая разные языки и производя над ними разные опыты, как над кроликами. Собирались объединить в один театр семь национальных дагестанских театров. Пытались сделать одну газету из пяти национальных дагестанских газет. Собирались многие писательские секции нашего Союза писателей слить в одну, но это все равно что ветвистое дерево превратить в прямой ствол.

Вопрос: Я корреспондент индийской газеты. У нас в Индии тоже есть много языков: хинди, урду, бенгали... Некоторые националисты хотели, чтобы именно их язык сделался государственным языком всей Индии. Были из-за этого споры и даже кровавые столкновения. Не происходит ли нечто подобное и у вас?

Абуталиб. Подобный спор произошел однажды и у нас между двумя мальчиками. Два мальчика - аварец и кумык - ехали на одном осле. Аварский мальчишка кричал: " Х1а! Х1а! Х1ама! ". А кумыкский мальчишка кричал: " Эш! Эш! Эшек! " И то и другое слово означает " осел". Но мальчишки так рассорились, что в конце концов оба упали с осла и остались без х1ама и без эшека. По-моему, это детский спор. Мы наши языки не превращаем в волков. Они у нас не грызутся. У нас так еще говорят: " Домашний глупец хулит своих соседей, аульский глупец хулит соседние аулы, национальный глупец хулит другие страны". Тот, кто говорит плохо о другом языке, у нас не считается человеком.

Вопрос: Значит, вы хотите сказать, что по этому вопросу у вас не было ни споров, ни недоразумений?

Абуталиб: Споры были. Но всерьез на наши языки никто и никогда не посягал. И на наши имена тоже. Пусть каждый пишет, читает, поет, разговаривает на том языке, на каком хочет. Спорить можно, доказывая, что вот это плохое или хорошее, правильное или неправильное, красивое или уродливое. Но разве могут языки и целые народы или народности быть неправильными, плохими или уродливыми? Если бы и были споры на эту тему, то в таких спорах не было бы ни победителей, ни побежденных.

Вопрос: И все же, разве не лучше, если бы в Дагестане была одна нация и один язык?

Абуталиб: Так многие говорят: " Ах, если бы нам один язык! " Хромой Ражбадин во время одного набега на Грузию сказал царю Ираклию: " Вся эта беда произошла оттого, что мы не знаем языка друг друга". Хаджи-Мурат писал из Хайдака-Табасарана своему имаму: " Мы друг друга не поняли".

Конечно, лучше, когда люди легко и с первого слова понимают друг друга. Многое было бы проще, многого мы бы добились с меньшим трудом. Но, по-моему, совсем неплохо, если в семье много детей. Семья должна заботиться о каждом из них. Редкие родители раскаиваются потом, что у них много детей.

Одни говорят: " Ну, кому нужен наш язык за пределами Дербента? Все равно нас никто не поймет".

Другие говорят: " Куда годится наш язык за Араканским перевалом? "

Третьи жалуются: " Наши песни не долетят и до моря".

Но они слишком торопятся сдавать в архив свою родную речь.

Вопрос: Что вы скажете о консолидации?

Абуталиб: Консолидация нужна между чужими и даже чуждыми людьми. Братьям консолидация ни к чему.

Вопрос Однако, чтобы брат говорил с братом, нужен им один язык.

Абуталиб: Такой язык у нас есть.

Вопрос: Какой?

Абуталиб. Тот, на котором мы теперь разговариваем с вами. Русский язык. Его понимают и аварец, и даргинец, и лезгин, и кумык, и лакец, и тат, его понимают все. (Показывает на портреты Лермонтова, Пушкина, Ленина). С ними мы хорошо понимаем друг друга.

Вопрос: Я читал двухтомник Расула Гамзатова. В первом томе, в стихотворении " Родной язык", он прославляет язык аварский, а во втором томе, в стихотворении с таким же названием, он прославляет язык русский. Разве можно одновременно сидеть на двух конях? Какому Гамзатову мы должны верить: из первого тома или из второго?

Абуталиб: На этот вопрос пусть отвечает сам Расул.

Расул: И я думаю, что нельзя сидеть одновременно на двух конях. Но двух коней в одну арбу запрячь можно. Пусть тянут. Два коня - два языка везут вперед Дагестан. Один из них русский язык, а другой наш: для аварца аварский, для лакца - лакский. Мне дорог и мой родной язык. Мне дорог и второй родной язык, который через эти горы, по этим горным тропинкам вывел меня на простор земли, в большой и богатый мир. Родное я называю родным. По-другому я не могу.

Вопрос: В связи с этим я хочу еще спросить Расула Гамзатова. В своем стихотворении он пишет: " Если аварскому языку суждено умереть завтра, то пусть уже сегодня я умру от разрыва сердца". Но у вас и так говорят: " Когда подходит старший, младший должен встать". Вот подошел русский язык. Не должны ли местные языки уступить ему свое место? Разве не к этому идет дело? Говоря вашими словами: нельзя носить на голове сразу две папахи. Или зачем брать в рот сразу две сигареты?

Расул: Языки - не папахи и не сигареты. Язык не враждует с языком. Песня не убивает песню. Оттого, что в Дагестан пришел Пушкин, Махмуд не должен покидать родные края. Лермонтову незачем подменять Батырая. Если хороший друг пожал твою руку, рука твоя не исчезнет в его руке. Она станет только теплее и крепче. Языки не сигареты, а светильники жизни. У меня два светильника. Один освещал мне путь из окна отцовской сакли. Он был зажжен моей мамой, чтобы я не заблудился. Если этот светильник погаснет, действительно, погаснет и моя жизнь. Она погрузится во тьму, если даже я физически не умру. Второй светильник зажжен моей великой страной, моей большой Родиной, Россией, чтобы я не заплутался по дороге в большой мир. Без него моя жизнь будет темна и ничтожна.

Абуталиб: Как легче поднять камень: с плеча одной рукой или с груди двумя руками?

Вопрос: И все же горцы покидают те сакли, где их мамы зажгли светильники, и переселяются на равнину?

Абуталиб: Но, переселяясь, они берут с собой и свой язык, и свои имена. Не забывают взять и папаху. И свет в их окнах горит тот же самый.

Вопрос: Но в новых местах юноши часто женятся на девушках другой народности. На каком языке говорят? И на каком языке потом говорят их дети?

Абуталиб: Есть у нас старый рассказ: влюбился юноша в девушку другой народности и решил на ней жениться. Девушка сказала: " Я выйду за тебя замуж, но сделай для меня сто дел". Начал юноша выполнять ее капризы. Сначала она заставила его залезть на скалу без единого выступа. Потом спрыгнуть с той скалы. Юноша спрыгнул и повредил ногу. Тогда, третьим делом, она заставила его не хромать. Хорошо, перестал хромать. Разные там были задачи: и переплыть реку, не замочив хурджуна, и остановить скачущего коня, и поставить коня на колени, и даже разрубить яблоко, которое невеста положила на собственную грудь... Выполнил юноша девяносто девять дел. Осталось одно. Тогда девушка сказала: " А теперь забудь свою мать, своего отца, свой язык". Тут юноша вскочил на коня и ускакал навсегда.

Вопрос: Это красивая сказка. А как в действительности?

Абуталиб: В действительности, когда юноша и девушка начинают супружескую жизнь, они берут на себя многие обязательства. Но никто не обязывает другого забыть свой язык. Наоборот, каждый старается узнать язык другого.

В действительности с грустью и осуждением мы смотрим на детей, не знающих языка родителей. Вскоре и дети начинают упрекать отца и мать за то, что не учили их своему языку. Печальные люди.

В действительности вот мы сидим перед вами. Вот наши стихи, рассказы, повести, наши книги. Вот наши газеты и журналы. На разных языках издаются они. И с каждым годом издается их все больше и больше. Огромная страна не оттолкнула наши языки. Она узаконила, утвердила их, и они засияли, как звезды. " И звезда с звездою говорит". Мы видим других, другие видят нас. Если бы этого не было, то и вы бы о нас ничего не слышали, не интересовались бы нами. Не было бы и этой встречи. Вот что происходит в действительности...

Вопросы - ответы, вопросы - ответы. Было бы время, эта конференция, казалось, не кончилась бы никогда. У всех народов и во все времена велись и ведутся разговоры о языке, но конца этому разговору не видно.

- Эта пресс-конференция похожа на наши игры-хороводы, где одни отвечают, другие спрашивают, - сказал Абуталиб, вконец измученный столь непривычным ему собранием.

Вопрос - стрела, пущенная на удачу, куда-нибудь. Ответ - стрела, попадающая в мишень. Вопрос - ответ. Вопросительный знак - восклицательный знак. Прошлое - вопрос, нынешнее - ответ.

Старый Дагестан был похож на старушку, сидящую на камне. Он был вопросительным знаком. Сегодняшний Дагестан - восклицательный знак. Он сабля, выхваченная из ножен и вскинутая кверху.

Когда в Дагестан пришла революция, испугавшиеся ее говорили, что скоро исчезнут нации, языки, имена, цвета. Меседу превратится в Марусю, а Муса станет Васей. Говорили, что человеку некогда будет даже подумать о том, какой он нации и откуда он. Уложат всех под общее одеяло. А потом более сильные перетянут одеяло к себе, а более слабые будут мерзнуть.

Дагестан не стал слушать этих людей. Член горского правительства Гайдар Баматов, поднявшись на палубу парохода, увозящего его за границу, сказал: " Не приняли их души мои слова. Посмотрим, что будет потом".

Что произошло потом, все видят. Об этом написано в книге, спето в песнях. Имеющий уши - да услышит, имеющий глаза - да увидит.

Один горец, испугавшийся общего одеяла, покинул Дагестан и уехал в Турцию. Спустя пятьдесят лет он приехал к нам в горы, чтобы посмотреть, что у нас делается. Я пригласил его прогуляться по Махачкале. Бывший Порт-Петровск. Город, носивший имя русского царя, стал носить имя дагестанского революционера Махача. Я показывал гостю улицы, носящие имена Батырая, Уллубия, Капиева, улицы, названные в честь сынов Дагестана. Гость долго смотрел на памятник Сулейману Стальскому в прибрежном сквере. На улице Ленина он увидел памятник моему отцу Гамзату Цадаса. До эмиграции он, оказывается, знал моего отца.

Его приняли ученые филиала Академии наук. Разговаривал он с сотрудниками Научно-исследовательского института истории, языка и литературы. Он ходил по залам Музея дагестанской истории и искусства. Побывал в университете, где на пятнадцати факультетах учатся молодые горцы и горянки. Вечером мы пошли в Государственный аварский театр. В аварском театре, названном именем аварца, аварцы смотрели пьесу, написанную аварцем об аварке. Это была пьеса Гаджи Залова " Анхил Марин". Когда песню Марин, старую аварскую песню, спела на сцене народная артистка РСФСР Патимат Хизроева, мой гость не выдержал, и глаза его увлажнились.

На площади он долго стоял перед памятником Ленину. Потом он проговорил:

- Не во сне ли я?

- Этот сон расскажите аварцам в Турции.

- Не поверят. Я и сам бы не поверил, если бы не увидел своими глазами.

Абуталиб сказал так: " Первый раз я срезал тростник, сделал свирель и заиграл на ней. Голос моей свирели услышал аул. Потом я срезал древесную ветвь, сделал дудку и заиграл другую песню. Меня услышали далеко в горах. Потом я срезал дерево, сделал зурну, и голос ее услышали все в Дагестане. Потом я взял маленький карандаш и написал стихотворение на бумаге. Оно улетело за пределы Дагестана".

Итак, еще раз спасибо тебе, раздаватель языков, спасибо за то, что не обошел наши горы, наши аулы, наши сердца.

Спасибо и всем вам, кто поет и думает на своих родных языках.

ПЕСНЯ

" Бакъан". Это аварское слово имеет два значения: мелодия, мотив и состояние, самочувствие человека, благополучие мира. Когда хотят попросить: " Сыграй мне одну мелодию", говорят слово " бакъан". Когда спрашивают: " Как ты себя чувствуешь? " - говорят слово " бакъан". Итак, самочувствие и песня сливаются у нас в одном слове.

Надпись на пандуре:

Кинжал и бодрого кладет на ложе смерти.

Пандур и мертвого поднимет с ложа смерти.

Слова, разговор пропусти через сито - получишь песню. Ненависть, гнев, любовь пропусти через сито - получишь песню. События, дела людей, всю жизнь пропусти через сито - получишь песню.

" Особенно трогательна для него была одна тавлинская песня. Слов в ней было мало, но вся прелесть ее заключалась в печальном припеве: " Ай! Дай, далалай! " Ерошка перевел слова песни: " Молодец погнал баранту из аула в горы, русские пришли, зажгли аул, всех мужчин перебили, всех баб в плен побрали. Молодец пришел из гор: где был аул, там пустое место, матери нет, братьев нет, дома нет; одно дерево осталось. Молодец сел под дерево и заплакал. Один, как ты, один остался, и запел молодец: ай, дай, далалай! " (Лев Толстой, " Казаки" ).

... Ай, дай, далла-лай, далла, далла, дулла-лай-уллалай! Песни родные, печальные песни гор, когда вы родились, где и как? Откуда вы взялись, такие удивительные, такие прекрасные?

Надпись на пандуре:

Ты думаешь, эти мелодии - дело струны?

То звуки, рожденные в сердце, слышны.

Надпись на кинжале:

Две песни, два лезвия, две стороны:

О смерти врагов, о свободе страны.

Надпись на колыбели:

Нет на свете человека,

Над которым в колыбели

Песен добрых материнских,

Песен ласковых не пели.

Надпись на придорожном камне:

Дорога и песня - удел молодца,

Дороге и песне не будет конца.

Надпись на могильной плите:

Он песни пел, и слушали другие.

Теперь он слушает, когда поют другие.

Песни старинные, песни новые... Песни колыбельные, свадебные, боевые. Длинные и короткие. Печальные и веселые. По всей земле поют вас! Слова нанизывают, словно бусинки, на серебряную нить. Слова заколачивают крепко, словно гвозди. Слова возникают и текут легко, как слеза за слезой, когда плачет красавица. Слова летят и попадают в цель, как стрелы, выпущенные опытной рукой. Слова вьются и уводят вдаль, как горные тропинки, по которым можно уйти в конце концов на край света.

Пространство между строчками - словно улица, на которой стоит дом твоей любимой! Оно словно межа на отцовском поле. Оно как час рассвета и час заката, отделяющие день от ночи.

Песни, записанные на бумаге, и песни, не записанные на бумаге. Но какой бы ни была песня, она должна петься. Непоющаяся песня все равно что нелетающая птица, все равно что небьющееся, нестучащее сердце.

В горах у нас говорят: когда чабаны не поют песни, овцы перестают щипать траву. Но когда звучит песня над зеленым склоном горы, пасутся и щиплют даже неумелые, только что родившиеся ягнята.

Один кунак попросил другого спеть песню на его родном языке. То ли не знал гость ни одной песни, то ли не умел петь, но только сказал, что у них в народе нет ни одной песни.

- В таком случае надо посмотреть, сами-то вы есть или нет? Не может существовать народ без песни!

Ай, дай, даллалай! Дала-дала, дулла-лай! Песни - это ключи, которыми открываются заповедные сундуки языка. Ай, дай, даллалай! Дала-дала-дулла-лай!

Расскажу о том, как родилась песня. Об этом я давно уж написал стихотворение. Вот оно.

КИНЖАЛ И КУМУЗ

Аульский парень в старину,

Что жил за перевалом,

Имел смоковницу одну,

Владел одним кинжалом.

Козла единственного пас,

Где зелена поляна...

И вот влюбился как-то раз

В одну из дочек хана.

Был парень смел и не дурак,

Но хан расхохотался,

Когда посвататься бедняк

Однажды попытался.

Пускай козла, мол, своего

Подоит он сначала

Владелец древа одного

И одного кинжала.

И отдал дочку он тому,

Кто золотых туманов

Имел до дьявола и тьму

Имел в горах баранов.

И парня бедного тоска

Под стать огню сжигала.

И оттого легла рука

На рукоять кинжала.

Козла он в жертву небесам

Принес и с камнем вровень

Срубил единственную сам

Смоковницу под корень.

Кумуз он сделал из ствола,

Как требовала муза,

И превратил кишки козла

Он в струны для кумуза.

И струн коснулся он едва

В загадочном тумане,

Как родились на свет слова,

Что клятва на Коране.

Не старясь, милая с тех пор

Ему принадлежала

Владельцу двух сокровищ гор:

⇐ Предыдущая 16 17 18 19 202122 23 24 25 Следующая ⇒