Крис Картер 3 страница

— А сейчас он вам говорил, чем именно его лечили?

— Нет. Он вообще не желает особо разговаривать. Только злится и утверждает, что не хочет домой и что здесь ему гораздо лучше. А ведь еще три года назад так же злился и кричал на меня за то, что я привезла его сюда!

— Да, Стэн, я бы мог сообщить на прощание, что буду очень по тебе скучать. Но на самом деле это совершенно не так.

Санитар Харт ловко упаковывал вещи Стэна Филипса в чемодан, не переставая при этом трепаться. Видимо, у него тоже была своя болезнь — словесное недержание.

— Но, если говорить по-честному, ты всего лишь огромная заноза. Большая заноза в заднице. Так что я очень рад, что избавляюсь от тебя и больше никогда в жизни не увижу твоей физиономии. Эй, Стэн, ты куда?

Пока санитар разглагольствовал, Стэн Филипс бочком-бочком отодвигался назад, к двери палаты, где когда-то жили они с Адамсом. Внезапно он развернулся и бросился бежать. Ошеломленный Харт оставил незакрытый чемодан и выскочил в коридор вслед за Филипсом.

Старик с неожиданной прытью удирал в дальний, глухой конец коридора, только сверкали дыры на пятках: больничные тапки он потерял еще у дверей палаты.

Харт недоуменно пожал плечами. Все равно далеко ему не уйти: в том конце коридора тупик и винтовая пожарная лестница, ведущая на давно заколоченный чердак.

— А ну, возвращайся обратно, я кому сказал!

Старик не обратил на эту угрозу никакого внимания. Он добежал до лестницы, схватился за покрытые ржавчиной перила и, быстро перебирая ногами, начал подниматься вверх. Харт вразвалочку направился вслед за ним.

— Стэн, сейчас же возвращайся назад!

Филипс будто не слышал его. Он ловко карабкался по крутой гулкой лестнице, будто тренировался в подобном спорте каждый день.

— Стэн, сейчас же прекрати! У тебя же больное сердце, тебе станет плохо!

Черта с два этому очумелому что-то сделается! Когда санитар подбежал к лестнице, старик уже был на самом верху, двумя этажами выше него. Очутившись на верхней площадке, он с силой толкнул дверь чердака. Дверь распахнулась, хотя должна была быть заперта на замок. Харт напрягся. Проклятье! Сейчас старик заберется на чердак, а потом ищи его там в лабиринте пыльных ходов между слуховыми окнами, вентиляционными колодцами и каминными трубами…

Во мгновение ока он взлетел по лестнице к чердачной двери, но старика уже пропал и след. На самом чердаке было темно. Из-за двери тянуло пылью и затхлостью, где-то вдалеке светилось пятно выходящего наружу окна. Стэна Филипса нигде не было видно.

— Стэн, хватит дурачиться! Сейчас же иди сюда! — без особой надежды крикнул Харт в темноту. Ответом ему был лишь тихий шорох, раздавшийся рядом с окном. Злость взяла свое, и санитар рванулся вперед.

Правда, рядом с окном старика не оказалось. И вообще он как сквозь землю провалился. Точнее, через потолок. Харт огляделся вокруг, внимательно всматриваясь и вслушиваясь в темноту, но ни единого шороха более не раздалось. Улетел он, что ли? Ах, да, конечно, Филипс мог вылезти и. на крышу, С дурака станется.

Харт высунулся из окна и внимательно оглядел скат крыши. Рыжая черепица, несколько торчащих труб из темного кирпича (интересно, зачем их столько), маячащие вровень с коньком крыши верхушки деревьев. Нет, удержаться на таком скате даже здоровый человек не сможет, не то чтобы куда-нибудь лезть. Разве что встать на узкий карниз и, держась за крышу, на четвереньках быстро отползти в сторону и спрятаться за ближайшей трубой… Хорошо, сейчас проверим.

— Стэн, хватит дурачиться. Сейчас же заползай обратно в окошко! И не думай, что я буду тебя здесь ловить.

Харт поставил ногу на раму, схватился за края окна и хотел было закинуть свое тело на край рамы, как вдруг…

Кто-то с силой толкнул его в спину.

Проклятье, это нечестно, он же может не удержать равновесия!

Уже не удержал.

Харт упал на колени, чувствуя, как ползет под ним черепица. Сила тяжести неудержимо влекла его вниз. Он взмахнул рукой, пытаясь зацепиться за край рамы, но от резкого движения черепица поехала вниз сильнее, и пальцы промахнулись буквально на пару сантиметров. Было слышно, как с края крыши сорвались несколько черепичных пластин и с дрязгом разлетелись об асфальт. А до асфальта полных три этажа, не менее сорока футов…

Сердце Харта захолонуло от ужаса, как только он подумал об этой пропасти. Нет, это невозможно, тут просто обязан найтись какой-нибудь выступ, за который можно зацепиться! Так, вот, кажется, и он… Нет, просто сбитая черепица. Да что же это такое!

Его пальцы соскользнули вниз, и в тот же момент Харт почувствовал под коленями пустоту. Неужели здесь совсем не за что зацепиться? Нет, все-таки можно, только… Почему под ногами совсем нет опоры! Ой, да я же сейчас разобьюсь!..

— Не знаю, простит ли нас папа за то, что мы отправили его сюда..

Миссис Керни задумчиво покачала головой. Она выглядела искренне опечаленной, вот только чем именно: тем, что три года назад ей пришлось сплавить отца в больницу для престарелых или возможностью изменений в его завещании? …

— Помогите! Скорее, помогите! Истошный крик раздался откуда-то сверху, Молдеру сначала показалось — прямо с неба.

Он поднял голову. Прямо над ними, на высоте третьего этажа, обеими руками вцепившись в карниз, болтался и молотил ногами по воздуху человек в белом халате.

— Помогите.

Последние слова были уже надсадным шипом: парню не хватало дыхалки. Под ним три этажа, каждый высотой метров по пять, если брать с перекрытиями, и потрескавшийся асфальт. Шанс уцелеть здесь действительно минимален…

Молдер бросился ко входу и вбежал в фойе больницы. Чтобы определить, где находится пожарная лестница, у него ушло несколько мгновений. Правда, ведущая к ней дверь оказалась заперта на замок (хороша у них противопожарная безопасность! ), однако от сильного рывка жиденькие створки распахнулись с легким треском, как картонные.

Три этажа по железной винтовой лестнице он проскочил буквально за тридцать секунд, краем глаза успев отметить, что дверь на второй этаж распахнута. Чердачная дверь тоже была открыта, наверху царила пыльная темнота, пересекаемая только лучами света из малочисленных слуховых окон. Так, скорее всего, вот это окно…

Харт не думал сдаваться, у него даже и в мыслях не было, что он в самом деле может погибнуть. Покрепче уцепившись пальцами за край карниза, санитар попытался подтянуться вверх. И ему это удалось, его тело понемногу начало подниматься вверх. Вот карниз оказался на уровне глаз… подбородка.. Вот уже можно ложиться грудью на край крыши и медленно-медленно переносить сначала одну, а потом другую руку дальше, чтобы дотянуться до железного прута громоотвода..

Проклятие! Кто-то с силой ударил его в лицо. Харт вновь обрушился вниз, умудрившись при этом все же не разжать пальцы. Неужели это проклятый старик? Только где же он прячется? …

И в этот момент санитар увидел страшное. Впрочем, вернее было бы сказать — «почувствовал», поскольку увидеть-то ему так ничего и не удалось. Однако не почувствовать это было нельзя: кто-то невидимый не очень сильно, но настойчиво начал разгибать пальцы у него на левой руке. Сначала мизинец, затем безымянный палец, средний, указательный…

Левая рука Харта сорвалась и повисла в воздухе, а холодное прикосновение уже ощущалось и на правой руке. И вот тут-то он закричал по настоящему.

Будто в ответ на крик над карнизом появилось лицо следователя ФБР, — кажется, его звали Молдер. Следователь был деловит и сосредоточен.

— Давай сюда руку! — произнес он, нагнувшись и протягивая свою.

Харт как можно сильнее напряг правую руку, вцепившуюся помертвелыми пальцами в карниз и вытянул левую навстречу следователю. Тщетно — между их сблизившимися пальцами оставалось не более четырех дюймов. Следователь пошевелился, покрепче цепляясь другой рукой:

— Не бойся, все будет в порядке. Осталось совсем немного. Держи!

Харт из последних сил попытался подтянуться на одной правой руке. Расстояние между их вытянутыми пальцами медленно, но неуклонно сближалось. Два дюйма, один… Руки коснулись друг друга. Харт рванулся, и следователь сомкнул пальцы на его кисти…

Поздно! Ногти судорожно сжавшихся пальцев скользнули по ладони Молдера, оставляя на ней глубокие царапины. Санитар закричал, и теперь в этом крике слышался животный ужас. Побелевшие пальцы второй руки, отчаянно цеплявшиеся за карниз, разжались. Отчаянный крик канул вниз и оборвался звуком коснувшегося твердой поверхности тела. Затем наступила звенящая тишина.

* * *

— Ты уверен, что тебя действительно толкнули в спину?

— В том-то и дело, Дэйна, что я абсолютно ни в чем не уверен. Вполне возможно, что мне это показалось. Я действительно очень рисковал, высунувшись из окна так сильно и цепляясь за раму одной рукой. Еще немного и я сам бы мог потерять равновесие и отправиться вслед за беднягой-санитаром. Хотя, с другой стороны, если бы я рискнул, не исключено, что мне удалось бы его спасти. Представляешь, там ведь оставалось всего пара дюймов, и парень остался бы жив…

— Выброси это из головы, Фокс. Ты сделал все, что мог. Лучше объясни, что в этот момент делал Стэн Филипс и где ты его обнаружил.

— Понятия не имею. В смысле, не имею понятия, где в это время находился старик. Но, когда я вылез с чердака обратно, он торчал на площадке третьего этажа рядом с лестницей.

— То есть он вполне мог незаметно подкрасться сзади и столкнуть санитара вниз? А затем попытаться проделать то же и с тобой?

— Возможно. Но для этого надо было обладать нечеловеческой ловкостью, да вдобавок превосходно ориентироваться в этом пыльном лабиринте. Если бы на месте Стэна Филипса был молодой человек лет двадцати, я еще мог бы поверить в такой финт…

— Но ты хотя бы можешь сказать — был Филипс на чердаке или нет?

— Мне кажется, что был. Но подтвердить эту мою уверенность можно будет только тогда, когда мы с фонарями заберемся туда снова и проверим все отпечатки следов на пыли.

— Тогда пошли и сделаем это немедленно… В этот момент в кабинет директора, где находились Молдер со Скалли, вихрем ворвался главный врач. Его белый халат был застегнут только на одну верхнюю пуговицу, а лицо и голос мистера Грейвза выражали крайнюю степень ошеломления.

— Мне сообщили, что санитар сорвался с крыши… разбился насмерть… Вы видели, как это произошло?

— Да, — кивнул Молдер. — Все случилось буквально на моих глазах. Либо он свалился сам, либо его кто-то вытолкнул.

— Но кто это мог сделать? И за каким чертом он вообще полез на эту крышу?

— Предполагаю, что погнался за Стэном Филипсом, когда тот попытался от него сбежать.

— Неужели вы полагаете, что Стэн… мог его столкнуть?

— Доктор, — Молдер глубоко вздохнул. — За последние двадцать четыре часа в вашей больнице умерли два человека. И в обоих случаях Стэн Филипс оказывался рядом. Согласитесь, что это не может не навести на некоторые подозрения…

— Послушайте, но ведь у Стэна Филипса больные ноги и не слишком здоровое сердце. Если не верите, можете посмотреть его историю болезни. Он просто не смог бы сбежать от санитара и забраться на чердак!

— Тем не менее, он это сделал. Во всяком случае, я обнаружил его на третьем этаже, а не на втором, где находится его комната.

— Каким образом он туда попал? — доктор Грейвз был искренне удивлен, — Ведь у центральной лестницы находится дежурный, а все выходы на пожарную закрыты.

— Вы ошибаетесь. Я проверял специально: закрыт был только выход на пожарную лестницу с первого этажа, да и то на хлипкий замок. Выходы на второй и третий этаж были открыты. Также открыты оказались выходы с пожарной лестницы на чердак и в подвал. Кстати, кто у вас в больнице отвечает за состояние неиспользуемых помещений?

Доктор Грейвз замялся.

— Вообще-то санитар Данг Бантау… ну, этот самый малаец, вы его видели. Но, если говорить совсем честно, это лишь одна из многих его обязанностей…

— То есть формально виновного в том, что двери оказались незапертыми, найти будет невозможно? — подытожил Молдер. — Ладно, оставим это на потом. У меня к вам есть еще один вопрос, доктор. Вы получили из патологоанатомической лаборатории заключение о смерти?

— На Хэла Адамса? Нет, но мне должны были переслать его по факсу сегодня утром.

— Не могли бы вы посмотреть, пришло оно или нет?

— Конечно. Давайте прямо сейчас поднимемся в мой кабинет. А что вы надеетесь в нем найти?

Молдер пожал плечами и улыбнулся:

— Пока еще не знаю.

— Почему отца снова допрашивали? — спросила у Скалли встревоженная миссис Кер-ни. Она еще не совсем отошла от зрелища смерти санитара и продолжала комкать в дрожащих пальцах носовой платок. Тушь в уголках глаз поплыла синими разводами, придавая женщине заплаканный вид.

— Обычная процедура, — Скалли улыбнулась как можно милей. — Да вы не волнуйтесь, ничего особенного.

— Его что, могут снова оставить здесь?

— Это вам лучше спросить у доктора Грей-вза. Мы здесь совершенно ни при чем. Извините, — Скалли подняла вверх правую ладонь, демонстрируя желание прервать разговор. — Я думаю, что ваш отец уже свободен, и вы можете поговорить с ним. А мне сейчас нужно найти директора.

— Спасибо вам большое! — миссис Кер-ни быстрыми шагами направилась к переходу в восточное крыло, где размещался кабинет директора. А Скалли сделала пару шагов в сторону, к приоткрытой двери комнаты дежурных медсестер, откуда слышались жене-, кие голоса.

— И как же, по-вашему, я справлюсь в одиночку со всем вторым этажом? — сварливо спрашивала Мишель Чартерс. — Может быть, вы считаете, что у меня восемь рук и четыре ноги, а также, что я умею летать на крыльях?

— Не знаю, — голос миссис Симпсон был совершенно усталым. — Поверьте, мисс Чартерс, у меня сейчас и без того куча проблем, чтобы разбираться еще и в ваших. Мы платим вам за сверхурочную и ночную работу, но и вам придется поработать за двоих, пока нам не удалось нанять еще одну медсестру. В конце концов, с вами же будут дежурить еще два санитара..

— Как бы не так! — по голосу Чартерс было видно, что она криво усмехнулась. — Они совершенно отказываются меня слушаться. А Лесли Апшоу в последнюю ночь вообще не явился на работу.

— Вот как? — миссис Симпсон явно была в затруднении. — Хорошо, милочка, я постараюсь что-нибудь сделать. Только вот на эту ночь вряд ли что-нибудь удастся изменить…

В воздухе повисла пауза. Потом Мишель Чартерс явственно всхлипнула. Скалли не поверила своим ушам. Но в голосе Мишель, когда она заговорила вновь, слышались с трудом сдерживаемые слезы.

— Я боюсь, мне здесь страшно. И им страшно, но они только смеются и не ходят на работу. Одному Дангу не страшно, но я и Данга боюсь. У нас в больнице что-то нечисто: сначала мистер Адамс, затем Харт…

— Да ладно, не волнуйся, что-нибудь придумаем. А пока подежурь хотя бы еще одну ночь..

Выйдя в коридор, Симпсон заметила Скалли и приветливо кивнула ей:

— Очень хорошо, что вы уже здесь. Тогда мы сможем осмотреть палаты прямо сейчас.

Западное крыло больницы было почти не заселено, по табличкам на дверях Скалли могла определить, что только четыре или пять палат имели своих жильцов. Дверь в одну из палат была распахнута настежь, старушка-херувим Дороти со своим инвалидным креслом стояла прямо в дверном проеме и что-то резко выкрикивала своим тоненьким голоском, обращаясь внутрь комнаты.

— Что здесь происходит? — вполголоса спросила Скалли. В ответ миссис Симпсон только удивленно пожала плечами.

— Уйди отсюда! Не подходи ко мне! Не подходи! — кричала старушка и взмахивала рукой, будто сухоньким кулачком отмахивалась от мух. Или пыталась прогнать надоедливую моську.

— Дороти, что здесь происходит? — громко спросила доктор Симпсон. Старушка обернулась к ней.

— Хорошо, что вы пришли, миссис Симпсон и миссис Скалли! Они сейчас все там!

— Кто «они»? — миссис Симпсон слегка подняла брови и заглянула в комнату. Скалли тоже посмотрела через ее плечо. Палата была абсолютно пустынна и стерильно чиста, аккуратно заправленная кровать, цветастые шторы, вазочка с тремя цветками на тумбочке. И более ничего. Не было даже телевизора.

— Они… — старушка Дороти замялась. Казалось, у нее не было других слов.

— Я никого не вижу. А вы, миссис Скалли, что-нибудь видите? — Симпсон повернулась к Дэйне, и вид у нее был слегка встревоженный. — Дороти, может быть, нам позвать санитаров?

— Да вот же они все! — вскричала Дороти. — Сейчас вы их увидите!

Она положила сухонькие ладошки на колеса своего кресла и двинулась вперед, наполовину въехав в палату, и погрозила кулачком кому-то невидимому:

— Только ведите себя хорошо и чтобы без всяких грязных фокусов!

Скалли и миссис Симпсон переглянулись.

— Старческий маразм! — пожала плечами миссис Симпсон. Она взялась за ручки инвалидного кресла и попыталась вкатить Дороти в палату. Однако старушка среагировала мгновенно: она растопырила руки и уперлась ими в оба дверных косяка.

— Я туда не хочу, не хочу туда, не надо! Нет!

Наконец доктор Симпсон оставила свои попытки и вновь повернулась к Скалли. Дэйна улыбнулась и развела руками. Тем временем старушка Дороти вновь выкатилась из дверного проема и размахивала руками уже в коридоре.

— Оставьте ее в покое! Сейчас же оставьте ее в покое, я кому говорю! Не смейте с ней что-нибудь делать!

Теперь старушка обращалась к Скалли, точнее, к чему-то невидимому рядом с ней. Миссис Симпсон проследила взгляд Дороти и удивленно подняла брови: агент Дэйна Скалли стояла неподвижно, вытянувшись в струнку и прикрыв глаза.

— Мисс Скалли, что с вами?

Скалли вздрогнула, открыла глаза и недоуменно посмотрела на доктора. Потом она подняла сложенные пальцы к лицу, потерла виски и виновато улыбнулась:

— Извините, мне что-то стало нехорошо. Я, наверное, пойду…

Она резко развернулась и быстрыми шагами направилась прочь по коридору, сопровождаемая недоуменным взглядом доктора Симп-сон. А вслед летел тонкий голосок Дороти:

— Не смейте ее трогать! Не смейте ее преследовать! Отстаньте от нее, кому говорят!

Лампочка факс-аппарата замигала зеленым цветом, внутри зашуршало, и из щели потянулась бумажная лента. Доктор Грейвз взял ее двумя пальцами и, близоруко сощурившись, поднес к глазам очки он оставил на столе.

— Что это, отчет патологоанатома? спросил Молдер.

— Да. И, кажется, в нем нет ничего из ряда вон выходящего. Хотя погодите. Среди веществ, обнаруженных в мозгу умершего, есть какая-то лишняя составляющая…

— Лишняя составляющая? И какая же?

— Ипотеновая кислота. Правда, в очень незначительном количестве. Не понимаю, как она могла попасть в организм больного.

— Ипотеновая кислота? А что это такое?

— Если не ошибаюсь, это такой яд…

За спиной раздались торопливые шаги, и Молдер обернулся. В кабинет главного врача вошла Скалли, бледная и слегка запыхавшаяся.

— Дэйна, это ты? Погляди, Хэла Адамса кто-то отравил ипотеновой кислотой!

Скалли взяла из рук Грейвза листок и быстро пробежала глазами его содержание.

— Ну, положим, у него обнаружены только ее следы. Вряд ли такое количество могло послужить причиной смерти.

— А что такое вообще эта ипотеновая кислота?

— Ипотеновая кислота, это малоизученный препарат, по характеру действия напоминающий производные лизергиновой кислоты. В малых дозах вызывает галлюцинации. Но откуда она могла здесь оказаться?

Доктор Грейвз только беспомощно развел руками. Без очков он походил на сову, вылезшую днем из своего дупла. Молдер сунул руки в карманы и через плечо Скалли заглянул в листок, который она все еще держала в руках. Впрочем, длинная колонка латинских наименований не сказала ему абсолютно ничего.

На этом месте в кабинет ворвалась чем-то напуганная мисс Чартерс:

— Доктор Грейвз, скорее идите, вы очень нужны! — тут она заметила обоих следователей и не на шутку обрадовалась. — Мистер Молдер и мисс Скалли, вам тоже лучше пройти туда и посмотреть!

— Да что же, в конце концов, у вас случилось? — недоуменный вопрос Молдера был задан уже в спину мисс Чартерс, а потому не получил ответа.

Медсестра шла по коридору быстро, почти срываясь на бег. Вопреки ожиданиям, она направлялась не в жилое, а в лечебное крыло больницы, которое под вечер должно уже было пустовать. У двери в комнату трудотерапии Мишель Чартерс остановилась:

— А теперь смотрите сами. Я… я боюсь…

И она совершенно неожиданно всхлипнула.

Молдер недоуменно пожал плечами и, надавив на ручку двери, первым вошел в комнату. Сначала ему показалось, что внутри никого нет: столы были пусты, стулья аккуратно задвинуты под них или составлены в ряд вдоль стены.

Потом Молдер увидел Лео Кройцера. Художник не обратил на вошедших никакого внимания: он сосредоточенно работал, разрисовывая дальнюю стену. Кисть и одну из банок с масляной краской он держал в руках, еще три или четыре раскрытые банки стояли на полу возле его ног. За спиной у Молдера охнула Скалли.

— Господи боже! — удивленно произнес доктор Грейвз. — Да ведь он действительно настоящий художник.

Молдер никогда не считал себя ценителем живописи, а тем более специалистом в этой области. Но и на него настенная роспись Лео произвела сильное впечатление. Переплетенные руки, тянущиеся из голубого тумана, причудливо изогнутые ветви деревьев, растущие из болезненно вывернутых стволов. И проходящие через всю эту мешанину призрачные фигуры, кажущиеся похожими на человеческие, — только если не фокусировать на них взгляд. Но при попытке рассмотреть их внимательнее фигуры расплывались, распадались на отдельные детали и тонули в хитросплетениях сумасшедшего узора.

Оказывается, сюрреализм тоже может быть большим искусством. Вот только, к сожалению, приходится подозревать, что по самым талантливым представителям этого достойного направления в изобразительном искусстве тоже плачет желтый дом. Молдер обернулся, чтобы поделиться этой мыслью с напарницей, и оторопел. Скалли стояла, прижав ладони ко лбу, как бы прикрываясь ими от увиденного. Впрочем, глаза ее были закрыты.

— Скалли, что с тобой?

— Ой, Молдер, извини, — вздрогнув, она открыла глаза и потерла виски — Давай, выйдем отсюда. Я больше не могу здесь находиться…

Когда они вышли из палаты в коридор, взгляд Скалли приобрел куда большую осмысленность. Молдер с беспокойством смотрел на нее:

— Скалли, что с тобой произошло? Если тебе нехорошо, может быть, нам попросить у доктора Грейвза какое-нибудь лекарство и вернуться обратно к нему в кабинет?

— Нет, Молдер, уже ничего не надо. Я пока еще совершенно не понимаю, что тут происходит… и что произошло со мной, но какая-то часть пелены над этой загадкой начинает приподниматься. Несколько минут назад мне показалось, что я видела точно такие же фигуры, что и на рисунке Лео. Мне казалось, что они обступили меня и что меня куда-то утягивает… Это неприятное ощущение длилось какие-то секунды и закончилось дикой головной болью, как только я открыла глаза. И вот здесь опять то же самое..

— Скалли, симптоматика отравления ЛСД?

— Ты хочешь сказать… Но ведь я здесь не только ничего не ела, но даже и не пила!

— Кажется, сегодня утром ты сама что-то упомянула о грибах в подвале. Эту версию необходимо срочно проверить. — Доктор Грейвз, — Молдер обратился к доктору, вслед за ними вышедшему из комнаты трудотерапиию — Где сейчас может быть тот санитар-азиат?

— Данг? — по лицу Грейвза пробежало легкое удивление. — Все процедуры закончились, значит, скорее всего, у себя в подвале…

— У него там подсобное помещение? Где именно оно находится?

— Не знаю, — Грейвз пожал плечами. — Кажется, Данг и живет там…

Но Молдер уже не слышал его. Он уже бежал по коридору к лестнице, ведущей на первый этаж.

Подвал больницы был обширен и невероятно захламлен. Единственная целая лампочка, тускло светившаяся у самого входа, вырывала из темноты часть большого зала, очевидно, когда-то предназначавшегося для размещения бассейна, а затем отданного под склад стройматериалов и прочего мусора. Молдеру пришлось пробираться между штабелями необструганных досок, огибать полуразвалившиеся кучи кирпичей, громоздящиеся тут и там остовы медицинской аппаратуры и разломанной мебели. Словом, для успешного преодоления этой полосы препятствий требовалась подготовка если не скалолаза, то, по крайней мере, спелеолога. По осмысленности расположения громоздких останков создавалось впечатление, что все эти препятствия кто-то создавал здесь целенаправленно.

Тем не менее, минут через пятнадцать Молдер пробрался через завалы и достиг относительно чистого коридора. Из расположенного где-то вверху подвального окошка сюда даже пробивался тусклый свет. Однако Молдер некоторое время постоял неподвижно, закрыв глаза, чтобы дать им возможность привыкнуть к темноте, а затем внимательно осмотрелся вокруг. Коридор уходил в непроглядную тьму, по обе стороны тянулись ряды обитых жестью дверей, большинство из которых было заперто на висячие замки. Кажется, придется возвращаться обратно, искать фонарь и ломик. Это если не удастся найти Данга…

Внезапно Молдер шагнул вперед и наклонился чуть ниже. Затем он выпрямился и хлопнул себя свободной ладонью по лбу. А ларчик-то открывался весьма просто! Какой дверью, пользуются чаще всего? Правильно, той, на которой висит новый замок.

Замок действительно был новенький, без единого пятнышка ржавчины, весело поблескивающий даже в слабеньком свете, падающем из ниши под потолком. Сломать стальную дужку Молдеру вряд ли было под силу. Однако жестяные петли, через которые она была пропущена, выглядели довольно хлипкими. Молдер огляделся, поднял с пола кусок водопроводной трубы, просунул его под дужку замка и сильно потянул на себя, как рычаг. Противно заскрежетали выдираемые из дерева ржавые гвозди, затем петли вместе с замком полетели на щербатый бетонный пол. Молдер распахнул дверь и вошел в помещение.

Витающий здесь тяжелый, пряный и густой запах он почувствовал, еще стоя перед дверью. Но, только нашарив на стене выключатель и включив верхний свет, Молдер убедился в своей правоте. Большое сырое помещение было заставлено стеллажами, на которых в несколько ярусов громоздились большие деревянные ящики, доверху заполненные землей. Над ящиками тянулись трубы и шланги, через многочисленные отверстия из них постоянно сочилась вода, блестевшая в электрическом свете. Вся поверхность земли в ящиках была покрыта белыми мясистыми шарами и конусами. Некоторые из них наполовину зарылись в грунт, некоторые, наоборот, отчаянно тянулись вверх на тонкой кольчатой ножке, стремясь взобраться выше других. Здесь действительно располагалась целая грибная плантация!

Молдер подошел поближе и запустил руку в один из ящиков. Чернозем, смешанный с торфом, да еще на богатой подкормке — от земли пахло какими-то органическими удобрениями. Сами грибы были плотными, немного скользкими на ощупь, их прркинящая плоть неприятно напоминала человеческую. Молдер уже собрался развернуться и уходить, но тут его внимание привлекла грязная белая тряпка, торчащая из земли в том ящике, где почти не было грибов. Он протянул руку и потянул за тряпку. Земля зашевелилась, из нее полезло что-то тяжелое и большое… Человеческая рука!

Невольно содрогнувшись, Молдер несколькими движениями разгреб землю над телом. Тряпка оказалась куском оборванной манжеты белого больничного халата. А затем из раздвинутой ладонями земли появилось и лицо мертвеца. Это был санитар Апшоу, тот самый, который вчера вечером не явился на дежурство.

— Вы должны поверить мне, я не убивал его! Санитар Данг съежился на стуле, низко опустив голову и внимательно разглядывая свои сцепленные пальцы. За окном директорского кабинета уже начинало темнеть, но верхний свет никто так и не включил. Горела только одна лампа на столе миссис Симпсон. Ее абажур был повернут так, чтобы свет падал Дангу прямо в лицо.

— А кто же еще мог похоронить его в подвале? — обвиняюще воскликнула доктор Симпсон. Молдер поморщился от подобного сыщицкого энтузиазма, как от зубной боли.

— Это вы здесь разводите грибы? — негромко спросил он.

— Да, — тихо ответил санитар.

— Зачем вы их выращиваете?

— Для медицинских целей.

— Вы скармливаете их местным жителям?

— Да, — так же тихо ответил Данг — Но только в очень маленьких количествах!

— Зачем, с какими целями?

Данг вздохнул и поднял взгляд на Молдера: — Потому что им от этого становится легче.

— В смысле — легче покидать этот мир? — сьгронизировала миссис Симпсон.

Молдер предостерегающе поднял руку:

— Доктор Симпсон, напоминаю вам, что допрос веду я. Попрошу вас немного помолчать.

Дама вспыхнула и обиженно заткнулась, но тут встрял доктор Грейвз:

— Скажите, а что это за грибы?

— Эти грибы растут у меня на родине, там, где я раньше жил. Их используют у нас уже долгие века…

— Каким именно образом? — спросил Молдер.

— В моей стране существует обычай…

— Но вы сейчас не в своей стране! — опять вставила слово миссис Симпсон. — Вас наняли на работу, чтобы вы заботились об этих людях по нашим правилам…

Молдер угрожающе зашипел:

— Попрошу вас не мешать вести мне допрос, иначе я буду вынужден удалить из комнаты посторонних! Итак, Данг, продолжайте, пожалуйста.

— Там, откуда я родом, все поколения живут под одной крышей — и дети, и внуки, и старики. Мы уважаем наших предков, заботимся о них и никогда бы не позволили обращаться с ними плохо — так, как это принято здесь…

⇐ Предыдущая 1 234 Следующая ⇒