МЫ ЖЕ БРАТЬЯ 3 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 3 из 4Следующая ⇒

- Рюк... Рюк... - Ленни всё сильнее ёрзал, норовясь потереться попкой обо что-нибудь. - Мне плохо... помоги...

- А чем я могу помочь?.. Я же ничего не знаю... У тебя что-нибудь болит?

- Попа... она будто горит... зуд... Сделай, что-нибудь...

- Но что? - совсем растерялся юный альфа.

- Что-нибудь... Я так больше не могу...

Рюк крепко зажмурился, собираясь с духом... и начал решительно расстёгивать на брате штаны.

- Сейчас... поворачивайся на бок... и компресс придержи...

Рюк не был уверен, что поступает правильно, но у братьев никогда друг от друга не было секретов. Они всегда всем делились - и радостями и обидами. Ленни никому так не доверял, как старшему брату. И только поэтому Рюк решился сделать то, что никогда бы не сделал никакому другому омеге. Он бережно стянул с Ленни штаны, подтянул его колени к груди, чтобы было удобнее, приспустил трусики и отогнул краешек подкладки, на которой начало расплываться бесцветное пятно. К аромату Ленни - шоколадное печенье и яблочный сок - начал примешиваться другой запах - какой-то приторный. Рюк нагнулся, принюхался и понял, что так пахнет смазка, уже блестевшая в ложбинке меж ягодиц, смешиваясь с потом. Юному альфе снова стало не по себе, но он задавил поднимающуюся панику. Не время! Он же альфа и не должен ничего бояться! Он должен позаботится о брате!

- Рюк! - Душераздирающий вскрик Ленни оборвал размышления и последние сомнения.

- Да-да, сейчас...

Рюк прикусил нижнюю губу и осторожно провёл двумя пальцами вдоль влажной ложбинки. Ленни вздрогнул и со стоном прогнулся, подставляясь. Рюк, глубоко вдохнув, провёл снова, раздвигая мягкие ягодицы брата и погладил снова. Ленни стонал и ёрзал, он явно чего-то хотел, но сказать не мог. Омежка царапал выложенный коричневой плиткой пол свободной рукой и скрежетал зубами... Рюк, отчаянно краснея, коснулся дырочки и почувствовал на своих пальцах ту самую смазку, запах которой упорно бил ему в нос. Она оказалась скользкой и немного липкой. Её было совсем немножко. Ленни снова заёрзал, и кончик пальца Рюка уткнулся прямо в сочащуюся дырочку.

- Ммм... - облегчённо замычал Ленни. - Зде-ессь... да-а-а...

Рюк начал осторожно поглаживать и массировать, догадавшись, что Ленни от этого становится чуть-чуть полегче. Омежка дышал часто и прерывисто, стоны стали какими-то другими, а его " перчик", как презрительно выражались старшие, начал отчего-то подрагивать.

- Всё... хорошо?..

- Да... так лучше... Сделай так ещё...

Через какое-то время надо было снова намочить компресс и обтереть не только лицо Ленни, но и шею и грудь - Рюк чувствовал, как братишка весь покрывается потом. Понятно, зачем папа после вспышек всегда шёл в душ...

- Ленни... я на минутку... Надо смочить... Подожди...

Прополоскав оторванный рукав, Рюк намочил его, расстегнул на Ленни рубашку, снял её совсем, подложил под голову и начал обтирать. Ленни дышал всё тяжелее, глаза лихорадочно блестели, как во время болезни. Закончив обтирать, Рюк снова пристроил компресс на лбу брата, решительно разул его, снял штаны совсем, осторожно согнул ноги, раздвинул пошире и снова начал поглаживать и массировать в нужном месте. Ленни выдохнул с таким облегчением, что Рюк успокоился совсем. Всё правильно. И пусть потом говорят, что хотят, но он будет помогать брату так, как надо. Чтобы ему стало легче.

Сколько он так возился с братом, Рюк не знал. То и дело звенел звонок, в дверь кто-то стучался, порой откровенно ломился, дёргал за ручку, чьи-то голоса ругались, но юный альфа не обращал на это никакого внимания. Самым главным для него сейчас был брат, которому нужна его помощь. Пусть ругаются... Ленни надо переломаться, потом они пойдут домой. Стеснение и нерешительность были отброшены окончательно. Уж лучше это сделает он сам и очень аккуратно, чем кто-то чужой и больно...

В какой момент его палец проскользнул внутрь Ленни на целую фалангу, Рюк не заметил. Понял это только тогда, когда колечко мышц вдруг плотно его обхватило, а Ленни застонал от облегчения:

- Так ещё лучше... Пошевели... там...

- Так? - Рюк осторожно подвигал пальцем, чувствуя, что мышечная хватка чуть ослабела.

- Да... так... ещё...

Стало понятно, зачем нужна смазка - палец легко проскальзывал, когда хватка слабела. Рюк не рисковал просовывать палец глубже, но от этого простого действия Ленни снова заёрзал, будто норовя насадиться на его палец. Он уже начал что-то негромко выкрикивать, но Рюк не разобрал ни единого слова. Ленни выгибался, его голова моталась из стороны в сторону, компресс свалился, омежка тяжело и учащённо задышал, раскрасневшееся лицо перекосила необычная гримасса... глаза то зажмуривались, то широко распахивались... рот приоткрылся... Вдруг палец обхватило особенно сильно, Ленни что-то надрывно выкрикнул, его тело забилось, а из подёргивающегося пениса выплеснулось несколько белесых брызг. Ленни обмяк и затих, в тёмных глазах появилась муть, знакомая по болезни. Дыхание медленно выравнивалось. Кончилось что ли?

- Ленни... - Рюк потряс брата за плечо. Никакой реакции. - Ленни!

Ничего. Ладно, подождём, может, Ленни ещё очнётся... Но как вынуть палец, чтобы Ленни не было больно?

В дверь снова забарабанили, подёргали. Рюк растерянно обернулся.

- Опять заперто! Что за дела? Кто там?

- Да, кажется, там два этих дурика. Мелкий, говорят, потёк прямо на уроке... Ага, они точно там. Чуешь, как пахнет?

- Да ладно... И что там делает этот никчёмыш?

- Да хрен с ним, пошли на другой этаж.

Рюк перевёл дух, унимая бешено колотящееся сердце. Ушли. Так, Ленни надо снова обтереть - весь в поту. Но как это сделать одной рукой? Подумав, Рюк осторожно перетащил брата поближе к крану, из которого дежурные набирали воду, чтобы мыть полы в классах и коридорах, намочил рукав, кое-как отжал одной рукой и начал обтирать. Надо будет потом всё рассказать папе...

Наконец Ленни отпустил брата и с трудом открыл глаза. Он уже был не таким горячим, как во время вспышки, дышал ровно. Пока Ленни лежал без сознания, он иногда вздрагивал, отчего палец Рюка сжимало ещё сильнее и потом снова становилось как было, тихо стонал. На зов Рюка мальчик по-прежнему не реагировал, ничего не говорил. И когда в тишине прошелестел его тихий голос, Рюк безумно обрадовался.

- Рюк...

- Ленни... Ты как себя чувствуешь? - Юный альфа вцепился в ладонь бледнеющего брата и пригладил его растрёпанные волосы.

- Уже всё... кажется... Рюк... я так устал...

- Ничего, сейчас я тебе помогу помыться, и мы пойдём домой. Там деда Кирин, он тебе поможет.

- Хорошо...

- Тебе не было больно?

- Нет... Ты самый лучший брат в мире...

- Ты тоже, Ленни.

- Рюк... я пить хочу...

Вымыв руки и напоив брата из сложенных ладоней, Рюк принялся за дело. Второй рукав тоже был оторван - им Рюк обтирал Ленни насухо. После чего помог одеться, сменил подкладку на всякий случай, обул, запихнул использованную подкладку в кармашек рюкзака, навьючил его на себя, взял брата на руки, отпер дверь и вышел в коридор.

По ту сторону двери собралась внушительная толпа. Здесь были все - и учителя, и старшие, и младшие... Альфы, беты и омеги... Все смотрели на хмурого Рюка с измученным Ленни на руках. Как он бережно несёт брата по коридору и тихонько с ним разговаривает, грозно поглядывая по сторонам. Альфы и беты выглядели потрясёнными, а в глазах некоторых омег Рюк увидел... слёзы.

Вдруг кто-то ехидно поинтересовался:

- Ну что, поломал целку братишке? И как тебе? Понравилось?

- Что бы ты понимал, - огрызнулся Рюк, даже не взглянув на него. Он был полностью сосредоточен на Ленни, который жался к его груди. - Тебе бы так.

- Я альфа. Мне это не грозит.

- Вот поэтому и не поймёшь. Мы идём домой.

Толпа расступилась, пропуская близнецов к лестнице. Проходя мимо учителя рисования - пожилого омеги - Рюк вдруг услышал его тихий шёпот:

- Ты молодец, Рюк.

Рюк улыбнулся в ответ и пошёл дальше, торопясь отнести Ленни домой. Услышать похвалу от учителя было приятно.

Виктор бежал домой, по пути заглядывая в магазины. Как прошла первая вспышка Ленни? Справился ли Рюк? И не ушёл ли из дома отец?

В их полутёмной комнате были только близнецы. Ленни лежал на кровати под одеялом и крепко спал. Рюк сидел рядом на табурете ссутуленный и чего-то ждал. Увидев родителя с пакетами в руках, юный альфа поднял голову.

- Папа...

- Ты чего в потёмках сидишь?

Виктор включил свет и увидел, что его старший сын выглядит очень бледным и уставшим. Боги, можно себе представить, что он сегодня пережил... Ведь он очень любит брата...

- А дедушка где? - Омега опустил пакеты на пол, торопливо разулся и метнулся к своим детям.

- Я не знаю... Когда мы пришли, его не было... Хорошо, у нас свой ключ есть... - Рюк испуганно взглянул на папу.

- Давно Ленни спит? - Виктор ободряюще обнял сына.

- С тех пор, как мы домой пришли. Было где-то два часа... я точно не помню... Когда мы пришли домой, я разул его, снял куртку, раздел и уложил... Он сразу уснул...

- Молодец, дорогой.

- Папа... а почему у Ленни попка так сильно сжалась, что я палец вынуть не смог даже со смазкой? - Рюк сжался и опустил глаза.

- Ты... сунул ему палец?..

- Это случайно получилось, пап... - виновато промямлил альфа. - Сначала я ему компресс сделал... Пришлось рукав оторвать. Ленни весь был горячий... Потом он начал ёрзать и жаловаться, что у него попка зудит... Я решил погладить, чтобы зуд стал поменьше... это помогло... Ещё я его обтирал от пота... А потом палец сам проскочил... Ленни сказал, что так лучше... попросил пошевелить... а потом... Что это было, пап? - Рюк всё же рискнул поднять глаза.

- Это была сцепка, дорогой. - Виктор придвинул второй табурет и сел рядом с сыном. От сбивчивого рассказа на сердце полегчало - Рюк всё-таки не растерялся. - Обычное дело при спаривании... то есть секса во время вспышки. Потом расскажу поподробнее. Значит, у Ленни была сцепка?

- Похоже. Он долго меня держал... и был какой-то странный. Я его за плечо тряс, звал, а он не отвечал. Потом всё прошло, он меня отпустил и глаза открыл. Я помог ему помыться, вытер вторым рукавом, поменял подкладку, одел, обул, и мы пошли домой. Ленни сильно устал, он идти не мог, и я его на руках нёс.

- Молодец, - снова похвалил сына Виктор.

- Значит, я всё сделал правильно? - Рюк уткнулся в плечо родителя, дрожа всем телом, и Виктор понял, как бедняга извёлся за день. Дёргался всё утро, потом вспышка, потом он один сидел с братом в комнате...

- Да, ты всё сделал правильно. Ты голодный?

- Да... съел бы чего-нибудь...

- Хорошо, милый. Ты посиди ещё с Ленни, а я приготовлю что-нибудь на ужин. - Виктор поцеловал сына и встал. - Скоро он проснётся и надо, чтобы Ленни хоть чего-нибудь съел. Ближе к ночи будет новая вспышка, так что завтра вы в школу не пойдёте. Я покажу тебе, что надо ещё делать, чтобы Ленни стало полегче, и ты будешь это делать завтра сам или с дедушкой. И надо будет записывать, когда у Ленни вспышки начинаются и заканчиваются.

- Дни надо указывать?

- Обязательно. И так весь год.

- Зачем?

- Чтобы узнать периодичность его цикла и когда примерно ждать следующую течку, чтобы быть готовыми заранее.

- Вот почему ты точно знаешь, когда у тебя будет следующая...

- Именно. Каждый омега должен знать свой цикл, чтобы по возможности избежать... - И Виктор замолк, вспомнив тот страшный вечер, когда были зачаты его близнецы.

- Так вот как... мы появились? - понял Рюк.

- Да, родной. Я торопился после школы домой - вот-вот должна была начаться очередная вспышка. Это было на третий день... Я спешил, как мог, но не успел - меня унюхал тот альфа и... Я не смог сопротивляться, а он так мерзко пах... Это было страшно, особенно когда он меня пометил. - Виктор коснулся шрама на шее. - Я боялся, что он кусок шеи откусит, так было больно... Потом, когда мы расцепились в последний раз, он меня бросил валяться на дороге. Я кое-как пришёл в себя и еле добрался до дома. А потом началось... самое страшное.

- Ты не хочешь, чтобы у Ленни дети появились так же?

- Да. Ты не думай, я рад, что вы у меня есть... пусть вы и были зачаты насильно. Но я всё равно вас люблю. Особенно полюбил, когда впервые увидел на УЗИ и убедился, что вас двое. - Виктор ласково посмотрел на своих мальчиков. - Дети это хорошо, но они не должны зачинаться в страхе и боли - с этим трудно жить. Тем более помня, как меня и вас потом защищал ваш дедушка...

- Я... всё понял, папа. - Рюк обнял Виктора. - Я сам буду всё записывать и ухаживать за Ленни на каждой вспышке. Ты только научи меня, что делать надо. И я тебе обещаю, что Ленни сам будет решать, кто зачнёт ему ребёнка. И это случится именно тогда, когда сам Ленни этого захочет.

Кирин вернулся домой под утро - усталый, грязный, с запахом дешёвого пойла. Он не рискнул возвращаться домой в совсем невменяемом виде, отчего и задержался. Ему было плохо и ужасно стыдно за себя, но ничего с собой поделать он не мог.

Войдя в комнату на цыпочках, он сразу увидел, что Виктор спит рядом с Ленни, обнимая его во сне, а Рюк посапывает за письменным столом, уронив голову на сложенные на столе руки. Лампа с зелёным плафоном ещё горела, выхватывая лежащий рядом с Рюком лист бумаги. В полусжатых пальцах юный альфа держал ручку. Разувшись, Кирин подошёл, посмотрел на написанное, и ему стало совсем плохо. Лист, вырванный из тетради в клетку, был подписан " Течки Ленни. Первая". Ниже было приписано: " Первая вспышка". Рюк написал предположительное время начала и конца, указав дату. Дальше шло время второй, которая закончилась пару часов назад. Ниже шёл краткий перечень того, что надо делать, чтобы облегчить страдания Ленни во время вспышки... Прочитав записи старшего внука, Кирин отшатнулся, прикрывая горящее от стыда лицо руками. Как он мог забыть?!! У Ленни же первая течка!!! Он должен был оставаться дома и ждать, когда вернутся из школы мальчики!!! Виктор рассердится... Боги, можно себе представить, как страшно было Рюку, когда он, придя домой, увидел, что никого нет, и до самого возвращения с работы папы сидел с братом один... Позор!..

Рюк вскинул голову, услышав тихий всхлип. Альфа... поэтому у него отличный слух.

- Деда... ты вернулся... А где ты был? Мы волновались... - Рюк сел прямо, продирая глаза.

- Только не надо ничего говорить, милый... Я знаю... я виноват... я вас подвёл...

- Тебе опять плохо, да? - Рюк встал со стула и подошёл к деду, желая обнять, но тот отпрянул. - Что не так?

- Не... надо... меня трогать... я грязный...

- Тогда иди в душ. Я тебе чистую одежду достану...

От заботы в голосе внука Кирина всё же прорвало, и несчастный омега сполз по стене на пол, трясясь от едва сдерживаемых рыданий.

- Прости... прости меня, мой мальчик... Прости, если сможешь...

- Ничего, я не сержусь. - Рюк всё же сел рядом с ним и обнял. - Ты только до конца течки не уходи никуда, ладно? На самой первой вспышкея сумел всё сделать правильно, и папа мне показал кое-что, но я боюсь, что не справлюсь завтра... то есть, уже сегодня. Ты мне поможешь?

- Конечно... конечно, милый, я никуда не уйду...

- Тогда иди в душ и вымойся, пока папа не проснулся, а то от тебя ещё и дрянью какой-то пахнет. Не надо, чтобы папа унюхал - он ещё больше расстроится, а ему работать весь день.

За завтраком хмурый и невыспавшийся Виктор долго в упор смотрел на своего родителя, который вяло ковырялся в тарелке, не смея на него глаза поднять. Наконец Виктор заговорил.

- Ты снова ходил в трущобы?

- Да, - чуть слышно ответил Кирин.

- Папа, я о чём тебя просил? Как ты мог забыть, что у Ленни течка?! Почему, когда мальчики пришли из школы, тебя не было дома?

- Прости...

- Чтоб до самого конца течки из дома ни ногой. В магазин будет ходить Рюк. Он, конечно, мальчик умный и способный, но ему всё равно понадобится помощь. Я весь день буду на работе, и вся надежда только на тебя. Ты всё понял?

- Да... я понял...

Близнецы настороженно следили за их разговором. Особенно Рюк, уговаривавший брата съесть хотя бы пару бутербродов.

Виктор со вздохом запустил пальцы в свои тёмные волосы. Он уже давно коротко стригся, забыв про длинные локоны, которые так любил когда-то расчёсывать после мытья его папа... особенно во время беременности.

- Папа, что с тобой происходит? Я уже давно подозревал, что с тобой творится неладное, но молчал, поскольку ты никогда нас не подводил. Наверно, зря я тянул так долго... Почему ты молчишь и не говоришь ничего?

- Потому, что мне стыдно... - Кирин сжался, выронил из пальцев вилку и заплакал. - Стыдно перед вами... Что наши соседи скажут... когда узнают... что ваш дедушка... просто подзаборная шлюха?..

- Папа... - Виктор с болью отвернулся.

- Викки... я, кажется, с ума схожу... Я знаю, что не должен... но что-то во мне сломалось... и я иду туда...

- Деда... - Близнецы дружно сорвались с места и обняли деда с обеих сторон.

- Почему ты нам не сказал? Мы бы тебя удержали... - заплакал Ленни.

- Это из-за того... как тебя Гумберт мучил? - бледнея, спросил Рюк.

- Да, милый... Я до сих пор не могу этого забыть... Оно возвращается снова и снова... когда за моей спиной шушукаются... смотрят с откровенной жалостью... говорят вам это всё в глаза... Мне плохо из-за этого... и что-то во мне ломается... Я пытался справиться сам... но когда вы заболели... я пошёл туда, чтобы добыть денег вам на лекарства. Потом я нашёл в себе силы перестать туда ходить... но оно опять началось. Сначала кошмары... потом начало клинить... потом я начал уходить... А вчера я пришёл в себя в какой-то подворотне и не мог вспомнить, как туда попал... Потом вспомнил, как меня трахали все, кому не лень, и мне стало стыдно... И ведь я сам себя им предлагал!.. Я точно с ума схожу... и я ничего не могу с этим сделать... - Кирин вцепился в руку старшего внука и сдавленно завыл.

Виктор поднялся со своего табурета, подошёл к отцу и тоже прильнул.

- Папа, я понимаю, это страшно... Правда, понимаю. Но сдержись хотя бы до тех пор, пока у Ленни течка не кончится. Мы сейчас нужны ему все. Очень нужны. А там что-нибудь придумаем, чтобы вылечить тебя.

Течка Ленни продлилась почти пять суток. Рюк старательно ухаживал за братом, внимательно следуя инструкциям папы и деда и всё тщательно записывая. Кирин сдержал слово и никуда не уходил. Он достаточно подробно рассказывал внукам по поводу течек и особенностей созревания альф и омег... Виктор каждый день распрашивал Рюка о том, как Кирин провёл день, и со страхом ждал, когда родитель снова сорвётся в трущобы. После трёх дней очистки, когда Ленни восстановил силы, близнецы вернулись в школу.

После первой течки Рюк стал оберегать брата с особым рвением. Он поклялся себе, что участь папы и дедушки его брата не постигнет. Что своих детей его брат родит от хорошего человека, и неважно, кто это будет - альфа или бета. Юный альфа быстро понял, почему Кирин снова и снова уходит в трущобы, когда увидел в киоске журнал со статьёй " Посттравматический синдром: симптомы, последствия и способы лечения", не пожалел карманных денег, которые копил на подарок папе ко дню рождения, купил журнал и прочитал эту статью вместе с братом и родителем. Похоже, что, пережив несколько лет откровенного насилия и самых мерзких издевательств, их любимый дедушка заработал себе тот самый посттравматический синдром, причём в самом худшем варианте. Когда Виктор забрал его из той проклятой квартиры, он был серьёзно озабочен тем, чтобы вылечить тело отца и помочь ему вернуться к нормальной жизни, но душевные раны оказались куда глубже. Рюк смутно, но помнил, как дедушка тогда часто шарахался от приходящих в гости соседей и ни с кем не разговаривал, как метался и кричал по ночам, из-за чего близнецы долго спали рядом с ним, чтобы дедушке было спокойнее... Со временем Кирин сумел справиться с болью, но когда начали болеть суставы и его начали дразнить, в том числе и в дни, когда он забирал внуков из школы, боль стала возвращаться. Очередной надлом случился, когда он решился продавать себя, чтобы добыть денег на лекарства. Чтобы заглушить страх и отвращение, он начал выпивать... Всё, чтобы спасти их с Ленни снова... и это был рубеж. После такого бедняга уже не мог остановиться и стал возвращаться в трущобы снова и снова, ища того, от чего страдал почти три года. Он ненавидел себя, презирал, плакал, таился от своей семьи и соседей, но не мог перебороть эту напасть. Пока у Ленни не случилась первая течка, Кирин успешно это скрывал, но болезнь начала прогрессировать. Начались провалы в памяти, из-за чего он и пропал тогда до самого рассвета, чтобы успеть протрезветь. Осознание того, что он подвёл свою семью, позволило ему остаться дома, чтобы помочь Ленни... но через три дня, вернувшись домой, близнецы снова застали пустую комнату. Кирин пришёл поздно ночью, весь в синяках... и от него пахло самогоном. Рюк помог отмыть его от уличной грязи и уложить спать. Кирин плакал, просил прощения... а на следующий день снова ушёл.

Рюк и Ленни очень любили дедушку. Они были неимоверно благодарны ему за всё и не презирали за слабость и безволие. Ведь если бы не Кирин, то они бы просто не появились на свет. Благодаря Кирину их не сдали в Дом Малютки, откуда вернуться домой было практически невозможно, папа не пострадал от грязных рук многочисленных клиентов Гумберта, сумел сохранить себя целым, вырваться из этого кошмара и найти для них всех новый дом, где было безопасно. Кирин снова спас их, достав денег на лекарства, которые были так нужны... и теперь расплачивался за всё это. Близнецы как могли подбадривали Кирина, уговаривали его успокоиться и никуда не уходить, говорили, как любят его несмотря ни на что, постоянно благодарили... Помогало, но ненадолго. И срывы случались всё чаще. Один раз Кирина не было дома почти двое суток, после чего он вернулся весь оборванный и трясущийся. Алкоголем от него не пахло, но выглядел он как пьяный. На следующий день омеге стало плохо, и вызванный сосед-фельдшер опознал симптомы наркотического отходняка. Близнецы в тот день не пошли в школу, а ухаживали за дедушкой.

Про загулы Кирина вскоре узнали все. Виктор скрежетал зубами, постоянно разговаривал с родителем, умоляя взять себя в руки ради детей, Кирин соглашался... и снова срывался. Рюк практически не вылезал из драк, отстаивая честь деда, Ленни не отставал от него... Их оставляли после уроков, успеваемость заметно снизилась... один раз даже пригрозили вообще отчислить. Кирин, узнав об этом, перепугался так, что неделю никуда не выходил... после чего пропал почти на сутки. Виктор искал способы вылечить родителя, но услуги частных психиатров были слишком дорогими, а бесплатная клиника поразила отвратительными условиями содержания. Оставалось только терпеть, продолжать душеспасительные разговоры, раз за разом долбя одно и то же и надеясь на чудо.

Никогда не подводил Кирин только тогда, когда у Ленни случалась очередная течка. Омега наизусть выучил все записи старшего внука. И хотя уже к концу второй течки Рюк вполне был способен справляться сам, от помощи деда он никогда не отказывался. В эти дни Кирину как будто становилось лучше...

Так прошло два года, и Рюк понял, что и сам начал вступать в возраст созревания. Он не только вырос, раздался в плечах, но и стал очень остро реагировать на течки своего родителя. Запах Виктора - влажная трава и нагретый песок - вызывал нервную дрожь во всём теле и неудержимое желание, но Рюк не смел его трогать. Поэтому на время вспышки родителя юный альфа просто уходил из дома, оставляя его на попечение Ленни или деда, если у того случалось просветление и он ревностно выполнял свой долг. На течки же Ленни, как и предполагал когда-то врач, что вёл беременность Виктора, Рюк вообще не реагировал даже при предельно высокой концентрации феромонов в воздухе. Он по-прежнему заботился о брате и избегал других омег из школы, стоило им только запахнуть чуть сильнее. Он вообще их не трогал, порождая новые насмешки. Со временем Рюк усовершенствовал то, чему его научили папа и дед, читая статьи в медицинских журналах, на которые зарабатывал сам по выходным, разнося газеты и таская коробки и ящики в магазинчике по соседству. Теперь Ленни переживал вспышки гораздо легче и почти без мучений. Один раз эту помощь заметил соседский мальчишка, заглянув в окно их комнаты... Это вызвало новую волну насмешек, но юному альфе было плевать, что о нём говорят в школе. Жаль было только, что точно так же Рюк не мог помогать папе и другим соседям-омегам...

Однажды осенью, когда начали опадать последние листья, Рюк в очередной раз ушёл из дома, чтобы не сорваться на родителе. С Виктором остался Ленни, который отлично усвоил то, что они придумали и испытали с братом, а Кирин в очередной раз куда-то ушёл ещё утром. Рюк подумал и решил разыскать деда. Он уже примерно знал, куда постоянно тот ходит - слухи ходили давно. В каком-то глухом грязном квартале юный альфа нашёл прокуренную пивную, из которой доносились смех и нестройные голоса, тянувшие похабные песни. Сквозь этот гам Рюк разобрал до боли знакомый голос и, дрожа, вбежал внутрь. Там он застал совершенно отвратительную картину: альфа и двое бет самой бандитской наружности яростно использовали Кирина прямо на столе, а тот, уже едва понимая, что происходит, цеплялся за них и молча плакал. Несчастный был полностью раздет, и Рюк понял, что дело совсем плохо - Кирин был ужасно тощим, а на его теле наливались новые синяки среди росыпи старых. Увидев воотчию, что творится с дедом, Рюк впал в ярость. В этот миг он возненавидел Гумберта так, что если бы бета был сейчас здесь, то Рюк разорвал бы его на части, помогая себе зубами. Рюк ненавидел его и других мерзавцев за эгоизм, непомерную жестокость, бесчувствие и равнодушие к чужим страданиям. Врезавшись в пьяную толпу, он вырвал Кирина из лап насильников, сгрёб его одежду и обувь, валяющиеся на полу, и понёс к выходу.

- Эй, чё за дела, парень?..

- Ты куда этого дурика поволок! Верни, мы не закончили!!!

- Ты чё, малой, с дуба рухнул?..

Рюк, яростно и глухо рыча, сдерживался изо всех сил. Нет, не сейчас... Выйдя на улицу, он отнёс деда в ближайший тупик и начал одевать. Омега был вдребезги пьян, совершенно не сопротивлялся, по его ногам стекали потёки свежей и не очень семенной жидкости... Рюку едва не стало совсем плохо. Юноша усадил деда поудобнее, огляделся, увидел валяющийся неподалёку прут арматуры, подобрал его и вернулся в пивную. Переполняющая его ярость клокотала в горле и требовала выхода... Когда пелена с глаз спала, Рюк обнаружил себя посреди дикого разгрома и свалки окровавленных тел, некоторые из которых не подавали признаков жизни, а перепуганный насмерть бармен-омега испуганно выглядывал из-за стойки. Руки Рюка и куртка были в крови. Увидев на своих руках кровь и чуя её запах повсюду, Рюк остыл и сплюнул на пол.

- Ублюдки, - прорычал он, отшвырнул прут в сторону и вышел, провожаемый растерянным взглядом бармена.

Кирин не сразу понял, кто несёт его на руках, бережно прижимая к груди. Узнав старшего внука, он затрясся, и по его бледному лицу покатились слёзы.

- Прости... прости меня, мальчик мой...

- Ты не виноват, дед, - ответил Рюк, уверенно шагая прочь из этого гиблого места. - Виноват не ты. Не ты.

Домой он возвращался пешком, чтобы не пугать пассажиров трамвая своим видом и не привлекать внимания полиции. Когда они добрались до общежития, Рюк спросил время у соседа, с опаской глядящего на них, и сел на скамейку, не спуская деда с рук. График папиных вспышек альфа знал наизусть, как и цикл брата... Оставалось ещё три часа. Дождавшись, Рюк поднял деда в комнату. За эти часы Кирин немного протрезвел и тихо каялся. Рюк продолжал повторять снова и снова, что это не его вина, что теперь всё будет хорошо... В этот вечер юный альфа резко повзрослел и поклялся себе снова, что с Ленни этого никогда не будет.

Увидев входящего в комнату брата с дедом на руках, Ленни шарахнулся, учуяв запах крови, но, увидев, в каком состоянии находится Кирин, со слезами бросился помогать. Виктор переводил дух, сидя на постели. Помощь Ленни оказалась поистине неоценимой, и теперь вспышки уже так не пугали, как раньше. Ленни бы с удовольствием помогал и другим, готов был обучить всех желающих, но соседи оказались излишне мнительными и недоверчивыми.

- Где ты его нашёл?

- В пивнухе на другом конце города, как все и говорили. Приготовь ему чистую одежду, а я в душ отнесу. Его вымыть надо и спать уложить.

- Сейчас...

- Как папа?

- Всё хорошо. Это последняя вспышка была, завтра начнётся очистка.

- Хорошо.

Измотанный долгой вспышкой Виктор сразу всё понял, тяжело поднялся на ноги, набросил халат и начал готовить постель для отца.

После того, как Рюк забрал его из пивной и на руках отнёс домой, Кирин притих. Первый день он просто лежал на кровати, бессмысленно пялясь в потолок. Близнецы решительно остались дома, чтобы ухаживать за ним - они уже не в первый раз прогуливали из-за этого. На следующий день Кирин начал потихоньку вставать, что-то делать... К концу недели он пришёл в себя, успокоился, никуда не уходил, и Виктор с сыновьями вздохнули с облегчением. Кирин периодически " подвисал", подолгу лежал, отвернувшись от всего мира, но это было лучше, чем суточные гулянки.

Близнецы вернулись в школу и снова взялись за учёбу, не забывая заботиться о дедушке. Они старались демонстрировать ему свою любовь почаще, чтобы тот знал, что даже после случившегося его не перестали любить. Пытались хоть как-то залечить его раны. И Кирин снова начал улыбаться - робко, виновато, но радостно. На полное выздоровление братья не надеялись, понимая, насколько всё запущено... Только бы дед снова не сорвался, а со всем остальным они справятся.

⇐ Предыдущая 1 234 Следующая ⇒