Выход. В третьем эшелоне

Выход

Промучавшись пять часов в Учебном секторе, из которых три пришлось провести на небольшом импровизированном полигоне под палящим солнцем, а не в комфортном тренировочном зале, Сергей уже знал, как обращаться с защитным исследовательским скафандром (к военным скафандрам, в которые были одеты инструкторы, его даже близко не подпустили), и приборами, встроенными в это кислотно-оранжевое чудо современных технологий: дозиметром, телепатическим экраном, индикатором аномалий, рацией, радиомаяком, аптечкой с измерителями параметров жизнедеятельности, фляжкой и системой поддержания постоянной влажности и температуры. Со штатным АКМ, без которого не выходили в зону даже ученые, необходимости знакомиться у Сергея не возникло. Инструктор по оружию, увидев, как журналист обращается с автоматом, и внимательно осмотрев дыру в мишени, на месте которой до его выстрелов было число то ли ‘8’ то ли ‘9’, немного поколеблился, но всё же подписал бумаги, подтверждающие факт прохождения новичком экспресс курса по обращению со стрелковым оружием.

До выхода в Зону оставался час. Сергей сидел в тени, под раскидистым кленом и пил мерзкую жидкость, которая служила дополнительной защитой от радиации, и которую было необходимо выпить не менее чем за тридцать минут до выхода. Только сейчас он стал осознавать, что его ждет.

Он знал, что Зона, правда, совсем не та, что сейчас, возникла, когда он был еще мальчишкой, после взрыва на четвертом блоке Чернобыльской АЭС. Но тогда это была просто зона отчуждения, почти безлюдная и пропитанная радиацией, но лишенная всего того, что позже сделало ее Зоной. Ему было двадцать семь лет, когда произошел Первый Выброс. Никто до сих пор так и не смог понять, что же тогда случилось. Радиационная зона ЧАЭС, забытая к тому времени почти всеми, пустовавшая, безжизненная и уже привычная, вздыбилась, вспыхнула нестерпимо яркой вспышкой, вывернулась наизнанку, убила все живое внутри себя и на своих границах. Версия о новом взрыве на ЧАЭС отпала уже в первые часы. Но разведывательные группы, посланные к четвертому блоку, так и не вернулись. А когда на глазах у членов самой высокой чрезвычайной комиссии два вертолета, отправленные на поиски первых групп спасателей, в пятистах метрах от места взлета скрутило в кровоточащие металлические канаты, ощетинившиеся остатками лопастей, к зоне отчуждения были стянуты войска и исследователи оборонных НИИ, а вся информация о ней была на несколько месяцев полностью засекречена.

Из-за режима секретности только через полгода после этого стало известно, что во время строительства застав и блокпостов по периметру Зоны несколько сотен солдат погибло от атак мутантов, некоторые из которых могли подчинять себе людей, делая из них безвольных зомби. Тогда же мир узнал о том, что первый городок исследователей – Чернобыль-3 был полностью уничтожен лавиной обезумевших крыс, пришедших из Зоны и ушедших в нее спустя пару часов, когда над руинами города стоял кровавый туман – все, что осталось от двух тысяч погибших.

Люди отступили. Они отдали Зоне полосу шириной в три километра по ее границам, построили развитую систему заграждений, застав и устройств слежения и вдвое увеличили армейскую группировку. Контроль над Зоной осуществлялся с воздуха и с орбиты Земли. Был возведен новый научный городок – Верхний Чернобыль. Свое название этот отлично укрепленный и полностью автономный город, стоявший всего в пятистах метрах от первой линии заграждений получил за то, что его построили на искусственном холме, структура которого исключала возможность подкопа крысами или другими мутантами и обладала великолепной сейсмической устойчивостью. Все это было сделано всего менее чем за один год.

И разрушено за один день.

Спустя уже довольно большого отрезка времени после Первого Выброса произошел Второй. Нет, выбросы в Зоне происходили непрерывно, начиная с ее возникновения, и постоянно сокращающийся интервал между ними никогда не превышал одного месяца.

Зона выросла. Она расширилась, поглотив и трехкилометровую ленту ничейной земли, и узкую полоску защитных сооружений, и город на искусственном холме. Обстоятельства гибели Верхнего Чернобыля были покрыты тайной до сих пор. Ходили слухи, что город был разрушен за несколько часов до Второго Выброса, и что это вновь была атака мутантов. Но точно было известно только то, что родственники всех двенадцати тысяч жителей Верхнего Чернобыля хоронили пустые гробы, а место, где когда-то был этот город, стало закрытой зоной внутри самой Зоны.

С того дня прошло чуть больше трех лет. За эти годы люди возвели то, что сейчас на Западе с подачи одного из “желтых” журналистов красиво называлось X-Ray Defense Zone, официально значилось как Территория карантина, а для всех жителей воссозданного в старых границах Союза Советских Социалистических Республик было Линией Защиты или просто Линией. Между Линией и Зоной лежало десять километров абсолютно плоской выжженной земли, постепенно зараставшей мутировавшей растительностью и жестко контролировавшейся военными и учеными. Затем шла тройная полоса укреплений шириной в семь – восемь километров, и лишь, за ней, вновь на расстоянии нескольких километров, начиналась территория, заселенная исследователями и стражами Зоны. Внешний периметр Линии был охраняем и защищен ничуть не меньше внутреннего, а за ним в некотором отдалении размещалась не одна армейская часть быстрого реагирования.

Но главное было не в этом. Несмотря на то, что Зона медленно разрасталась, люди смогли не только создать систему защиты от мутантов, они, наконец, смогли проникнуть в саму Зону. Пусть всего на несколько километров и далеко не по всему Внутреннему периметру, но смогли. И это был первый успех.

Как только первые экспедиции внутрь Зоны дали положительные результаты (а таким результатом в начале было просто возвращение участников экспедиции без серьезных повреждений), доступ к Зоне иностранцев был полностью запрещен. Попасть на Линию для посторонних или выбраться из нее на Большую землю для аборигенов стало почти неразрешимой задачей. И хотя информация о Зоне была доступна в большом объеме, а официальные новости о ней постоянно публиковались, почти никто за пределами Линии не знал ничего действительно важного о том, что же творилось в Зоне. Общественное мнение было умело успокоено. Конечно, о Зоне не забыли, но толпа обывателей, погруженная в свои мелочные проблемки и гордо именуемая демократическим обществом, уже стала терять интерес и привыкать к ней.

Очень мало кто был в курсе того, что знания даже самых посвященных ученых и военных на Линии не сильно отличались от знаний какого-нибудь забулдыги с окраины бескрайнего Союза. Зона оставалась загадкой. И хорошо информированные люди прекрасно понимали, что все системы защиты от ее аномалий почти бесполезны в случае серьезного выброса, и что знания известных артефактов не несут в себе даже сотой доли процента той информации, которая была нужна для понимания Зоны. А понять ее было жизненно важно. Интервалы между выбросами постоянно сокращались и уже не превышали недели. Никто не знал, что произойдет, когда они сольются в один непрерывный Выброс, но ученые прекрасно осознавали то, какая угроза таится в этом, хотя официально и делали прямо противоположные заявления об уверенном продвижении отечественной науки по пути к разгадке тайн Аномальной Чернобыльской Зоны. Вот почему исследователи на Линии работали в три смены и не останавливались ни на минуту.

Центром этой странной жизни стал Чернобыль-4 – город военных, ученых и сталкеров, построенный в двадцати километрах от Зоны. С ее ростом, расстояние постоянно сокращалось и сейчас уже не превышало пятнадцати километров, но город продолжал жить и функционировать в своем обычном для Линии режиме. Он был разделен на семь частей: Военный, Научный, Учебный и Карантинный секторы, Жилой сектор, Авиационный и Контрольный секторы, – разделенных блокпостами и бетонными стенами. Город имел собственную серьезную систему защиты и был единственным окном Линии во внешний мир.

Сергей, находясь в Карантинном секторе и готовясь впервые выйти в Зону, не испытывал страха перед мутантами, но воспоминания об аномалиях, которые, по слухам, убивали даже опытных сталкеров, заставляли ладони противно и мелко подрагивать. Зона, далекая, непонятая и пугающая, но никак не влиявшая на его привычную прежнюю жизнь, теперь стала нестерпимо близкой, реальной, почти осязаемой. Она готовилась принять нового непрошеного гостя, встретить его, изучить, проверить, ощупать, залезть в самые темные глубины его сознания и поселиться в них. Хотя, может быть, не надолго, может быть, только до того часа, когда он станет пищей для одного из ее порождений. Он чувствовал это, не понимая, откуда пришло это ощущение и страшась его.

– Подъем, журналист, – его инструктор по выходу в Зону – моложавый майор с тонким и длинным белым шрамом вдоль всей загорелой левой щеки, закованный в военный защитный скафандр и вооруженный последней модификацией СВУ, прервал гнетущие размышления Сергея, – Не дрейфь, всем страшно в первый раз. Далеко мы тебя не поведем. Так, устроим, экскурсию по окраинам. Там и бояться-то нечего. Пара комариных плешей, да изредка контроллер какой-нибудь выползет. Вот тогда и нервничать придётся. Но у нас экраны, так что не бойся – зомби не станешь… наверное, – и майор расхохотался довольный своей шуткой.

Сергей, майор и еще трое солдат запрыгнули на броню БМД, которая тут же рванула с места и, проскочив блокпост городской защиты, направилась к третьему эшелону Внутреннего периметра.

– Да, запомни, – выкрикнул майор, пытаясь заглушить рев двигателя, – в Зоне имен нет, она их не любит. Так что ты будешь Журналистом. Я – Шрам. С нами пойдут еще Зеленый, Голова и Стрелок, – говоря это, Шрам показывал дулом своей СВУ на спины солдат, сидящих перед ними.

Голова действительно был обладателем очень крупной белокурой головы, постриженной под бокс. Стрелок, судя по снайперским значкам у него на груди, неплохо стрелял и был вооружен какой-то неизвестной Сергею снайперской винтовкой с очень объемным магазином. Происхождение прозвища Зеленого так и осталось для журналиста тайной.

Проезжая через Внутренний периметр, Сергей понял, что его страхи не беспочвенны. На протяжении нескольких километров по всем правилам военной науки была развернута мощная система обороны: вышки, бетонные стены и надолбы, заграждения из “колючки”, часть которых была под током, танки, БТРы, огнеметы, тяжелые пулеметы, легкие скорострельные десантные орудия и немалое количество солдат.

Оказавшись на передовой Внутреннего периметра, БМД круто повернул направо и, проехав около километра, остановился у блокпоста.

– Все, приехали, – объявил майор, спрыгнув на землю и разминая затекшие ноги, – Пошли, Журналист.

Вся пятерка, готовая к посещению Зоны, забралась по металлической лестнице на охранную вышку. Верхняя площадка вышки была очень просторной, и от нее в Зону уходил десяток тросов, заканчивавшихся на такой же вышке, которая стояла примерно в ста метрах от первой. Вокруг второй вышки на земле были разбросаны какие-то желтые круги, а чуть дальше были расставлены металлические штыри, выкрашенные в цвет скафандра Сергея.

– Идем по одному, Журналист третьим, остальные как обычно, – майор за время подъема на вышку потерял часть своей веселости. Его колючие глаза внимательно осматривали небольшую площадку, почти лишенную растительности, вокруг второй вышки, а палец уже лежал на спусковом крючке снятой с предохранителя СВУ.

– Подожди, дай я хотя бы несколько фотографий сделаю, – остановил майора Сергей и достал из небольшой нагрудной сумки цифровой “Олимпус”.

– Делай, только недолго. Время не ждет, – майор явно немного нервничал, хотя и держал себя в руках.

Отщелкав с десяток фотографий и сняв тридцатисекундный ролик с панорамой Зоны, Сергей спрятал фотоаппарат в сумку и снял автомат с предохранителя.

Все включили оборудование скафандров, влезли в подвесные мягкие люльки, пристегнули карабины и один за другим по тросам перебрались на дальнюю вышку.

В Зоне

Впервые стоя на земле Зоны, Журналист чувствовал боевое напряжение, к которому примешивалось разочарование. Понимая всю опасность ситуации, он все же ожидал увидеть нечто большее. Перед ним лежала обычная поляна, покрытая скудной, но привычной растительностью, а нескольких десятках метров начинался редкий сосновый лес, который тоже не был ничем примечателен. Но разочарование длилось недолго. Вскоре Журналист не без помощи индикатор аномалий заметил странную вмятину в земле, вблизи от одного из оранжевых штырей. Вмятина была почти идеальной полусферической формы и довольно большой – около двух метров в диаметре. Редкая растительность доходила до границы геометрически правильной ямы и, как будто остановленная невидимой силой, прерывалась. Внутри полусферы была лишь серая сухая земля.

– Заметил? Ее все сразу замечают. Это комариная плешь. Она вообще-то не похожа на другие, слишком правильной формы, слишком глубокая, да и во время выбросов не меняется, стоит на этом месте уже с полгода, с самого появления, – объяснил Шрам, уловив взгляд Журналиста.

– Я слышал, в таком месте человека просто разрывает на части? – спросил Журналист, фотографирую плешь.

– Ну, необязательно разрывает, может свернуть как выжатое белье, может сплющить, но убьет точно. Хочешь посмотреть, как работает? – Шрам поднял с земли кусок железного штыря длиной около метра и бросил его в сторону плеши.

Штырь толщиной в два пальца пролетел десяток метров, попал в область плеши, почти вертикально взлетел вверх и мгновенно скрутился в замысловатый узел, а потом медленно и грациозно, как планирующее перо, опустился с другой стороны. Все это Журналист успел записать на “Олимпус”.

– Гравитационная аномалия, – с видом знатока объяснил Шрам, – Вообще-то так играться со штырем не стоит, может и в обратную сторону выбросить, да так, что голову снесет, если только достанет. Но эта плешь всегда все выплевывает в одно и то же место.

Журналист пригляделся и увидел недалеко от места падения штыря, превратившегося в узел, несколько других похожих “узлов”. Действие плеши явно проверяли и до его появления.

– Ну, поиграли, и хватит, – сказал Шрам еще через десять минут, которые Журналист потратил на то, чтобы побродить в окрестностях вышки, ограниченных желтыми кругами (приглядевшись, он увидел на них надписи “Безопасно” и свежую дату, которая, судя по всему, была датой последней проверки), и сделать еще несколько десятков фотографий. Все это время он действительно был привязан тросом к Шраму. Тот только что получил сообщение по рации, которое Журналист не смог расслышать. Но было ясно, что оно не понравилось Шраму. Заволновались и Голова с Зеленым, стоявшие недалеко от них. Стрелок вообще не спускался с вышки и оглядывал окрестности через прицел своей винтовки.

– Полчаса и так много для первого выхода, – Шрам стал торопить Журналиста, и все четверо забрались на вышку.

Когда Журналист уже примеривался к люльке, подвешенной к тросу, он почувствовал нарастающую головную боль и вялость во всем организме. Развернувшись в сторону Шрама, он понял, что тот чувствует то же самое. С его губ уже хотел сорваться вопрос: “Что это? ”, – но тут винтовка в руках Стрелка приглушенно грохнула, среди деревьев метрах в семидесяти от вышки послышался шорох, треск сучьев и глухой удар чего-то о землю, а сразу за этим исчезла и боль, и скованность движений.

– Контроллер, мать его, – выругался Стрелок, – так запрятался, что я его заметил только в последний момент. Ловко маскируется, гнида.

– Где? Я сейчас сфотографирую, – спросил Журналист, в котором всплеск профессионального любопытства пересилил осадок только что пережитого пугающего ощущения, но был остановлен властным окриком Шрама.

– В следующий раз сфотографируешь, только молись, чтобы этот раз был последним. Быстро назад. Стрелок замыкающий.

Вечер

– Значит, контроллера, говоришь, при тебе сняли, – довольно пробасил Волк, выслушав рассказ Сергея о выходе в Зону и сделав большой глотков прохладного крепкого темного пива – фирменной выпивки “Сталкера”, – Только ты не думай, что действительно в Зоне побывал. Тебя не в Зону сводили, а в самые окраины предбанника ее, что ли.

– То есть? – не понял Сергей.

– Да они туда уже месяца три новичков, кто разрешения добивается, водят. Зону, они, видите ли, показывают. Нет там еще никакой Зоны, одна эта комариная плешь – вот и все. Если бы майор себя так в Зоне вел, да штыри по плешам разбрасывал, легли бы вы там все пятеро да стали кормом для падальщиков. Но ему-то откуда знать, он в Зоне ни разу не был. А шрам у него был еще до приезда сюда, так что ты не думай, что он его в битве со стаей слепых псов получил, хотя он и делает вид, что примерно так все и было.

– Ты хочешь сказать, что Зона разная по интенсивности, что ли, или как?

– Зона, она всегда разная. И растет она, и меняется – это все правда. Но ведь между Внутренним периметром и Зоной когда-то километров десять было. Зона, конечно, выросла, но и сейчас настоящая Зона начинается в том районе, где ты был, километрах в пяти от первых блокпостов. А эти пять километров – так, ничейная земля, ни наша, ни Зоны. Понял?

– Понял. А ты откуда все это знаешь? Ты же в Зону не ходишь. Да и как ты понял, в каком районе я был? Между городом и тем местом восемь километров Внутреннего периметра, а туда просто так не пройдешь, на себе сегодня узнал.

– Вот ведь, все тебе расскажи и душу раскрой. Слухами земля полнится. Слухи здесь, Серый, – главные новости. А вопросы ты так и не перестал лишние задавать. Я же тебя не спрашиваю, как ты здесь очутился. Ты ведь у нас первый журналист. Вашу братию никогда еще на Линию не пускали. А ты приехал, в Зону тебя вывезли, все фотографируешь, все снимаешь. Слухи и о тебе по городу ходят, но никто же к тебе на улице не подошел и не спросил, кого ты купил и сколько отдал, чтобы сюда попасть. На Линии и в Зоне лишние вопросы – частая причина внезапной смерти от огнестрельного ранения, как наши медики шутят. Вот и не принято у нас расспрашивать. Зелен ты еще все-таки здесь, да и улетишь через две недели зеленым, – усмехнулся Волк, отрывая крепкими зубами крупный кусок мяса.

– Ну, ладно, не хочешь, так не говори. Я тебя понимаю. А что я вопросы задаю, так на то я и журналист. Профессиональный инстинкт не дает…

Грохот, яркая вспышка света и сильные подземные толчки прервали Сергея на полуслове. Со стойки бара “Сталкера” упали и с мелодичным звоном разбились насколько бутылок, люди попадали на пол и, закрывая глаза и уши, пытались вжаться в него, уменьшится, защититься оттого, что накатывалось на город и с первобытной злобой стремилось его разрушить.

– Выброс, черт меня подери, это же Третий Выброс! – прокричал Волк, – На пол, Серега! Падай и береги глаза! Бог даст, пронесет.

Сергей лег на пол, закрыл глаза и уши, но яркий свет пробивался алой волной, в которой отражались капилляры, даже через закрытые веки, нарастающий оглушительный визг заполнил все вокруг, а пришедшая вслед за ним взрывная волна пыталась выдавить воздух из легких и расплющить лежащих ничком людей. Его сознание все хуже воспринимало окружающий мир, стремительно погружавшийся во тьму, наполненную хаосом…

В третьем эшелоне

– Вставай, Серега, вставай! Очнись! Выброс нас только стороной задел, все обошлось, – Волк то тряс его за плечи, то брызгал водой в лицо.

Сергей очнулся. В голове тупо ныла боль, из носа шла кровь, тело было ватным. Но он был живой, и достаточно быстро приходил в себя. Он лежал прямо на асфальте неподалеку от входа в “Сталкер”. Со стороны Карантинного и Военного секторов доносились командные крики, топот солдатских сапог и звуки заводящихся дизелей. Над Авиационным сектором уже поднимались боевые вертолеты. Где-то вдалеке, в стороне Зоны, шел бой. Слух привычно улавливал звуки пулеметных очередей, разрывы гранат и противное, с подвыванием, шипение мощных огнеметов.

– Что случилось? – Сергей сделал большой глоток из фляги Волка и сел.

– Черт его знает. Никто ничего не может понять. Сначала выброс, самый сильный со времен Второго, а сейчас, похоже, мутанты поперли. Слышишь, как первый эшелон Внутреннего периметра захлебывается?

В этот момент, обдав их пылью и взвизгнув тормозами, в полуметре от Волка остановился уазик, из которого высунулся полковник, встречавший Сергея на аэродроме.

– Волк, собирай Должников! Дело плохо. Слишком много всякого дерьма на первый эшелон навалилось, – выкрикнул полковник, выпрыгивая из машины.

– А где же хваленые резервы? Да и Внешний периметр мог бы подтянуться. Что, как запахло жаренным, так сразу Должники понадобились? До этого ты меня о помощи не просил, – Волк с издевкой посмотрел в запыленное лицо полковника.

– Не хочешь, как хочешь. Если что, и без вас обойдемся. Монолит уже бьется на Внутреннем периметре, а резерв через час будет здесь. Но ты же когда-то сам кричал, что будешь мутантов бить, пока они все не лягут. А сейчас на Линию слепые псы вместе с карликами идут, а ты в кусты собрался?! Хорош! – полковник опустил протянутую было для рукопожатия руку, сплюнул и стал забираться в машину.

– Ты чего мелешь?! С каких пор карлики вместе со слепыми псами стаями ходят? – Волк был поражен чем-то, чего Сергей еще не понимал.

– С сегодняшнего дня, черт! Ты с нами или нет? У меня времени нет с тобой лясы точить!

– А куда я, на хрен, денусь? Через десять минут будем в Военном секторе.

– Ну и ладно. Вот, лови! – полковник достал из уазика военный скафандр со снаряжением и бросил его под ноги Волку, – Ты, я слышал, своего уже не держишь.

– Спасибо, мил человек, только нас ведь двое. Так я говорю? – повернулся возбужденный Волк к Сергею и впился в него блестящими почерневшими глазами.

– А ты подумал, что я буду здесь отсиживаться? – Сергей уже чувствовал тот холодный боевой азарт, который почти забыл со времен Чечни.

– Вот и правильно! Я за него ручаюсь. Да не смотри ты так, он тоже семь лет берет и зебру носил, такой не подведет, – добавил Волк, видя, что полковник колеблется.

– Под твою ответственность, Волк, – полковник хлопнул дверцей, и уазик умчался в сторону Зоны, оставив в облаке пыли еще один комплект снаряжения.

– Дуй в “Сталкер” и одевай скафандр. Я через пару минут буду, – и Волк нырнул в ближайший переулок.

Сергей залез в скафандр маскировочной расцветки, обнаружив, что он сильно отличается от того оранжевого “чуда”, в котором он в первый раз выходил в Зону. Кроме уже привычных приборов (которые, правда, были совершенно других моделей, и распознать которые он смог только по маркировке) в него были встроены бронезащита, баллоны с воздухом, противогаз, подсумки, набитые рожками для АКМ, ПНВ, и что-то типа электронной карты местности. Сергей быстро понял, что скафандр герметичен, и оценил степень защиты, которая была скомбинирована из гибких элементов и жестких пластин. Вес самого скафандра при этом не превышал десяти килограммов. К нему прилагались АКМ с подствольным гранатометом, двадцать гранат для подствольника, несколько зажигательных гранат, три РГД, штык-нож в наплечном кармане и “Грач” с пятью обоймами в кобуре на правом бедре.

– Вот тебе еще довесок, ты парень не маленький, унесешь, – в “Сталкер” вбежал запыхавшийся Волк в таком же скафандре и отдал Сергею две “мухи”, которые тот тут же забросил на спину. В руках у Волка была СВУ с удлиненным магазином, на поясе висела пара пистолетов, а за спиной болтался еще не притянутый как следует ремнями огнемет, – Пошли! Через пять минут надо быть на месте!

Выскочив из ресторанчика, Сергей и Волк сели в “Ниву” и через несколько минут были в Военном секторе.

Самих военных здесь уже почти не было, но на площадке перед гаражами стояло около сотни мужчин, одетых в военные скафандры, лишенные всех знаков различия. Вместо них на плече у каждого был изображен кулак, зажимающий молнию, и слово “Долг”.

Увидев Волка, Должники пришли в движение, и вскоре из гаражей выехали три военных “Урала”, а еще через минуту небольшая колонна уже рвалась к Внутреннему периметру по ночной дороге.

– Волк, объясни, что здесь происходит, кто эти Должники? – спросил Сергей, сидевший с Волком в кабине головного “Урала”, отбросив с лица бронестекло.

– Что происходит, я и сам не знаю. Как я понял, Выброс был в Зоне, но он еще и ударил по городу. Направленно ударил, понимаешь? Полосой примерно в два километра. Первый эшелон Внутреннего периметра снесло в этой полосе за несколько секунд. А потом на периметр пошла вся эта нечисть. И бой, который мы слышали, с самого начала шел во втором эшелоне. Что-то не так, такого еще никогда не было, чтобы карлики и слепые псы вместе нападали. Они друг друга поедом едят. А здесь пошли, чуть ли не в одной колонне на периметр.

– Что за карлики?

– Выглядят как сатанинская пародия на ребенка лет пяти, сильные и злобные твари, но медленные. Главная опасность в том, что они владеют телекинезом. Так что могут тебя, не сходя с места, двинуть по голове кирпичом, который лежит с другой стороны от тебя. И это все пока ты на них первую секунду пялиться будешь. И еще чувствуют они врагов. Так что с ними осторожней. Как увидишь, так бей. Лучше в голову, они живучие. Там главное попасть, у тебя в подсумках все пули разрывные – стандартный армейский набор. А что до Должников, так это орден сталкеров “Долг”, они в Зону не за “товаром”, в основном, ходят (хотя и его носят – жить то как-то надо), а нечисть бить. Неплохие ребята. Я когда-то у них не последним человеком был. Потом отошел от дел, но друзья остались. Кстати, на периметре будут еще сталкеры, узнаешь их по скафандрам. Они у них такие же военные, но только черного цвета. Эти парни из «Монолита». Моральные уроды. В Зоне вели себя с начала нормально, а в городе всегда втихую от военных наглели. Была у нас пара стычек с ними. Без крови не обошлось. После этого с ними и в Зоне стычки пошли. Так что, спиной к ним не поворачивайся.

Из темноты на дорогу выбежала фигура солдата, отчаянно размахивающего автоматом. Волк ударил по тормозам, и из кузова послышался приглушенный мат попадавших Должников.

– Ты чего, с ума сошел, под колеса бросаешься! – заорал Волк на подбежавшего солдата.

– Я с третьего эшелона… Всей поддержке приказано занимать позицию у нас… Второй эшелон почти потерян… Там толпы контроллеров, – в голосе молодого солдата сквозил ужас.

– Б…, опять никто, кроме дежурных, экраны не надевал, – выругался Волк, – Им и так, видите ли, тяжело. Доигрались, мать их, второй эшелон потеряли. А ты не дрейфь, солдатик. Надевай экран, врубай его, и никакой контроллер тебе ничего не сделает. Да и не такие уж они страшные. Контроллер может тебя попытаться держать не дальше, чем на сто метров, а большинство и того меньше – метров на пятьдесят. И при этом он должен сидеть неподвижно. Если почувствуешь головную боль и слабость – от них тебя экран не спасет – так или меняй позицию, или ищи контроллера и бей его. Они любят по деревьям лазить, сверху быть. Понял? – спросил Волк у солдата.

– Понял, – солдат явно приободрился.

– Тогда лезь в кузов, а не стой, как красна девица!

– Есть!

– Таких-то зачем сюда посылают, – недовольно бурчал Волк, выворачивая руль, – он ведь еще ребенок. Что он здесь сделает? Толпы контроллеров… Тоже странно, всегда они по одиночке ходили. Если увидишь в стороне второго эшелона солдата, который идти будет как пьяный, спотыкаться постоянно, и все будет делать медленно, Серега, бей его и не раздумывай. Он уже зомби. Ему уже не поможешь. Только если минут десять – пятнадцать под контроллером без экрана был, тогда спасти можно. А сейчас уже все, поздно.

“Уралы” остановились прямо перед сложным бетонным заграждением, которое больше напоминало древнюю крепостную стену. Это была последняя линия третьего эшелона – наиболее сильное укрепление всего Внутреннего периметра.

– Стоп! Дальше двигаемся медленно, выходим на передовую эшелона и занимаем позицию. Использовать вышки, и вообще забираться повыше. Фронт – двести метров, не больше. Судя по всему, там сейчас такая заваруха начнется, что надо держаться плотнее, – прорычал Волк. На удивление Сергея среди Должников была практически военная дисциплина. Или Волк имел очень большой авторитет среди них. Его приказание было выполнено беспрекословно.

Через несколько минут Волк и Сергей уже заняли одну из мощных бетонных вышек, которые стояли вдоль передовой стены эшелона. Остальные Должники рассыпались вокруг.

– Готовься, сейчас начнем, – крикнул Волк, и приник к прицелу СВУ.

Перед ними по земле шарили лучи прожекторов, расположенных далеко позади. И вскоре они стали выхватывать из темноты нападающих. Здесь были все. Уродливые карлики с морщинистой кожей, скалившие свои частые и острые желтые зубы. Стаи почти непрерывно вывших слепых псов, через полупрозрачную кожу которых были видны перекатывающиеся мускулы и пульсирующие сосуды. Солдаты, превратившиеся в зомби и бредущие, спотыкаясь, как лунатики, раскрыв бессмысленные глаза и рты, капающие слюной на скафандры. Медлительные падальщики – эти гигантские мутировавшие потомки изумрудных лесных ящериц, с зазубренными верхними клыками длиной в двадцать сантиметров, смертельно ядовитым липким языком, который они могли выбрасывать на метр перед собой, и толстой кожей, покрытой роговым панцирем, почти непробиваемым для пуль пистолетов и АКМ. Прыгуны – не способные на самом деле к настоящим прыжкам хищные тридцатикилограммовые коллоидные сгустки – потрясающие мастера маскировки, которые прыгали на зазевавшихся сталкеров с деревьев, облепляли и разъедали их концентрированной кислотой, служившей им и кровью, и пищеварительным соком. Они были едва ли не самыми опасными тварями сейчас, потому что могли двигаться по абсолютно гладкой поверхности, находясь под любым углом к земле. А впереди всего этого бестиария Зоны на несколько сотен метров в ширину разлилось целое море крыс, злобная толпа, пищащая и сверкающая желтыми бусинками жадных голодных глаз, среди которой выделялись несколько огромных вожаков, уверенно бежавших впереди.

– Такого зоопарка в одном месте и одновременно я еще никогда не видел. Ох, и не нравится мне все это, – проговорил Волк сквозь зубы и крепче сжал в руках свою СВУ.

Когда кипящая передовая волна крысиного моря достигла первой полосы высоковольтного заграждения – трех рядов мелко сплетенной колючей проволоки, по которым бежал ток в несколько десятков киловольт, движение мутантов замедлилось. Дымящиеся тушки крыс в свете вспышек, искр и миниатюрных молний падали и быстро образовывали бруствер, по которому продолжали карабкаться к своей смерти все новые и новые грызуны. Через пару минут первый ряд заграждения не выдержал веса повисших на нем трупов и рухнул, увлекая за собой и два других ряда проволоки. Несколько ярких вспышек, и обесточенную, смятую проволочную конструкцию уже погребла под собой толпа мутантов, ряды которой смешались в этой заминке: где-то крыс опередили слепые псы, где-то зомби, но главное внимание Должников было приковано к вышедшим на первый план немногочисленным прыгунам. Эти твари без малейшего вреда протекали прямо сквозь густую сеть колючей проволоки. Двигаясь намного проворнее, чем можно было ожидать от этих студней, они быстро прошли небольшое расстояние до второй и последней полосы электрического заграждения и также легко просочились сквозь него. Их тела лишь приобретали серебристое свечение в тот момент, когда непосредственно касались источника напряжения, казалось, достаточного, чтобы убить все живое.

– Огонь! – Волк резким голосом на одном коротком выдохе отдал приказ, как только последний прыгун пересек заграждение.

Первыми же выстрелами Должники, сконцентрировавшие пламя своих огнеметов на прыгунах, уничтожили большинство из них.

Это вывело из ступора остальных защищающихся, пораженно следивших за тем, как продвигаются прыгуны. Вслед за Должниками в бой вступили военные и сталкеры Монолита. От грохота стрелкового оружия закладывало уши. Ночную тьму до бела накалили кипящие струи пламени огнеметов, и столбы огня, которые на несколько метров вырывались из стволов скорострельных шестиствольных пулеметов. Среди мутантов взорвались и заполнили все вокруг запахом паленой шерсти и горелого мяса несколько крупнокалиберных снарядов с напалмом – это работала огневая поддержка. Остатки прыгунов были уничтожены, но была разрушена и вторая линия электрического заграждения. Ближайшим препятствием на пути мутантов стала передовая стена третьего эшелона и вышки с ее защитниками.

Сергей аккуратно, и по привычке экономя патроны, короткими очередями укладывал карликов и зомби. Волк был прав, при попадании пуль из АКМ Сергея головы мутантов разрывало на части. Несколько слепых псов, собравшись в слишком плотную группу, стали удобной целью, и он одной выпущенной из подствольного гранатомета гранатой превратил их в бесформенную кровавую кучу мышц и костей. А когда в сторону их вышки выдвинулась большая группа крыс, Сергей в невероятном грохоте показал на них рукой Волку, и тот выпустил длинную слепящую струю из огнемета.

В азарте боя, вид крови мутантов бодрил его, как средневекового берсеркера, впавшего в боевой раж. Заметив двух падальщиков, Сергей дал по ближайшему из них короткую очередь. Но пули не причинили тому особого вреда. Тогда, переключившись на одиночные выстрелы, Сергей прицелился наверняка и медленно потянул спусковой крючок АКМ на себя. Разрывная пуля вошла в глаз огромной ящерицы и выплеснула на сплющенную зеленую морду мутанта содержимое его черепной коробки. Дождавшись, когда второй падальщик приподнялся на своих коротких когтистых лапах, чтобы перешагнуть через труп зомби, журналист выпустил в него заряд одной из “мух”, полученных от Волка, и обезглавленный мутант рухнул на останки, когда-то бывшие солдатом Внутреннего периметра, заливая их густой, почти черной во вспышках ночного боя кровью.

Нападавшие явно проигрывали. Их было очень много, но потери, которые они несли, были ужасающими даже для такой армии. За первые десять минут боя, пространство у передовой третьего эшелона покрылось толстым дымящимся слоем трупов. Кое-где даже успели образоваться завалы из мертвых тел и их фрагментов. И только карлики, не давали этим завалам разрастись. Они поднимали куски трупов своей невидимой силой и бросали их в сторону огрызавшихся огнем вышек. Словно чувствуя возможность поражения, крысы в тысячи глоток взвились режущим перепонки визгом, на секунду заглушившим грохот боя, резко ускорили свой бег и вплотную приблизились к стене на участке Должников. Здесь для бивших издалека прожекторов была мертвая зона. И только неподвижные круги света, от прожекторов, стоявших на осажденной стене и забытых солдатами в горячке боя, да огнеметные струи выхватывали из тьмы темно серую отвратительную массу, состоящую из армии крыс.

Они упорно и безуспешно пытались забраться по гладкому бетону наверх. Поняв, что это им не под силу, крысы стали с поражающей скоростью строить живые, копошащиеся курганы, вершины которых уже достигали высоты трех метров. Несколько их крупных вожаков, похоже, не без помощи карликов и не по своей воле взмыли над землей и с писком полетели на стену. Но все это не дало результата. Ни один из летевших вожаков не достиг своей цели. От некоторых из них осталось только кровавое облако, после встречи в полете со снопом пуль шестиствольных пулеметов. Одного крысиного переростка Сергей буквально распилил в воздухе длинной очередью разрывных пуль. Крысиные курганы были залиты струями огнеметов, забросаны гранатами и почти полностью уничтожены.

В это время над полем боя с ревом возникли два Ми-28-НМ. Боевые стрекозы довершили разгром. Они вспахали узкую полоску земли, покрытую слоем живых и мертвых тварей, выстрелами своих тридцатимиллиметровых пушек, выплевывающих по девятьсот снарядов в минуту, и ракетными залпами, а потом залили ее напалмом. Казалось, все было кончено за какие-то тридцать минут боя.

– Славная была охота, – с довольной улыбкой прохрипел Волк, облизав пересохшие губы, откинув бронестекло шлема и приложившись к загубнику фляги скафандра – давно я так стариковские кости не разминал. Капли воды, падавшие с его усов на ствол СВУ, тут же превращались в пар.

– Да и я вспомнил, чему меня в молодости учили. Но птички тоже неплохо потрудились, – согласился Сергей и достал фотоаппарат. “Ты хотел сенсации, Колобок? Ты ее получишь, самодовольный хряк. Хорошо, что взял объектив для ночных съемок”, – все еще возбужденно думал он, снимая поле боя и зависшие над ним вертолеты.

Едва он успел сделать несколько фотографий, как со стороны второго эшелона взмыли вверх две ракеты. Низко летевшие вертолеты, не успев закончить разворот в направлении Авиационного сектора, вспыхнули и рухнули на землю. А вслед за этим по третьему эшелону ударили артиллерийские снаряды. Пулеметные очереди хлестнули по вышкам Должников. Сергей услышал несколько криков раненных и увидел, как тело одного из членов “Долга” мешком свалилось с соседней вышки на пропитанную кровью землю. В бетонной стене примерно в пятистах метрах от позиции Волка и журналиста за несколько десятков секунд от концентрированного орудийного огня образовалась брешь, и из темноты в нее устремились новые стаи слепых псов и крыс. Отчаянный огонь защищающихся не смог их остановить. И вскоре мутанты уже упорно взбирались на две вышки ближайшие к огромной дыре, окруженной кусками бетона, повисшими на разорванных прутьях арматуры, заваливая ступени металлических лестниц своими и человеческими трупами и заливая их кровью и ядовитой слюной. Сергей видел, как солдат разрывали на части пасти слепых псов, видел, как оступившийся сталкер Монолита, даже не успев вскрикнуть, упал на ступени лестницы, и его тело скрылось под потоком крыс, а спустя секунды на этом месте был уже только начисто обглоданный человеческий скелет. Последний оставшийся в живых молодой офицер, взбежав на ярко освещенную развернувшимся прожектором верхнюю площадку почти затопленной мутантами вышки, бросил на лестницу несколько зажигательных гранат, и горящий, спекшийся крысиный комок скатился по ступеням вниз, зажигая остальных тварей. Офицер успел защелкнуть страховочный карабин и уже поднял руку, чтобы схватиться за спасительный трос, ведущий к одной из вышек, занятых сталкерами в черных военных скафандрах, как вдруг его тело неестественно сильно вздрогнуло. Обмякшая рука выпустила трос и безвольно упала, обезумевшие от болевого шока глаза вперились, казалось, именно в лицо Сергея, безмолвно моля то ли о помощи, то ли о выстреле, дарующем быструю смерть. В эту секунду журналист увидел медленно поднимающийся по телу жертвы огромный язык падальщика, истекающий клейкой ядовитой слюной. А в следующий миг за спиной все еще живого офицера возникла раскрытая пасть ящерицы с довольно прищуренными, сатанински поблескивающими оранжевыми глазами, и ее зазубренный клык, раздавив левый глаз жертвы, вошел в ее мозг.

– Отходим! – выкрикнул Волк, опуская СВУ. Сергей не услышал звука двух почти одновременных выстрелов, громыхнувших всего в полуметре от его лица, но четко увидел, как первая пуля разорвала грудь изуродованного офицера, а вторая вошла в глаз падальщика, взорвалась там и сорвала часть черепной коробки мутанта.

– Очнись, Серега, не время раскисать! – Волк растормошил его за плечо, и они стали спускаться вниз, – Если вертолеты не сравняют с землей второй эшелон, то нам всем придется туго. С этими крысами мы справимся, но вот, если зомби начнут всерьез палить из орудий по навесной траектории зажигательными по третьему эшелону, то нам хана. После того, как они сбили вертушки, я готов поверить и в это. Раньше они ничего кроме рук и зубов не использовали. Они едва ходили, и то с трудом. Чертов выброс! Не знаю, что произошло, но такого еще никогда не было.

Распространение прорвавшихся через пролом в стене мутантов было сильно замедленно. Между передовой и второй от Зоны стенами третьего эшелона находилось противопехотное минное поле. Не зная проходов, мутанты подрывались на минах на каждом шагу. “Лягушки” вылетали из земли и взрывались в воздухе, поражая десятки исчадий Зоны. С обеих стен на них обрушился ураганный огонь. В добавление к этому, солдаты на второй стене третьего эшелона, удачно используя огнеметы, построили огневую завесу на пути мутантов по обе стороны от пролома.

Благодаря этому Должники ушли с передовой, забросав зону пролома гранатами РПГ, почти без потерь. Вместе с ними ушли и сталкеры из Монолита, и большая часть военных. Солдаты, находившиеся на вышках, соседних с двумя захваченными мутантами сразу после прорыва, успели перебраться на другие вышки и обрубить тросы. Через несколько минут колонна грузовиков и БТРов достигла второй линии защиты, и военные заняли позиции на ее вышках. Сталкеры же получили приказ отступать до последней линии эшелона и подчинились ему.

Прибыв туда, они поняли истинную причину этого приказа. Вся территория за последней оборонительной проволкой третьего эшелона была заполнена несколькими батальонами быстрого реагирования, стянутыми сюда из-за пределов Линии. Командовал этой группировкой лично генерал-майор Расков, не раз последовательно и публично выступавший за арест сталкеров и разгром их организованных групп, но появившийся в пределах Линии впервые.

– Всем сталкерам предписано покинуть Линию! Эвакуация начинается немедленно! Вылет из Авиационного сектора через сорок пять минут! Оружие и снаряжение сдать здесь! – такими словами, усиленными мегафоном, Расков встретил “Уралы” сталкеров, влетевшие на занятую его батальонами территорию и оказавшиеся в кольце. Стволы орудий и пулеметов были направлены прямо на них.

– Все, поиграли в тимуровцев… Сволочь! – Волк с ненавистью посмотрел на плотное кольцо солдат и бронетехники и зло ударил кулаками по приборной доске. Прорваться сквозь оцепление шансов у двух сотен сталкеров не было.

– Выходи, оружие на землю, руки за голову, в колонну по одному. Быстро! – в распахнутые двери “Урала” смотрели напряженные лица солдат, державших Волка и Сергея на мушке.

В темном еще небе занималась заря цвета бледной сукровицы, едва заметная сквозь клубы густого черного дыма, поднимавшиеся над тем, что когда-то было частью первого и второго эшелона Внутреннего периметра.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 Следующая ⇒