Иоанна Хмелевская 5 страница

– Ты правильно понял, – похвалила брата Яночка, пытаясь вытряхнуть из волос набившиеся в них листья, хвойные иголки и прочий лесной мусор. – Наверняка злодеев было двое, один бы не успел и туда, и сюда смотаться. А водитель машины с места не двинулся.

– Смотри, в доме горит свет, – перебил сестру Павлик. – Заглянем?

И осторожно подкравшись к окну, Павлик, приподнявшись на цыпочки, заглянул внутрь. Поскольку занавеска на окне была задернута неплотно, он смог заглянуть в освещенную комнату и, очень взволнованный, вернулся к нетерпеливо поджидавшей его Яночке.

– А ну‑ ка угадай, кого я там увидел? – спросил он каким‑ то зловещим тоном.

Думать Яночка умела. Взглянула на довольного собой пса, на взволнованного брата, на домик, опять на собаку… И холодно произнесла:

– Рыжего Попрыгуна.

Павлик все‑ таки удержался и не присвистнул. Решительно, его сестра очень неглупая девчонка, только вот не надо хвалить, а то возомнит о себе.

– Точно, Попрыгун! – как можно равнодушнее подтвердил мальчик. – Как штык! Сидит за столом и читает, мерзавец.

– Что читает? – поинтересовалась сестра.

– Откуда мне знать? Я не интересовался.

– Да ты что! А ну‑ ка возвращайся и посмотри хорошенько! Вдруг это те самые могильные документы?

Сестра еще и договорить не успела, а Павлик опять приник к окну. Вернувшись, доложил:

– Исключено. Обычная книжка. И даже совсем не старая. Сам видел, новехонькая! Такая в могиле не могла сохраниться. А как ты догадалась, что там Попрыгун?

– По поведению Хабра. Он его еще на пляже обнюхал и теперь сразу сказал – он. Наверняка его следы обнаружил на кладбище еще тогда, когда мы туда первый раз вышли, а потом на пляже на него показывал, помнишь? Иначе с чего бы заинтересовался этим подозрительным Попрыгуном? Дети позволили себе немного отдохнуть после форсированного марша в темноте. Яночка радовалась – немного приоткрылась завеса над тайной, кое‑ что удалось узнать. Благодаря Хабру разоблачили Попрыгуна. Притворялся беззаботным отдыхающим, приехал позагорать и покупаться, увлекался малиновыми толстушками, ха‑ ха! А на самом деле приехал для того, чтобы раскапывать старые могилы в компании с подозрительным сообщником. С двумя подозрительными сообщниками! Один водитель машины с двойными номерами чего стоит! Наверняка здесь действует шайка преступников.

– Пора возвращаться, – заметил Павлик.

– Пора, – подтвердила Яночка. – А завтра, при свете, все еще раз осмотрим. Только я бы возвращалась по дороге.

– Ясное дело, у меня все эти ямины и колдобины вот где сидят! Насмотрелись мы на кабанов, нечего сказать…

Яночка лишь тяжело вздохнула в ответ. Свистнув Хабра, дети поспешили домой.

А дома родители уже давно места себе не находили, хотя тревога за детей проявлялась по‑ разному. Пани Кристина металась по комнате причитая и хватаясь за голову, пан Роман изо всех сил изображал каменное спокойствие.

– Да не заблудятся они, – пытался он успокоить жену. – С ними же Хабр. И даже если бы, не дай Бог, с ними что случилось, можешь быть уверена – пес бы прибежал и сообщил нам. А раз его нет, значит, все в порядке.

– Какое в порядке, какое в порядке! – нервно вскрикивала мама. – Ночь на дворе, дождь идет! А детей нет! Заблудились! Простудятся! Не ужинали!

– Вот вернутся и поужинают, ну что ты беспокоишься? Не умрут с голоду. И на всякий случай дашь им по таблетке аспирина, только и всего.

– Боже мой, Боже мой! – ломала руки пани Кристина. – Иногда мне кажется – лучше бы они у нас не были такими самостоятельными, Когда предводительствуемые веселым и довольным Хабром дети галопом примчались к дому, мама ждала их у калитки. К этому времени дождь унялся, небо очистилось от туч. Поскольку на улицах поселка ярко горели фонари, да и окна в домике светились, мама получила возможность хорошенько разглядеть своих ненаглядных деток и невольно испустила крик ужаса. Все, с чем им пришлось соприкоснуться этим вечером – земля, листья и хвоя, болотная жижа и комары – наложило свой отпечаток на их облик.

– Езус‑ Мария! Дети! Что с вами? Где вы были?

Брат и сестра сконфуженно молчали. Целиком поглощенные сенсационными открытиями этого вечера, они не успели сговориться о том, как объяснят дома свое долгое отсутствие, просто забыли об этом. Не отвечая на вопрос, Павлик дипломатично заметил:

– Есть хочется по‑ страшному! Знала бы ты, как мы проголодались…

– Сейчас поужинаете! И аспирин примите! А первым делом – под горячий душ! – командовала мама. – Такая холодина, а вы легко одеты!

– Какая холодина? – удивилась Яночка. – Наоборот, жарища…

И поскольку мама от такого неожиданного ответа просто рот раскрыла, девочка быстро пояснила:

– Пробежалась бы сама по лесу за Хабром еще и не так бы взопрела. Вот, потрогай, какая я вся горячая!

– А кто заставлял вас в темноте по лесу бегать? – пришла в себя мама. – До поздней ночи! Мы тут с ума сходим, а они по лесу бегают! Пол‑ одиннадцатого! Немедленно отвечайте, где были и что все это значит?

Яночка поняла – мама так легко не успокоится и на уловки не поддастся. Надо как‑ то объяснить свое опоздание на ужин, ничего не поделаешь. Просто соврать нельзя, дети с малолетства привыкли говорить родителям правду, их отношения всегда строились на доверии, это и позволяло брату с сестрой пользоваться относительной свободой. Но и правду сказать пока тоже нельзя, тем более, что тайна еще не раскрыта, а им могут запретить на будущее заниматься расследованием. Значит, надо как‑ то недипломатичнее и не соврать, и в то же время не проговориться. Решение пришло мгновенно.

– А мы в засаде сидели, – смущенно проговорила девочка. – Очень хотелось кабанов увидеть…

– Ночью? В засаде на кабанов? – пришла в ужас мама.

– А когда же еще? – поспешил на помощь сестре Павлик. – Они же только по ночам и выходят на кормежку.

Отец с матерью отреагировали одновременно. Пани Кристина:

– Могли бы дождаться более подходящей погоды.

Пан Роман:

– И как? Видели их?

Яночка ответила сразу обоим, причем в ее голосе прозвучала явная претензия:

– Нет, они не появились. А что касается погоды, так у нас выбора не было, навязали вы нам эту Мизю, вот и пришлось воспользоваться первым подвернувшимся случаем, когда удалось отделаться от нее. Знаете, эта Мизя такая…

На этот раз сменила тему пани Кристина:

– Могли бы со своей засадой управиться пораньше! И вообще я не понимаю, какой смысл подстерегать кабанов ночью. По ночам ведь ничего не увидишь…

– Днем тоже их не увидишь! – с полным ртом возразил Павлик, ибо они с Яночкой уже набросились на еду. – Уж и не знаю, где они скрываются…

Папа со знанием дела напомнил:

– В чащах и болотах, в труднодоступных местах. И приближаться к ним надо бесшумно, не то легко спугнуть.

Продолжая уминать ужин за обе щеки, Павлик кивнул с видом заговорщика и пробурчал:

– Это я знаю. Болота и в самом деле труднодоступны.

А отец поучающе заметил:

– В любом случае сидеть по ночам в засаде не имеет смысла. На кормежку кабаны обычно выходят сразу же после захода солнца. А уж если ночью, то только лунной… О, глядите, луна из‑ за туч показалась, завтра распогодится…

Тут пани Кристина сочла нужным перебить некстати разговорившегося мужа:

– Вот аспирин, обязательно примите на ночь. И витамин С.

И задумавшись, неожиданно закончила:

– Откровенно говоря, мне бы тоже хотелось увидеть кабанов на воле.

* * *

В глубоком молчании Павлик с Яночкой сидели на мху у перехода сквозь дюны, мрачно уставившись на пограничную сетку со строгой надписью. Одинаково упершись локтями в коленки и подбородками в ладони, они не сводили глаз с того, что так долго искали по всему лесу – молодого, отдельно стоящего кустика шиповника. Рос себе беззаботно этот молодой побег дикой розы прямо за пограничной сеткой, рос на свободе и радовался. Ну прямо идеальный для пересадки! Ничто не мешало его осторожненько выкопать и перенести к разоренному муравейнику. Увы, он рос по ту сторону сетки, а значит, за границей.

– Надо же, всего каких‑ то два метра, большое дело, – ворчал Павлик. – Под сеткой пролезть – раз плюнуть, пригнуться немного и дело с концом. Яночка вздохнула.

– А мы с чистой совестью можем поклясться, что по нашу сторону нет ни одного такого подходящего кустика. И чтобы маленький был, и один побег, а не разросшийся куст. Можем считать – это перст судьбы и указание свыше.

Павлик не мог успокоиться.

– А все из‑ за какой‑ то дурацкой рыбьей головы, к тому же жутко вонючей! Слушай, всего каких‑ то пять минут…

– Переход границы строго запрещен, – напомнила Яночка, но в голосе ее не чувствовалось твердости.

– Сама же сказала – перст судьбы.

– Ничего не поделаешь, – решилась сестра. – Придется пойти на преступление. Только бы никто не увидел! А то… не знаю, что нам грозит?

– Тюрьма, – безжалостно ответил Павлик. – За нелегальный переход границы грозит тюремное заключение сроком… Не знаю точно на какой срок, но посидеть придется.

Услышав такое, Яночка задумалась. Потом нерешительно произнесла:

– Может, за такое короткое пересечение… ты сказал, пяти минут хватит? Мы же сразу вернемся, и добровольно. Может, тогда отделаемся исправительным… как его? Трудовым заведением для несовершеннолетних. А оставить муравьев на погибель мы просто не имеем права!

Дискуссия явно была беспредметной, ибо оба уже приняли решение. И хотя таблицы с одноглавым орлом совершенно недвусмысленно грозили санкциями, судьба беспомощных муравьишек призывала к действиям. Откровенно говоря, уже полчаса назад дети отправили Хабра за лопаткой к родителям. Теперь же сидели у границы и, не сводя глаз с желанного растения, обсуждали, собственно, давно уже решенную проблему.

К сожалению, ни Яночка, ни Павлик не обладали способностями их необыкновенного четвероногого друга, вот и не догадывались о том, что в нескольких шагах от них, у самого перехода через дюны, притаился за густым кустом боярышника какой‑ то человек. Он стоял неподвижно, не спуская недоброго взгляда с тоже неподвижных светловолосых детей, уставившихся куда‑ то за пограничную сетку…

Далеко на пляже супруги Хабровичи вскочили со своих подстилок в грайдоле, когда туда прыгнул к ним с разбегу запыхавшийся пес. Обежал грайдол, потыкался носом во все концы, разыскал лопатку Павлика и ухватил зубами ее ручку. И принялся разыскивать Яночкину лопатку. Разыскал и хотел ее тоже ухватить за ручку, но выронил при этом Павликову. Схватил в зубы Яночкину, попытался и Павликову ухватить, но теперь Яночкина свалилась на песок.

Пан Роман внимательно наблюдал за безуспешными попытками пса взять в зубы сразу две лопатки. Пани Кристина тревожно допытывалась:

– Что могло случиться?

– Да ничего не случилось, – успокоил ее муж, – Нашим детям пришло в голову где‑ то вести раскопки, и они прислали собаку за орудиями труда. Давай‑ ка поможем псу…

Взяв обе лопатки, пан Роман связал их бечевкой. Хабр ждал нетерпеливо, не сводя глаз с его рук. Как только хозяин закончил, пес схватил в зубы упаковку, выскочил из грайдола и по пляжу, вдоль моря устремился куда‑ то на восток, с такой скоростью, что из‑ под лап летели мокрый песок и брызги морской воды.

– Интересно, как он понял, что им именно лопаты требуются? – изумленно спросила пани Кристина. – Как такое можно объяснить собаке? Пан Роман осмотрелся.

– Очень просто. Они предусмотрительно не оставили здесь больше никаких своих вещей. Так что из принадлежащих им предметов здесь оказались только эти лопатки.

Собаку Яночка с Павликом заметили издалека, когда она выскочила на верхушку дюны. И разглядели, что в зубах что‑ то несет.

– Вот он! – вскричала Яночка, вскочив с места.

Человек, притаившийся за кустом, вздрогнул и тоже глянул в том направлении. Увидев вытянувшийся в стремительном беге силуэт собаки, который тут же исчез за очередной дюной, он не стал медлить. Попятился, затем осторожно развернулся и поспешил скрыться в лесу, а уж там припустил бегом. Занятые Хабром Яночка с Павликом ничего не заметили. Проскользнуть под сеткой, подкопать в четыре руки кустик, вытащить из земли ком земли вместе с корнями и вернуться с ним на родину – все это и в самом деле заняло не более пяти минут. По ту сторону границы зияла дыркой довольно большая яма. Оставленный на шухере Хабр добросовестно курсировал вдоль сетки туда‑ сюда. Переправившись обратно, дети поспешили на всякий случай укрыться в лесу, и только там, вспотевший от волнения Павлик осторожно положил на землю ком с корнями и качающимся на нем одиноким зеленым побегом шиповника.

– Обошлось! – облегченно выдохнул он. – Никто не видел. Только вот как мы его донесем? Никакой корзинки не захватили, земля осыпется, корни могут обломиться.

Яночка не слушала брата, так как внимание ее было занято Хабром. Снятый с поста, он явно пытался о чем‑ то ей сообщить.

– Погоди, Хабр хочет что‑ то сказать. Наверняка, обнаружил опять нечто важное. Смотри, собирается нам это показать…

Собака подвела их к кусту, что рос на горе в нескольких метрах от прохода в дюнах. Основательно обнюхав землю под кустом, Хабр, оглянувшись на хозяев, по чьим‑ то следам устремился в лес. Яночка резким окриком остановила собаку.

– Видишь, – сказала она брату, – тут кто‑ то был. Хабр сказал – это важно для нас. Так что давай сначала внимательно осмотрим это место. Павлик на четвереньках принялся изучать землю под кустом.

– Человек был, – пришел он к выводу. – Смотри, следы ботинок. Вот, видишь? Стоял тут и топтался.

– За нами следил! – пришла в ужас Яночка. – Недавно топтался. Эх, Хабра с нами не было! Надо узнать, кто это.

– Надо, а как? Стой, Хабр! Не торопись. Слушай, не можем мы бросить здесь выкопанный куст, еще кто украдет. А нести с таким комом земли… Нет, не донесем, корни поломаются, и не приживется потом…

– И все‑ таки надо узнать, кто следил за нами, – вслух рассуждала Яночка. – Значит, придется нам разделиться.

– И я так думаю. Я понесу шиповник, постараюсь осторожнее тащить, а ты с Хабром пойдешь.

– Нельзя так нести, ты прав, земля осыпется и растение не приживется. Столько трудов коту под хвост! Что бы такое придумать?

Павлик беспомощно огляделся. Нет, в лесу ничего не найдешь. Значит, остается одно. И мальчик решился.

– Заверну в свою рубаху. Потом земля отстирается. Другого выхода нет. А тебе придется забрать лопаты.

Внушительный ком земли вместе со мхом и корнями аккуратно уложили в рубаху Павлика и обмотали бечевкой, которой пан Роман связал лопаты.

С трудом приподняв тяжелую ношу, мальчик поволок ее в лес, стараясь нести осторожнее, не задевать о кусты и деревья. Яночка двинулась вслед за собакой, Спустя час она с помощью того же Хабра отыскала брата, отдыхающего на каком‑ то пенечке в лесу, плюхнулась рядом с ним на землю и тоже какое‑ то время молча старалась отдышаться. При всех достоинствах Хабра он так и не научился выбирать наиболее удобный для людей путь, вел кратчайшей дорогой, а она отличалась чрезвычайными трудностями.

Павлик вопросительно глянул на сестру, нахмуренную и встревоженную.

– Боюсь, дело осложняется, – сказала Яночка.

– Ну! – поторопил сестру Павлик, потому что та замолчала и еще больше нахмурилась. – Что вы там обнаружили? Говори же!

И взволнованная Яночка принялась рассказывать. Хабр, как водится, не всегда шел по следам неизвестного, иногда сворачивал с тропинки и пускался напрямик. К заливу вышел каким‑ то неизвестным путем, и они с собакой вдруг оказались на дороге, которую и дорогой‑ то не назовешь, еле заметная в песке колея, вся в выбоинах и грязи. Никакая машина по ней не проедет, преодолеть можно разве что на телеге или на танке. Ну, может, еще на гусеничном тракторе. И вот по этой старой, заброшенной дороге Хабр привел девочку в их же кемпинг. И привет!

– Как это «привет»? – не понял Павлик. – Что ты хочешь сказать? А неизвестный куда подевался?

– Вот я и говорю – дошел до кемпинга и испарился. И следов не оставил.

– Как же это мог не оставить следов? Улетел, что ли, по воздуху?

– Наверное, сел в машину,

– В какую?

– А вот этого я не знаю. Знаю лишь, что машина увязла в грязи, ее откапывали, вытаскивали, даже доски подкладывали. Машина по доскам проехала, след остался. И неизвестный там крутился, наверное, тоже машину подталкивал, а потом сел в нее и уехал. И кажется мне, что это был тот самый… Павлик как‑ то сразу понял, кого сестра имела в виду.

– А покрышки у машины какие? – поинтересовался мальчик без особой надежды на удовлетворительный ответ.

К его удивлению, ответ он получил вполне удовлетворительный.

– Не совсем такие, как у обычного «фиата», – ответила девочка, чрезвычайно гордая собой. –

Там, на базе отдыха, стояли «фиаты», так я специально осмотрела их колеса. У них рисунок на покрышках такой…

Павлик внимательно изучал накорябанные сестрой на земле палочкой бесформенные линии.

– А у этого были вот такие, – сказала Яночка и рядом с теми изобразила на земле совсем другие. В Павлика словно новые силы влились, и он вскочил с пенечка.

– За дело! Посадим поскорее куст и еще успеем сбегать туда, где вчера крутился вечером на дороге тот, с двумя номерами. Наверняка его следы никто не затоптал, там вряд ли много машин проезжает. К тому же он немного свернул на обочину, наверняка сохранились отпечатки протекторов. Осторожно, стараясь не повредить корешков и вырыв поглубже яму, дети посадили шиповник рядом с муравейником. Теперь можно было и другим делом заняться. Хабр помог отыскать место, где прошлой ночью стояла машина с двумя номерами. И тут мрачные предсказания Яночки полностью подтвердились. На небольшом участке утрамбованной земли между двумя толстыми корневищами отчетливо отпечатался след протекторов.

Павлик сбегал домой за бумагой и карандашом, перерисовали узор покрышки, потом сравнили его с тем, который запомнила Яночка, то есть в том месте, где исчез след неизвестного. Узор протекторов оказался идентичным.

– И в самом деле, – мрачно подтвердил Павлик высказанное ранее мнение сестры, – дело осложняется. А честно говоря – плохо дело!

– Куда хуже, – откликнулась Яночка. – Выходит, эта кладбищенская гиена за нами следила. Неужели он нас заметил? И как мы границу пересекали… И чем только думали? – сердилась на себя же Яночка. – Он приперся, должно быть, тогда, когда мы Хабра за лопатами послали, иначе пес бы нас предупредил. И вообще, прежде, чем границу переходить, надо было дать Хабру все вокруг осмотреть, а так и не знаю…

– Хорошо еще, что это не был пограничный патруль.

– Знаешь что? – оживилась Яночка, немного подумав. – Сдается мне, он никому про нас не расскажет.

– Почему ты так думаешь?

– Потому что тогда мы расскажем и о нем все, что знаем. Что по ночам могилы разрывает…

– А ты уверена, что он знает, что мы знаем? Я, к примеру, не знаю, знает ли он… тьфу! Ну да ты понимаешь. А пригрозить ему, сказать – все о нем знаем, опасно, еще нас поубивает. Эти кладбищенские гиены знаешь как опасны? Такому пристукнуть нас – плевое дело. И закопать опять же на кладбище, он уже навострился рыть могилы. Мрачная перспектива Яночку почему‑ то не устрашила.

– Так ведь теперь уже ничего не сделаешь. Наверняка он знает, иначе зачем ему за нами следить? Возможно, и попытается поубивать нас, да Хабр предупредит. Только теперь никуда не будем его отсылать.

Дети так верили в неограниченные возможности Хабра, что Павлик сразу успокоился.

– Ну тогда все в порядке. Главное, чтобы тот не разболтал о переходе границы.

– Но это еще не все, – каким‑ то зловещим тоном проговорила Яночка. – Ты еще всего не знаешь. Тут все намного хуже…

– Да что может еще хуже?

– Боюсь, нам придется опять пойти на преступление, потому как необходимо найти еще как минимум два куста шиповника. Ведь надо хотя бы с трех сторон оградить муравейник, а пока он только с одной стороны огражден и к нему любой может подобраться. Да ты и сам видел. Разорили мы жилище муравьев, и теперь у нас нет выхода – сами же должны честно помочь восстановить его. А маленькие кустики растут только там…

– О Господи! – простонал Павлик. – Если уж ты заговорила о честности, то и колоды надо приволочь.

– Какие еще колоды?

– Да такие… сучковатые. А еще, и вывороченные с корнем пни. И устроить из них загородку. Пока еще шиповник разрастется…

– И поливать его надо…

Павлик лишь простонал в ответ. Стало ясно: каникулы отдыхом не будут. По дороге домой, подбрасывая носком ботинка большую шишку, он мысленно подытоживал: работа над муравейником – раз. Ага, снова прочесывать лес в поисках двух недостающих кустов колючей дикой розы. Найти их, выкопать, приволочь, посадить… Интересно, выдержит ли рубашка? Притащить тяжеленные пни и толстые сучья, сделать из них прочный забор. Собрать и рассыпать на муравейнике сосновые иглы, чтобы за стройматериалом муравьям недалеко было бегать. Сахаром посыпать. Два – кабаны. Подкармливать их и наконец подкараулить. Три – раскрыть тайну старого кладбища. Эх, ведь собирались при дневном свете все как следует рассмотреть! Столько дел – дня не хватает.

– Очень хочется знать, кто же такой этот подозрительный тип, кладбищенская гиена. Ясно он действует не один.

– Целая шайка, – подтвердила Яночка. – И мы обязательно должны все о них разузнать… Пан Хабрович уже давно перестал удивляться вопросам, которые задавали ему дети. Поэтому и поднятая за обедом Павликом тема документов времен войны была им воспринята спокойно.

– Разумеется, такие документы ищут, – ответил папа на вопрос сына. – И даже иногда находят.

– А кто ищет?

– Да многие. В основном занимаются этим разведки и специальные службы разных стран. Каждый хочет располагать интересными сведениями, которых нет у соперников.

– И поэтому ищут втайне друг от друга?

– Да, чаще всего именно так. В их среде вообще не любят гласности и не испытывают потребности в сенсационных сообщениях, не в их интересах привлекать внимание к своим делам. Похоже, объяснения отца не удовлетворили мальчика. Чего‑ то ему в них недоставало.

– Ну, допустим, если известно – у нас где‑ то такие документы скрыты… Скажем, спрятаны где‑ то или замурованы… или закопаны… или еще что… Известно – где‑ то на… или в какой стене, или под каким деревом, или еще где… Что тогда?

– Тогда ищут.

– А как ищут?

– Что‑ то я тебя, сынок, не понимаю. Просто ищут.

– Нет, ты скажи, как именно ищут. По ночам? Чтобы никто не видел? Переодеваются или еще как…? Стараются, чтобы никто не увидел?

– Да зачем же по ночам? И переодеваться ни к чему. Они же в своей стране. Просто приходят, проверяют и, если найдут что, забирают.

– А что людям говорят?

– Не понимаю, каким людям.

– Но ведь везде же какие‑ то люди живут. Что они тем людям говорят? Как объясняют, что нашли?

– Говорят – нашли оставшиеся со времен войны мины или снаряды, – подсказала Яночка. Пан Роман задумался. Откровенно говоря, методы действия специальных служб ему не были известны во всех подробностях, а детям надо говорить только правду. Нельзя к тому же обмануть их ожидания, они привыкли, что отец всегда все знает, не мог отец и теперь уронить свой авторитет. Значит, надо подумать хорошенько, сосредоточиться, поднапрячься, вспомнить все, о чем когда‑ либо читал или слышал.

– Возможно, они и в самом деле должны действовать в таком духе, – не очень уверенно сказал пан Роман, подумав. – Правда, такие истории очень уж редко случаются и все материалы, относящиеся к последней войне, уже давно найдены, но если станет известно, что где‑ то что‑ то еще запрятано, не исключено, при поисках будут действовать именно так. Проще всего – вежливо объяснить местному населению, что вот там‑ то и там‑ то со времен войны остались неразорвавшиеся снаряды, оцепить это место, устранив всех свидетелей, и спокойненько вытащить документы. Я бы сам так сделал. А неразорвавшиеся снаряды или бомбы – это настолько всем знакомо, что особого интереса не вызовут и люди быстро о них забудут, – За исключением тех, которые столько десятков лет просидели на этих бомбах и снарядах, – ненавязчиво заметила Яночка.

Отец не обратил внимания на слова дочери. Он вспомнил очень важную вещь и торопился поделиться ею с детьми.

– И ведь даже не очень бы соврали, – сказал он. – Чаще всего, важные документы и прочие материалы времен войны и в самом деле заминированы. Устанавливали взрывное устройство, которое могло взорваться, если кто по неосторожности взялся бы раскапывать или размуровывать тайник с документами, не зная, как профессионально подойти к делу. Так что правильно поступали – местное население отгоняли подальше. На всякий случай…

– Так, значит, сделали бы это открыто, с милицией и с привлечением саперов? – продолжал допытываться Павлик.

– Ну да! И возможно, даже пожарную команду держали бы наготове.

– А если кто‑ то ищет не так. Население не предупреждает, милицию и армию не привлекает, наоборот, действует под покровом ночной темноты, стараясь, чтобы его никто не увидел?

У отца на этот счет двух мнений не было.

– Тогда, значит, такой искатель действует нелегально, наверняка намереваясь присвоить себе то, что ищет. И не обязательно документы…

Тут мама со всей решительностью вмешалась в эти интересные рассуждения членов ее семьи.

– Послушайте, – заявила она, – прекратите свои шпионско‑ детективные изыскания. Надо поиграть с Мизей. Прошу вас, сделайте это для меня. Ее мать мне проходу не дает, и я вынуждена была пообещать, что попробую вас уговорить…

Ответом был дружный вой дуэтом, перешедший в протестующее молчание. Пан Хабрович решил педагогически вмешаться.

– В конце концов, могли бы и уважить вынужденное согласие вашей матери, – укоризненно обратился он к детям.

– Только ее нам и не хватает! – проворчал Павлик.

Его сестра, поняв, что отвертеться не удастся, решила извлечь хотя бы какую‑ то выгоду из того, что они пойдут на уступки родителям.

– Ну ладно, – неохотно произнесла девочка. – Но если нам когда‑ нибудь…

– Обязательно! – с полуслова поняла ее мама, – Обещаю вам – за мной должок. Можете рассчитывать на мою благодарность. Железно!

Мизя ожидала их у крыльца. И пребывала в полном расстройстве, потому что котенок отобрал у нее мячик. Откатил лапкой подальше и сам притаился рядом, готовый броситься на девочку, как только она сделает попытку отобрать свою собственность. Робкая Мизя делала шаг к мячику и сразу же боязливо отступала, даже не решаясь протянуть руку. Павлик небрежно поддел мячик ногой, он покатился, котенок радостно бросился следом. Вскрикнув от ужаса, Мизя с поросячьим визгом спряталась за угол дома. Яночка неторопливо спустилась по ступенькам. В руках у нее была большая банка из‑ под консервов, полная воды.

– Будем поливать цветы, – безапелляционно заявила девочка.

Мизя осторожно выглянула из‑ за угла, убедилась, что страшное животное находится на достаточном расстоянии от нее, и подбежала к Яночке.

– Какие цветы? – поинтересовалась она.

– Лесные, – ответила Яночка. – Им сухо.

– Ой‑ ой! Лесные цветочки!

В разговор вмешался Павлик.

– А после этого можно прогуляться к границе, – предложил он.

Нельзя допустить, чтобы Мизя испортила им весь день. В конце концов, под видом прогулки они могут продолжить поиски куста шиповника. Реакция трусихи была совершенно в ее духе.

– Ой‑ ой! – пискнула она. – Там комары!

Устремив взгляд в синюю даль, Яночка постаралась взять себя в руки. И вдруг остановилась, не дойдя до калитки.

– И в самом деле, там прорва комаров, – неожиданно сказала она. – Пойдем‑ ка лучше в другую сторону, к порту. Посмотрим на рыбаков, когда они возвращаются с уловом.

Павлик вытаращил глаза. Вот уж не ожидал такого от сестры!

Яночка лишь взглянула на дорогу, по которой туда‑ сюда сновали курортники, и Павлик все понял. Мимо калитки шел Попрыгун. Заложив руки за спину, что‑ то насвистывая, демонстрируя полнейшую безмятежность, он не спеша проследовал вниз по дороге в направлении рыбачьего порта в заливе. Правда, тут его безмятежность была нарушена хозяином дома, паном Джонатаном, который вырвался на мотоцикле из гаража столь неожиданно, что Попрыгуну пришлось спешно отскочить в сторону. А пан Джонатан, взревев мотором, лихо взял поворот и помчался вниз по дороге, взметая за собой тучи пыли. Дело в том, что за мотоциклом болтался и подскакивал на неровностях дороги пустой прицеп для перевозки ящиков с рыбой.

Яночка сунула Павлику в руки консервную банку с водой.

– Сбегай полей пересаженный шиповник, – скороговоркой произнесла она, пользуясь тем, что треск мотоциклетного двигателя заглушал все вокруг. – С ней мы сто лет будем тащиться. Я прямо в порт, а ты бери Хабра и побыстрей возвращайся, он нас найдет.

– Ой‑ ой, а где Павлик? – встревоженно вертела головой Мизя. – Он один пошел в лес? Один?! Яночка нетерпеливо отмахнулась.

– Нет, не один, он с Хабром. Не беспокойся, скоро вернутся.

Мысли у Мизи были коротенькие, тревоги тоже. Через минуту она уже забыла о Павлике и, топоча вслед за Яночкой по дороге, старательно обходя все рытвины и кучки шлака, торопилась выложить подружке последние новости.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 9 10 Следующая ⇒