Глава 4. События ускоряются

Глава 4

События ускоряются

Артур

Вечером заехал за Джил в своей старой закрытой карете, доставшейся мне еще от отца. Я сидел в ней, вспоминая, что еще из своего имущества он не успел проиграть… Наверно, только это.

Дождь, накрывший город влажной пеленой, и не собирался кончаться, навевая грустные воспоминания. Крупные капли настойчиво стучали по крыше кареты, сливаясь в созвучии с копытами лошадей.

В гостиную графини Торнхилл провел дворецкий, который меня уже не приветствовал как принято, видимо воспринимая как члена семьи. Я вальяжно сел на диван и стал внимательно рассматривать безмолвного слугу. Заметно, что я его сильно раздражаю. И где графиня только таких берет? Небольшого роста, с густой светло‑ соломенной шевелюрой и шрамом над бровью, он напоминал мне льва, побывавшего в хорошей переделке, или насельника тюрьмы Ньюгейт на пенсии. Видимо, мой пристальный взгляд его нервировал, так что он нехотя предложил:

– Милорд, вам чай или что другое?

– Что другое…

Через минуту «лев в синей ливрее» вернулся, неся на подносе рюмочку конька. Я кивнул, принимая. «Лев», опустив поднос, чинно отошел. Да… Дворецкие, как правило, гостей не угощают. Для этого есть служанки. Что‑ то у них в доме не так. Хотя если вспомнить мою мисс Лили или того же Джека… Я откашлялся.

Раздались шаги. По лестнице медленно спускалась графиня, от ее движений горящие свечи на лестничных канделябрах вздрагивали и колыхались. Я приподнялся поприветствовать пожилую даму.

– Артур, добрый вечер!

– Добрый вечер, миледи!

– Спасибо, Рольф. Ты свободен.

Дворецкий, поклонившись с искренним почтением, скрылся на кухне.

– Джулиана сейчас будет. А ваша матушка? Вы сегодня увидитесь с ней в театре?

– Да, надеюсь… – ответил я. Хм, понятия не имею, будет матушка там или нет…

Графиня удивленно подняла брови, но потом просто вежливо кивнула. Усевшись в кресло напротив, с минуту помолчала, успокоила дыхание и сказала:

– Милорд, пока Джил занята, мне бы хотелось кое‑ что вам сказать.

– Я весь внимание!

– Вы, верно, знаете, что Джулиана воспитывалась тетей? Я совершенно не знакома с этой ветвью семьи ее отца. Но могу сказать, что не одобряю того, как тетя воспитала мою внучку. Она просто забила ее головку кучей странных представлений.

Меня интересовало все, что было связано с Джил, и я тут же уточнил:

– Представлений какого рода?

– Бездушно научных, попросту – книжных. Нежизненных… – Помолчав, словно углубившись внутрь себя, графиня внезапно продолжила: – Джил, она очень умная, но совершенно не интересуется тем, чем, как предполагается, должна интересоваться юная леди. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Нет, не совсем понимаю…

– Развлечения девушек ее возраста, прежде всего. Никакой заинтересованности в нарядах и моде. Полное отсутствие интереса к противоположному полу. Я понимаю, как двусмысленно это звучит, тем более перед будущим мужем, но при всем ее уме у Джулианы интересы, как у двенадцатилетней девочки: из чего состоит то‑ то и то‑ то, как и что делается и почему так, а не иначе… То есть ей приятней штудировать книгу по математике, чем пойти за покупками по дамским магазинам.

– Как странно, – искренне прокомментировал я. – Никогда не думал.

– Вероятно, тетя не учила ее полезным вещам, которые обязана знать каждая леди, – таким, как умение флиртовать и нравиться потенциальным женихам.

Я покачал головой: ну что тут плохого? Для моей жены это только достоинство. Но любопытство по отношению к Джил и так давно превысило все разумные пределы.

– А чем любит заниматься ваша внучка, кроме чтения и математики?

– Всем. Ее интересуют последние достижения философии, истории, литературы, археологии и многое другое.

– Как мне повезло, что столь любознательная леди согласилась стать моей женой, – совершенно дурацки улыбаясь, отозвался я.

Графиня не успела ответить, как на лестнице появилась Джулиана. На ней было потрясающее элегантное платье из нежного сиреневого бархата, украшенного шелковыми лентами в тон.

Поднявшись с дивана, я от всего сердца сказал:

– Как вы прекрасны, дорогая!

Но, казалось, Джулиана не слышит меня, ее занимали какие‑ то другие проблемы. Спустившись, она неуверенно пояснила:

– Мне кажется, что мою комнату обыскивали, пока я была на прогулке в Гайд‑ парке. – Она поправила дрожащей рукой в белой шелковой перчатке кружевные оборки на груди.

Мне это показалось надуманным, и я нахмурился: мне не хотелось бы иметь мнительную жену.

– Сегодня за обедом вас ничего не беспокоило… наоборот… – Я вспомнил сегодняшний ее приступ смешливости, крайне заразительный, надо заметить. Настолько, что я прилагал адские усилия, чтобы не присоединиться к ней, вспоминая нашу прогулку.

Джил в это время поясняла:

– А что можно сказать, если ничего не пропало? Просто вещи лежат не на своих местах. Прислуга ничего не трогала. Конечно, это можно посчитать простой небрежностью, но я точно знаю, почему, куда и когда я кладу свои вещи!

– Весьма досадно. – Я не знал, что еще можно сказать. – А как посторонние могли попасть в вашу комнату?

– Через окно. Когда я уходила, оно было плотно закрыто на защелки. А потом оказалось, что оно просто прикрыто. Думаю, не стоит упоминать, что в такую погоду нужды в свежести и прохладе нет? – довольно резко заметила она, внешне мгновенно приняв невозмутимый вид.

Ну вот. Разозлилась на мою недоверчивость. Поделом мне.

– Джулиана! Как такое может быть? Почему ты мне ничего не сказала? Я бы поставила охрану!

Графиню Торнхилл сильно взволновало сообщение внучки. Вот как реагируют любящие люди! Ни сомневаясь ни на миг, бабушка предложила помощь. Я увидел, как Джил мгновенно растаяла от слов графини.

Я покачал головой.

– Дамы, позвольте вам напомнить, что мы опаздываем.

Тут, словно по волшебству, появилась Бетти. На вытянутых руках она несла синюю шерстяную накидку. Ту самую, что была на Джил в Воксхолле.

– Я все почистила, мисс Дункан.

– Спасибо, Бетти, я так и не вспомнила, где могла так ее запачкать… – душевно поблагодарила моя невеста.

Зато я вспомнил… Когда головорезу руки выкрутила! Передо мною предстала недавняя картина. Ночь, туман. Запах осенней сырости и мокрых опавших листьев. В небольшом круге света от фонаря на прелой траве валяются стонущие и повизгивающие подонки, напавшие на одинокую девушку. Один из поверженных с адской злобой произносит:

– Не зря тот, кто заказал тебя, приказал убрать сразу…

С ловкостью бывалого солдата Джил вывернула ему руки и с равнодушной издевкой спросила:

– И кому же я так досадила?

То есть это было заранее спланированное нападение. А теперь еще комната… Значит, все же не мнительность и не случайность!

В это время графиня уговаривала внучку надеть накидку из сиреневой тафты в тон платью, а Бетти поправляла на Джил милую шляпку.

Дар природной красоты мисс Дункан не загородить слоями шляпных украшений. Меня интересовало одно, почему я только утром это понял?

На прощание я сказал:

– Спокойной ночи, миледи! Мы продолжим наш интересный разговор позже!

Графиня согласилась со мной, подтвердив это одними глазами.

Отодвинув прислугу, я помог Джил надеть накидку и, взяв ее под руку, повел в карету. Позади нас шла компаньонка леди Торнхилл, вся в сером.

Усадив мисс Джулиану и миссис Торп, вспомнил, что до театра мне предстоит еще одно очень важное дело. Я засунул руку в карман и нащупал увесистую коробочку с обручальным кольцом. Оно было с сапфиром, оттенком чуть темнее, чем глаза Джулианы. Сейчас мне уже совсем, – ну почти, – не казалось, что я совершил ошибку, сделав поспешное предложение мисс Дункан.

Я забрался в карету и закрыл дверь. Дамы сидели друг напротив друга. Легко опустившись на диван возле невесты, взял ее руку и мягко положил раскрытую коробочку с кольцом ей на ладонь.

Джил замерла. Ее губки дрожали, а глаза неотрывно смотрели на подарок.

– Это правда мне?

– Несомненно! – Мне понравилось, как искренне она удивилась, словно до нее только что дошло, что мы помолвлены.

Миссис Торп, пожилая дама, мягко улыбнулась и отвернулась к окну. Так и просидела до конца поездки.

Оторвавшись от кольца, Джулиана с таким же напряженным вниманием уставилась на меня, пытаясь разглядеть мою реакцию. Сейчас поцелуй казался мне неуместным. Я обнял ее и прижал к себе. Говорить не хотелось. Где‑ то шумел дождь, покрикивал на лошадей кучер, редкие прохожие спешили по домам.

Мы так и сидели, замерев, и казалось, что в эти безмолвные минуты что‑ то менялось в нашей судьбе, накрепко связывая нас вместе.

Джил

Получив подарок лорда, я забыла обо всем. О том, как повторно проверяла комнату после визита незваных гостей. Выбирала платье. Как мы с Бетти мучились с прической и щипцами для локонов.

Что происходило со мной? Не знаю. Все было так… странно.

Я разделилась надвое. Одна моя половина кричала: «Ты на работе, и это все – неправда». А другая тихо млела отчего‑ то. Отчего?

Я пожала плечами. В любом случае я никогда не забуду первого мужчину, подарившего мне поцелуй и кольцо.

Так мало и… так много.

Кучер остановил экипаж перед главным входом в театр. Вокруг было так много карет, что вся улица и в одну, и в другую сторону от Ковент‑ Гарден была ими занята.

Артур, стоявший у открытой двери, галантно подал руку и помог нам спуститься. Приняв помощь, я легким кивком поблагодарила его, хотя мне так и хотелось замереть, вглядываясь в его глаза. Находиться на мокрой улице, блестевшей самоцветами от света фонарей, было очень холодно и неуютно. Я оперлась на руку графа и прошествовала по дорожке к лестнице, ведущей в театр, о котором в моем времени было известно намного больше, чем о других строениях старого Лондона. Это была заслуга нашего специалиста‑ историка, которая проработала в нем артисткой несколько лет, ведя тщательное наблюдение и записи.

А я, в отличие от нее, точно опозорюсь… Делаю ляп за ляпом. А когда‑ то мне казалось, я все буду делать идеально и на миг не позабуду, что это работа.

Миновав группу из нескольких джентльменов, стоявших у отделанного мрамором входа и тихо что‑ то обсуждавших, я взглянула на лорда Инсбрука, чтобы предложить ему двигаться побыстрее. Мой нос постыдно покраснел, и холод, проникший под одежду, гнал меня в тепло. Вероятно, и миссис Торп, шедшая за нами, тоже замерзла. Граф опирался на свою трость (каждый его шаг выглядел солидно) и не помышлял ускоряться. Он вежливо кланялся знакомым, вынуждая и меня подражать ему.

Вот, наконец, оставив плащи и трость слугам в фойе, мы прошествовали в расположенную на втором ярусе ложу графа, выбранную специально, чтобы тех, кто сидел в ней, не было видно из большей части зала и с половины балконов. Мы с Артуром сели рядом, бабушкина компаньонка – с краю. С восторгом оглядев великолепный зал, она скоро задремала да так и проспала до конца спектакля.

Я внимательно осмотрелась и замерла в восхищении. Великолепный потолок – просто верх изящества, чудесные кованые люстры с сотнями свечей, дорогие занавеси, все вместе и по отдельности – настоящее произведение искусства. Вроде бы все это было знакомо еще по школе, но… Театр, недавно восстановленный после пожара одна тысяча восемьсот восьмого года за баснословно короткий срок – девять месяцев, был намного интереснее, чем в учебниках. Меня не смущал даже едкий запах от тысячи свечей, и я готова была любоваться и любоваться залом.

Артур, до этого момента выпавший из зоны моего внимания, напомнил о себе:

– Джил, ты как ребенок перед первым рождественским праздником. Я теперь буду приглашать тебя по разным интересным историческим местам, чтобы налюбоваться на твое восхищение!

Находясь под впечатлением, я с улыбкой сказала:

– Спасибо, Артур, это великолепное предложение! Мне бы хотелось посетить театр Друри‑ лейн, а потом Вестминстерское аббатство…

– Вот и замечательно.

Тут зазвучали первые аккорды увертюры. Зал замер. Я не могла поверить такому счастью, что присутствую на первом представлении «Севильского цирюльника» в Лондоне, откуда он начнет свое победное шествие по миру. Такого никто не планировал! Будет, что рассказать внукам! Вот на сцене появились музыканты, собравшиеся аккомпанировать легкомысленному графу Альмавиве… кстати, этот персонаж никогда не был мне симпатичен. По сути – вероломный предатель, но это становится ясно только в «Свадьбе Фигаро».

А сейчас я вся была в Севилье на маленькой улице под домом уважаемого доктора Бартоло…

Первое действие закончилось жуткой суматохой и избежавшим заключения под стражу графом. Очнувшись от событий на сцене, ощущая себя немного виноватой за подобное пренебрежение к сэру Артуру, я повернулась к графу:

– Прости… Я сильно увлеклась.

– Не стоит извиняться. Мне очень понравилось смотреть, как на твоем лице отражается то, что ты испытываешь.

Хм, романтично. Я на всякий случай улыбнулась. Может, барышням девятнадцатого века это и казалось комплиментом, но по мне так выглядело наоборот. Еще бы! Он сказал, что я проста, как отрытая книга.

В зале от огромного количества зрителей, пожаловавших на премьеру, было трудно дышать. Артур встал:

– Тебе принести какой‑ нибудь прохладительный напиток?

– Да, если можно, оршад, пожалуйста. И для миссис Торп тоже.

Артур мягко кивнул и прибавил:

– Мне очень жаль, что придется оставить тебя, и, конечно, плохо, что сегодня здесь нет моей матушки, иначе вы бы уже давно познакомилась… Давай пойдем вместе?

Миссис Торп спала, и мне не хотелось ее будить.

– Нет. Думаю, десять минут разлуки только пойдут нам на пользу.

Артур кивнул и вышел из ложи. Я только что обратила внимание, как великолепно на нем смотрится фрак. Проводив лорда глазами, вновь вернулась в то счастливое состояние, в котором пребывала в течение всего представления. Дверь в ложу внезапно открылась, явив не ожидаемого мною Артура, а молодого человека лет двадцати пяти. Он был одет в дорогой сюртук древесного оттенка и кипенно‑ белую шелковую рубашку. Его галстук можно было принять за произведение искусства, настолько сложно и элегантно он был повязан. В общем он производил впечатление поверхностного хлыща, помешанного на моде. Заглянув, он смело зашел в ложу, ловко откидывая рукой русый локон своей байронически буйной прически. Гость элегантно поклонился и, не дожидаясь моей реакции, быстро представился:

– Мистер Гаррет Дрейк, к вашим услугам, сударыня.

Я молча кивнула в ответ, ожидая продолжения, кто он и что здесь делает.

– Я знаю, что это несколько странно, но на правах будущего родственника решил составить вам компанию. Я кузен Артура и только по этой причине надумал подойти и поздороваться. – Он доверчиво смотрел на меня своими серыми глазами.

– Рада познакомиться, сэр! – вежливо, но прохладно сказала я. И, бегло осмотревшись, поняла, что визит родственника в ложу остался незамеченным. В нашу сторону никто не смотрел. Миссис Торп тихо посапывала в кресле.

Сэр Гаррет, не дожидаясь моего разрешения, уселся рядом на место Артура. Это уже предел! Мало того что явился незваным, еще и позволяет себе лишнее! Я надеялась, что его визит будет краток, но, заметив явное хамство будущего родственничка, напряглась, ожидая, что еще он сделает.

– О моя дорогая мисс Дункан! Вы будете моей самой любимой родственницей! Я так рад видеть вас, Джулия, что просто не способен далее сдерживать свои чувства.

Он обнял меня, прижав мои руки к телу, и поцеловал в щечку. Потом его губы начали двигаться дальше…

– Прекратите, мистер… Это скандал! – Я вырывалась из замка его рук. Если это станет достоянием света, от позора не спасет даже фамильная честь Торнхиллов.

– Зови меня просто Гаррет.

– Простите, не поняла? – Я все еще пыталась решить дело мирно.

– Вы уже забыли? Меня зовут Гаррет Дрейк! Я знал, что девушки из простонародья не развиты, но настолько… – прошипел он, и от презрения его ноздри раздулись, как подушки у звездолета. Но тут же он вновь мило улыбнулся, оставив меня обдумывать, не показалось ли мне.

Гаррет обнял меня еще крепче, пытаясь достать до губ. Я уворачивалась, при этом стараясь сделать это тихо, не привлекая внимания.

Не забыть, сейчас я просто крайне возмущенная леди!

– Какая безграничная дерзость, сэр! Сейчас же отпустите меня!

Но тут негодяй вновь схватил меня излишне интимно…

Я, не на шутку разозлившись, вырвалась и ударила его вслепую локтем в кадык. Но не попала, рука, слегка зацепив его шею, соскользнула в сторону.

Сэр Дрейк все же тихо застонал, но хватку не ослабил и попыток накрыть мой рот поцелуем не оставил. Он тяжело и раздраженно дышал мне в ухо, вновь прижав меня к себе изо всех сил.

Но ноги ведь свободны! Я была даже рада, что не попала локтем, а то как бы после объясняла графу внезапное появление в его ложе трупа близкого родственника.

– Извольте удалиться, мистер Дрейк! – Я уже приподнимала ногу, собираясь отбить у него охоту приставать.

– Прелестница, ну как вы можете отказывать мне в такой мелочи. Я всего‑ навсего хочу обнять вас.

– Мистер, если вы сейчас же меня не отпустите, я покалечу вас!

– Ну что вы, дорогая! – Дрейк приподнял меня с кресла и, обнимая, словно решил задушить насмерть, подтолкнул к перилам балкона.

– Мистер Дрейк! Возьмите себя в руки, сэр. Надеюсь, вы осознаете, что делаете? – тихо прохрипела я, изо всех сил пытаясь вырваться.

Продолжая подталкивать меня, упиравшуюся, к парапету ложи, чтобы положить прямо на него, он с чувственной издевкой прижался ко мне щекой и нежно прошептал:

– Обними меня в ответ, моя радость.

Я крайне неловко, сбоку, стукнула его коленом в промежность (пусть благодарит небо, что я была в платье, иначе все вышло бы куда хуже), Дрейк вскрикнул и неожиданно разжал объятия.

– Черт тебя подери, дрянь! – задохнулся от злости родственник Артура, согнувшись пополам.

Освободившись, я внезапно потеряла равновесие и, неловко взмахнув руками, чуть не полетела с балкона вниз. Но меня схватил за руку появившийся как по волшебству Артур. Я судорожно схватилась за него, дыша, как загнанная лань. Я сильно перепугалась, от потрясения мои ноги стали ватными, руки мокрыми, сердце стучало…

Артур поставил меня и повернулся к Дрейку, который, выпрямившись, громко поприветствовал брата:

– Дьявол меня побери, Артур, ты?! Наконец‑ то! – Лицо негодяя было настолько приветливым, что я было предположила, что его обман удастся.

Я не слышала за всеми событиями, когда Артур вошел и что видел. В отчаянии рухнула на подкосившихся ногах в кресло, закрыла лицо ладонями…

Инсбрук молча шагнул к нему и со всей силы ударил кулаком в лицо. Взмахнув руками, мистер Дрейк повалил спиной кресла и влетел в стену, разбудив и перепугав до смерти миссис Торп.

Потом Артур повернулся ко мне и с беспокойством осмотрел с головы до ног. Что он увидел, осталось для меня тайной. Но нахальный родственничек и не собирался сдаваться. Вытирая окровавленный рот тыльной стороной ладони, Гаррет даже не пытался подняться. И при этом театрально стонал.

– За что, брат? Она ведь сама заигрывала со мной! Я тебе глаза открыл, а ты… – Это было сказано очень громко и с искренним возмущением.

Подле‑ ец! Со злорадством я посмотрела на подбородок негодяя. Завтра там будет великолепный синяк! Но Гаррет все же достиг своей цели. Публика, до сих пор скучавшая в антракте, теперь, затаив дыхание, наблюдала за нашей ложей. Схватившись за голову, я съежилась в кресле. Бабушка от стыда, наверно, еще сильнее заболеет.

Граф с момента появления в ложе не произнес ни звука. Сейчас он совершенно не напоминал привычного всем легкомысленного повесу. Строгий, с военной выправкой, он, несмотря на превосходный вечерний фрак, больше походил на свирепого гладиатора перед поединком. Пока я терзалась стыдом, лорд Инсбрук подхватил своего кузена за шиворот и вышвырнул из ложи, словно ненужную тряпку, с грохотом захлопнув за ним дверь.

Затем Артур взял высокий бокал с оршадом, стоявший на парапете, и, подавая его мне, довольно громко сказал:

– Мисс Дункан, нам придется отменить бал в честь нашей помолвки. Завтра я получу специальное разрешение, и мы обвенчаемся в Лондоне до конца этой недели.

Через три дня…

Я с ужасом покачала головой. К своему удивлению, в круговороте охвативших меня чувств я обнаружила любопытство и радость. Что же будет дальше?! Мне начинал нравиться этот энергичный мужчина. Кому я вру… Он мне уже очень нравился.

Артур

Вот уж никогда не знаешь, что случится с тобой в ближайший момент.

Оставив Джил в ложе, в приподнятом настроении, довольный всем происходящим и самим собой, я направился в буфет, расположенный на первом этаже.

Мне пришлось спуститься по лестнице, затем из фойе свернуть по коридору направо. Весь путь меня сопровождали любопытные взгляды. Знакомые раскланивались со мной, приветливо улыбались, чтобы потом всласть нашептаться о последних новостях, связанных со мной и мисс Дункан.

К этому я привык, но мое настроение поползло вниз с неуклонностью лавины. Пару раз где‑ то позади звучали слова «пари» и «драгун‑ девица». Я настороженно оборачивался, высматривая болтуна… За такие шутки платят кровью на рассвете. Про нелицеприятный момент с пари в клубе я благополучно позабыл. Но сейчас было очень неприятно слышать напоминание о собственной глупости. Впрочем, если бы не эта пьяная выходка, мой интерес никогда бы не коснулся особы, подобной мисс Дункан.

Утешив себя столь философски, я заметил в буфете графа Клея с бокалом шампанского в руках. Любопытный Эдмонд устроился недалеко от оживленной компании офицеров и дам полусвета и с интересом наблюдал за ними. Я подкрался сбоку и обратился к другу внезапно, вызвав у него сильное замешательство.

– В обычном фраке, даже сшитом у Уэстона, в толпе чувствуешь себя незаметным. Как ты думаешь, Эд? – со светской ленцой проговорил я, наклоняясь прямо к Клею.

Гул людских голосов вокруг, взрывы хохота – все это мешало разговаривать.

– Разумеется, мундир – самое эффектное средство привлечь внимание дам особого сорта, – усмехнулся в ответ граф. – Увы, их Уэстоном не удивить!

– Мне надо с тобой обсудить несколько чрезвычайно важных моментов. Когда ты будешь свободен?

– Они настолько чрезвычайны, что могут подождать, пока я буду свободен? – язвительно уточнил Клей.

На сей раз я сказал совершенно серьезно:

– Кто‑ то нанял убийц для устранения мисс Дункан.

– Я бы понял, если это сделал ты… – с сарказмом заметил Эдмонд, потягивая пузырящийся напиток.

– Эд, я серьезно! Потом еще обыск в ее комнате… – Надо будет нанять охрану для одиноких женщин. Пока одиноких. Устроим бал в честь помолвки, а там и венчание…

– Найди, кому это выгодно, и ты узнаешь, кто преступник, – фразой на латыни ответил друг, вновь переключившись на соседнюю компанию, а особенно на одну легкомысленно хихикающую брюнеточку с поражающим воображение декольте.

– Понятно, значит, ты мне не поможешь…

– О помощи речи не было. – Эд лукаво улыбнулся. – Я чуть позже подойду к тебе в ложу. Надо же познакомиться с твоей невестой.

– Отлично. Жду.

Я сделал заказ официанту и вновь повернулся к другу:

– Только имей в виду: Джил не знает, что я видел, как на нее напали. Я тебе после в более подходящей обстановке расскажу.

– Ты меня определенно заинтриговал. Смотрю, тебе жить стало нескучно?

– Все верно, абсолютно нескучно, – сказал я искренне.

Эд пристально всмотрелся в меня, потом, лукаво прищурившись, рассмеялся.

– Замечаю у тебя явные признаки болезни мозга. Я тебя навсегда теряю… – грустно произнес он и пригубил шампанского из высокого бокала.

– Какие признаки?

– Тяжелой болезни. Диагностируется как «семейная жизнь». Столько потерь… среди самых лучших… – Он трагично наклонил голову, сокрушаясь.

Я засмеялся, хлопнул его по плечу, подхватил ароматное прохладительное с подноса и поспешил к Джил.

В ложе меня ждал неприятный сюрприз.

Я открыл дверь и застыл на пороге, наткнувшись на обнимающуюся у перил парочку. Все произошло за доли секунды.

Кузен страстно шептал: «Обними меня, моя радость! » Моя радость, злая как тысяча чертей, ответила неловким пинком страстному кавалеру. Тот, чертыхаясь и проклиная ее, согнулся от боли. Джил от удара потеряла равновесие и чуть не упала вниз в партер, не подоспей я вовремя. У бедной девушки тряслись руки, она на миг испуганно прижалась ко мне.

Прости, дорогая. Я поставил ее на ноги и повернулся к подлецу, устроившему скандал. После того как я «по‑ родственному» объяснил ему, что он вел себя крайне неприлично, Гаррет крикнул, что это Джил его спровоцировала. Его голос был, вероятно, слышен и за пределами района Ковент‑ Гарден. Завтра его слова будут передавать из уст в уста.

Вышвырнув подлеца из ложи, я вручил оршад своей невесте и ее перепуганной сопровождающей прямо в дрожащие ручки и пояснил, что нам предстоит изменить в сложившихся обстоятельствах.

Джулиана только кивнула.

– Кажется, я пропустил самое интересное, – весело заявил лорд Клей, заглядывая в ложу. – По крайней мере, в отличие от вас я наслаждался стонами мистера Дрейка на лестнице.

– Жаль, я не был свидетелем этого зрелища, – посетовал я, кивнув Эду, который уже вошел и направлялся к моей Джулиане.

Она вяло улыбнулась.

– Мисс Дункан, позвольте представить вам моего лучшего друга – сэра Эдмонда Клея.

Тот мило поклонился и пожал мисс Джил пальчики. Вот негодяй! Подняв голову, он посмотрел на нее тем теплым взглядом, которым наповал сражал молодых красавиц на балах в Олмаке.

Джил незаметно отстранилась. Видимо, на сегодня мужского внимания ей было предостаточно. Я невесело усмехнулся, пообещав себе навестить блудного кузена в воспитательных целях.

– Эд, еще один подобный взгляд в сторону моей невесты, и мы встречаемся завтра на рассвете.

– Скупец, до свадьбы еще есть время, а я хочу получить шанс. Помолвку ведь и разорвать можно…

Я разозлился:

– Да, ты удачно напомнил… Прошу тебя стать свидетелем на нашем венчании. Оно назначено на воскресенье, но в какой точно церкви – еще неизвестно.

– Так быстро?! – Друг был потрясен не на шутку. Он оставил Джил в покое – она, не скрывая, с облегчением вздохнула, – и повернулся ко мне.

Тут в зале заиграла музыка, и на сцене появился граф Альмавива в одежде учителя музыки.

Эд молчал, обдумывая что‑ то свое. Я подошел вплотную к Джулиане и, наклонившись, предложил:

– Вероятно, будет лучше оставить графа Альмавиву на потом и поскорее вернуться домой?

Еще сегодня утром на скамейке я отметил, что Джил пахла… невероятно, никогда не сталкивался со столь тонким ароматом. Что‑ то сладкое, восточное вмиг пленило меня, заставляя вдыхать ее запах снова и снова. Сейчас я вновь попался в ее сети.

Джил утвердительно кивнула. И мы пошли к выходу. Эд тут же откланялся, сославшись на престарелых спутниц, которых нельзя оставить без сопровождения. Минуя опоздавших зрителей, спешивших ко второму акту, мы спустились вниз, и расторопные слуги подали нашу одежду.

Джулиана выглядела расстроенной и равнодушной. Она одевалась, не обращая внимания на восторженные взгляды джентльменов. На мой тоже. Я чувствовал себя виноватым, что не остановил полоумного родственника.

Посылая за нашей каретой мальчишку, я выглянул за дверь. Похолодало, и это прогнало редких прохожих. На опустевших улицах не было даже ночных бабочек, обычно поджидавших клиентов после спектакля. Только фонари, и дождь, и вечерняя тишина. Вдоль дороги стояли кареты со скучающими кучерами.

Пока мы ждали экипаж, мои теплые и проникновенно‑ трепетные мысли о том, что хорошо бы нарушить правила приличия и увезти невесту к себе как к будущему мужу, внезапно нарушила Джил. Она быстро ко мне повернулась и с тревогой сказала:

– Так долго нет кареты…

– Вероятно, Эрик отлучился до конца представления, согревается где‑ то кружечкой эля… – Я, как мог, успокоил ее, решив послать мальчишку‑ посыльного снова, но уже в поисках свободного экипажа.

– Артур, может, что‑ то случилось?! – забеспокоилась Джил, всматриваясь мне в глаза. – И что ты намерен делать?

– Ищу способ вернуть тебя бабушке или похитить и увезти к себе, – улыбнулся я, погладив ее по руке в бархатной перчатке.

Тут на темной улице показалась, громыхая и скрипя, ободранная двухместная карета с крошечными стеклами. Восседавший на козлах кучер был закутан в шарф по самые глаза. Мальчишка, посланный мной за экипажем, спрыгнул с козел и пригласил нас занять места. Передо мной встал выбор: отправить женщин одних и самому остаться или поручить миссис Торп дожидаться Эрика в театральном фойе. Тут я вспомнил о головорезах из Воксхолла и о том, что кто‑ то утром обыскивал комнату Джил.

В моем понимании выбора – безопасность или приличия – просто нет. После продажи офицерского патента я смотрел на светские условности сквозь пальцы, война полностью изменила былые воззрения. Джулиану я одну не отпущу!

Оставив миссис Торп дожидаться моего кучера, я заплатил мальчишке и назвал адрес графини Торнхилл на случай, если Эрик не появится до конца представления. Заодно добавил пару шиллингов, чтобы парнишка позаботился о пожилой даме, устроив ее в наемном экипаже.

Мы с Джил вышли. Я остановился подать деньги вознице и назвал свой адрес. Я это сделал без всякого умысла, думая только о том, как бы побыстрее доставить Джил в теплое место. Внутри я посадил свою без пяти минут жену к себе на колени. И вновь лишь только из‑ за того, что там были грязные разодранные сиденья с торчавшей из них соломой, пропитанной густым мышиным запахом. Джил замерзла и, не сопротивляясь, доверчиво прижалась ко мне.

Мне же… было очень горячо… Но вокруг было так… грязно, что все приятные мысли и желания пришлось приструнить. Надолго ли? Хм…

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒