Глава 4. Дрезден. КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ.

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 4

Глава 4

Лола

Я не контролировала своё дыхание.

Прислонившись к двери, я прижала ладони к груди, часто дыша.

Чёрт! Чёрт! Чёрт!

Дрезден поцеловал меня. Поцеловал меня.

Охренеть.

Потянувшись, я прижала пальцы к губам. Они хранили его вкус: корица и табак. Я должна ненавидеть это, но он был таким экзотичным, от чего в голове стоял туман.

Он, мать твою, поцеловал меня. И что мне теперь делать?

Каждый дюйм моего тела был наэлектролизован. Даже на кончиках моих ушей было такое чувство, что кто-то проехался электрическим катком прямо по ним. Волны жара проскакивали от макушки до кончиков пальцев и оседали внизу моего живота так, что мне пришлось сжать бёдра.

Судьба вмешивается каждый раз, как только Дрезден оказывается рядом со мной. Ванная, репетиционный зал, а теперь долбанный лифт.

Он поцеловал меня!

Я не могла выбросить это из головы.

Около моих ног кучей валялись футляр и моя сумка. Я бросила их так неаккуратно, как только спаслась от плавящего меня взгляда Дрездена. То, как он смотрел на меня, когда я его оттолкнула... я сделала ему больно. Я сказала ему, чтобы он отстал от меня. Он не ожидал этого. Пробежал пальцами по своим бровям, я в который раз нервно их пригладила. Ну что ж, всё чертовски плохо! Я сказала ему, что мы не можем, что нам не следует, а у него в любом случае хватило духу попробовать.

Мне нравилось, что он попытался.

И я ненавидела это.

Фуф, чего я ещё хочу? Был ли кто-то ещё в этом мире смущён так же, как и я? Мне следовало бы думать о том, как я буду играть перед тысячами людей сегодня вечером, вместо того, чтобы быть поглощённой своей одержимость Дрезденом Гэлифаксом. Дрезденом и его бархатистым ртом. Дрезденом и его умелыми пальцами, и обжигающим жаром, и, блядь, мог ли он когда-нибудь целоваться...

Я ударилась о дверь затылком. Прочь эти мысли! Прочь!

Они были как клещи, вдавленные и сжимающие мою плоть.

Я желала Дрездена. Хотела его так, как никогда бы и не могла представить. Оставаться девственницей становится всё страшнее для меня самой. Это нормально быть такой разгорячённой, такой оголодавшей из-за кого-то? Я знала, что он будет очень опытным. Парень не мог целоваться, так держать меня, не будучи таковым.

Он был дерзким, делая то, что он проделал в лифте. Дикое пламя в его глазах раздавило мои лёгкие и сожрало все мои силы. Если бы лифт не раскрылся, разрушив чары, я могла бы... НЕТ! Сейчас самое время принять душ.

Желательно, холодный.

* * *

Сладкий, дикий, чернее смоли. Чтобы я не услышала, но это вырвало меня из грёз. Это был звук, который я слышала раньше, в то время, когда мне нужно было чувствовать, что кто-то понимает меня. Когда тебе только семнадцать, невозможно почувствовать, что кто-то способен на это.

В моём случае с хулиганами и манящим поцелуем лезвия, всё ещё сложнее.

Распахнув глаза, я вижу белую стену. Всё верно, моя комната в отеле. Душ забрал мои последние силы. Обернув свои густые влажные волосы полотенцем, я рухнула на кровать и лишилась сознания.

Звук появился вновь: слова сквозь стену. Я улавливаю обрывки фраз и цепляюсь за них.

- Ты борешься со мной, - пел знакомый голос.

Дрезден. Это пение Дрездена прорывается через штукатурку.

- Ты вновь загнала меня в угол, и я не могу устоять на ногах... - Он не кричал свой текст. Это было негромкое бормотание, густой баритон, слегка сдержанный.

«Он пел для меня»- была моя первая, перехватывающая дыхание мысль. Нет. Невозможно. Он просто репетирует перед вечером. Я села, полотенце слетело с моей головы. Мокрые пряди щекотали мои оголённый плечи, когда я схватила с тумбочки свой телефон. Уже три.

Я так долго спала? Дерьмо. Дёргая беспорядок на своей голове, я прониклась мягким бормотанием Дрездена. Даже несмотря на то, что между нами была стена, его музыка окутывала мои лёгкие, проникала мне в душу. Он был связан со мной так, что ему никогда не стоило бы знать об этом.

Моя рука постукивала в такт. Я потёрла свою тату, успокаивая фантомные раны.

- ... ещё одна ночь перед нашим падением. Борись с мной, царапая ногтями и кусая зубами...

Закрыв глаза, я разрешаю себе попасть под его гипноз. Мне было так там комфортно среди страсти, страха. В своей комнате я была в безопасности. Дрезден не мог видеть или слышать меня и мой отклик. Всё было так, как будто мне опять семнадцать, его текст пробирается в самые глубины моего разума.

Тогда, я бы даже никогда не могла вообразить, что буду говорить с Дрезденом Гэлифаксом. Мои мечты играть в группе были такими оптимистичными. Я знала, что была довольно неплоха в этом, но всё зависело в большой степени от самой индустрии, чем от меня.

Шон был тому доказательством, если оно мне требовалось. Он много лет сражался за то, чтобы оказаться на том месте, где он сейчас есть, и я знала, что это по-прежнему очень невзрачно по сравнению с тем, чего он желал на самом деле.

Тем не менее, если бы я стала такой же знаменитой, как мой брат сейчас, то этого было бы достаточно. А теперь я взлетела выше него. Открыв глаза, я смотрю вниз на свои босые ноги. Он увидит меня сегодня вечером. Он подбодрит меня, будет гордиться мною.

ОТ воспоминаний о том, как ястояла в «Филлмор» с Дрезденом, мой рот кривится от горечи. Очень жаль, что мои родители никогда не смогут прийти. Он предлагал, блядь, чтобы они прилетели. Педлагал привезти их!

Мои родители никогда бы не смогли уверовать в то, что я делаю.

Они ненавидели это с самого начала.

Только Шон был там ради меня. Схватив свой телефон, я начинаю звонить. Гудок проходит несколько раз, после каждого из которых моё настроение падает. Звучит его голосовая почта. - Привет, - шепчу я, боясь, что Дрез может услышать меня в своей комнате. - Хм, я звоню сказать, что не могу дождаться, чтобы увидеть тебя сегодня вечером. Я тоже тебя поддержу, договорились? - Мне хотелось сказать намного больше. Спасибо тебе за то, что двигал меня вперёд.

Спасибо, что был для меня большим родителем, чем настоящие.

- Пока, - одно слово, всё, что я смогла вытянуть из себя. Повесив трубку, я спрятала своё лицо в водопаде собственных волос. Скорее всего, он готовится. Он выступает в пять, тогда я наверняка права. Логика не была до конца поглощена моим угнетённым состоянием. Мне нужно с кем-нибудь поговорить.

- Ты борешься со мной... - пел Дрезден, мучая меня. - И я едва стою на ногах.

Я энергично растираю свои щёки. В эту игру можно играть вдвоём. Чехол моей гитары с шумом опускается, когда я большими пальцами открываю защёлки на нём. Я тщательно настраиваю гитару, краем уха прислушиваюсь к тому, какую песню начинает петь Дрезден.

- Сладкая малышка, - напевал он. Мой пульс отстукивал рваный ритм, жёсткий медиатор, зажатый между пальцев, щекотал струны. За завесой переливов моих струн я слышала, как он стих, как он прервался.

Он не ожидал, что я отвечу ему таким вот образом.

От ухмылки болели щёки.

- Ты пылаешь. - Он стал громче, решительнее. Он придвинулся поближе к стене? - Моя любовь, милая моя, это будет для тебя в последний раз... - Стоя ровно, я не пропустила ни одной ноты, пока шла к разделяющему нас окрашенному барьеру.

Между нами было одновременно всё и в тоже время ничего, когда мы играли с Дрезденом вместе. Мы были совершенством. Нам не надо было видеть друг друга, мы чувствовали ритм и следовали за по его следам. Он вёл меня, но я оставляла следы, чтобы мы вернулись. Когда мы ускорялись, то же самое делало и моё сердце.

В его словах было какое-то эхо, как если бы он прижался щекой к стене. - Ты будешь моей, если я достану тебя с того света.

Я крепко сжимала зубы, дрожь распространялась по всем моим клеточкам. До этого он пел для себя. Что-то изменилось.

Он пел для меня.

- Ты будешь моей...

Сглотнув, несмотря на то, что весь мой язык распух, я сжала колени вместе. Жар вернулся. Он вцепился в меня, это был пар, который нужно было выпустить. Блядь, я была полностью готова для Дрездена. Вот чем было это чувство. Эмоция, которая согнула меня пополам своей волей, которая держала меня в плену так же, как и низкий голос моего вокалиста.

Я представляла, на что это будет похоже, если поцеловать его снова.

Он был таким настойчивым, таким первобытным. Он так хорошо пах, о боже, если я только ещё раз окажусь рядом... Прежде чем сама поняла, что делаю, я прижалась губами к стене. Я знала, что это такая глупость. Если бы кто-то увидел меня, они бы подумали, что я сумасшедшая.

Или жалкая. Но не было никого, кто бы наблюдал за мной. Прямо сейчас, во время нашего музыкального единения, не могло быть никаких стен. Я целовала холодную краску, но от его грубого тона материал вибрировал. Он затронул мои лёгкие, пронёсся вниз по позвоночнику и дальше, от него немели губы.

Я играла окончание «VelvetLost» с закрытыми глазами. Последние звуки музыки растаяли, как снежинки на моей обжигающей коже.

Я думала о его медовом языке, его угрюмом взгляде. Когда я подняла взгляд, то пустая стена оставила меня в подавленном настроении. Сражаться с Дрезденом было так сложно. Всё, к чёртовой матери, было так сложно.

Как и он сам. Всё, связанное с ним, такое сложное. Как самая настоящая девственница, я покраснела, как свёкла. Я оценила по достоинству то, что была одна.

- Лола.

Вздрогнув, я отскочила от стены. Вот дерьмо. Чего ещё я ожидала? - Хэй, - ответила я невразумительно, чувствуя дрожь в своём голосе.

Что-то скользнуло по стене. Не знаю, была ли это его рука или что-то ещё. Мои глаза скользнули к тому месту, которое я целовала, представляя, что он повторял за мной. - Лола, - снова сказал он резче. - Мы должны взять парней и отправиться в «Филлмор»

Я кивнула, зная, что он не может видеть. - Хорошо. Дай мне только переодеться.

- У них там есть одежда для тебя.

Скривив губы, я рассмеялась. - Серьёзно? Отлично. В любом случае, почти вся моя одежда грязная.

Он больше ничего не сказал, поэтому я поспешила влезть в самую чистую одежду, что у меня осталась. Если организаторы - или это было только для Fourand a HalfHeadstones? - собирались меня переодеть, то я не буду беспокоиться.

Я оголила свой затылок, стянув волосы в узел. Меня изнурила эта небольшая импровизация, а не те усилия, что я приложила. Когда он поёт, я чувствую, будто он проскальзывает через мою голову к самому нутру, к моей сущности. От мыслей о том, как сам Дрезден проскальзывает в какую-то часть я становилась влажной.

Длительное время я стояла, положив руку на латунную ручку двери своего номера. Я считала секунды. Каждая из них была очередной частицей жёсткого барьера между мной и Дрезденом. Желание моего сердца успокоиться ничерта не работало.

Побеждённая, я вышла в коридор.

Он ждал меня.

Прислонившись к стене, скрестив колени, пальцами цепляется за джинсы - он напоминал мне ковбоя из вестернов. У него даже была незажжённая сигарета в зубах. Его окутывала завеса из тяжёлого запаха табака. Он курил в комнате?

Языком Дрез прижал сигарету к уголку своего рта. - Мне нужно по-быстрому выкурить одну, пока мы не выдвинулись отсюда? Ладно?

Пожав плечами, я прислонила свой футляр к бедру. - Как хочешь.

Он вскинул бровь, но ничего не сказал. Я колебалась, когда он вошёл в лифт.

Зеркальная поверхность демонстрировала мне моё лицо, лишённое красок. - Идёшь? - спросил он невозмутимо.

Он что притворяется, как будто здесь ничего не произошло? Прикусив язык, я затащила себя вовнутрь. Думаю, это самый лучший способ справиться с этим. Всё по-честному, ведь это я отвергла его. Если всё по-честному, тогда почему мои ладони были такими липкими?

Я знала ответ, и чувствовала к нему отвращение.

Боже, я такая слабая. Я сказала ему отстать от меня, сказала, что между нами ничего не может быть, а сейчас я стою здесь и жалуюсь на его долбанное отношение ко мне.

Моя голова раскалывалась.

Дрезден направился прямо к главному входу, когда мы вышли в вестибюле. Было трудно поспевать за ним, у него было преимущество с его длинными ногами. Он едва успел прикурить сигарету, когда перед нами остановилась машина. С заднего сиденья помахали Портер и Кольт.

- Эй! - басист выглядел очень довольным. - Отлично! Мы собирались уезжать, а потом вернуть за вами двумя машину, но вы оба здесь, так что залезайте.

Кончик сигареты Дрездена пылал ярко-красным, дым валил из его рта. - Сначала мне нужно докурить.

Кольт перегнулся через Портера, дико хмурясь. - Мужик! Не кури нахрен перед тем, как будешь петь! Я сто раз тебе говорил!

Он прав. Это так безответственно. Для человека, который так помешан на том, как звучит его группа, это было неуместно. - Может ты покуришь потом? - спросила я.

Вспышка оказалась настолько яркой, что я отступила. - Прости, ты, блядь, даёшь мне советы грёбанные советы насчёт пения?

- Я только сказала...

- Она только сказал то, что говорим все мы, - прорычал Портер. Высунувшись из машины, он скользнул к сигарете Дрездена. Отступив назад, Дрезден с лёгкостью предотвратил его попытку. - Давай! Просто забирайся в машину, Дрез!

Он показал нам свой затылок, глубоко затягиваясь, его ответ был прост - Отправьте за мной машину. - А потом он ушёл, не оборачиваясь, обходя здание вокруг.

Я сделала один шаг, прежде чем Портер потянулся и нежно обхватил меня. Я не была такой ловкой, как Дрез, чтобы увернуться от него. - Забудь о нём, Лола. Просто поехали.

Бросив взгляд в ту сторону, в которой исчез певец, я нахмурилась. - Разве нам не надо убедиться, что с ним всё в порядке? Что он придёт?

- Он придёт, - Кольт грубо потёр свою бритую голову. - У парня просто иногда бывает хреновое настроение. Боже.

В лучах вечернего солнца глаза Портера выглядели как расплавленный шоколад. - Всё нормально. Помни, о ком мы говорим. Дрезден не откажется от шоу. Никогда.

Мне потребовалось много усилий, но я открыла дверь и забралась внутрь.

Глава 5

Дрезден

К тому времени, когда вернулась пустая машина, моя злость поутихла.

Сам того не осознавая, я скурил три сигареты. Я не задумывался, что так много курил в последнее время.

Все меня достают. Говорят, что мне делать, и чего не делать... Посмотрев в окно, я увидел, что тротуары заполнены людьми. Шоу должно было начаться уже совсем скоро, фанаты собирались в толпу около «Филлмор».

Мое дыхание окутало туманом стекло. Как бы со стороны, я наблюдал за тем, как прижимаю палец и вырисовываю одну единственную букву:

Л.

Лола Купер. Лола, черт тебя побери, Купер.

Мне было тоскливо в гостиничном номере. Пение уже было просто привычкой, которая разогревала мои голосовые связки и оставляло чем-то занятым. Песни, которые я пел, были под мое настроение, они были такой же непокорной вещью, которая не могла меня удержать от борьбы с девчонкой, которую я так жаждал.

А потом появились первые аккорды гитары.

Из-за них я утратил свой дар речи. Только на мгновение, но для меня это было целой вечностью. Лола слышала меня и в ответ она присоединилась ко мне вместе со своей музыкой. Это было просто восхитительно, переплетение наших песен, разделенных всего лишь стеной между нами.

Всегда стены. Всегда какие-нибудь преграды.

Я хотел ломать каждую долбанную стену голыми руками.

Мне придется найти выход.

Охрана провела меня через заднюю часть здания, по коридорам все больше заполненными движущимися телами людей, больше, чем когда-либо. Я слышал музыку и знал, что Портер и Кольт занимались проверкой звука. На большой арене мой взгляд упал на остальную часть моей группы.

Лола была занята своей гитарой, не замечая, что я смотрю на нее. В помещении наряду с другими группами, также находились и VIP-фанаты.

На мое плечо опустилась чья-то рука. - Дрезден! Вот ты где. - Фыркнула Бренда, сдувая волосы с глаз. - Ты практически пропустил саунд-чек.

- Практически, - согласился я. Теперь все меня увидели. Я сверкнул ленивой улыбкой. - Простите. Я здесь, давайте сделаем это.

Выражения лиц, обращенных ко мне, были самыми разнообразными. Слюнявые фанаты это одно, но был еще и ничего не выражающий взгляд Шона Купера, который застал меня врасплох. До этого во время тура у других групп едва ли хватало времени на то, чтобы проверить звук. Тот факт, что именно мы были хедлайнерами, означал, что мы всегда были на первом месте.

Группы, которые открывали выступление, такие как BarbedFire, очень редко получали саунд-чек.

Так почему он здесь? Я посмотрел на Лолу. Из-за неё, да?

Забравшись на сцену, я быстрым движением хлопнул руки Портера и Кольта. - Извиняюсь за то, что было. Мне просто было нужно немного личного пространства.

- Эй, все нормально, мужик, - Кольт подбросил свою палочку. - Давай, сделаем это.

Схватив микрофон, я прошел мимо Лолы. Я не знал, что сказать, поэтому даже и не пытался.

Я задался вопросом, изменится ли это когда-нибудь.

* * *

«Филлмор» был наполнен до отказа, люди стояли вплотную друг к другу. Они толкались, кричали и умоляли продолжать шоу. Открывающее выступление BarbedFire было сильным.

Я наблюдал из-за кулис.

Шон Купер отлично играл на своей гитаре. Он просто рвал ее на части, как того, кого бы хотел покалечить. Парень был хорош, лучше, чем два года назад. Слушая его звук, его манеру, я знал, что Лола научилась у него.

Мой рот порочно искривился от осознания одного факта- Лола была лучше.

Интересно, знает ли это он сам. Глядя на его широкую спину, на то, как содрогаются его плечи от напряжения, я подавил злую усмешку. Если он до сих пор не знает, но ему станет все известно сегодня вечером.

Я должен был воздать группе должное. Они хорошо открыли выступление, настроив толпу на правильную волну. Вокалист, парень по имени Томас, поприветствовал всех. Он сказал то, что было оговорено контрактом, перечисляя группы, которые выступали. В особенности выделяя меня и Fourand a HalfHeadstones.

Стоя поодаль, я не думал, что кто-то увидит меня. Вежливое покашливание доказало мне, что я был неправ. Повернувшись, я посмотрел на брюнетку. Команда одела ее во все темное: обтягивающие джинсы-скинни и топ, туго обтягивающий ее грудь. Это было похоже на то, что было на фотографиях, которые были сделаны для рекламной акции.

Явно, что это было сделано преднамеренно.

- Привет, - произнесла Лола громко, музыка заглушала ее. Она пинала пол своим слишком высоким ботинком. Он вообще может в них ходить? Взгляд голубых глаз покинул меня, как обычно оставив после себя во мне пустоту. Она смотрела на ярко освещенную сцену.

Я знал, зачем она была здесь. Наклонившись, я проговорил ей прямо в ухо, то, как она с трудом могла дышать, взволновало меня. - На самом деле, они играют очень хорошо.

Нос Лолы практически касался моего. - Они всегда играют хорошо! Ты был с ними в турне, разве раньше ты не слышал их?

Вспышка жара охватила мою шею. Я не слышал BarbedFire. Обычно, я проводил саунд-чек, а потом уходил до тех пор, пока не подходило время моего выступления. Остальные группы были просто невнятным шумом на заднем плане. Мне следовало быть более внимательным. Мне было все равно.

Единственная группа, которая должна быть на вершине- моя.

- Конечно, - быстро ответил я. - Слышал. Я хочу подышать воздухом, мы выходим после следующей группы. Хочешь выйти?

Отбросив назад свои густые кудри, она с тоской посмотрела на сцену. У BarbedFire была еще одна песня; я знал ее ответ еще прежде, чем она его озвучила. - Пока нет.

Обрушился звук барабанов, заглушая мои слова. - Ты слышала их миллион раз. Зачем тебе стоять здесь снова?

Ее губы сковал хрустящий мороз. Они стали неподвижными и хмурыми. - Потому что я хочу быть здесь.

Без всяких возражений, я пожал плечами. - Хорошо. - Мои пальцы коснулись пустой пачки сигарет. - Это хорошо. Я просто... Хорошо. - Любой малейший отказ со стороны Лолы сводил меня с ума.

Обойдя ее, я поспешил к боковой двери. Она вела в небольшой огороженный внутренний дворик. Пока группа была на сцене- там было пусто. Персонал был слишком занят тем, чтобы быть уверенными, что все в рабочем состоянии, вместо того, чтобы сделать перерыв.

Опустившись на холодную землю, я поджал губы. У меня перехватило дыхание, это последний момент, когда я мог покурить. Надо было оставить одну сигарету. Блядь. Я слишком много курю. Лола была моей новой зависимостью, и, когда она не удостаивала меня своей милости, оставался только табак.

Но и это слишком меркло рядом с ней.

Взъерошив волосы, приводя в порядок свою голову, я сглотнул.

Я сказал Лоле до этого, что больше не испытываю страха перед выступлениями. Хотя, я хотел бы испытать это. Почувствовать все, что угодно, кроме жажды к женщине, сопротивление которой было просто превосходным.

Потирая лоб, я уставился на горящее оранжевое небо. Ранняя луна висела в уголке. Смех, вылетевший из меня, был пугающим. Что это за черт? Что мне делать со всем этим гребанным зудом?

Я бы оторвал свою плоть от костей, если бы это помогло мне почувствовать себя снова нормальным.

Сквозь толстые стены было слышно, что музыка стихла. Ее заменили ликующие возгласы- BarbedFire закончили свое выступление. Это означало, что Лола будет праздновать со своим братом.

Возможно, после того, как мы отыграем, она будет праздновать со мной.

Эта мысль была просто отравой. Она взволновала меня, дала мне надежду, которую было так опасно иметь. Через короткий промежуток времени все увидят ее. Они будут наслаждаться долбанной музыкой, которую делает Лола Купер.

Весь мир захочет праздновать с ней после. Что делает меня более особенным? Прикрыв глаза, я подумал о лифте. А потом о том частном шоу, что мы отыграли вслепую сквозь стены нашего отеля.

К своему стыду, в тот момент, когда я взывал к ней, я уперся своим лбом в прохладную штукатурку. Я воображал, как касаюсь ее, ломаю стену и прижимаю ее к себе.

Я потерпел поражение. Я выгнал Джонни, чтобы он не утянул за собой всех нас.

Теперь меня втянули в этот чертов ад вместе с этой гребанной женщиной.

Вдохнув полной грудью, я поднялся на ноги.

У меня еще один шанс, прежде чем кто-нибудь еще увидит эту чудесную девочку, какой она и была, и попытается украсть ее из моих рук.

Сегодня вечером первое шоу Лолы. Она будет взволнована – нет-она будет просто в экстазе от всего этого. В своей голове я видел ее горящие щеки и мерцающие глаза.

В пылу ее радости и гордости, я мог бы стать... именно там был мой шанс.

Моя последняя возможность.

Сегодня вечером должна быть вечеринка после выступления.

***

Толпа требовала крови.

К счастью, я был готов опустошить свои артерии.

Все, кто находился в «Филлмор», были на пике. Ониждалинас-Four and a Half Headstones.

И, мы на месте.

Мы все поднимаемся на сцену, и крики становятся с каждым разом все безумнее, требовательнее. Они знают нас в лицо и по имени. Лола больше не будет обделена в этом.

Глядя на океан размытых лиц, я искал признаки, указывающие на ее имя. Это были наши фанаты, и они были готовы осудить нас.

Вспышка беспокойства замедлила ход моего сердца.

Если Лола плохо отыграет, они не будут добры.

Она стояла в стороне, держа наготове свою гитару Stratocaster. Это было ее оружием- оно ей понадобится. Лола посмотрела на меня- это был немой крик о поддержке. Я хотел дать ей это, но все, что я мог сделать- это улыбнуться с уверенностью, которую я так пытался призвать.

Я хотел, чтобы мы порадовали наших фанатов. Я не хотел, чтобы Лола потеряла их любовь.

Это было тем, на что я... только я... чувствовал, что мог предъявить права.

Подождите, вот дерьмо. Любовь? Я в самом деле это так назвал... стоп. Сосредоточься. Я схватил микрофон, сжимая его так, как будто это был мой мозг. Сейчас совсем не время.

Ты должен сконцентрироваться на шоу.

- Привет, Денвер, -я прижал микрофон к губам, мой голос был сладким и бархатистым. Как я и ожидал, толпа взорвалась ревом. Это была чистая энергия, наркотик, который управлял моими артериями.

Мне нужно было больше.

- Знаете, - сказал я, проходя вдоль широкой сцены. - Мы впервые играем в «Филлмор». - Еще больше шума, я ждал, пока они успокоятся. - Но я здесь не впервые. - Звук любопытства и волнения прокатывается по этому морю.

Это было именно то, чего я хотел.

Повернувшись, я увидел, что Лола смотрит на меня. Я никогда не видел, чтобы ее глаза были такими большими. - Я приходил сюда, когда был ребенком. И знаете, о чем я тогда думал? Все, о чем я мог думать тогда, это то, что, возможно, когда-нибудь я буду здесь. - Мой взгляд блуждал по арене. - Может быть, я смогу сыграть. -Один, два- я даю им сделать вдох. Напряженное терпение было ошеломляющим, но это не было моим первым выступлением.

Время было всем.

Я покачал головой. - Итак. Я здесь. Думаю, настало время сделать то, ради чего я мечтал сюда вернуться... - С широкой улыбкой, которая обнажала все мои зубы, я подмигнул. - Чтобы поставить это гребанное место на колени.

Вот оно. Толпа была настроена.

На нетронутом холсте сцены –моей сцены - звук барабанов сигнализировал, что шоу начинается. Кольт заряжал воздух для нашего искусства, заглушая аудиторию своим грохотом. У меня во рту был вкус, будто адреналин перемешался со сладкой ватой - все трепетало.

Музыка- моя первая любовь. Лола стояла наготове, поглаживая струны. Вот это заменит ту пустоту, что она создала. Она улыбнулась мне, она мне, блядь, улыбнулась...

И я знал, что это не было правдой.

Я взревел в микрофон так, как только мог человек, разлетевшийся на части. Я собрал все свои эмоции- хрупкие и страшные одновременно. Оказавшись под моим звуком, мир просто рухнет. Я пировал и танцевал в пепле.

Но, подобно стеклу, сталкивающимся с чем-то твердым, это будет моей погибелью.

Исполняя слова песни TuesdayLeftBehind, мы показывали толпе, кем мы были на самом деле. Fourand a HalfHeadstones изменились после того, как мы потеряли Джонни Мьюза. Мы звучали лучше, чем несколько месяцев назад.

Мы должны были выгнать его раньше.

Если бы я сделал это, встретил бы я когда-нибудь Лолу Купер?

Она ударила по струнам гитары, вызывая звуки, которые выворачивали меня наизнанку. Люди чувствовали это- они стали ничем иным, как ртами, наполненными зубами и просящими еще больше. Они не будут разрывать ее на части. Они знают. Они все, мать их, знают, что я делал.

Лола была чертовски потрясающей.

Сегодня ночью, просто продержаться до ночи. Я не уступлю ее им. Я не вынесу этого.

Все песни для меня слились воедино. Они являли собой путеводитель, который вел слушателей сквозь мир дыма, угля и ржавчины. Они вкушали нашу религию, наслаждаясь каждым словом песни так, как будто я писал это специально для каждого из них. Когда мы подошли к нашей последней песне, я задыхался. Пот превратил мою кожу в бронзу- блестящую и обновленную.

Сзади моя рубашка была насквозь мокрой. И перед тоже. Взгляды всех девушек с первого ряда говорили все сами за себя. - Послушайте, - прошептал я в микрофон. Я стал громче, привлекая их внимание. - Это наша последняя песня. - Я подождал, пока не иссякли расстроенные возгласы. - Это моя любимая. Может, и ваша тоже.

Портер и Кольт исторгли первые ноты, которые предвещали NoMoreStars.

Купаясь в восторгах, я пересекал сцену. Лола встретила мой взгляд. Она светилась, скривив губы. Все в ее лице, в ее образе, заставляло меня думать о сексе. Я хотел схватить ее, поцеловать ее еще жестче, чем это было в лифте.

Притяжение между нами притягивало нас. Я видел, как куда-то упала ее радость. Она не разозлилась. Это не была холодная стена отрицания. От жара силы, движущей нас, музыка тонула в душе нас обоих...

Лола дрожала от похоти.

Блядь. Долбанный ад.

Наполняя свой голос этой ненасытной потребностью, я во все горло пел слова NoMoreStars. Она последовала за мной, неистово перебирая свои струны. Ничто не могло остановить нас- ни одного из нас.

Four and a Half Headstones былиединымцелым.

Когда у меня будет Лола...

Я тоже буду цельным.

Глава 6

Лола

Я никогда не чувствовала себя такой живой.

Пот сбегал вниз по моей груди, задняя сторона моих коленей была натянута, словно резина. Я думала, если я попытаюсь, то смогу просто прыгнуть вверх и уже не вернуться обратно.

Это было всем- это была музыка.

Смех, плач, абсолютно ничего не имело значения, ничего не могло предотвратить этого. Я была сплошным пучком нервов, готовым взорваться. Или, возможно, я уже взорвалась. У меня звенело в ушах, мой разум, который представлял собой бочонок пороха, оставил лишь какие-то обрывки, которые заполонили мою голову одним лишь словом.

Рок-звезда.

Я была грёбанной рок-звездой.

Стоя за кулисами или в толпе во время шоу, я думала, что знаю, на что это будет похоже, когда я играла бы перед большим количеством людей. Я только думала, что я знаю. Я не имела даже отдаленного представления ЧТО это такое.

Дрезден расхаживал перед ними, он двигался стремительно, высоко подпрыгивал вверх и громко кричал. Вены вздулись на его горле. Его предплечья становились рельефными и подрагивали, когда он сжимал в тисках микрофон. В своей стихии он был прекраснее, чем когда-либо.

Я по-прежнему беспокоилась, что буду неуклюжей. Что-то изменилось: дух сосредоточения его голоса не был обращен на меня. Я находилась там, стоя позади, и была избавлена о его воздействия.

Толпа принимала каждый удар.

Финальные ноты «NoMoreStars» медленно растворялись в моем слухе. Нет, еще рано. Я еще не закончила. Поддавшись своим желаниям, я провела по струнам и продолжила мелодию. Это было импровизацией, но фанаты требовали еще. Кольт и Портер рядом со мной затихли. Неожиданно... я исполняла гитарное соло.

Я встретила взгляд Дрездена. Как в тот день на прослушивании, я чувствовала его притяжение. Этот человек выворачивал меня наизнанку. Он проникал в мою сущность одним лишь взглядом. Дрездену не надо было что-то, чтобы коснуться той части внутри меня.

Едва удерживаясь в своих виниловых ботинках, я выпустила гитару из рук-она повисла на ремне.

Мертвую тишину зала «Филлмор» поглотила черная дыра. Казалось, что каждый человек делает столько шума, сколько он только бы способен произвести.

Он требовали исполнить на бис, но кто-то выводил меня со сцены. Совершенно не думая, я вырвала свою руку. Я не хотела никуда уходить! Это место было моим домом, моей жизнью, и каждый частичка меня требовала, чтобы я не отпускала это поклонение культу...

- Лола, - сказал Шон, сверкая зубами. - Лола! Твою мать! Ты была просто потрясающей!

Я толкнула его назад своими объятиями. Вместе мы, спотыкаясь, зашли за кулисы, подальше от ослепляющего света. - Шон! О, Боже, Шон! Ты видел это?

Мы прыгали, беспорядочный шум голосов охватил все здание, наполнив его возбуждением. То, что говорили мы- не имело значения. Только наши чувства имели значение.

Обхватив меня за плечи, он встряхнул меня так, что зубы попадали друг на друга. - Как тебе удалось это настолько великолепно?

Ощущая себя такой дерзкой, я позволила себе ухмыльнуться. - Я всегда была такой великолепной.

Шон нахмурился. Мое нутро подсказало мне, что я все испортила, пока не заметила, что он смотрит мимо меня. Обернувшись, я отошла в сторону и увидела Дрездена на расстоянии вытянутой руки. - Она действительно хороша, - сказал вокалист. Он протянул руку моему брату. - Давно не виделись.

- Ну, - Шон сцепил свои пальцы, отвечая на рукопожатие. - Не совсем. Я видел тебя неоднократно.

Натянутая улыбка Дреза расстроила меня. - Этот тур был очень напряженным для меня, прости.

Мне было некогда беспокоиться о напряжении. Начала собираться толпа, Бренда вела Портера и Кольта к нам. - Отлично поработали сегодня, парни, - сказала она. Она просияла, глядя на меня, а потом заметила моего брата. - Особенно, ты Лола. Шон! Привет, отличное открытие шоу.

- Спасибо. - Теребя свое ухо, он посмотрел на всех нас. - Нужно собраться. Лола, я и парни собираемся в местечко вниз по улице. Я напишу тебе, если ты захочешь показаться на вечеринке, ладно?

- Конечно. Звучит неплохо. - Я снова улыбалась. Я не могла сдерживать свой восторг. Он продолжал возрастать, четкие изображения того, что я только что там сделала. - И спасибо, Шон.

Он отступил назад, шевеля пальцами. - За что?

Что был там для меня, что подталкивал меня. - Просто... за все. - Он закатил глаза, прежде чем поторопиться уйти прочь.

Бренда обхватила свои бедра, ее волосы подпрыгнули вверх. - И по поводу вечеринки. Вам парни лучше быть готовыми забраться в автобус завтра.

- Я буду в порядке, - сказал Портере, крепко толкая меня локтем. - Не могу отвечать за новичков, однако.

Смеясь, я слегка толкнула здоровяка. - А я вам говорила, что эта вечеринка для меня не первая.

- С нами - первая. - Барабанщик сцепил наши руки вместе, пока Портер подталкивал меня вперед. Для этих двоих не составило труда дотолкать меня до заднего выхода. - Пойдем! Машина подвезет нас немного дальше по улице, клуб должен быть потрясающим!

Дрезден следовал за нами, как ищейка, которая шла по моему следу. - Подождите. - Я уперлась каблуками, царапая пол. - Подождите, подождите! Вы идете туда же, куда и Шон со своей группой?

Они отпустили меня, никто из них не хотел встречаться со мной взглядом. - Он может появиться, - пробормотал Портер.

- Может? - Морщинки залегли на моей переносице. - Они будут тусоваться в другом месте, потому что они и не ждут, что смогут попасть в тот клуб, не так ли? - Я не ждала пока они заговорят, их глаза метались по сторонам, проскальзывая по мне, как будто я была из масла. - Если он или кто-то из группы появится, то лучше их пустить внутрь.

Чья-то рука опустилась на мою голову. Дрезден. - Успокойся. Я дам знать службе безопасности, что они могут зайти. Так справедливо, ребенок?

Ребенок. Мое сердце просто распирало от звука имени, которым он перестал меня так быстро называть. Я сказала ему не делать этого, вот причина. Я сказала, что не была чертовым ребенком. Тысячи мелких иголочек поскакали вверх по моим рукам. А потом он спросил меня... он спросил меня, что я делаю с ним. Каждый дюйм моего тела становился горячее, от воспоминаний о произошедшем в той ванной.

Прочистив горло, я была первой, кто вырвался на свежий воздух. Вокруг все было наполнено криками, вспышками и людьми в черном, которые держали в страхе всю эту толпу.

- Парни, вы сказали, что хотели мне показать «настоящую» вечеринку. - Мой взгляд через плечо на остальную часть группы был настоящим вызовом. - Ну? Тогда покажите мне, что это такое быть участником группы Fourand a HalfHeadstones.

Я была более чем готова узнать это.

* * *

Внутри клуба было нечем дышать. Это было место, сплошь состоящее из жара людских тел и сиреневого огня. Но это никого не волновало- все были готовы задохнуться, если это значило, что они могут оказаться рядом со звездой.

Рядом с нами.

Рядом со мной.

Грохочущая музыка наполнила меня до кончиков волос. Она заставляла меня танцевать, но алкоголь был тем, что давало мне чувство свободы. Никого не волновало, что я несовершеннолетняя, никто бы не посмел выгнать меня. Я сказала парням, что была раньше на таких вечеринках. Однако, меня раздражало, насколько они оказались правы. Вечеринки BarbedFire были просто ничто по сравнению с этим.

В заполненном до отказа клубе было душно. Безликие тела окружили меня, превращая в гамбургер своими резкими движениями. Опрокинув свой третий-четвертый? - ром с колой, я закрываю глаза и вливаюсь в это море.

Бум. Бум. Бум. Ритм сотрясает мое сердце.

А это весело проводить время вот так. Мои виски стянуло от шума. Алкоголь, я выпила слишком много. Что-то толкнуло меня: нога или бедро. Мне надо было остановиться, мне нужен воздух. Мне нужен свежий воздух!

Незнакомые пальцы обхватили меня за талию. Я не знала его, его лицо было цвета аметиста в лучах света. - Привет, - прохрипел он, под его глазами залегли темные тени. - Я тебя знаю, ты- Лола.

- Ага. - Одна моя рука была занята напитком, а второй я пыталась освободиться. Парень, кем бы нахрен он ни был, был против этого.

Он притянул меня ближе, запах его кислого дыхания наполнил мой нос. - Ты была просто потрясной. - Его нос коснулся моего лба, принюхиваясь к моим волосам. - Давай же, пойдем потанцуем, детка. - Слишком быстро его пальцы, словно гигантские пауки, пробежали по моим ребрам.

Ни при каких условиях этого не должно произойти. Мудак расплылся в широкой улыбке, взрыв из льда и рома погасил ее. Я уронила стакан, но " грохот" пластика не достиг моих ушей сквозь музыку.

Не веря своим глазам, он вытер лицо. Его взгляд был наполнен яростью. - Ты чертова сука!

Какая-то часть меня хотела, чтобы он попытался сделать что-нибудь. Мой мозг был полон отвращения к той ночи, когда охранники с такой легкостью швырнули меня на землю.

Я больше не жертва, те дни остались в прошлом.

Он не сделал ни шагу, его взгляд поднялся вверх, куда-то за мое плечо. В забавном освещении клуба Дрезден бы фиолетовым демоном. Я бы назвала его ангелом, но мне не нужен был спаситель. И, думая показать это, я покосилась на его жесткую челюсть и светлые глаза.

- Какие-то проблемы? - Он смотрел на меня, однако явно разговаривал с тем парнем, промокшим от моего напитка. Безымянный говнюк знал того, кто был моим " героем". Если он узнал меня, то Дрездена Гэлифакса подавно.

Мудак потер свою щеку, его было едва слышно сквозь музыку. - Никаких проблем. Забудь. - Он скрылся в толпе, став еще одним извивающимся телом.

Меня посетила смешная мысль о приглашенной массовке. Я не могла присоединиться к ней, Дрезден не отводил от меня свой взгляд. - Не я начала это, - сказала я, ожидая, что он сорвется. - И я могла бы сама с этим справиться.

- Мокрое пятно на его рубашке говорит о том, что это была ты. - Склонил свою голову словно ястреб, он улыбнулся одним уголком своего рта. - Если я подойду ближе, ты сделаешь со мной тоже самое?

Соль и табак наполнили мой нос, заменяя неприятный запах незнакомца. - Тебе сначала придется принести мне напиток. - Дрезден, рассмеявшись, откинул голову назад. Это хорошо, если он считал это забавным. Честно говоря, я не знала, чтобы делала, если бы он подошел ближе.

Его зеленые глаза превратились в черный дым. - А если я вообще не позволю тебе пить?

- Ты думаешь, что мне уже достаточно. - Это было утверждением. Я была наполовину пьяна, но еще не окончательно. Все было расплывчатым и забавным, и моя голова могла уплыть куда-нибудь подальше. Но я не была вдрызг пьяной, я держалась на ногах. Я знала, когда разные придурки начинали представлять интерес.

Возможно.

Дрезден не придурок. Я пробежала взглядом по его торсу, когда он был в этой узкой майке их хлопка - он надел чистую после концерта. Скорее всего, придурок - это я.

Вокалист был спокоен. Мы стояли там, прямо в эпицентре боевых действий, кулаки и колени летали вокруг нас. Каким-то чудом нас никто не трогал. Всегда он и я, нам удавалось убежать в каком-то мыльном пузыре, который никто не посмел бы разрушить. Что чувствовали остальные вокруг нас? Что держало их в страхе?

Его пальцы скользнули по внутренней стороне моего запястья, прежде чем я подумала остановить его. К тому времени было уже поздно. - Дело не в этом. Ты можешь пить столько, сколько захочешь. Просто трудно танцевать со стаканом в руке.

От жары его лицо мерцало как звезды, на которые мне хотелось смотреть вечно и исчезнуть в его вселенной. Было так легко просто поддаться ему. Если бы я окунулась с головой, я бы вечно плыла по течению и не возвращалась.
- Ты хочешь танцевать со мной, когда каждая девушка из кожи вон лезет, чтобы привлечь твое внимание?

- Почему это должно иметь значение? - Он дернул меня, притягивая к своей груди. - Я хочу больше времени проводить с тобой.

Больше? Музыка пробегала сквозь меня, уговаривая сдаться. - Последние два дня мы провели в одном автобусе, потом вечером отыграли концерт. Как там может быть еще больше времени на совместное времяпрепровождение?

- Независимо от того, я найду это время. - Рука Дрездена вцепилась в мою. Эта боль была прекрасна, она молила меня сломить себя саму ради него. - Думаю, я буду просто тратить меньше времени на то, чтобы дышать.

Мой страх предостерегал меня приближаться к нему, если бы наши тела соприкоснулись, мы оба сгорели дотла. Но было ли это худшим выходом? Я пыталась обнаружить свой язык, чтобы увлажнить его в пересохшем рту. Больше ничего не поддавалось моему контролю. Каждая частичка мена желала поддаться той боли, которую рождал Дрезден. - Задохнуться из-за меня- это звучит забавно. - В какой момент мои бедра начали покачиваться в такт? - Нормальные люди всего лишь сокращают то, что могут позволить себе попридержать.

Он провел по моему плечу, повторяя контур моего рукава. - Дай мне совет.

Осмелев, я потянулась за ним. Его ноздри расширились. Всплеск удовольствия, который я получила, удивив его... это было волнующе. Особенно, когда я захватила его задний карман, пачка сигарет смялась. Это было в миллиметре от того, чтобы расцениваться как тисканье задницы.

Выражение лица Дрездена помрачнело. - Вот, - мягко сказала я. Мы были достаточно близко друг к другу, чтобы музыка не перебивала меня. - Как насчет того, чтобы курить поменьше? Сегодня днем, все то время, которое ты потратил, когда сбежал...

- Я знаю. - Его ладонь накрыла мои пальцы, ухватившиеся за его карман. - Просто это то, что я делаю, когда нервничаю.

Он говорил мне, что не боится перед выступлениями. Все внутри меня пылало от осознания того, что только одна вещь имела смысл. - Тогда почему бы тебе просто не бросить курить?

Его пальцы сжались еще крепче, я боялась, что он оставит свои отпечатки пальцев.

- Бросить какую-то зависимость- это просто взрыв мозга. - В его молчании была какая-то недосказанность. Глядя на меня вот с таким опасной темной жаждой, он нагнулся вперед. От его шепота мои легкие сжались. - Если ты станешь моей зависимостью?

Я столько всего хотела сказать.

Плохо, что он просто лишил меня их всех разом.

Я все еще пыталась сказать ему " нет". Мой рот говорил одно, в то время как остальная часть меня наслаждалась предательством. Мне следовало столько всего сделать. Ничего из этого не принесло бы мне пользы.

Сблизься с ним. Шон был единственным, кто сказал мне это. Мой брат всегда был голосом разума. Он бы ни за что не сказал мне стать ближе к Дрездену Гэлифаксу таким образом.

Если продолжить в том же духе, я бы уступила и сломалась.

Думаю, это уже произошло.

Мы начали покачиваться вместе. Я не сопротивлялась, когда он отпустил мою руку, я оставила ее на его заднице. Во мне все вибрировало, в нас все вибрировало. Это было за пределами ритмичной музыки.

Мы танцевали не как незнакомцы. Я ожидала больше ошибок, больше путаницы. Дрезден удерживал меня за поясницу, принуждая меня вращать бедрами. До этого мне нужен был воздух. Теперь меня просто переполняло. Я была воздушным шаром, желающим, чтобы Дрезден взорвал его.

Как могло хрупкое существо внутри меня выстоять против его необузданного желания?

Обняв меня за талию, он прижался тазом- своим членом- ко мне. От жесткого давления его эрекции стон сорвался моих губ. Это было так соблазнительно, мои колени таяли словно мороженое. Даже сквозь свои штаны я чувствовала влажность между своих бедер.

Мои ребра вдавливались в него, прижимаясь к каждой долбанной мышце, что у него была... а их у него было много. То сопротивление, что оставалось у меня, упорхнуло прочь. Я боролась против врага, с которым никогда не встречалась на самом деле. Я была здесь, абсолютно беззащитная в руках человека, которого прославляла многие годы. Он танцевал со мной, он желал меня.

Я не могла вспомнить, почему отвергала его

Его губы нашли мои. Я удерживала его там, обхватив руками его мощную шею, чтобы он не двигался. Я пробовала свой вкус- сладость рома. А в конце - его сильный аромат. Он занял свое место у меня в голове, поселив там ненасытную жажду к нему.

Ничего уже не будет между нами так, как раньше.

Когда меня перестало это беспокоить?

***

Лифт назойливо звенел.

Дрезден вжал меня в зеркало, удерживая мой подбородок, чтобы заняться моей шеей. Я не помню, как попала в отель. Была только туманная дымка из фиолетовых огней, бодрящий воздух и шуршание шин. Часть меня знала, что мы только что забрались в машину. Все остальное заполнили зубы и жадные языки.

Он целовался лучше, чем кто-либо мог—должен был—был способен на это. В последний раз в это лифте мы были сегодня утром. Тогда, когда он отодвинул меня к стене и попытался убедить меня дать ему шанс... Я почти сделала это.

Адреналин, это ли мое поражение? Выступая пред тысячами, окунаясь в мир, где я могла иметь все, что мне захочется... должно быть в этом причина.

Я неуязвима. Ничто не разрушит этого. Теперь я рок звезда. Мир обволакивал мои мальцы, мой язык.

Я хотела поглотить его.

Оттолкнув его от себя, я потянула его в свой номер. Он остановил нас и засунул карту-ключ в дверь рядом с моей. Затем мы оказались внутри, захлопнувшийся звук объявил о том, что должно произойти.

При виде его кровати я задрожала от страха.

Подождите. Что я делаю?

Его руки отодвинули мои волосы с шеи. И мои переживания ушли вместе с ними.

- Лола, боже... не могу поверь, что ты тут. - Он поцарапал мою скулу своими зубами. Жесткие кончики пальцев спускались по моей спине, задирая подол моей рубашки.

Даже сглотнув, я не смогла ответить. Я попыталась снова, но издала только резкий вздох. Он добрался до моей кожи, исследуя мой позвоночник. Дрезден наткнулся на застежку моего бюстгальтера и, не спрашивая, расстегнул его.

Это произошло так быстро, моя рубашка полетела через мою голову. Черное белье шуршало, когда коснулось пола. По рефлексу я скрестила руки на своей груди. Дрез развернул меня, глаза жадно блуждали по моей бледной плоти.

Нервозность разрушала мою уверенность. Я потянулась к свету, но его тело перегородило мне путь.
- Нет, - прорычал он, обхватывая мой подбородок. Я замерла под его нуждающимся взглядом. - Я хочу видеть тебя, всю тебя.

Это уже слишком. Слишком много. Я думала, что вернусь в номер к мужчине, который просто хотел быть со мной. Я забыла, кто он на самом деле. Дрезден Гэлифакс выпустил своего внутреннего зверя. Я видела его раньше, но закрыв дверь в его номер, я вошла в его логово.

Наедине он мог быть самим собой. Мог расслабится.

Я ступила в затягивающий водоворот, думая, что это чертово джакузи.

Он жестко целовал меня, оттягивая мою нижнюю губу зубами. Мне показалось, что я падаю от головокружения, пока я на самом деле не упала на кровать. Дрезден опустился со мной. Он набросился, запуская пальцы мне в волосы, натягивая кожу.

Он уничтожит меня. И все же, чем больше он прикасался ко мне, тем меньше, черт побери, меня это волновало. Его тепло накрыло меня, тень упала ему на глаза. Отстранившись, он быстро ухмыльнулся мне, украв этим мое сопротивление.

Ладони спускались, царапая мои ребра. Я извивалась, открыто хныкая, пока он изучал меня. Дрезден обхватывал мои груди. Изначально я была благодарна, боясь позволить ему прикоснуться ко мне там, когда я сходила с ума в менее нежных местах.

Вскоре пульсация в нижней части живота стала огорчающей. Его ухмылка приобрела значение. Этот ублюдок дразнил меня. Откуда у него была сила, чтобы дразнить меня, когда он вел себя так, словно безумно хотел меня?

Он опусти зеленые заразительные глаза.

- Что-то не так, Лола?

Моя бедная нижняя губа разбухала.

- Почему ты... почему ты медлишь?

Его указательный палец пробежался по середине грудной клетки, прямо между моей грудью.

- Ты хочешь, чтобы я поспешил?

Такой чертовски дерзкий вопрос. Сузив глаза, я попыталась состроить яростное выражение лица. Нежное касание его руки возле моего беда изменило это.

- Я просто... нет. Хорошо. Делай, что хочешь.

И вот снова проблеск этого злобного существа.

- Конечно, буду.

Мышцы моих ног сжались, пальцы в сапогах вытянулись. Пустота нарастала в моем естестве. Дрезден заставлял меня хотеть вещи, о которых я не могла говорить вслух.

Дюйм за дюймом он пододвигал свои пальцы все ближе к моей груди. Я тяжело дышала, щеки горели огнем, а грудь тряслась от моего прерывистого дыхания. Было невозможно сдерживаться. Он захватил меня в ловушку, усевшись поверх меня и расставив колени с обоих сторон. Я знала, он чувствовал каждое крошечное подергивание моих бедер.

Я приказала своему телу успокоиться. Но не удивилась, когда оно не послушалось. В таком случае, мой мозг хочет быть скомканным как использованная бумага.

Я посмотрела поверх него, свет за его головой делал его очертания острыми как кинжалы. Мышцы вдоль голых плеч указывали на его силу, его полную сдержанность, чтобы быть терпеливым со мной. Я изнывала, желая увидеть больше.

Мои руки поднялись, отталкивая те стороны меня, которые по-прежнему опасались. Дрезден дернулся, когда я ухватилась за его рубашку, пытаясь снять ее через его голову. Я думала он поможет мне, но его руки схватили меня за запястья.

- Нет, - сказал он сурово. - Она останется.

- Это не честно. - Я тоже хочу видеть тебя. Повторная попытка была бессмысленной, он просто раздавливал мои запястья, пока я не заскулила.

Опустив мои руки на матрас, он прижался своим носом к моему. Золотые крапинки в его глазах, которые я обожала, сейчас напоминали мне разбитые стекла.

- Ты хочешь увидеть всего меня? Ты так в этом уверенна?

Мой голос был простым карканьем.

- Конечно, я уверена. Думаю, да, думаю...

Рассматривая меня долгую минуту, Дрезден отпустил мои руки. Он выпрямился, затем встал с кровати. Меня парализовало, когда он расстегнул свой ремень.

- Я покажу тебе больше. - Кожа полетела на пол, мое сердце подпрыгнуло. - Если тебе нужно больше меня, тогда я дам тебе это. - Его слова имели острые края. Он не стал снимать свою рубашку, он расстегнул свои джинсы. Звук расстегивающейся молнии отражался в моих атомах.

Несмотря на мое волнение, я уперлась на локти. Я была потрясена его видом, его большие пальцы спускали штаны. Дрезден откинул обувь, джинсы свалились кучей.

Он был одет в узкие, угольно серые трусы. Ткань не оставляла места воображению. Очертания его члена были очевидными как день, затвердевшая длина оттягивалась у живота.

Когда, наконец, я подняла взгляд, Дрезден стоял ухмыляясь.

- Полагаю, ты все-таки хотела увидеть.

Покраснев сильней, чем когда-либо, я посмотрела на потолок. Сбежать удалось не на долго, он снова забрался на меня. Ожидая, что он что-нибудь скажет, возможно, поцелует меня, я выкрикнула, когда он погрузил свои руки на мою грудь.

Его эрекция врезалась в мое бедро, вызвав дрожь в моей влажной киске. Как, черт возьми, я могла подготовиться к этому? Никак. Не думаю, что вообще кто-то мог быть готов в кому-то похожему на Дрездена.

Его рот завладел моим. От головокружительного жара его губ я потеряла счет времени. Пальцы обхватили мои затвердевшие соски, осторожно оттягивая. Каждое оттягивание пробуждало меня сильней, взывая к моему собственному животному.

Опустившись, певец поцеловал мои соски, каждый по отдельности. Затем он облизнул свои пальцы, это зрелище разгорячило мою кровь. Глядя прямо на меня, Дрез подразнил один розовый бутон. Одновременно посасывая другой.

Краски расцвели в моем сознании. Я была слепой, и глухой, и пустой. Вернувшись, я устремилась к нарастающему скользкому шару удовольствия между моих ног. Я хотела—нет, нуждалась, чтобы Дрезден меня трахнул.

Но я не могла произнести это вслух.

Двигая бедрами, я жалобно хныкала. Он усмехнулся, все еще удерживая мою грудь в своем теплом рту. Звук, который он издал, когда отстранился, был неприлично влажным.

- Твое сердце бьется так, словно собирается взорваться.

Разобьется. Оно разобьется. Открыв глаза -не помню, чтобы я их закрывала - я увидела сияние на его лице. Он едва контролировал свою похоть.
- Ты чертовски жесток, - пробормотала я. Потянувшись между нами, я расстегнула молнию на своих штанах. Его удивленное выражение лица было почти таким же хорошим, когда я схватила его за задницу в клубе.

Он отстранился, помогая стянуть мне джинсы и ботинки. Мы оба видели, как промокли мои голубые трусики. Усмешка Дреза была возмутительной. Хотя он не стал дразнить меня, он склонился и, черт его подери, вдохнул мой аромат так глубоко, как только мог. Его щека, жесткая от щетины, царапала мою ногу.

- Черт, - проговорил он у моей влажности. - Ты пахнешь так чертовски хорошо.

Я была унижена и возбуждена одновременно.
- Прекрати, иди сюда. - Он был слишком близко и недостаточно близко к моей самой чувствительной части. Один его взгляд говорил, что он не послушает меня.

Стянув мои трусики, он открыл мои розовые половые губы. Струи моего возбуждения остались на ткани, и мы оба понимали, как сильно я хотела его. Дрезден потянулся вниз, поправляя свои трусы со стоном.

- Я хотел оттянуть это на подольше.

Моя голова металась из стороны в сторону. Говорить было тяжело, каждое его слово обдавало воздухом мою жаждущую киску. Каждый раз, когда она дергалась, я теряла способность владеть языком.

К нашему общему счастью, Дрезден имел полный контроль над своим.

Первое прикосновение заставило меня задохнутся, второе завизжать. Я прикрыла рот, чтобы заглушить все остальное, пытаясь откатится от него. Его бы это не устроило, не его. Обхватив мои бедра, он раздвинул мои ноги и приковал меня к месту.

Для своего роста я была достаточно сильна и никогда не была застенчивой. Но в тот момент во мне пропала вся твердость духа, говорившая " убирайся" каждый раз, когда он касался языком моего влагалища. Он поглощал мои попытки сопротивляться ему каждый раз, начиная с самых первых безумных толчков. Дрезден сжимал меня в объятьях, и я быстро затихала.

Он жадно погружал свой язык между моими ногами. Хоть я и была девственницей, все же у меня было здоровое желание мастурбировать. Но ничего подобного я не испытывала ни разу. Его ловкость и решимость заставляли меня подчиняться.

Нежно поддразнивая мой клитор, он стонал от явной жажды. Мои пальцы спускались вниз, направляя его голову, чувствуя его мягкие волосы. Во мне было электрическое напряжение, и это пугало меня. Я не могла позволить себе кончить, только не так, не на его лицо.

- Дрезден, - выпалила я, потянув его за волосы. - Тебе нужно... ах! Стой, ну давай, поднимайся!

В ответ он прикусил кончик моего клитора. Я испустила дикий крик, выгибаясь на кровати. Волна напряжения была уже на грани, пружина, которая растянулась от моей головы до самой киски. – П… подожди, подожди...

Вокалист Headstones не слушал меня. В тот момент просветления. Не думаю, что у него когда-нибудь такое было. Он заставил меня показать ему прикушенный язык; утверждал, что залечит мои раны; целовал и трогал меня; а после того, как я отказала ему, погнался за мной...

И вот где я была теперь. Вот он результат его настойчивости.

Я позволила ему пожирать свою киску.

Моя тугая киска сжалась, все сконцентрировалось внизу моего живота, моё тело покалывало. Я жестко кончила, крича и оставляя следы от укусов на своих запястьях. Шум по-прежнему стоял в моих ушах, это еще одно, что оставило на мне след и связало с Дрезденом Гэлифаксом.

Он брал меня всеми возможными способами.

Тяжело дыша, я не заметила, что он переместился, пока его язык не переплелся с моим. Обхватив руками мои щеки, он целовал меня, пока мое сердце не спустилось вниз на землю с облаков. Но на этом он не закончил, его невозможно было остановить.

Стянув вниз трусы, он освободил свой разгоряченный член. Отскочив вверх, он прижался к моему животу. Я мельком взглянула на него- головка была пурпурной от возбуждения. Он так долго себя сдерживал. Если то, что испытала было " контролируемым" Дрезденом, тогда неограниченная версия обещала только погибель.

- Лола, - произнес он, слова давались ему с трудом. Я слышала, как он взял что-то с краю кровати. Из смятых джинс он достал пакетик фольги, презерватив обернулся вокруг его налитого кровью члена.

Наши лбы соприкасались, его рубашка раздражала мои чувствительные соски.

-Боже, Лола. - Затем кончик его члена коснулся моего влажного входа.

Мои легкие, все внутри меня застыло намертво. Это было он, момент, которого я ждала. Фильмы и книги предупреждали меня раз за разом- первый секс будет болезненным. А еще они уверяли меня, что сначала мужчины задают вопрос. Они должны были посмотреть в твои глаза и удостовериться, что ты готова.

Дрезден прикусил мое плечо, а затем, растягивая, начал входить в меня.

Было такое ощущение наполненности, которое все возрастало, когда он продолжил свое проникновение. Я не знала насколько большим он должен был ощущаться? Что было нормальным? Откуда я могла знать? Мой мозг продолжал предостерегать меня, что он был слишком большим. Он растягивал меня, у меня не было сомнений, что меня разорвет на части.

Он простонал в мой висок. Он сжимал мою талию железной хваткой, удерживая меня неподвижной, в то время как сам продолжал скользить внутрь меня. Это было впервые, и это должно длиться вечность. Я ощущала бесконечность с человеком, который стремительно рвал меня на части.

Тяжело вздохнув, он вошел до самого основания. Мои глаза широко распахнулись, я была в замешательстве. Где боль? Разве мне не должно быть больно? Но это был неподходящий момент, чтобы удивляться. Дрезден подался назад, забирая с собой остатки моего здравомыслия.

Самый кончик головки его члена коснулся края моей киски. Совершая нарочито медленный толчок, он погрузился в меня снова. Сохраняя дальше тот же темп: размеренный и спокойный. Каждый толчок бедрами приближал Дрездена ближе к самому краю, я слышала это в его дыхании.

- Боже, какая ты тугая, - выдохнул он. Просто удивительно, что я вообще услышала его. Я погружалась в море тепла и неги. Все, что он делал, было просто поразительно. Какого черта я боролась с ним?

Ожидание было настоящей ошибкой.

Я снова и снова упрекала Дрездена за время, но я была лицемеркой. Два дня было потеряно впустую, тогда как я могла просто сразу поцеловать его и начать эту охрененную безумную скачку. Он умолял меня пойти на риск с ним. Я была дурой, что так боялась.

Он стал еще больше внутри меня, пульсируя по всей длине. Вбиваясь в меня сильнее, Дрезден удерживал меня так, как будто я делала попытки убежать. Он разве уже не знает? Я в ловушке вместе с ним. Я завязла. Он был всем, что я желала, существом, состоящим из песен, которые пел.

В темноте, ты идешь со мной...

Да. Я шла с ним рядом мысленно многие годы. Мой покой, мое успокоение, голос, который звучал так понимающе. Кто-то, кто казалось охренеть как понимает, что значит страдать и сражаться, и что значит быть одиноким.

Но я не была одинока... не сейчас.

Я пойду с ним в чертову тьму, если он позволит мне.

Наши крики растаяли, сливаясь воедино. Мы синхронно раскачивались, и наши тела вздымались от нарастающей страсти. Я хотела его, я желала его так сильно, и ничего не могло помешать этому.

Я была рок-звездой.

Ничто не могло меня остановить.

Издав сдавленное рычание, Дрезден зарылся лицом в мою шею и кончил. Он сотрясался внутри меня, распаляя меня, пока извергался в презерватив. Часть меня сопротивлялась этому, как если бы его семя принадлежало только мне, а не какой-то резинке.

В тот момент мы оба молчали. Наше дыхание слилось, хриплое и влажное. Он лежал на мне всем своим телом, трепетный стук его сердца отдавался о мои ребра. Какое-то время мы не двигались. Я не знаю, кто сделал первое движение, знаю только, что мы, содрогнувшись вдвоем, разъединили наши тела.

Поднявшись, Дрезден сел на кровать. Он быстро скатал вниз презерватив- опытный знаток.

Я ненавидела это. Даже если я пожинала плоды его опыта, это все равно расстраивало меня. Как бы то ни было, он даже не спросил меня, было ли это впервые для меня. От этого я ощущала двойной дискомфорт.

Я пожирала его взглядом, я наблюдала, как он выбросил презерватив в мусорное ведро. Он был по-прежнему в своей рубашке. Я чувствовала себя немного... ограбленной. Почему он так и не снял ее?

- Ты в порядке? - спросил он, беспокойство горело в его изумрудных глазах.

Усевшись, я оглянулась в поисках своей одежды. - Я в порядке, просто... мне кажется, я потрясена. - Его мягкий смех согрел мою шею.

Придвинувшись ближе, он не дал мне одеться. Притянув меня обратно, он подарил мне такой долгий поцелуй, что у меня все поплыло перед глазами. - Лола, ты... чёрт... Ты была потрясающей. - Пружины матраса заскрипели, когда он устроился рядом со мной. Я не сопротивлялась, я была рада позволить ему притянуть меня к своему телу.

Но долгий утомительный день брал свое. Я слышала, как Дрезден зевнул, его дыхание вскоре перешло в размеренные сонные вдохи. Я оставалась там, в его руках, пока не поняла, что все не так хорошо.

Должно быть, вспышка ушла прочь.

Аккуратно я высвободилась из его объятий. Босыми ногами я пошла в сторону света... и остановилась. Повернувшись, я смотрела на Дрездена, считая секунды. Мое движение разбудило его? То, как поднимались и опадали его плечи, сказало мне, что нет.

Он свернулся на боку, спиной к тому месту, где я стояла. Мысль, которая крепла внутри меня, заставляла меня дрожать от озноба. Я не должна была.

Я уже пробиралась на цыпочках к краю кровати.

Опустившись на корточки, я оказалась на уровне его широкой спины. Под одеждой его мышцы пульсировали даже во сне. Дрожащие пальцы пробирались сквозь воздух к нему. Мне пришлось остановиться и повторить попытку дважды, прежде чем я достаточно успокоилась.

Поднимая край его рубашки, я слышала, как стучит кровь в моей голове. Медленно, я действовала очень медленно. Дрезден так старательно отвлекал внимание, только чтобы не снимать свою рубашку. Я была слишком любопытной, чтобы не воспользоваться шансом и не посмотреть почему.

Мне не пришлось задирать ее слишком высоко, чтобы увидеть причину.

Там, блестящий и застарелый, в нижней части его спины… там я увидела шрам длиной с мою руку. Немедленно опустив рубашку, я прикрыла рот рукой. Что это такое? Это была не маленькая рана. Чтобы ни случилось с Дрезденом, это причинило много боли.

Мои икры скрутило узлом, когда я погасила свет.

Опустившись рядом с ним, я вглядывалась в темноту. Не имело значение, открыты были мои глаза или закрыты. Темнота поглотила меня, извергая свои проклятия этой тишиной, которая растила во мне паранойю как сорняк. Почему он прятал это? Я рассеянно провела по внутренней части своей руки. Он думает, что не может доверять мне?

Меня обвило острое чувство вины. Я бы спросила. Он мог не отвечать, но это... зная об этом шраме, без его ведома, это намного мучительнее. Что-то или кто-то причинил боль Дрездену Гэлифаксу. Шрамы были моими старыми друзьями. Я не осуждала его за то, что он хотел избежать объяснений.

Установленная связь не успокоила мои переживания.

Свернувшись на своей стороне, я легла щекой на подушку. Его звуки, его запах окружали меня. Он был близок к тому, чтобы завладеть каждой моей частичкой, и все же, я так мало о нем знала.

Станем ли мы завтра другими людьми? Я не могла отделаться от мысли, что меня изменили. Я, которая существовала до нашего с Дрезденом поцелуя, сильно отличалась от версии меня, которой придется жить с тем, что мы только что занимались любовью.

Как он поведет себя завтра? Какой станет моя жизнь теперь?

Для меня было не просто уснуть в эту ночь.

Это было прекрасно.

Мне потребуется каждая йота свободного времени, чтобы обдумать это.

КОНЕЦ ВТОРОЙ КНИГИ.

Продолжение можно прочитать в группе https: //vk. com/bb_vmp(BestBooks& Films|В Мире Прекрасного).

⇐ Предыдущая 1 2 34