«Привет»,- пишу я ему. - «Мы уже скоро приедем. Я сейчас просто описаюсь».

Пролог

Лола

Я не помню, как уснула.

Я, твою мать, помню, как проснулась.

Хриплые голоса, приглушённые звуки - всё даёт понять, что они стараются, чтобы звук оставался приглушённым. С трудом открываю глаза, сразу же пожалев о своём решении.

- Блядь, - прошипела я, переворачиваясь на бок. Кто-то молотил по моему черепу всю ночь напролёт?

Аккуратно прощупывая свою шею, я падаю лицом на потное одеяло. Нет, не молотили. Меня пустили по кругу те мудаки охранники. Прорываться сквозь медленно рассеивающийся туман в моей голове очень мучительно. Алкоголь и насмешки говнюков - уже ничего хорошего, но было что-то ещё, что захватило мой мозг.

Даже как только я просыпаюсь, он уже преследует меня. Поморщившись, я сильнее вдавливаю лицо в подушку. Теперь я постоянно буду иметь с этим дело? Мгновенно после пробуждения вспоминать его глаза, его улыбку?

Мне не будет покоя от Дрездена Гелифакса?

Кто-то кричал. Сорвав простыню с глаз, я осмелилась оглядеть свою крошечную кровать. Свет с трудом пробивался сквозь тонированное окно в стене надо мной. Скорее всего, ещё рано, мы ещё не начали двигаться. Я рада этому. Особенно, после того, как я сажусь и всё в моём животе начинает кружиться.

Застонав, я хватаюсь за свой лоб. Моя голова такая же тяжёлая, как шар для боулинга. Свесив её меж своих коленей, я чувствую грубые повязки на своих локтях, когда они касаются оголённых бёдер. Это напоминает мне о пальцах Дрездена, мозолистых и твёрдых. Как они удерживали меня всё то время, пока он наносил на мои мелкие порезы жгучий препарат.

Вытянув руку, я касаюсь одной из повязок. Он был таким нежным, таким настойчивым, когда лечил меня. Я сильно краснею, мой взгляд метнулся к занавеске над моим проёмом. Я узнаю один из разгневанных голосов снаружи, это Дрезден собственной персоной.

От его хриплого тона у меня по всей коже пошли мурашки. Требовательный - это более подходяще, чем нежный. Когда он был на мне в ванной, то... Я трясу головой, чтобы прочистить свои мозги. Не думай об этом сейчас.

А, может, и вообще никогда.

Если бы я могла как-то это изменить.

Кто может стереть такой момент? Его мощный аромат у меня в носу, его твёрдая грудь и слабая улыбка превращали всё внутри меня в сахарную вату. НЕТ! Уф, прекрати это, Лола. Просто остановись. Поморщившись от своей слабости, я наполняю грудь воздухом. Мне стоит огромных усилий подняться на ноги, чтобы меня не стошнило.

Слабая, как старушка, я накидываю узкую синюю рубашку и вчерашние джинсы. Я не взяла собой много вещей в тур, но я и не ожидала, что придётся беспокоиться по поводу этого. В качестве потного чернорабочего, расставляющего оборудование для группы своего брата, моя одежда не имела никакого значения.

Как гитарист известной Fourand a HalfHeadstones, что ж... Возможно, я смогу заставить Бренду сводить меня куда-нибудь. Даже шутить не стоит о том, чтобы позаимствовать у неё что-нибудь; менеджер носила такие вещи, которые я даже никогда не думала бы примерить. А ещё эти её каблуки - просто убийцы.

Отодвинув занавеску в сторону, я напрягаюсь, чтобы расслышать продолжающийся спор. Из моего угла сложно увидеть многое. Чёткий и внятный голос Бренды звучит как сирена. -... это самый простой выход! - воскликнула она, и похоже на то, что она притопнула на месте. –Прошлой ночью ничего бы не произошло, если бы они знали, кем она была, позвольте мне показать всем её лицо!

- Проблема в том, - рычит Дрезден, - что ты наняла мудаков, которые не знают своё дело. Даже если бы она была какой-то пьяной фанаткой, они избили её! Это, твою мать, просто недопустимо!

Непривычно слышать в его голосе отчаяние. Он пробрался в такое место внутри меня, что я закрываю глаза и прикусываю губы. Не было времени спорить с самой собой из-за своих же неадекватных реакций. Они говорили обо мне, о прошлой ночи.

Выскользнув в коридор, я уставилась в переднюю часть автобуса. Солнечный свет струился сквозь открытое окно в крыше автобуса, что превращал волосы Бренды в золото и пламя. Она сидела на кожаном сиденье, один из её каблуков нечаянно ткнул основание стола. Взгляд её густо накрашенных глаз устремился ко мне.

Руки Дрездена скрещены на груди, а широко распахнутые глаза глядели на меня. Я не знаю, что именно светилось в этих зелёных глубинах, но это заставило мою кожу пылать. Но он быстро спрятался за своим равнодушием, скосив глаза в сторону. Солнце очерчивало каждый мускул на его оголённых плечах, которые великолепно демонстрировала его майка без рукавов.

Они оба смотрели на меня, но Бренда заговорила первой. - Лола! Как хорошо, что ты проснулась. Ты можешь сама ответить на...

- Она не будет этого делать! - Огрызнулся Дрезден, раздувая ноздри.

- Не буду делать чего? - Мой голос звучал грубо. Прочистив горло и желая только воды и зубной пасты, я осторожно смотрю на них. - Расскажите мне, что происходит.

Бренда пригладила свои длинные, отдающие пурпуром, волосы. - Дрез рассказал мне о прошлой ночи. - Мои щёки порозовели, когда я представила, в скольком на самом деле он успел ей признаться. - Не беспокойся, - неожиданно говорит она, ошибочно определив источник вспыхнувшей у меня паники. - Никто не сделал ни одного фото или что-то в этом роде. К тому же, я уволила этих засранцев. На следующей остановке у нас будут новые ребята, но...

Оторвавшись от стены, Дрезден делает шаг в мою сторону. - Она хочет, чтобы ты приняла участие в фотосессии до начала следующего шоу.

- Ох, - я морщусь от его хмурого выражения лица и обращаю взгляд к Бренде за разъяснениями. - И почему же это плохая идея? - У меня до этого ни разу не было фотосессии. Конечно, это совсем не трудно, не говоря уже о том, чтобы спорить из-за этого.

С самодовольством посмотрев на Дреза, рыжая поманила меня к себе. Не произнеся ни слова, я присела на другое кресло. - Лола, в этом нет ничего плохого. Это " засветит" твоё имя, твоё лицо и разрекламирует тебя для поклонников группы. Прояснит ситуацию с тем, что Джонни Мьюз ушёл, и ты теперь в деле, это всё важно для имиджа группы. Плюс, всё произошедшее прошлой ночью больше не будет проблемой.

Ладонь Дрездена опустилась, хлопнув по столу, стоящему между нами. Подпрыгнув, я прижала руки к груди, желая успокоить своё сердце. – Фотосессия- это не проблема! Проблема - это то время, которое она проведёт вне репетиций! Бренда, у нас есть только один день до начала шоу в Колорадо, нам нужна каждая минута, что у нас есть, чтобы быть уверенными, что Лола готова.

- А я говорю тебе, - раздражённо отвечает Бренда, - что я могу позвонить заранее и устроить это в ночное время! Это вне расписания и не займёт больше часа.

- Час на фото- согласен. А что насчёт часа для выбора места, а потом час на то, чтобы подготовить её?

Бренда закатила глаза, её губы побелели.

Хотя моё сердце по-прежнему пыталось выскочить через мой рот, я всё-таки посмотрела на Дрездена. - Почему мы не можем сделать фото прямо здесь, в автобусе? И нам не понадобится терять время на остановки, антураж и всё такое.

Перегнувшись через стол, Бренда схватила меня за руки. - Да! Просто великолепно! Я заставлю фотографа забраться к нам в автобус вместе с косметикой и гардеробом, тогда тебе не придётся прерывать репетицию. пока они не подготовятся! Когда мы закончим, ты сможешь вернуться к музыке, пока они соберутся и прыгнут в машину, которая последует за нами! Лола- ты гений!

Я не упустила самодовольную улыбку, которой она одарила Дрездена, на что он её ответил грозным и хмурым видом. Его глаза, обычно зелёные, были тёмными, как шторм, когда он посмотрел на меня. - Хорошо. Мне пофиг. Просто сделай всё, чтобы прошлая ночь не повторилась и шоу прошло гладко.

- Конечно, я всё сделаю. - Она сморщила свой нос. - Послушай меня, я всё сделаю, чтобы тебя ничего не тревожило. - Оттолкнувшись от стула, она прошла мимо высокого вокалиста и вытащила свой телефон. - Я сделаю пару звонков, не расходитесь. Через тридцать минут мы будем в пути.

После того, как Бренда покинула автобус, Дрезден стал всёравно, что " чёрная дыра". Я с ним наедине, он так близко, и мой мир сжался до размеров игольного ушка. Его ладони касаются стола, мои, лежащие на бёдрах, дёрнулись. - Ты не должна поощрять её. Бренда получает удовольствие от любой маленькой победы надо мной. Она не знает жалости.

Мой язык потяжелел от неуверенности. - Однако, она права. Произошедшее прошлой ночью случилось из-за того, что охрана не имела никакого понятия о том, кто я такая.

Не мигая, Дрезден рассматривал меня из-под опущенных бровей. - То, что произошло прошлой ночью, случилось из-за того, что мы дали слабым людям почувствовать вкус власти. Они следовали за ней, она управляла ими.

Он меня не слушал. - Что это...

- Ты просто подумай! - Его голос был сродни пощёчине. Я выпрямилась. - Просто потому что они подумали, что ты пьяная шлюха, которая хотела трахнуться... - Моё горло болезненно сжалось. -... никак не извиняет их поведение! Эти ублюдки должны были увести тебя прочь. К чему им надо было заходить так далеко, чтобы избивать тебя?

Следы от ногтей проявляются на моих ладонях. Мне потребовались неимоверные усилия, чтобы успокоить мышцы своих плеч. - Ты только отчасти прав. - Дрезден приподнимает свой подбородок, усиливая моё замешательство. - Ладно, они зашли слишком далеко. Моим порезы и гордость согласятся с этим. А если честно? Даже если бы они попытались выпроводить меня, это всё равно бы переросло в драку. Я бы просто так не ушла, я хотела зайти сюда- вовнутрь.

Дрезден рассматривал меня, а потом улыбнулся, от чего все силы покинули моё тело. Неожиданно сидение стало таким удобным. - Ты бы подралась с ними вместо того, чтобы пойти и найти Кольта, Портера или Бренду?

Его искреннее удивление сказало мне о том, как мало на самом деле он знает обо мне. А откуда он может знать? Моя история не записана на CD, в отличие от его. Ему не понять, что я со мной сделали... что я вытворяла. Вплыли воспоминания о том, что произошло со мной в средней школе. Кулаки, которые колотят меня, рот полный крови.

Я не могла сказать Дрездену, до какой степени я была на самом деле бойцом.

Это, наверное, к лучшему.

- Это не важно. - Подняв плечи к своим ушам, я начинаю соскальзывать с кресла. – Ты сказал, что хочешь репетировать.

- Сначала ты должна поесть. - Он выдохнул, как будто что-то раздражало его, он развернулся к шкафчикам, располагавшимся на стене автобуса. - Хотелось бы иметь побольше всего, мы давно не закупались. Я напомню Бренде. Думаешь, твой желудок сможет переварить обычные рогалики?

Сквозь рассеянный солнечный свет, льющийся через открытую крышу, я разглядываю его затылок. Затем неосознанномой взгляд двигается вниз по его спине. Ряды мышц, едва скрытые его тонкой майкой, похоже были прямым путём к моей погибели. Он такой... красивый. Почему кто-то, настолько пугающий, должен быть таким неотразимым?

- Конечно, рогалики отлично подойдут.

Мы вместе сидели за столиком и ели залежалый завтрак. Это было до странного нормально. Я не помню, когда последний раз ела так непринуждённо хоть с кем-нибудь, даже со своим братом. Жизнь всегда была такой занятой... а тут такая роскошь, словно в романе, просто сидеть и кушать.

Ломая рогалик, я смотрела на профиль Дрездена в золотом свечении. Его нос и челюсть были сильными, настолько острыми, словно высеченные крылья бабочки. Это было лицо, которое я столько раз рассматривала в журналах или на сайтах блогов, но глядеть на него живьём-это напоминание мне о том, где я нахожусь. Я не забыла, как вчера утром проснулась с болью в шее на жёстком сиденье в развалюхе-автобусе своего брата.

Сколько всего успело поменяться. Кусочек откушенного рогалика у меня во рту был сухим. И я неминуемо обнаруживаю, что мои мысли возвращаются к прошлой ночи. Дрезден, ванная комната, ванная... Я тянусь к зудящей повязке на локте.

Он вытянул шею, а его грозные зелёные глаза закрылись от моего действия. –Ещё болит?

Лицо порозовело. Сделав глоток из бутылки воды, что он нашёл для меня, я вытираю рот и замираю. - Нет, всё... я в порядке. Не беспокойся об этом. Я сильнее, чем ты думаешь.

- Я думаю, - прошептал он, - что мы уже обсудили это прошлой ночью. - Его медленная ухмылка была такой же осязаемой, как и пальцы, пробегающие по моим бёдрам.

Сжав колени вместе, я подавила волну... чего? Похоти? Страха? Почему я не вижу разницы? - Можем мы не говорить об этом?

- О чём именно?

- Обо всём, - пробормотала я. Бросив оставшуюся часть рогалика в мусорное ведро, я оглядываюсь на заднюю часть автобуса.

Дрезден читает мои мысли. - Если тебя беспокоит то, что группа узнает, то не переживай. Бренда им ничего не расскажет.

Медленное размеренное дыхание совсем не успокаивает меня. - Хорошо, просто... последствия. - Уф, даже разговор о том инциденте в ванной заставляет мой череп пульсировать. И остальные части тоже.

Что-то касается моей лодыжки под столом. Мне понадобилась секунда, чтобы понять, что это был жёсткий материал ботинка Дрездена. - А что насчёт последствий?

Моё лицо- худший пример беспристрастия. Я раскрыла глаза так широко, что они заболели, и, не моргая, я уставилась на него. Как он может выглядеть настолько самодовольным? Его совсем не заботит то, что они могут узнать? Я повидала достаточно драм внутри группы, чтобы знать, что такое дерьмо, как это, никогда не заканчивается хорошо. Всего лишь одна сплетня или один реальный факт - этого будет достаточно для того, чтобы породить скандал или очернить имя.

Эта группа- это мой шанс. Ни при каких обстоятельствах я не буду рисковать этим. Я даже не знаю, ради чего я бы могла рисковать всем этим. Глаза Дрездена была наполнены тёмными обещаниями. - Послушай, - я начинаю говорить.

Он отдёрнул ногу в сторону. От этого я почувствовала какое-то опустошение. - Лола, я не какой-то грёбанный придурок. - Это была жестокая сторона этого вокалиста, которую я увидела такое количество раз всего лишь за день. Это совсем не утешало, но от этого я чувствовала меньше хаоса внутри себя. - Я не собираюсь говорить ни слова Кольту или Портеру, или кому-то ещё.

Трепет в моём сердце затих. Его слова должны были успокоить меня. Но вместо этого, они оставили меня какой-то обманутой и с чувством боли от разочарования, которое я не могла выразить. Он думает, что то, что произошло, должно быть скрыто. Он прав. Но почему мне так больно слышать об этом? Сжимая свою бутылку воды, я выскакиваю в проход. - Тогда мы мыслим одинаково. Отлично. Мне надо пойти поговорить с братом. - Не дав ему возможности возразить, я спускаюсь вниз по ступенькам автобуса.

Мне нужно поговорить с Шоном, но я этого не планировала. Мне просто нужно сбежать от Дрездена и его надоедливого присутствия. Парковка в Гриффине была заполнена машинами, которые остановились для ночёвки. Мне не понадобилось много времени, чтобы найти автобус BarbedFire.

Я думала сначала позвать его, но вместо этого просто подбежала к двери и толкнула её. Она легко открылась, а за ней показался Шарк. Он испугался, увидев меня. - Лола! Блядь, ты напугала меня!

- Прости. - Его подлинный испуг заставил меня улыбнуться. Меня охватила грустная ностальгия. Нет, для этого ещё слишком рано. Я начала своё путешествие только вчера. Время задуматься об этом автобусе и этой группе придёт позже. - Мой брат здесь?

- Вообще-то... - произнёс голос позади меня. Развернувшись, я встретилась глазами с Шоном. У него была нежная улыбка на лице и поднос с кофе в руках. -... я уходил за напитками для парней. Я принёс один лишний, хочешь?

Схватив чашку, я чувствую, как жар выходит наружу сквозь пену. - Спасибо. Э-э, думала, что мы поболтаем, прежде чем все уедут на день.

Шон поднял поднос, подталкивая его к Шарку. Тот с растерянностью принял его. - Отдай это, - пояснил он. - Я пойду прогуляюсь вместе с Лолой.

* * *

Мы прогуливались вдоль автостоянки, а потом вверх по дороге. Было рискованно уходить слишком далеко, хотя ни один из нас не обратил на это внимания. С молчаливого согласия, мы ходили кругами. - Итак, значит тебе это нравится? - спросил он, отпивая из своей чашки.

Я вдыхаю пар, поднося кофе ближе к себе. - Ну, большая часть из всего этого. - Шон замедляется и поднимает бровь. Он побуждает меня продолжать. - С музыкой дела идут гладко, они, похоже, верят, что я смогу выступить завтра. Просто... - Каким словами мне это выразить? -... в Дрездене есть какая-то своеобразная напряжённость.

Мягко сказано.

- Что за напряжённость?

Кремовая кожа на моих щеках стала бордовой. - Я не знаю. Может, он такой сам по себе. Когда мы играем вместе, его пение просто ошеломительно. - Я думаю о его пальцах на моём теле, грубой поверхности его джинсов, и меня пробирает дрожь.

Шон пнул камень, наблюдая за тем, как он катится по дороге. - Не бойся Дрездена Гелифакса. Он такой парень, к которому тебе надо держаться поближе. Он может показать тебе разные места, рассказать много всего и многому научить.

Мои ноги застыли. Я перестала идти, уставившись на Шона. - Что ты имеешь в виду?

Его улыбка напряжённая. - У такого парня, как он, сердце поэта. Именно поэтому он так хорош в том, что он делает. Ты должна двигаться вперёд и попытаться взять немного этого самого для себя.

Взять часть Дрездена Гелифакса. Эта мысль сама по себе была абсурдной. Этот парень пытался взять часть меня. Однако, было просто невозможно сказать об этом Шону. Он или не поймёт, или, что хуже, подумает, что я веду себя, как идиотка. Я изо всех сил стараюсь убедить себя, что я ещё не успела превратиться в неё. - Хорошо. Я буду иметь это в виду.

- Ты уверена, что с тобой всё в порядке, Лола? - Обернувшись, мой брат изучает меня с ног до головы.

Я пожимаю плечами. Я просто пытаюсь справиться с парнем, который пугает меня и одновременно с этим превращает всё внутри меня в желе. Я неловко потираю свои логти, радуясь тому, что мои руки закрыты. Шону не нужно знать хоть что-то о прошлой ночи... Дрездене и обо всём остальном. - Я в порядке. Пожалуй, мне надо вернуться обратно, Бренда сказала... - Я замолчала. Упоминание о Бренде пробудило что-то ещё. Часть того, что я потопила в алкоголе прошлой ночью. - Эй. Шон?

Он в ожидании склонил голову.

Кофе в моих руках стал холоднее. - Почему ты никогда не говорил мне, что прослушивался в группу Дрездена несколько лет назад?

Я знала своего брата очень хорошо. В тот момент, когда его лицо вытянулось, я была уверена, что что-то было не так. - А. Это.

- Шон, расскажи мне. Почему это не стоило того, чтобы упомянуть об этом?

- Лола, дело не в этом. - Потирая шею, он поднял взгляд к небу. – Лола, это было давно. У тебя... были другие проблемы. Это было глупое прослушивание.

Глупое прослушивание, с которым я справилась вчера. Однако то, что он сказал, заставило меня призадуматься. Он прав, что два года назад, я была озабочена более важными вещами. Неосознанно мои пальцы блуждали по внутренней стороне моей правой руки. Ногти скребли по тому месту, где было скрыто тату. -Ты не сказал мне, потому что ты... что? Не хотел меня беспокоить?

- Да, я не хотел угнетать тебя ещё больше. - Он щёлкнул языком. - Блядь... Лола, послушай. Два года назад всё было так неспокойно. Но сейчас ты в порядке, и я тоже в порядке. Мы оба усмирили своих демонов. Единственное, что сейчас важно, это то, что мы имеем в данный момент.

Внутри себя я хочу согласиться. Никто не хочет быть подозрительным в отношении своего родного брата. - Ладно. Ладно, не беспокойся. Это уже не важно.

Его лицо смягчилось. - Хорошо. А теперь, что ты собиралась сказать до этого?

- Ох. - Я почти выронила свой кофе. - Ох, твою мать. Мне надо идти! Бренда запланировала фотосессию на сегодня, и я... я поговорю с тобой в самое ближайшее время! - Помахав, я со всех ног бегу к парковке.

Мои лёгкие ревели и кричали, когда я запрыгивала на ступеньки автобуса. Внутри я нашла Дрездена и Портера, которые ждали меня. Они оба удивлённо посмотрели на меня.

Басист ухмыльнулся, демонстрируя каждый свой зуб. - Так! Ты готова репетировать? - Задыхаясь, я сжимаю грудь, не в состоянии сказать ни слова. - Фантастика! Кольт так напился, что нет такой вероятности, что у него нет чёртова похмелья. - Его руки опускаются мне на плечи, притягивая меня ближе. Я вижу, как сузились глаза Дрездена.

- Как насчёт того, - он усмехается мне в ухо, - чтобы разбудит его по высшему разряду?

Глава 1

Дрезден

К тому времени, как автобус отправляется, мы все уже проснулись и находились в репетиционной. Лола настроила свою гитару, а потом по предложению Портера начала играть с усилителем, поднимая его до тех пор, пока Кольт не схватился за голову. Это именно то, что надо. Момент, который ломает всё напряжение.

Как бы мне хотелось, чтобы это сработало и для меня.

Всю ночь меня мучил образ Лолы. Её пухлые губы, изгиб её шеи, то, как дико рассыпались по плечам её тёмные волосы. Даже её запах присутствовал в моих снах. Что ещё хуже, когда я проснулся, могу поклясться, что он витал вокруг меня.

Когда она ушла, в моей душе в самом деле засела грусть.

То, что я увидел её этим утром, лишь немного успокоило меня. Я был рад ввязаться в сражение с Брендой. Это слегка сгладило событие, связанное с внешним видом Лолы. Увидев её горящие щёки, я жаждал обхватить её бледную кожу до тех пор, пока она не покроется синяками.

Не думаю, что я опасен. Сейчас, когда животное оживает внутри меня, я должен задуматься над этим. Если я останусь с Лолой наедине, никто не осудит меня, не остановит меня... что бы я сделал с ней? Мысли о её мурлыкающих губах, жалобных вскриках заставляют моё сердце биться чаще. Кровь движется во мне в полном беспорядке.

Я сам в полном беспорядке.

Чёрт.

Прислонившись к стене, я наматываю провод микрофона на пальцы. Я представляю, что это её волосы, мои рывки становятся жёстче. - Эй, - говорит Кольт, заглатывая ещё одну полную ладонь таблеток от своей головной боли. - Мы будем делать это или как? Выбирай грёбанную песню, маэстро.

Оттолкнувшись от стены, становлюсь прямо в самом центре комнаты. Я уверен, что видел, как Лола вздрогнула, откинувшись на скамье. Всё, что она делает со мной, заставляет меня проклинать себя самого или её. Как может одна девушка так сводить меня с ума? - Давайте, сыграем VelvetLost, - ворчу я, мои слова острые, как бритва. Скрыть свой голод по Лоле так чертовски трудно. Единственный выход - просто попытаться смириться с моим неудержимым гневом.

- Отлично, как пожелаешь, - ворчит Кольт. Его настроение было мрачным, но он сам виноват. Ему не следовало так напиваться. Но, в отличие от Джонни, я знал, что Кольт не позволит своим пристрастиям разрушить его музыку. Моя уверенность возвращается, когда он начинает отбивать на своих барабанах.

Вместе мы замешиваем наши звуки музыки. Портер задаёт основные акценты, как бы облизывая сладкие звуки струн Лолы и делая их такими чистыми. Выпив свою воду, я отбрасываю пустую бутылку в сторону. Забытая всеми, она падает где-то позади.

- Невозможно отказаться от этой нежности, разгорающейся так быстро. Моя любовь, моя голубка, это будет для тебя последним... - я шепчу в микрофон, позволяя словам окутать мой язык и душу. Каждая песня, которую я когда-либо написал в своей жизни, имеет значение. Это было тем, за что группа со мной сражалась время от времени.

Я говорю им, что текст изменить нельзя. Я складываю руки и стою на своём, не обращая внимание на причитания Бренды. Это моя музыка, моё долбанное сердце и сущность, и моя чёртова кровь.

И ни у кого нет права менять это.

Смотря прямо на Лолу, я оцениваю её игру. Она не мучается так, как это было вчера. Это хорошо. У нас нет такой роскоши, как время для её ошибок. – Если я достану тебя из могилы, ты будешь моей... Ты будешь моей... - Её глаза сверкают, приклеившись ко мне, потом к моим губам. Я раскрываю их, это поцелуй через всю комнату. Это обещание, я попробую её, как только придумаю как это сделать.

- Затерянные во времени, - шепчу эти слова, прожигая ими кожу. - Твоя погибель станет моей. Моя любовь станет последней для тебя.

И в тот же миг Лола сфальшивила. Полнейшая тишина, неверная нота, она запнулась так, как будто забыла все слова прямо во время разговора. Стоит отдать ей должное, она восстановилась и продолжила играть. Напряжение в её шее и плечах было ясно, как день.

Вчера, когда она продолжала ошибаться, я просто взорвался от жуткого возмущения. Ярость охватила весь мой мозг. Глядя на её раскрасневшееся лицо, потный блеск её шеи... я знал, что происходит.

Я, наконец, понял.

Она путается, когда её начинают затягивать мои слова. Когда я пою, обращаясь к ней, и она чувствует это, она не может контролировать себя. Это восхитительно, ужасно и удивительно- всё сразу. Какую чёртову власть я имею над ней. Я могу сделать её такой чувствительной, что она забывает про весь свой талант и превращается в кого-то, кто ни разу в жизни не касался гитары.

Я могу сломать Лолу.

Это не должно так волновать меня.

Все продолжают играть. Они останавливаются только тогда, когда я оказываюсь единственным, кто бросает это дело. Я всегда требую совершенства и усердной работы. Изнутри меня разрывает напополам греховная стена соблазна. Лола должна показать себя равной. Группа надеется, что она покажет всё своё мастерство.

Но мысль о том, как она будет уничтожена по моей вине, что касается её разума и тела...

Чёрт, от этого меня пробирает дрожь.

Когда я пою свои строки, мой рот активно наполняется слюной. - Бархат затерялся на коже твоих костей, бархатные дорожки ведут только к камням. - Со всей силой душевного напряжения, я направляю тепло из глубин своей души прямо к голосу. Мои джинсы стали узкими от волнения. Мне нужен отзыв Лолы. Мне он нужен настолько сильно, что я ощущаю пульсацию в зубах. - Нежная любовь, последняя любовь, ты будешь пылать для меня...

Вот оно: протяжный звук её оплошности. Её фальшь - это песня для моего сердца, которая пролетает сквозь меня, как птичка с обещанием. Никто не замечает этого, но меня пробирает дрожь от такой необходимости. Боже, неужели я настолько облажался, что я нахожу радость в том, чтобы затронуть её единственным доступным мне способом? Ласкать её своей песней, пока она не сломается?

Да, я болен. На самом деле. Я сжимаю микрофон и позволяю музыке затихнуть на незаконченной песне. Пока я наблюдаю за Лолой, мой лоб разглаживается. Всё внутри меня, самые потаённые уголки, были скользкими и покрыты морщинами. - Вот поэтому я говорю Бренде, что нам нужно максимально дозволенное нам время. - Поэтому мне нужна каждая чёртова секунда, что я могу заполучить, с тобой, Лола Купер. Всё остальное- пустота.

- Прости, - шепчет она, нервно пробегая пальцами по волосам. Снова и снова она играет с длинными прядями. Она почти ничего не делает для того, чтобы усмирить свои локоны. - Мы можем просто попробовать ещё раз?

Мои брови близко сходятся на переносице. - Ты уверена, что это не будет напрасной тратой времени?

- Дрезден! - огрызается Портер, хватаясь за шею. - Блядь, мужик. Так каждый раз. Просто успокойся, ты же знаешь, что она может это сделать.

- Я не знаю, твою мать. - Это ложь. Она может сделать это, если я не буду петь прямо до самых клеточек её кожи. Я намеренно заставляю её совершать ошибки. Чёрт, чёрт, чёрт, я так сильно переживаю из-за этого. Наклонившись, я хватаю очередную бутылку воды, чтобы скрыть свою эрекцию. - Снова, так снова.

Я могу делать это вечно.

Все вопросы, касаемые моего обещания вчерашней ночью, пропали сами собой. Я сказал себе, что сделаю Лолу своей, сделаю всё для того, чтобы заявить на неё свои права. Если я должен начать с её навыков, с контроля над тем, как она выступает, тогда я сделаю это. Я - монстр.

И мне плевать на это.

Следующая песня BlackGrit(прим. " чёрный песок" ). Лола знает её достаточно хорошо. Она хорошо справляется, пока я пою. Один раз она даже умудрилась посмотреть мне в глаза и не пропустить ноты. Она понятия не имеет, что я раскусил её. Мне бы хотелось заглянуть в её голову. Обвиняла ли она себя? Нервы? Я не видел, чтобы она кусала себя сегодня, но я не могу быть до конца уверен в этом.

Если она использует боль, чтобы держать своё тело подальше от меня, что тогда?

Переполненный энергией, я со всей силой, что есть в моём горле, перехожу к припеву. Это может привести к тому, что вся сцена перевернётся вверх дном, я буду исполнять это для такой огромной толпы, что вы можете затеряться в ней на несколько дней. Сейчас я направил всю эту волну на одну девушку. У Лолы нет ни единого шанса.

Если бы не ремень на шее, она бы выронила свою гитару.

Остальные участники группы выражали своё недовольство. Внутри я был наполнен восторгом.

- Иисус, - вздохнул кольт. Прижав бутылку с водой к своему лбу, он искоса глядел на меня. - Послушай, я должен сказать... может, мы не должны были так поспешно выгонять Джонни.

Мой желудок скрутился, как кобра. Приступ боли пронзил мою шею: я слишком резко отвернулся от Лолы, чтобы посмотреть на своего барабанщика. Дерьмо, что я творю? Степень всей ясности была холоднее, чем глубины океана. Я, нахрен, саботирую свою собственную группу. Несмотря на своё же обещание, моё желание, мысленно... я принимал тот факт, что я был в полнейшей неразберихе. Но она нужна мне, и только таким путём я могу заполучить её. Единственная возможность добраться до самых её глубин, на которые никто не имеет права, о которых никто даже не смел мечтать.

Но стоит ли игра свеч?

Сражаясь с испорченной половиной самого себя, которая желала оказывать влияние на Лолу, я посмотрел на Кольта и Портера. Моя группа, парни, которые были рядом со мной на протяжении четырёх лет. Парни, которые знали меня с лучшей и худшей стороны. На самом деле, не самую худшую.

Лола понимает это.

Это - не выход. Если я продолжу в том же духе, то мы потеряем всё. Как я могу удержать Лолу рядом с собой, когда группа развалится, если мы провалимся на сцене и потеряем всё? Наблюдая за темноволосой девушкой, я провожу языком по нижней губе. - Нет. Я сделал правильный выбор. Она может это сделать. - Лола присела, сгорбившись. - Ещё раз. Играем заново.

На этот раз я держал себя в руках. Я не пытался сделать так, чтобы она сбилась с нот. Я приложил все свои усилия, чтобы контролировать свою потребность в том, чтобы прочистить ту часть её мозга... и мне удалось это.

Когда последний аккорд разнёсся по комнате, я оглядел свою группу. Их облегчение, их волнение были заразительны. -Видите? - я одарил Лолу небольшой улыбкой. - Я знал, что у неё получится. - Мне нужно, чтобы она могла сделать это.

И мне необходимо моё влияние на неё.

Чёрт возьми, ну почему мне нужно всё это одновременно?

Закатив глаза, Портер срывает свою бас-гитару. - Да, да, ты просто ясновидящий. Давай попробуем ещё одну.

Мы играли уверенно, как единая группа. Four and a Half Headstones возвратилсякжизни. Мои уши просто трезвонили о том, что сейчас мы играем так же хорошо, как и тогда, когда мы были на самом пике. До того, как Джонни стал всё глубже погружаться в свои дурные привычки. Назад к тому времени, когда мы только взяли его, в тот же день, когда мы отказали Шону Куперу.

Брат Лолы. Интересно, о чём они говорили сегодня утром. Сказала она ему что-нибудь обо мне? И спрашивал ли парень об этом вообще? Это не моё дело, однако, в то же время, я чувствовал, что всё связанное с Лолой было моим делом. Боже, я хочу её. Моя кожа просто кипит от голода, а язык на языке играет вкус крайнего возбуждения.

На самом деле, я чуть не пропустил текст. Никто не заметил этого, только я.

Этого было достаточно.

После часа, потраченного на репетицию, я ударил по куче пластиковых бутылок вокруг меня. Лола вспотела, передняя часть её рубашки была в пятнах. Тёмное пятно привлекло внимание- моё внимание- к её вздымающейся груди. Прислонившись к скамье, она смотрит в потолок, её горло подёргивается. Её тяжёлое дыхание рождает разные грязные мысли в моей голове.

Мгновенно я вспоминаю, как она выглядела подо мной в ванной. Её приоткрытые губы, широко распахнутые глаза и дикий аромат. Я слышал биение её сердца, как бежала её кровь, и то, как я всё сильнее вжимался в неё.

Я отвёл свой взгляд, но это не помогло.

Я взъерошил себе волосы, мне не надо тратить время на то, чтобы справиться с ураганом дрожи, охватившим меня. Бренда здесь, и это отрезвило меня. Она протиснулась через занавеску, оглядывая всех нас, но сосредоточилась на Лоле. - Хорошо, прекрасный момент.

- Что ещё за прекрасный момент? - ворчу я.

Мой менеджер проходит мимо меня. Она всё ещё в своих до смешного высоких красных туфлях на каблуке, острые кончики которых цепляются за ковёр на полу. - Пойдём, Лола, автобус притормозит уже через минуту.

Гитаристка приподняла брови. - Что? Зачем?

- Наш фотограф уже рядом, он с командой на стоянке около мебельного магазина, - обхватив себя за бёдра, рыжая постукивает ногой. - Пойдём, давай поторапливайся!

Сапфировый взгляд Лолы метнулся ко мне. Он выражал мольбу, и был явным свидетельством того, почему меня избегали. Она спрашивает моего разрешения уйти или просит остановить эту съёмку? - Иди и сделай это по-быстрому.

Бренда взбила свои волосы. - Расслабься. Мы сделаем это прямо в автобусе. Они просто сначала приведут её в порядок, а потом сделают пару снимков пока мы будем ехать. Ничего сложного.

Ничего сложного, думаю я про себя. Ни говоря ни слова, я скрещиваю руки на груди и смотрю, как они покидают комнату.

Когда шаги стихли, Портер резко откашлялся. - Итак. Первый раз с тех пор, как Лола присоединилась к нам, мы все были един целым.

- Да, - Кольт потирает подбородок своей палочкой.

Они ждут, пока я что-нибудь скажу. Я вижу это у них по глазам. Установив микрофон на стойку, я опускаюсь на скамью. - Скажите всё, что считаете нужным.

Портер посмотрел на пол так, как будто там были написаны слова, чтобы их прочитать.

- Она хороша. Думаю, сейчас она справилась со своими нервами.

Нервы. Мои губы скривились. Нервы- это неверное слово, но им это знать необязательно. Я полностью уверен, что Лола поглощена мною. Её неловкие моменты были порождением её чувств, её реакций. Для меня это было личным подарком, о котором им нет нужды знать.

- Забудь про это, - пробормотал Кольт. - Что это за фотосессия? Я что-то пропустил, нам нужны новые фотки или ещё какое-то дерьмо в этом роде?

Внутри меня шли забавные баталии. Я знаю, что могу прикинуться дурачком и заставить Бренду найти подходящий ответ. Перекладывать это на неё- большой риск. Я знаю, что она и слова не скажет о том недоразумении с охраной, это также подпортит её репутацию, но, если они надавят на неё, она не сможет придумать достойную ложь... Наклоняясь вперёд, я сживаю свои колени. - Бренда сказала, что Лоле надо сделать пару фото. Материал для соцсетей и всё в таком же роде.

Двое мужчин закивали, с удовольствием приняв мой ответ. Это было достаточно близко к истине, чтобы выглядеть правдоподобным. -В таком случае, - зевнул басист, - я хочу выпить кофе. Уверен, что у нас оставалось что-то в шкафу.

- Я напомню Бренде, что надо пополнить запасы. - Ноги хрустнули, когда я поднялся. Мне только двадцать один, но стресс и недостаток сна в последнее время заставляли меня чувствовать себя намного старше. Мы вдвоём медленно пошли в переднюю часть автобуса. Не знаю, что я ожидал там увидеть. Может, парня с камерой или какого-то визажиста.

Высокий зонт с освещением стоял в проходе, загораживая большую его часть. Портер шагал перед ним, высоко подняв руки над головой. - Эй, давайте, дайте же мне пройти!

- Секундочку, - рявкнула Бренда. Она появилась рядом со мной, вытаскивая за руку Лолу из ванной. Моё испорченное настроение стало налаживаться... А потом я увидел её.

Кто-то, без сомнения это была Бренда, заставил гитаристку вылезти из её потрёпанных штанов и такого же топа. В чёрных рваных джинсах, которые открывали заднюю часть её бедра, Лола была словно видение. Чёрно-белая обтягивающая майка, выставлявшая на показ её лопатки, и высокие лаковые ботинки завершали её ансамбль.

Она не была той Лолой, которую я знаю... но я видел, что мне очень нравится эта версия.

Её щёки пылали. Голубые глаза искрились, бросая в мою сторону очередной молчаливый крик о помощи. Я понял, что она уже это всё ненавидит. Бренда провела её мимо нас, наши тела находились так близко в узком проходе. Сладкий аромат, принадлежащий Лоле, пробирал меня до кости, оставаясь там.

Портер уступил место девушкам и нахмурился, когда свет от зонтика ударил ему прямо в лицо. - Эй! Хватит, не хочу прерывать всё это, но мне нужно немного долбанного кофе.

- Остынь. - Наш менеджер схватила картонный контейнер со стола. Дымящаяся жидкость с горьким запахом наполняла высокий стакан, который она торопливо протягивала Портеру. Кто-то из команды фотографов принёс нам кофе.

Лолу передали в руки группы. Две женщины и один мужчина быстро окружили её как голодные волки. Я с трудом мог разглядеть девчонку.

Беспокойство скакало внутри меня, кузнечики под кайфом. Это не должно волновать меня. Ей просто делали макияж. Но дело не только в этом. Она собирается показать себя всему миру. Я сильно потряс головой. В любом случае, Лола собирается показать себя завтра на сцене. Я знаю об этом.

Но понимаю ли я, что это значит?

Нет. Я нахрен даже и не думал об этом до этого момента. Ухватившись за сиденье рядом со собой, я прислушался к людям, которые порхали вокруг Лолы, как маленькие птички. Она станет такой же знаменитой, как и остальные из нас. Это означает - фанаты, сталкеры, навязчивые люди, которые будут пытаться сфотографировать её и с ней абсолютно во везде.

Лола станет такой же звездой, как и я.

Я хочу, чтобы она была моей, а она будет принадлежать миру, прежде чем это произойдёт.

Портер подошёл ко мне, протягивая кофе. - Они никогда не прикладывали столько усилий для моего макияжа, чтобы сделать снимки.

Моё настроение было слишком мрачным для его шуток. - Она будет выглядеть как совершенно другой человек.

- Не более, чем остальные, - фыркнул он.

Портер был неправ.

Наконец, вся эта группа растворилась, в проход добавили ещё один осветительный зонт. Лола была королевой, чёрные локоны были освобождены, поэтому свободно падали на её гладкие плечи. Они превратили её глаза в угольные земли, а ресницы так потяжелели, что я удивился, как она может моргать.

А эти её чёртовы губы... они сделали их пухлыми, блестящими и цвета пурпура. Эти рубины, которые морщились от недовольства, так и просили о поцелуе. Лола выглядела совершенно несчастной.

Мой басист присвистнул так тихо, что слышали только мы. Бросив взгляд в его сторону, я стал свидетелем восхищения на его лице. Он смотрел на Лолу так, как никогда. Это это было просто частичкой по сравнению с тем, что я видел с самого начала. - Вау, да она такая горячая штучка, правда? Чёрт.

Прикусив язык, я снова смотрю на ту, которую жажду. Они уговаривали её позировать им. Как прямая деревяшка, Лола позволила им усадить себя в кресло. Камеры вспыхнули, ослепив её прекрасные голубые глаза.

Хотя мне и не нравилось то, какой неловкой она была в руках фотографов, я должен признать, что выглядела она просто потрясающе. Мои джинсы просто кричали, умоляя о том, чтобы я дал своему члену побольше места. Почёсывая свою голову, я не смог отделаться от своих низменных мыслей.

Кто-то подтолкнул к Лоле её гитару. Она с радостью приняла ей, изменившись прямо на моих глазах. Инструмент был спасательным кругом. Он завершал картину, делал её цельной. Лола была потеряна без своей музыки, мне больно от того, насколько мы с ней похожи.

Теперь фотографии будут наполнены смыслом. Она будут показывать девушку, которая просто шедевр таланта, а не недоделанная пластиковая копия.

Моё сердце билось от сочувствия.

Съёмка закончилась быстро, как и обещала Бренда. Мы проехали несколько миль с фургоном фотографов, следующим за нами. Шины заскрипели, когда автобус затормозил, чтобы команда фотографов могла сойти. Они были хорошо подготовлены. Я оценил это.

- Итак! - Бренда развернулась лицом ко мне, даже не дёрнувшись на своих слегка расставленных ногах, когда автобус снова тронулся. - Всё прошло хорошо, правда?

- Всё прошло быстро. - Посмотрев на Лолу, я заметил, что она смотрит на меня. - Готова к перерыву?

Посмотрев наверх сквозь свои ресницы, она заколебалась. - У нас есть на это время?

Она беспокоилась из-за шоу. Я тоже, но совершенно по другим причинам. Лола была готова играть. Пока я сдерживаю свою прицельно направленную чистую энергию и желание, она ничего не напортит. Я испытывал большую озабоченность по поводу её успеха.

Она удивительная. Все узнают и полюбят её.

Я напуган до усрачки.

- У нас есть время. Ты не сделаешь ничего хорошего, если потеряешь сознание от голода. - Я смотрю на Бренду. - Нам нужно больше провизии. Здесь нет буквально ничего, кроме алкоголя.

- Знаю, знаю, - взъерошив свои волосы, она нахмурилась. - Как думаете, может вы, ребята, сегодня возьмёте пиццу сегодня? Я обещаю, что завтра после шоу, укомплектую полностью продуктами это место для следующей поездки.

Портер стащил ещё кофе из коробки на столе. - Я могу поесть ещё пиццу, если ты обещаешь, что добавишь немного фруктов в следующий список покупок. - Увидев, как Бренда зажмурилась, он пожал плечами. - Мы не можем жить на одном сахаре и жире. Ты хочешь, чтобы эта группа прожила ещё несколько лет?

- На самом деле, не знаю, смогу ли сделать до завтра. - Кольт вышел из холла, его лицо было сморщенным, как сыр. - Блядь, я выпил слишком много вчера.

Отвращение промелькнуло внутри меня. Сладкий, удивлённый звук смеха Лолы ворвался в моё сознание. Она сидела на стуле, одно колено прижато к груди. Синева в её глазах светилась. - Прости, - быстро сказала она, скрывая усмешку. - Ребята, вы, иногда такие забавные.

Куда девалось моё недовольство Кольтом? Прямо в окно вместе со смехом. Теребя край своей рубашки, я сел рядом с Лолой. - Ты тоже не против пиццы?

- Сейчас сойдёт всё, что угодно. - Она играла с кончиками волос с застывшей улыбкой на лице. - Что бы они не использовали, но они сделали мои волосы супермягкими.

Боже.

Кончики моих пальцев чесались, чтобы коснуться их. Коснуться любой её части. - Дождись, пока мы не окажемся за кулисами шоу. Там ты увидишь настоящих мастеров по причёскам и макияжу.

Кресло напротив нас заскрипело. - Да, - усмехнулся Портер, - И если ты думала, что прошлая ночь была безумием, то вечеринка тебя просто убьёт

Мне не понравились слова Кольта. Мои губы сложились в линию, кровь покинула их. Вечеринки после шоу, там, где парни будут виться вокруг неё-нового гитариста Fourand a HalfHeadstones. Теперь мои пальцы болели от того, что я хотел задушить всех этих предполагаемых мужчин.

- Я была на таких вечеринках. - Она скрестила ноги, кончик её ботинка почти касался моего колена. Лёгкое прикосновение воздуха ощущается как удар. - Я сопровождала и помогала BarbedFire, помните? В самом начале этого тура мы фактически жили среди " тех самых" девчонок. Это было безумием.

Кольт снисходительно усмехнулся. - Верно. Как говорит Портер, подожди, пока не попадёшь на настоящую вечеринку.

Её аппетитный рот превратился в электрического угря. - Да пошёл ты, вечеринки, на которых я была, были крутыми.

- Но тогда ты не была знаменитостью, - Кольт сложил руки за голову, опираясь на окно рядом с нами. - После завтрашнего дня ты станешь ею. И вот тогда ты посмотришь.

И тогда она увидит. Подняв глаза, я заметил Бренду, разговаривающую по телефону. Она стояла у начала автобуса спиной к нам. Заказывала нам еду. Отлично. Чем дольше я сижу рядом с Лолой, не чувствуя её и не заставляя её краснеть, тем больше я нуждаюсь в том, чтобы поместить что-то другое меж своих лязгающих зубов.

Я боюсь, что сотру в порошок все свои моральные принципы ещё до того, как завершится наше турне.

Глава 2

Лола

Пицца отлично подзаправила меня для следующих четырёх часов репетиций. Стало так хорошо, когда еда оказалась в моём желудке. Он начинал делать сальто и выписывать кренделя внутри меня с нашим приближением к месту проведения концерта.

Я была довольна, что мне удалось заставит свои руки слушаться меня, пока мы играли. Что-то произошло этим утром, хотя чем бы это ни было...

Казалось, будто Дрезден скрыл себя за какой-то ширмой. Его звучание было тем же, взгляд его изумрудных глаз был просто горючей энергией. Такая незначительная мелочь, но то, что он заглушил в себе свою убийственную манеру поведения, позволило мне играть в полную силу.

Я должна признать, что звучали мы чертовски здорово.

Портер и Кольт вышли, споря о том, кто будет первым принимать душ. В комнате только мы - я и Дрезден.

Откидывая волосы назад, со своей покрытой потом шеи, я вздыхаю. - Мышцы начинает сводить от спазма. - Я морщусь, потирая место между шеей и плечом.

Тень падает прямо на меня. Я понимаю, что это он ещё до того, как поднимаю глаза. - Болит?

Губы пересохли. Горло изнутри покрыто пеплом и песком. - Хм, это как бы... - Помни о том, за что он постоянно упрекает тебя, делая это жёстко и вздорно. Просто скажи ему! -... реально классно, ага.

Дрезден, обойдя вокруг, усаживается рядом со мной на скамью, глядя прямо мне в лицо. Один поворот его руки говорит мне о том, чего он желает. - Позволь мне размять тебя. Ты будешь зажатой и непродуктивной на завтрашнем выступлении, если я не сделаю этого.

Он прав насчёт этого? Я не репетировала так много за один раз уже долгое время. В моём мозге навсегда запечатлелись воспоминания о тянущих мышцах на следующий день после таких усилий. Сглатываю, всё ещё мечтая о глотке какой-нибудь жидкости, я разворачиваюсь. Перекинув одну ногу через скамью, я зажимаю её между своих бёдер. – Хорошо, если ты считаешь, что это необходимо.

Он, как стена жара, пылающая стена за моей спиной. Извержение вулкана, от которого я не могу убежать. Я застываю на месте, приготовившись к первым прикосновениям его рук. Опустившиеся пальцы сжимают не одну, а сразу две стороны моей шеи. Направленно и жёстко Дрезден вращает пальцами по таким узлам, о существовании которых я до этого даже и не подозревала.

Напряжение во мне выходит за пределы плеч и шеи. Опустив подбородок, я прячусь за занавесом своих волос. Он не видит моего лица с того места, где он стоит, мне нужно найти хоть какое-то прикрытие. В последний раз, когда Дрезден коснулся меня, всё пошло наперекосяк.

Сверх всякой меры.

Дрожь пробегает у меня по позвоночнику, когда он проводит большим пальцем вдоль моей яремной вены. - Ты тугая, как пружина, - невнятно произносит он. Я знаю, что он близко. Но я не готова к его дыханию, щекочущему мои уши. Горячие покалывания танцуют по всему моему телу, делая так, что каждый мой волосок поднимается наверх.

Твою мать. Он просто ходячий поток живого секса. Дрожа ещё сильнее, я впиваюсь ногтями в свои бёдра. Его " помощь" просто потрясающая, от чего становится ещё страшнее. Дрезден знает, как меня надо касаться. Он снимает боль от игры, в то же самое время оставляя на её месте совершенно иную напряжённость.

Вскоре моя голова низко повисла, а тело мягко покачивается от его движений. Давление в груди угрожает разорвать лёгкие. Сталь касается моих лопаток - это его грудь- когда он наклоняется ближе. Это уже слишком. Когда твёрдая горячая выпуклость его эрекции врезается мне пониже спины, я сдаюсь.

Взвизгнув, я вскакиваю со скамьи. Я думала, что он попытается остановить меня, но он ничего не предпринимает. Тяжело дыша, я с недоверием уставилась на певца. Жар в его глазах, страсть, которую он сдерживал во время пения, вернулись. - Что ты делаешь? - Ненавижу то, как хрипло и сипло звучит мой голос.

- Делаю тебе массаж, - отвечает он мягко. То, как он пожимает плечами только злит меня. Он не просто делал мне массаж, и он знает об этом. Думаю о том, что сказал мне мой брат этим утром. Не бойся Дрездена Гелифакса. Он тот парень, с которым тебе стоить сблизиться. Он может брать тебя в такие места, говорить нужные вещи, обучить необходимому.

У такого парня как он - сердце поэта. Поэтому, он так хорош в том, чем занимается.

Ты должна двигаться вперёд и попытаться взять что-то из этого.

Краснея от ярости, я отвожу взгляд. - Ты делал больше, чем это. Гораздо больше.

Скамья заскрипела, освобожденная от веса Дрездена. Его длинные ноги привели его ко мне в одно мгновение. Невозможно, но его запах заполнил мои ноздри. - Я не знаю, что ты имеешь ввиду.

Как может моё сердце справиться с этим? Кровь в моём теле сейчас была подобна магме. Подняв глаза, я стараюсь смотреть только на его подбородок. Может, позже я смогу сконцентрироваться. Но сейчас всё, что я вижу- это его губы. Его грёбанные ухмыляющиеся губы. Но, так или иначе, я говорю с ним. - Ты зашёл со мной слишком далеко. Я не долбанная идиотка. Я не знаю, какую игру ты ведёшь, но...

Не было такого способа, подготовить меня к ощущению его рук на моём теле. Они обхватили меня за плечи, толкнули к стене и покинули меня полностью ошеломлённую. - Я тоже не знаю, какую игру веду, - шепчет он. - Я знаю только каков будет приз.

Приз, приз, долбанный приз.

Я была трофеем.

Мой взгляд концентрируется на его лице. Его улыбка обнажает твёрдый край его зубов, которые так и хотят разорвать меня на части. Дрезден обозначил свою цель предельно ясно, отчего я лишь недоумевала, как я додумалась задавать ему вопросы. Он человек без страха. Он ничего не скрывает.

И он хотел меня.

- Подожди. - Мои слова были слабыми. Я попробовала снова, на этот раз смелее. - Прекрати, я не твой трофей.

- Нет, - соглашается он. Сильные пальцы скользят по внутренней стороне моих рук, продвигаясь забирают с собой все мои силы. - Пока нет.

Я не вынесу этого. Было много всего, что я думала о себе: умная, одарённая.

Сильная.

Ещё ни ращу никто не проникал в мой мир так просто, и не разрушал его с такой лёгкостью. Как Дрездену удалось так преуспеть в этом? Каким образом он захватил мои разум и тело с такой скоростью? Мой мозг был окутан какой-то ватой. Мой язык бесполезен, он не может выдать ни единого аргумента.

Я на грани краха, побега или полнейшей утраты сознания. Чувствую себя так, будто загнана в угол бешеным тигром. Он долбанный людоед, и говорит себе сам, что хочет именно меня. Неужели он не понимает, что я не в состоянии справиться с этим?

Возможно, я не настолько сильная, как я думала. Может мои действия возымели обратный результат. Он думает, что я достаточно сильная, чтобы сразиться с ним. Он ошибается, разве он не осознаёт, что уничтожит меня? Дрезден Гелифакс- музыкант, полный огня и яда, и он- настоящая знаменитость. Он - звезда. Поэт, мать его, как говорит Шон

А я была никем.

Более того... я чёртова девственница. Рок-звезды - не девственники. Святое дерьмо, он порвёт меня на части. Мы на разных уровнях. Из разных миров!

Я угасну, сломаюсь, если он попытается уничтожить меня.

Он наклоняется, ухмыляясь во весь рот. Прежде чем я подумала, я делаю удар. Моё колено устремляется прямо к его животу, ударяя в его скульптурный пресс. Кряхтя, он отпускает меня, глядя с недоверием. -Что, блядь, это такое было? - рычит он.

Чувствую себя так... глупо. - Ты был... этот взгляд в твоих глазах... я просто...

- Просто скажи " нет" в следующий раз! Или остановись! О, Боже, твою мать. - Потирая свой живот, он оглядывает меня с ног до головы. И всего лишь от кривой усмешки мой мир снова рухнул. Я не обидела его, он даже не расстроен. - Ты на самом деле не хочешь, чтобы я был рядом с тобой, правда?

Чувство вины впивается в меня острыми клыками. - Нет! Это не... - Остановись, замолчи! - Это просто плохая идея для нас обоих.

- Почему это плохо для меня?

Колеблясь, я раскрываю свои губы. Вообще-то, на самом деле я не знаю, почему это плохо для него. -Ладно. Я повела себя как эгоистка, хорошо? Это плохая идея для меня, для моей карьеры. - Он быстро поморщился, но я заметила это. – Если между нами что-то пойдёт не так... группа, возможно, уже не восстановится. - Я- новичок, и если произойдёт какой-то скандал, то они выбросят меня за борт и возьмут нового участника. Я слишком нуждаюсь в этом. Лицо Шона, его тон, призывающий меня осознать, что это за возможность... он вбил это в мою голову так, что голова трещала. Мой брат знает, насколько это важно. Он поощрял меня не просто так.

Я не могу расстроить его, когда всё настолько очевидно идёт наперекосяк.

Дрезден вновь вторгается в мои мысли. Он скользит вверх, и его грудь оказывается совсем рядом с моей. У меня перехватывает дыхание, и я сжимаю свою челюсти. Его руки опускаются вниз, крепко удерживая мои бёдра. - Значит, ты думала о нас.

- Нет. - Да. - Никогда! - С тех самых пор, как услышала твоё пение на репетиции.

Нет. Ещё раньше.

Я влюбилась в Дрездена Гелифакса в тот самый день, когда впервые прослушала его диск. Он был рядом со мной ещё до того, как узнал моё имя или увидел моё лицо.

А прямо сейчас этот самый человек находился так близко ко мне, что я могла потереться об него своим носом, всего лишь слегка подавшись вперёд. - Ответь мне, Лола. - Он делает вдох, легко касаясь моей талии и задирая вверх рубашку, которую я так и не сняла после фотосессии. - Почему ты борешься с этим? Я могу сказать, что прошлой ночью в ванной ты хотела меня.

Меня заполняют картинки его твёрдого тела, прижимающего меня к кафельному полу.

- Я уже сказала тебе. - Мой голос становится громче, наполняемый энергией моего страха. - Я не хочу навредить группе, мать твою!

- Я думал, что ты крутая. - Он не повышает на меня голос. Он звучит жёстко и глухо, принуждая меня слушать каждое слово что он говорит. Я зависима от его голоса. -Ты думаешь, что я не переживаю за группу? - Он дёргает меня, крепко припечатывая к стене так, что кости внутри меня вибрируют. - Ты думаешь, что мне наплевать? Лола, дело не в этом! Речь идёт о том, чтобы быть готовыми, сильными, чтобы пойти на такой риск, чёрт побери!

Я не могу двигаться. Я едва стою на ногах, лишь его руки удерживают меня. Рискнуть? Я знаю, что значит пойти на риск. Шон обвинил меня в том, что я не готова к этой группе. Он заставил меня пройти прослушивание, из-за него я увидела, какую возможность могу упустить.

Но это не то же самое.

Тогда что?

В коридоре послышался шум. Дрезден отпустил меня, отступая назад, и направился к микрофону. Я стою напротив стены, со страхом взирая наружу. Если мой разум вырвали бы наружу, выставляя его на всеобщее обозрение, то это было бы ещё хуже.

Кольт опрокидывает в себя содержимое стаканчика, сопровождаемый ворчанием Портера, входящего следом за ним в комнату. - Меня не волнует, если это была последняя чашка кофе, - говорит барабанщик. - Ты выпил три долбанные чашки, я заслуживаю хотя бы одну... - Он останавливается, заметив меня на том месте, где я стояла.

Ох, блядь.

Медленно облизывая губы, я стараюсь заговорить. Я должно быть выгляжу подозрительно с этим своим диким взглядом, раскрасневшимися щеками и тяжёлым дыханием. Твёрдые соски выделяются, словно пики, через мою рубашку.

- Лола, - спросил он осторожно, - ты в порядке?

Я не отвечаю сразу же. Портер врезается в барабанщика, эти двое сталкиваются, выплёскивая кофе. - Мать твою, Кольт. Почему тебе надо стоять прямо за занавеской?

- Нахрена ты идёшь прямо на меня! - кричит он, вытирая рубашку.

Пока продолжается перепалка, я отталкиваюсь от стены. Надеюсь, никто не будет трогать её, потому что её поверхность ощущается как раскалённая лава, после моего тела. Пересекая комнату, я выбегаю через занавес и исчезаю до того, как кто-нибудь посмеет остановить меня.

Я знаю, что только одна пара глаз смотрела мне в след, когда я покидала комнату. Зелёные глубины Дрездена заклеймили меня так, будто высекли тату на моём плече.

Мне нужен воздух, мне просто нужен воздух. В коридоре я одна. Бренда присоединилась к автобусу, на котором перемещался персонал, сразу после того, как мы забрали пиццу. Водитель натянул тонкую простыню в передней части автобуса, устроив для себя немного личного пространства, пока тихо подпевал радио.

Заняв место подальше, я приоткрываю одно из тонированных окон. Прохладный ветерок забирается вовнутрь, приятно покалывая лицо. Тот мира снаружи пролетает как движущиеся картинки. Горы, лазурные небеса и такие густые облака, что кажется, что можешь удержать их в руках.

И, тогда, я понимаю, где мы.

Мы пересекли границу Колорадо. Это значит, что мы прибудем на место... я достаю свой телефон, смотря на время. Неужели уже шесть вечера? Мы прибудем завтра утром. Не могу поверить. Всё, произошедшее с Дрезденом, покидает мою реальность.

Вскоре я увижу место, где я отыграю своё первое шоу. Мой первый самой настоящий концерт. Сжав телефон покрепче, я начинаю писать сообщение Шону. Он единственный, с кем я могу поговорить об этом. Он поймёт, как боль и возбуждение снедают мою плоть изнутри.

«Привет», - пишу я ему. - «Мы уже скоро приедем. Я сейчас просто описаюсь».

Нажимаю кнопку, чтобы отправить это, жду в нетерпении. Моё сердце делает удар, затем второй, а потом ещё пятнадцать, прежде чем мой телефон начинает жужжать. Слова Шона отражаются на моём мерцающем экране.

⇐ Предыдущая 123 4 Следующая ⇒