Часть вторая

Часть вторая

ЖЕРАР

В тот день, 13 лет назад, Жерар зашел к Марлен не случайно, а с тайным любопытством, потому что услышал, что к тетушке должна была приехать русская. Он жил недалеко от нее, в Париже, в маленькой съемной квартирке, и частенько навещал тетушку, тем более, что после ее смерти он мог стать ее наследником.

Жерар был женат, но он сделал это скорее для облегчения своих бытовых проблем, чем от большой любви. К Симон он быстро охладел, но разводиться, не было причины, любви– то не было и в начале, а потом он привык, и нашел много лазеек для того, чтобы дополнять недостаток в семейных отношениях другим образом. Это было даже удобно, чтобы заводить связи, ничего не обещая дамам, и оставаться честным по отношению к ним. Он никого не обманывал, прямо говоря, что женат, и его подружки ничего с него не требовали. У него их было много, разных мадам, которые также искали развлечения в своей жизни. Они возникали и уходили, оставляя о себе самые разные впечатления. Но это никогда не сопровождалось страданиями и обидой. Жерар даже выработал тактику, чтобы не попасть впросак. Сначала в танце он проявлял немного фамильярности, совсем чуток, но чутко слушал ответ, хочет мадам развлечься или нет. Потом в ход шло шампанское и оплата ресторана. Все были при своих интересах, и никто не был пострадавшим. Нет, Жерар не был циником, он просто был молодой, и по глупости или по лености не правильно женившийся. Стоит ли его винить, что он хотел любви, но не встречал ее, а поэтому довольствовался просто сексом и разнообразными связями! Жерар был жертвой. Ведь не подвернись ему хитрая мадемуазель Симон, может быть, и он был бы счастлив и не грешен. Как впрочем, и она. Кто знает, что готовила ей судьба, если бы она не рассчитала все по– своему. Если бы мы все знали!

За двадцать лет, их жизнь вошла в определенный ритм, подчиняяась каким– то удобным им обоим законам, и как ни странно сроднила их. Жерар любил Симон, по своему, как может быть родственницу. Он не позволял ей работать, и его вполне устраивало, что Симон всегда дома, ему нравилось, что она во всем потакает ему и поддакивает. В том, что умеет экономить, и не заводит интрижек на стороне. Его все устраивало, а со временем, все больше и больше, потому что у них появилось общее детище, их будущий дом и все что будет в нем. Это была их общая мечта, которая при достижении в банке н‑ ной суммы могла начинать приходить в исполнение. А она с каждым годом становилась солиднее, и на все это они радовались вместе, и это сближало их еще больше. Детей у них не было, но и с этим они смирились, и если и задумывались, то только про себя не выдавая своей тоски друг другу.

* * *

В отличие от прошлых опытов, в этот раз Жерар не узнавал сам себя. Он готов был просто так, без какой либо скоротечной выгоды, гулять со Светланой, показывая ей улицы, интересные местечки Парижа, сидеть в каком‑ нибудь кафе за чашкой кофе или содовой и слушать ее лепет с акцентом, и ломаными фразами. Ему нравилось в ней все. И, когда он был рядом с ней, он был готов на многое, правда, в душе. Ему хотелось просто так уехать в Бретань, и, сняв там номер, бродить вдвоем по берегу океана, плавать на ночном пароходике и танцевать в ресторане, а потом! Потом вернуться в номер и упасть на шелковые простыни огромной кровати. Ему хотелось построить новый дом и жить там с ней. Ему хотелось подарить ей звезды…, что там дом с озером! Он даже представлял, что у них могли родиться дети, если бы они встретились чуть раньше! Светлана воплощала в нем то, что не могла ему дать Симон, от которой он уже ничего не ждал, стеснялся показываться в обществе, и обходил ее в своих любовных фантазиях. Он, как дурак, ходил со Светланой по городу, держа ее за руку, срывал для нее цветочки, и боялся конкретно предпринять что‑ то более смелое. И самое странное, для него самого, было то, что ему было необходимо ее общество, даже если оно не заканчивалось постелью. Они сдружились и прекрасно понимали друг‑ друга, хотя говорили на разных языках. Месяц пролетел быстро, и когда Симон, Марлен и Жерар провожали Светлану, он нагнулся и вместе с поцелуем в щеку, прошептал, – я тебя люблю. Ему, почему– то, нужно было сказать это.

Когда Светлан улетела, он вдруг очнулся от своего состояния и понял, что их теперь разделяет три тысячи километров. В душе у него все сжалось, и чтобы не растрачивать свою жизнь на бесполезные стенания, он постарался быстро выкинуть все это из головы, и очень быстро нашел себе новую подружку Мари. И вскоре боль разлуки ушла, и только когда Жерар оставался один, в своей спальне, он вдруг вспоминал их прогулки, и они были окрашены теплым летним солнышком, цветущей акацией и ветерком из юности. Червяк, затаившийся внутри, начинал грызть душу, и Жерар, снова, из чувства самосохранения, перебирался из своих мыслей в другую сторону, в сторону Мари. Здесь было чем отвлечь голову, потому что Мари была влюблена в него как бешенная и то, что у них выходило, стоило того притворства, с которым он возвращался домой к Симон, и смотрел на нее честным взглядом. Но ветра из юности их отношения не приносили. И постепенно Жерар привык, что лучше то, что есть, чем мечты о не сбыточном.

Так прошел год, И Светлана снова прилетела в Париж. Увидев ее, Жерар понял, что ни на минуту не забывал, того лета и вся возможная буря чувств возникла в его душе. Но теперь к этому примешался страх новой разлуки. И Жерар долго вынашивающий эту фразу, как‑ то вечером сказал ей, что готов на ней жениться, если она этого хочет, он разведется с Симон, и сразу же приедет к Светлане за ней и увезет ее во Францию.

Похоже, это не было новостью для самой Светланы, ведь она очень серьезно отнеслась к его признанию, тогда в аэропорту, и за прошедший год в ее фантазиях, они оба уже давно прошли стадию знакомства, а за год воспоминаний и желаний, он стал для нее нужным, и родным. И летела она во Францию, уверенная, что и он чувствует то же самое и ждет их встречи, чтобы продолжить то, что так хорошо началось. Она летела к человеку, который сказал, – Я люблю.

Светлана улетела, в этот раз, с еще большим ощущением счастья, потому что, все шло по‑ нарастающей, и теперь ее счастье было делом времени. И самое главное, она ничего другого, и никого другого уже не хотела.

* * *

Жениться, он наобещал Светлане, не учитывая два вопроса. Один это была Симон, а второй вопрос, это был быт. Эти два вопроса очень быстро заявили о себе, и Жерар понял, что не сможет их перепрыгнуть.

Симон не смогла бы существовать без него, ведь она не работала, а пенсия ее была слишком далеко и слишком малой, чтобы прожить на нее. Жерар чувствовал свою ответственность, ведь она была его жена, и не работала по его требованию. А обеспечивать ее, после развода, было бы слишком большим довеском к расходам, на которые теперь могли свалиться еще и расходы на Светлану. Ведь она была иностранкой, и не имела здесь ничего, ни страховки, ни работы, ни чековой книжки. Это было несравнимо с суммой, которая выходила за рамки стоимости бутылки шампанского и оплаты за ресторан, а Жерар не привык тратить деньги, не думая о будущем. Он вел книгу расходов, и пока эта книга его не подводила и радовала остаточной суммой. Расходы, это был большой минус и, пожалуй, совершенно не преодолимый. Ведь, кроме того, что Жерар не был миллионером, он был еще и очень расчетлив.

Быт, вытекал из первого минуса, и назывался дом, который они собирались купить, взамен на квартиру в Париже. Теперь квартиру и деньги, отведенные на покупку дома нужно было поделить на двоих, согласно брачному договору, и снова влезть в кредит, чтобы купить новый для них со Светланой! Влезть в кредит в зрелом возрасте было тяжелой ношей, к тому же старый кредит вот‑ вот должен был закончиться и они с Симон уже предвкушали новые времена, где им уже не будут приходить белые конверты из банка, и где их чековая книжка начнет снова толстеть. Теперь с этим нужно было расстаться.

Первый раз Жерар пожалел о том брачном договоре, который был заключен, тогда с Симон, он и не представлял, что захочет развестись, и представлял Симон, как безмолвный атрибут их жизни, который требует не так много.

Оценив все это, Жерар даже вздохнул с облегчением, вспомнив, что сейчас их со Светланой разделяют тысячи километров, по крайней мере, необходимость выполнения обещаний этим была спасена. Впереди был целый год, который был слишком длинен для ожидания встречи, и слишком короток до минуты объяснений.

Потерять Светлану он не хотел, и пока впереди было время, которое бывает, решает вопрос само, он наслаждался мыслью о ней. Жерар писал ей о своих мечтах, касающихся их будущей жизни, о своей страсти и фантазиях. А она отвечала ему очень милыми письмами, но менее откровенными, чем его. Часто не понимая тех оборотов и нестандартных фраз, которыми он пытался натолкнуть ее на те проблемы, которые теперь увидел он сам. Она плохо знала язык, и понимала только общую мысль письма, его эротические мечты и его чувства к ней. Вот и все!

В письмах Светлана никогда не напоминала Жерару о тех словах, она просто продолжала сказанное им своими несмелыми фантазиями, об их путешествиях, об их доме, о них двоих в их общей жизни. Но, в конце – концов, ее вопрос мог прозвучать. Что он смог бы ответить ей?

– Я прокололся, – понял он. – Я действовал не по проверенному сценарию. Но ведь это была Светлана, а не Мари или Мишель… Я обманул ее, не специально, ведь в тот момент я сам был готов на поступок! Я обманул ее в ее представлении о себе самом!

Жерар не хотел терять Светлану, но и не знал, как быть дальше. Но ему помог случай, их было несколько, и все они спасли положение, потому что логично отодвинули момент раскрытия правды. Он оправдывал свое бездействие сначала смертью Марлен, потом болезнью жены, проблемами с наследством и …момент ушел в прошлое.

Он продолжал тянуть это подвешенное состояние как можно дольше. Теперь он даже считал себя асом, а Светлану, женщиной, которая любит его, не смотря ни на что, и той, которая будет делать так, как захочет он.

– Вот такой я мужчина! Они почему‑ то все меня обожают. И Симон и Мари и Светлана. Этот список немного опускал Светлану до обычных мадам, которых у Жерара было множество. Иначе, почему она все этот терпит? – размышлял он.

Жерар вспоминал слова дяди Жака! – Делай так, как выгодно тебе, и не думай о других, жизнь, она как лук, чем дальше чистишь шкурку, тем больше хочется плакать. Так зачем плакать по себе, оставь это другим. А они уж пусть заботятся о своих слезах.

Да, он удивлялся, на то, что она ничего не просила, ничего не требовала, вела себя очень достойно в присутствии Симон и любила его, так, как он еще не видел, имея столько связей. Она любила его нежно! И волновала его всегда! Он надеялся на то, что со временем охладеет к ней, и вопрос решиться сам собой, но одно только присутствие ее поднимало в нем настроение и желание, и эта страсть не проходила, не блекла и не растворялась в прошедших годах. Да, за столько лет он хотел ее еще больше!

Почему он любил ее он знал, – это была единственная и неповторимая женщина. Но почему она так привязалась к нему, он не понимал. Все ее поступки нельзя было подвести под поступки знакомых ему мадам. Она оставалась для него загадкой. Конечно, он еще лелеял мечту, соединить их жизни, где каждое утро и вечер он мог видеть ее, ощущать ее поцелуи, и пользоваться ее близостью.

– Когда захочет! – от одной мысли об этом Жера входил в наркоз, и, уставившись в одну точку, представлял, представлял…

Он с содроганием считал дни до следующей разлуки и тянущиеся месяцы до встречи. Это была пытка, которая все‑ таки вознаграждалась этой бешеной страстью, этой возможностью обладать любимой женщиной. И все же, быт был выше. И поэтому Жерар продолжал врать и тянуть время.

Но настал момент, когда Жерар стал замечать, что Светлана отдаляется от него. Она стала жить рядом, но как‑ то параллельно. Жерар почувствовал, что становится не нужным. С тех пор Жерар стал ревностно относиться к письмам словам и проявлением внимания со стороны Светланы. Он стал придавать значение и более внимательно относиться к ее поступкам. Он заметил, что ее отношение к нему изменилось.

– Как это он раньше не замечал, что она теперь ничего не просила, ни о чем не мечтала, она просто приезжала, и, посидев с ним за утренней чашкой кофе, и пообедав, убегала слоняться по Парижу. Она, правда, звала его с собой, но очень быстро соглашалась, что ему можно и посидеть дома, потому что, он же это все видел!

Жерар, даже, стал подумывать, не завела ли она там, в городе себе другого мосье?!

Все эти мысли собирались у него в голове, и когда Светлана улетела в Москву, его сомнения все‑ таки растаяли. Но потом, когда она нарушила обычный график своих путешествий и не приехала ни весной, ни летом, он снова задумался. Ему ее не хватало, он мучился и ему было нестерпимо ждать новой встречи, тем более, что срок ее прилета был не известен.

– Неужели она меня разлюбила? – подумал он. Такого быть не может.

Но судя по молчанию Светланы, этот момент настал. Только он– то представлял, что Светлана сначала начнет его упрекать, высказывать свое накипевшее. На такой случай у него было приготовлено много мыслей, которыми он бы успокоил ее, и протянул все это еще, на какое‑ то время… Но она оказалась хитрее!

– Лицемерка, ничего, ни словечка, уехала с улыбкой и еще сказала: «До свидания, мой дорогой» И поцеловала, как всегда! – Жерар передернулся, от того, как он был глуп и самодоволен, думая, что все снова сошло ему с рук. Он думал, что он король, неповторимый, которого нельзя разлюбить. Он думал, что Светлана привыкла к своему положению, и понимала, что по‑ другому он поступить не сможет.

– Она же знала, что я женат! – обрушил он мысленно свои упреки на Светлану.

– Но, ты же обещал жениться, – услышал он ехидный ответ. И обратного ей не сказал, а времени у тебя было достаточно! И было бы все честнее. Конечно, ты боялся, что она бросит тебя. Думал только о себе, а она ждала! А не ждала, может и нашла бы себе другого, который не врет, так как ты! Почему она должна была тратить время на тебя, если ты тряпка… Теперь получай.

Светлана не звонила и не отвечала на его письма. И желание вернуть все на круги своя стало для Жерара пунктом. Он уезжал по утрам и из дома под разными предлогами, и звонил ей с городского телефона, он истратил кучу денег на карточки, но в ответ слышал только холодные фразы. Пообещать жениться по телефону он не решился, теперь он обходил эту тему, но наобещал ей кучу всего другого. Прошло уже пять месяцев, а он еще был на том же месте в своих стенаниях. Но наконец, он выдавил из себя фразу, что в этот раз, он скажет Симон все.

– Не нужно! – услышал он в ответ. Теперь я не хочу этого. Но на Рождество приеду.

– Пусть только приедет, пусть только приедет, – с надеждой повторил он. Светлана нужна была ему как воспоминание и ощущение своих прежних, полных сил и желаний лет.

Он удивился, потому что в этот момент с неба внезапно повалили хлопья снега и вдобавок к ним раздался звук грома!

Ого! – удивился он, и подумал, что это хороший знак. Его молитвы услышаны.

– А если наоборот!? – и это небо злится на мои желания!?

Жерар не был религиозен, и даже не верил в приметы, но уж очень этот момент был необычным, как будто его застали врасплох со своими мыслями.

И чем ближе был день прилета Светланы, тем раздражительнее был он в общении с Симон. Он не гасил назревающие ссоры, и как всегда пошел на пролом, поймав ее на слове, что она уедет к матери. И она уехала, но потом теща позвонила и сказала Жеару, что у Симон сердечный приступ, и доктора предлагают ей госпитализацию, но она отказывается. Жерар испугался, виновником смерти жены, он быть не хотел, и все вернулось на круги своя.

⇐ Предыдущая 123 4 5 6 7 Следующая ⇒