Часть вторая 14 страница

Но Эриус все так же переводил тяжелый взгляд с Тобина на Ки, что‑ то очень опасное появилось в его глазах. Тобин понимал, что ошибся, но в чем именно состоит его ошибка, не мог даже вообразить.

К удивлению Тобина, спас его Нирин.

– У принца благородная душа его матери, мой король, такая же щедрая. Но он еще не знает своих земель и потому просто не понимает, что именно предложил.

То, как волшебник смотрел на короля, вызвало у Тобина еще более сильную тревогу, хотя Нирин и старался помочь ему.

– Похоже, что так, – медленно произнес Эриус.

– Я уверен, что у принца Тобина найдется вполне подходящий кусок земли к северу от Колафа, – сказал Нирин. – Например, есть прекрасная крепость в Рилмаре.

Эриус заметно просветлел.

– В Рилмаре? Да, хороший выбор. Сэр Ларент может быть управляющим дорогами. Как думаешь, Киротиус? Примет твой отец такой дар?

То был один из редчайших случаев, когда Ки потерял дар речи, но он все же умудрился неловко кивнуть, опускаясь на одно колено.

– Ради твоего отца и всех его потомков, клянешься ли ты верно служить трону Скалы и принцу Тобину как своему господину?

– Клянусь, мой король, – прошептал Ки.

Эриус протянул к оруженосцу меч, и Ки поцеловал острие.

– Теперь встань, Киротиус, сын Ларента, главы Рилмара. И отдай поцелуй преданности твоему благодетелю перед всеми этими свидетелями.

Все зааплодировали, но Тобин чувствовал, как дрожали пальцы Ки, когда оруженосец взял его руку и поцеловал ее. Впрочем, рука Тобина тоже дрожала.

Когда они наконец пожелали королю спокойной ночи, Фарин пошел вместе с Тобином и Ки к их комнате. Он отправил пажа за горячей водой, потом упал в кресло и опустил голову на руки, не говоря ни слова. Ки сбросил башмаки и сел на кровать, скрестив ноги. Тобин уселся на коврике перед очагом и стал кочергой ворошить угли.

– Да, вот так поворот! – нарушил наконец тишину Фарин, справившись с собой. – А уж когда ты попытался отдать Сирну… Великий Свет, да ты вообще понимал, что делаешь?

– Нет. Я же назвал первое, что пришло в голову. Это ведь совсем небольшое владение, разве нет?

Фарин покачал головой.

– По количеству акров, возможно, оно и невелико, но человек, владеющий Сирной, держит на себе оборону Скалы, не говоря уж о том, какую таможенную пошлину собирает лорд‑ протектор этого владения от твоего имени. А сейчас протектор Сирны – лорд Нирин.

– Нирин? – вскрикнул Ки. – Что эта лисья морда делает на такой должности? Он же не воин!

– Никогда не насмехайся над ним, Ки, даже наедине с другом. А причина его назначения – их с королем личное дело. – Фарин умолк ненадолго и поскреб пятерней в бороде, размышляя. – Полагаю, это еще и твое личное дело, Тобин. В конце концов, Сирна принадлежит тебе.

– Значит, Нирин теперь мой вассал? – спросил Тобин, содрогнувшись от этой мысли.

– Ни он, ни Солари. Это люди короля. Но не беспокойся. Тебе с ними встречаться незачем, к тому же ты находишься под защитой короля. Он не даст тебя в обиду.

– Это хорошо, – решил Ки. – Для Корина Тобин давно стал светом в окошке, а теперь еще и король его полюбил, ведь так?

Фарин встал и, подойдя к Тобину, взъерошил ему волосы.

– Похоже на то.

– Но сегодня я совершил ошибку, правда? Я видел, как изменилось лицо короля.

– Ну, будь ты на несколько лет постарше… – Фарин покачал головой, словно стараясь отогнать мрачные мысли. – Нет, он понял, что в твоих словах не было умысла. Не волнуйся. А теперь ложитесь‑ ка вы оба спать. Сегодня был длинный день.

– Ты тоже можешь лечь здесь, – снова предложил Тобин.

Страх все еще не отпускал мальчика. После его неосторожных слов в лице короля появилось нечто такое, отчего Тобину стало жутко.

– Я обещал Литии зайти к ней, – сказал Фарин. – Но на обратном пути я проверю, как тут у вас дела. Спокойных снов.

Плотно закрыв за собой дверь, Фарин прислонился к стене, надеясь, что часовые, стоявшие в обоих концах коридора, примут его слабость за результат излишних возлияний. Он понял, что означал взгляд Эриуса – подозрение. Если бы Тобину было не двенадцать, а шестнадцать, его просьба могла стоить жизни ему и Ки. Но принц был всего лишь ребенком, к тому же немного не от мира сего. В Эриусе сохранилось еще достаточно доброго, чтобы понять это.

И все же Фарин долго не уходил к себе, болтая ни о чем с караульными и поглядывая на двери королевской опочивальни и спальни Нирина.

– Знаешь, тебе не стоило так поступать. Ведь король обещал подарок тебе, – заявил Ки, когда Фарин вышел. Тобин все еще сидел на коврике, обхватив колени руками, как он делал всегда в минуты волнения. – Ложись спать. Огонь уже погас.

Но Тобин не двинулся с места.

– Твой отец рассердится?

– Да нисколько! Но как ты вообще до такого додумался, Тоб? Мой старик может быть кем угодно, только не знатным вельможей. Теперь‑ то я это понимаю, он ведь с моими братьями воспользуется королевским даром, чтобы лошадей воровать!

Тобин оглянулся па него.

– Ты всегда говорил, что твой отец не конокрад!

Ки пожал плечами.

– Ну, предположим, теперь я достаточно пожил среди достойных людей и разобрался, что такое моя семейка.

– Не верю, что они такие плохие. Ты такой же, как любой из нас. Как бы то ни было, теперь никто не посмеет называть тебя безземельным рыцарем!

«Кто‑ нибудь назовет», – подумал Ки.

– Я обещал тебе это в день нашего отъезда из замка, – горячо произнес Тобин.

– Не помню я никаких обещаний.

– Я вслух ничего и не говорил. Помнишь, как Орун ненавидел тебя и Фарина? Я дал клятву Сакору сделать тебя и Фарина знатными вельможами, чтобы Оруну пришлось кланяться вам и держаться почтительно. – Тобин вдруг хлопнул себя ладонью по лбу. – Фарин! Мне же надо было попросить и для него, но я был так изумлен, что потерял голову. Как думаешь, он обиделся?

– Думаю, он даже рад.

– Рад? Почему это?

– Сам подумай, Тоб. Ты даровал мне крепость Рилмар, но для меня‑ то ничего не изменилось. А вот если бы ты Фарина сделал важным лордом, ему бы пришлось отправиться в свои новые владения и заняться делами. Значит, ему пришлось бы оставить нас… То есть тебя, я хотел сказать. А это ему бы совсем не понравилось.

– Ты прав, как же мы без него. – Тобин встал и направился к кровати. – Я об этом не подумал. Я бы по нему скучал. И все‑ таки… – Он скинул башмаки и улегся на спину. – Потроха Билайри! Фарин достоин большего, чем быть просто капитаном моих гвардейцев! Почему отец не повысил его в чине?

– Может, Фарин просил его не делать этого, – предположил Ки и тут же пожалел о своих словах.

– Да с чего бы ему просить о таком?

«Ну вот, что же я наделал! » – подумал Ки, но отступать было поздно.

– С чего бы Фарину о таком просить? – повторил вопрос Тобин, всматриваясь в лицо Ки.

Да, Ки никогда не удавалось ничего скрыть от Тобина. Значит, надо было или говорить, или лгать, а Ки никогда не лгал другу. «Но ведь Фарину не важно, если кто‑ то узнает. Он сам так говорил».

Ки приподнялся в кровати и сел, опершись о спинку. Собираясь с духом, он долго не мог выговорить ни слова.

– Ну, дело в том, что… Ну, в общем, когда они были молодыми и твой отец был компаньоном… ну… они… в общем, твой отец и Фарин… они любили друг друга, и…

– Конечно любили. Мы с тобой…

– Нет? – Ки вскинул руку. – Нет, Тобин, не как мы. Ну… не совсем так.

Глаза Тобина расширились от изумления.

– Ты хочешь сказать… как Орнеус и Лисичка?

– Фарин сам мне рассказывал. Они тогда были совсем молодыми. Потом твой отец женился на твоей матери. А Фарин… Ну, не думаю, чтобы его чувства изменились.

Тобин смотрел на друга во все глаза. Уж не придется ли им драться, думал Ки, как он сам всегда дрался с любым, кто обвинял его отца в конокрадстве.

Но Тобин казался задумчивым и печальным.

– Наверное, Фарин тяжело переживал.

Ки вспомнил выражение лица Фарина в одну из дождливых ночей, когда они говорили по душам.

– Да, но они все равно остались друзьями. Думаю, если бы Орун отослал меня, мне было бы так же тяжело перенести разлуку с тобой, как Фарину тогда. – Тобин как‑ то странно взглянул на него, и Ки поспешил уточнить: – Нет, я не в том смысле… ну, ты понимаешь. Не так, конечно, – окончательно смутился Ки.

Тобин поспешно отвел взгляд.

– Разумеется, не так.

Повисло неловкое молчание, и Ки обрадовался, когда наконец вернулся паж с кувшином воды.

Когда паж разжег огонь и удалился, Ки уже достаточно успокоился, чтобы посмотреть Тобину в глаза.

– Как тебе встреча с дядюшкой?

– Пока не пойму. А ты что о нем думаешь?

– Я его немного не таким представлял. Корин, конечно, всегда хорошо о нем отзывается, но ведь это его отец, правда? – Ки помолчал, потом продолжил, из осторожности понизив голос: – Мой отец никогда ничего хорошего о короле не говорил, из‑ за того, что тот выгнал женщин из армии. Ну и потом, все эти истории с наследницами трона, да еще Гончие и все такое. А ты заметил, что не мы первые его встретили? Старый хитрец… я о Нирине, конечно, – ходит за ним по пятам. Как он успел раньше нас?

– Он же волшебник. – На лице Тобина сразу появилось то отстраненное выражение, которое всегда возникало, если где‑ то поблизости находился Рыжебородый.

Заметив это, Ки подобрался ближе к Тобину. Не прикоснулся к нему, а просто постарался дать другу понять, что тот не один и что не только он боится волшебника.

– Думаю, если бы я встретился с королем где‑ нибудь в таверне и не знал, кто он такой, я бы принял его за хорошего парня, – предположил он, возвращаясь к более безопасной теме.

– Да и я тоже, пожалуй, после сегодняшнего пира. И все‑ таки… – Тобин умолк, и Ки вдруг заметил, что принц дрожит. Когда он заговорил снова, его голос звучал едва слышно: – Моя мать очень, очень боялась его. – Тобин почти никогда не говорил о своей матери. – И Брат его ненавидит, – прошептал он. – Но после того, что я увидел сегодня, я уже ничего не понимаю… Может, все рассказы о нем – неправда? Мама ведь была безумна, а Брат мог солгать… Чему верить – ума не приложу!

– Ты ему понравился, Тоб. Это точно. А почему должно быть иначе? – Ки придвинулся еще чуть‑ чуть, теперь они сидели плечом к плечу. – А насчет тех рассказов… я не знаю. Просто я очень рад, что ты не родился девочкой.

Тобин вздрогнул как от удара и опустил глаза.

– Ох, прости, Тоб. Вечно я сболтну некстати! – Он взял друга за руку. Несмотря на жаркий огонь в камине, рука Тобина казалась ледяной. – Может, это только сплетни!

– Ничего, все хорошо. Я понимаю, о чем ты.

Они еще немного посидели в тишине, но теперь молчание не было напряженным. В комнате стало тепло, мягкая постель успокаивала. Расслабившись, Ки закрыл глаза и хихикнул.

– Но вот у кого‑ то точно скоро будут неприятности. Заметил, как Эриус поглядывал на дворецкого под конец пира, когда Корин уже напился?

Тобин невесело рассмеялся.

– Но ведь он только выполнял свои обязанности. Я тоже перебрал. Кто знал, что в Атийоне такие запасы вина?

Ки зевнул.

– Попомни мои слова. Теперь, когда король вернулся, наставник Порион крепко возьмется за дело, и нам уже не повеселиться в зале для пиров. – Он снова зевнул. – И хорошо – не придется видеть, как Корин с дружками каждый вечер напиваются до бесчувствия.

Тобин сонно пробормотал что‑ то, соглашаясь.

Ки почувствовал, что засыпает.

– Комната кружится, Тобин.

– Ммм… Наверное, не только Корин сегодня перебрал. Не спи на спине, Ки.

Оба хихикнули.

– Говоришь, Брат тоже ненавидит короля? – пробормотал Ки сквозь сон. – Хорошо, что он не явился на пир, а?

Бормотание Ки внезапно пробудило Тобина от сна. Что, если Брат способен заглянуть в сердце короля, если он видит притаившееся там зло? Как бы ни противился принц, но в глубине души он понимал, что Брат – единственный, кому он может всецело довериться. Пусть даже он лжец и злой дух.

Когда Ки захрапел, Тобин задул ночники и достал из своего мешка куклу. Ощупью добравшись до очага, он опустился на колени; сердце в груди оглушительно колотилось. Неужели он осмелится позвать Брата? В тот день, когда король прибыл в замок, Брат устроил настоящий погром, он носился по дому, как ураган. А что он может сделать сейчас, когда покои Эриуса совсем близко?

Тобин крепко сжал куклу, словно это могло усмирить Брата.

– Кровь, моя кровь. Плоть, моя плоть. Кость, моя кость, – прошептал он и приготовился к нападению.

Но Брат просто возник перед ним, он тоже стоял на коленях, как будто был отражением в зеркале. Комнату внезапно наполнил леденящий холод.

– Король здесь, – прошептал Тобин, готовый мгновенно прогнать Брата, если тот шевельнется.

– Да.

– Ты не злишься на него?

Брат наклонился вперед, и холод стал нестерпимым. Их носы почти соприкоснулись; если бы Брат был живым, Тобин почувствовал бы его дыхание.

– Убей его, – прошипел Брат.

Резкая боль пронзила грудь Тобина, как если бы Брат разорвал тайный шов.

Он оперся о пол руками, стараясь не потерять сознание. Боль постепенно утихла. Когда Тобин снова открыл глаза, Брат уже исчез. Тобин со страхом прислушался, ожидая услышать за дверью крики и шум, но из коридора не доносилось ни звука. Прошептав для верности заклинание, он поспешно вернулся в постель.

– Он приходил? – тихо спросил Ки.

Тобин порадовался тому, что задул лампы.

– Ты слышал?

– Нет, ничего не слышал. Просто я решил – может, ты передумал.

– Приходил, – сказал Тобин, радуясь, что Ки не слышал страшных слов Брата.

Он повернулся, задев ногой голую ступню Ки.

– Черт, Тобин, да ты совсем продрог! Укройся как следует!

Они сбросили одежду и натянули на себя все одеяла и покрывала, но Тобин никак не мог согреться. Зубы у него стучали так громко, что Ки повернулся, чтобы согреть друга.

– Потроха Билайри, ты холодный как лед! – Он начал растирать руки Тобина, потом пощупал его лоб. – Ты не заболел?

– Нет, – с трудом выговорил Тобин.

После недолгого молчания Ки осторожно спросил:

– А что Брат сказал?

– Он… он все еще недолюбливает короля.

– Ничего удивительного. – Ки снова принялся тереть руки Тобина, потом придвинулся поближе и зевнул. – Ну, как я и говорил… повезло тебе, что ты не родился девочкой.

Тобин крепко зажмурил глаза, еще раз порадовавшись спасительной темноте.

В эту ночь у него опять начались женские боли. Время от времени его мучила тупая боль в низу живота – в дни полнолуний, – но на этот раз боль была такой же пульсирующей, рвущей, как в тот день, когда он сбежал из Эро. Испуганный и несчастный, Тобин свернулся в клубок, чувствуя рядом теплое плечо друга, и сердце его наполнилось благодарностью.

Нирин уже почти готов был позволить лакею раздеть его, как вдруг снова ощутил эту странную дрожь, пробежавшую по всему телу. Впервые Нирин почувствовал эти загадочные волны за пределами Эро, и стихли они прежде, чем волшебник понял их причину. Отослав лакея, Нирин снова застегнул накидку и отправился на поиски источника беспокоящей его магии.

Он уже думал, что уловил ее след у двери спальни Тобина, но когда заглянул в комнату сквозь стену, то увидел, что мальчики крепко спят, прижавшись друг к другу, как щенки.

Или как любовники.

Губы Нирина изогнулись в кислой улыбке. Надо запомнить – кто знает, когда могут пригодиться подобные сведения. Конечно, принц Тобин еще слишком юн и совсем не опасен, но король уже проявил к нему благоволение. Глупый щенок осмелился посягнуть на его Сирну. Этого Нирин не собирался прощать. Никогда.

Глава 21

Король не спешил возвращаться в Эро. На следующий день он заявил, что королевская свита окажет честь его племяннику, проведя следующие две недели в Атийоне. Еще не кончилась первая неделя, как в Атийон прибыли канцлер Хилус и другие министры, и главный холл крепости стал похож на миниатюрную копию Нового дворца. В промежутках между выездами на охоту и пирами король занимался государственными делами. При этом до внимания Эриуса доводились лишь самые неотложные вопросы, Хилус сам весьма тщательно изучал каждую петицию и ходатайство, отсылая обратно все несрочные бумаги. Однако народ в холле толпился с рассвета до сумерек.

Во время перемирия большинство дел касалось всяческих неприятностей, стычек и раздоров внутри скаланских границ. Слоняясь вокруг вместе с другими мальчиками, Тобин слышал доклады о новых вспышках чумы, о нападениях грабителей, спорах вокруг пошлин и неурожае.

Он остро ощущал свое зависимое положение среди знати. Его знамя могло висеть выше других, сразу под знаменем короля и Корина, однако взрослые не обращали на него внимания, разве что на пирах.

Зато Тобин и остальные мальчики могли вволю бродить по городу, исследовать морское побережье по другую сторону крепости. И всюду, куда бы они ни пришли, им были рады.

А в городе царили роскошь и благоденствие – ничто не напоминало здесь о грязи и болезнях, наполнявших Эро. Вокруг площади возвышались прекрасные резные храмы из расписного дерева, возведенные в честь каждого из Четверки. Самым большим был храм Иллиора, и Тобин с благоговением рассматривал расписные потолки и черный каменный алтарь. Жрецы в серебряных масках низко кланялись ему, когда он жег у алтаря совиные перья.

В Атийоне жили сытые дружелюбные люди, купцы соперничали друг с другом в желании услужить наследнику Атийона и его друзьям. Молодых людей радостно приветствовали везде, где бы они ни появились, пили за их здоровье, благословляли и осыпали щедрыми дарами.

Местные таверны напоминали таверны в богатой части Эро. Зная, как угодить компаньонам, барды со всего света, даже из Мисены и северного Ауренена, распевали баллады о доблести и отваге их предков.

Тобин давно привык жить в тени Корина, но теперь он словно сам излучал свет. Разумеется, жители Атийона приветствовали Корина с должным уважением, но было совершенно очевидно, что всеобщий любимец – именно Тобин. И хотя Корин делал вид, что так и должно быть, Тобин чувствовал его ревность. Это становилось особенно заметным, когда Корин напивался. Впервые за все время знакомства с наследным принцем Тобин стал объектом большинства грубых шуток, которые обычно приберегались для Орнеуса или Квириона. Корин стал проявлять недовольство тавернами, театрами, шлюхами и даже роскошными пирами Литии. И вскоре он со старшими юношами взялся за старое – каждый вечер он с друзьями отправлялся на прогулку и не брал с собой Тобина.

Ки был в ярости, но Тобин не обращал на это особого внимания. Да, иногда поведение принца задевало его, но он слишком хорошо знал, каково быть вторым. Надеясь, что все вернется на свои места, когда они опять очутятся в Эро, Тобин довольствовался обществом своих друзей и проводил большую часть времени в Атийоне.

Однажды, когда они сидели у залитого солнцем окна в таверне при постоялом дворе для гуртовщиков и слушали балладу об одном из предков Тобина, принц вдруг заметил в дальнем углу знакомое лицо.

– Смотри, кто там? Неужели Бизир? – Тобин подтолкнул Ки, заставляя его повернуться.

– Бизир? Чего ему тут делать?

– Не знаю. Идем‑ ка!

Оставив Никидеса и Луту за столом, они выскочили из таверны как раз вовремя, чтобы заметить, как стройный темноволосый человек в простой тунике и крестьянских башмаках на деревянной подошве скрылся за углом на другой стороне улицы. Они не видели молодого лакея со дня смерти лорда Оруна, но, несмотря на странную одежду, Тобин узнал его.

Тобин пустился бежать и, догнав парня, убедился, что не ошибся.

– Это ты! – воскликнул он, хватая Бизира за рукав. – Что ты тут делаешь? И от кого бежишь?

– Здравствуй, принц Тобин… – Бизир говорил тихо, на его румяном лице крестьянина застыло выражение. – Прости меня. Я видел, как ты зашел в таверну, и очень захотел посмотреть на тебя поближе. Так много времени прошло! Вот не думал, что ты меня помнишь.

– После той зимы в замке? Конечно, мы тебя помним! – рассмеялся Ки. – Кони до сих пор спрашивает, где ты и что делаешь.

Бизир вспыхнул и нервно потер ладонями одна о другую. Его загорелые мозолистые руки беспокойно двигались, под ногтями темнели полоски грязи. Тобин догадался, что бывший лакей просто стеснялся своего вида.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

– Мистрис Айя отослала меня после… после той истории в Эро. Она сказала, ты велел ей присмотреть за мной. Но я не должен тебя тревожить. Твое имя должно быть безупречно. – Он посмотрел на Тобина и униженно повел плечами. – Конечно, она права. Здесь мне нашлось местечко на молочной ферме, рядом с городом. И я очень счастлив.

– Что‑ то не похоже. На тебя жалко смотреть, – сказал Тобин, окидывая Бизира взглядом с головы до ног. Должно быть, Айя долго не выбирала, куда упрятать беднягу.

– Ну, здесь все немного по‑ другому, – признал Бизир, уткнувшись взглядом в свои грязные башмаки.

– Идем‑ ка со мной в крепость. Я поговорю с Литией насчет тебя.

Но Бизир покачал головой.

– Нет, мистрис Айя запретила мне там появляться. Она была очень строга и заставила меня дать клятву, мой принц.

Тобин разочарованно вздохнул.

– Ну, хорошо, а чем бы ты сам хотел заняться?

Бизир замялся, потом застенчиво посмотрел на Тобина.

– Я хотел бы стать воином.

– Ты? – изумленно воскликнул Ки.

– Ну, не знаю… – Тобин ни на секунду не мог представить Бизира в армии. – Ты малость староват для начинающего, – добавил он, щадя чувства бывшего лакея.

– Я могла бы тебе помочь, мой принц, – неожиданно сказала старая женщина в длинном сером плаще.

Тобин удивленно уставился на нее; до этого мгновения он и не замечал ее присутствия. Женщина чем‑ то напоминала Айю, и принц сначала принял ее за волшебницу, пока не увидел на ладонях незнакомки изображение дракона, причудливо свернувшегося в кольцо. Она оказалась высшей жрицей Иллиора. Тобин ни разу не видел никого из таких жрецов без серебряной маски.

Женщина улыбнулась, словно прочитав его мысли. Прижав руки к сердцу, она поклонилась Тобину.

– Меня зовут Калия. Я дочь Лусианы, главной жрицы храма Атийона. Ты, конечно, не узнал меня, но я тебя видела много раз, в городе. Если ты простишь старухе ее вмешательство, думаю, я могла бы предложить более подходящее занятие твоему молодому другу. – Она взяла Бизира за руку и закрыла глаза. – Так и есть, – сразу сказала она. – Ты рисуешь.

Бизир смущенно порозовел.

– Нет… Ну, немножко рисовал в детстве, не очень хорошо…

Калия открыла глаза и печально посмотрела на юношу.

– Ты должен забыть все, что говорил тебе прежний хозяин, друг мой. Он был себялюбив и использовал тебя в своих собственных целях. Ты должен развивать свой дар, а не размахивать мечом. Одна моя подруга делает прекрасные манускрипты. Ее лавка на Храмовой площади, и, насколько я знаю, ей нужен подмастерье. Я уверена, твой возраст не будет иметь для нее значения.

Бизир снова посмотрел на свои грубые крестьянские башмаки, словно не узнавая их.

– Ты действительно увидела во мне дар? А как же мистрис Айя? – Надежда и сомнение светились в глазах Бизира, когда он умоляюще посмотрел на Тобина.

Тобин пожал плечами.

– Я уверен, она возражать не станет, ведь ты будешь вдали от крепости.

Но Бизир еще сомневался.

– Так неожиданно… А что скажет хозяин Вортен? Надо корм на зиму заготавливать и навоз в поле разбросать… И еще я помогаю строить новые загоны… – Подбородок Бизира задрожал от отчаяния.

– Ой, вот только этого не надо! – воскликнул Ки, стараясь подбодрить Бизира. – Твой хозяин вряд ли сможет отказать Тобину, ведь так?

– Наверное, не сможет.

– Он и мне отказать не сможет, – сказала жрица, беря Бизира за руку. – Незачем из‑ за таких пустяков беспокоить принца. Мы прямо сейчас пойдем и поговорим с Вортеном и с моей подругой, мистрис Харией. Она, конечно, заставит тебя много работать, но зато я могу обещать, что тебе больше не придется разбрасывать по полям навоз.

– Спасибо, госпожа. И тебе спасибо, мой принц! – воскликнул Бизир, целуя им руки. – Разве я мог представить, когда входил в таверну…

– Беги сейчас домой, – сказала ему Калия. – Я скоро приду.

Бизир помчался прочь, стуча деревянными подошвами. Калия засмеялась, провожая его взглядом, потом повернулась к Тобину и Ки.

– Кто мог представить? – эхом повторила она слова Бизира. – И в самом деле, кто мог представить, что принц Скалы побежит через улицу, чтобы помочь работнику с молочной фермы?

– Я его знал еще в Эро, – пояснил Тобин. – Он был добр ко мне, старался помочь.

– А, понимаю. – Улыбка жрицы была такой же загадочной, как улыбка серебряной маски. Тобин совершенно не понимал выражения ее лица. – Ну а если наследнику Атийона когда‑ нибудь еще понадобится помощь, я надеюсь, он вспомнит обо мне. Да благословит Светоносный вас обоих.

С этими словами она поклонилась и ушла. Ки покачал головой, когда жрица растворилась в рыночной толпе.

– Знаешь, это чертовски странно!

– Ну, я бы сказал, просто повезло, – сказал Тобин. – Я рад, что снова нашел Бизира. Работник на ферме! Кто бы мог подумать?

Ки расхохотался.

– А представляешь его с мечом в руке? Повезло ему, что эта женщина оказалась рядом.

Несмотря на все уважение горожан к Тобину, герцог Солари продолжал играть роль хозяина в большом холле по вечерам и управлял всеми делами владения.

– Принимать придворных – ужасно дорогое удовольствие, – сказал он как‑ то вечером Тобину. – Но ты не беспокойся. Мы возместим расходы – возьмем дополнительную пошлину с гостиниц и таверн.

Еще взимались пошлины за проезд по дорогам и проход через устье реки, и к тому же каждый вельможа сам оплачивал содержание своей свиты и стражи в крепости.

Тобин, все еще разрываясь между преданностью королю и недоверием к бывшему вассалу своего отца, посоветовался с Фарином, и тот направил его к Литии и Хакону.

– О да, так всегда бывает, – заверил принца Хакон, когда они сидели вечером у очага в комнате старого управляющего. – Лорд владения – а в данном случае это ты – завоевывает всеобщее уважение, принимая короля, это большая честь, но ему приходится оплачивать все счета, и он перекладывает расходы на город. Но тебе незачем тревожиться. Если бы герцог не собирал налоги и пошлины, даже сокровищница Атийона не выдержала бы частых королевских визитов. – Он помолчал и посмотрел на Литию. – Он ведь никогда не бывал в сокровищнице?

– Там что, много золота? – спросил Тобин.

– Я слышал, его там целые горы! – воскликнул Ки.

– Вроде того, – хихикнула Лития. – Я бы показала, но у меня нет ключа. – Она потрясла тяжелой связкой, висевшей на поясе. – Тебе придется попросить своего дядю или герцога. Фарин, проследи за этим. В сокровищнице хранятся не только монеты, принц Тобин. Там еще и трофеи со времен Великой войны, и даже более ранние, и подарки десятков королев.

– Попроси, чтобы тебе все показали! – настаивал Ки. – И добейся разрешения для меня пойти с тобой.

На следующий день Фарин сам переговорил с Солари, и Тобин пригласил всех компаньонов осмотреть сокровищницу Атийона.

Сокровищница скрывалась глубоко под землей, под западной башней, ее охраняли десятки вооруженных стражников и три окованные железом двери.

– Мы храним все это для тебя, мой принц, – с гордостью сообщил капитан стражи. – Просто мы ждали твоего возвращения. Здесь все твое.

– Когда станет совершеннолетним, – пробормотал Солари, когда они спускались вниз по крутым ступеням.

Он улыбнулся, говоря это, но Тобин взял на заметку его слова.

Тут же невесть откуда появился Рингтэйл и прошмыгнул между ногами Солари. Тот пошатнулся и пнул кота. Рингтэйл зашипел и цапнул его когтями за ногу, после чего удрал туда, откуда пришел.

– Проклятая тварь! – воскликнул герцог. – Он сегодня уже в третий раз бросается мне под ноги. Я чуть не сломал себе шею утром, когда шел через холл. И еще он напустил лужу в моей спальне. Как он туда попал, ума не приложу. Надо велеть дворецкому утопить его, пока этот кот кого‑ нибудь не убил.

– Нет, мой лорд, – сказал Тобин. – Леди Лития говорит, дворцовые кошки священны. И я не желаю, чтобы их обижали.

– Как скажешь, мой принц, но должен заметить, что этих тварей в крепости больше чем достаточно.

Когда перед ними распахнулась последняя дверь, Тобин застыл от изумления. Слова Литии не могли передать всего великолепия открывшейся им картины. Сокровищница представляла собой огромный лабиринт. Несметные запасы золота и серебра лежали в больших кожаных мешках, словно обычный овес. Но не только золото поразило Тобина. Множество комнат подземелья наполняли латы, кольчуги, мечи, поблекшие знамена, драгоценные уздечки и седла. В одной из комнат были только золотые чаши и блюда; они стояли рядами на полках, сверкая в свете факелов. В центре, на покрытом бархатом возвышении, красовался огромный сосуд с двумя ручками. В чаше можно было искупать маленького ребенка, по краю тянулась замысловатая вязь незнакомых Тобину букв.

– Это древний язык, на нем говорили при дворах первых иерофантов! – воскликнул Никидес, протискиваясь между Танилом и Зуштрой, чтобы рассмотреть надпись поближе.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒