Послесловие 3 страница

– А как же ты? – спросила Нисса, отправляя в рот ложку каши. – Ты нашла что‑ нибудь для себя?

– Я поем, когда вы уйдете, госпожа. Мейбл говорит, вы, наверное, еще будете несколько дней, покуда не приедет королева, ночевать здесь, а не во дворце. Фрейлинам, чьи семьи живут неподалеку, это разрешают. Но когда королева приедет, тогда, конечно, другое дело, говорит Мейбл.

– Какое счастье, что Мейбл – такой бесценный источник полезных сведений! – Глаза Ниссы искрились от смеха.

– Да она ходит зеленая от зависти, эта Мейбл! – расхохоталась Тилли. – Конечно, ее хозяйка – графиня, но таких графинь при дворе – пруд пруди. Леди Блисс никогда не служила королеве, а вот моя хозяйка будет служить! Бедняжка Мейбл разрывается между завистью и непреодолимым желанием руководить Мной, потому что я еще неопытная в таких делах, как в общем‑ то и вы, госпожа.

– Вытягивай из нее все, что сможешь, и запоминай, – наставляла Нисса. – И из других служанок, с кем познакомишься, тоже. Ты ведь знаешь, я совсем не разбираюсь в здешних обычаях, но мне кажется, я должна научиться, если хочу здесь прижиться. Мама говорит, что это такая небывалая многообещающая возможность для меня. Я не могу обмануть ее ожиданий.

Тилли понимающе тряхнула головой.

– Не беспокойтесь, госпожа Нисса. Я так думаю, мы с вами не пропадем и скоро освоимся. А теперь заканчивайте побыстрей свой завтрак, пока ваша тетушка не начала пилить нас за задержку.

Проглотив остатки хлеба и запив разбавленным вином, Нисса спустилась с кровати. В комнате по‑ прежнему было холодно, но теперь, поев и вымывшись, она почувствовала себя гораздо лучше. Тилли помогла ей надеть мягкую льняную сорочку Со стоячим воротником, обшитым кружевами. Затем она натянула на ножки своей госпожи пару красивых вязаных чулок на шелковых розовых подвязках. После этого пришел черед атласного корсета и нескольких нижних юбок, поверх которых укрепили турнюр – изящную конструкцию из проволоки с тугими подушечками по бокам. На проволочные обручи плотно, без единой складочки, натянули кремовую атласную юбку, расшитую золотыми цветами и драконами. Верхняя юбка из роскошного персикового бархата, с разрезом посередине, очень хорошо гармонировала с ней. В последнюю очередь Тилли надела поверх корсета лиф из такого же бархата, расшитый золотом, жемчугами и мелкими мерцающими топазами, с пышными рукавами и низким вырезом.

По моде того времени девушки просто расчесывали волосы на прямой пробор, оставляя их распущенными. Чтобы прическа не выглядела растрепанной, Тилли надела Ниссе крошечный золотой чепчик. Затем, наклонившись, служанка помогла ей надеть узкие кремовые ботиночки с закругленными носами.

Выпрямившись, Тилли придирчиво осмотрела плоды своих трудов и удовлетворенно кивнула.

– Сейчас я принесу вашу шкатулку с украшениями. Это будет последний штрих.

Когда Тилли вернулась со шкатулкой, Нисса выбрала две нитки жемчуга необычного кремового оттенка. Одна была длиннее, чем другая, и обе опускались ниже выреза ее платья. Она надела на правую руку два перстня, один – с жемчугом, второй – с топазом, и закрыла шкатулку.

– Спрячь это, Тилли. На сегодня достаточно того, что я надела, правда?

– В самый раз, госпожа Нисса, – согласилась Тилли, пряча шкатулку в сундук.

Раздался стук, и в дверь просунулась голова Мейбл. При виде Ниссы глаза служанки округлились.

– Ой и хороши же вы, госпожа! – восторженно охнула она. – Дядя и тетя ждут вас внизу. Они уже готовы.

Тилли подхватила коричневую бархатную накидку, подбитую кроличьим мехом, и протянула Ниссе перчатки.

– Пойдемте, госпожа, – оживленно проговорила она и так быстро метнулась к двери, что Мейбл отскочила, давая им пройти.

Покосившись на семенящую за ними рассерженную Мейбл, Тилли не выдержала и подмигнула Ниссе. Они быстро, но осторожно, стараясь не оступиться, спустились по лестнице. Нисса впилась глазами в тетку, стремясь не упустить ни одной детали ее элегантного наряда. В свои тридцать три года Блисс все еще оставалась женщиной выдающейся красоты. Темно‑ синее бархатное платье, расшитое золотом, серебром и жемчугом, очень гармонировало с ее глазами цвета сапфира. Дерзко бросая вызов моде, Блисс уложила свои прелестные светлые волосы в прическу, изящно закрепленную на затылке золотыми шпильками.

«Я не вижу причин прятать свои красивые волосы под этими жуткими головными уборами, – частенько говаривала она. Затем обязательно улыбалась своему любящему мужу и добавляла:

– Оуэн не любит их», – как будто его мнение на этот счет действительно было для нее решающим.

В это утро Блисс первым делом внимательно и критически, сверху донизу, осмотрела племянницу. Наконец она одобрительно улыбнулась. И Нисса, и Тилли вздохнули с облегчением.

– Очень хорошо, дитя мое. Ты выглядишь безупречно. Элегантно, но не вызывающе. Молодая женщина со средствами из хорошей семьи; не какая‑ нибудь маленькая выскочка, охотница за богатым мужем, жаждущая привлечь к себе внимание дворцовых щеголей и пустомель.

В глазах Ниссы сверкнули огоньки.

– А мне казалось, что меня послали ко двору именно на поиски мужа, – сказала она, чтобы подразнить тетку. Дядя Оуэн раскатисто захохотал.

– Ты приехала ко двору служить королеве, – спокойно ответила Блисс. – Конечно, если тебе посчастливится встретить джентльмена, который овладеет твоим сердцем и попросит твоей руки, и если он будет тебе под пару, тогда совсем другое дело, дитя мое.

– Именно так, при дворе, ты овладела сердцем дяди Оуэна? – засмеялась Нисса.

– Впервые я встретила дядю в доме твоего отца, – уточнила Блисс.

– Это было в день шестнадцатилетия твоей мамы, – пояснил граф Марвуд. – Твои тетки Блисс, Блайт и Делия приехали в Риверс‑ Эдж, чтобы отпраздновать это событие. Один взгляд на твою тетю – и я навеки отдал ей свое сердце, так же как Ник Кингсли – Блайт.

– Вы влюбились с первого взгляда? – Нисса до сих пор еще не слышала этой романтической истории и живо ею заинтересовалась.

– С первого взгляда, – подтвердил ее дядя и перевел взгляд на жену:

– Разве не так, кошечка?

На лице у Блисс на минуту появилось выражение, какого Нисса никогда раньше не видела.

– Да‑ а, – мечтательно протянула она, но тут же, вспомнив об окружающих, приняла неприступный вид и заторопилась:

– Почему мы до сих пор тут стоим? Нам давно пора быть во дворце. – Блисс повернулась к Тилли:

– Ты отлично поработала, девочка. Я не забуду похвалить тебя в следующем письме к сестре. Геарта может гордиться тобой.

– Благодарю вас, госпожа. – Тилли присела в реверансе. Затем она укутала Ниссу в накидку, расправила складки и проворно застегнула золотые пряжки.

– А где же мальчики? – спохватилась Нисса, когда они уже вышли из дома.

– Ждут нас в карете, – ответил дядя. – Эдмунд и Оуэн сядут рядом с кучером. Ехать совсем недалеко.

Увидев, что подходят взрослые, кузены Ниссы быстро вскарабкались на козлы. Забравшись в карету, Нисса поздоровалась с братьями, чинно сидящими на передней скамье, спиной к кучеру. Никогда еще она не видела их такими нарядными. Темноволосый, но светлоглазый Филипп больше походил на отца, нежный белокурый Джайлс – на мать. Их одинаковые костюмы были выдержаны в черно‑ белых тонах; сквозь прорези черных бархатных камзолов виднелись белоснежные атласные рубашки, на ногах – черно‑ белые полосатые чулки и сапожки из черной кожи. Поверх расшитых жемчугом камзолов красовались длинные, до колен, жилеты из выбеленной оленьей кожи. На груди у каждого висел небольшой золотой медальон с фамильным гербом. К поясам они прикрепили усыпанные камнями ножны с маленькими кинжалами. Голову каждого украшал черный бархатный берет со страусовым пером.

– Вы оба выглядите просто чудесно, – сделала комплимент Нисса.

– Как и ты, сестра, – ответил Филипп Уиндхем.

– Посмотри, Нисса, – похвастался Джайлс, – у меня свой кинжал! – Он продемонстрировал ей сверкающее камнями оружие. Ножны и рукоятку украшали гранаты, мелкий жемчуг и крошечные алмазы.

– Ты никогда не должен обнажать его в присутствии короля или принца, – напомнила брату Нисса. – Помнишь, мама говорила, что это считается государственной изменой.

Джайлс кивнул, его голубые глаза широко распахнулись.

– Не забуду, – пообещал он.

Филипп, однако, счел себя задетым замечанием старшей сестры:

– Если мне однажды что‑ то говорят – я запоминаю. Нет нужды повторять сто раз одно и то же.

– Ах, извините, сэр! – насмешливо парировала сестра, усаживаясь и расправляя юбку. – Сама не знаю, почему я вечно забываю, как вы мудры и рассудительны не по годам, виконт Уиндхем. Какой непростительный промах с моей стороны!

Джайлс прыснул, и даже Филипп против воли улыбнулся.

– Вы не должны ссориться, дети! – строго прикрикнула Блисс.

Нисса сложила руки на коленях и погрузилась в молчание, как и ее братья. Карета тронулась и загромыхала по дороге, ведущей к Хэмптон‑ Корту. По мере приближения ко дворцу движение становилось все более оживленным. Ниссу захватило открывающееся из окна кареты зрелище. По дороге катили самые разнообразные повозки и кареты, некоторые даже более элегантные и роскошные, чем у них. Всадники и всадницы прокладывали себе путь среди экипажей. Все это двигалось в одном направлении – к Хэмптон‑ Кортскому дворцу.

Хэмптон‑ Корт воздвигнул кардинал Вулси, советник короля, на земле, отобранной у рыцарей‑ госпитальеров ордена святого Иоанна в 1514 году. Формально орден, однако, не продал эти земли, а сдал их в аренду сроком на девяносто девять лет за символическую цену в пятьдесят фунтов. Строительство началось весной 1515 года, а в мае 1516 – го здесь в первый раз принимали короля и Екатерину Арагонскую, хотя дворец потом достраивали еще в течение нескольких лет.

Он состоял из трех частей: Главного, Часового и Монастырского дворов. Все здания были красной кирпичной кладки, украшенной темно‑ синими ромбами. Башни венчали свинцовые купола. На внешней стороне окружавших дворец стен красовались щиты с кардинальскими гербами и терракотовые медальоны – подарок папы римского. Подлинной застекленной галерее кардинал обычно прогуливался в ненастные дни. Дворец окружал парк, куда кардинал ежевечерне выходил подышать воздухом. Всего во дворце насчитывалось больше тысячи помещений, одних только спален для гостей – двести восемьдесят. Между двумя огромными кухнями находилась специальная комната, где восседал главный повар, одетый так же нарядно и элегантно, как любой придворный, и руководил действиями своих подчиненных не столько словами, сколько огромной деревянной ложкой – знаком своей верховной власти.

Все это Блисс рассказала своим племянникам, пока карета медленно катила по запруженной толпой улице.

– Мама один раз видела кардинала, – сказала Нисса.

– Знаю, – ответила Блисс. – Этого человека следовало бояться. Он долго и упорно шел к вершине и вознесся высоко, но падение его было коротким и страшным.

– Мама говорила, что он был верным слугой короля. Почему же его казнили? – вслух удивилась Нисса.

– Король разгневался на него за то, что тот отказался испросить согласие папы римского на развод короля с принцессой Арагонской. Кардинал же знал, что король хочет жениться на Анне Болейн, и ему это не нравилось. Он хотел, чтобы король женился на французской принцессе Рене. Он считал, что Екатерина Арагонская может уступить место французской принцессе, которая родит королю наследника; но Вулси вовсе не намеревался расчищать путь для девчонки Тома Болейна. У кардинала, как и у всех могущественных царедворцев, было много врагов и недоброжелателей. Они поняли, что эту размолвку между королем и кардиналом можно использовать и уничтожить Вулси. Внезапно повсюду начали громко обсуждать довольно‑ таки экстравагантный образ жизни кардинала. Появились непристойные стишки на эту тему, содержащие оскорбительные для короля намеки. Это заставило короля задуматься: а кто же действительно правит страной – он или кардинал? А король очень не любит, чтобы его заслоняли.

– Я вспомнила этот стишок! – обрадованно воскликнула Нисса. – Вот он:

– Что ж ты не был при дворе?

– При каком таком дворе?

– В королевском ли дворце,

В Хэмптон‑ Корте ль – все равно!

– А в чем же их отличие?

– В том, что в одном – величие,

А вот в другом в наличии

Величество одно.

– Автору этого куплета пришлось искать убежища в монастыре, – сообщил им граф Марвуд. – Король ужасно гневался, а когда ему передали слова одного францисканского монаха, побывавшего в Хэмптон‑ Корте у Вулси: «Да есть у них в Англии вообще король или нет? », то Генрих Тюдор вышел из себя. Его тщеславие было жестоко уязвлено. Бедный старина Вулси! Король вызвал к себе кардинала и потребовал ответить на вопрос, какое он имел право выстроить для себя такой величественный дворец. Я восхищаюсь ответом, который мгновенно дал Вулси: «Только чтобы предложить его своему сюзерену». И сразу вслед за этим он передал дворец и все поместье королю, целиком и полностью.

– Да‑ а, он не вывез оттуда ни одной картины, ни одного ковра, ни одного гобелена, – со смехом подтвердила Блисс и объяснила:

– Кардинал питал особое пристрастие к гобеленам. Только за один год он заказал их сто тридцать два. Ковры он любил тоже. Они у него были всех видов, со всех концов света. Однажды из Венеции пришел корабль, на котором прибыло шестьдесят ковров по заказу кардинала Вулси. До чего же он любил красивые вещи!

– Мама говорила, его должны были судить за государственную измену, – сказала Нисса. – Какое преступление он совершил?

– Никакого, дитя мое, – признала Блисс, – но никому и никогда не говори этого. Просто Вулси нажил себе чересчур много врагов. Когда он попал в немилость, его отослали в Йорк и сделали архиепископом. Если бы он начал вести тихую, строгую жизнь, его бы, возможно, оставили в покое, но кардинал был просто не способен на это. Он опять начал строить для себя роскошный дворец. Прослышав об этом, король опять разгневался и в таком состоянии легко позволил убедить себя в том, что Вулси состоит в тайном союзе с иноземцами. До сих пор кардиналу всегда удавалось угодить королю, но в случае с разводом принцессы Арагонской он ничего не смог сделать. Или не захотел? В общем, его арестовали в Ковудском замке и по дороге в Лондон, в Лестерском аббатстве, он умер.

– Король обладает огромной властью, правда? – тихо спросила Нисса. – Мне кажется, теперь я буду его бояться, а раньше совсем не боялась.

– Ты здраво рассуждаешь, Нисса, – кивнула тетка. – Генриха Тюдора надо остерегаться. Он может быть лучшим из друзей, добрым и щедрым; но если становится врагом, то это – смертельный враг. Твоя мать, Нисса, сумела выжить, выстоять во дворце лишь благодаря своему уму. Она никогда не позволяла вовлечь себя в интриги, ни разу не примкнула ни к одной клике, не выставляла напоказ и не использовала свое привилегированное положение. Ты будешь умницей, если сумеешь повести себя так же.

– Ох, наверное, лучше мне вернуться домой, – неуверенно произнесла Нисса, а ее братья моментально преисполнились презрения к такому малодушию.

– Глупости! – нахмурилась Блисс. – Ты получила завидное место, Нисса Уиндхем. В качестве фрейлины ты будешь на виду, на тебя смогут обратить внимание подходящие молодые джентльмены. Выберешь себе мужа, обвенчаешься с ним и будешь жить долго и счастливо. Вот и все, что тебе нужно от королевского двора. Мне стыдно, что дочь моей сестры оказалась такой трусихой. Через месяц, Нисса, тебе уже стукнет семнадцать. Неужели я должна напоминать тебе, что для первого брака это уже многовато? Блейз совершенно ни к чему твои страдания по дому. Ей сейчас нужно заниматься девчушками, а не подыскивать вам подходящие пары. Тебя, Джайлса и Филиппа послали сюда на поиски счастливого будущего. О том, чтобы удрать домой, не может быть и речи!

Филипп и Джайлс выглядели так, будто они вот‑ вот расхохочутся, но все‑ таки сдерживались. Они жадно наблюдали, как их старшая сестра, то краснея, то бледнея, в замешательстве слушала жесткие слова.

– Я вовсе не трусиха! – пылая гневом, возразила Нисса. – Просто все это незнакомо мне. Вспомни, тетя, когда ты впервые попала ко двору, ты была уже замужем! Ты приехала ради развлечения, в то время как я должна служить королеве. У меня нет никакого опыта придворной жизни. Да, я ужасно боюсь бросить тень на нашу фамилию, но я не трусиха!

– Нет, ты не трусиха, – поддержал Ниссу дядя Оуэн. – Помню, как я мальчишкой впервые попал ко двору. Мне исполнилось всего шесть лет, и я должен был стать пажом принца Генри, нашего нынешнего короля. До этого я ни разу не покидал отчего дома. Это было ужасно! Я знаю, что ты сейчас чувствуешь, но действуй так, как вел себя я. Первые несколько дней только кланяйся, наблюдай и задавай вопросы. Не бойся показаться бестолковой. Лучше лишний раз спросить, чем потом запутаться и совершить ошибку. Кстати, новая королева еще не приехала, так что у тебя в запасе несколько недель. Ты можешь хорошенько изучить свои новые обязанности. Старшая фрейлина поможет тебе, но нужно еще повести себя так, чтобы она захотела помочь.

– Спасибо вам, дядя Оуэн, – сказала Нисса. – Я рада, что хоть вы понимаете мои страхи.

Она бросила сердитый взгляд на тетку, но Блисс и бровью не повела.

Их карета наконец подкатила ко дворцу. К подножке бросился ливрейный лакей, открыл дверцу и помог им поскорее выбраться, дабы к подъезду мог тотчас же подъехать следующий экипаж.

Покуда Блисс стояла на ступеньках, расправляя манжеты, рядом раздался радостный возглас:

– Блисс! Это действительно ты? Не могу поверить! – Пухлая темноволосая женщина с приятным лицом и живыми карими глазами бросилась обнимать графиню Марвуд.

– Адела? Адела Марлоу? В самом деле, это ты! – воскликнула Блисс.

– Растолстела я, да? Это все дети! – рассмеялась Адела Марлоу. – Но ты! Время совершенно не изменило тебя!

– Только любящие друзья могут говорить такие вещи, – улыбнулась в ответ Блисс. – Я уже не та, увы… Адела Марлоу перевела взгляд на Ниссу.

– Твоя дочь? – спросила она, оценивающе разглядывая девушку. Молоденькая, скромная, наверняка хорошее приданое, подумала она.

– Нет, это старшая дочь Блейз, – объяснила Блисс. – Моя старинная подруга, леди Адела Марлоу, – сказала она племяннице. – А это леди Нисса Кэтрин Уиндхем, Адела. Она будет фрейлиной новой королевы, а два старших сына Блейз – пажами. – Она кивком головы указала на племянников. – Филипп, виконт Уиндхем. Джайлс Уиндхем.

Блисс пришла в восторг, увидев, как грациозно поклонились мальчики и какое впечатление это произвело на Аделу Марлоу.

– Вы уже помолвлены, дитя мое? – обратилась леди Марлоу к Ниссе.

– Нет, мадам.

– Ах, тогда вам обязательно надо познакомиться с моим сыном Генри!

– Прекрасная идея! – поддержала Блисс.

– Блисс, дорогая, – вмешался ее супруг, – вначале нам надо представить Ниссу леди Браун. Она знает, что мы здесь, и будет нас ждать. Поэтому, если мы хотим произвести хорошее впечатление, не стоит задерживаться. – Оуэн решительно взял жену за руку.

– Оуэн прав, – с сожалением в голосе произнесла Блисс и расцеловала подругу. – Мы увидимся позже, Адела, и всласть поболтаем, – пообещала она, но вдруг ее внимание переключилось на сына:

– Оуэн! Немедленно слезай с козел и иди сюда! А где Эдмунд Кингсли? Он что, уже потерялся? Похоже, идея притащить вас всех сюда была не такой уж умной.

Ее муж хитро улыбнулся:

– Однако это твоя инициатива. Так что теперь, кошечка, ты несешь за них ответственность.

Блисс бросила на него испепеляющий взгляд, но он с улыбкой повернулся и пошел к дверям, так что она, наспех собрав свой выводок, поспешила за ним.

Леди Маргарет Браун была супругой сэра Энтони, первого камергера и главного конюшего короля. Он занимал очень, очень высокое место в дворцовой иерархии и был близок к королю. Сэр Энтони ревностно исполнял свои обязанности, и интересы короля были его единственными интересами. Он никогда не участвовал в политических играх между различными группировками придворных. Его преданность лично Генриху Тюдору считалась абсолютной, и супруга сэра Брауна разделяла его чувства. Его верную службу щедро вознаграждали огромными земельными наделами в Суррее, ранее принадлежавшими монастырям Чертей, Мертон, Сент‑ Мэри и другим. Его жена без труда получила место первой придворной дамы, которого домогались очень многие.

Апартаменты леди Маргарет прилегали к комнатам будущей королевы. Леди Браун сердечно приветствовала графа и графиню Марвуд.

– Кажется, только вчера вы были невестой, леди Фицхаг, – обратилась она к Блисс. – Время будто не коснулось вас. Сколько у вас теперь детей?

– Три сына и дочь, мадам, – ответила Блисс.

– Это они? – спросила леди Браун, близоруко сощурясь.

– Только один из них мой, мадам. Оуэн‑ младший, поклонись, – велела Блисс и довольно улыбнулась, когда он успешно справился с приветствием. – Далее позвольте мне представить Эдмунда Кингсли, старшего сына моей сестры Блайт и ее мужа, сэра Николаев Кингсли. А эти двое юношей – Филипп, виконт Уиндхем, и его брат Джайлс, дети моей старшей сестры Блейз, графини Лэнгфорд. Король назначил их пажами в свите новой королевы.

Трое мальчиков по очереди отвесили изящные поклоны, и леди Браун, довольная их хорошими манерами, милостиво кивнула каждому.

– А эта девушка, леди Фицхаг? Кто она?

– Это леди Нисса Кэтрин Уиндхем, мадам. Дочь графа и графини Лэнгфорд. Она должна стать фрейлиной. Нисса присела в реверансе.

– Фрейлиной? – воскликнула леди Браун со страдальческим выражением лица. – О нет, дорогая, только не это! Множество девиц из знатных семей явились ко двору с целью стать фрейлинами. Но у нас просто нет стольких вакансий! Я рада бы помочь вам, леди Фицхаг, но не могу.

– Я не вполне ясно выразилась, – извинилась Блисс, но муж услышал в ее голосе металл. – Нисса уже назначена на пост фрейлины самим королем, лично, когда он в октябре был с визитом в доме моей сестры и стал крестным отцом двум ее новорожденным детям. Нисса – дочь Блейз Уиндхем, леди Браун. Мы здесь сегодня, потому что король вызвал ее сюда. Назначение Ниссы – свершившийся факт. – Блисс улыбалась, но глаза грозно блестели. Никто не посмеет отобрать эту должность у ее племянницы!

– Ох! – отвечала леди Браун. – Я не знала. Дочь Блейз Уиндхем, говорите вы? Имя знакомое, но я не могу точно припомнить, о ком идет речь.

Девушка премиленькая и к тому же с хорошими манерами, но совершенно никому не известная. Несколько дюжин семейств осаждали леди Браун просьбами о назначении их дочерей фрейлинами; семейств, куда более важных и знатных, чем эти Уиндхемы; семейств, недвусмысленно жаждущих щедро отблагодарить ее. Король наверняка уже забыл обещание, данное этому юному созданию. Нужно ее поскорее спровадить отсюда.

– Мою мать называли «тихая подруга короля», мадам, – вдруг сказала Нисса. Заметив выражение лица леди Браун, она инстинктивно отреагировала на него. – Мама недолго оставалась возле короля, но я уверена, что вы помните ее. Она навсегда осталась преданнейшей из слуг и верным другом короля.

– Вы чересчур смелы, дитя мое, – сурово одернула Ниссу леди Браун, но и Блисс, и Нисса знали, что она уже побеждена. – Вы бывали когда‑ нибудь при дворе? – спросила леди Браун, заранее зная ответ. – В таком случае вам придется очень многому научиться за короткое время. Начиная с завтрашнего дня, каждое утро после мессы вы должны являться ко мне с докладом. Пока мы здесь, в Хэмптон‑ Корте, можете ночевать у своих родных, ведь найти сейчас место во дворце просто немыслимо. Спальня фрейлин занята гостями. Но все изменится, когда мы переедем в Гринвич. Тогда вы должны будете находиться при королеве постоянно, пока она сама не разрешит вам куда‑ либо отлучиться.

– Да, мадам, – сказала Нисса приседая. Кивнув, леди Браун повернулась к Блисс:

– Те же инструкции и для пажей, леди Фицхаг. Как я понимаю, они никогда еще не бывали вне дома. Надеюсь, они не заскучают и не раскапризничаются. Мне некогда с ними возиться.

Филипп и Джайлс с негодующим видом выслушали эти слова.

– Пойдемте, дети, – сказала Блисс. – Мы покажем вам дворец: надо же вам знать, что где находится.

– Хорошая мысль! – одобрила леди Браун. – Не забудьте, леди Нисса Уиндхем: каждое утро после мессы!

– Не забуду, мадам, – склонившись в очередном реверансе, ответила Нисса.

Когда они благополучно покинули комнаты леди Браун, Блисс, смеясь, сказала:

– Как же ей хотелось перепугать нас до смерти, Нисса!

– Может быть, это было бы к лучшему? – задумчиво произнесла Нисса.

– Перестань, Нисса Уиндхем! – резко возразила Блисс. – Этот случай нельзя упустить. Твоя мать разгневается, если ты вернешься домой несолоно хлебавши. Чтобы нас испугать, нужно кое‑ что пострашнее, чем леди Браун. Она думает только о подарках, которые сможет получить от благодарных родителей, чьих дочерей она определит в фрейлины. Все на свете продается и покупается, дитя мое. Твоя мать сполна заплатила за твое назначение много лет назад. Король всего лишь вернул ей долг, и он знает об этом, поверь мне.

Нисса промолчала. Вскоре они вошли в зал, где их, как показалось Ниссе, подкарауливали лорд и леди Марлоу. Рядом с ними стоял подросток с прыщавой физиономией, нервно дергающий ногой и явно чувствующий себя не в своей тарелке. Он вспыхнул от смущения, услышав, как его мать воскликнула:

– Сюда, Блисс, сюда! Мы здесь!

Лорд Марлоу и граф Марвуд возобновили старинное знакомство, а леди Марлоу горделиво представила Блисс своего сына Генри. Ясно было, что она задумала женить своего отпрыска на Ниссе. Мужскую половину семейства Уиндхем и их кузенов изумили такие темпы.

Оуэн Фицхаг решил взять дело в свои руки.

– Я пообещал мальчикам показать арену для турниров и корты. Почему бы вам, лорд Марлоу, и вашему сыну не пойти с нами?

Оба Марлоу с готовностью согласились. Когда мужчины скрылись из виду, Блисс поинтересовалась:

– Сколько лет сейчас Генри? Такой тихий, спокойный мальчик, совсем как отец.

– Двенадцать, – с глубоким вздохом ответила Марлоу. – Он очень похож на Джона. И не только внешне.

– Ниссе в конце декабря минет семнадцать, – попыталась Блисс как можно деликатнее развеять иллюзии своей приятельницы. – Мы надеемся найти для нее при дворе хорошую партию. Покамест ее сердце свободно. Ты ведь знаешь, она единственная наследница своего отца. У нее есть собственное имение, Риверсайд, земли, доставшиеся ей от него, и кое‑ какие средства, подаренные ей отчимом, который в ней души не чает. Девица она довольно своенравная и упрямая, поэтому, мне кажется, ей нужна твердая рука, чтобы направлять ее, рука мужа опытнее и старше ее.

«Они обсуждают мою судьбу так, будто меня здесь и нет», – рассерженно подумала Нисса и решила вмешаться:

– А разве вы, тетя, в юности не были своенравны и упрямы? Я помню, мама об этом рассказывала.

– Своенравна? Я? Да обо мне в жизни такого не говорили! – вскричала Блисс, но и ее подруга, и племянница только засмеялись в ответ.

Найдя уединенный уголок, подруги уютно расположились на диване.

– Расскажи мне о своей семье, – попросила Адела Марлоу, и они принялись подробно описывать друг другу последние годы.

Видя, что они всецело поглощены беседой, Нисса тихо скользнула в сторону, в толпу гомонящих придворных. За окнами виднелся парк; открыв небольшую дверцу, Нисса очутилась среди деревьев, с радостью вдыхая свежий утренний воздух. Тучи, закрывавшие небо ранним утром, когда они ехали во дворец, рассеялись, и теперь с голубого неба довольно ярко для ноября светило солнце. Нисса сделала долгий глубокий вдох. Во дворце чересчур людно, и, как подсказало Ниссе обоняние, далеко не все разряженные леди и джентльмены столь ревностно относились к мытью, как она сама. Так хорошо побыть здесь, на воздухе.

Нисса потихоньку прогуливалась по парку, который украшали маленькие водоемы, каменные изваяния геральдических животных. Все деревянные оградки и перила были выкрашены в зеленое с белым – цвета Тюдоров. Заботливо ухоженные клумбы уже подготовили к приходу весны. Вскоре Нисса обнаружила, что не одна здесь. Улыбаясь, к ней подошел мальчик и поклонился.

– Вы – новенькая при дворе, леди, – плутовато усмехнулся он. – Я знаю наперечет всех красивых девушек. Я – Ганс фон Графстейн, личный паж принцессы Клевской.

Сдернув с белокурых волос берет, он поклонился еще раз, более вежливо.

Нисса сделала реверанс.

– Я – леди Нисса Уиндхем, буду служить новой королеве. Сам король назначил меня ее фрейлиной.

– Вы ей понравитесь, – уверил Ганс. – Вы молоды и не так задираете нос, как большинство здешних леди.

– Два моих брата назначены пажами, – сообщила Нисса. Этот мальчик не внушал ей такого страха, как те люди, которых она видела во дворце. – Сколько вам лет? Мне кажется, вы младше моего брата Филиппа, но старше Джайлса.

– А сколько лет вашим братьям?

– Тринадцать и девять.

– А мне одиннадцать, – сообщил паж. – Посол герцога Клевского – мой дядя, старший брат моей матери, поэтому я здесь. А кто ваши родители, леди Нисса?

– Я дочь графа и графини Лэнгфорд, – ответила Нисса, не считая нужным объяснять, что Энтони – ее отчим.

– Мне кажется, это не очень известный род, – удивился Ганс. – Как же вам удалось получить такое почетное назначение?

«Что же, интересно, я должна говорить ему? »– спросила себя Нисса, и вдруг какой‑ то голос изнутри подсказал ей: «Говори правду».

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 7 8 9 10 Следующая ⇒