Роман Куликов Ежи Тумановский 11 страница

Судя по тому, что в запаянном, чуть поржавевшем ведре не было даже капли влаги, друг давненько не посещал эту стоянку. Сталкер опустился на табурет и вздохнул. Отчасти с облегчением, отчасти с сожалением. Радовало то, что слова бандита не подтвердились, огорчало же, что не удалось обнаружить никаких следов присутствия Лиона. Возможен вариант, что они с Ивой ошиблись. Хотя Василий Андреевич и утверждал, что сведения проверенные, но слова без доказательств всегда оставались лишь словами.

«Ну, ничего! – мысленно подбодрил себя Кремень. – Пока все идет по плану. Буду ждать».

Он хлопнул себя по коленям, решил, что нужно перекусить и попить чаю, поднялся, скинул рюкзак, взял ведро и вышел наружу.

Оказавшись на крыльце, сталкер немного постоял, оглядывая окрестности. Впереди простиралась поляна, украшенная едва различимыми аномалиями, справа темнел злополучный лесок, слева испускал видимое даже днем свечение от скопившихся артефактов Анютин овраг.

Этот пейзаж непонятно почему – ведь Кремень видел его уже не раз – показался сталкеру необычайно красивым. Настолько, что дух захватывало. Он полюбовался природой еще несколько минут, потом улыбнулся, удивляясь тому, насколько стал сентиментальным, и пошел к колодцу.

Но на полпути до цели остановился. Что‑ то внезапно его встревожило. Нет, не чувство опасности или скрытой угрозы. Нечто другое, неосознанное, но вызывающее неприятное чувство беспокойства. Кремень огляделся. Внимание привлек другой дом, обосновавшийся примерно на таком же расстоянии от колодца, как тот, где они с друзьями устраивали привал. С места, где стоял сталкер, можно было различить разбитые окна без стекол, перекошенные дверные косяки и зияющие дырами фронтоны.

Нахмурившись, он решил подойти поближе. И когда, наконец, смог рассмотреть полуразвалившееся строение, понял, чем было вызвано беспокойство. Все стены, дверь и окна были изрешечены пулями. Рамы разлетелись, наличники отвалились, доски расслоились и торчали острыми щепами. Видимо, неслабая была перестрелка. С нехорошим предчувствием Кремень решил осмотреть место боя более тщательно. Что‑ то толкало его туда, необъяснимо тянуло, настаивало, чтобы он заглянул в это старое израненное жилище…

Поставив ведро на землю, он снял с предохранителя автомат и пошел к дому. Адреналин заставил сердце сильнее гнать кровь по венам. Кремень так не волновался даже перед атакой кровососов. Но сейчас причина, из‑ за которой сталкер взмок и тяжело дышал, лежала где‑ то за чертой осознания. Он поднялся на крыльцо, стараясь идти как можно тише, но…

Скрипнула под ботинком рассохшаяся половица, сердце еще отчаяннее застучало в груди, глаза сузились, словно предчувствуя ужасное зрелище. Простреленная дверь едва не ввалилась внутрь от его толчка, повиснув на одной петле и громко стукнув по полу нижним краем. От напряжения сталкер даже забыл все ругательства. Осторожно, на полусогнутых, он миновал небольшие сени и прошел в комнату…

На полу, повернув в сторону входа голову, лежал Лион, в обычной жизни Сергей Калябин, и незрячими глазами смотрел на Кремня. Во лбу у друга зияло черное пулевое отверстие, тонкая струйка крови, сбежав вниз, оставила темную дорожку на светлой коже.

– Нет! – вскрикнул сталкер и бросился к Лиону, но, сделав несколько шагов, остановился.

Убитый выглядел так, словно погиб всего несколько часов назад. Кожа еще не успела утратить свой естественный цвет. Ужасная мысль пронзила мозг Кремня раскаленной иглой, заставив пошатнуться и покрыться холодным потом.

– Сашка! – сорвалось с губ имя сына.

Сталкер стоял рядом с телом друга, глядя прямо перед собой. Грудь вздымалась от глубокого дыхания. Он пытался собраться с мыслями.

Если Лиона убили недавно, значит половина «цепи судьбы», скорее всего, была у него. И если доктор не ошибся… значит, его сын… значит, Сашка…

Сталкер не мог даже мысленно произнести слово «мертв». Это было выше его сил.

Он схватил стоявший рядом стул без спинки и шарахнул им об стену, расшибив в щепки. Нет! Не может быть!

Кремень сжал кулаки и закричал. В нем сейчас было столько боли, гнева, ярости, отчаяния, что ему было плевать на любые опасности, на любых мутантов или мародеров. Он готов был выйти один против тысячи и разорвать всех голыми руками…

Потом настало время тишины.

Сталкер прикрыл ладонью глаза и стоял, опустив голову. Тугой ком подступил к горлу. В груди стало пусто и больно…..

«Опоздал ты, Кремень, – словно кто‑ то чужой произносил слова в его голове. – Опоздал…»

И тут в памяти всплыли слова Кроки, произнесенные ночью у костра: за просто так Кремнем не назовут!

Да! Он – Кремень! Кремень! И никакой Зоне не забрать у него сына! Сашка жив!

До боли закусив кулак, он заставил себя немного успокоиться. Собравшись с мыслями, снова попытался рассуждать логически.

Итак, Лион мертв. И судя по виду, убит совсем недавно. Но по информации Ивы, похожего на Серегу сталкера люди из банды Филина застрелили… если взять самый ближний срок, то неделю назад. С Сашкой в это время все было относительно нормально, ведь Кремень звонил жене из гостиницы и от Ивы.

Выходит, бандит соврал? Но тогда кто устроил здесь маленькую войну? Сталкер втянул воздух. Порохом не пахнет. Ветра нет, особых сквозняков тоже. Не мог же запах так быстро улетучиться?!

У Кремня появилась одна догадка. Он осторожно подошел ближе к телу Лиона. Ведь если его убили мародеры, то эти твари могли запросто сделать из тела ловушку, прижав куда‑ нибудь под руку гранату с выдернутой чекой. Рисковать не имело смысла. Тем более что спешить уже некуда. Он внимательно оглядел место, где упокоился друг, и его самого. Убедившись, что ловушки нет, присел рядом и начал более тщательный осмотр, замечая мелкие детали.

Рядом с Лионом валялся разряженный пистолет, на полу поблескивали гильзы, чуть в стороне лежала пустая обойма. Автомата не было: либо бандиты забрали, либо Серега бросил его еще по пути сюда, потому что ни одной стреляной гильзы от «калаша» Кремень не нашел. Похоже, преследовали Лиона достаточно долго – несколько раз ранили, он успел сделать себе перевязку на руке и наложить пластырь на бок. Вот краешек выглядывает из‑ под простреленной и потемневшей от крови рубашки.

Кремень расчехлил охотничий нож, острием приподнял ткань над раной и увидел сантиметровые белые ворсинки, проросшие из кожи вокруг пластыря. Именно их он и надеялся найти. Отодвинул в сторону воротник рубашки друга и мрачно кивнул самому себе: вся шея Лиона заросла тонкими белыми волосками – «паучий пух» опутал мертвое тело своими нитями, которые сразу начали съеживаться, когда на них попал свет. Сталкер опустился на колени рядом с другом и осторожно разрезал на нем одежду. Когда материя расползлась в стороны, Кремень, как и ожидал, обнаружил, что все тело покрыто тонким белым ворсом.

Растительных аномалий в Зоне несколько, и «паучий пух» – одна из них. В принципе, неопасная и довольно редкая. Разносимый ветром «паучий пух» очень походил на куски разорвавшейся паутины, откуда и получил первое слово в своем названии. Второе же – от «жгучего пуха», другой растительной аномалии, штуки весьма противной и при контакте причиняющей боль.

«Паучий пух» прорастал в основном на трупах. Цепляясь, он проращивал свои нити, вырабатывая при этом вещество, которое приостанавливало процесс разложения. И давно умершее существо, оплетенное этой аномалией, выглядело так, будто рассталось с жизнью только что.

Паразитирующее растение успело прорасти практически везде на теле Лиона, а это значило, что он погиб больше недели назад. И получалось, что не он был причиной несчастий Сашки – укуса собаки, алкогольного отравления, – а кто‑ то другой.

У сталкера немного отлегло от сердца. Но он досадовал, что не может позвонить домой, справиться у Гали о здоровье сына. Еще он горько сожалел о смерти друга. Как же Кремень не хотел в это верить! Всю дорогу он старательно гнал от себя мысли об этом, уверял себя, что с Лионом все в порядке, что они встретятся, крепко обнимутся, посидят у костра на пути к Периметру, уходя из Зоны…

Сталкер набрал в легкие воздуха, задержал дыхание и медленно выдохнул, потом сел на пол рядом с трупом и опустил голову на ладони. Что же ему делать теперь? Где и кого искать? Вероятнее всего, человека из банды Филина. Наверное, у него и находится половина «цепи судьбы». Лиона, несомненно, обыскивали и, видимо, нашли артефакт.

Сталкер снова осмотрелся и заметил в углу комнаты что‑ то знакомое. Быстро поднялся, подошел и подобрал пустой вещмешок. На плотной материи суровой нитью была вышита голова льва. Мешок Лиона. Сталкер обшарил глазами пол вокруг и вдруг замер. За ножкой стола так, что сразу и не заметишь, валялась жестяная коробка. Та самая, что подарил Бриг! Она была пуста. Радость наполнила сердце Кремня. Значит, он прав! Вряд ли Лион стал бы таскать пустую коробку, следовательно, артефакт забрал кто‑ то из мародеров.

Ива сказал, что банда ушла в Зону пару дней назад. Искать их здесь – все равно что искать иголку в стоге сена. Придется возвращаться в город и ждать там.

Может, так даже лучше – будет время подумать, как поступить с носителем артефакта. Что ему предложить, что сказать? Ведь когда речь шла о Сереге, Кремень даже не задумывался над этим вопросом. Но сейчас… Как он сможет убедить совершенно незнакомого человека в том, что тот должен прожить жизнь, максимально заботясь о себе, своем здоровье, отказаться от вредных привычек ради его сына? Вопрос сложный, требующий осмысления и тщательной проработки.

Оставаться здесь больше не имело смысла. Надо было возвращаться за Периметр. Кремень еще раз посмотрел на друга, протянул руку и закрыл ему глаза, потом поднялся.

Сходил за оставленным в соседнем доме рюкзаком, вернулся, вынул флакон с горючей жидкостью и полил ею останки Лиона. После чего подобрал с пола разряженный пистолет и еще несколько секунд постоял рядом с другом, молча прощаясь. Потом достал коробок, чиркнул спичкой и бросил ее к ногам трупа. Полыхнула горючая жидкость. Следом, съеживаясь и потрескивая, мгновенно вспыхнул паучий пух. По телу Лиона пробежала огненная дуга. Кремень отвернулся и вышел из дома, который стал последним прибежищем для его друга.

Он шел не оглядываясь, внимательно следя за тем, куда ступает, а позади него занималось зарево пожара. Огонь не только станет Лиону погребальным костром, но и очистит его тело от скверны Зоны. Через какое‑ то время за спиной раздались хлопки, похожие на выстрелы: лопался шифер на крыше. Кремень печально улыбнулся: вот и прощальный салют для сталкера Сереги Калябина.

Изможденный Антон шел уже несколько часов. Его ориентир давно миновал точку зенита, и периодически молодой человек сбивался с выбранного направления. Вовремя спохватываясь, он корректировал свой путь сообразно собственным представлениям и догадкам. Встречавшиеся аномалии делали дорогу крайне сложной и запутанной. Не единожды ему приходилось возвращаться по своим следам, чтобы выйти из тупика, устроенного ловушками.

От постоянного напряжения усталость навалилась гораздо быстрее, чем он ожидал. Через пару часов Антон уже еле переставлял ноги. С водой снова было туго – все его запасы остались возле поляны. Сейчас он обрадовался бы даже небольшой лужице или ручейку. Но как нарочно, почва под ногами везде была сухая, без единого намека на близкую влагу.

Словно издеваясь над ним, по небу проплыла небольшая тучка, оросив Зону под собой мелким коротким дождичком. Сначала Антон обрадовался. С блаженной улыбкой поднял лицо к небу, но через минуту, когда от дождя не осталось и следа, а из‑ за тучи снова появилось солнце, выругался, вспоминая все нецензурные слова, которые знал. Он пытался облизать влажные листья, но жажду это не утолило, а наоборот, усилило.

Вскоре Антон окончательно выбился из сил и решил отдохнуть. Молодой человек присел между корнями дерева, прислонившись спиной к стволу. Устало закрыл глаза и тут же почувствовал, что проваливается в забытье. Организм требовал сна. Но Антон прекрасно понимал, что если заснет, то может уже не проснуться. Он хотел протереть глаза, но, забыв, что в руке у него пистолет, больно приложил им себе по скуле. Прикосновение холодного металла на время привело парня в чувство.

Он посмотрел на оружие в своей руке. Гладкие и при этом четкие линии, простота и законченность форм. Это всегда поражало. Не было в мире ничего другого, что так же сочетало в себе столько, казалось бы, совершенно не совместимых качеств, как оружие. Во все времена люди восхищались им, любили его и боялись. Оно придавало силы, вселяло уверенность и вместе с этим показывало всю человеческую слабость и беззащитность.

Вот и сейчас наличие заряженного пистолета должно было укрепить дух Антона, взбодрить, но он, наоборот, неожиданно почувствовал себя ничтожно маленьким, потерянным, лишним в этой жизни. На глаза сами собой навернулись слезы. Во рту стало горько, а в душе пусто. К усталости добавилась апатия ко всему, что его окружало и происходило. Антон закрыл глаза, и ему почудилось, что он проваливается в пылающую черным пламенем бездну…

Вой, раздавшийся неподалеку, заставил его вскочить и испуганно оглядеться. Страх сразу нарисовал в воображении стаю псевдособак, с налитыми кровью глазами преследующих убийцу сородичей. Антон сразу посмотрел вверх, выискивая подходящий сучок, чтобы забраться на него. Но вой раздался снова, только уже немного дальше и тише. Молодой человек постоял несколько минут, напряженно вслушиваясь в звуки леса. С облегчением решив, что пока находится в относительной безопасности, он шмыгнул носом, вытер его рукавом и, несмотря на усталость, снова отправился в путь.

Прилива сил, вызванного страхом, хватило минут на тридцать, после чего вернулась усталость, разлилась по конечностям свинцом. Ноги еле шагали, руки опускались. Пистолет едва не выпадал из ослабевших пальцев. Но Антон заставлял себя идти вперед.

С каждой минутой становилось все труднее определять аномалии. Несколько раз он едва не попал в ловушки, которые Зона будто специально прятала в самых неожиданных местах. Удача пока оставалась на стороне Антона, и ему удавалось вовремя заметить смертельную опасность, но он и сам знал, что долго так продолжаться не может. Рано или поздно один неверный шаг станет последним в его жизни. И случится это скорее рано, чем поздно.

Погода сменилась, и небо в очередной раз стало серым от туч. Антон все же надеялся, что вскоре пойдет дождь и наконец получится утолить жажду. Он был так поглощен мыслями о воде, что не заметил впереди новой опасности. Дикий кабан рыл землю возле одного из деревьев. Увидев Антона, мутант насторожился. Маленькими, черными, подслеповатыми глазками он провожал человека, неуверенно шагающего в нескольких метрах от него. Ноздри раздувались, голова опустилась в положение для атаки.

В этот момент Антон пошатнулся. Его мотнуло в сторону кабана, и тот, расценив это движение как агрессию, ринулся вперед, намереваясь пронзить человека парой длинных изогнутых клыков. Осуществить задуманное помешала оказавшаяся на пути кабана аномалия. «Жим‑ жим» подхватил его и за считанные секунды скрутил, ломая кости, разрывая мышцы. Теплая кровь брызнула в стороны. К ногам Антона с глухим стуком упал изуродованный труп, заставив отшатнуться.

У парня не осталось сил даже бояться. Он меланхолично поплелся дальше, но почти сразу увидел то, от чего сердце едва не выпрыгнуло из груди. Справа, в просвете между деревьями, можно было четко разглядеть тянущийся к небу черный дым.

Дым – значит огонь, огонь – значит люди… сталкеры. Они помогут выбраться. И хотя с собой у него ничего не было, Антон не сомневался, что сумеет договориться. И даже мысли не допускал, что это могут быть бандиты. Собрав остатки сил и воли, он пошел среди аномалий, едва сдерживаясь, чтобы не побежать. Но случай с кабаном наглядно показал, что этого лучше не делать.

Лес почти закончился, меж стволов проглядывали дома заброшенного поселка.

Радости Антона не было предела. В следующую секунду впереди из‑ за домов, со стороны дыма, раздались хлопки выстрелов. Парень резко остановился, сердце екнуло. Редкая беспорядочная стрельба продолжалась. Он не знал, кто, в кого и почему стрелял, но категорически не хотел это выяснять.

Усталость мешала думать трезво. Одно желание сейчас превалировало над остальными – избежать встречи с бандитами. Решение созрело внезапно: дождаться, пока перестрелка закончится. Среди победителей наверняка будут раненые, которых придется отправить за Периметр. По их следам он и выберется.

Антон пошел вдоль опушки, оставляя звуки стрельбы справа. Обогнул поселок, оказавшийся небольшим – около десятка домов, – и вышел на открытую местность. Почти сразу его окликнули.

– Эй! – Вооруженный человек находился метрах в двадцати. Антон вздрогнул, вскинул руку с пистолетом и выстрелил. Потом развернулся и так быстро, как только мог, направился обратно в лес.

* * *

Кремень вышел из поселка, заранее решив, где остановится на ночлег. До выбранной стоянки было далеко, поэтому сталкер сразу взял резвый темп. Неожиданно краем глаза он заметил слева, по краю леса, движение. Развернувшись в сторону возможной опасности, увидел, что от деревьев, шатаясь, идет парень и, похоже, едва держится на ногах. Он пытался обнаружить аномалии, неумело имитируя позицию «щуп». Только ослабевшая рука с растопыренными пальцами не была выставлена вперед, а моталась где‑ то возле бедра.

«Новичок! – сразу понял Кремень. – И не жилец. Так по Зоне долго не пройдешь».

– Эй! – позвал он.

Парень испуганно вскинул голову, посмотрел на сталкера каким‑ то безумным взглядом и вдруг выстрелил в него из пистолета. Потом развернулся и побежал.

Кремень бросился ничком на землю, сдернул с плеча автомат, немного выждал и резко привстал, прижав приклад к плечу. Он увидел, что парень оступился, упал, неуверенно поднялся и снова побежал, направляясь при этом прямо в «трамплин».

– Стой, идиот! – крикнул сталкер, но бедолага и не думал останавливаться. Через несколько шагов он на всем ходу влетел в аномалию.

«Трамплин» издал что‑ то похожее на «хак! ». Несчастный отлетел на несколько метров, упал на спину и больше не двигался. Кремень еще раз выругался и побежал к нему.

Парень был жив. Без сознания после удара о землю, сильно обезвожен, но жив. Кремень ничуть не злился из‑ за того, что тот по нему стрелял, догадываясь, что парнишка просто испугался, но и особой жалости не испытывал.

Он забрал пистолет, достал флягу, смочил кусок бинта и приложил к губам парня. Тот не отреагировал. Тогда сталкер плеснул немного воды ему на лицо, но «идиота», похоже, здорово шарахнуло.

Вздохнув, Кремень задумался о том, что ему делать с этим «подарком». Оставить его лежать здесь он не мог – парень наверняка станет чьей‑ нибудь добычей, но и возиться с ним не было особого желания. Самым идеальным вариантом представлялся такой: сейчас бедолага придет в себя, он, Кремень, оставит ему еды и пищи, а сам отправится дальше. Но что‑ то подсказывало, что так легко отделаться не получится. Словно в ответ на его мысли, в этот момент волосы на затылке зашевелились, мурашки пробежали по позвоночнику, и сталкер почувствовал, что из леса за ним кто‑ то наблюдает.

С того момента, как Антона оставили возле Белого камня, не прошло и пяти часов, но за это время Мякиш осознал, насколько ошибочны были его представления о том, что ждет его впереди.

Зона оказалась не такой, как на «обкатке», и не такой, какой виделась ему сквозь дурман наркотического зелья, когда он шагал под конвоем опытных сталкеров‑ бандитов. Теперь, отрешившись от других проблем, Мякиш смог по достоинству оценить сумрачное величие Зоны.

От Белого камня простирался редкий лес, выстланный, точно ковром, удивительно плотным ярко‑ зеленым мхом. То тут, то там среди обычных деревьев виднелись настоящие чудовища растительного мира: толстые, в четыре охвата березы с длинными змеящимися ветвями; черные, словно взорванные изнутри пни такого размера, что на них можно было устроить небольшую танцплощадку; трава со стеблями толщиной в человеческую ногу. Кое‑ где одиноко и тоскливо возвышались абсолютно ровные серые сухие столбы, бывшие некогда живыми деревьями, но проигравшие в неравной борьбе с капризами Зоны.

Это не могло быть следствием только радиации, которую дожди иногда приносили сюда из других, отравленных, мест. Единственное, что могло так изуродовать лес, находилось здесь и сейчас, продолжая угрожать всему живому. Аномалии, или – как их называли сталкеры – ловушки. Эти порождения Зоны были щедро разбросаны по всей округе, и местная флора просто начала приспосабливаться к жизни с новыми соседями.

Над головой висело серое небо, почти белесое в зените и темнеющее, чуть ли не до черноты, ближе к краям видимого горизонта. От этого осеннего неба тянуло прохладой, еще не способной принести ощущение настоящего холода, но вполне ощутимой. Воздух стал совсем другим: к обычным ароматам разнотравья теперь отчетливо примешивались неожиданные в такую погоду запахи озона и разогретой, словно в лютую жару на солнце, влажной земли.

Первые метров сто Филин с Мякишем прошли почти так же, как по дороге к Белому камню. Бандит с выпрошенным наконец детектором аномалий мелко семенил впереди, постоянно поворачивая голову то вправо, то влево. Глядя на его напряженную спину, шагающий позади Мякиш вдруг осознал неуместность своего бодрого и слегка рассеянного состояния. Бандит, не раз бывавший в Зоне, боялся, и это означало, что опасность рядом. И разведчику не следовало просто исполнять роль почетного конвоира. Дед Ефим, то есть Крот – ведь в ходке не должно быть настоящих имен, – говорил на «обкатке», что в Зоне, как и в смерти, каждый сам по себе. И всегда нужно вести себя так, словно идешь один, даже если рядом есть десяток верных товарищей. Кто этого не понимает – долго в Зоне не живет. Настоящий сталкер – всегда одиночка.

Поэтому Мякиш замедлил шаг и позволил Филину отойти вперед на дистанцию в двадцать метров, которую велел держать в ходке дед Ефим. И все сразу изменилось.

Филин был теперь где‑ то далеко, и хотя при необходимости Мякиш легко мог стрелять, не задев его, по любому агрессору, ощущение одиночества вдруг перехватило горло сухим спазмом. Осознание того, что до другого человека всего‑ то два десятка метров, давало некоторое успокоение разуму… но не чувствам. Опасность была повсюду. Мякиш ощущал ее так же остро и явно, как чувствовал бы холод пистолетного ствола, приставленного к затылку. И хотя опасность не имела четкого физического воплощения – никто не прятался в кустах, оценивая жертву холодным взглядом, не готовился к прыжку, выпуская длинные когти, – но любой неверный шаг грозил мгновенным летальным исходом вне зависимости от физической силы и количества оружия у человека.

Лес вокруг стал восприниматься совсем иначе. Мякиш теперь отчетливо видел признаки самых разных ловушек. Их было много. Слишком много даже для того описания Зоны, которым Филин пытался его напугать перед выходом.

Внимание привлекло неправильное пятно примятого мха в десятке метров слева, как будто на зеленый растительный ковер кто‑ то выложил огромный невидимый камень. «Плешка». То, что он так хотел увидеть на «обкатке», расположилось сейчас перед ним во всей красе.

Чуть дальше виднелось большое черное пятно. Коническое углубление посередине чистой от лесного мусора и растительности, идеально ровной площадки, которой хватило бы, чтобы сыграть в волейбол. Судя по тому, что начало всплывать в голове, это была «воронка», ближайшая родственница «плешки», но куда более импульсивная и непредсказуемая. Крот говорил, что в момент разряда гравитационный потенциал над ней возрастает в двадцать раз.

Впереди, там, где Филин вдруг остановился, отступил на пару шагов и свернул вправо, легко можно было заметить серебристое сверкание между деревьями. Словно на огромной паутине, сияли в ярком солнечном свете круглые капли воды, оставшиеся после веселого летнего дождя. Только не было здесь ни солнца, ни дождя. Вслед за бандитом Мякиш сделал большой крюк, огибая огромную ловушку, ограниченную со всех сторон блестящими каплями.

Встречались среди всего этого буйства чьей‑ то смертоносной фантазии и своеобразные аномалии среди аномалий – участки чистой земли. Их нетрудно было отличить по хорошо заметному светло‑ серому цвету и длинной цепочке небольших бугорков вдоль границ. Мякишу пришло на ум сравнение с оазисом в пустыне. Увидев первый такой участок, Филин так обрадовался, что бурными проявлениями восторга едва не задушил сам себя.

Часа через три путники вошли в самый настоящий коридор из аномалий. Метрах в десяти, справа и слева даже невооруженным глазом можно было видеть неясное движение на земле и в воздухе. Иногда в ловушках сверкали короткие молнии статического электричества. Хорошо заметные по медленному спиральному движению мелкого мусора, «карусели» подступали к тропе ближе остальных, но чтобы их распознать, не требовалось особых усилий.

Филин, который раньше подолгу неуверенно топтался на месте, тяжело вздыхал, тряс свой детектор аномалий и швырял перед собой камушки и ветки, теперь довольно уверенно выбирал направление и шагал меж ловушек, словно те были безобидными экспонатами в экзотическом музее.

Мякиш сперва заподозрил неладное и потребовал объяснений.

– Может быть, здесь есть другой путь, попроще? – спросил он, быстро догнав своего проводника и аккуратно тыча его в спину стволом автомата. – Вон смотри, и с той, и с другой стороны вроде бы дорога почище.

Филин остановился, медленно развернулся и с насмешкой посмотрел на своего конвоира:

– Дальше по курсу овраг с ручьем. Так вот этой дорогой мы выйдем прямо на него. Относительно безопасно. А если пойдешь сейчас легким маршрутом – упрешься в целую кучу ловушек, и вот оттуда выйти будет уже непросто. А на тропу к Долине – и вовсе не попасть.

– Уверен? – слегка качнул автоматом Мякиш, недоверчиво вглядываясь в припухшее от побоев лицо бандита.

– Испугался? – в тон ему спросил Филин, и во взгляде его читалась уже не столько насмешка, сколько вызов.

Мякиш в ответ лишь толкнул его стволом и, подождав, пока бандит отойдет на два десятка шагов, осторожно отправился следом.

Немного привыкнув к опасному соседству, Мякиш вдруг понял, что постоянно слышит странные звуки, которые исходят от ловушек – в этом не было ни малейших сомнений. Просто раньше он как‑ то не обращал на это внимания, а теперь сам же и удивлялся данному обстоятельству. Одни аномалии характерно гудели, напоминая звуком большие трансформаторы, другие пощелкивали, третьи шуршали и тихо булькали, как будто кто‑ то неподалеку варил большую кастрюлю густой каши. Иногда все эти монотонные звуки прошивал длинный треск электрического разряда.

Автомат в руках теперь казался жалкой игрушкой, бесполезной, а может, даже и вредной перед обезличенной и масштабной угрозой, но Мякиш хорошо запомнил уроки деда Ефима и держал оружие наготове. Поэтому, когда справа меж редких стволов наметилось движение, ствол автомата лишь описал короткую плавную дугу, выбирая цель.

В какой‑ то сотне метров от Мякиша целая группа мутантов возникла словно из ниоткуда и начала стремительно сокращать дистанцию. Светлые шкуры, характерный ритм движений, раскрытые розовые пасти… Слепые псы. Именно таких показывал Мякишу несколько дней назад в своем вольере дед Ефим.

Мгновением позже опасность обнаружил и Филин:

– Слепцы! Справа! – закричал он, поворачиваясь лицом к Мякишу и показывая обеими руками направление, откуда надвигалась атакующая стая.

– Сзади смотри! – рявкнул Мякиш, приложился щекой к прикладу, прищурился, задержал дыхание и практически без пауз дал три короткие очереди. Автомат отозвался глухим стаккато и мягко толкнул в плечо, непривычно резко задирая ствол в небо. Остро потянуло порохом.

Две собаки кубарем покатились по зеленому мху, остальные, казалось, побежали еще быстрее и начали расходиться в стороны широким веером.

– «Узу» бросай! – заорал Филин, медленно прижимаясь к земле: веревочная удавка по‑ прежнему давила на горло при всяком быстром движении.

Мякиш дернул с пояса гранату, метнул ее в сторону зверей и вновь поднял автомат к плечу.

Слепые псы были уже метрах в пятидесяти. Он успел дать еще пару очередей, когда вдруг впереди из зеленого мшистого ковра вверх брызнул черный фонтан земли и воздух расплескал оглушительный взрыв. Резкий звук отозвался болью в ушах, звери шарахнулись вправо и влево, грозя взять людей в кольцо, а Филин в ужасе завопил:

– Не та граната! Ультразвук бросай!

Мякиш его не слышал. Криво оскалившись, он хладнокровно стрелял по тем тварям, которые бежали в сторону бандита, не обращая внимания, что другие могли зайти к нему самому за спину. В эти мгновения стала предельно очевидна серьезная стрелковая подготовка «художника». Он давал короткие очереди, быстро и четко поворачиваясь всем корпусом, чтобы взять в прицел следующую цель. Очередь, доля секунды на едва заметный поворот, снова очередь, снова поворот – словно не живой человек отстреливал атакующих мутантов, а бездушный робот, которому все равно, кто победит в этой схватке. Часть выстрелов не достигали цели: между людьми и мутантами со всех сторон беспорядочно располагались аномалии, некоторые из них оказались способны менять траекторию пуль. Но несколько тварей уже бились в конвульсиях или ползли в сторону, волоча простреленные лапы.

⇐ Предыдущая 6 7 8 9 101112 13 14 15 Следующая ⇒