Глава шестнадцатая

– Тук‑ тук, пришла модная фея, – объявила Дженни, вплывая в мою комнату без стука. – О Господи, чертов Бруклинец, ты бы хоть штаны надел!

Открыв глаза, я увидела, что Алекс сидит за моим ноутбуком в длинных трусах (слава Богу! ).

– Как скажешь, Лопес, – отозвался он, поднимая джинсы с пола, – Но моя футболка на ней, так что я надену то, что у тебя в пакете.

– Ой, это для меня?

Я вдруг сразу проснулась. Дженни держала огромный жесткий пакет от – стой, сердце, стой! – Марка Джейкобса.

– Если кто спросит, это для Терезы ди Армо. – Дженни эффектным жестом извлекла из пакета великолепное неистово‑ пурпурное шелковое платье‑ рубашку. – Что скажешь?

– Дженни, какая красота! – выдохнула я, в два прыжка одолев разделявшее нас расстояние. – Я никогда не видела ничего чудеснее!

– Как, а бойфренд в номере? – обиделся Алекс из‑ за стола.

– Я знаю, что я замечательная, и хочу, чтобы в последний вечер с папарацци ты выглядела ослепительно. – Дженни повесила платье на дверцу шкафа. – Иди быстро в душ, надевай «луботины», и пошли в бар у бассейна. У тебя тридцать минут.

Через сорок минут я была в самом дорогом наряде, когда‑ либо украшавшем мое тельце, на самых высоких каблуках, в которых когда‑ либо отваживалась ходить, и в нижнем белье, как обычно, от разных комплектов. Оставалось надеяться, что Дженни не придет в голову проверять: она была бы страшно разочарована. Еще я надеялась, что она простит мне дополнительные десять минут, в течение которых я рисовала себе дымчато‑ золотистые глаза – они идеально подходили к ансамблю.

– Выглядишь потрясающе, – сказал Алекс, поправляя тонкий золотой поясок у меня на талии. – Словно забыла надеть трусы и махнула на это рукой.

– Я в трусах! – смутилась я.

Неужели платье слишком короткое и вся задница на виду?

– Языковой барьер, – покачал он головой, легонько потянув за подол. – Я хотел сказать «трусики».

– Модный барьер, – возразила я, шлепнув его по пальцам. – Оно так и должно смотреться. Ладно, увидимся внизу.

И, наскоро чмокнув Алекса в нос, я ушла. Платье обязательно нужно было выгулять, чтобы все могли им полюбоваться.

С особым чувством я ступила на террасу, зная, что в последний раз вижу открывающийся с крыши вид и оцениваю разморенных солнцем загорающих. Появиться здесь в платье за полторы тысячи долларов вместо бикини Дженни и постэпиляционной красноты оказалось очень приятно. Дженни уже сидела за столиком, рассматривая далекие холмы и смакуя второй мохито, при том что я опоздала всего на десять минут.

– Ты начала без меня?

Отодвинув стул, я очень осторожно присела. Как ни нравилось мне платье, я понимала, что завтра оно отправится откуда взялось (жалобный всхлип).

– А ты не опаздывай. – Дженни протянула мне полный бокал. – Слушай, отпадно выглядишь. Мне просто цены нет!

– Это точно. Да и тобой сегодня залюбуешься, – согласилась я, наклонившись над столом, чтобы даже капля конденсата не сорвалась на платье, и пожирая глазами изумительное декольте Дженни в алом платье с высоким разрезом. – Не знай я тебя, решила бы, что ты давно занимаешься стайлингом. Каждый потраченный цент моих денег полностью себя оправдал. Ты же не бросишь это занятие, когда мы вернемся? Бесплатная дизайнерская одежда – это что‑ то!

– Да, – сказала Дженни, изучая свои ногти. – Пей коктейль.

– Нет, – отказалась я, инстинктивно спрятав ногти. Черт, облупились до отвращения. Никогда мне не создать законченного идеального образа. – Я не хочу напиваться. Сегодня я с удовольствием проснулась без тошноты, и завтра тоже так хочу. Хотя перед ужином можно и выпить: Блейк обещает быть реальной занозой в заднице.

– Не нужно особой интуиции, чтобы догадаться, – хмыкнула Дженни. – Блейк по жизни говнюк в периоде.

Она шумно потянула мохито через соломинку.

До меня впервые дошло, что я добрых два дня не видела лучшую подругу. И счастливой она не выглядела.

– Дженни, что случилось?

Она мне улыбнулась:

– Да ничего в принципе. В первый раз за целую вечность – ничего плохого.

– Объясни, пожалуйста.

– Ф‑ фу, Энджи. – Дженни откинула с лица массу шоколадных кудрей и ровно положила ладони на стол. – Я должна тебе сказать, что остаюсь в Лос‑ Анджелесе.

– Что?

Она отняла мои заледеневшие руки от бокала мохито и принялась греть их в своих, теплых и мягких.

– Я остаюсь с Дафной. Я не поеду в Нью‑ Йорк.

– Остаешься? – Я слегка сжала ее руки. – Надолго?

– Не знаю, – ответила она легким пожатием. – На некоторое время.

– Не поняла, так ты не летишь со мной?

– Нет.

– Ты не вернешься со мной завтра?

– Нет.

– А на следующей неделе?

Дженни вздохнула и улыбнулась:

– Мне нужно некоторое время отдохнуть от Нью‑ Йорка, от работы. Мне нужно вздохнуть свободно.

– Но нельзя же скоропалительно принимать такие решения! – ужаснулась я. – Разве можно заявлять «поживу‑ ка я, пожалуй, в Лос‑ Анджелесе»? Кто так делает?

– Ты, – совершенно без надобности напомнила мне Дженни. – И у тебя все сработало как надо.

– Только потому, что ты была рядом. – Ненавижу, когда люди используют факты, чтобы подкрепить свою точку зрения. С фактами так трудно спорить! – Не принимай поспешных решений, это моя прерогатива. Иначе равновесие нашей дружбы будет нарушено, и тогда мир наверняка рухнет или еще что‑ нибудь! Да скажи же мне, какая все‑ таки причина?

– Ты уже знаешь.

– Джефф?

– Джефф.

Я поглядела на нее взглядом Опры.

– Ты собираешься полностью изменить налаженную жизнь из‑ за парня?

– Так же как и ты.

– Ты перестанешь тыкать меня носом в мои же поступки? – нахмурилась я. – Я ведь не очень удачный пример.

– Дорогая, ты лучший пример! – Дженни сильнее сжала мои ладони. – Ты единственный пример. Я однажды тебе сказала, что ты мой кумир, и это правда. Я уже довольно долго сама не своя. Ты же не станешь делать вид, что ничего не замечала?

– Да что‑ то вроде было…

– Поэтому мне нужно уехать. Мне очень понравилось делить с тобой жизнь, и если бы я видела возможность убедить тебя переехать в Лос‑ Анджелес, я бы это сделала. Я должна остаться здесь, Энджи. Мне это необходимо.

Я меньше всего хотела это слышать. Мысль вернуться в Нью‑ Йорк без Дженни меня ужаснула.

– А как же твоя работа?

– У меня классное начальство, – улыбнулась она. – Мне позволят отработать перед увольнением здесь, в Лос‑ Анджелесе, а параллельно я буду подбирать свою клиентуру как стилист. Стайлинг – штука капризная, но это же не навсегда. Если не получится, вернусь в гостиничный бизнес.

– Ты будешь жить с Дафной? – спросила я, мстительно решив никогда в жизни не разговаривать с менеджером Дженни из «Юнион».

– Да. – Она отпустила мои руки и взялась за свой мохито. – Извини, что не сказала тебе об этом раньше, но на тебя и без переживаний за меня столько всего навалилось…

– О, Дженни!.. – Я чувствовала себя просто чудовищно, хуже, чем после ночи с Джо, если такое возможно. – Надо было мне сказать. Почему ты не дала мне понять, что тебе плохо, еще там, дома?

– Да я сама не понимала разницы, пока сюда не приехала. – Дженни рассматривала вид, открывавшийся с крыши отеля. – Да, я переживала из‑ за Джеффа и проблем на работе, но валила все на зиму и сезонную депрессию. Не хочу показаться сучкой, но я немного завидовала, что вы с Алексом помирились. Я надеялась рано или поздно пережить свое…

– А теперь не надеешься?

– Сейчас мне будет полезно какое‑ то время пожить здесь.

Я осеклась. Как может Дженни, моя Дженни, думать, что здесь ей будет лучше?

– К Лос‑ Анджелесу я отношусь иначе, чем ты, Энджи, – сказала она, прочитав мои мысли. Терпеть этого не могу. – Я знаю, тебе здесь пришлось несладко, но это и сравнить нельзя со всем дерьмом, которого я нахлебалась в Нью‑ Йорке за десять лет. Знаешь ощущение, когда начинается полоса везения? Так я чувствую себя здесь. Словно мне все по силам. Словно передо мной миллион новых возможностей. Одно плохо – тебя рядом не будет.

– И мне никак не убедить тебя вернуться домой? – дрожащим голосом спросила я, уже понимая свое поражение. – Предупреждаю: еще минута, и со мной случится истерика.

– Мне очень жаль.

Я не могла позволить себе заплакать. Ставкой был не только мой макияж и дымчато‑ золотистые глаза – я не знала, можно ли вывести слезы с наряда от Марка Джейкобса.

– Ничего. Если тебе нужно какое‑ то время побыть вдали от всего… – Маленькая слеза пробралась сквозь кордоны туши, оставив крошечное темно‑ пурпурное пятно на колене. Блин! – Боюсь только, что я тебя разочаровала.

– Господи, Энджи, я словно режу по живому, но не знаю, как быть иначе. – Дженни дотянулась до моей щеки и промокнула мокрую дорожку салфеткой. – Не вздумай плакать. У меня нет времени делать тебе макияж заново, а я ненавижу, когда ты выглядишь как чучело.

– Тогда тебе не понравится то, что сейчас будет, – проскулила я, и вторая слеза последовала за первой.

А затем потекли еще и еще, и вскоре я была ревущей, всхлипывающей развалиной.

– О Господи! – застонала Дженни. Обежав стол, она приложила две чистые салфетки к моим щекам. – Прекрати реветь, или я тебя вниз сброшу! Прижми это под глазами и не вздумай тереть!

– Спасибо. – Я жалобно шмыгнула носом. – Извини. Поступай так, как лучше для тебя. Я тебя поддерживаю… Клянусь, я рада за тебя, это я из‑ за себя плачу. Это все из‑ за меня…

– Я знаю, – крепко обняла меня Дженни.

Я пыталась удержать слезы, но туг же представила, как мне будет не хватать ее объятий, ее пушистых волос, щекочущих мне нос, и духов с запахом кокоса и сахарной ваты. Это было несправедливо.

– Погоди, все окупится, когда я стану мегастилистом и мы сможем оставлять себе всю дизайнерскую одежду, – пообещала она, убирая руки.

– Это верно, – согласилась я. – Скажи, есть у нас время еще на один бокал между нами, девочками, или пора и…

– Ты, сволочь!

Не успела я закончить фразу, как Дженни вскочила и метнулась к бару. До меня происходящее доходило секунды две, и прежде чем я успела встать, Дженни с развевающимися волосами уже вскочила на барный стул и перепрыгнула через стойку, с бешеной скоростью молотя по кому‑ то руками… О Господи, по Джо!

– Ты законченная сволочь! – орала она, отправив его пересчитывать спиной ровный ряд бутылок.

Отдыхающих у бассейна было не много, но если сперва кто‑ то не счел нужным обратить внимание на сцену в баре, теперь, после грохота полудюжины разбившихся бутылок, туда смотрели все.

– Дженни! – крикнула я, кое‑ как подбегая со всей быстротой, которую позволяли высоченные каблуки. Да, подруга умела подобрать достойную кульминацию эмоциональным моментам. – Дженни, прекрати!

– Ты что, мать твою, с цепи сорвалась? – орал опомнившийся Джо, удерживая Дженни за узкие запястья на расстоянии вытянутой руки. – Остынь ты, на фиг, Лопес!

– Не смей мне указывать! – завизжала она. – Как ты мог, гад?!

– Что – как я мог? – рявкнул на нее Джо.

Его глаза метались, пока вдруг не остановились на мне. И тогда он улыбнулся:

– Заревновала, Лопес?

Подавив рвотный спазм, я позволила Дженни лупить его по голове еще пару минут, прежде чем решила вмешаться.

– Дженни, перестань, ноготь сломаешь, – уговаривала я, оттянув подругу назад.

Мужчины не умеют обращаться с агрессивными женщинами. Нет, правда, стоило только взглянуть на ее туфли – один легкий толчок, и она потеряла бы равновесие.

– Да, англичанка, отзови своих собак, – улыбался он. – Извини, что не позвонил, но когда я проснулся, ты уже удрала. Я так понял, ты сама меня найдешь, когда приспичит.

Он сделал паузу, продолжая улыбаться. Я молчала, борясь с тошнотой.

– Куда ты бегала, кстати? Могла бы позвонить Лопес из номера, если хотелось похвастаться.

– Энджи, пусти меня, я ему еще наваляю! – рванулась вперед рассвирепевшая подруга.

– Дженни, – с нажимом сказала я, хотя мне очень не хотелось ее удерживать. Сколько же низости в этом человеке!

Причина, по которой я удрала, в том… что я… скажем так, пришла в замешательство. Честно говоря, я совсем не помню, что произошло.

– Правда? – сразу сбавил спеси Джо. – О‑ о‑ о…

– А теперь, с Божьей помощью, начнем заново, – сказала Дженни. – Засунь свое эго куда подальше! Я сейчас выбью из тебя все дерьмо за то, что ты воспользовался беспомощным состоянием моей подруги, когда она мертвецки упилась!

Я почувствовала, как обжигающая волна прокатилась от корней волос до пальцев ног. Горстка оставшихся у бассейна постояльцев взволнованно зашепталась. Интересно, чего они ожидали, если не драматического поворота? Здесь Голливуд, в конце концов!

– Сбавь обороты, Лопес! – Джо сложил руки на груди. – Я не сделал ничего против ее воли. Правда, англичанка?

– Не помню, – пробормотала я, не зная, куда глаза девать.

– Ну, особыми талантами в постели он не отличается, поэтому я бы сказал – оно и к лучшему, – предположил кто‑ то, стоявший за барной стойкой.

Обернувшись, я увидела Блейка и Джеймса. Киноактер стоял, сложив руки на груди, Блейк держался более расслабленно: руки в карманах, на лице мина «ха, я всегда знал, что ты шлюха».

– А с тобой здесь никто не разговаривает, – повернулся к ним Джо.

Мне очень хочется сказать, что я осталась равнодушной и даже не позлорадствовала, но это будет неправдой.

– Да и с тобой, похоже, никто особо не горит желанием общаться, – пожал плечами Джеймс. – А ты навязываешься. Не хочешь извиниться перед Энджел и отвалить?

– За что извиниться? – Джо пошел в обход стойки. – За то, что я свое взял, а у тебя не получилось?

– Пожалуйста, не начинайте! – Собственный голос показался мне ужасно высоким. – Джеймс, Блейк, мы же идем на ужин! Джо, я не помню, что случилось позапрошлой ночью, но, что бы это ни было, я очень сожалею и не хочу об этом больше говорить!

– Да пожалуйста. – Он смерил меня взглядом. – Только не приходи просить добавки, когда этот гомик не сможет тебя ублажить.

– Ну все, ты напросился!

Одним прыжком оказавшись рядом с Джо, Джеймс схватил его рукой за горло и толкнул так, что тот приложился башкой о барную стойку. Мне даже стало даже больно.

– Джеймс, – коротко предупредил Блейк. – Подумай!

Джеймс кивнул, по‑ прежнему глядя на Джо.

– Извинись перед Энджел, и, если она согласится, мы сделаем вид, что ничего не произошло.

– Не буду я извиняться! – кашляя, проговорил Джо. – Ничего не было, она была в стельку пьяная!

– Я пьяная?! Тогда почему твоя одежда была на… – Я осеклась и уже не покраснела, а посинела. – И почему утром ты оказался в моей постели?

Джеймс надавил локтем на горло бармену:

– Хорошо подумай над ответом!

– Я надеялся, что ты протрезвеешь, – прохрипел Джо. – Но ты только бубнила о своем бывшем, а потом сблевала и отключилась. Домой идти было поздно, мне в утреннюю смену выходить.

– Так мы не…

Я боялась вздохнуть.

– Нет, – буркнул Джо.

– А ты позволил ей думать, что у вас все было? Ну, ты высший класс. – Джеймс отпустил бармена с тычком на прощание. – Просто от сердца отлегло. Ты ей даже в подметки не годишься.

– Господи Иисусе, да забирай ее себе. – Джо, перхая, выпрямился. – Сука чертова.

В ту же долю секунды Джеймс развернулся и коротким ударом отправил Джо полежать и подумать.

– По‑ моему, я что‑ то пропустил, – сказал кто‑ то у меня за спиной.

Я обернулась как ужаленная и увидела Алекса, глядевшего на прискорбную сцену.

– Алекс, это… уф… э‑ э‑ э… это Джо.

Я указала на окровавленную, стонущую кучу на полу. По лицу Алекса невозможно было понять, что он слышал или видел.

– Я ждал внизу, но никто не показывался и я пошел вас искать, – пояснил он, стоя в дверях лифта. – Я не знал, что вы тут… выясняете отношения.

– Все нормально, Алекс, – сказал Джеймс, перешагивая через Джо, который громко всхлипывал. – У нас вышел спор с вот этим, но нам и правда пора ехать. Зарезервировано все на через полчаса, а в «Мондриан» еще доехать надо. Красивая рубашка, кстати.

Блейк и Дженни вошли за Джеймсом в лифт: Блейк – ухмыляясь надо мной, Дженни – нервно хихикая. Я неловко переступила через Джо и робко взяла Алекс за руку.

– Из‑ за чего это? – спросил он, принимая мой легкий поцелуй в губы.

– Ой, точно не знаю, – защебетала я, потянув его за собой. – Я же говорила, у них была драка в понедельник. Наверное, это по тому же поводу.

– Понятно. – Алекс обернулся на Джо. Про себя я молилась, чтобы тот продолжал всхлипывать достаточно долго – мне нужно было без помех завести Алекса в ближайший лифт. – Господи, как я счастлив, что вчера Джеймс не стал выпускать пар!

– Очень счастлив? – уточнила я, нетерпеливо тыча в кнопку вызова лифта.

В это трудно поверить, но, после того как мы покинули отель, вечер стал еще хуже. К счастью, менеджер усадил нас в стороне от посетителей ресторана. По крайней мере мы никому не испортили настроение нависшей над нашим столом тяжелой тучей взаимной неловкости. Зная за собой талант говорить на редкость неуместные вещи в самый неудачный момент, я ела молча, не забывая регулярно отвлекать Алекса легким нажатием бедра. Если поглаживание моей спины можно считать ответной реакцией, то метод работал.

Заказывая горы еды и много‑ много бутылок вина, Джеймс один вел разговор за всех, забрасывая Алекса вопросами о его группе, Нью‑ Йорке и – самая скользкая тема – обо мне. Алекс находчиво отвечал, улыбался, кивал, изредка слегка пиная меня под столом, и пытался втянуть в разговор Дженни и Блейка. Однако Дженни, видимо, сочла, что сегодня ее очередь упиться, и пила бокал за бокалом.

Когда принесли ее утку (курам на смех, ей‑ богу! ), в Дженни уже сидело полторы бутылки вина, и она то приходила в возбужденно‑ приподнятое состояние и азартно обсуждала с Блейком свою новую жизнь в Лос‑ Анджелесе, то давилась рыданиями из‑ за того, что я остаюсь в Нью‑ Йорке. А Блейк в перерывах между описанием привычек селебрити, которым он обещал представить Дженни, задавал мне самые каверзные вопросы, выбирая моменты, когда Алекс прислушивался. Когда официант подошел узнать, хотим ли мы десерт, мы с огромным облегчением сказали «нет», взяли счет и вызвали такси. Не припомню другого похода в ресторан, когда я чувствовала бы себя как на иголках.

– Ну что, мягкой посадки в Нью‑ Йорке. – Джеймс пожал Алексу руку и привлек его в допустимые мужские объятия – с одной рукой. – Рад был познакомиться. Ты ее береги. По‑ моему, она легко попадает в неприятности.

– Да, она такая. А теперь еще и меня не будет, чтобы вытаскивать ее из передряг. – Дженни кинулась мне на шею. – Бруклинец, я дам тебе мой номер, прежде чем вы завтра уедете, и прошу звонить мне первой, когда она провалится в открытый люк на тротуаре.

– Не провалюсь я в люк, – промямлила я, вынимая набившиеся в рот волосы Дженни. – Со мной все будет в порядке.

Ведь наверняка сыграю в первый же открытый люк…

– Нет, провалишься, – настаивала Дженни. Оставив меня, она кинулась на шею Алексу, который в ужасе расставил руки пошире. – И я должна заняться стайлингом твоей рок‑ группы. Обещай, что позвонишь, как только понадобятся услуги стилиста!

– Обещаю, – сказал Алекс, отклеивая от себя Дженни. – И Энджел тоже.

Они вдвоем забрались в такси, оставив меня, Блейка и Джеймса у ресторана.

– Блейк, у нас с тобой не все выходило гладко, и…

– Ой, вот уж это совершенно лишнее, – оборвал он меня и отошел к их с Джеймсом машине, изобразив нечто вроде прощального жеста: – Пока, Энджел.

– Ну хоть здесь обошлось без неловкости, – с облегчением вздохнула я, позволяя Джеймсу крепко меня обнять.

– Спасибо небесам за маленькие милости, – согласился он. Даже сейчас, после всего, я не могла не обратить внимания, как приятно пахнет этот человек. – Неделя выдалась не самая легкая, но я был искренне рад с тобой познакомиться. Впрочем, все обернулось к лучшему. Хотя по нему и не скажешь, Блейк очень счастлив, и это благодаря тебе.

– Очень рада была его осчастливить, – соврала я. – Обещай, что будешь приглядывать за Дженни.

– Честное скаутское, – отсалютовал Джеймс. – А ты обещай пригласить меня на свадьбу.

– Не будем забегать вперед. – Я строго посмотрела на него. – Надеюсь, оказавшись дома, мы с Алексом не разбежимся.

– Все будет прекрасно. – Джеймс поцеловал меня в щеку и подтолкнул к такси. – Вы же по уши влюблены друг в друга!

– Все может быть, – сказала я, нагибаясь поглядеть на заднее сиденье.

Алекс, обнимая рыдающую и совсем пьяную Дженни, проартикулировал мне «Помоги! ».

– Не сомневайся, – сказал Джеймс, когда я уселась на заднем сиденье, проскользнув под свободную руку Алекса.

– Не лезь ко мне, я закапаю платье слезами, – всхлипнула Дженни. – А с дефектами его не возьмут обратно.

– А мы и его запишем на счет кинокумира, – пошутила я, обнимая подругу через колени Алекса.

Джеймс Джейкобс, смеясь, захлопнул дверцу.

⇐ Предыдущая 11 12 13 14 151617 18 19 20 Следующая ⇒