Глава 6. Новый друг

Глава 6

Новый друг

«Ты можешь бросить это у горна, парень», — сказал Флинт, входя в хаос своей мастерской.

Со стоном облегчения Танис выпустил тяжелый мешок. Тот плюхнулся на пол.

«Я не имел в виду это буквально», — прорычал Флинт запыхавшемуся полуэльфу, осторожно опуская покоившийся у него на плече мешок.

«Прошу прощения», — устало произнес Танис, потирая ноющую руку.

Они вдвоем только что вернулись со сбора руды, хотя Танис теперь гадал, как он вообще ухитрился позволить гному уговорить его на это. Часом или двумя раньше, под лучами раннего утреннего солнца, Флинт проделал путь к югу от города с пустым мешком в руках. После приятной мили лес сменился каменистой почвой, с валявшимися тут и там каменными глыбами цвета ржавчины, которые Флинт назвал железной рудой. Десять минут спустя Танис, пошатываясь, оказался под весом груза, который взвалил ему на плечи гном.

«А не легче было бы привести лошадь, чтобы увезти это? »— сквозь стиснутые зубы спросил Танис.

«Лошадь? »— фыркнул Флинт. — «Ты глупый? Реоркс! Ни один гном в здравом уме не доверит чокнутому животному нести свою руду».

Танис знал, что было мало толку спорить с гномом. Флинт легко поднял свой мешок — в котором было раз в пять больше руды, чем в Танисовом — словно тот был наполнен перьями, и зашагал обратно к городу. Танис последовал за ним, с трудом ковыляя, наказав себе быть осторожнее в следующий раз, когда Флинт предложить совершить «чудесную короткую прогулку».

Танис навещал Флинта почти каждый день с того времени, когда Беседующий поздно вечером прислал гному сообщение с просьбой навестить полуэльфа в его покоях во дворце. В тот визит они говорили о всякой ерунде — погоде, Утехе, обработке металла, резьбе — но, похоже, эта встреча принесла некое утешение выглядевшему побитым Танису. С той поры синяки и царапины полуэльфа практически сошли, но трещина между ним и наследником Беседующего за время выздоровления стала гораздо глубже.

«А как ты собираешься превратить этот камень в железо? »— спросил теперь Танис, когда гном поднял тяжелую крышку горна позади мастерской.

«Ты научишься только в процессе работы», — ответил ему Флинт. — «По крайней мере, так говорил отец моего отца, старый Регар Огненный Горн. Или так его мать говорила».

Горн был круглым, высотой с гнома, и сделан из толстого обожженного кирпича. Дно было в виде воронки с маленьким отверстием, а под ним находился тигель, размером со шлем. Под руководством Флинта Танис заполнил наполовину горн слоями железной руды, антрацита и бледного камня, который Флинт назвал известняком. Сквозь маленькую дверь внизу горна Флинт поджег уголь, затем Танис помог ему поставить на место крышку.

«Что теперь? »— спросил Танис.

«Подождем», — ответил Флинт, вытирая грязь с покрытых сажей рук. — «Как только уголь разгорится, железо начнет вытекать из камня, оставляя шлак и стекая вниз в тигель. Но это займет добрый день, так что мы можем занять руки другим делом».

Флинт показал Танису, как будет выглядеть железо после того, как соберется в чаше: тяжелая черная масса, которую он назвал чугун — «поросячье железо», хотя Танис подумал, что в том совсем нет ничего поросячьего.

«Из этого ты куешь мечи и кинжалы? »— спросил Танис, и Флинт загоготал.

«Парень, тебе нужно несколько уроков кузнечного дела», — прокомментировал он.

«Мне? »— спросил Танис. Он следил, как гном работает у горна, и знал, сколько силы и воли прилагает Флинт, чтобы металл принял желаемую форму. Разве мог Танис заставить что-то столь твердое, как железо, сделать то, что он захочет?

Искры в глазах Флинта подсказали Танису, что спорить было бесполезно. Полуэльф внимательно слушал объяснения гнома, что чугун слишком хрупкий, чтобы из него получился хороший клинок; его нужно было снова нагреть и расплавить. Флинт показал Танису как, поместив чугун в тигель и установив тот среди углей в огненной яме у тяжелой железной наковальни. Он поставил Таниса раздувать меха, пока угли не стали похожи на жидкие драгоценные камни. Когда железо расплавилось, от него начали подниматься кольца черного дыма. Когда оно будет охлаждено, получится железо для ковки, пояснил Флинт, уже не такое хрупкое, как чугун.

«Но если оно слишком мягкое, из него невозможно сделать хороший меч», — пожаловался Танис.

Флинт кивнул. С помощью тяжелых щипцов он нагрел кусок железа для ковки над углями, пока оно не засветилось жаром. Он положил его на поверхность наковальни и посыпал тончайшим черным порошком, выглядевшим почти как угольная пыль, только более блестящим. Флинт назвал его Дыханием Реоркса.

«Видишь ли, давным-давно», — сказал Флинт, — «злой тан приказал своему кузнецу выковать железный меч, который не будет затупляться. Если бы у кузнеца не получилось, его бы казнили. Это выглядело невозможной задачей, но кузнец был любимцем Реоркса, и бог дыхнул на мягкий железный меч кузнеца, сделав его прочным и твердым, так что его кромка долго оставалась блестящей и правильной».

С помощью своего молота, Флинт сложил в два раза сияющую полосу металла и затем тяжелыми ударами расплющил ее. Он снова нагрел ее на углях, еще раз посыпал черным порошком и затем снова сложил и расплющил. Он повторил это несколько раз.

«Что мы теперь имеем», — с удовлетворением произнес Флинт, держа клещами горячую полоску металла, — «кусок металла, который будет достаточно твердым, чтобы быть прочным и не таким хрупким, чтобы легко сломаться. Это, Танис, сталь».

Танис в новом свете пристально посмотрел на сияющий металл. Золото было прекрасно, и эльфы восхищались сереребром, но в эти темные времена сталь была более ценным материалом на Кринне.

«Что ты теперь собираешься с ней делать? »— спросил Танис.

«Я ничего не собираюсь делать с ней», — ответил Флинт. — «Ты будешь».

«Я не умею ковать сталь! »

«Я тоже не умел, пока не попробовал», — грубо сказал Флинт и вложил тяжелый молот Танису в руку.

Очевидно, не было возможности избежать этого. Танис вздохнул. Сперва ему пришлось решить, что сделать, но это было достаточно легко. Долгое время он мечтал об охотничьем ноже, как у Портиоса.

Направляя его руки, гном показал Танису как нагреть сталь, как держать ее на наковальне клещами и как ударять по ней молотом, чтобы отлетавшая горячая окалина не поранила руку.

«Не молоти так, парень», — произнес Флинт. — «Форму стали придает не только твоя рука, но и твоя воля. Представь, на что ты хочешь, чтобы она была похожа. Хорошо и ясно представляй эту картинку. Затем ударяй по стали и смотри, что получается».

Танис следовал инструкциям, думая, насколько легче было учиться у Флинта или Мирала, чем у Тайрезиана. И нож начал обретать форму.

Танис ощущал, как тепло поднимается по его руке в грудь. Это всего лишь жар горна, говорил он себе, но каким-то образом знал, что это не так, и он подумал, что, может быть, немного понимает, что ощущал Флинт, стоя здесь, у наковальни, видя лезвие в безжизненной полосе металла, освобождая его огнем и молотом, сердцем и разумом.

«Теперь охлади его, пока он остается огненно-красным», — сказал Флинт, и Танис погрузил тонкую заостренную полосу стали в кадку с водой, стоявшую у наковальни. В воздухе зашипел пар, отсвечивая красным в свете горна. «Охлаждение делает металл тверже», — пояснил Флинт.

Танис вынул из воды почерневшую неровную полосу стали и критично осмотрел ее. «Она не особо похожа на нож».

«Вздор», — прорычал Флинт, — «все верно, твой нож здесь. Его только нужно отполировать и заточить края на точильном камне. Сделаешь это, привяжешь рукоятку, и увидишь».

Танис ухмыльнулся. Полоска выглядела кривой и не совсем плоской, но это будет его нож. «Благодарю тебя, Флинт», — сказал он, но гном покачал головой.

«Ты сделал его, а не я», — ответил Флинт.

* * * * *

Флинт размышлял. Осенние дни шли на убыль. Листва на осинах сияла на солнце, словно полированное золото, а на дубах, словно кованая медь. Уже не раз свет утренней зари блестел на стекляшках инея на траве и деревьях. Но по мере того, как наступало утро, иней таял, солнце выжигало туман с улиц и к полудню, хотя прозрачный воздух был прохладен, теплый свет, разлившийся по городу, окутывал его.

Позади мастерской Флинта находилась покрытая мхом низкая каменная стена, а за ней простирался небольшой луг, заканчивавшийся увитой плющом стеной осиново-сосновой рощи. В отличие от бесчисленных садов и двориков Квалиноста, эти луг и роща были неухожены. Скорее, они просто были частью леса, оставленной, как есть, еще с тех времен, когда Кит-Канан привел свой народ в Квалинести. Это было напоминание о том времени, когда здесь не было ни города, ни эльфов, а только дремучий тенистый лес и музыка ветра.

Иногда Флинт делал перерыв и выходил из дымного жара кузни, чтобы посидеть на стене, вдыхая легкими чистый воздух и болтая коренастыми ногами. Роща за лугом наводила его на воспоминания о путешествии из Утехи, через лес Квалинести, и снова он задумывался, не стоит ли ему в ближайшее время собираться в дорогу. Флинт, эти дни светлые и теплые, говорил он себе, но будь уверен, как в крепости стали, что зима уже не за горами. И пока тебе будет казаться, что она мягко прикоснулась здесь, в этих лесах, в остальной части мира будет по-другому, и если у тебя хватит ума попытаться, то ты будешь заморожен задолго до того, как достигнешь Утехи.

Но всегда находилось еще одно дело, которое ему нужно было закончить, прежде чем у него появится возможность обдумать отбытие. Он обещал леди Селене полный набор кубков, выполненных в виде позолоченных тюльпанов. Одни они заняли у него две недели работы, а когда были закончены, он обнаружил, что должен спешить изготовить пару замысловатых свадебных колец, которые он пообещал молодому дворянину, ухаживавшему за эльфийской девушкой. А затем капитан гвардии Беседующего шагнул через порог мастерской, в отчаянии от плохой балансировки своего длинного меча, которую, как он заявил, не смогли исправить эльфийские кузнецы. Проблема была столь очевидна для глаза Флинта — декоративная гарда на эфесе полностью нарушала балансировку — что он стал бы чуточку хуже думать о себе, если бы не согласился помочь. Поручения продолжали расти, как его борода.

Если бы не новый набор одежды, любезность Беседующего, Флинт выглядел бы точно как в тот день, когда впервые ступил в Квалиност, с темными волосами, стянутыми позади шеи и густой бородой, аккуратно заткнутой за пояс. Однако он сменял свои тяжелые, подбитые железом ботинки на пару сделанных из мягкой серой кожи, и хотя его ступни были в два раза больше, чем у любого эльфа, по крайней мере, его шаги теперь не звучали, словно гром.

А его одежда… Зеленый не был обычным цветом Флинта, но портной, которого прислал к нему четыре дня назад Беседующий, поцокал языком и покачал головой при виде шерсти ржавого цвета, которую Флинт выбрал для своего нового осеннего костюма. Старый эльф настаивал на изумрудно-зеленом, но Флинт протестовал, что он будет слишком кричащим. Однако когда Флинт наконец примерил его, старый портной захлопал в ладоши.

«Он определенно ваш, мастер Огненный Горн», — заявил он.

«Вы так думаете? »— спросил Флинт, нахмурившись, разглядывая себя в зеркале из полированного серебра.

«В самом деле», — решительно ответил портной. — «Вы реально лихо выглядите».

«Так и есть, Флинт», — произнес Танис со своего стула в углу.

Лихо? Флинт подумал, критически посмотрел на свое отражение, а затем ухмыльнулся сам себе. «Ну, может, так оно и есть», — сказал он. Танис засмеялся.

И вот теперь полуэльф с взъерошенными коричневато-рыжими волосами обежал угол мрачной мастерской Флинта — более приземистой по сравнению с соседними эльфийскими домами.

«Я счастливчик. Компания», — фыркнул Флинт, тем не менее, улыбаясь. — «Где этот чертёнок Лорана? Удивлен, что она не утянула тебя поиграть в какую-нибудь шумную игру или что-нибудь подобное».

«Она пыталась», — сказал Танис. Он сорвал два яблока со сгибавшегося под тяжестью плодов дерева, кинул лучшее Флинту, нашел удобное место на стене, прислонился и закрыл глаза, позволив солнечному свету падать на веки. Вздрогнув, Флинт обнаружил, что, несмотря на слегка заостренные уши и небольшую раскосость глаз, Танис в этот момент был очень похож на человеческого ребенка. Это заставило гнома вспомнить об Утехе, и снова приступ ностальгии охватил его.

«Мне не хочется играть, не сегодня», — продолжил Танис. — «Кроме того, с ней был Гилтанас, и я не думаю, что он хотел бы, чтобы я присоединился». Он открыл глаза.

«Ба», — сказал Флинт, швырнув через плечо огрызок яблока и вытирая руки о бороду. «Уверен, брат Лораны так не думает».

Танис серьезно произнес, повернувшись к гному: «Он больше не желает иметь никаких дел со мной. Я всегда думал, что он мне как брат, но теперь, похоже, все, что ему нужно, это следовать щенком повсюду за Портиосом. А Портиос уж точно никогда не вел себя, как мой брат».

По суровому лицу полуэльфа пробежала тень. Флинт вздохнул и положил сильную мозолистую руку на плечо Таниса. «Ну, парень», — тихо, почти мрачно, сказал он, — «нельзя сказать, почему иногда кто-то поступает так, как он поступает. Но не держи на него зла из-за этого. Я уверен, что все уладится».

«Я вполне понимаю, почему он так поступает», — произнес Танис, но не уточнил. И Флинт, чувствуя, что в жизни полуэльфа была область, в которой он нуждался в уединении, ничего не сказал. Конечно, до Флинта дошла от Лораны информация о матче Портиос-Танис — только боги знали, где она узнала об этом — но гном воздержался от упоминания об этом знании своему новому другу.

Они некоторое время грелись на солнце, и, наконец, Танис попросил Флинта рассказать больше о внешнем мире и об Утехе. Это была частая тема. Мальчик, по-видимому, не уставал от таких рассказов.

«А что ты сделал после того, как те четверо разбойников одолели охрану? »— спросил его Танис. Флинт рассказывал о том дне, когда банда разбойников устроила беспорядок в Таверне Последний Приют.

«Ну, я расскажу тебе, парень. Уже темнело. Итак, я взял в руку свой молот…»— он для выразительности крепко схватил подвернувшуюся палочку, — «и затем я… э-э… и затем я…» Флинт внезапно ощутил на себе взгляд сияющих глаз Таниса.

«И затем ты что, Флинт? »— возбужденно спросил Танис. — «Ты вступил в бой со всеми четырьмя сразу? »

«Ну, э-э, не совсем», — ответил Флинт. Эти истории звучали как-то лучше, когда он рассказывал их после нескольких кружек эля. «Видишь ли, там, на полу, случайно оказалась кружка и, ну, было темно, и, видишь ли, я не смотрел под ноги…»

«Ты споткнулся», — сказал Танис, и его лицо озарила улыбка.

«Конечно же, я не споткнулся! »— проорал Флинт. — «Я притворился, и мой молот попал главарю разбойников в лоб, вот так». Он шлепнул палкой полусгнившее яблоко. Яблоко взорвалось брызгами сока, и Танис получил четкое наглядное представление.

«Это здорово! »— воскликнул Танис, и Флинт фыркнул, как будто это было пустяком.

«Иногда я хотел бы родиться в Утехе», — затем тихо произнес Танис, вглядываясь в даль, на север, где, как он знал, располагалась Утеха. Он отбросил огрызок яблока, и попрощался с Флинтом.

* * * * *

Как бы подтверждая оптимистичные слова, произнесенные Беседующим, когда гном впервые прибыл в Квалиност, Флинт с Беседующим за последние несколько месяцев стали почти друзьями. Полгода назад, если бы кто-нибудь сказал Флинту, что он найдет себе товарища в лице эльфийского повелителя Квалинести, он заказал бы парню кружку за такую веселую шутку. Хотя между высоким царственным лордом и простым коротышкой гномом явно пролегала бездна различий, у каждого была прямота в суждениях, позволившая одним шагом преодолеть эту пропасть.

Итак, Флинт гулял по дворцовым садам бок о бок с Беседующим, ведя разговор о далеких землях и веках, или сидел справа от Беседующего за официальным обедом. Конечно, кое-кто из придворных ворчал, но Флинт понял, от кого Портиос и Лорана унаследовали свое упрямство.

Особенно в последние несколько недель Флинт стал также близок к Солостарану, как и к Танису. Церемониальные стражники Беседующего, носившие нагрудники, украшенные эмблемой в виде Солнца и Дерева, выполненной серебряной филигранью, больше не задерживали его у приемной Беседующего в Башне. Вместо этого они с улыбкой приветствовали Флинта и приглашали постучать в дверь приемной со стеклянными стенами. А у личных слуг Беседующего был строгий приказ держать серебряную чашу на столе Беседующего наполненной сухофруктами и глазированными орехами, которые любил гном. Сегодня осеннее солнце лилось сквозь стекло на свежий зеленый камыш, рассыпанный по полу, и освещение комнаты приобретало легкую мрачность, словно на лесной опушке.

Беседующий сказал, что надеется, что Танис не становится назойливым, проводя так много времени с Флинтом.

«Ба», — фыркнул Флинт. — «Я не могу представить, что околачиваться в дымной кузнице со сварливым гномом вроде меня может доставлять так много радости. Но вы не беспокойтесь о Танисе. Он хороший парень».

Беседующий улыбнулся и кивнул. «Да, я тоже так думаю». Он встал и подошел к окну, молча вглядываясь вдаль, будто что-то обдумывая. Затем он обернулся и посмотрел на гнома своими ясными глазами. «Флинт, Танис много значит для меня, и мне кажется, что он и твой друг».

«Я знаю, ты слышал об обстоятельствах его рождения. Как мой брат, Кетренан, был зарезан бандой разбойников-людей и как напали на его жену, Элансу». Он вздохнул. «Но я не думаю, что ты понимаешь, каким по-настоящему темным было то время. Те месяцы, когда Эланса носила внутри дитя, казалось, что она уже сама умерла. Она выглядела отсутствующей. И когда он родился, она ушла. Но Танис был сыном жены моего брата. Я не мог повернуться к нему спиной».

Казалось, что Беседующий спорит с каким-то оппонентом, а не рассказывает другу историю. «И поэтому я принес его сюда, чтобы вырастить как своего собственного ребенка».

Он вздохнул и вернулся, чтобы снова сесть лицом к гному. Флинт теребил кончик своей бороды. Это была тяжелая история. «Были те, кто не принял моего решения», — тихо сказал Беседующий, и Флинт посмотрел на него. «Похоже, не все были способны простить ребенку обстоятельства его рождения. Ребенок, Флинт — крошечный ребенок! В чем была его вина, что мой брат был мертв? В чем была его вина, что Эланса тоже умерла? » Следы мучительных воспоминаний промелькнули на лице Беседующего.

«И те, кто не принял его?.. »— тихо спросил Флинт.

«Они так и остались, и, как и путь моего народа, мало изменились. Я все еще не уверен, как много из этого замечает Танис — хотя подозреваю, что парень многого мне не говорит. Я только могу надеяться, что у него окажется достаточно сильное сердце, чтобы вынести это. Полагаю, что я оказал довольно слабую услугу, принеся его сюда. Но ты понимаешь, Флинт, почему я должен был так поступить? »

Беседующий пристально посмотрел на гнома, его тускло-белые волосы мерцали в ярком свете. «Несмотря на мир, который мы здесь для себя установили, те прошедшие века после Катаклизма были темными, были временами горя и бунтов. Танис — дитя того горя. И если я не могу принести радость в его жизнь, то как может быть излечено горе в любом из нас? В эльфах, в Квалинести? » Беседующий покачал головой и затем слабо улыбнулся. «Боюсь, что я разболтался». Он встал, и Флинт последовал за ним. «Прошу прощения, что отнял у тебя так много времени. Я просто хотел сказать тебе, что рад, что ты стал другом для Таниса. Боюсь, что, скорее всего, его первым другом, за исключением его кузенов».

Флинт кивнул и протопал к двери, но прежде, чем выйти, развернулся и пристально посмотрел на своего эльфийского друга задумчивыми голубыми глазами. «Благодарю», — мрачно сказал Флинт. — «Он также и один из моих первых двоих друзей». И гном вышел, закрыв за собой дверь.

* * * * *

Наконец, первое посещение гномом Квалинести подошло к концу. Он, Танис и другие стояли на краю города, у моста, который пересекал место слияния двух рек, Слез и Надежды. Утро было серым и прохладным, и в воздухе была пахнувшая снегом резкость.

«Итак, тебе, в самом деле, нужно идти», — тихо сказал Танис, глядя на другую сторону ущелья.

«Да, думаю, пора», — ответил Флинт. — «Если мне повезет, то я увижу первый снегопад уже дома».

Танис только кивнул. «Я буду скучать по тебе», — наконец сказал он.

«Гм! »— угрюмо произнес Флинт. — «Скорее всего, я не удивлюсь, если ты забудешь меня уже через десять минут». Но обветренная кожа вокруг глаз гнома сморщилась, и Танис улыбнулся.

Гном попрощался с небольшой группой, собравшейся у моста: со своим другом Беседующим и магом в капюшоне, удерживавшим Лорану от исследования края ущелья. Очевидно, что лорд Зенос отсутствовал, как и Портиос со своими друзьями. После многочисленных обещаний вернуться, Флинт последовал за своим провожатым и протопал по мосту, хотя и не без того, чтобы выкрикнуть ругательство — другое, эхом отразившиеся от холодного камня.

Улыбнувшись и вздохнув, Танис плотнее укутался в свой серый плащ и повернулся, чтобы зашагать обратно к городу.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒