Иоанна Хмелевская 3 страница

– Через два часа луна взойдет, – ответила сестра, – Я в календаре проверяла. Если проснемся – можем отправиться в засаду на кабанов. А нет – так завтра. Я от этой Мизи так устала! Больше, чем от нашей экскурсии к границе.

– Какое может быть завтра! – вскинулся Павлик. – Кабаны слопают наш хлеб и поминай как: звали!

– Слопают и завтра опять заявятся. Только вот как от Мизи отделаться… А, знаю!

Блестящая идея так взбудоражила девочку, что она даже с постели вскочила. Павлик с интересом смотрел на сестру.

– Ну? Говори же! Что ты знаешь?

– Знаю, как избавиться от нее. И когда. Во время ужина!

– Ужина ихнего или нашего?

Немного успокоившись, Яночка опять забралась в постель и пояснила:

– Конечно же, во время их ужина. Знаешь, они с матерью ходят на завтраки, обеды и ужины в столовку у порта.

– Какую столовку? Не видел я никакой столовой у порта.

– Так ведь они ходят не в тот порт, что на море, а тот, что на заливе. Там тоже есть небольшой порт для яхт, сколько разговоров о нем было, забыл? Там есть и столовая, и магазин, и кафе и еще что‑ то. И ходят они туда питаться в те часы, которые наша мама считает самыми лучшими для загорания и гулянья. Так вот, когда они в шесть вечера отправятся туда…

– …мы в полседьмого удалимся в неизвестном направлении! – подхватил Павлик. – О том, чтобы сидеть дома и ждать возвращения ее милости, нас не просили, не было об этом разговора, так ведь?

– И во время их обеда мы с тобой тоже можем удалиться в неизвестном направлении, – радостно закончила Яночка.

* * *

По песчаному склону холма первым взбирался Павлик, стараясь сохранить между собой и Мизей дистанцию как можно больше. Мизя пыхтя лезла следом. Яночка карабкалась последней. Вот Павлик достиг вершины и вышел на дорогу. Перейдя ее, он по знакомой тропинке углубился в лес. И вдруг, вскрикнув, остановился как вкопанный. Мизя испуганно пискнула и, отшатнувшись, готова была, по своему обыкновению, обратиться в паническое бегство. Яночка же бросилась к брату и потрясенная, замерла рядом с ним.

Им предстало ужасное зрелище. Гигантский муравейник, еще вчера возвышавшийся внушительным конусом, теперь имел самый плачевный вид. Казалось, кто‑ то специально разрыл и разрушил его, да и вокруг земля была истоптана. По жалким развалинам некогда великолепной постройки растерянно сновали донельзя взволнованные ее обитатели.

Яночка почувствовала, как что‑ то сдавило горло.

– Кто… кто мог такое сделать? – прохрипела она. – И куда подевалась голова трески? Даже скелета не осталось.

Возмущенный до глубины души Павлик лишь пожал плечами.

– Откуда я знаю? Хулиганье какое‑ нибудь. Варвары! Свиньи!

– Изверги! – чуть не плакала Яночка. – Что им сделали бедные муравьишки? Мало того, что муравейник разорили, еще и вокруг напакостили. Гляди, как землю разрыли, ступить негде!

– И голову трески забрали. Зачем? Неужели съели? Может, отравятся? – высказал надежду Павлик.

– Да ты что! – одернула его сестра. – Разве такое можно есть?

– Ну значит забрали из вредности.

Несколько осмелевшая Мизя осторожно подкралась сзади посмотреть, что привлекло внимание ее новых знакомых. Те не обращали на Мизю внимания, не до нее было. Яночка с трудом сдерживала слезы, невыносимая боль сжимала сердце. Павлик бормотал под носом проклятья неизвестно какому злодею, учинившему такое варварство. И оба чувствовали, как в них растет ненависть к людям, способным совершить такое.

Вдруг за их спинами раздался отчаянный визг. Обернувшись, они увидели, как Мизя в ужасе подпрыгивает, дергая руками и ногами и крича не своим голосом:

– Ой‑ ой‑ ой! Они меня съедят! Ой‑ ой‑ ой! Они на меня налезли! Ой‑ ойой! Они кусаются! Крик девочки вернул самообладание брату с сестрой.

– Сделай так, чтобы она немедленно замолчала! – приказал мальчик Яночке, обретая былую энергию. – Иначе я забуду, что хотел сделать. Срочно надо провести расследование! Я этого так не оставлю!

– Правильно! – подхватила Яночка. – Надо все осмотреть как следует. И поискать тресковую голову, может, он ее не забрал, а только куда‑ нибудь оттащил или просто отфутболил.

– А это Хабр поищет. Хабр, ищи рыбу! Гляди, она нам всех муравьев затопчет!

Мизя и в самом деле металась как ненормальная, прыгая по краю разоренного муравейника. Схватив трусиху за руку, Яночка оттащила ее подальше.

– А ну немедленно замолчи, иначе накличешь кабанов! – сурово приказала она. – Мы ведь в лесу, а тут кабанов пруд пруди.

Мизя на момент окаменела от страха и замолчала, глядя на бесстрашную подругу широко раскрытыми глазами. Но тут заметила на своей ноге муравья и, заорав диким голосом, опять принялась трясти руками и дрыгать ногами, причитая:

– Муравьи на меня налезли! Ой‑ ой‑ ой! Противные муравьи! Совсем меня заедят! Уберите их!

– Хорошо бы поскорее это сделали, – пробурчал Павлик.

– Нет, я с тобой спячу! – рассердилась Яночка. – Ну чего визжишь? Сама ты противная. Не съедят тебя муравьи, стряхни их, и дело с концом! И перестань орать на весь лес, не то и в самом деле заявятся кабаны, а вот они опасны, могут и на человека броситься.

Мизя впала в панику. Сообщение о диких страшных кабанах, которые бросаются на людей, сделало свое дело. Девочка, дрожа всем телом, пыталась стряхнуть с себя несколько заблудившихся муравьишек, и по‑ прежнему причитала, но теперь шепотом. Тихая паника уже не так мешала, можно было сосредоточиться на деле.

– Изучим следы! – командовал Павлик. – Хабр, ищи!

А Хабр уже давно был готов действовать. Он прекрасно чувствовал: его маленькие хозяева взволнованы и нуждаются в его помощи. И нетерпеливо крутился вокруг них, приседая и вскакивая, и только ждал приказа начать действовать. Тресковой головы он не нашел, но на след напал. Уткнув нос в землю, он обежал вокруг разоренный муравейник еще раз и целенаправленно устремился в лес. Надо было срочно решать, что делать. Яночка подбородком мотнула в сторону трясущейся Мизи.

– Не можем же мы ее забирать с собой.

– А одна она здесь не останется ни за какие коврижки, – возразил Павлик.

– И до пляжа одна не дойдет. Просто заблудится, с нее станется. Господи, вот уж камень на шее!

– Придется тебе отвести ее, другого выхода нет, – решил мальчик. – А я бегу за Хабром, посмотрю, что он там найдет, и вернусь. А ты что‑ нибудь придумай…

– Ты прав, другого выхода нет. Только сам ничего пока не предпринимай!

Павлик с Хабром исчезли в лесу, а Яночка, тяжело вздохнув, подошла к плачущей, стонущей и тихонько повизгивающей Мизе. Внимательно осмотрев ее ноги, Яночка стряхнула пару муравьишек. Сделала это, разумеется, не ради противной плаксы, а ради муравьев, которые потом могут не найти родного дома. Пусть и разоренный, а все равно дом…

Рыдавшая всю дорогу Мизя бросилась на пляже к мамочке и принялась громко жаловаться на кошмар, который пришлось ей пережить.

– Ой‑ ой‑ ой! – вскрикнула мамочка, а Яночка нервно вздрогнула. – Ойой‑ ой! Мизюня, бедная моя девочка! Покусали тебя гадкие звери! Ой‑ ой‑ ой, да что же это за дорога такая страшная, можно ведь идти на пляж по нормальной аллее. Проще пани, – обратилась она с упреком к пани Хабровичовой, – зачем пани позволяет своим детям ходить по опасным лесным дорогам, кишащим дикими зверями?! Заели мою девочку!

Не зная, что и думать, пани Кристина сконфузилась и молчала. Ничего не понимая, смотрела она на Мизю и ее мать, затем перевела глаза на собственную дочку. Яночка благопристойно сидела на песочке с самым невинным видом, а ее большие голубые глаза были устремлены в морскую даль.

– Какие дикие звери напали на вас в лесу? – сурово спросила пани Кристина. – Кто заел Мизю?

Яночка дала исчерпывающий и чистосердечный ответ.

– Муравьи, несколько штук заползли нам на ноги.

Пани Кристина не нашлась что сказать. Ее муж приподнялся на локте, глянул на Мизину маму, а потом, как и его дочь, уставился в голубую даль.

– Муравьи! – в ужасе вскричала Мизина мама. – Целый муравейник! Миллионы муравьев! И еще кабаны! Дикие! Кого там только не было! Лес полон диких зверей!

– Джунгли, – пробурчал негромко пан Роман.

А Мизина мама продолжала кричать на весь пляж:

– Как можно позволять детям ходить по дикому лесу? Подвергать опасности своих детей? Дети должны ходить только там, где много людей! Одни, в лесу, подумать страшно!

Пани Кристина сделала слабую попытку отбиться:

– Мои дети закаленные, – сказала мама, чувствуя, что говорит не то, ибо голова ее шла кругом от непрестанных, визгливых упреков Мизиной мамы.

А та не унималась, продолжая упрекать Хабровичей за плохое воспитание детей и одновременно пытаясь успокоить свою травмированную дикими зверями дочь. Та не желала успокаиваться, плаксиво повторяя:

– Они ели меня, ели!

Пани Кристина вдруг сообразила, что на пляже в данный момент находится лишь один ее ребенок. Не хватало второго, а также собаки.

– Где Павлик? – тревожно спросила она дочь.

– Они с Хабром в лесу, – успокоила ее дочь. – Скоро вернутся. Не беспокойся, Хабр предупредит его о кабанах.

– Ага! – торжествующе вскричала Мизина мама. – Значит, кабаны действительно водятся в этом страшном лесу!

Пан Хабрович, не выдержав, опять пробормотал в пространство:

– А также львы, тигры и леопарды. Яночка, пошли купаться!

– Папа, а муравьишки едят мясо? – поинтересовалась Яночка, плескаясь рядом с отцом на мелководье.

– Едят, конечно. Послушай, что там случилось с этой Мизей?

– Да ничего особенного. На нее заползли несколько муравьишек. Ну, может, штук пять, и она подняла крик на весь лес. Папа, а если на муравейник положить рыбью голову, то муравьи съедят мясо и останутся одни кости, правда?

– Правда. Охотники часто так поступают, остается один скелет. А на нее и в самом деле заползли муравьи?

– Ну не кабаны же! – вспыхнула Яночка. – Всего несколько муравьишек. Знаешь, папочка, я с ней больше не выдержу!

– Никто не выдержит! – согласился с дочкой пан Роман. – Но знаешь, детка, иногда надо заставить себя, бывают в жизни такие моменты… Вы с Павликом можете хорошо повлиять на эту девочку.

– Ох, очень надеюсь – не можем! – горячо возразила Яночка. – Наоборот, мне кажется, от нас с Павликом ей только хуже делается. А уж нам и вовсе… Боюсь, на нашей нервной системе отрицательно скажутся ее вечные слезы и крики. Всего на свете боится! Вон, опять принялась за свое. Давай‑ ка отплывем подальше…

Павлика пришлось ждать больше часа. Он явился запыхавшийся и основательно исцарапанный. А поговорить с братом у Яночки не было никакой возможности, ибо Мизя вцепилась в них, как репей в собачий хвост. Пришлось разрешить ей участвовать в постройке замка из мокрого песка, а короткую передышку брат с сестрой получили благодаря одной единственной маленькой медузе, при виде которой Мизя с пронзительным писком бросилась под крылышко мамочки.

– Какое счастье, что они ходят на обед! – облегченно вздохнул Павлик, когда обе визгливые особы удалились с пляжа. – Я уж думал, никогда не наступит час дня! Ну вот, слушай. Это сделал не человек.

Потрясенная Яночка обрушила мост через ров в замке.

– Не человек, говоришь? Тогда кто же? И откуда ты знаешь, что не человек?

– Потому что никакому человеку ни в жизнь не пройти той дорогой, по которой повел меня Хабр, и не пролезть туда, куда он меня завел! Видишь, весь исцарапался. Я было подумал – Хабр пошел по следу зверя, а человека оставил на потом, три раза возвращался к муравейнику и просил его чуть ли не на коленях оставить в покое зверя и идти по следам людей, а он гнет свое. Хотя сказал – по муравейнику и что‑ то другое тоже шлялось, но оно не имеет значения. И тоже в лес ушло. А главное, уперся – муравейник разорили не люди. Нет, точно, это не мог быть человек.

Яночка очень внимательно выслушала это потрясающее сообщение.

– Так что же это было? Звери?

– Звери. И я даже знаю какие. Кабаны!

– Это Хабр тебе сказал?

– Не только. Они сами и сказали. Когда мы подошли поближе, сбежали со страшным топотом. И при этом всполошенно визжали, как настоящие свиньи.

– И ты их видел? – завистливо спросила сестра.

– Нет, не видел, – честно признался Павлик и пояснил: – Я как раз в овраге застрял, а они еще ниже, в болоте, засели, и подобраться к ним не было никакой возможности. А я с разбегу в какую‑ то яму свалился на склоне оврага, там полно ям, с грохотом свалился, вот и спугнул их. А Хабр вернулся ко мне и извинялся, потому как преследовать их отказывался. Но к ним привел, как по линейке.

– Папуля, а кто еще кроме людей ест муравьев? – жалобно обратилась Яночка к отцу. Пан Хабрович вытаращил глаза.

– Впервые слышу, чтобы люди муравьев ели, – изумленно ответил он.

– Вот мы и говорим, что люди не едят, – попытался Павлик исправить ошибку сестры, – А если не люди, то кто?

Привыкший всегда говорить детям правду, слегка озадаченный пан Хабрович отвечал подумав:

– Муравьеды. Само название говорит о том…

– А в этих лесах муравьеды водятся?

– Нет. Думаю, что нет…

– А кто тогда? Мы хотим знать, кто может есть муравьев вот в этих лесах.

– Некоторые птицы. Но в небольших количествах. Ну и, разумеется, кабаны. Едят и медведи, но медведей здесь нет. А кабаны есть.

– Кабаны?! Ты уверен? Как же они могут их есть?

Пан Хабрович уже успел прийти в себя от неожиданного вопроса и отвечал исчерпывающе и спокойно. О муравьях и кабанах он знал все.

– Кабаны любят муравьев, но, как правило, разоряют муравейники лишь в голодное время, например зимой. Летом вряд ли, летом у них и без муравьев пищи достаточно. Летом они могут разорить муравейник и добраться до муравьев лишь в том случае, если их там что‑ то привлечет. Тут нужна особая приманка…

– А что их может привлечь? – напряженно поинтересовалась девочка.

– Какая‑ нибудь еда. Чаще всего падаль, ну там дохлая мышь или еще что. Или если кто‑ нибудь бросит возле муравейника хлеб. Хлеб кабаны очень любят, а нюх у них отличный, издалека почуют лакомство. И тогда заодно уж и муравейник разорят, докопаются до муравьиных личинок, знаете, такие беленькие крохотные яички. И пожрут их. А сколько раз бывало – положат люди на муравейник оленью голову, чтобы муравьи очистили ее, а тут и заявлялись кабаны.

– А… – заикаясь спросил Павлик, – а рыбья голова может их привлечь?

– Еще как! Особенно, если несвежая. На другом конце леса почуют. Рыба для них первое лакомство! Яночка с Павликом подавленно молчали. Чувствовали они себя ужасно. Вот и узнали, какой злодей разорил их муравейник. Яночка чуть не плакала.

– Ну ладно, – после долгого молчания заговорил Павлик. – Но ведь без муравьев кабаны с голоду не помрут? Что такое муравей для кабана! Не обязательно кабанам муравьев жрать.

– Конечно, не обязательно, – подтвердил отец.

Яночка немного оживилась.

– А что нужно сделать для того, чтобы кабаны не разоряли муравейники и не жрали муравьишек? Наверняка есть какой‑ то способ уберечься от них…

– Есть, конечно. Кабаны разоряют муравейники довольно часто, поэтому поначалу пытались для защиты от них возводить вокруг муравейников ограду, но это неправильно. Такая загородка заслоняет солнце, а оно муравьям необходимо. Поэтому загородку следует делать из чего‑ то низкого и колючего, например колючей проволоки или…

– А шиповник подойдет? – нетерпеливо перебила Яночка отца. – Мы тут в лесу видели множество кустов шиповника, целые заросли. Очень колючие и не очень высокие. Шиповник оградит муравейник?

– Жутко колючий! – подтвердил Павлик, невольно бросив взгляд на свои исцарапанные руки.

– Что ж, – подумав ответил пан Роман, – пожалуй, подойдет. Если очень колючий и очень густой, то подойдет. Тем более, что на кустах шиповника обычно остается много старых колючих веток, которые уже засохли. Листьев нет, а колючки сохранились и очень помешают кабанам пробиться сквозь кусты. Да и корни шиповника отобьют охоту у кабанов делать подкопы. Да, пожалуй, шиповник очень подойдет, солнце он не заслоняет. Узнав, что надо, Яночка с Павликом прихватили надувной матрас и полезли в море, чтобы поговорить без помех.

– Выходит, мы с тобой подложили муравьям большую свинью, – говорил Павлик, без всякого удовольствия плескаясь в теплой морской воде. – Какой был муравейник!

– Зато теперь знаю, как помочь им.

– Как же?

– Посадим вокруг муравейника кусты шиповника. А кроме того…

– Откуда мы возьмем шиповник? – перебил Павлик сестру.

– Да откуда угодно. Хотя бы выкопаем у того второго муравейника.

– А они приживутся? Я слышал, очень непростое дело – пересаживать деревья или кусты. Потом они никак не желают приживаться.

– А мы постараемся сделать это осторожно, Пересадим вместе с землей, чтобы не повредить корешки, – возразила Яночка. – Возьмем какую‑ нибудь большую корзину, выкопаем куст осторожно и сразу, с землей, всадим в корзину. И так понесем. Такой шиповник даже не заметит, что его пересадили в другое место! А кроме того, принесем бедным муравьишкам много сахара. И еще натаскаем столько сосновых иголок и мха, чтобы хватило стройматериала на новый муравейник, не надо будет им далеко бегать. Доставим прямо на стройку. Учти, это наш святой долг!

Павлик энергично кивнул, целиком соглашаясь с сестрой, и сам внес дельное предложение:

– Только вот шиповник от второго муравейника не стоит брать. Он жутко разросся, не выкопаешь. Нам бы найти какой отдельно стоящий куст. Ну, два отдельно стоящих. И желательно небольшие. Тогда можно будет их выкопать целиком и пересадить, не повредив корешков.

– Вроде бы мы не видели в лесу маленьких кустов, – засомневалась Яночка. – Везде только большие, разросшиеся. Уж и не знаю, найдем ли мы один одинокий, не разросшийся куст. Да к тому же еще и маленький.

Оптимист Павлик заверил:

– Обязательно найдем, надо только хорошенько поискать. Ведь всякий большой и ветвистый куст шиповника когда‑ то был маленьким и не разросшимся. Вот мы и станем искать и начнем немедленно…

Хабр прекрасно понимал – его маленькие хозяева что‑ то ищут. Собаке очень хотелось им помочь, и она принялась энергично обнюхивать все вокруг, немедленно сообщая детям о всех живых тварях, обнаруженных поблизости, начиная с людей и кончая кротами. А также о всех других интересных находках. Поочередно Хабр информировал о найденном им старом автомобильном аккумуляторе, кем‑ то потерянном куске мыла, пустом стаканчике из‑ под йогурта и дюжине старых ботинок. Все напрасно, ни одна из его находок детей не заинтересовала. Наконец пес понял, что внимание хозяев привлекает почему‑ то одно очень неприятное растение, больно колющее в нос, и постарался запомнить запах этого растения.

И вот Хабр привел своих хозяев к огромной куще этой колючей пакости, ожидая похвалу за усердие, но выяснилось – опять не то. Никак не поймешь, что же им требуется?

– Вот если бы ему можно было объяснить, что нам требуется не такая прорва шиповника, а один‑ единственный кустик, – вздохнул Павлик. – Он бы мигом его отыскал, не то, что мы.

– Маленький кустик и учуять труднее, – заметила справедливая Яночка. – Никак не пойму, в чем дело. Или мы как‑ то неправильно ищем, или этот проклятый шиповник завелся здесь сто лет назад и с тех пор все разрастается и разрастается, так что маленьких кустиков вовсе нет. Придется, наверное, все‑ таки отодрать кусок от разросшегося куста.

– А толку‑ то? Ведь не приживется!

– Тогда придется еще поискать, ничего не поделаешь…

А поиски велись уже второй день. Очень затрудняла их Мизя, силой навязанная им на всю первую половину дня, с завтрака до обеда. Удалиться в неизвестном направлении сразу после завтрака не было никакой возможности, так как хитрая Мизя мигом управлялась со своим завтраком и уже ожидала Яночку и Павлика на ступеньках крыльца, готовая в любой момент сбежать при появлении любой курицы или кошки. Мизина мама так назойливо просила детей поиграть с ее девочкой, что не было никакой возможности отказаться, и в результате брат с сестрой получали свободу действий лишь тогда, когда Мизя с мамой отправлялись на обед. А тут еще, как назло, испортилась погода, часто принимался моросить дождь, лес стал темным, неприветливым.

– Издалека и не заметишь, что там растет, – ворчал Павлик. – Так недолго и не заметить маленький куст.

– Пора возвращаться, а то на обед опоздаем, – вздохнула Яночка. – Пошли по нижней тропинке по дороге положим хлеб в тростники.

– Слушай, а что если нам засесть в засаду уже сегодня? Ведь эти кабаны уже две буханки сожрали, не меньше.

Подняв голову, Яночка попыталась разглядеть невидимое за деревьями небо.

– Что ж, можно и сегодня. Стемнеет рано, видишь, все небо в тучах, надеюсь, сегодня кабаны пораньше выйдут на кормежку.

– Здорово! Смываемся, как только они отправятся на ужин.

Дождь припустил сильнее. Он загнал всех под крышу. Яночка с Павликом подтянулись последними. Войдя в дом, они из прихожей заметили в комнате хозяев нечто необычное и, заинтересовавшись, остановились.

Хозяева новой виллы сдали отдыхающим все помещения в доме, оставив себе для проживания одну большую комнату на первом этаже. Сейчас дверь в эту комнату была широко распахнута, ярко светила большая лампочка под потолком, и в ее свете были видны опрокинутый мешок и высыпавшаяся из него на ковер целая гора каких‑ то грязных камней, часть из которых выкатилась даже в прихожую. А среди этой груды камней сидел на полу трехлетний сынишка хозяев и обеими руками увлеченно высыпал из мешка все новые и новые горсти камней. Заливаясь радостным смехом, дитя время от времени подбрасывало вверх отдельные камешки.

Какое‑ то время Павлик наблюдал за малышом, испытывая смутное чувство – что‑ то здесь не то. Наконец дошло. Малыш легко разгребал целые груды камней и подбрасывал вверх крупные экземпляры с какой‑ то непонятной легкостью, словно камни ничего не весили. А они вон какие крупные, должно быть, тяжелые…

– Неужели такой силач? – недоуменно пробормотал мальчик и, подняв с пола несколько выкатившихся камней, подбросил их на ладони. – Слушай, они же легонькие!

Присев на корточки, Яночка тоже принялась собирать с пола камешки и с интересом рассматривать их. По привычке обнюхивать все, что попадется, Хабр проскользнул в комнату и сунул нос в кучу камней на ковре. Наконец‑ то его хозяева чем‑ то заинтересовались, конкретно вот этими грязными камнями, может, именно их они искали по всему лесу? И собака принялась энергично знакомиться с новым материалом, разгребая кучи камней носом и лапами, а в ее собачьей памяти запечатлевался новый запах…

– Тебя как зовут? – спросила Яночка малыша. До сих пор как‑ то не было случая познакомиться.

– Мацусь! – охотно ответил малыш и увлеченно продолжал занятие: – Бух! И трах! Бух! И трах!

С легким шелестом пересыпались с места на место странные камешки. И в самом деле, играть ими было одно наслаждение, к тому же все они были разные и…

– Какие красивые! – восхищался Павлик. – Гляди, этот просто светится. Прозрачный, что ли? Он разглядывал на свет небольшой плоский камень с отбитыми краями. Именно эти края отсвечивали золотом, а середина камня казалась более светлой, как будто прозрачной.

– Езус‑ Мария, сынок, что ты натворил! – раздался за спиной детей полный ужаса возглас. Обернувшись, они увидели хозяина, прибежавшего из нижнего помещения и схватившегося за голову при виде разгрома, учиненного Мацусем.

– Мацусь! Что ты наделал! А где мамуся? Разве так можно, сынок? Гляди, весь янтарь вывалил на пол!

– Что? – не поверила своим ушам Яночка. – Так это янтарь?

Огорченный и расстроенный хозяин меж тем принялся собирать и складывать в мешок разбросанные по прихожей кусочки янтаря. Войдя в комнату, он шуганул Хабра и попросил брата с сестрой:

– Помогите мне все это собрать. И осторожно не наступите, легко раздавить. Да пошел же! – это Хабру. – И он еще туда же, разгребает!

Подняв опрокинутый мешок, хозяин принялся складывать в него отобранный у сынишки янтарь, Мацусь взревел могучим басом. Хозяин, весь измазанный рыбьей чешуей – наверное, складывал в подвале рыбу – совсем потерял голову.

– Да успокойся же, сынок! Не надо плакать! Ну ладно, ладно, смотри, папочка дал тебе такой красивый камешек! Вот играй, а все остальное надо сложить в мешок, мама увидит, что в комнате делается, нам обоим попадет. Да перестань же реветь!

Мацусь не желал успокаиваться, и вот из кухни прибежала его мать. Впрочем, могучий рев привлек внимание и всех прочих обитателей виллы. Сверху из своей комнаты выглянул пан Хабрович, снизу, из подвального помещения – пан Любанский. Родители Мацуся принялись собирать янтарь и успокаивать свое орущее чадо. Тут хозяйка виллы взглянула на мужа и в ужасе вскричала:

– Господи, ну и вид у тебя! Весь в чешуе! Не прикасайся к стенам! И к креслу тоже! Ты что, валялся среди рыбы, что ли?

– Да не валялся я, – неуклюже оправдывался ее муж. Просто ящик опрокинулся и все вывалилось на меня. Мы с папой чистили ее внизу. Возьми Мацуся, а я тут приберусь…

– Говорила же тебе, отвези все в скупку.

Тут и пан Любанский подтянулся, тоже весь в рыбьей чешуе, с ножом в руке. Окинув взглядом комнату, он укоризненно покачал головой, и проворчал:

– Отвезет он его в скупку, как же… Да скорее отвезет туда собственного сына! Дрожит над своим сокровищем, не знаю как…

– Папа, не нервируйте меня! – вскричал молодой хозяин.

Услышав, что хозяева выясняют отношения, жильцы тактично попрятались по своим комнатам и закрыли за собой двери. Лишь пан Хабрович остался наверху, свесившись через перила лестницы, ибо там, внизу, в самом центре скандала торчали его дети. Ничего не слыша, Яночка с Павликом в полном восторге ползали по полу и собирали кусочки этого необыкновенного янтаря. Им изо всех сил помогал Хабр, принося в зубах откатившиеся кусочки и складывая их к ногам Яночки. Вскоре наступил полный порядок. Унесенный в кухню Мацусь замолк наконец, пан Любанский спустился опять к своей рыбе. Молодой хозяин огляделся и вытер пот со лба, оставив на волосах немного чешуи. Тогда пан Хабрович решился сойти вниз и сказать несколько сочувственных слов рыбаку.

– Тесть смеется надо мной, – пожаловался тот, сразу почувствовав в пане Романе родственную душу. – А что я могу сделать, если так люблю янтарь? Вы видели, какой он красивый?

Вздохнув, пан Хабрович отрицательно покачал головой.

– Нет, не приходилось, к сожалению. Но я очень вас понимаю. У меня самого жена то и дело отбирает…

– А вот и неправда! – возмущенно прошептал Павлик сестре. – Мамуля отбирает у него только рыбные крючки, когда он кладет их на стол за завтраком или забывает на стуле.

– И еще запчасти от машины, – дополнила справедливая Яночка. – И краски, и клей, который вечно выливается и все в него влипают. А больше ничего и не отбирает.

Тем временем пан Хабрович с рыбаком утрамбовали содержимое мешка и принялись его завязывать. Оглянувшись украдкой, хозяин прошептал, похлопывая по мешку:

– Это еще что! Пустяки, дешевка. Вот я сейчас покажу вам настоящий янтарь, есть у меня такой что ничего похожего не найдете! Уникальные экземпляры! Только вот давайте включим этот торшер.

Откуда‑ то из недр громадного шкафа хозяин извлек большую картонную коробку. Естественно, донельзя заинтригованные Яночка с Павликом тоже тихонько подошли и вытянули шеи. Они все еще никак не могли поверить в то, что вот эти грязные, бесформенные шершавые куски породы – янтарь! Приходилось им видеть янтарь, они знали, как выглядит настоящий янтарь. У их мамы были чудесные бусы из золотистых шариков янтаря, у тети Моники – прозрачный сверкающий кулон, у дедушки мундштук из молочно‑ желтого янтаря. И все это было блестящее, гладенькое, почти прозрачное, напоминающее по цвету золото или мед. Нет, никак не похож янтарь на вот эти бесформенные, невзрачные куски, такие шершавые и пористые на ощупь.

Хозяин раскрыл коробку. Она была полнехонька, такие же невзрачные куски, только немного крупнее тех, что высыпались из мешка. Выбрав плоский кусок размером с ладонь, хозяин подал его пану Хабровичу. Тот поднес его к яркой лампочке в низеньком торшере. У Яночки с Павликом одновременно вырвался крик изумления и восторга.

Подсвеченный лампочкой, невзрачный булыжник вспыхнул, как звезда. Некрасивая шершавая поверхность куда‑ то исчезла, а внутренность обломка словно испускала собственный волшебный свет. Лучи сияли и переливались, временами приобретая зеленоватую окраску. Просто глаз невозможно отвести, настолько это прекрасно!

– Восхитительно! – вскричал потрясенный пан Хабрович.

– Еще бы! – удовлетворенно согласился довольный хозяин. – А вот поглядите на это… Теперь пан Роман поворачивал разными гранями под лампой крупный кусок янтаря, горевший темным золотом. Дети влезли ему буквально на голову, а Хабр сунул любопытный нос в коробку с сокровищем.

Хозяин давал пояснения.

– Это самородок. Тот, светлый – тоже. Очень редко встречаются самородки таких размеров.

– А что значит самородок? – не выдержал Павлик.

– А такой целиковый кусок, с неповрежденными краями, не обломанный, со всех сторон покрытый шершавой коркой. То есть такой, что до нас дошел в таком виде, в каком целые века обкатывался в море. А другие… ну, вот как этот, глядите… видите, явно отломился от какой‑ то большой глыбы.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒