Часть восемнадцатая. «Сила действия равна силе противодействия, или Экстрим по пионерски» 8 страница

И я понимал, почему. Ох, как понимал!

Джинсы Яна были гораздо теснее моих, с низко сидящим поясом на выступающих косточках, и та-а-ак обтягивали мои икры... И не только их.

А я еще встал, чуть раздвинув ноги и засунув большие пальцы рук за оттянутый пояс, и, закусив уголок нижней губы, смотрел то на одного, то на второго клона.

Через несколько секунд надо мной уже никто не ржал.
Мальчики оба пялились на мои ноги. На бедра. На пояс, открывающий немало интересного... На пах.

- Что скажешь, зверь мой? – издевательски нежно спросил я и видел по нецензурному выражению лица Свята, что он понял, как облажался.

- Завтра. Натянешь. Фартук. И не ипет, понял? – процедил он сквозь зубы, и мы с Мозаиком чуть не скончались, заржав так, что, наверное, задребезжали в окнах стекла.

И, конечно же, я был без фартука на следующий день, как бы Свят ни скрипел зубами.
А я еще завязал волосы в хвост, открывая шею.
Да, зверь психовал, но понимал, что с джинсами сам виноват.

В этот день я не стал выводить Свята еще больше. Но, когда уже почти в шесть вечера девушка, вовсю заигрывающая со мной, сунувшая мне в руки вместе с чаевыми визитку, попросила позвонить… Ну, там, может вместе кофе выпить или в клуб сходить? Это уже была не моя вина, и отказаться все это взять я не мог. И, чтобы не усугублять ситуацию, под пристальный и колючий до невозможности взгляд монстра поблагодарил ее спокойно и пообещал позвонить.
А когда она отъехала, я по доброй воле подошел к моему напряженному зверю и медленно, глядя в сверкающие от гнева глаза, разорвал карточку на маленькие кусочки.
Он не выдержал и улыбнулся, качая головой:
- Третьего дня кто-то из нас уж точно бы не пережил.
Я ответил:
- Знаю.

Конечно, я ревновал его и раньше. Но насколько сильно вообще ревновать способен, я понял только в эти два дня на мойке. И думаю, что для Свята это тоже было так.

Мы отстрелялись, короче. За два дня с чаевыми у нас получилось почти четыре тысячи - это было просто классно. Олег остался доволен нами. Даже пригласил, если что, приходить по мере надобности на подработку.

- Блин, отметить бы как-нибудь, а? – мечтательно выдохнул Свят, сложив руки на груди, покачивая коленом возле коробки передач.
- Пока нечего отмечать, родной, – я не выдержал и погладил его острое колено. – Успеем... Когда получим результаты Белки.
Свят повернулся ко мне.
- Веришь, что все обойдется?
- Да, - я даже не помедлил, - верю. И вообще, тебе самому не кажется, что это уж было бы слишком - столько гадостей от жизни для одного? Глаза разноцветные, хотя, я не считаю это недостатком, но Яна это напрягает по-любому... Потом - астма, отец бросил! И теперь еще что? СПИДа только не хватало для полного счастья! Нет, не верю! Это уже был бы просто перебор...
Свят не сводил с меня глаз. Да, в салоне было сумрачно, все-таки восьмой час как-никак, но уж никакого освещения мне не было нужно, чтобы чувствовать на себе его взгляд.
- Угу, еще и в любовниках брат-близнец и падший Ангел... Это действительно перебор.
Я улыбнулся. Кивнул.
- Вот, ты меня понимаешь. Так что, СПИД для Мозаика отменяется, правда?
- Правда.

Немного тишины, и только я знал, что наши мысли в это время были об одном и том же.

- Дин... мне пиздец как страшно...
- Я знаю, Святусь. По себе...
- А ему это как, прикинь?
- Даже думать боюсь на эту тему.
- Следующая неделя для него... даже не представляю...
- Мы будем рядом. И ты, и я. А завтра мои только к вечеру приедут и не узнают, что я в школе не был. Так что... я сам отвезу Белку в клинику, да? Не хочу вообще туда тащить Яна. И не хочу, чтобы Ян в школе один был после всего... – я запнулся, - ну того... что я в пятницу устроил.
- Да, ты прав, – согласился Свят. – Окей... И я так понимаю, ты потом Белку отвезешь к ней на хату?
- Конечно, она сама просила уже. У нее каких-то там дел накопилось, и, как я понял, она собирается восстанавливаться в институте.
- И не станем мелкого вообще оставлять одного, да? Нигде. Я после школы буду к вам приезжать и делать уроки. Тем более, если ты надумаешь в бассейн идти.
- Нет, может, в конце недели разок схожу... В пятницу, скорее всего. Еще рано из-за татухи... Предки твои не взбунтуются, что столько времени будешь не дома?
- Не взбунтуются. Уроки я буду делать с вами, пусть проверяют, если что. Ночевать дома. Как прилежный мальчик. Все будет хорошо, зверь ты мой, – я положил руку на его бедро ладонью вверх, и он, накрыв ее своей, переплел наши пальцы, потом поднял руки и прикоснулся губами к моей кисти.
Я стиснул зубы.
- Ты мой... приле-е-ежный, – прошептал он тягуче, усмехнувшись.

А мне захотелось выматериться.

Несмотря на эту его усмешку, я же понимал, что ею он прикрывает свое смущение от поцелуя, вернее, той нежности, которую не смог подавить, и именно поэтому такая дикая буря эмоций всколыхнулась внутри.
Только вместо матов я сглотнул и хрипло выдал:
- Гад ты... Блин...

Мы все-таки решили немного отметить наш первый заработок. Мороженым, колой и чипсами. Купили несколько больших упаковок пломбира с разными наполнителями - одну Свят сразу отнес матери, а все остальные уже были для нас.
И весь вечер жрали его, дурея, кормили друг друга и с рук, и с губ... Облизывая чумазые, но счастливые рожи.

***

Утром я впервые ощутил признаки начинающегося нервного мандража у Мозаика.
Они со Святом уже выходили из квартиры, когда Ян оглянулся, и я увидел в его глазах выражение отчаяния, так, что и дыхание перехватило.

- Все хорошо, котенок... Ну, ты чего? – только и смог прошептать я, от растерянности перевел взгляд на Свята, стоявшего возле створок лифта и наблюдавшего за нами.
Он кивнул, что все понял, и пошел вниз по лестнице. Ян тоже глянул на брата, потом снова на меня.
- Иди сюда, чудо мое, - и я притянул его к себе за рукав курточки.
Вплотную, положив ладонь на теплый затылок, ощущая, как он, бросив под ноги рюкзачок, обвивает меня руками за талию, прижимаясь всем телом.

Так... доверительно, с таким порывом, как будто это ему сейчас было жизненно необходимо.

Блин... Меня чуть не расплющило там.

Я нервно облизал губы, ощущая пустыню Сахару во рту и невозможность говорить что-то вразумительное. Но все-таки нашел в себе силы выдавить, стараясь, чтобы голос не дрожал, догадываясь, как ему нужны сейчас хоть какие-то слова от меня:
- Эй... Не надо так, слышишь? Пожалуйста, Ян... У меня же сердце сейчас остановится, блядь...
- Прости... я... – он замолчал, громко сглотнув, уткнувшись лицом мне в шею.
- Тебе страшно, я знаю, – прошептал я. – Знаешь, котенок, нам с твоим брательником страшно не меньше... Слышишь? Мы с тобой... А вместе бояться уже не так страшно. Да, маленький? Пожалуйста... держись, ладно? Пообещай...
Он кивнул.
Потом скомкал на моей спине футболку, вжимаясь в меня на секунду еще крепче, и только после этого начал ослаблять хватку, постепенно отпуская меня.
Поднял голову, виновато улыбнулся, убирая челку, снова кивнул.
А меня раздирало на части.
- Я пойду, Ангел... время... – он погладил мое предплечье, а я взял его руку, распрямляя пальцы, и поцеловал ладошку. Он закусил губу, свел брови, и мне показалось, что у него увлажнились глаза.
- Беги... все хорошо будет, – я уперся ему в грудь, чуть отталкивая от себя.
Он подхватил рюкзак, снова мазнул по мне взглядом, в котором, к моему облегчению, уже не было той испугавшей меня безысходности, и, развернувшись, побежал по лестнице вниз догонять Свята.

Твою мать!

Когда вернулся в квартиру, было ощущение, что я, как губка, вобрал в себя состояние Мозаика. Его тревогу, страх, болезненное чувство ожидания чего-то неизвестного. Неизбежного... если произошло заражение.

Этот его влажный взгляд... Че-е-ерт...

И вдруг я понял, что за все время нашего знакомства, я практически не видел ЕГО слез.
НЕ ВИДЕЛ!
Единственный раз, тогда, утром, когда я остановил его от ухода из дома, он дал скатиться по щекам нескольким слезинкам. И я знаю, чего ему тогда стоило не разреветься вместе со мной.
Он - нежный, хрупкий, выглядевший неизмеримо слабее нас с монстром - никогда не давал увидеть себя по-настоящему плачущим. Ни разу...

Всплыли слова Свята о том, как Ян ненавидит себя беспомощным. И стало ясно, насколько он прав.

Пара чашечек крепкого кофе, сигарета, пока Белка собирала свои вещи...
И я вернулся в более-менее нормальное состояние, надеясь, что Яна тоже отпустит эта нахлынувшая тревога.

***

Нервничала и Белка. Всю дорогу в машине что-то рассказывала о себе, о школе, институте, о том, как жалеет, что так получилось - и с вылетом из института, и с Яном. Благодарила за все эти дни, что отнеслись к ней по-человечески, за то, что вот так деньги нам пришлось на ее анализы зарабатывать.
Короче, понесло Белку по кочкам...
Видел, что этот словесный понос у девочки от нервов, и не перебивал, не показывал недовольства. Я же не скотина бесчувственная, в конце концов.
Что-то даже отвечал на автомате, успокаивал, уверял, что все наладится в ее жизни и будет нормально.
Ну, что поделаешь, если вот так получилось? Кто из нас не делает ошибок, правильно?
Ее единственная ошибка по отношению ко всему, что произошло, так это то, что девочка согласилась на групповуху. И все.

Началось-то все с меня... С моего идиотизма. Только я ОЧЕНЬ старался не думать о том, что, в общем-то, главная вина во всем, что произошло, лежит на мне. Как ни крути, и как бы Свят ни запрещал мне об этом думать, все было именно так.

Перед тем как подъехать к лаборатории, пришлось минут десять искать место для стоянки. Я уже психовать начал, понимая, что время припекает, и уже готов был бросить машину там, где не положено, когда увидел возле небольшого кафе несколько парковочных мест. Выдохнул облегченно, припарковался, и мы почти побежали к клинике.

Успели. Главное - заплатить, а там уже они не имели права не обслужить оплаченный талон.
На втором этаже брали кровь, а я стоял под дверью, нервничая. И понимал, какой я молодец, что сам поехал сюда. Представил просто, как бы Ян тут себя чувствовал, если даже меня колбасит.

Белка вышла с согнутой в локте рукой, растерянная, улыбнулась и протянула мне стикер с написанным номером телефона и присвоенным ей анонимным номером клиента, по которому потом скажут результат.

- Я в машине перепишу, там есть ручка. Ну, что? Пойдем отсюда?

Как бы ни было в этой клинике замечательно, чисто и уютно, все равно хотелось быть как можно дальше от этого места. Но больше всего я сейчас не хотел, чтобы пришлось вести сюда Мозаика спустя какое-то время...

Я переписал все данные со стикера себе в блокнот в машине, меньше чем через час высадил Белку и помог ей добраться до той квартиры, откуда почти неделю назад мы ее забрали.
Попрощались нормально, я еще раз сказал, что надеюсь, что результат будет отрицательным, и она меня поблагодарила. И хоть утром с моими парнями попрощалась, но попросила еще раз поблагодарить и близнецов.
Все. С этим было покончено.

Был почти обед, когда я приехал домой. На четвертой перемене в школе позвонил Святу.
- Все, Святусь... Остается теперь только ждать.
- Когда результаты?
- Сказали, позвонить в понедельник.
- Я так и думал, мать их!
Процеженные им сквозь зубы слова меня напрягли.
- Ян? Да? – спросил, не сомневаясь, что зверь меня поймет.
- Да. Он пытается держаться, я вижу... Но старается в глаза не смотреть. Черт...
- Блин. Все-таки это давит на нервы, мать их...
- Да, я о чем... И так целую неделю, Дин? Бля-я-я... Я реально боюсь за него. И там... дальше... Вообще...
- Перестань, Свят. По крайней мере, уж мы с тобой не имеем права расслабиться. У него и так пиздец на душе.
- Я знаю, котенок, знаю... Ты где сейчас?
- Дома у себя, тачку поставил, переоделся.
- Будешь у нас, когда мы приедем, или ты позже?
- Своих дождусь, отчитаюсь, что живой и здоровый, и приеду... Это... Не чувствуется напряга после пятницы? Ну... ты понимаешь?
- Да похуй мне, родной! Не до этого совсем. Честно… я даже и забыл как-то о твоей выходке.
- Ну, понимаю. Да, в общем-то, и хорошо, что ты не напрягаешься...
- Угу. Знаю.
- Свят, ты это... Скажи мелкому, что все окей, а?
- Слушай, успокойся, ладно? Знаю я тебя, блин... Только не грызи себя изнутри, не вздумай. Понял?
- Я... Да. Я понял.
- Вот и умница. Все, до вечера!

«Не грызи себя... »

Я старался. Я очень старался...

***

Несколько следующих дней, до самой пятницы, были пипец какими резиновыми.
Как и обещал, после школы я был с парнями. Делали уроки, пару раз даже вместе гуляли недалеко от дома в парке, потом они провожали меня на остановку.
Мы хоть и пытались выглядеть бодрячком, удавалось это не всегда.

Как-то даже и не успокаивали уже слова... Не было таких слов, чтобы ими можно было привести друг друга в адекватное состояние.
Когда я чувствовал, что сделать ничего нельзя, кроме как обнять, прижать к себе и одним своим действием дать знать, что у самого внутри такой хаос, что хоть волком вой, вот тогда я это и делал. Не стеснялся, нет...
Мне самому это было нужно не меньше, чем им.
Просто обнимал. Одного или второго... Разницы в их внутренних состояниях я практически не чувствовал. Растерянными, оглушенными, подавленными были оба.
Только внешне Свят был более выдержанным, все так же старался выглядеть похуистом.

Но глаза... Ох уж эти глаза...
Глаза-то врать не умеют и выдают все то, что творится глубоко внутри. А внутри была почти паника, все увеличивающееся напряжение, нервозность, страх...

И в те мгновения, когда он сам уже не мог с собой справляться, уставая держать себя в руках, то почти скулил в моих объятиях. Не стесняясь показывать свои чувства и эмоции в те редкие минуты, когда мы позволяли Мозаику оставаться без нас.

Но дни, какими бы сложными ни были, все-таки проходили. И в пятницу, когда Свят собрался в бассейн после звонка тренера, мы отправились с Мозаиком к кинотеатру на пандусы, покататься на скейте, чтобы немного проветрить свои мозги от учебы и хоть как-то отвлечься от тяжелых мыслей.

Этот вечер был во многом необычным для меня.
Странным показался звонок от тренера Свята, который хотел видеть его в бассейне прямо чуть ли не в эту же секунду. Потом удивился настоянию Яна отправиться на пандусы, хотя, вроде бы, ничего эдакого в том не было... Но все равно было как-то не по себе. Может, еще и потому, что все это напрягло, прежде всего, нашего зверя. Я видел, что ему очень не нравится эта идея мелкого, но отговаривать его от поездки было бесполезно. Да и как-то, вроде бы, неправильно... Нормальное желание, по большому счету, немного развеяться после пяти невыносимо нервозных дней.

Свят, улучив момент, оставшись со мной наедине, пока Ян одевался в спальне и звонил Кириллу, всучил мне уже знакомый баллончик ингалятора.

Я перепугано вскинул на него глаза, вдруг очень четко и ясно испытывая чувство закручивающейся пружины.

- Это так... на всякий случай, – говоря почти шепотом, Свят болезненно свел брови и смотрел на мою руку, державшую лекарство. – Просто весна, замечательное время для обострения всех болячек... А он к тому же на нервах уже сколько. И курит, сучонок... Да, и если будет кататься, все-таки нагрузки, понимаешь? Мне так будет спокойнее, Дин. Пожалуйста...
- Бля, – зашептал я в ответ. – Да разве я отказываюсь, ты чего? Я все понял.
- И не говори ему...
- Успокойся ты, ну? Не скажу, конечно, – я, невесело улыбаясь, засовывал ингалятор во внутренний, закрывающийся молнией, карман курточки. – Все будет хорошо, родной. Это же не плохо, что он хочет побыть с Киром, покататься... Я же с ним буду. Ну, ты чего? Чего ты взвинченный, больше чем надо? А, Святусь?
- Не знаю... просто как-то... неспокойно, – он неопределенно пожал плечами. - Не бери в голову. Вы аккуратнее вообще там, ладно? И не торчите до темноты, – он поправил на мне воротник, убрал волосы с плеча.
- Бля... Свят, угомонись, а? Нам же не по десять лет.
- Знаю, но... Просто пообещай, – он виновато улыбнулся, стесняясь этой открытой заботы, только я задним умом понимал, вернее, чувствовал, что все это у Свята не от нечего делать, а на подсознательном уровне, как ощущение надвигающейся угрозы.

Предчувствия ее, как от запаха озона перед грозой...

Нежность, прошедшая по душе, как катком, заставила меня почти скрипнуть зубами, и я не мог не сделать того, чего мне так хотелось – я вцепился ему в свитер на груди и притянул к себе, перехватывая за талию, заставляя сделать к себе еще один шаг.
И сам, немного стесняясь этого порыва, зарылся лицом ему в сгиб шеи, целуя ее, сдерживая скулеж.
- Обещаю, милый... конечно, обещаю... И ты мне пообещай?
- Что, котенок?
- Что не будешь пялиться на голые задницы парней в душе.
Свят хмыкнул, ткнувшись носом мне в висок.
- Ты придурок, Дин... И не лечишься, – тихо прохрипел он, а я улыбался. – Не нужны мне чужие задницы.
- Ну, раньше ведь были нужны? – вредничал я, тихонько поглаживая его спину сквозь свитер.
- Раньше у меня не было твоей, – пальцы пробрались мне под волосы, стискивая затылок, лаская кожу головы.
- Моя лучше всех? – шмыгнул я.
- Знаешь, у всех остальных задниц всегда будет один недостаток...
Я поднял голову, заглядывая в голубые глаза.
- Какой?
- Не ты их хозяин, – шепот с улыбкой на губах и поцелуй в нос. – Я обожаю тебя, чертов придурошный блонд. Обожаю так, что сердце иногда болит. Понял?

***

Ян был не то чтобы в приподнятом настроении, а в каком-то нервом возбуждении. Мне это не очень нравилось, его состояние мне больше напоминало лихорадочное...
Блестели глаза, он часто облизывал губы, и просто выступала над верхней губой испарина, он был как-то еще дерганей, чем обычно. И я пытался успокаивать себя тем, что на самом деле он очень скучал по скейту и друзьям. Не более.
Но я все равно не выдержал и спросил, и получил ответ, что все нормально.
Ну, нормально и нормально...
Мало ли, что мне могло показаться.
Короче, когда мы приехали к пандусам, там уже были Кир и еще один их друг - Алик, которого я видел впервые. Эмо, еще похлеще моего Януси, в плане всяких фенечек и прибамбасов. Такой же тоненький, как и Ян, правда, ростом чуть пониже. Но это его совсем не портило. С пирсом и в губе, и в брови, да и глаза там были явно подведены. И с таким... таким пошлым нескрываемым интересом в них. Когда видишь, что тебя оценивают вовсе не как нового знакомого, чувствуешь это сразу.
Еще полгода назад меня бы покоробило от всех этих цацек и мейка, но сейчас я даже сам удивился, насколько все его причуды казались органичными.

Они поздоровались с Яном, я пожал руки Киру и Альке, когда меня с ним познакомил Мозаик. Все без напряга.
Чуть позже, когда мы с Мозаиком оказались немного в стороне от парней, и он приобнял меня за шею, стоя на скейте, я спросил, заметив, с каким интересом на нас поглядывает Алик:
- Котенок, Алька тоже в теме?
- А что, очень заметно? – Мозаик хитро сощурился.
- Бля... Да, только что на лбу не написано, – я пожал плечами.
- Не верь глазам своим, он всегда так провокационно себя ведет, придурок... А сам не траханный ни разу...
- Опа! Ты серьезно? – в это действительно мало верилось.
- Да, вполне. Ему шестнадцать только-только исполнилось. Ты бы видел, как он со Святом заигрывал, – Ян закусил нижнюю губу, качая головой. – Это что-то!
- Ну, ни фига ж себе... Со Святом?
- О, да-а-а! Это еще до того, как Свят на мальчиков перекинулся. Его аж корежило от такого...
- Пипец! А потом, когда... они не сталкивались?
- Издеваешься? Чтобы Свят трахал кого-то на столько моложе себя? Не-а...
- А, ну, понятно... Алька в курсе нас с тобой, Янусь?
- Знает ли, что ты - мой парень? – улыбаясь, уточнил Ян, глядя сверху вниз, откидывая челку с влажного лба, и у меня подвело низ живота. И от этого - «ты мой парень», и от блеска самых замечательных глаз на свете.
- Угу.
- Ну... Я думаю, даже если не знал до этого, то сейчас узнает, – он поиграл бровями, до мурашек напоминая этим своего брата. - Мне не очень понравилось, как он смотрел на тебя, – и без всяких заморочек развернулся ко мне лицом, обвив руками шею, касаясь бедрами моих.
- Поцелуй меня, Дин, – попросил вдруг, закладывая волосы себе за ухо, открывая щеку, покрытую нежным пушком, пристально всматриваясь в меня, после того, как медленно обвел взглядом пустые пандусы и дорожку, уходящую к остановке.
- Ого! – только и смог произнести я.
- Слабо? Я хочу... чтобы ты сам... Пожалуйста, – хитрые бесстыжие глаза с нескрываемым вызовом, дерзостью... А еще с невероятной нежностью в них.

Это было... было до одури восхитительно.
Это разноглазое чудо знало, чем лишать меня воли.

Я всеми клеточками чувствовал, как он гордится тем, что я с ним... Что я – его...
И я сделал то, о чем он просил. Я сам его поцеловал, взяв лицо в ладони и наклоняя к себе.
Правда, хотел только оставить влажный поцелуй на его губах, но... После прикосновения к ним, таким теплым, открывшимся мне навстречу, остановиться не смог.
И этот поцелуй перешел в глубокий... о-о-очень глубокий.
А Ян еще сильнее обвил меня руками за шею, сминая курточку у меня на плечах.

Со стороны парней донесся свист восхищения, и я не мог не улыбаться, все еще продолжая его целовать, постепенно уменьшая напор. Почти скуля оттого, что нет возможности продолжить. А Ян смущенно усмехнулся, когда отстранился. Потом кинул взгляд в сторону парней и опустил голову, накрыв верхнюю губу языком, кивнув им, после того, как Алик показал ему большой палец. Поправил застежку наколенника, склонившись, занавесившись волосами. Но я знал, что он улыбается.
Блин... ох уж эти клоны!
А я полез за сигаретами, садясь на краешек лавки, тоже пряча улыбку, касаясь языком своих губ.
- Спасибо, Дин, – Ян присел на корточки возле меня, играясь с застежкой на кожаных перчатках с обрезанными пальцами.
Я не выдержал и засмеялся, закрывая глаза, качая головой, понимая, как безрассудно веду себя.
Клиника, мать ее…
- Пипец! – все-таки вырвалось у меня, и я услышал смех Яна.
- Дин... А, Дин? Стремно, да, котик?
- Зараза ты, – я потрепал его по макушке. - Знаешь... Я только что впервые сосался с парнем при ком-то, кроме Свята.
- Ну, как бы… догадываюсь. И я точно так же... Так что, с дебютом нас обоих! Да?
- Видимо, да! – я, хмыкнув, поковырял небольшую дырку на коленке.
- И это... не волнуйся насчет Альки, – мое эмо смотрело, хитро щурясь. - Он знает все. Я заранее попросил Кира ему об этом намекнуть.
Ян, опершись о мою коленку, поднялся с корточек и, боднув меня лбом в плечо, еще раз поправил наколенники, глядя, как я возмущенно качаю головой.
– Не ругайся. Ну... вот такой я вредный. Да-а-а... Но зато я очень тебя люблю. Я пойду, съеду с верха, ладно? Побудешь без меня немного? Не умрешь от тоски?
- Иди ты! Любит он. Не умру... вали уже. И аккуратнее там, – я шлепнул его по заднице и тоже встал, направляясь в сторону друзей Яна, когда он, оглядываясь, пошел по лестнице к кинотеатру.
Я видел, что Яна как будто отпустило состояние напряга. И, конечно же, это не могло не радовать. Но если бы я знал, что следующие четверть часа так все усугубят, сейчас бы я не радовался.

Я подошел к парням, расстегивая на ходу курточку, бросая ее на скамейку.
Алик вскинул бровь, натягивая перчатки, тоже собираясь кататься после передышки.
- А неплохо вы смотритесь, – и шикнул от предостерегающего толчка Кирилла. – Что? Не так, что ли?
- Заткнись, а? – сплюнул Кир, и я уселся рядом с ним на скамейку, стараясь не лыбиться.
- Да, нормально все, перестань, – я смотрел на зажигающиеся фонари возле кинотеатра, хотя только-только начало вечереть.
Мозаик забрался на самую высокую часть, положил перед собой доску и застегнул замочек на куртке. Я любовался стройной высокой фигурой своего эмо-боя, и мне было в кайф понимать, что он так же принадлежит мне, как и я ему.
- Ну, хули он так высоко? Наебнется же! – Алик подхватил доску, намереваясь направиться к Яну.
- Ничего, он нормально «упаковался», – спокойно отозвался Кир об экипировке. - А падать так, чтобы не вывихнуть себе плечи, он научился уже после первого раза.
Я усмехнулся, Кир глянул на меня и тоже улыбнулся.
- Мда уж... запоминающееся падение, - я так и не сводил глаз с моего парня, с замирающим от восторга, восхищения и страха сердцем.
Внутри все сжималось и ухало куда-то вниз на особо красивых и, по-моему, опасных его выкрутасах.
- Ох, епт! – не выдержал я, когда Ян уже внизу, недалеко от нас, поддел доску и, дав ей провернуться под собой в воздухе несколько раз, красиво приземлился на нее снова.
- О, е-е-е! - Кир тоже смотрел на Яна с восхищением. - Он же раньше всех кататься научился. У нас клуб был, он тебе не говорил?
- Нет, я думал, что вы самоучки, – удивился я.
- Не-а, в клубе учились, пока его не закрыли. Тренер попал в аварию, повредил спину... Не до нас ему было. Ну, пришлось уже самим потом. Так вот, он говорил, что у Яна к этому способность.
- Ну, он реально красиво катается, – я и не замечал, что покусываю губу, любуясь ездой Мозаика.
- Да, это точно... Во, блин!
Наверху, куда снова поднимался Ян, показался народ, выруливающий из-за кинотеатра.
- Кино закончилось? – понял я.
- Да, сейчас, блин, минут пятнадцать будут тянуться. Хрен покатаешься.
Народ неспешно шел в сторону остановки, и Ян, видя такое дело, присел на бордюр, рядом со стоявшим Аликом, прокручивая колеса на доске от нечего делать.
- Ничего страшного. Отдохнет лишний раз, – выдохнул я и полез в карман за сигаретами.
- Ну, да... Слушай, Ян сказал, что только в понедельник результат будет?

И я начал рассказывать Киру о всей той фигне в бесплатных клиниках, об одуревшем от этого Святе и том, как отработали за бабки.
Пока меня не напряг какой-то мужик, идущий со светловолосой женщиной от кинотеатра, явно обративший внимание на возившегося со скейтом Яна. Он шел все медленнее, не отрывая взгляда от Мозаика, говоря что-то своей спутнице.
- Че за? – не выдержал я.
- Вот и я смотрю, – медленно проговорил Кир, пялясь туда же, куда и я.

Мы были метрах в семидесяти от того, на что смотрели, и, естественно, не могли ничего слышать. Но, судя по тому, как Ян вскинул голову в сторону мужчины – его окликнули.
Мозаик, пару секунд не шевелясь, смотрел на все ближе подходившего мужика, уже одного, без оставшейся стоять позади женщины.
- Твою... не понял? – я оттолкнулся от скамейки, и был тут же схвачен за руку.
- Подожди, Дин... Мне кажется... то есть, если я не ошибаюсь... Не... все-таки не ошибаюсь, бля... Это отец близнецов, – выдал он, и я замер.

Ох, боже ж ты мой...

- Даже так? – я все стоял рядом с Киром, вцепившимся в меня, и всматривался во взрослого человека, благодаря которому когда-то появились на свет мои любимые клоны.
- Да, я его не видел года три, наверное... Но... да, это точно он, – Кир медленно отпустил мой рукав, и я уселся назад, не зная, что и делать.
- Вот так номер, – пробубнил я, чувствуя растерянность, волнение, безотчетный страх.
Я даже боялся представить, что сейчас чувствует Ян.
А Ян медленно поднялся навстречу отцу, оказываясь с ним одного роста, ничего не говоря, просто смотрел и все. Это отец что-то говорил, показал на женщину, нервно поправил на себе часы, прошелся пальцами по пуговицам рубашки. Затем глянул на сидящего в паре метров от Яна Алика, настороженно смотрящего из-под челки.
Видимо, что-то сказал по его поводу.
- Алик в курсе, кто он? – я сглотнул.
- Да, мы все с одного двора... Он тоже узнал. Я вижу.

То, что было дальше, мне нравилось все меньше. Стоявший до этого в паре шагов от Яна, мужчина теперь подошел к нему и, по-моему, хотел коснуться его волос. И Мозаик, чуть отклонив голову, попытался отвести руку отца от себя.
- Твою ж мать! – я невольно сжал кулаки.
- А что мы можем сделать? Он его отец... сука, – тихо сказал Кир, и я промолчал, с сожалением понимая, как он прав.
Еще было как-то терпимо, в смысле, что, вроде бы, разговаривали нормально, насколько мы могли судить на таком расстоянии, а дальше я начал понимать, что разговор перешел на повышенные тона. Мозаика оглядывали как экспонат, снизу доверху, разводя руками, практически показывая на его фенечки пальцем и сокрушенно качая при этом головой, естественно, не молча.
- Зараза, к прикиду прикапался, по-моему, – Кир нервно дергал коленом.
- По-моему, тоже...
Уже и мы начали слышать возмущенный голос, хотя слова было разобрать трудно.
Меня начало по-тихому трясти от всего этого, и то ощущение пружины, появившееся еще до приезда сюда, сейчас я чувствовал в два раза сильнее.
Я все еще пытался держать себя в руках, а когда Ян отшвырнул в сторону снятые перчатки, хотя, по ощущениям, было понятно, что он с удовольствием бы ими звезданул по кумполу любимого папашку, будь это что-то потяжелее, я сорвался с места.

- Ты! Тот, кто бросил нас с братом, как ненужных котят, сука! Спасибо, что не утопил за ненадобностью… Будешь меня сейчас тут воспитывать, да? Да кто ты такой вообще, а? Кто?
- Ян, что ты несешь?

О, да... ЭТО я уже прекрасно слышал, все ближе подходя к ним.

- Что слышал! То тебе не так, это не эдак! Как хочу, так и одеваюсь, понял? Как хочу, так и крашусь! Друзья ему мои не в кайф! Не тебе мне указывать! У тебя есть НОВЫЙ сын! Вот им и руководи, верти и воспитывай, как хочешь, понял? Право воспитывать меня и Свята, ты уже давно потерял!
- Ян, что происходит? – я подошел сбоку, коснувшись его, такого взвинченного, орущего, тяжело дышащего, и он неожиданно притянул меня за плечо, положив руку на шею.
- Дин! Познакомься, Дин! Это мой любимый папочка! Александр Валерьевич, если не ошибаюсь, а то мало ли, за столько лет и забыть можно! А? Нет, не ошибся?
Я растеряно и нервно смотрел то на Яна, такого, каким никогда его не видел, то на отца моих клонов, понимая, как же они на него похожи.
- Прекрати немедленно, Ян! Не городи ерунды! Мы расстались с вашей мамой, и это никак к вам со Святом не относится!
- Да, ладно? Правда? А чего же я тебя как-то не наблюдал все это время ВОЗЛЕ НАС! А?
- Ян, тебе обязательно нужно устроить выяснения отношений прилюдно? – мужчина попытался взять себя в руки и вернуть разговор к прежней теме. - Мне вот интересно, почему твой друг по-человечески одет, волосы не выкрашенные, ничего на нем не навешано, неужели тебе обязательно выделяться таким образом?
- Дру-у-у-г? – каким-то очень странным тоном протянул Ян, скосившись на меня, и вдруг его пальцы скользнули с моей шеи на затылок, зарываясь в волосы уже совсем не по-дружески.
И смотрел он мне, одуревшему от происходящего, в глаза, чуть прищурившись, а вздрагивающие от эмоционального возбуждения губы тронула нежная улыбка.
- Знаешь, папуля… А ведь это не просто друг... Это - мой парень, – вдруг почти спокойно, но хрипло, выдал он, и только потом перевел взгляд на замершего с полуоткрытым ртом отца.
- Что? – придушенно спросил тот, не веря ни глазам, ни ушам. – Что ты сказал только что?
- Я сказал, что этот парень - мой любимый человек, понятно? – с тихой яростью и бунтарством в голосе пояснил он, опустив по моей спине руку, и теперь просто обнимал меня за пояс.

⇐ Предыдущая 20 21 22 23 242526 27 28 29 Следующая ⇒