Кристи Голден 6 страница

— А здесь ты его видишь?

— Н‑ нет, генерал‑ лейтенант. Не вижу.

— Тогда, возможно, это был не Трэль.

— Мы нашли у него кое‑ какие вещи, которые он украл, — сказал Варик уже гораздо более уверенно.

Он щёлкнул пальцами, и один из его людей сорвался с места и убежал, через несколько мгновений вернувшись с большим мешком.

— Вы узнаете это? — Он протянул Блэкмуру нож рукоятью вперёд, как предписывал этикет.

У Блэкмура перехватило дыхание. А он‑ то его искал… Нож был не из самых дорогих, но он скучал по нему… Он провёл обтянутым перчаткой большим пальцем по своему гербу, чёрному соколу.

— Он мой. Что‑ нибудь ещё?

— Кое‑ какие бумаги… Майор Ремка ещё не успела заглянуть в них…

Варик снова смутился, и его голос упал почти до шёпота. Но Блэкмур понял. Идиоты не умели читать. Что за бумаги могли быть у Трэля? Должно быть, страницы, вырванные из его, Блэкмура, книг. Блэкмур схватил мешок и начал копаться в бумагах на дне. Он вытащил один листок.

…хотела бы поговорить с тобой, а не только слать эти письма. Я смотрю на тебя на арене, и у меня

сердце разрывается…

Письма! Кто же мог… он схватил ещё один кусок пергамента.

…все труднее выкроить время, чтобы писать. Наш хозяин требует так много от нас обоих. Я слышала, что он тебя бьёт, мне так жаль, мой дорогой друг. Ты не заслуживаешь…

Тарета.

Сердце Блэкмура сжала боль, какой он ещё никогда не ведал. Он вытащил из мешка остальные письма… Свет Великий, их тут десятки, а может, и сотни. Как долго эти двое хранили свою тайну?

У него почему‑ то защипало глаза, и стало трудно дышать. «Тари… Тари, как ты могла, ты, которая никогда ни в чём не испытывала нужды…»

— Мой господин? — Обеспокоенный голос Ремки вывел Блэкмура из оцепенения. Он сделал глубокий вдох и проглотил предательские слезы. — Всё в порядке?

— Нет, майор Ремка. — Его голос был таким же холодным и сдержанным, как обычно. — В порядке далеко не все. У вас был мой орк Трэль, один из лучших гладиаторов, когда‑ либо украшавших арену. Он заработал мне кучу денег и должен был заработать ещё больше. Я не сомневаюсь, что ваши люди взяли именно его. И именно его я почему‑ то не вижу в этой шеренге.

Глядя, как лицо Ремки заливает краска, он испытал острое наслаждение.

— Он мог спрятаться где‑ нибудь в лагере, — предположила она.

— Мог, — согласился Блэкмур, оттягивая назад уголки губ в жутковатом подобии улыбки. — Будем надеяться, что так оно и есть, для вашего же блага, майор Ремка. Обыщите лагерь. Немедленно.

Она кинулась исполнять его требование, на бегу выкрикивая приказы. Конечно, Трэль не так глуп, чтобы явиться на построение, как пёс на хозяйский свист. Возможно, он ещё здесь. Но каким‑ то образом Блэкмур чувствовал, что Трэль уже ушёл. Он был где‑ то, неизвестно где, и занимался… чем? Что за хитроумный план он состряпал вместе с этой сучкой Таретой?

Блэкмур был прав. Тщательный обыск ничего не дал. Ни один орк, проклятие на их головы, не пожелал признаться даже в том, что видел Трэля. Блэкмур понизил Ремку в звании, заодно сместив её с должности, назначил на её место Варика и не спеша поехал домой. На полпути его встретил Лангстон, но даже бодрая и безмозглая болтовня Лангстона не могла отвлечь Блэкмура от мрачных дум. В одну ночь, отмеченную пламенем пожара, он потерял две самые важные для него вещи: Трэля и Тарету.

Блэкмур поднялся по ступеням в свои комнаты, прошёл в спальню и осторожно открыл дверь. Тарета спала, на её лицо падал свет. Тихо, чтобы не разбудить её, Блэкмур опустился на кровать. Сняв перчатки, он коснулся мягкого сливочно‑ белого изгиба её щеки. До чего же она прекрасна. Её прикосновения всегда были такими волнующими, а смех наполнял сердце сладким трепетом. Но теперь всё кончено.

— Спи спокойно, прелестный предатель, — шепнул Блэкмур. Он наклонился и поцеловал её, безжалостно задавив проснувшуюся было в сердце боль. — Спи спокойно, пока я нуждаюсь в тебе.

Никогда ещё Трэль не чувствовал такого голода и усталости. Но свобода была слаще, чем мясо, которым его кормили, и дарила куда лучший отдых, нежели та солома, на которой он спал, будучи пленником Блэкмура в Дэрнхолде. Трэль так и не сумел поймать ни одного кролика или белки из тех, что в изобилии шныряли по лесу, и очень пожалел, что вместе с военной историей и началами искусства ему не преподали хоть каких‑ нибудь навыков выживания. Стояла осень, и на деревьях уже поспели плоды, к тому же Трэль быстро навострился отыскивать различных личинок и насекомых. Конечно, это не могло утолить волчий голод, глодавший его изнутри, зато у него не было недостатка в воде — по лесу струились мириады речушек и ручейков.

Через несколько дней, когда Трэль упрямо продирался через густой подлесок, внезапно переменившийся ветер донёс до его ноздрей дразнящий запах жарящегося мяса. Он жадно вдохнул, как будто один только аромат уже мог дать ему насыщение. Мучимый голодом, Трэль сменил направление.

Несмотря на то, что его тело настойчиво требовало пищи, Трэль сохранил бдительность. И не зря, потому что, едва выйдя на опушку леса, он увидел десятки людей.

Денёк выдался ясный и тёплый, один из последних тёплых дней осени, и люди были заняты радостными приготовлениями к большому пиршеству, от вида и запаха которого рот у Трэля переполнился слюной. Там был только что испечённый хлеб, бочки свежих фруктов и овощей, кувшины с вареньем, маслом, паштетом, сырные головы, бутыли с каким‑ то питьём (Трэль решил, что это вино и мёд), а посреди всего этого великолепия неторопливо насаживали на вертела двух поросят.

Колени у Трэля подогнулись, и он медленно опустился на землю, в немом восторге созерцая это изобилие пищи, будто в насмешку разложенное у него перед носом. По расчищенному полю носились ребятишки с флажками, обручами и другими игрушками, названий которых Трэль не знал. Матери кормили младенцев, а девушки смущённо танцевали с юношами. Повсюду царило счастье и умиротворение, и Трэль ощутил настолько сильное желание приобщиться к празднику, стать полноправным его участником, что оно заглушило даже голод.

Но это было невозможно. Ведь Трэль — орк, чудовище с зелёной кожей, чёрной кровью и ещё доброй сотней отталкивающих качеств. Поэтому он просто сидел и смотрел, как веселятся, пируют и танцуют жители деревни, пока не опустилась ночь.

Когда поднялись луны, одна ясная и белая, другая холодная и зеленовато‑ синяя, с поляны исчезли последние стулья, тарелки и остатки пиршества. Трэль наблюдал, как люди уходят по извилистой тропке через поле и как в крошечных окошках один за другим гаснут огоньки свечей. Но он всё сидел в своём укрытии и наблюдал, как медленно и величаво движутся по небесам луны. Через несколько часов после того, как погасла последняя свеча, Трэль поднялся и бесшумно двинулся к деревне.

У него всегда было острое обоняние, а теперь, когда он, наконец, почуял запах пищи, оно обострилось ещё больше. Он шёл на запахи, заглядывая в окна, хватал целые караваи хлеба и сразу же проглатывал их, совал руку под крышку корзины с яблоками, выставленной у двери, и жадно хрустел маленькими сладкими плодами.

Липкий сладкий сок заливал обнажённую грудь Трэля. Он рассеянно утёр его огромной зелёной ладонью. Зверский голод орка постепенно начинал утихать. В каждом доме он старался брать понемногу, нигде не забирал все.

В одном из окон Трэль увидел спящих возле тлеющего очага людей. Он поспешно отступил от окна, мгновение выждал, потом тихонько заглянул снова. Это были дети, они спали на соломенных тюфяках. Их было трое, ещё один спал в колыбели. Двое мальчиков и маленькая девочка с золотыми волосами. Под взглядом Трэля она беспокойно заворочалась.

Внезапная боль пронзила его. Он словно вдруг перенёсся в тот день, когда впервые увидел Тарету, и ясно, как будто и не прошло столько лет, вспомнил, как она широко улыбнулась и помахала ему рукой. Девочка была так на неё похожа, те же круглые щёчки, те же золотые волосы…

Резкий звук заставил его вздрогнуть, и Трэль мгновенно повернулся. Как раз вовремя, чтобы увидеть, как на него бросается что‑ то тёмное и лохматое. Возле его уха клацнули зубы. Повинуясь инстинкту, Трэль схватил зверя за горло. А вдруг это был волк, из тех, с кем водит дружбу его народ?

Стоячие заострённые уши, удлинённая морда и острые белые зубы. Зверь напоминал волков, которых Трэль видел на гравюрах в книгах, но совершенно отличался от них цветом шерсти и формой головы.

Весь дом уже был на ногах, слышались тревожные крики людей. Трэль сомкнул пальцы на горле животного. Отшвырнув труп, он снова заглянул в окно и увидел, что девочка смотрит на него широко раскрытыми от ужаса глазами. Она ткнула в орка пальцем и закричала:

— Чудовище, папа, чудовище!

Ненавистное слово, слетевшее с её невинных губ, больно ранило Трэля. Он повернулся, чтобы бежать, но кольцо перепуганных жителей уже смыкалось вокруг него. У многих были вилы и косы — единственное оружие селян.

— Я не причиню вам вреда, — начал Трэль.

— Оно разговаривает! Это демон! — вскрикнул кто‑ то, и крестьяне перешли в нападение.

Трэль действовал инстинктивно, и выучка не подвела его. Он ловко выхватил у кого‑ то импровизированное оружие и с его помощью начал просто выбивать вилы и косы из рук неуклюжих крестьян. Разгорячившись, он издал боевой клич, ощутив, как просыпается в нём жажда крови. В какое‑ то мгновение он потерял над собой контроль и замахнулся вилами, чтобы нанести удар.

Трэль остановился, едва не пригвоздив к земле лежащего перед ним человека, который смотрел на него выпученными от ужаса глазами.

Эти люди не были его врагами, несмотря на то, что они явно боялись и ненавидели его. Простые крестьяне, они жили тем, что выращивали на своих полях. У них были дети. Они испугались его, вот и всё. Нет, его враг не здесь. Его враг сладко спит на мягких перинах в Дэрнхолде. Даже вскрикнув от отвращения к себе, Трэль на несколько ярдов отшвырнул вилы и рванулся через образовавшуюся в живом заслоне брешь к спасительному лесу.

Погони не было. Трэль и не ждал её. Эти люди хотели только, чтобы их оставили в покое. Пока он нёсся через лес, вкладывая в бег все силы, пробуждённые жаждой крови, но не растраченные в битве, он тщетно пытался изгнать из памяти образ маленькой белокурой девочки, кричащей от ужаса и зовущей его чудовищем.

Трэль бежал весь следующий день и почти всю ночь, пока, наконец, не упал от изнеможения. Он заснул мёртвым сном без сновидений. Перед самым рассветом что‑ то разбудило его, и он сонно заморгал.

Его снова ткнули чем‑ то острым в живот, и теперь он проснулся окончательно — чтобы увидеть над собой восемь злых орочьих лиц.

Трэль попытался подняться, но орки навалились на него и связали ещё до того, как он окончательно пришёл в себя. Прямо перед собой он увидел широкое злобное лицо одного из них, украшенное жёлтыми клыками. Орк что‑ то пролаял, и Трэль помотал головой.

Орк ещё больше сдвинул брови, схватил Трэля за ухо и повторил громче, но ещё менее разборчиво.

Догадавшись, что он имеет в виду, Трэль сказал на языке людей:

— Нет, я не глухой.

Вокруг послышалось злобное шипение.

— Человек, — сказал большой орк, который, кажется, был здесь главным. — Ты не говоришь по‑ оркски?

— Очень плохо, — ответил Трэль на оркском. — Меня зовут Трэль.

Орк сначала изумлённо вылупился на него, потом раскрыл пасть и захохотал. Его приятели присоединились к нему.

— Человек, который выглядит как орк! — сказал он, тыкая в Трэля пальцем, увенчанным черным ногтем. И добавил по‑ оркски: — Убейте его.

— Нет! — вскричал Трэль по‑ оркски.

В этой жутковатой встрече одно давало ему надежду: эти орки были бойцами. Они не жались по углам, измождённые немощью отчаяния, не способные даже перелезть через невысокую каменную стену.

— Хочу искать Гром Адский Вопль!

Большой орк застыл. На ломаном человеческом он сказал:

— Зачем искать? Послали убить, а? Человек послал, а?

Трэль помотал головой:

— Нет. Лагеря… плохо. Орки…

Он никак не мог подобрать слов на чужом ему языке, поэтому просто низко опустил голову, стараясь изобразить одно из тех жалких созданий, которых он видел в лагерях для интернированных.

— Моя хочу орки… — Он воздел к небу связанные руки и проревел: — Гром помочь. Больше нет Лагеря. Больше нет орки… — И снова он задействовал мимику, изображая подавленность и безнадёжность.

Трэль опасливо поднял глаза, едва смея надеяться, что его ломаный оркский смог донести то, что он хотел. По крайней мере, убивать его больше не собирались. Другой орк, немного меньший; чем первый, но такой же грозный с виду, заговорил грубым, хриплым голосом. Вожак раздражённо ответил. Они долго и горячо спорили, пока, наконец, большой не уступил.

— Трагг сказать, может быть. Может быть, ты видеть Адский Вопль, если достойный. Идём.

Они рывком подняли его на ноги и погнали перед собой. Тычки в спину заставляли Трэля шевелить ногами. Но даже связанный и среди враждебно настроенных орков, Трэль ощущал прилив радости.

Он увидит Грома Адского Вопля, того самого орка, который сохранил свободу и независимость. Быть может, вместе они смогут освободить пленных орков, пробудить их к действиям и напомнить им о былой славе.

Трэлю было трудно связывать оркские слова в осмысленную речь, но понимал он больше, чем мог сказать. Поэтому он шёл и внимательно слушал.

Орков, сопровождавших его к Адскому Воплю, удивила его энергичность. Трэль заметил, что глаза у большинства из них были карие или чёрные, а не красные, как у орков в лагерях. Келгар сказал, что между этим красным пламенем в глазах и загадочной апатией, охватившей орков, существует какая‑ то связь. Трэль не знал, что это могло быть, и надеялся разгадать загадку.

Но пока что орки говорили не о красных глазах, а только о безразличии и апатии. Смысл многих слов, которых Трэль не знал, было несложно понять по тому, каким презрительным тоном они произносились. Не только Трэль чувствовал отвращение, глядя, как когда‑ то легендарные воины опускаются ниже безмозглого скота. Бык хотя бы нападает, когда его рассердят.

О своём великом повелителе они говорили с благоговением и восторгом. Говорили они и о Трэле, обсуждая, не был ли он шпионом, посланным, чтобы обнаружить убежище Грома. Трэль отчаянно надеялся, что ему удастся найти способ убедить их в своей искренности. Он сделает всё, что потребуется, чтобы доказать им чистоту своих намерений.

Наконец они остановились. Вожак группы, Трэль узнал, что его зовут Рекшак, развязал пояс, стягивавший его широкую грудь. С поясом в руках он подошёл к Трэлю.

— Ты быть… — Он сказал что‑ то непонятное по‑ оркски, но Трэль понял, чего хочет Рекшак.

Он послушно наклонил голову и позволил завязать себе глаза. Повязка пахла свежим мясом и застарелой кровью.

Теперь они, конечно же, убьют его или бросят здесь умирать, связанного и ослеплённого. Трэль предвидел это и подумал, что уж лучше закончить свою жизнь так, чем провести ещё хотя бы один день, рискуя жизнью на гладиаторской арене во славу жестокого ублюдка, который избивал его и издевался над Тари.

Теперь Трэль шёл не так уверенно, хотя в какой‑ то момент к нему, не говоря ни слова, подошли два орка и крепко схватили его за руки. Он доверился им, у него не было выбора.

Трэль потерял чувство времени, и путешествие казалось ему бесконечным. Мягкая пружинистая лесная почва уступила место прохладному камню, и воздух стал холоднее. По тому, как изменилось звучание голосов орков, Трэль понял, что они спускались под землю.

Наконец они остановились. Пленник склонил голову, и с него сняли повязку. Даже неяркий свет факелов показался ему ослепительным после полной темноты.

Он стоял в огромной подземной пещере. Острые длинные камни торчали кверху из пола и свисали с потолка. Издалека доносился звук падающих капель. В стенах этой большой пещеры виднелись входы в другие, поменьше, большинство из них скрывали занавесы из звериных шкур. Повсюду были разбросаны доспехи, явно знавшие лучшие времена, и оружие, хорошо ухоженное и, видимо, часто бывавшее в деле. Посередине горел небольшой костёр, дым поднимался к каменному потолку. Должно быть, здесь и скрывался легендарный Гром Адский Вопль вместе с последними представителями свирепого клана Боевой Песни.

Но где же сам прославленный вождь? Трэль огляделся по сторонам. Из соседних пещер вышли несколько орков, но никто из них не походил на вождя ни внешностью, не одеждой. Он повернулся к Рекшаку.

— Ты сказал, ты доставишь меня к Адскому Воплю, — возмутился он. — Я не вижу его здесь.

— Ты его не видишь, но он здесь. Он видит тебя, — произнёс другой орк, откинув занавес и выходя из своего укрытия.

Он был почти так же высок, как Трэль, но явно уступал ему в мощи. Он выглядел очень старым и измождённым. На тощей шее он носил ожерелье из костей животных, а может быть, и людей. Держался орк так, словно привык к всеобщему уважению, и Трэль охотно выказал его. Кем бы ни был этот орк, в своём клане он занимал не последнее место. К тому же он говорил на человеческом языке почти так же бегло, как Трэль. Трэль склонил голову:

— Может, и так. Но я желаю говорить с ним, а не просто наслаждаться его незримым присутствием.

Орк улыбнулся.

— В тебе есть дух, огонь, — начал он. — Это хорошо. Я Искар, советник великого вождя Адского Вопля.

— Меня зовут…

— Ты известен среди нас, Трэль из Дэрнхолда.

Встретив удивлённый взгляд Трэля, Искар пояснил:

— Многие слышали о домашнем орке генерал‑ лейтенанта Блэкмура.

Тихое ворчание заклокотало в горле Трэля, но он не потерял хладнокровия. Он и раньше слышал эту кличку, но стократ обиднее она звучала из уст представителя его собственного народа.

— Разумеется, мы никогда не видели, как ты дерёшься, — продолжил Искар. Убрав руки за спину, он стал неторопливо прохаживаться вокруг Трэля, внимательно его разглядывая. — Орков не допускают смотреть на гладиаторские бои. Пока ты наслаждался почестями на арене, твои братья терпели побои и унижения.

Трэль больше не мог сдерживаться:

— Не доставалось мне никаких почестей! Я был рабом, собственностью Блэкмура, и если вы думаете, что я не презираю его, полюбуйтесь на это! — Он повернулся так, чтобы они смогли увидеть его спину.

Они посмотрели и рассмеялись, приведя его в ярость.

— Там ничего нет, Трэль из Дэрнхолда, — сказал Искар.

И Трэль осознал, что произошло; исцеляющая мазь сделала своё дело слишком хорошо. От побоев Блэкмура и его людей у него на спине не осталось ни единого шрама.

— Ты взываешь к нашей жалости, но мы видим, что ты цел и невредим.

Трэля охватило смятение. Ярость переполняла его, он пытался с ней справиться, но ничего не получалось.

— Я был просто вещью, имуществом. Да вы знаете, что я сам получал с тех рек пота и крови, которые проливал на арене? Блэкмур купался в золоте, а меня держали взаперти в камере и выводили только ему на потеху. Сейчас я узнал, что шрамы на моём теле не видны. Но меня исцелили только потому, что я снова должен был выйти на арену и снова драться, чтобы принести богатство хозяину. Среди шрамов, которые невидимы для вас, есть и очень глубокие. Я бежал, меня бросили в лагерь, а теперь я пришёл сюда, чтобы найти Адского Вопля. Хотя я уже начинаю сомневаться, что он вообще существует. Я почти отчаялся найти орка, который воплощал бы образец того, каким я мыслю наш народ.

— И каким же ты мыслишь наш народ, орк с именем раба? — Губы Искара скривились в усмешке.

Дыхание у Трэля участилось, но он собрал всю свою выдержку, как учил Сержант.

— Орки сильны. Хитры. Могучи. Орки сеют ужас в битве. Их боевой дух неукротим. Позвольте мне увидеть Адского Вопля, и он поймёт, что я достоин.

— Это мы сейчас проверим, — перебил Искар. Он поднял руку, и в пещеру вошли трое орков.

Они начали облачаться в доспехи и подбирать с земли оружие.

— Это трое наших лучших воинов. Они, как ты и сказал, сильны, хитры и могучи. Они дерутся, чтобы убить или умереть самим, не так, как ты привык на гладиаторской арене. Твои комедиантские штучки здесь не помогут. Тебя сможет защитить только настоящее умение. Если ты выживешь, может быть, Адский Вопль и окажет тебе честь и даст тебе аудиенцию. А может быть, и нет.

Трэль пристально посмотрел на Искара.

— Он увидит меня, — уверенно сказал он.

— Это лучшее, на что ты можешь надеяться. Начинайте!

И все три орка бросились на безоружного и беззащитного Трэля.

На какую‑ то долю секунды Трэль растерялся. Но потом годы тренировок и сражений взяли своё. Трэль вовсе не хотел драться со своими сородичами, поэтому просто представил, что находится на гладиаторской арене, и стал действовать соответственно. Он ловко присел, уклоняясь от атаки одного орка, потом резко вскинулся и выхватил из рук противника огромный боевой топор, который тут же пустил в дело. Удар вышел тяжёлым, но основную его силу приняли на себя доспехи. Орк вскрикнул и упал на колени, хватаясь руками за спину. Удар не смертелен, зато шансы почти сравнялись, и теперь против одного дерутся только двое.

Рыча, Трэль повернулся к оставшимся противникам. Он чувствовал рокочущий зов крови — такой привычный, такой сладостный. Второй орк с громким криком замахнулся на Трэля огромным палашом, который с лихвой возмещал ему недостаточно длинные руки. Трэль качнулся, уклоняясь от сокрушительного удара, и всё же бок обожгло болью.

Орк продолжал наступать, и одновременно сзади напал третий. Но теперь у Трэля было оружие. Не обращая внимания на кровь, которая толчками текла из раны и заливала каменный пол, делая его скользким и опасным, Трэль огромным топором нанёс удар первому нападающему, затем позволил оружию по инерции уйти назад и поразить второго.

Оба орка прикрылись гигантскими щитами. У Трэля не было ни щита, ни доспехов, но он привык к таким дракам. Эти противники были умны, но не умнее людей, с которыми он сражался на арене. Они были сильны и могучи, но не сильнее троллей, над которыми Трэль неоднократно одерживал победу. Полный уверенности в себе, он с пронзительным криком пошёл на них, уворачиваясь от ударов и на ходу нанося раны противникам. Сначала они показались ему грозными врагами, но теперь, даже при численном перевесе, Трэль знал, что, пока он продумывает свои действия и не поддаётся дразнящему зову крови, он непобедим.

Его рука, будто сама собой, наносила удар за ударом. Даже когда он поскользнулся и упал, то обратил это в свою пользу. Трэль изогнулся всем телом, так чтобы сбить с ног одного противника, и в то же время как можно дальше выбросил руку, в которой сжимал топор, и ударил обухом по ногам второго. Он не хотел убивать этих орков, он хотел лишь выиграть битву.

Ни один из орков не желал сдаваться. Орк, которому достался удар топором, схватился за лодыжки и выл от боли и ярости. Похоже, обе ноги были сломаны. Второй орк с трудом поднялся на ноги и сделал выпад.

Но Трэль знал, как поступить. Заставив себя забыть о боли, он схватил обеими руками лезвие палаша и резко дёрнул на себя. Орк потерял равновесие и рухнул на него. Трэль извернулся и через мгновение оседлал упавшего орка и схватил его за горло.

«Сожми пальцы! — кричало все внутри него. — Сожми крепче! Убей Блэкмура за всё, что он тебе сделал».

«Нет! — очнулся Трэль. — Это не Блэкмур. Это один из его сородичей, в поисках которых он рисковал всем». — Он встал и протянул руку поверженному противнику, чтобы помочь ему подняться.

Орк удивлённо уставился на руку.

— Мы убиваем, — сказал Искар так же невозмутимо, как говорил до этого. — Убей своего противника, Трэль. Так поступают настоящие орки.

Трэль медленно покачал головой, сам взял за руку лежащего орка и рывком поднял на ноги.

— В битве — да. В битве я убил бы своего врага, чтобы он больше не пришёл убить меня. Но захотите вы принять меня к себе или нет, вы — мой народ. Нас слишком мало, чтобы убивать друг друга.

Искар как‑ то странно посмотрел на него, как будто ожидал, что он скажет что‑ то ещё, потом продолжил:

— Твои причины ясны. Ты с честью победил троих наших лучших воинов. Ты прошёл первое испытание.

«Первое? » — подумал Трэль, зажимая рукой все ещё кровоточащий бок. У него зародилось подозрение, что, сколько бы «испытаний» он ни выдержал, ему не позволят увидеть Адского Вопля. Возможно, Адского Вопля вообще не существует.

Но в душе Трэль знал, что, даже если это так, он лучше погибнет здесь, чем вернётся к жизни под каблуком Блэкмура.

— Каково следующее испытание? — тихо спросил он, отметив, что на них произвело впечатление его спокойствие.

— Испытание воли, — ответил Искар.

На его клыкастом лице мелькнула ухмылка. По его знаку из соседней пещеры вышел орк, на спине он нёс нечто, что на первый взгляд казалось просто тяжёлым мешком. Но когда он без всякой осторожности швырнул «мешок» на каменный пол, Трэль понял, что это был человеческий ребёнок, мальчик, связанный по рукам и ногам и с кляпом во рту. Тёмные волосы мальчишки спутались сплошным колтуном. Там, где его бледную кожу не покрывала грязь, Трэль разглядел лиловые и голубоватые синяки. Его глаза, насыщенно‑ голубые, как у Трэля, были широко раскрыты от ужаса.

— Ты видишь, что это? — спросил Искар.

— Дитя. Человеческое дитя, — недоуменно ответил Трэль. Не станут же они требовать, чтобы он дрался с мальчиком!

— Это мальчик, мальчики вырастают в мужчин, убийц орков. Это наши естественные враги. Если ты действительно натерпелся достаточно издевательств и желаешь отомстить тем, кто сделал тебя рабом и даже имя тебе дал соответствующее, начни мстить прямо сейчас. Убей этого ребёнка, пока он не вырос достаточно, чтобы убить тебя.

Глаза мальчика расширились ещё больше, потому что Искар говорил на человеческом языке. Он отчаянно рванулся, из‑ под кляпа донеслись сдавленные звуки. Стоявший поблизости орк равнодушно пнул ребёнка в живот. Мальчик согнулся пополам, тихо пискнув сквозь кляп.

Трэль в ужасе смотрел на всё это. Конечно, все это несерьёзно. Он повернулся к Искару, который смотрел на него, не мигая.

— Это не воин, — сказал Трэль. — И это нечестный поединок. Я думал, орки ценят свою честь.

— Мы ценим нашу честь, — подтвердил Искар. — Но ты видишь перед собой будущую угрозу. Защити свой народ.

— Он ещё только ребёнок! — вскричал Трэль. — Сейчас он никакой угрозы не представляет, и кто знает, кем он станет в будущем? Я вижу по его одежде, из какой он деревни. Там живут простые крестьяне. Они питаются тем, что выращивают сами, а их оружие предназначено для охоты на оленей и кроликов, а не на орков.

— Но велика вероятность того, что, если снова случится война, этот мальчик будет в первых рядах искать нашей крови и пронзит одного из нас копьём, — парировал Искар. — Ты хочешь видеть Адского Вопля или нет? Можешь быть уверен, что не уйдёшь из пещеры живым, если не убьёшь этого ребёнка.

Мальчик беззвучно плакал. Трэль тут же вспомнил своё прощание с Таретой и то, что она рассказывала о слезах. Её образ на мгновение заполнил его мысли. Потом он вспомнил о Сержанте. Вспомнил о том, как он опечалился, когда та девочка в деревне испугалась его.

А потом Трэль вспомнил красивое и высокомерное лицо Блэкмура и всех тех людей, которые презирали его и называли «чудовищем», «зеленошку‑ рым», а то и похуже.

Но ни одно из этих воспоминаний не могло оправдать хладнокровного убийства. Трэль принял решение. Он бросил топор на пол.

— Если в будущем этот мальчик поднимет на меня оружие, — заговорил он медленно, тщательно подбирая слова, — тогда я убью его на поле битвы. И это деяние принесёт мне радость, потому что я буду знать, что сражаюсь за свободу моего народа. Но я не убью связанного ребёнка, беспомощно лежащего передо мной, пусть даже он человек. И если это означает, что я никогда не увижу Адского Вопля, так тому и быть. Если это означает, что мне придётся сразиться со всеми вами и пасть, ибо я один, а вас много, я скажу снова: так тому и быть. Я лучше умру, чем совершу столь жестокое и позорное деяние.

Трэль застыл в боевой стойке, ожидая нападения. Искар вздохнул.

— Жаль, — сказал он, — но ты сам выбрал свою судьбу.

Он поднял руку.

И тут холодный неподвижный воздух прорезал страшный крик. Он эхом отразился от каменных стен и ещё долго гулял под гулкими сводами пещеры, пронизывая до самых костей и больно раня слух. Трэль отпрянул и втянул голову в плечи, спасаясь от ужасного звука. Звериная шкура, скрывавшая вход в одну из пещер, отлетела в сторону, и на свет вышел высокий орк с красными глазами. Трэль уже привык к внешности своего народа, но этот орк был совсем не похож на тех, кто встречался ему до сих пор.

Длинные тёмные волосы спутанным клубком закрывали его спину. В больших ушах было проколото несколько отверстий, что странным образом напомнило Трэлю о Сержанте, и при свете факелов блеснуло около дюжины серёг. Красно‑ чёрная одежда резко контрастировала с зеленью собственной кожи орка, к тому же он носил цепи, позвякивавшие в такт его движениям. Его пасть казалась одним большим чёрным пятном, так неимоверно широко она была раскрыта. Она и исторгла тот ужасающий крик, и Трэль понял, что Гром Адский Вопль вполне заслуженно получил своё прозвище.

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 567 8 9 10 Следующая ⇒