Голосование 5 страница

Глава 24

Голосование

Он не был доволен таким поворотом, это легко читалось в его лице. Но, без дальнейшего спора, он взял меня на руки и гибко выпрыгнул из моего окна, приземляясь без малейшего толчка, словно кот. Земля внизу находилась гораздо дальше, чем я себе вообразила…

— Тогда хорошо, — сказал он голосом, кипящим от неодобрения. — Пойдем.

Он помог мне вскарабкаться на его спину, и побежал. Даже после всего прошедшего времени, для меня это выглядело обычно. Легко. Наверное, это было чем-то, что вы никогда не забудете, сделав один раз, подобно поездке на велосипеде.

Очень тихо и темно было в лесу, когда Эдвард мчался сквозь деревья, его дыхание было ровным и спокойным, а деревья, летящие мимо нас, были почти невидимы, и только ветер, дувший в мое лицо, давал мне представление о той бешеной скорости, с которой мы мчались. Воздух отдавал влажностью; но мои глаза не жгло, у ветра не было достаточно места, чтобы разгуляться, и это успокаивало. Воцарилась ночь, подобно толстому стеганому одеялу, я чувствовала себя словно ребенок, в знакомом защищенном месте.

Я помнила, что пробежки по лесу подобно этой пугали меня, и я всегда держала свои глаза закрытыми. Теперь это казалось глупой реакцией. Мои глаза были широко раскрыты, мой подбородок опирался на его плечо, моя щека прижималась к его шее. Скорость была волнующая. В сто раз лучше, чем на мотоцикле.

Я потянулась к нему и прижала губы к холодной каменной коже его шеи.

— Спасибо, — сказал он, а мимо нас пролетали неопределенные темные очертания деревьев. — Это означает, что ты уже решила, что не спишь?

Я рассмеялась. Смех звучал легко и естественно. Он звучал правильно. — Не совсем. Просто я не хочу просыпаться. Не сегодня вечером.

— Я верну твое доверие назад, — бормотал он, главным образом для себя. — Если это — мой последний шанс.

— Я доверяю тебе, — уверила я его. — Дело во мне, я себе не доверяю.

— Объясни, как это, пожалуйста.

Он замедлился и пошел прогулочным шагом, ветер прекратился — и я предположила, что мы находимся уже недалеко от его дома. Я могла слышать доносившийся откуда-то шум реки, бурлящей где-нибудь рядом в темноте.

— Хорошо — я изо всех сил пыталась выразить свои мысли правильно. — Я не доверяю себе, я не думаю, что справлюсь, чтобы быть … достаточно хорошей для тебя. Заслужить тебя. Нет ничего во мне, что может удержать тебя рядом со мной.

Он остановился и снял меня со спины. Его нежные руки не освободили меня; после того, как Эдвард поставил меня на ноги, он сильно обхватил меня, прижимая к своей груди.

— И почему ты такая упрямая, — прошептал он. — Никогда не сомневайся в себе.

Но как я могла не сомневаться?

— Ты так мне и не сказала… — пробормотал он.

— Что?

— Какова твоя самая большая проблема.

— Я дам тебе одно предположение. — Я вздохнула, и дотронулась до кончика его носа указательным пальцем.

Он кивнул. — Я хуже, чем Волтари, — сказал он мрачно. — Я думаю, что заработал это.

Я закатила глаза. — Худшее из того, что Волтари могут сделать — убить меня.

Он ждал, смотря на меня напряженными глазами.

— Ты можешь оставить меня, — объяснила я. — Волтари, Виктория … они ничто по сравнению с этим.

Даже в темноте, я могла видеть, что на его лице отразилось мучение — это напомнило мне о его выражении, когда он мучился под пристальным взглядом Джейн; я почувствовала себя отвратительно, и сожалела, что сказала ему правду.

— Не надо, — прошептала я, касаясь его лица. — Не грусти.

Он равнодушно скривил уголок рта, пытаясь улыбнуться, но улыбка не затронула его глаз. — Есть только один способ заставить тебя поверить, что я не могу тебя оставить, — прошептал он. — Я думаю, что единственное, что убедит тебя — это время.

Мне понравилась идея относительно времени. — Хорошо, согласилась я.

На его лице всё еще отражались муки. Я пробовала отвлечь его, говоря о несущественном.

— Так — так как ты остаешься. Я могу получить назад подаренные тобой вещи? — Спросила я, говоря шутливым тоном, полностью совладав с эмоциями.

Это сработало: он рассмеялся. Но его глаза сохранили страдание. — Твои вещи никуда не делись, — сказал он мне. — Я знал, что это было неправильно, так как я обещал тебе мир без напоминаний о себе. Это было глупо и по ребячески, но я хотел оставить что-то от меня с тобой. Компакт-диск, фотографии, билеты — они — все под твоими половицами.

— Действительно?

Он кивнул, кажущийся немного приободренным моим очевидным удовольствием от этого тривиального факта. Но и этого оказалось недостаточно, чтобы боль с его лица полностью ушла.

— Я думаю, — сказала я медленно, — я не уверена, но интересно …, я думаю, возможно, что я знала это все время.

— Что ты знала?

Я только хотела убрать муку из его глаз, но когда я говорила, слова звучали более правдоподобно, чем я сама ожидала.

— Некоторая часть меня, возможно, моё подсознание, никогда не сомневалась, что ты все еще заботился, жива ли я или умерла. Вероятно, поэтому я слышала голоса.

На мгновение воцарилась очень глубокая тишина. — Голоса? — спросил он категорически.

— Хорошо, только один голос. Ваш. Это — длинная история. — Осторожный взгляд на его лице заставил меня подумать, продолжать или нет. Он может подумать, что я сошла с ума, а что тут еще можно было подумать? Какое этому еще могло быть объяснение? Но по крайней мере выражение — сжигающих его изнутри мучений — исчезло.

— Я жду. — Его голос звучал как-то противоестественно.

— Я очень волнуюсь.

Он ждал.

Я не знала, как объяснить. — Ты помнишь, что Элис сказала, что я готовилась к чрезвычайным спортивным состязаниям?

Он произнес слова без акцента или выражения. — Ты спрыгнула с утеса для острых ощущений.

— Да, ты прав. И перед этим, с мотоциклом —

— Мотоцикл? — спросил он. Я знала, что его голос достаточно хорошо слышал кое-что назревающее позади спокойствия.

— Я думаю, что об этом я Элис не рассказывала.

— Нет.

— Хорошо, о голосе … Видишь ли, я обнаружила, что …, когда я делала что-нибудь опасное или безрассудное …, я более ясно о тебе вспоминала, — признала я, чувствуя себя полностью умственно отсталой. — Я могла вспомнить, как звучит твой голос, когда ты сердишься. Могла слышать его, как будто ты находишься рядом со мной. Обычно я пробовала не думать о тебе, но мои действия не приносили мне вреда, как будто ты защищал меня. Как и ты, я не хотела, чтобы у меня были травмы.

— И, ну, в общем, интересно, может дело в моем разуме, я могла слышать тебя так ясно, потому — что знала, что я тебе не безразлична. Я всегда знала, что ты не прекращал любить меня.

Снова, слова, которые я произносила, приносили ощущение убежденности. Справедливо. Я признавала правду, о которой не хотела раньше думать.

Его слова вышли полураздавленными. — Ты … совершала …, рискуя своей жизнью …, чтобы слышать —

— Тшш, — прервала я его. — Подожди секунду. Я думаю, что я поняла ответ.

Я вспомнила ту ночь в Порт Анжелесе, когда у меня появилась первая галлюцинация. Я подумала, что этому есть два объяснения. Безумие или исполнение желания. Я не видела никакого третьего решения.

Но что, если …

Что, если вы искренне полагаете, что что-то верно, но вы ужасно заблуждаетесь? Что, если вы были так упрямо уверены, что правы, и не хотите даже рассматривать других вариантов, оказывающихся настоящей правдой? Заставили бы замолчать голос правды, или он всегда пробовал бы прорваться?

Третий вывод: Эдвард любил меня. Связь, существующая между нами, не могла быть разорвана его отсутствием, расстоянием, или временем. И независимо от того насколько отличный, или красивый, или потрясающий, или совершенный, больше чем я, он был — он был связан со мной, так же, как я с ним. Я всегда принадлежала ему, а он — мне.

Это и хотело сказать мне мое подсознание?

— О!

— Белла?

— О. Хорошо. Я поняла.

— Твой ответ? — спросил он, его голос звучал неровно и напряженно…

— Ты любишь меня, — для меня открытие было подобно чуду. Снова во мне поселилось это убеждение.

Хотя его глаза все еще беспокоились, изогнутая улыбка, которую я любила больше всего, высветилась на его лице. — Действительно, я люблю тебя.

Мое сердце, бешено колотившееся, собиралось выпрыгнуть, несмотря на ребра. Мою грудь сдавило, горло сжало так, что я не могла говорить.

Он действительно хотел быть со мной навсегда, так же, как я хотела быть с ним. И им двигало только опасение за мою душу, за то, чтобы я не теряла человеческий облик, и нежелание лишить меня этого привело его к такому отчаянию, что он готов был оставить меня смертной. По сравнению с опасением, что он не хотел быть со мной, опасение остаться без души казалось мне ничего не значащим.

Он сильно сжал мое лицо своими прохладными руками и поцеловал меня, пока я не испытала головокружение, а лес не поехал перед глазами. Тогда он прижался ко мне лбом, и я не была единственной, кто дышал тяжелее. чем обычно.

— Знаешь, ты лучше справлялась с этим, чем я, — сказал он мне.

— Лучше, с чем?

— С преодолением всего. Ты, по крайней мере, предпринимала усилия. Ты вставала утром, пробовала быть нормальной для Чарли, старалась жить нормально. Когда я не занимал себя выслеживанием Виктории, я был … полностью бесполезен. Я не мог быть среди моего семейства — я не мог ни с кем находиться. Я смущен, признавая, что лежал, свернувшись клубком, и позволял страданиям овладевать собой. — Он робко усмехнулся. — Это было намного более волнующее, чем слушание голосов. И, конечно, ты знаешь, что я так же слышал голоса.

Я успокоилась, понимая, что его это не шокирует. Во всяком случае, он не смотрел на меня подобно тому, что я сумасшедшая. Он смотрел на меня, и я видела по его взгляду…, он любил меня.

— Я слышала только один голос, — поправила я его.

Он рассмеялся, затем потянул меня вперед.

— Я всего лишь пошутил. — Мы шли, и он отводил рукой в темноте ветки от моего лица.

Вдали показалось что-то бледное и огромное — дом, как я поняла. — Не имеет ни малейшего значения, что они скажут.

— Теперь это и их касается.

Он безразлично пожал плечами.

Он ввел меня через открытую переднюю дверь в темный дом и зажег свет. Зал внутри остался без изменений, таким же, как я его помнила— фортепьяно, белые кушетки и светлая, массивная лестница. Никакой пыли, никакой белой бумаги.

Эдвард позвал свою семью по именам без большего энтузиазма. — Карлайл? Эсми? Розали? Эммет? Джаспер? Элис? — Они бы услышали.

Внезапно около меня очутился Карлайл, как будто он был здесь все время. — Рад снова тебя видеть, Белла. — Он улыбнулся. — Что мы можем сделать для тебя этим утром? Я так понимаю, что ты пришла в такое время не для того, чтобы просто нас навестить?

Я кивнула. — Я хотела бы поговорить со всеми вами. О чем-то очень важном.

Я не могла запретить себе украдкой бросить взгляд на Эдварда, пока говорила. Его выражение не предвещало ничего хорошего. Когда я вновь взглянула на Карлайла, он также смотрел на Эдварда.

— Конечно, — сказал Карлайл. — Почему бы нам не поговорить в другом месте?

Карлайл проследовал впереди нас через яркую гостиную комнату, завернул за угол к столовой, зажигая везде свет. Я увидела белые стены с высокими потолками, как в гостиной комнате. В центре комнаты, под низко висящей люстрой, красовался большой, полированный овальный стол, окруженный восемью стульями. Карлайл отодвинул для меня стул во главе стола.

Я никогда раньше не видела, что Каллены пользовались столом в столовой. Они не ели в доме.

Как только я обернулась, чтобы начать речь, я увидела, что мы были не одни. Эсми следовала за Эдвардом, а сзади подходила остальная часть семейства.

Карлайл сел направо от меня, а Эдвард — слева. Каждый рассаживался в тишине. Элис заговорщически улыбнулась мне. Эммет и Джаспер выглядели любопытными, а Розали смущенно улыбалась мне. Моя улыбка в ответ была такой же робкой. Мне придется к этому привыкнуть…

Карлайл кивнул мне. — Твоё слово.

Я сглотнула. Их пристальные взгляды добавили мне возбуждения. Эдвард незаметно под столом взял меня за руку. Я посмотрела на него, но он смотрел на других, внезапно жестоко завладевших его судьбой.

— Хорошо, — я сделала паузу. — Я надеюсь, что Элис уже рассказала вам все, что случилось в Вольтере?

— Всё, — Уверила меня Элис.

Я бросила на неё многозначительный взгляд. — И про то, как мы добирались?

— Это тоже, — она кивнула.

— Хорошо, — я облегченно вздохнула. — Тогда все в курсе дел.

Они терпеливо ждали, в то время как я пробовала собраться с мыслями.

— Так, у меня проблемы, — начала я. — Элис обещала Волтари, что я стану одной из вас. Они собираются кого — то послать, чтобы проверить, и я уверена, что этого невозможно будет избежать.

— Итак, теперь, это касается всех вас. Я сожалею об этом. — Я посмотрела на каждое из их красивых лиц, оставляя самое дорогое для меня напоследок. Губы Эдварда кривились в гримасе. — Но, если вы не хотите принять меня, тогда я не буду настаивать, независимо от того, захочет Элис или нет.

Эсми открыла рот, чтобы заговорить, но я подняла палец, чтобы остановить ее.

— Пожалуйста, позвольте мне закончить. Вы все знаете то, что я хочу. И я уверена, что вы знаете то, что думает Эдвард по этому поводу. Я думаю, что единственный справедливый способ решить эту проблему — проголосовать каждому. Если вы решите, что не хотите меня, то …, я думаю, что будет лучше, если я одна поеду в Италию. Я не могу допустить, чтобы они сюда приехали. — Мой лоб покрылся морщинами, когда я об этом подумала.

Из груди Эдварда послышалось слабое рычание. Я игнорировала его.

— Примите во внимание, что тогда я не буду ни одного из вас подвергать опасности, и брать с собой.

Я хочу, чтобы вы проголосовали — да или нет по вопросу, стать ли мне вампиром.

Я полуулыбнулась на последнем слове, и сделала жест Карлайлу, чтобы он начинал.

— Минутку, — прервал Эдвард.

Я впилась взглядом в него через суженные глаза. Он поднял брови, глядя на меня и сжимая мою руку.

— У меня есть кое-что, чтобы добавить, прежде, чем мы голосуем.

Я вздохнула.

— Опасность, которая грозит Белле, — продолжал он. — Я не думаю, что мы должны чрезмерно беспокоиться.

Его выражение стало более оживленным. Он положил свободную руку на светлый стол и наклонился вперед.

— Видите ли, — объяснил он, обводя взглядом вокруг стола, в то время как говорил, — Существовала некая причина, почему я там в конце не хотел пожать руку Аро. Есть кое-что, о чем они не подумали, и я не хотел им это демонстрировать. — Он усмехнулся.

— Что же это? — подталкивала Элис. Я была уверена, что мое выражение лица было столь же скептическое, как и у нее.

— Волтари чересчур самонадеянные, и не без оснований. Когда они решают найти кого — то, для них это не проблема. Ты помнишь Деметри? — Он поглядел на меня снизу вверх.

Я задрожала. Он воспринял это, как положительный ответ.

— Он находит людей — это — его способность, вот почему они его держат.

— Все время, что мы проводили с ними, я узнавал об их способностях, пытаясь хоть за что-нибудь зацепиться, что могло бы нас спасти. Так что я успел посмотреть, как работает талант Деметри. Он — шпион из шпионов в тысячу раз более одаренный, чем кто бы то ни было. Его способность по силе ничем не уступает моей, или Аро. Он ловит … аромат? Я не знаю, как описать это … голос … чьей-то мысли, и затем он следует за ним. Это работает на огромных расстояниях.

— Но после того, как Аро провел свои небольшие эксперименты… — Эдвард пожал плечами.

— Ты думаешь, что он будет неспособен меня найти, — категорически закончила я.

Эдвард самодовольно посмотрел на меня. — Относительно этого я уверен. Они все полностью полагаются на свои способности. Если с тобой их способности не работают, то они как слепые, и тебя не найдут.

— И что это дает?

— Весьма очевидно, Элис предскажет, когда они запланируют свой визит, и я тебя спрячу. Они будут беспомощны, — сказал он с жестоким удовольствием. — Это будет походить на поиск соломинки в стоге сена!

Он и Эммет обменялись взглядами и улыбнулись.

Это не имело смысла. — Но они могут найти тебя, — напомнила я ему.

— И я смогу о себе позаботиться.

Эммет рассмеялся, и протянулся через стол к брату, протягивая кулак.

— Превосходный план, мой брат, — сказал он с энтузиазмом.

Эдвард так же протянул руку, сжатую в кулак, и они легонько стукнули кулаком об кулак в знак того, что всё просто замечательно.

— Нет, — прошипела Розали.

— Абсолютно нет, — согласилась я.

— Хорошо. — Голос Джаспера сквозил благодарностью.

— Идиоты, — пробормотала Элис.

Эсми только впилась взглядом в Эдварда.

Я выпрямилась на стуле, сосредотачиваясь. Встреча была моей.

— Хорошо, ладно. Эдвард предложил для вас альтернативу на рассмотрение, — прохладно произнесла я. — Давайте голосовать.

На сей раз я сперва обратилась к Эдварду; было бы лучше получить его мнение сразу. — Ты хочешь, чтобы я присоединился к вашему семейству?

Его глаза были тверды и черны как кремень. — Не тот путь. Ты останешься человеком.

Я коротко кивнула, держа на лице деловитое выражение, и затем продолжила.

— Элис?

— Да.

— Джаспер?

— Да, — сказал он, могильным голосом. Я была немного удивлена — я совсем не была уверена относительно его голоса — но я подавила свою реакцию и продолжила дальше.

— Розали?

Она колебалась, кусая свою совершенную полную нижнюю губку. — Нет.

Я вскинула брови и немного наклонила голову, чтобы продолжать дальше, но Розали протянула ко мне руки.

— Позволь мне объяснять, — умоляла она. — Этим я не хочу сказать, что мне отвратительна перспектива, чтобы ты стала моей сестрой. Только, вот …, это — не жизнь, я не выбрала бы такого для себя.

Я медленно кивнула, и затем обратилась к Эммету.

— Черт, нет! — Он усмехнулся. — Мы можем найти другой способ выиграть борьбу с этими Деметри.

От этого у меня на лице появилась недовольная гримаса, с ней я и повернулась к Эсми.

— Да, конечно, Белла. Я уже думаю о тебе как о части моего семейства.

— Спасибо, Эсми, — пробормотала я, обращаясь к Карлайлу.

Внезапно я стала возбужденной, пожалев о том, что не спросила его первым. Я была уверена, что его голос весомее, чем большинство других голосов.

Карлайл не смотрел на меня.

— Эдвард, — сказал он.

— Нет, — Эдвард рычал. Его челюсть была напряженной, губы уходили назад, обнажая зубы.

— Это — единственный путь, который имеет смысл, — настаивал Карлайл. — Ты не хотел жить без неё, и это не оставило мне выбора.

Эдвард отпустил мою руку, далеко отпихиваясь на стуле от стола. Он направился к выходу, рыча при каждом дыхании.

— Я думаю, что ты знаешь мой голос. — вздохнул Карлайл.

Я все еще смотрела туда, где недавно скрылся Эдвард. — Благодарю, пробормотала я.

Из другой комнаты что-то прогрохотало.

Я вздрогнула, и говорила быстрей. — Это — все, в чем я нуждалась. Спасибо. Я чувствую необходимость в этом так же, как и вы. — Ранее я наизусть зазубрила последние слова.

Вспышка, и Эсли оказалась рядом со мной, ее холодные руки обвились вокруг меня.

— Наша дорогая Белла, — она тяжело дышала.

Я обнимала ее спину. Боковым зрением, я заметил Розали, уставившуюся на стол, и поняла, что мои слова могли быть истолкованы по разному.

— Хорошо, Элис, — сказала я, когда Эсми выпустила меня из своих объятий. — Где ты хочешь это сделать?

Алиса уставилась на меня, в глазах внезапно отразился ужас.

— Нет! Нет! НЕТ! — взревел Эдвард, залетая назад в комнату. Он уставился мне в лицо прежде, чем я успела моргнуть, склоняясь надо мной, его лицо было перекошено от гнева. — Ты правда сошла с ума- кричал он. — Ты совсем потеряла свое мнение?

Я съежилась, закрыв уши ладонями.

— Хм, Белла, — вставляла Элис замечание беспокоящимся голосом. — Я не думаю, что готова к этому. Я должна буду подготовиться …

— Ты обещала, — напомнила я ей, трясясь под рукой Эдварда.

— Я знаю, но … Серьезно, Белла! Я не знаю, как мне не убить тебя.

— Ты можешь это сделать, — поощряла я. — Я тебе доверяю.

Эдвард рычал в ярости.

Элис быстро покачала головой, в её взгляде отражалась паника.

— Карлайл? — Я обернулась, чтобы смотреть на него.

Эдвард схватил меня за подбородок, вынуждая смотреть на него. Другой рукой он сделал останавливающий жест Карлайлу.

Карлайл его проигнорировал. — Я способен это сделать, — ответил он на мой вопрос. Мне было жаль, что я не могу видеть его выражение. — Тебе не будет грозить опасность оттого, что я потеряю самообладание.

— Хорошо. — Я надеялась, что он смог понять; было трудно говорить ясно, оттого что Эдвард захватил мою челюсть.

— Подожди, — сказал Эдвард сквозь зубы. — Это не должно произойти сейчас.

— Нет никакой причины для того, чтобы это не произошло сейчас, — произнесла я, слова получились искаженными.

— Я думаю, ты можешь немного подождать.

— Конечно, ты так думаешь, — сказала я неприятным голосом. — Теперь отпусти меня.

Он освободил мое лицо, и сложил руки на груди. — Приблизительно через два часа, Чарли будет здесь искать тебя. На твоем месте, я бы не впутывал сюда полицию.

— Ничего страшного. — Но я нахмурилась.

Самая трудная часть плана. Чарли, мама… Теперь и Джейкоб, также. Люди, которых я бы потеряла, люди, которым я могу навредить. Я желала, чтобы у меня был выход, чтобы пострадать одной, но я знала, что это невозможно.

В то же самое время, я навредила бы им еще больше, оставаясь человеком. Чарли бы всегда оставался в опасности, находясь рядом со мной. Джейка я подвергла бы еще большей опасности, так как он вынужден будет постоянно меня защищать. И Рене — я даже и рискнуть не могла навестить собственную мать из страха, что с ней что-нибудь случится.

Я была магнитом, притягивающим опасности; я признала это.

Я знала, что если изменюсь, то буду способна сама о себе позаботиться и защищать тех, кого я, люблю, даже если платой за всё будет вечная с ними разлука. Я должна была быть сильной.

— Для того, чтобы всё осталось незамеченным, — сказал Эдвард, все еще говоря сквозь плотно сжатые зубы, но теперь смотря на Карлайла, — я предлагаю, чтобы мы отложили эту беседу, по крайней мере, до тех пор, пока Белла не закончит среднюю школу, и не уедет из дома Чарли.

— Это — разумное предложение, Белла, — указал Карлайл.

Я представила реакцию Чарли, когда он проснется этим утром, после того, как он уже потерял из своей жизни хорошего друга Гарри, а затем увидит мое внезапное исчезновение, найдя мою кровать пустой. Чарли заслуживает лучшего. Всего лишь немного больше времени; ведь конец всё равно скоро настанет …

Я поджала губы. — Я рассмотрю его.

Эдвард расслабился. Его зубы разжались.

— Наверное, я должен отвезти тебя домой, — сказал он, теперь уже более спокойным голосом, но было ясно, что он торопится поскорее меня отсюда увести. — На всякий случай, если Чарли рано проснется.

Я посмотрела на Карлайла. — После окончания школы?

— У тебя есть мое слово.

Я глубоко вздохнула, улыбнулась, и обернулась к Эдварду. — Хорошо. Ты можешь отвести меня домой.

Эдвард вытащил меня из дома прежде, чем Карлайл смог мне еще что — нибудь обещать. Он вывел меня через заднюю дверь, и я так и не смогла увидеть, что же он сломал в гостиной.

Домой ко мне мы возвращались в полной тишине. Я чувствовала себя торжествующей, и немного самодовольной. Также меня пугала разлука с близкими людьми, но я старалась об этом не думать. Если я буду волноваться о физической или моральной боли, то произошедшее сейчас потеряет всякий смысл.

Когда мы добрались до моего дома, Эдвард не остановился. Он подпрыгнул и через половину секунды влетел в мое окно. Потом он опустил меня на кровать.

Я думала, что определенно знаю, о чем он думает, но выражение его лица удивило меня. Вместо разъяренного, оно было задумчивым. Он тихо шагал взад и вперед по моей темной комнате, в то время, как я наблюдала за ним с растущим подозрением.

— Независимо от того, что ты планируешь, это не сработает, — сказала я ему.

— Тшш… Я думаю.

— Тьфу, — простонала я, падая взад себя на кровать и натягивая на голову стеганое одеяло.

Я не услышала никакого звука, но внезапно он оказался рядом. Он откинул назад одеяло, чтобы меня видеть. Потом он лег рядом со мной. Он теребил прядку волос на моей щеке.

— Если ты не возражаешь, я предпочел бы, чтобы ты не скрывала свое лицо. Я не могу долго его не видеть. Теперь … скажи мне кое-что.

— Что? — Спросила я, несклонная к разговорам.

— Если бы ты могла бы получить всё, что угодно на всем белом свете, любое, что бы это было?

Я почувствовала, что в моих глазах отразилось сомнение. — Тебя.

Он нетерпеливо помотал головой. — Что-то, чего у тебя еще нет.

Я не была уверена, к чему он хочет меня подвести, так что тщательно подумала прежде, чем ответить. Я придумала кое-что, что я очень сильно хотела бы, и что было, по всей вероятности, невозможно.

— Я хотела бы, чтобы … не Карлайл сделал это. Я хотела бы, чтобы ты меня изменил.

Я осторожно наблюдала за его реакцией, ожидая, что он придет в еще большую ярость, чем у себя дома. Я была удивлена, что его выражение не изменилось. Оно всё еще оставалось задумчивым.

— Что ты можешь предложить взамен?

Я не могла поверить своим ушам. Я уставилась на него и выпалила ответ прежде, чем мне что-нибудь пришло в голову.

— Что угодно.

Он слабо улыбнулся, и затем поджал губы. — Пять лет?

Мое лицо искривилось где-то между огорчением и ужасом…

— Ты сказала, что угодно, — напомнил он мне.

— Да, но … Ты используешь это время, чтобы что-нибудь придумать. Я должна ковать железо, пока горячо. Кроме того, слишком опасно оставаться для меня человеком так долго времени. Так, что угодно, но только не это.

Он нахмурился. — Три года?

— Нет!

— Разве ты не готова дать мне то, что я прошу взамен своего желания?

Я подумала о том, насколько я хотела этого. Я решила, что лучше не открывать карты, и не давать ему знать, насколько сильно я этого хочу. Это дало бы мне больше шансов настоять на своем. — Шесть месяцев?

Он закатил глаза. — Нет, мне этого недостаточно.

— Тогда один год, — сказала я. — Это — мой предел.

— По крайней мере дай мне два.

— Ни дня больше. Я доживу до девятнадцати. Но я ни за что не допущу, чтобы мне исполнилось двадцать. Если ты навсегда остался в юных годах, то я хочу тоже.

Он думал в течение минуты. — Хорошо. Забудь о сроках. Если ты хочешь, чтобы я ограничился годом — тогда ты должна будешь выполнить одно условие.

— Условие? — Мой голос сорвался. — Какое еще условие-

Осторожность сквозила в его глазах — он говорил медленно. — Сначала выйди за меня замуж.

Я уставилась на него, я ждала… — Хорошо. В чем заключается шутка?

Он вздохнул. — Белла, ты уязвила мое самолюбие. Я только что сделал тебе предложение, а ты думаешь, что это — шутка.

— Эдвард, пожалуйста, будь серьезным.

— Я — серьезен на сто процентов. — Он пристально глядел на меня без намека юмора в лице.

— О, брось, — сказала я, в голосе отражалась истерика. — Мне же только восемнадцать.

— Хорошо, мне почти сто десять. Годы не имеют значения.

Я посмотрела вдаль, сквозь темное окно, пробуя утихомирить нарастающую панику.

— Но смотри, брак — совсем невысоко находится в моем приоритетном списке, Ты знаешь? Для Рене и Чарли это будет подобно поцелую смерти.

— Интересный выбор слов.

— Ты знаешь то, что я подразумеваю.

Он глубоко вздохнул. — Пожалуйста, только не говори мне, что ты боишься обязательств, — его голос звучал недоверчиво, и я поняла, что он подразумевал.

— Не совсем так, — я подстраховалась. — Я — …, просто беспокоюсь за Рене. У неё крайне негативное мнение насчет женитьбы, если только мне не стукнет лет тридцать.

— И она скорее предпочла бы, чтобы ты стала одной из вечно проклятых, чем вышла бы замуж. — Он мрачно рассмеялся.

— Ты думаешь, что это смешно?

— Белла, если ты сравниваешь уровень обязательства между брачным союзом в противоположность обмену твоей души на вечность в облике вампира… — Он покачал головой. — Если ты не достаточно храбрая, чтобы выйти замуж за меня, тогда —

— Хорошо, — прервала я его. — Что, если я соглашусь? Что, если я прямо сейчас разрешу отвезти меня в Лас — Вегас? Я стала бы вампиром через три дня?

Он улыбнулся, его зубы вспыхнули в темноте. — Я уверен-, сказал он, и я поняла, что карты перед ним всё-заки раскрыла. — Я получу то, что хочу.

— Черт возьми. — Пробормотала я. — Я согласна на 18 месяцев.

— Так дело не пойдет, — сказал он, усмехаясь. — Мне нравится это условие.

— Прекрасно. Когда я получу образование, это сделает Карлайл.

— Если это — то, что ты действительно хочешь. — Он пожал плечами, и его улыбка стала абсолютно ангельской.

— Ты невозможен, — я стонала. — Монстр.

⇐ Предыдущая 18 19 20 21 22 23 242526 27 Следующая ⇒