Алекс Орлов 6 страница

Люба на это ничего не ответила и только усмехнулась, став при этом похожей на свою мамашу.

«Одно змеиное племя», – отметил Тютюнин. Он снова посмотрел в окно и подумал, что зря женился так рано. Ведь если бы он не женился, сейчас бы мог уже стать…

Тютюнин напрягся, пытаясь придумать, кем бы он мог стать, если бы не женился так рано, но ничего путного так и не придумал.

«Ну и ладно, пойду тогда на работу», – обиделся неизвестно на кого Серега и подобрал со смятой постели варежки.

Позавтракав наскоро остатками заливной рыбы и выпив чаю, Серега буркнул жене «пока» и отправился на работу.

Несмотря на ранний час, транспортные потоки на улицах быстро набирали силу. Впрочем, трамвай был обособленным транспортным средством – именно за это он Сереге и нравился. Если бы еще не эти стыки на рельсах, которые отдавались в головах страдающих с похмелья граждан.

– У вас проездной, гражданин? – строго спросила сонная кондукторша.

– Да, только он у меня в кармане, – ответил Тютюнин.

– Ну так доставайте, гражданин, доставайте! Я что, еще должна по вашим карманам лазить, что ли? Пооборзевали совсем.

– Сейчас, он у меня на самом дне кармана. Стараясь удержаться на подпрыгивающем трамвайном полу, Серега достал варежку и только затем извлек из кармана злополучный проездной.

– Вот посмотрите, – сказал он отвернувшейся к другому пассажиру кондукторше.

– Ой, да чего же вы мне его в харю-то тыкаете! Вы мне так все глаза повытыкаете своими проездными! Понапокупали!

Тут взгляд кондукторши упал на варежку, которую держал в руке Тютюнин. Не укрылось от ее внимания и то, что из второго кармана торчала другая варежка.

– Ты чего, больной, что ли? Может, заразу какую развозишь?

– С чего вы взяли? – возмутился Серега и перед тем как положить варежку обратно в карман, на всякий случай проверил температуру. Проверил и ужаснулся – термометр показывал двадцать шесть градусов.

– Замерзло! – невольно воскликнул Серега и, запихав варежку в карман, стал растирать ее прямо через штаны.

– Чего это у тебя замерзло? – снова спросила подозрительная кондукторша, привлекая к Тютюнину внимание всех пассажиров.

– Яйцо замерзло!

Кондукторша запыхтела, как паровоз, и рванула прочь. Придя в себя на средней площадке, она обернулась и проорала:

– Что за мужики пошли! Яйца у них мерзнут! И это в мае месяце!

Пассажиры трамвая не вмешивались в разговор, однако один молодой человек протиснулся к Тютюнину поближе и негромко сообщил:

– Знаете, я могу вам помочь, поскольку являюсь дипломированным терапевтом.

– Помочь? – переспросил Тютюнин, размышляя, стоит ли догнать кондукторшу.

– Ну да! Я могу легко выписать вам таблеточек. Сортов, знаете ли, пятнадцать. Если не поможет, я могу выписать и еще…

Серега недоуменно уставился на невесть откуда взявшегося терапевта и никак не мог понять, о чем тот говорит.

Терапевт же, истолковав это молчание по-своему, продолжал:

– Я могу отправить вас на прогревание. Тоже хорошая процедура. Затем я выпишу вам направление на «гемокод», потом купите билетиков «МММ», акций «Хопер-Инвест», ну и, в конце концов, существует же еще пластическая хирургия…

– Знаешь что, Айболит, тренируйся лучше на кошечках, – сурово отрезал Тютюнин и сошел на своей остановке.

Не успел он перебежать через дорогу, как следом за ним рванула старушка, которая перед этим притворно кряхтела и охала.

Возле тротуара старуху едва не сбил большой «БМВ».

– Эй ты, уродина! Не видишь, что тачка крутая едет, а? – крикнул из окна водитель.

Старуха моментально оказалась рядом с ним и, сунув вчетверо сложенный листок, быстро проговорила:

– Отчет…

– Чего?

– Отчет бери, придурок, – зло прошипела Живолупова. – Старшему передашь.

– А, это вы, мамаша! А я вас и не узнал.

– Только не ори так. – Живолупова огляделась. – У тебя пожарной машины случайно нету?

– Нету. А надо?

– Конечно надо, чтобы весь район знал, что ты на задание едешь, чмо.

Появление Сергея Тютюнина во дворе «Втормехпошива», как всегда, было встречено радостными возгласами страждущих – группы старушек-пенсионерок и бомжа-диггера, который принес очередную добычу.

Стараясь, чтобы никто не заметил торчавших из карманов варежек, Сергей проскочил в здание и застал Кузьмича на боевом посту.

Младший приемщик снова пришел на работу первым, однако на этот раз – из дома. Вместо традиционных древних штанов «Левис» и ржавой футболки с надписью «Мо-сква-80» на нем красовались белая турецкая рубашка и желтые парусиновые брюки. Бледные щеки было тщательно выскоблены бритвой.

– Ух, чем это от тебя пахнет? – с ходу спросил Серега.

– «Шипром». Но не от внутреннего приема – это снаружи,..

– Понятно. А с чего ты такой? Праздник, что ли?

– Ну… – Кузьмич засмущался. – Короче, Серег, я, наверное, женюсь скоро.

– Да ты чего?

– Правда. Меня ведь… это… школьная любовь нашла. – Он сказал это таким тоном, каким обычно говорил: меня вчера опять шиза посетила. – Зовут Клава. В смысле Клавдия Федоровна. Дважды разведена, дети уже давно взрослые, ну и решила вдруг меня найти.

– И где же нашла? – поинтересовался Серега.

– Ну… это… – Кузьмич вздохнул. – В подвале, я там иногда кирял…

– Значит, семейная жизнь.

– Значит, Серега. Она ведь ко мне хотела переехать, еще когда я на льдине три года дрейфовал.

Тютюнин сделал круглые глаза, Кузьмич удивился:

– А я разве не рассказывал? – Нет.

– А чего это у тебя из карманов варежки торчат? С зимы, что ли, остались?

– Нет, Кузьмич, это они яйца согревают.

– Ух! – Младший приемщик в ужасе прикрыл рот рукой. – Неужели я накаркал, дурак старый?

– И да и нет. Яйца эти птичьи, а точнее фламинговые. Вот. – Тютюнин достал варежки с будущими фламингами и положил на прилавок. Затем проверил температуру, и оказалось, что она опять ниже нормы.

– Что такое? – озабоченно спросил Кузьмич.

– Температура падает, Кузьмич! Мы их теряем!

– Не дрейфь, давай их в меха засунем! Хотя…

– Что хотя?

– Без серьезной тепловой поддержки ничего не выйдет. Тут женщина нужна.

– Почему женщина?

– Ну, наседка куриная – она же женщина?

– Наверно, – пожал плечами Серега. – У меня по ботанике три было. Где же нам теперь взять женщину?

Пока они вели эти разговоры, подошло время открывать приемку и в дверь начали стучать.

– Сейчас откроем! – крикнул Кузьмич.

– Может, к старушкам обратимся, вон их за дверью – целая орава, – предложил Серега.

– От старушек толку мало, даже от целой оравы. Беги к Елене Васильевне!

– Так она поздно приходит!

– Сегодня рано пришла. Сам видел.

Тютюнин без лишних слов схватил рукавицы с неродившимися фламингами и выскочил в коридор.

В приемной директора он действительно застал Елену Васильевну, которая стояла возле пишущей машинки и что-то искала в свой сумочке.

Заметив взволнованного Серегу, державшего в обеих руках варежки, словно Дед Мороз подарки, Елена Васильевна удивилась.

– Ой, Сергей Викторович! – воскликнула она и взялась за левую грудь. – Вы меня так напугали!

– Елена Васильевна, мне срочно нужно ваше женское тепло!

– Сергей Викторович! – вскрикнула секретарша.

– В смысле у меня яйца холодные. Я хочу, чтобы вы их погрели!

Заметив в глазах женщины ужас, Тютюнин торопливо добавил:

– Поймите, температура близка к критической! Мы можем их потерять!

– Но как, Сергей? Как? – развела руками Елена Васильевна.

– Ну, наверное, вы должны к ним как-то прижаться или просто сесть на них. Вы же мягкая, вы им не повредите, правда?

Глаза Елены Васильевны затуманились, она покачнулась и схватилась за край стола, чтобы не упасть.

– Правда… Правда, Сереженька…

Елена Васильевна так волнительно вздохнула, что Тютюнин едва не забыл, зачем он сюда пришел.

Неожиданно распахнулась дверь директорского кабинета, и на пороге возник Борис Львович Штерн собственной персоной.

– Что с вами, Елена Васильевна? Вам плохо?

– Ах, Борис Львович, если бы вы посидели спокойно в вашем кабинете, мне бы сейчас уже было хорошо, – с досадой произнесла секретарша.

– Я не понимаю, Сергей, в чем тут дело? Вы ко мне? Заходите.

Слегка оглушенный мощным эмоциональным порывом Елены Васильевны, Тютюнин машинально зашел в кабинет.

Штерн прикрыл дверь и, взяв у Сереги одну из варежек, заглянул внутрь.

– Ой, что это?

– Яйца фламинги, Борис Львович. Мы их теряем…

– Почему?

– Они переохлаждаются. Люба узнает – меня убьет.

– Не стоит паниковать. Температура яиц может быть чуть ниже нормы, это не страшно. Главное, чтобы яйца не перегревались, – это для них действительно опасно.

– А вы откуда знаете?

– Я их коллекционировал в детстве, когда еще был верен своей пионерской организации. Знаете что, Сергей, думаю, я смогу вам помочь…

С этими словами Штерн выдвинул нижний ящик своего стола и после недолгих поисков выудил электрический подогреватель для молочной смеси.

– Вот, дочери покупал еще в советские времена. Но не пригодилось – слишком большой размер, наши советские бутылочки были значительно уже. Здесь регулятор температуры есть, так что можно выставить любую. Давайте яйца, Сергей. Сейчас мы все организуем.

В приемку Тютюнин вернулся как победитель, неся на вытянутых руках нагреватель для детской смеси. При появлении торжественного Тютюнина все затихли.

Не обращая внимания на Кузьмича и клиентов, Серега первым делом сунул штепсель в розетку и, облегченно вздохнув, повернулся к прилавку.

– Ну что тут у нас?

– А чего это у вас в ведерке, Сергей Викторович? – поинтересовалась самая любопытная старушка.

– Яйца фламингов, – охотно ответил Серега.

– Ой, а зачем они? Кушать?

– Нет, не кушать, – возразил Серега. – Будем восстанавливать подмосковную популяцию. Раньше ведь у нас и на Яузе, и на Москве-реке…

– И в Серебряном Бору, – подсказал Кузьмич.

– Да, повсюду водились фламинги.

– Фламинги! – закричала другая старушка. – А теперь вон мосты разводные понаделали, как в Ленинграде! Если этот «винаносек» немедля не утопить, он вам всех фламингов распугает.

Сергей понимающе кивнул. Под «винаносеком» старушка подразумевала недостроенный авианосец, выкупленный у военных моряков алюминиевой братвой.

Новые владельцы чудо-корабля оплатили углубление фарватера Москвы-реки и реконструкцию мостов – теперь все они стали разводными.

На проход «Мишана Поперечного» через разводные мосты – именно это гордое имя носил теперь авианосец – собиралось большое количество горожан и гостей столицы. Иностранные туристы были в восторге и изводили на «Мишана Поперечного» всю фотопленку.

Соперничать с этим зрелищем мог только еженедельный старт шаттла «Вася Житомирский», на котором летала в Ханты-Мансийск нефтяная братва.

Год назад американская НАСА поставила этот шаттл в обмен на летающую тарелку, которой единолично владел господин Житомирский.

– Ну ладно, давайте к делу, – напомнил Сергей. – Что-нибудь уже принял, Кузьмич?

Оказалось, что Кузьмич принял только те вещи, в качестве которых не сомневался. Спорные артефакты, те, что не подходили по описанию ни под одну из известных форм жизни, он отложил для экспертной оценки Сергея.

– Так, это обычная мочалка – мочалки мы не принимаем, – начал разбираться Тютюнин. – А это… Судя по запаху гуталина – обувная щетка.

– А моего зайчика! Примите моего зайчика! – кричала худая старушка с сумасшедшими глазами.

– Это не зайчик, мадам, это вывернутая наизнанку калоша.

– Какая же это калоша, если еще вчера я с ним разговаривала, с моим зайчиком…

Тютюнин вернул калошу и дал сумасшедшей пять рублей.

– Большое спасибо! – обрадовалась та. – Ну, пойдем, мой зайчик, я куплю тебе капустки.

– Следующий! – крикнул Сергей.

Следующим оказался вчерашний бомж-диггер. На этот раз он притащил огромный, завернутый в черную пленку тюк.

– Опять лысые коровы, парень? – спросил Сергей.

– Нет, на этот раз лохматость на высоте.

С этими словами диггер распахнул свой тюк и забросил на прилавок один край шкуры, поскольку она была поистине огромной.

Тютюнин ощупал необычайно длинный ворс, проверил мездру и сказал про себя: «Ни хрена себе! » Этот мех не был похож ни на что виденное прежде.

– Откуда у тебя это? – спросил Сергей, надеясь исподволь выяснить хоть что-то.

– А чего, не нравится?

– Да нет; хороший мех. Только я никак не могу его идентифицировать. Фото зверя имеется?

– Да, – неожиданно ответил диггер и, порывшись в своей засаленной куртке, вытащил растрескавшийся от старости снимок.

Сергей взял фото, потом показал его Кузьмичу.

– Мама родная, так это же мамонт! – воскликнул тот. – Это же мамонт, ты где его взял?

– Какой такой мамонт? – развел руками диггер.

– Ну, у Пушкина помнишь: «…Мамонт в сумерках крадется вдоль дороги столбовой…»?

– Мне никогда не нравился Пушкин.

– Постойте, – прервал разговор Тютюнин. – Надо же что-то придумать. Я же не могу писать в накладной – мамонт. Их же нет давно.

– Напиши – медведь, – подсказал Кузьмич.

– Да великоват он даже для медведя.

– Тогда пещерный медведь. Тот будет в самую пору.

– Точно?

– Точно.

Сергей пожал плечами, и они с Кузьмичом перетащили за прилавок всю шкуру.

– Держи – две тысячи рублей! – торжественно объявил Серега.

Диггер так обрадовался, будто выиграл джек-пот.

Остававшиеся в приемке старушки тоже поразились такой огромной сумме и стали смотреть на бомжа с некоторым уважением.

– Внимание! Всем оставаться на своих местах! Это ограбление! – воскликнул какой-то человек, заскочив в помещение приемки.

Стоявшая к нему ближе других старушка с разворота ударила его кулаком в живот, грабитель согнулся, судорожно ловя ртом воздух.

– Не бейте его больше! – успел предупредить Тютюнин. – Это мой друг Окуркин. Просто у него шутки дурацкие.

Вскоре все клиенты получили свои деньги и разошлись. Остался лишь Леха, который постепенно приходил в себя.

– Что за день такой, – произнес он сдавленно. – Вот и в магазине то же самое было… Никто уже не понимает шуток… Никто…

– Познакомься, это мой помощник – Кузьмич. Он скоро женится.

Окуркин, все еще держась за живот, подошел ближе и протянул Кузьмичу руку.

– Поздравляю…

– Спасибо.

– Я ведь чего зашел-то, Серег. – Ну?

– Я начал консультации.

– Чего начал?

– Консультации по травам.

– А-а, – протянул Тютюнин. – И как?

– Кое-что уже вырисовывается.

– Ребята, если вас интересуют травы, спросите лучше у меня, – неожиданно предложил Кузьмич.

Сергей и Леха с удивлением уставились на младшего приемщика.

– Так ты не только по дихлофосу петришь, Кузьмич? – уточнил Тютюнин. – Ты и в травах тоже?

– Ха! Что значит смыслю? – Кузьмич подбоченился. – Я эту грамоту в Тибете пять лет постигал. Я тебе разве не рассказывал?

– Не-э-эт, – покачал головой Тютюнин.

– Как-нибудь расскажу. А в чем ваша проблема?

– Мы хотим… – Сергей посмотрел на Леху, тот кивнул, давая добро на разглашение тайны. – Мы хотим спиртовую настойку малость подправить.

– Спиртовую настойку? И много?

– Настойки много, только пить ее нельзя.

– Да нет такой настойки, чтобы ее нельзя было пить! – уверенно возразил Кузьмич. – Или есть? – уточнил он, увидев ухмылки Тютюнина и Окуркина.

– Есть такая настойка, Кузьмич, есть, – со вздохом произнес Окуркин.

– И что, плющит сильно?

– Да не то чтобы плющит… Крышу напрочь срывает…

– И не только срывает, – добавил Серега, – а просто будто и не здесь ты вовсе.

– А где? – загорелся Кузьмич, понимавший толк и в крысином яде, и в дихлофосе.

– Этого головой не осилить. Ты пока женись, Кузьмич, мы тебя позже подключим… распорядился Серега. – Ой, мои яйца!

Он бросился к молочному нагревателю и, проверив температуру, облегченно вздохнул:

– Главное, что не перегрелись.

– Я посмотрю? – спросил Леха.

Серега кивнул. Окуркин с особой осторожностью, будто ему показывали первенца, приподнял крышку молочного нагревателя и улыбнулся.

– Фламинги… Ишь ты. Как родятся, дашь на развод?

– Об чем разговор, – развел руками Тютюнин. – Если бы не ты, у меня бы и ямы для пруда не было.

– Это точно.

В служебную дверь приемки поскреблись. Серега уже знал, что это Фригидин.

– Войдите! – крикнул он.

Фригидин сначала чуть приоткрыл дверь, затем просунул в образовавшуюся щель свою потную мордочку и лишь после того, как внимательно изучил обстановку, появился весь.

– Здравствуйте, товарищи по оружию… – начал он издалека. – Я слышал, Сергей, у вас проблемы со здоровьем?

– Какие такие проблемы? – простодушно удивился Тютюнин.

– Ну, это… – Бухгалтер смущенно зачертил носком ботинка по полу. – Ну, будто бы вы что-то там прищемили или отбили…

– Слухи это.

– Слухи? – На лице Фригидина отразилось разочарование. – А то я вам мази вазелиновой принес – вот возьмите, можете применять для бритья.

– Ты лучше скажи, чего у тебя такая морда красная, Фригидин?

– Красная? – На лице бухгалтера расцвела улыбка. – Это потому, что я лихо отплясывал под любимые мелодии. Подождите, я вам сейчас покажу…

С этими словами он выскочил из приемки и через несколько секунд притащил СВ-проигрыватель с экраном.

– Вот, смотрите и слушайте.

Фригидин запустил музыку и стал отвратительно кривляться, повторяя движения крупного мальчика лет шести, который то же самое выделывал на экране.

– Это моя любимая группа «Руки вверх». Правда красиво?

– Красиво, только вали отсюдова.

Фригидин выключил проигрыватель и, совершенно не обидевшись, спросил:

– А чего вы сегодня напринимали? Я гляжу эдакая куча в углу валяется! Можно я в накладную загляну?

– Ну загляни.

Фригидин сунул в документы нос, поводил им из стороны в сторону, а затем сказал:

– И что же я вижу? «Медведь пещерный». Как это может быть? Их же давно нет в природе. Последнего пещерного медведя, к вашему сведению, пристрелил Нестор Иванович Махно, уходя от конницы Буденного.

– А что же нам было писать мамонт?

– А что сказал клиент?

– Клиент не в теме.

– Ну не знаю. Можно перевести в собак. Скажем, написать – тридцать семь собак вьючных. Или овцебыками померить.

– В овцебыках сложно мерить, уж больно они животные таинственные, – покачал головой Кузьмич.

– А вы, простите, откуда знаете? – тут же поинтересовался Фригидин.

– Я на Новой Земле на полигоне семь лет отслужил. Я вам разве не рассказывал?

– Ладно, без тебя разберемся, – теряя терпение, проворчал Тютюнин и вытолкал Фригидина из приемки.

– Это что за овощ горький? – поинтересовался Леха, до этого молча наблюдавший Фригидина в естественной среде.

– Сотрудник… – отмахнулся Тютюнин.

Он внимательно осмотрел подаренный Фригидиным вазелиновый крем для детей. От его взгляда не ускользнуло, что наклейка на нем фальшивая. Сняв ее, на настоящей этикетке Сергей прочел следующее: «Огнеопасно! Не распылять вблизи огня! Не давать детям, как бы ни просили. В случае непроизвольного приема внутрь тщательно закусить, промыть глаза и не обращать внимания на зеленых зайцев».

Вскоре после визита экспедиции адмирала Пинквана в Солнечную систему туда был послан – на разведку с целью приготовления к прибытию космической армады дунтосвинтов эсминец «Триквакс». Его команда состояла исключительно из агентов Имперской разведки.

«Проведите генеральную проверку всех агентов на планете Земля и главное – определитесь с „пятой колонной“. Я хочу знать, кто из местных жителей поддержит наше вторжение! » – сказал Директор Имперской разведки – доктор Шварцкван в своей напутственной речи личному составу эсминца.

Руководить этой важной акцией направили майора Яндквана, который уже представлял прежде разведку Его Императорского Величества в различных колониях.

Путешествие до Земли длилось недолго, поскольку размеры эсминца позволяли ему совершать прыжки в квакпространстве. Выбрав максимально удаленную от спутников землян орбиту, эсминец «Триквакс» «встал на якорь».

– Господа офицеры, хочу вам сообщить, что я лично поведу группу, которая будет высажена на эту планету. Лейтенант Бумкван! В мое отсутствие вы останетесь за старшего – будете держать связь с командованием.

– Слушаюсь! – браво козырнул Бумкван.

– Вы будете находиться в помещении руководителя экспедиции, однако даже не думайте таскать лягушечек из моего холодильника.

– Я и не думал, сэр! – соврал лейтенант.

– Ладно. Будем считать, что я вам поверил. Теперь о задании. Прежде всего мы отправимся в государственное образование Америка. Тамошний вождь будет нам полезен, поскольку давно мечтает стать одним из нас. На этом пока все. Через полчаса все должны быть в салоне жабоплана…

Потрясая от возбуждения кожистыми гребнями, дунтосвинты разбежались по каютам, чтобы приготовиться к спуску на планету.

Яндкван отправился в комнату руководителя и еще раз пересчитал в своем холодильнике всех лягушек. Затем сменил форму офицера разведки Его Императорского Величества на оранжевый комбинезон и взошел на борт десантного челнока жабоплана.

Когда майор Яндкван появился в пассажирском отсеке, все разведчики группы уже находились на своих местах. Майор удовлетворенно кивнул.

Сев в отдельное кресло, располагавшееся позади пилота, Яндкван пристегнул ремни безопасности и сказал:

– Трогай…

Створки ворот жабоплана с грохотом захлопнулись, затем разомкнулись магнитные захваты, и челнок отделился от тела эсминца.

– Итак, пилот, направление – Америка, город Вашингтон, лужайка перед Белым домом…

– Понял, сэр. А они не будут стрелять, когда нас увидят?

– Не будут. Мы загипнотизируем их, и они будут видеть президентский вертолет.

– Это великолепно!

– Без тебя знаю. Заткнись и веди челнок…

Едва жабоплан спустился в воздушное пространство США, как его сразу же обнаружили радары ПВО.

С военных аэродромов были подняты истребители, которые понеслись на перехват нарушителя.

– Что они собираются делать, сэр? – поинтересовался пилот.

– Попытаются нас сбить.

– И что, мы дадим им сделать это?

– Ни в коем случае… – Майор Яндкван взял микрофон и, обращаясь к членам группы, спросил:

– Альбомы с иллюстрациями всем раздали?

– Всем, сэр! – хором ответила группа.

– В таком случае откройте картинку под номером три. Нашли?

– Нашли, сэр!

– Это летающая тарелка.

– Как странно, сэр! – произнес один из агентов. – Откуда это название? ,

– Кто задает такие дурацкие вопросы? – Майор неловко повернулся и грозно посмотрел на непонятливого агента.

– Я, сэр. Прошу прощения, агент Турукван.

– Все очень просто, Турукван. Это серебристое круглое тело внешне похоже на тарелку или блюдце, если вам угодно. Потому и называется оно летающая тарелка.

– Сэр, если вы собираетесь что-то предпринять, нужно спешить, перехватчики близко… – заметил пилот.

– Заткнись и смотри на дорогу! – рассердился Яндкван. Он был майором Имперской разведки и не мог позволить, чтобы ему советовали рядовые.

– В моем альбоме под номером три находится рисунок школьного автобуса, и он, этот автобус, – желтый, – сообщил агент Турукван.

– И у меня!

– И у меня тоже! – стали поднимать руки другие агенты.

– Да?! – удивился майор. – Ну-ка дайте посмотреть? М-да, действительно…

Яндкван почесал когтями гребень, пролистал несколько картинок и наконец нашел то, что искал:

– Ага, рисунок с летающей тарелкой имеет номер восемь. Всем открыть номер восемь!

Неожиданно весь корпус жабоплана сотрясся от страшного удара, при этом Яндкван так лязгнул зубами, что едва не перекусил свой раздвоенный язык.

– Ты почему не смотришь на дорогу, болван?! – закричал он на пилота.

– Я не виноват, сэр! Это ракета с истребителя!

В этот момент в челнок ударила вторая ракета. На панели управления замигала красная лампочка, пилот трагическим шепотом произнес:

– Ну вот, один жабомотор отказал…

– Внимание, агенты! Всем думать картинку номер восемь! – распорядился майор.

Агенты дружно подумали и очень удивили этим пилотов истребителей.

– Чтоб я сдох, Ливси! Это летающая тарелка! – раздалось в эфире.

– Да, Спайк, долбаные инопланетяне! Как ты думаешь, они не обиделись, что я саданул по ним ракетами?

– Ты хочешь спросить их об этом?

– Нет, я хочу немедленно смыться!

– Ну так смываемся, Спайк, пока они нас не испарили…

Пара «Р-15» дружно развернулась и скоро исчезла с радаров жабоплана.

– Ну вот видите! – Майор нервно хохотнул и потрогал распухший язык. – Аборигены вполне предсказуемы… Не пройдет и нескольких периодов, как все здешние лягушки будут наши…

– Поскорей бы, сэр!

– Спокойно, парни, все будет зависеть только от нас… Отыщите заранее картинку с эдакой квафигней с крутящимися крылышками. Нашли?

– Я нашел! – поднял руку агент Турукван. – Только у меня она называется «Мулен Руж».

– Отставить «Мулен Руж»! Потому что это ориентир страны людей-французов!

– Тех самых поедателей лягушек?

– Да, наших прямых видовых конкурентов…

– Но ведь они значительно опаснее, сэр, почему бы не начать прямо с них?

– Я и сам не знаю… – пожал плечами майор. – На то есть директива командования.

Между тем жабоплан продолжал снижаться.

– Ну что, вы уже нашли картинку президентского вертолета?

– Да, сэр.

– Ну-ка ты, Турукван, покажи мне…

Турукван раскрыл альбом на странице двенадцать и продемонстрировал картинку начальнику.

– Вот и, хорошо! Приготовьтесь, как только я скомандую: вертолет! – вы немедленно его подумаете.

– Сэр, мы совсем близко! – занервничал пилот.

– Ну и хорошо, чего ты орешь-то?

– Я не совсем уверен – это Белый дом?

– А я откуда знаю. Я в Вашингтоне ни разу не был… В Мадриде был, в Пекине, в Магадане и Пензе… А вот в Вашингтоне не был.

– Короче, я сажаю машину! – разозлился пилот.

– Сажай, – согласился майор. – Внимание, агенты! Вертолет!

Когда Яндкван подал команду, агент Турукван был еще не готов к ее исполнению. Ему так понравился рисунок с желтым школьным автобусом, что он постоянно в него заглядывал.

Ничего удивительно, что, когда все представляли себе вертолет, Турукван думал про школьный автобус.

– Вау! Президентский вертолет! – воскликнул один из охранников, стоявших на крыльце Белого дома.

– О-о, школьный автобус… протянул другой охранник.

Красавец вертолет коснулся травяного покрытия, и рев его турбин стал ослабевать.

– Только почему он сел с этой стороны дома? – задумчиво произнес первый охранник.

Открылась дверца, спустился трап, и появились первые сопровождавшие президента лица.

Между тем второй охранник продолжал недоумевать. На его глазах летающий школьный автобус совершил посадку на лужайке, а затем из него вышел Элвис Пресли.

– Элвис вернулся, Джо! Он вернулся!

– Что ты мелешь, Майк? Ты что сегодня кушал? Однако Майк, казалось, не слышал своего товарища.

– Я знал, я знал, что когда-то это случится, – повторял он с блаженной улыбкой.

Согласно инструкции, Джо немедленно вызвал босса, который примчался с недоеденным сэндвичем в руке.

– О, вертолет президента! – удивился босс. – Но в расписании нет никаких полетов! Эй, да там сам президент! Немедленно побегу сообщу всем нашим, а то там все думают, что президент в сортире!

– Подождите, босс! – удержал начальника Джо. – Что еще?

– Мой напарник, сэр. – Джо кивнул на Майка. – Он утверждает, что видел, как на лужайку спустился школьный автобус, из которого вышел Элвис.

– Ага, это серьезно, Джо. Короче, такие дела: если он начнет бузить, просто пристрели его.

– И мне ничего не будет? – загорелся Джо.

– Только поощрение, парень. Только поощрение, – пообещал босс. – Ну ладно, я побежал, нужно всех предупредить.

Он умчался, и вскоре по коридорам Белого дома разнеслись его крики: «Президент не в сортире! Он прилетел на вертолете! »

Едва агент Турукван справился с первым волнением, как почувствовал, что думает что-то не то. Пока его коллеги выполняли заготовленное домашнее задание – на три четверти силы думая, что они сопровождающие президента лица/ а на одну четверть – помогая майору Яндквану поддерживать его образ, Турукван только и делал, что им мешал.

«Главное, чтобы президент смотрелся как новенький, а рядом с ним могут маршировать хоть гугумские кролики», – вспомнил Турукван инструкции Яндквана.

«Но почему-то я думаю не в ногу и в чем-то ошибаюсь…» – мыслил агент резервной частью мозга.

«Что за идиот думает Элвиса Пресли? – раздалось громкое думание майора. – Немедленно думать президента, скотина! И автобус, убери этот автобус, скотина! »

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒