Annotation 3 страница

 По мере приближения к улицам, где прошла ее юность, напряжение Кэрол росло. Потреро-Хилл находился в южной части города. На одном склоне холма маленькие частные и многоквартирные дома выглядели вполне прилично. Их владельцами или арендаторами были семьи среднего достатка, состоявшиеся профессионалы, но южный склон занимали два больших жилых комплекса для бедняков. Кэрол уже почти жалела о своем импульсивном решении. Инстинкт самосохранения приказывал повернуть назад, пока не поздно, но она никак не могла выдавить из себя приказ водителю остановиться. Что-то важное стремительно исчезало из ее жизни, и, может быть, пусть даже шанс невелик, если она вернется в прошлое, попробует осмыслить пройденный путь, ей удастся понять, что же именно она теряет. А вдруг она поймет, что ничего она и не теряет, что осуществились все до единого желания ее детства, и тогда она вернется домой и будет жить, как жила. К счастью, ее мать переехала из совсем уж захудалого комплекса в более приличный дом всего в четырех кварталах от того места, где сейчас проезжал лимузин. Хотя трехэтажное многоквартирное здание было далеко не новым, но двор ухожен, а решетки окон первого этажа прикрывали ящики с робко выглядывавшими цветами. Вышколенный шофер открыл дверцу, Кэрол ступила на тротуар и задрожала от холода. Спасаясь бегством, она совсем не подумала об оставленном в отеле пальто. — Вы не ошиблись? — с сомнением спросил водитель. — Нет. — Она никогда прежде здесь не бывала, но именно по этому адресу последние десять лет, уступая традиции, присылала матери рождественские открытки. — Подождите здесь. Я вернусь через несколько минут. Парадная дверь стояла нараспашку. Если в доме и была когда-то система безопасности, то сейчас она явно сломана. Кэрол просмотрела список жильцов и увидела имя матери — Нора Деннис — напротив квартиры 2 Б. Второй этаж, но даже если бы мама жила выше, Кэрол все равно предпочла бы лифту лестницу. Даже двадцать лет жизни в тепличных условиях не вытравили воспоминаний о грязных скрежещущих лифтах в старых домах в сомнительных районах. Поднявшись, Кэрол сделала глубокий вдох и постучала в дверь нужной квартиры. Сначала ей показалось, что никого нет дома, и ее охватила странная смесь разочарования и облегчения… но затем дверь открылась. Мать остолбенела, уставившись на нежданную гостью, затем прижала ладонь к сердцу и пробормотала: — О боже! Кэрол распрямила плечи, пытаясь справиться с не менее сильным потрясением. Не получилось. Десять лет, в течение которых она не видела мать, нанесли тяжелый урон когда-то неунывающей, энергичной женщине, оставив лишь ее жалкую оболочку. Рыжие волосы подернуты сединой, и если раньше мать можно было назвать худощавой — последствие ее непрерывного курения, то теперь она была так истощена, что щеки запали, а под глаза залегли синие тени. В свои шестьдесят три года Нора Деннис выглядела старше, по меньшей мере, на добрый десяток лет. Возможно, из-за злоупотребления алкоголем, мелькнула в мозгу Кэрол циничная мысль. Когда они виделись в последний раз, Нора была пьяна в стельку. — Здравствуй, мама, — наконец обрела голос Кэрол. Нора недоуменно покачала головой: — Не ждала, что увижу тебя здесь, Карли. — Я сама не думала, что приеду сюда. — Что-то случилось… твои дети… — Нет, — резко оборвала мать Кэрол. — Мои дети и муж в полном порядке. — Тогда… — Сегодня мой день рождения. — Я знаю, какой сегодня день. Я присутствовала при твоем рождении. Я послала бы тебе открытку, но после того, как последние из посланных мною вернулись, я поняла, что это бессмысленно. — В глазах Норы вспыхнула боль. > — И ты винишь меня? В последний раз, когда я пригласила тебя на день рождения, мой тридцатый день рождения, ты явилась пьяной. Ты оскорбила Блейка. Ты не могла вспомнить имя моей дочери и довела ее до слез. И ты унизила меня. — Выпитый в лимузине виски подпитывал ярость слов, срывавшихся с ее языка. — И ты ждала целых десять лет, чтобы сказать мне это? — устало спросила мать, посторонившись. Кэрол вошла в квартиру, закрыла за собой дверь, обвела взглядом тесную гостиную. Господи, как похоже на жилище, в котором она росла. Журнальный столик тот же самый. На нем она рисовала. На спинку дивана наброшен шерстяной плед, связанный теткой в период ее увлечения рукоделием. Фотографии в рамках только из детства Кэрол. Некоторые школьные. Некоторые с соседскими детьми. Несколько фотографий матери с теткой того же времени в компании их подруг. Все, все из другой жизни. Кэрол подошла к столу, взяла в руки фотографию, на которой была запечатлена сцена, мелькнувшая перед ней всего пару часов назад. Ее восьмой день рождения, свечи, пылающие за мгновение до того, как Алекс толкнул Питера на ее торт. Кэрол поставила фотографию на место и отвернулась. Сидевшая на диване мать потянулась за сигаретой. — Тебе не стоило бы курить, — быстро сказала Кэрол. — Здесь и так нечем дышать. Мать неохотно отложила пачку: — Почему бы тебе не высказать все, что накипело, и уйти. Именно за этим Кэрол и приехала, но сейчас не могла найти нужных слов. — Ты хорошо выглядишь, Карли, — с печалью в голосе заметила мать. — Красивое платье. И ты такая загорелая. Ты куда-то ездила отдыхать? — Это искусственный загар. — Ну, все равно красиво. Ты была на вечеринке? Кэрол кивнула: — В честь моего дня рождения. — Рано она закончилась. — Еще не закончилась, я сбежала. — Почему? — Нора слегка наклонила голову, как делала всегда, когда пыталась понять дочь. При всей их близости в прошлом они были очень разными. Кэрол присела на краешек стула, сжала руки: — Мне сорок. — Глядя на тебя, в это трудно поверить. Кэрол судорожно вздохнула. — Понятия не имею, почему я здесь, — призналась она. — Может быть, ты скучала по мне, — подсказала мать. Всего несколько часов назад это предположение показалось бы Кэрол немыслимым, но сейчас, рядом с матерью, окруженная своим прошлым, она чувствовала нарастающую боль в сердце. — Может быть. — Ну, хоть что-то, — произнесла Нора, не скрывая удивления. Потом прищурилась, внимательно посмотрела на дочь: — Что он натворил? — Кто? — Твой муж. Блейк обидел тебя, не так ли? Кэрол повертела обручальное кольцо: — Не физически. Блейк никогда не ударил бы меня, как папа… — Я не сказала, что он тебя ударил, — прервала ее Нора. — Я только сказала, что он тебя обидел. — Я увидела его с женщиной. Что-то промелькнуло между ними. Она молодая и очень уверенная в себе. — Они все такие. — Она улыбнулась мне насмешливо и жалостливо, как будто наслаждаясь моим унижением. Это было отвратительно. — Так он тебе изменяет? — Нет. Возможно. Надеюсь, что нет… Я не знаю… — Оборвав жалкий лепет, Кэрол вскочила и беспокойно заметалась по маленькой комнате. — Мне не следовало приезжать сюда. — Почему ты не обратилась к кому-нибудь из подруг? — И пожаловалась бы, что Блейк мне изменяет? Это последнее, что я доверила бы чужим ушам. — Никто не должен увидеть то, что ты не хочешь показывать, — цинично усмехнулась Нора. — Карли, ты не устала притворяться? — Не называй меня так. Мое имя Кэрол. — Не в этом доме. Для меня ты навсегда останешься Карли, и неважно, сколько стоит твое платье или сколько ты потратила на мелирование или маникюр. Под всем этим ты все еще та девочка, которая макала «Орео» в молоко, играла в «классики» на тротуаре и прибегала в мою кровать воскресным утром. — Мое детство не одни только игра в «классики» и «Орео» с молоком, — возразила Кэрол. — Но и вечная тревога, будут ли у нас деньги на еду и не явится ли папочка домой пьяным, и не захочет ли избить тебя до полусмерти. Щеки матери вспыхнули: — Все, что касается твоего отца, я не могу изменить, но я вышибла его, как только смогла справляться одна. — Мне тогда было уже десять. — Я прекрасно помню, сколько тебе тогда было! — с жаром воскликнула Нора. — Если бы я решилась, когда ты только родилась или когда тебе было два года или пять, я бы ушла от него, но я была юна и глупа, и, да, я совершала ошибки. Но, несмотря на все это, я любила тебя всем сердцем. Я о многом теперь сожалею, но в глубине души знаю, что дала тебе много любви. И очень долго ты тоже любила меня. Теперь не только мать чувствовала себя виноватой. — Не думаю, что ты приехала только для того, чтобы упрекать меня, — добавила Нора. — Хотя, может быть, я ошибаюсь. Ты сильно изменилась за прошедшие годы. Может быть, ты просто хотела избавиться от ненависти в своем сердце. Я права? — Нет, совсем нет. Я просто… растерялась. И не так уж сильно я изменилась. Я выросла, вот и все. — Ее попытки отвергнуть обвинения ей самой показались жалкими. — Ты не просто выросла, ты очерствела. Как может женщина, не видевшая ее больше десяти лет, знать ее лучше всех, видеть насквозь? Нора поднялась: — Я бы хотела задержаться и поговорить с тобой. Видит бог, мне есть что сказать, и вопросы у меня есть. Я хотела бы разузнать о моих внуках, о тебе, Карли, но мне пора на работу. — Почти десять вечера. Закусочная уже закрыта. — Я еще помогаю твоей тете Эйлин. Вечерами она убирается в юридической конторе на Эванс-стрит. — Ты надрываешься на двух работах? Но я же посылала тебе деньги. — Чтобы притупить чувство вины за то, что выбросила мать из своей жизни, призналась себе Кэрол. — И все эти деньги лежат в банке на именных счетах твоих детей. Они получат их после моей смерти. — О чем ты? Это твои деньги, — возразила Кэрол. — У моих детей есть все, что им нужно. — Деньги твои мне ни к чему. Не милостыня мне от тебя нужна, Карли, я хотела быть частью твоей жизни. Ты моя дочь. — Я тоже хотела, чтобы ты была в моей жизни, но, когда я в последний раз попыталась это сделать, ты напилась. Ты оскандалилась, и Блейк сказал, что не хочет больше тебя видеть. — Да, признаю, не самый лучший мой поступок, — согласилась Нора. — Ты, может, и не поверишь, но я так напилась в тот вечер, потому что перенервничала. Ты впервые пригласила меня в свой шикарный дом к твоим богатым друзьям, и я понимала, что не впишусь в вашу компанию. Я не знала, что делать, и зашла слишком далеко. — Тебе всего-то и требовалось остаться трезвой. Неужели я слишком о многом просила? Мать с горечью покачала головой: — Нет, не всего-то, Карли. Ты хотела, чтобы я была матерью, о какой ты мечтала, какой могла бы гордиться, а я никогда такой быть не могла, ни в трезвом виде, ни в каком другом. Думаешь, я не понимаю, почему ты так спешила вырасти и сбежать от меня? Чувство вины снова охватило Кэрол: — Я просто хотела лучшей жизни. — Ну, ты получила, что хотела. — Нора направилась к двери, прихватив по дороге ключи от машины и сумку. Кэрол вышла вслед за матерью на лестничную площадку и, пока та запирала дверь, тщетно пыталась придумать, что сказать. Они вот-вот расстанутся, а на душе у нее еще тревожнее, чем до их встречи. И, если честно, она больше не ощущала тяжести своих сорока лет, она чувствовала себя лет на пятнадцать — весьма странное чувство. Они спустились по лестнице, вышли на улицу, а Кэрол все подыскивала нужные слова. Нора остановилась, окинула лимузин долгим взглядом: — Красивая машина. — Блейк арендовал ее на мой день рождения. Позволь довезти тебя до работы. — У меня своя машина. Это прозвучало, как прощание. Нора развернулась, собираясь уйти, и Кэрол порывисто окликнула ее: — Мама, подожди. — Зачем? — Я хочу еще с тобой поговорить. Мы должны продолжить этот разговор. Изумление вспыхнуло в глазах Норы: — Ты серьезно? — Да. Только здесь я поняла, сколько недосказанного осталось между нами. Когда ты освободишься? — Около часа ночи. То есть почти через три часа. Разумнее было бы уехать домой и вернуться утром, но Кэрол казалось, что все, что должно быть сказано, должно быть сказано сегодня. — Я довезу тебя до работы, а около часа заберу, — поддавшись порыву, предложила Кэрол. Нора с сомнением посмотрела на дочь: — И что ты будешь делать почти три часа? — Не знаю. Придумаю что-нибудь. — А как же твой муж? — Возможно, он даже не заметил моего отсутствия, — солгала Кэрол. — Сомневаюсь. — Неважно. Я с удовольствием отдохну от Блейка. Дети ночуют у друзей, а мы собирались остаться в «Ремингтоне». Блейк снял апартаменты ради моего дня рождения. — Тогда твое место там. — Сегодня я не могу даже думать о нем. — Ему это не понравится. — Я его не боюсь. — Но ты подчинила ему свою жизнь, — напомнила дочери Нора. Невозможно отрицать немалую долю правды в маминых словах. — Может быть, но это был мой выбор. А сейчас я предпочитаю побыть с тобой. Так я тебя подвезу? — Хорошо, — наконец согласилась Нора. Кэрол открыла дверцу: — Садись.  5
 

 Через несколько минут Кэрол высадила мать у юридической конторы и, размышляя, как убить три часа, заметила знакомую неоновую вывеску «Таверна Мерфи». Ну, что же, если решено пройтись по дороге воспоминаний, то почему бы не начать с осмотра памятных мест. — Я хочу выпить. Позвоню, когда соберусь уходить, — предупредила Кэрол шофера и поспешила ко входу, снова пожалев, что не надела пальто. Зато холодный воздух бодрил и придавал сил. Давно уже она не чувствовала такой полноты жизни. «Таверна Мерфи» — достопримечательность Потреро-Хилл лет пятьдесят, не меньше — была обычным баром в рабочем районе, где подавали пиво и гамбургеры, где друзья встречались пообщаться и посмотреть в хорошей компании трансляцию спортивного матча. В баре Мэрфи семнадцатилетняя Кэрол попробовала свой первый противозаконный алкоголь. Правда, ее фальшивое удостоверение личности обмануло лишь бармена, подрабатывающего здесь неполный рабочий день, но уже через пять минут Доналд Мерфи, хозяин бара, вышвырнул ее вон. Ничего удивительного. Доналд Мерфи знал всех подростков в округе. Отец шестерых детей, он был хорошо известен на местных футбольных и бейсбольных полях, где тренировал детей и судил матчи. Для Кэрол и многих ее друзей он был и наставником, и отцом. Войдя в бар, Кэрол поняла, что надеется встретить здесь Доналда. Сейчас ей не помешало бы его ирландское обаяние, его практичность, его житейская мудрость… У мужчины за стойкой бара были иссиня-черные волосы и очень знакомый разворот плеч, а когда их взгляды встретились, то от изумительной синевы его глаз у Кэрол закружилась голова. Он узнал ее. В его глазах калейдоскопом сменилась целая гамма чувств — удивление и гнев, радушие и настороженность. — Карли? Его низкий звучный голос словно повернул время вспять. Не сосчитать, сколько раз он называл ее по имени в детстве, отрочестве и юности… иногда сердито, иногда с любовью, иногда со страстью… Кэрол с трудом восстановила дыхание, откашлялась, чтобы сказать что-нибудь. Но что? Алекс когда-то столько всего значил для нее. Он был и противным мальчишкой из квартиры напротив, уничтожившим ее праздничный торт, и симпатичным подростком, с которым она впервые по-настоящему поцеловалась, и парнем, который помог перевезти ее жалкие пожитки в университетское общежитие, и, наконец, мужчиной, предложившим ей выйти за него замуж. Кэрол почувствовала слабость в ногах и с облегчением опустилась на высокий барный табурет. Она не видела Алекса восемнадцать лет. Именно столько лет прошло с тех пор, как Кэрол отвергла его предложение. Ей было двадцать два, и она положила глаз на перспективного молодого юриста из фирмы в центре Сан-Франциско, где тогда работала. Она понятия не имела, получится ли у нее что-нибудь с Блейком, но была абсолютно уверена, что если скажет «да» Алексу, то навсегда останется в Потреро-Хилл. Алекс подошел к ней. Он стал как будто выше ростом, раздался в плечах, заматерел, на висках поблескивала седина, но подбородок остался таким же упрямым, а губы такими же соблазнительными. Кэрол затаила дыхание. Поразительно, как остро она отреагировала на мужчину, которого не видела почти два десятилетия, но Алекс всегда так действовал на женщин. Все из-за его ирландской внешности, из-за потрясающего контраста жгуче-черной шевелюры и светлых голубых глаз. Сопротивляться такому сочетанию просто невозможно. Кэрол перевела взгляд на его руку. Обручального кольца не было, но это вовсе не значит, что он не женат. — Что желаете? — спросил Алекс, как спросил бы любого другого посетителя. Тон ровный, взгляд настороженный. И это было просто… неправильно. — Карли? — снова окликнул он уже несколько раздраженно. — Я не могу стоять тут целый день. — Прости. Я выпью пива. Любого. — Пива… не шутишь? Разве ты не перешла на более изысканные напитки? — съязвил он. — Пиво меня вполне устроит, — сказала Кэрол, не дрогнув под его вызывающим взглядом. Судя по его реакции, за прошедшие годы мнение Алекса о ней явно не улучшилось. Он налил пива, поставил перед ней стакан и отошел к другому клиенту. Отлично, передышка ей сейчас не повредит. Цедя пиво, Кэрол обвела взглядом помещение. Большинство столов заняты, вокруг бильярдного стола в глубине зала толпятся игроки. Вполне приличная публика, и молодежь, и пожилые люди, и старики. Одеты демократично, без изысков. Ее вечернее платье сильно выделяется на общем фоне, но, пожалуй, она неуместно выглядела бы здесь и в своих фирменных джинсах. Она давным-давно переросла этот бар. За стойкой появилась молодая женщина в черных брюках и белой блузке: — Прости, Алекс, не думала, что так сильно задержусь. — Не переживай. Женщина занялась посетителями, сидевшими у стойки, а Алекс подошел к Кэрол: — Красивое платье, Карли. — Я бы поблагодарила тебя за комплимент, если бы не твой саркастичный тон. Алекс посмотрел ей в глаза: — А чего ты ожидала? — Ничего. Даже не подозревала, что встречу тебя здесь, — призналась Кэрол. Он явно ей не поверил: — Тогда что ты здесь делаешь? — Просто зашла выпить. — Сюда? Из всех баров в городе ты решила выпить здесь? — Ей явно не удалось развеять его недоверие. — Это было импульсивное решение. — Кэрол помолчала. — Неужели ты все еще злишься на меня? — Я не злюсь. Даже не вспоминал тебя все эти годы. Как, не сомневаюсь, и ты меня. Сбежав, ты ни разу не оглянулась назад. Я прав? — Старалась не оглядываться, — признала его правоту Кэрол. — И все-таки ты здесь. — Алекс прислонился к буфету позади него, скрестил руки на груди. — Так что же ты здесь делаешь? — Захотелось повидаться с мамой. — Кэрол не была уверена, что причина в этом, но никакая другая не пришла в голову. — Я думал, что вы не общаетесь. — Давно не общались. После серьезной ссоры. Алекс кивнул: — Она мне говорила. — Ты видишься с моей мамой? — Глупый вопрос. Конечно, они видятся. Алекс ведь работает у Мерфи. — Да, конечно. Как я не подумала. В конце концов, это же бар. — Не здесь, — возразил Алекс. — Нора больше не пьет. Обычно мы сталкиваемся в закусочной. — Мама бросила пить? — удивилась Кэрол. — Сразу после вашей ссоры. — Он сурово взглянул на нее. — Она сильно переживала из-за того, что испортила твой день рождения. — Еще бы ей не переживать. Ты даже не представляешь, как безобразно она себя вела, — вскипела Кэрол. — Это было унизительно. — Не только для тебя… для нее тоже… Она всегда любила тебя. — Помолчав, Алекс добавил: — Даже когда подводила. — И очень часто. — Может быть. Но тебя смущали не только ее ошибки, но и то, кто она, какая она. Она была недостаточно хороша для тебя. Никто в этом районе не был достаточно хорош для тебя, включая меня. Так какого черта ты сюда явилась? Атака оказалась столь неожиданной, что Кэрол совершенно растерялась. — Сегодня мой день рождения, — выпалила она. — Мой сороковой день рождения. — Я прекрасно знаю, сколько тебе лет и какой сегодня день. Но ты не ответила на мой вопрос. — Сама не знаю, — вздохнула Кэрол. — Дни рождения всегда меня угнетали, и, думаю, этот не будет исключением. — Насколько я помню, у тебя были хорошие дни рождения. — Да что ты говоришь? — усмехнулась она. — Вроде того, когда ты испортил мой именинный торт? Алекс удивленно вскинул брови: — О чем ты? — Когда мне исполнилось восемь лет. Ты толкнул Питера, он упал головой в мой торт, и у него загорелись волосы. Алекс невольно улыбнулся и сразу стал похож на ее лучшего друга детства, того, кто любил ее. — Да, помню. Ты жутко разозлилась и испугалась, что твое желание не исполнится. Кстати, ты так и не рассказала мне, что тогда загадала. — Он вопросительно взглянул на нее. — Какая разница? — Кэрол схватила со стойки свой стакан и глотнула пива. — Так что же все-таки случилось сегодня? Почему ты не празднуешь свой день рождения с мужем и детьми? — поинтересовался Алекс. — Я была с ними… — И? — Дети уехали с вечеринки. У них оказались дела поважнее. — Важнее дня рождения матери? Кэрол вопрос не понравился. Еще больше ей не понравилось понимание, вспыхнувшее в глазах Алекса. Он всегда видел ее насквозь, однако незачем ему знать, что ее жизнь вовсе не такая идеальная, как она планировала. Не стоило ей сюда заходить. Но и уйти она не могла, поскольку пообещала матери, что подберет ее через несколько часов. Хотя в баре оставаться совсем необязательно. Можно покататься по улицам или съездить домой, переодеться и вернуться за матерью. Только возвращение домой может обернуться объяснением с Блейком, чего она просто не выдержит… Хотя, может, Блейк все еще развлекает своих друзей на приеме в честь ее дня рождения. — Что с тобой творится? — прервал ее размышления Алекс, задумчиво разглядывая ее. — Кажется, этот день рождения ударил меня сильнее, чем я подозревала. — Бр-рр! — передернул плечами Алекс. — Сорок лет! Какой кошмар. Слава богу, я еще не там. — Ты всего на месяц меня моложе. — Вот именно. Я еще молод. — Ну, спасибо, — холодно произнесла Кэрол. — Карли, знаешь, что всегда восхищало меня в тебе? — Вряд ли многое. — Ты всегда точно знала, чего хочешь. У тебя был четкий план на будущее. И ты шла к своей цели решительно и безжалостно. — Ты это во мне ненавидел, — напомнила ему Кэрол. Алекс наклонил голову: — Только потому, что твои планы уводили тебя от меня, но я все равно восхищался твоей целе-устремленностью, твоей энергией. А сейчас я вижу в твоих глазах сомнение… как будто ты не знаешь, что будешь делать через пять минут, а уж тем более через пять лет. Кэрол отхлебнула еще глоток пива и честно призналась: — Ты прав, не знаю. Алекс, я думала, что буду счастливее. — Ну, ты меня удивила. Не ожидал от тебя признания, что твоя жизнь не идеальна. — Я тоже удивлена, но так оно и есть. — Учитывая то, что ты бросила меня ради лучшей жизни, не стану отрицать, что мне приятно слышать это, — откровенно сказал он. — Алекс, я не подходила тебе. Наши желания совершенно не совпадали. — Я просто хотел тебя. Это ты все осложняла. — Может быть, ты прав. Я никогда не выбирала легкий путь, — вздохнула Кэрол. — Значит, сегодня случилось что-то из ряда вон? Кэрол задумалась. Она никогда ни с кем, даже с подругами, не говорила о своей личной жизни, но сейчас перед ней парень, который видел ее с самой худшей стороны. Что она потеряет, если скажет правду? Он не входит в ее нынешнее окружение, он не часть ее мира, и, скорее всего, они снова увидятся лет через десять. — Думаю, у моего мужа интрижка. Или он собирается ее завести, — выпалила Кэрол. — Паршиво. — Да, паршиво. Видел бы ты женщину, с которой он флиртовал. Совсем молодая. Просто омерзительно. — И что ты собираешься делать? — А какой у меня выбор? Я вышла за него замуж. Я родила от него детей. Если мы разойдемся, вряд ли дети станут скучать по Блейку, последние несколько лет он почти ими не занимался. — Кэрол помолчала, пытаясь подавить еще одно откровение, рвущееся наружу. — Но и я немногим лучше его. Я слишком увлеклась ролью идеальной жены и не всегда была хорошей матерью. Я всегда ставила на первое место Блейка, а детей отодвигала на второй план. Я хотела, чтобы у них было детство, какого не было у меня. Деньги, большой дом, шикарные каникулы, модная одежда. Это казалось мне главным, и я делала для этого все, что могла, а теперь мне кажется, что мы стали чужими. Мои дети выросли. Они удрали с моего дня рождения еще до того, как я разрезала торт. Но как я могу винить их, если сама много раз поступала точно так же? Сегодня, задувая свечи, я обвела взглядом зал и поняла, что никто из присутствующих не знает меня — настоящую меня, и это меня потрясло. — Ты избавилась от себя, настоящей, когда вышла замуж. Тебе не терпелось при первой же возможности отбросить свою прежнюю жизнь. Я чувствовал твое нетерпение задолго до того, как ты отвергла меня. Спасаясь от его пронизывающего взгляда, Кэрол отпила пива. Ей было неловко. Алекс оживил в ней чувства, которые она считала давно умершими. Пора сменить тему: — А как ты живешь, Алекс? Ты женат? — Разведен. — Мне жаль. — Но ты не удивлена. Как ты тогда сказала? Вспомнил… ты не годишься для брака. Кэрол вздохнула: — Алекс, неужели ты действительно хочешь об этом вспоминать? Ворошить наше прошлое? Он пожал плечами. — Вот ты мне и скажи. Это ты явилась в мой бар. — Твой бар? А что случилось с Доналдом Мерфи? — Он отошел от дел. Продал мне бар пять лет назад. А ведь Алекс гордится собой, подумала Кэрол, глядя в его глаза. Он добился того, чего хотел всегда: стал сам себе хозяином. Она испытала легкое удивление. У Алекса были мечты, но он никогда не строил конкретных планов их осуществления. Она явно его недооценила. — Замечательно. Ты всегда любил этот бар. — И сейчас люблю. — Алекс окинул помещение довольным взглядом. — Без преувеличения это мой дом. После развода я занял квартиру наверху. — У тебя нет детей? По его лицу промелькнула тень. — Нет. Я хотел детей, но все думал, что успеется, а потом оказалось слишком поздно. — Он помолчал. — Поверить не могу, что у тебя дети-подростки. — Я забеременела сразу же после свадьбы. Блейк хотел иметь настоящую семью, да и я тоже, и мы не видели причин ждать. У него было столько же планов, сколько у меня. И сейчас есть. На следующий год он хочет баллотироваться в сенат. — Твоя мама рассказывала, что у твоего мужа амбиций еще больше, чем у тебя. — Поверить не могу, что вы с мамой болтаете обо мне. — Не часто, но случается, — сказал Алекс. — Разговаривая со мной о тебе, вспоминая старые времена, она немного облегчает свою боль от разлуки с тобой. — Я никогда не хотела причинить ей боль, — вздохнула Кэрол. — И поэтому не разговаривала с ней десять лет? — Я посылала ей открытки. Но она устроила жуткий скандал, опозорила нас. Блейк не хотел видеть ее в нашем доме, рядом с нами и нашими детьми. — То есть это было его решением? — с вызовом спросил Алекс. — Я думал, что к твоему честолюбию прилагается сила воли. Или ты и от нее отказалась, когда вышла замуж? — Обо мне теперешней ты ничего не знаешь. — Кэрол соскользнула с табурета. — Мне пора. — Становится жарковато? — В этом разговоре нет никакого смысла. — А должен быть смысл? Мы просто наверстываем упущенное. — Не похоже. — И не думаю, что ты готова уйти. — Я сказала маме, что подвезу ее после работы. Мне нужно убить время, но не обязательно убивать его здесь. — Почему бы нам не подняться наверх? Ее бросило в дрожь. Неужели он предлагает ей переспать? Она должна бы рассердиться, прийти в ярость, но ощутила нечто похожее на возбуждение. — Продолжили бы разговор, — добавил Алекс, прищурившись. — Ты же не думаешь… — Нет, разумеется, нет, — поспешила она убедить… его? Себя? — Я замужем. — Верно. Не самое удачное предложение. У меня есть идея получше. — И какая же? — Сюрприз. Кэрол недоверчиво взглянула на него: — Не люблю сюрпризы. — Я помню. Ты любишь все планировать заранее и держать под контролем каждое мгновение своей жизни, но ты вернулась за воспоминаниями, так пройди по этой дорожке до конца. Я не хочу, чтобы ты упустила что-то важное. — О чем ты? — Не спеши. — Алекс повернулся к барменше. — Я скоро вернусь. — Когда женщина кивнула, он исчез за дверью позади стойки и вернулся через пару секунд с теплой курткой. — Тебе это понадобится. — Вряд ли мне понравится твоя идея, — не слишком уверенно возразила Кэрол, однако куртку взяла. Алекс усмехнулся: — Ну, это была бы не первая моя плохая идея, особенно касающаяся тебя. — Тебе всегда удавалось уговорить меня на что угодно. — Только когда ты втайне хотела того же самого. Кэрол снова подумала, как хорошо он ее знает. Прошло почти двадцать лет, но она опять почувствовала себя девчонкой… и, черт побери, не так уж это и плохо. Почему бы не отбросить здравый смысл всего на одну ночь? Ей сорок. Завтрашний день и реальность вернутся очень скоро. * * *