Валентин Черных 3 страница

- Расстроена, а что? - спросила Катерина. - Ты можешь мне чем-нибудь помочь?

- Ну, смотря в чем, - сказал мужчина...

- Спасибо, - сказала Катерина.

Они проехали центр, свернули в один из переулков и остановились перед девятиэтажной блочной башней, которая возвышалась почти небоскребом среди старых четырехэтажных, построенных в начале века домов.

Они поднялись в лифте. Катерина открыла дверь, и они вошли в двухкомнатную небольшую квартиру, заставленную книжными полками. Кроме книг в квартире был еще узкий диван, несколько стульев, стол, телевизор и приемник.

Катерина присела у стола, мужчина попытался ее обнять, но Катерина не ответила на его попытку, и мужчина насупился.

Потом Катерина расстелила постель. Мужчина начал раздеваться, а Катерина снова присела у стола.

- Ну, что же ты? - спросил мужчина.

- Я ничего, - сказала Катерина. Она оглянулась на лежащего в постели мужчину.

- Что все-таки случилось? - спросил мужчина.

- У меня не идет установка, - сказала Катерина, - у меня Сашка плохо учится, мне надо делать ремонт в квартире, у меня заболела мать, и ее придется перевозить ко мне, у меня в машине барахлит карданный вал, и его нужно срочно менять...

- Неужели в эти минуты ты можешь думать обо всем этом? - спросил мужчина оскорбленно.

- А в какие минуты я должна думать обо всем этом? - спросила его Катерина. - И вообще мне все надоело!

- Что - надоело? - спросил мужчина.

- Все, - ответила Катерина. - Мне надоело таскаться по чужим квартирам, брать у приятельниц ключи на два часа, мне надоело все делать одной. Почему я все должна делать одна?!

- Но ты должна понять... - начал мужчина.

- Я ничего не хочу понимать, - резко сказала Катерина.

- Но мы же с тобой договорились, - начал терпеливо мужчина. - Надо, чтобы моя дочь закончила десятый класс и поступила в институт, я не могу травмировать девочку. Надо подождать.

- А потом надо будет ждать, когда она выйдет замуж, а потом мы будем ждать, когда она родит тебе внука, а потом у тебя заболеет жена, а от больных жен не уходят, а потом мы все умрем.

Мужчина молчал. Катерина встала, надела жакет и бросила на стол ключи.

- Ключи опустишь в почтовый ящик, - сказала она и вышла. Полураздетый мужчина видел из окна, как она села в машину и резко рванула с места.

Поздно вечером Катерина снова заехала на комбинат и прошла в цех. Новую установку размонтировали. Вокруг громоздились детали, инструменты. Слесари разбирали реактор.

- Так и не пошла? - спросила она.

- Нет, - ответили ей.

И Катерина начала натягивать халат.

Глубокой ночью Катерина вошла в свою квартиру, не раздеваясь, прошла в комнату дочери. Александра читала в постели.

- Ну как? - спросила Катерина.

- Хорошо, - сказала Александра.

- Ну ладно, - сказала Катерина.

- Поговорили, - сказала Александра.

И Катерина ушла в свою комнату. Александра прислушалась. В комнате матери было тихо. И вдруг из комнаты донеслось едва слышное всхлипывание. Александра встала, прошла в комнату матери и увидела рыдающую Катерину. Катерина плакала, уткнувшись в подушку, у нее вздрагивали плечи, она плакала почти беззвучно, и тем это было страшнее.

Была ранняя осень. Из электрички выходили дачники. Мужчины и женщины средних лет были нагружены сумками, авоськами, портфелями.

И еще была молодежь с гитарами, в джинсах, в майках, разрисованных, расписанных и даже с отпечатанными газетными сообщениями.

Одна из девушек, только что сойдя с платформы, стянула с себя майку и начала снимать джинсы. Старушки посмотрели на нее с осуждением, мужчины с большим интересом - остановится ли она на этом.

И девственная природа заполнилась звуками цивилизации: бренчанием гитар, музыкой транзисторов, шумом проходящих электричек, предостерегающими клаксонами автомобилей. Пассажиры электрички шли по поселку мимо дачи, за забором которой работали женщины. Еще молодые женщины, которым ие так уж много за тридцать. Это были наши знакомые Людмила, Антонина и Катерина. Антонина готовила обед. Остальные собирали яблоки. Катерина, стоя под яблоней, обрывала плоды и осторожно укладывала их в корзину.

На другом дереве сидел Николай, а внизу стояла Людмила с ведром.

- Может, трясанем? - предложила Людмила.

- Я тебе трясану, - пригрозил Николай. - Если яблоко на землю упало, оно долго не сохранится.

- Долго ничего не сохраняется, - отпарировала Людмила. - Вот ты всегда правильную жизнь вел. Сохранился, что ли? Седой уже и плешивый. Николай промолчал. - Ну, возражай. Скажи: и ты, мол, уже не молоденькая.

- Зачем? - сказал Николай. - Ты ведь брякаешь по привычке. А так ты ведь добрая. Только неверную установку на жизнь взяла.

- А какая верная? - спросила Людмила.

- Ты вот все хочешь замуж за короля выйти.

- Никогда не хотела за короля. Что бы я с ним в Советском Союзе делала? Сейчас бы я за генерала вышла. Иду я как-то по Солянке и едет в черной " Волге" генерал с генеральшей. А чего? Я бы даже очень ничего генеральшей была.

- Чтобы генеральшей стать, надо за лейтенанта замуж выходить. Да помотаться с ним по гарнизонам лет двадцать, по тайге всякой и пустыням.

- Ну и зануда ты, - вздохнула Людмила. - Ты все по правилам. А в жизни лотерея еще есть. Я вот всегда лотерейные билеты покупаю.

- Выиграла? - поинтересовался Николай.

- А как же! Два раза по три рубля.

Катерина помогала накрывать на стол Антонине,

- А ты чего Виктора Сергеевича не пригласила? - спросила Антонина,

- Барахло он, - отмахнулась Катерина. - Трус. Разругались вдрызг.

- Ну, его тоже понять можно. На виду он, должность солидная, есть за что бояться.

- А при чем тут должность? - возразили Катерина.

- Могут быть неприятности.

- Могут. А у кого их нет? Я сегодня колготки порвала. Неприятность, Машину надо ремонтировать - неприятность. Комбинат план заваливает неприятность.

- А тебя и вправду директором комбината назначили? - спросила Антонина.

- А директорами понарошку не назначают.

- Сколько ж у тебя в подчинении теперь?

- Больше трех тысяч.

- Ой, трудно, наверное, справляться? - посочувствовала Антонина. Надо же - три тысячи.

- Трудно с тремя, - спокойно возразила Катерина, - А если трех можешь организовать, то потом число уже не имеет значения - три или три тысячи.

Потом все сидели за столом, вкопанным в землю под деревьями. И проходящие мимо слышали смех и видели мужчин, женщин и детей и, наверное, думали, что это одна семья, счастливая и дружная.

А потом, уже в сумерках, Антонина и Катерина вдвоем сидели на крылечке. Николай с детьми отправился купаться. Их у Антонины и Николая было уже трое. Старшему почти девятнадцать, младшему чуть больше десяти.

- Знаешь, я ведь не завистливая, но тебе завидую. Счастливая ты, призналась Катерина.

- Счастливая, - согласилась Антонина. - Но ты тоже счастливая. Чего хотела - добилась.

- А что толку-то? Пока на работе - ничего. А дома - завыть иногда хочется.

- Но у тебя же Александра.

- У нее уже своя жизнь. Уже любовь крутит.

- Слушай, Кать, а может, у тебя какой просчет есть? Может, ты слишком гордая? Мужики этого не любят.

- Да не гордая я совсем. Только где эти мужики-то? Посмотреть не на что. Сорока еще нет, а уже животы отрастили. Затюканные какие-то. Мятые, в нечищенных ботинках,

- А при чем тут ботинки? - удивилась Антонина.

- Я терпеть не могу, когда мужик в нечищенных ботинках. Сразу интерес пропадает.

- Ну, ботинки можно и приучить чистить, Я своего приучила.

- Вот видишь, и приучивать надо, А пока приучишь, и жизнь пройдет.

- Она так и так пройдет, - философски заметила Антонина. - Нет... ты слишком требовательна.

- Да не требовательна я, - возмутилась Катерина. - Я на малое согласна. Так и этого малого нет.

- Может, с Николаем поговорить? - предложила Антонина. - У него много приятелей, - и тут же засомневалась: - Нет, они все женатые.

- Какая разница, женатый или неженатый? - возразила Катерина.

- Что же, ты семью будешь разбивать? - ужаснулась Антонина.

- А что значит-разбивать? - спросила Катерина, - Если разбивается, значит, не семья, а если семья - то разбивай или не разбивай, все равно не разобьешь.

- Ну, мужчина может и увлечься, - возразила Антонина,

- Что-то я давно таких не встречала, - вздохнула Катерина. - У сегодняшних мужиков вместо мозгов электронно-вычислительные машины. Он прежде чем увлечься, тысячу вариантов просчитает. Пожалуй, мне пора.

- Может, заночуешь? - предложила Антонина.

- Не могу. У меня завтра в восемь диспетчерская. - Катерина задумалась. Достала блокнот. Сделала какие-то пометки и озабоченно забарабанила пальцами по перилам крыльца. Была у нее такая дурная привычка.

Потом она ехала в ночной электричке. В вагоне было почти пусто. Сидели такие же, как и Катерина, одинокие женщины, пожилые и средних лет, сидели, поглядывали в окна или читали толстые потрепанные книги. Была в вагоне еще совсем пожилая пара. Они молча играли в карты. Была и молодая пара. Они целовались. Парень предавался этому занятию с удовольствием, а девушка, скорее, была горда своей смелостью и после каждого поцелуя победно смотрела на одиноких женщин. Девушка была не очень красивая.

Катерина просматривала свой блокнот. Одета она была в старенький, но вполне приличный костюм, специально для работы на даче. Костюм ей стал чуть тесноват, из него выпирали колени, бедра, грудь.

На остановке в вагон вошел мужчина в парусиновой распахнутой куртке, в застиранных джинсах.

- Здравствуйте, - сказал он.

Пассажиры подняли головы и промолчали. Ответила одна старушка:

- Здравствуй.

Ей было скучно, и она, наверное, не прочь была поговорить, но она не заинтересовала мужчину. А остальные женщины мужчиной не заинтересовались.

Интеллигентная девушка в очках читала иностранную газету, она мельком взглянула на вошедшего и снова зашелестела многостраничной газетой. Для нее вошедший был простоват.

Женщина под пятьдесят осмотрела его и отвернулась к окну. Мужчина для нее был слишком молод, ему было около сорока. Катерина отложила блокнот, осмотрела вошедшего внимательно, скорее, по своей привычке всматриваться в людей и запоминать их. Вошедший выделил ее из пассажиров и остановился рядом.

- Не помешаю? - спросил он.

- Нет, - ответила Катерина. Она опустила глаза и увидела, что на мужчине нечищенные ботинки.

- Я сам терпеть не могу грязной обуви, - сказал вдруг мужчина.

- Мне нет никакого дела до вашей обуви. - Катерина была намерена прекратить разговор.

- Разумеется, - подтвердил мужчина. - Но вам это неприятно.

- С чего вы взяли? - спросила Катерина.

- У вас все это на лице написано,

- А вы читаете по лицам?

- Да, как вы сами в этом убедились. Если хотите, могу почитать и дальше.

- Попробуйте, - согласилась Катерина и улыбнулась. Этот человек ее забавлял.

- Вы не замужем, - продолжил мужчина.

- Это уже дешевый финт, - запротестовала Катерина.

- Почему? - спросил мужчина.

- Если я не ношу обручального кольца, это еще ничего не значит.

- Даже если бы вы носили обручальное кольцо, вы все равно не замужем. У вас взгляд незамужней женщины.

- А разве незамужние женщины смотрят как-то по-особенному? удивилась Катерина.

- Конечно, - подтвердил мужчина. - Они смотрят оценивающе. А так смотрят только милиционеры, руководящие работники и незамужние женщины.

- А если я руководящий работник? - спросила Катерина.

- Нет, - сказал мужчина. - Вы работница, может быть, мастер. Вас выдают руки. Я в этом ничего зазорного не вижу. Я сам электросварщик, правда, высшего класса. И то, что вы не замужем, а этом тоже ничего предосудительного нет. Я сам не женат.

- А вот это говорит скорее о ваших недостатках, чем о достоинствах.

- Это ни о чем не говорит, - возразил мужчина. - Мне лично просто не повезло.

- Она, конечно, была стерва, - сказала Катерина.

- Нет, она была прекрасным человеком. Теперь она уже снова вышла замуж и счастлива.

- Значит, вы плохой человек? - спросила Катерина.

- И я прекрасный человек. - Мужчина рассмеялся, - Вы знаете, у меня почти нет недостатков.

- А это? - Катерина щелкнула себя по воротничку кофточки.

- Это я люблю. - Мужчина рассмеялся. - Но только вне работы и под хорошую закуску. Я живу на проспекте Вернадского. Недалеко Воронцовские пруды. Это прекрасно - сесть под березой...

- А вокруг гуляют дети, - вставила Катерина.

- Ни в коем случае, - заверил мужчина. - Мы выбираем места подальше от детей.

- Да и взрослым на это смотреть не очень приятно, - поморщилась Катерина.

- Ничего не вижу в этом плохого, - не согласился мужчина. - Никаких бутылок и банок мы не оставляем. Просто это наше место. Я вас как-нибудь свезу туда. Мы там собираемся раз в неделю. У меня есть приятель. Он язвенник. Ему нельзя. Так он просто приходит посмотреть и порадоваться за нас. Селедочка иваси, малосольные огурчики, черный хлеб, посыпанный солью...

- Черт возьми, - сказала Катерина. - Вы так вкусно рассказываете, что мне самой захотелось и хлеба с солью и огурчика.

- Молодец, - похвалил мужчина. - Ты нашего профсоюза.

- А мы, по-моему, на " ты" еще не переходили.

- Так перейдем, - пообещал мужчина.

Они вышли из поезда вместе.

- Пожалуй, я тебя отвезу на такси, - сказал мужчина.

- С чего бы это? - спросила Катерина,

- Ты всегда задаешь столько вопросов? С чего, почему, зачем? А просто так. Могу я отвезти понравившуюся мне женщину?! У меня есть пять рублей.

- До моего дома хватит, а обратно нет, - сказала Катерина.

- Ты всегда все считаешь?

- Всегда, - ответила Катерина.

- А как тебя зовут? - спросил мужчина.

- Катериной. А тебя?

- Гога.

- Значит, Гога. - И Катерина вздохнула. - Только этого мне не хватало.

Ровно без десяти восемь директор капролактанового комбината Тихомирова миновала проходную и направилась в цех. Установка по-прежнему не работала.

В НИИХИМПРОМе шло совещание. Присутствовали ученые и представители комбината во главе с Катериной. За председательским местом сидел директор института Павлов.

Свое выступление заканчивала Катерина.

- Выводы следующие, - говорила Катерина. - Комбинат отказывается от установки, думаю, что и другие предприятия последуют нашему примеру. Кроме того, мы будем ставить вопрос о компетентности руководства института.

- К счастью, это не в вашей компетенции, - возразил Катерине Павлов.

- Ну почему же? - Катерина улыбнулась. - Это как раз в моей компетенции как члена Совета директоров. И на первом же заседании Совета я этот вопрос поставлю. - Катерина собрала документы и пошла к двери.

За нею двинулись представители комбината.

- Катерина Александровна, - недоумевая, спросил Павлов. - Вы куда?

- Мне надоела эта болтовня. До свидания.

И представители комбината под предводительством Катерины покинули совещание.

В универсаме Катерина достала из сумочки две большие капроновые авоськи и начала набирать продукты: сыр, колбасу, рыбу, соки, пачку сахара, пакет с конфетами, пельмени. Она, не задумываясь, швыряла в авоську все, что было по пути: кефир, молоко, масло, а под конец взяла пакет с картошкой, который уже не вмещался ни в одну из сумок. С пакетом под мышкой она двинулась к кассам.

Потом в толпе таких же нагруженных женщин она шла к дому. Идти было неудобно и тяжело, и она несколько раз останавливалась и отдыхала.

И вдруг у нее из рук взяли сумки. Рядом стоял Гога.

- Привет, - улыбнулся он. - А я уж часа два тут околачиваюсь.

- Зачем? - спросила Катерина.

- Я тебя когда-нибудь стукну, если будешь задавать дурацкие вопросы, - пообещал Гога.

- И все-таки, зачем? - повторила вопрос Катерина.

- Потому что мне хотелось тебя видеть.

- Учти, таких импровизаций я не терплю, - предупредила Катерина. Надо было позвонить по телефону.

- Я звонил, - сказал Гога. - Ответила какая-то женщина. Ты что, в нее недавно кастрюлю запустила? Мягко говоря, она мне просто нахамила. Ты что, в коммуналке живешь?

- Это была моя дочь, - сказала Катерина,

- Так у тебя еще и дочь есть? - удивился Гога.

- А почему тебя это удивляет?

- Может быть, у тебя и муж есть? - спросил Гога.

- А что это меняет? - спросила Катерина, - Если, как ты говоришь, я тебе нравлюсь? Или тебе нравятся только незамужние женщины? - спросила Катерина.

- Так, - сказал Гога и поставил сумки на землю. - Значит, ты разругалась с мужем и решила проучить его при помощи меня, так?

- Гога, с таким аналитическим умом вам надо работать в бюро прогнозов. - И Катерина подняла сумки.

Гога взял у нее сумки, и они снова пошли. Так же вместе они ехали в лифте. Потом Катерина открыла дверь своей квартиры, Им навстречу вышла Александра с книгой в руках.

- Привет, - сказал ей Гога.

- Это мой знакомый Георгий Иванович, - представила его Катерина.

- Александра, - сказала Александра. - Если я вам не нужна...

- Нужна, - прервал ее Гога. - Положи продукты в холодильник. - И он передал ей сумки.

Александра недоуменно пожала плечами, но все-таки взяла сумки и пошла на кухню.

Гога по-хозяйски прошелся по квартире. Осмотрел обстановку.

- Ну и как? - поинтересовалась Катерина.

- Годится, - ответил Гога, - Ужинать будем?

- Давай, - сказала Катерина. - Только я минут десять передохну.

- Отдыхай, - разрешил Гога,

Он прошел на кухню, открыл холодильник, изучил его содержимое и приступил. Зажег плиту, поставил на огонь кастрюлю с супом, прокалил слегка сковородку, бросил на нее антрекоты.

- Ты есть будешь? - спросил он Александру.

- А если буду? - спросила Александра.

- Тогда порежь лук.

Александра взяла протянутый нож и начала резать лук, Гога профессионально, почти одним движением, снял с селедки кожицу, поставил варить яйца, открыл банку печеночного паштета, в паштет пошел лук, подсолнечное масло, яйца уже охлаждались под струей холодной воды.

Катерина устало поднялась с кресла и вышла на кухню. Стол был уже готов. Катерина хотела что-то сказать, но так и осталась с открытым ртом.

А Гога вытаскивал из подвесного шкафчика начатые бутылки с вермутом, джином, банки с апельсиновым соком, соком манго, смешивал, смотрел на свет, потом достал из холодильника лед, бросил его в фужеры.

Мать и дочь переглянулись.

- Прошу, - сказал Гога и сел только тогда, когда сели женщины.

- Тебя как мать зовет? - спросил он у Александры.

- Марусей.

- Ну и я тебя так буду звать, - решил Гога.

- А я вас Васей, - сказала Александра.

- Давай, - согласился Гога. - Как меня только не звали. Жора Георгий, Гоша, Юрий, Гога...

- Гога тоже очень интересно, - перерешила Александра. - Вы с мамой вместе работаете?

- Нет, - сказал Гога, - но жить будем вместе.

- Вы собираетесь на ней жениться? - спросила Александра.

- Да.

- И она тоже?

- Разумеется, - подтвердил Гога.

- А жить где будете?

- Здесь, - сказал Гога.

- На кухне? - заинтересовалась Александра.

- Нет, в твоей комнате, а тебе придется перебраться в проходную. Пока. А там, глядишь, ты выйдешь замуж. А у родителей твоего мужа вполне может оказаться большая квартира, сейчас таких все больше, и они выделят вам комнату,

- А если он будет из Курска? - спросила Александра.

- За курских лучше не выходить замуж, - сказал Гога.

- А если это будет любовь?

- Ну, если любовь, то гогда... - Гога развел руками. - Перед любовью нет никаких преград. Тогда ты останешься здесь, а мать переедет ко мне в коммунальную квартиру.

- А когда вы это решили? - поинтересовалась Александра.

- Сейчас, - ответил Гога.

- А вы давно знакомы с мамой? - спросила Александра.

- Двое суток.

И тут Александра засмеялась и захлопала в ладоши.

- Ты чего? - удивился Гога.

- А мама утверждает, что любовь любовью, но надо узнать человека, а для этого нужно время.

- Мама права, - подтвердил Гога. - Когда сомневаешься, любовь это или не любовь, то нужно время.

- А вы, значит, не сомневаетесь? - спросила Александра.

- Я лично - нет, - сказал Гога. - А вот как она, - он кивнут на Катерину, - я еще не знаю, но у нее для этого еще будет время.

И наступила тишина, И Гога и Александра смотрели теперь на Катерину. Она молчала. Так они все трое и сидели молча.

После ухода Гоги Катерина с дочерью мыла на кухне посуду.

- Откуда он? - спросила Александра.

- С электрички, - ответила Катерина.

- А кто он такой?

- Ты видела сама, - ответила Катерина.

- А какая у него профессия?

- Слесарь.

- Ну, слесарей у нас еще не было, а за кого он тебя принимает? Может быть, за приемщицу с фабрики-прачечной?

- Я думаю, за женщину, - ответила Катерина.

- Слушай, а это забавно. Пусть он так и думает. Вот смеху-то будет, когда узнает, а? Ничего, пусть походит, он не зануда. Ты же его не обманывала, он сам тебя ни о чем не спросил. Давай разыграем, а?

- Не говори глупостей. Пошли спать.

Катерина и Александра еще спали, когда позвонил Гога. Ему открыла сонная Александра.

- Что это такое?! - напустился на нее Гога. - Мы же договаривались!

- О чем? - спросила Александра.

- О пикнике!

- Мать, на пикник! - крикнула Александра.

- Никуда не поеду, - заявила Катерина. - Сегодня воскресенье, хочу отоспаться.

- Отоспитесь на природе, - заявил Гога. - Я взял надувные матрацы.

- Так надо же собираться, - сопротивлялась Катерина. - Я ничего не купила.

- Все куплено, - заявил Гога. - Машина у подъезда.

Еще окончательно не проснувшись, Катерина и Александра вышли из дому и увидели у подъезда " Победу".

- Вы еще и владелец? - спросила Александра.

- Пополам с приятелем. Он ездит, я ремонтирую.

- Ей наверно, больше лет, чем мне? - предположила Александра.

- Если бы так, то она была бы просто юной и прекрасной. Она почти моя ровесница.

На загородном шоссе Гога увеличил скорость. Воскресные водители не торопились, и " Победа" начала обходить " Жигули" и " Волги". Некоторых владельцев это возмущало, и они тут же обгоняли " Победу" снова. Но подолгу держать высокую скорость они не рисковали, и Гога их настигал.

- Далеко едем? - поинтересовалась Катерина.

- Вы хорошо поработали за неделю, - заявил Гога. - Расслабьтесь получайте удовольствие, никаких мыслей, вопросов и сомнений, Можете спать, петь песни.

- Давайте песни, - завопила Александра и первая затянула:

" Калинка, калинка, калинка моя,

В саду ягода малинка, малинка моя... "

Гога подхватил. Катерина стряхнула остатки сна и тоже подхватила.

Неслась по шоссе старенькая " Победа" а потоке ярких приземистых, сверкающих лаком и никелем " Жигулей", и неслась из " Победы" разудалая песня.

У Гоги были свои заветные места. Они остановились в лесу на берегу речки. Гога вынул из багажника стол, складные стулья, мангал и начал нанизывать на шампуры заранее заготовленное мясо.

- Мать, у него масса достоинств, - заявила Александра. - Во-первых, водит машину, часть забот снимается сразу, запасливый, этого нам тоже очень не хватает.

- Это еще не все, - пообещал Гога. - Еще я играю на гармошке, гитаре, балалайке, хожу на руках, играю в преферанс и морской бой.

- Этого вполне достаточно, - сказала Катерина. - Прелесть-то какая, вздохнула она.

Их обступили уже начинающие желтеть деревья, внизу синим полотнищем извивалась река, было тихо и спокойно.

После обеда они лежали на надувных матрацах, подставив лицо и тело солнцу, последнему горячему осеннему солнцу.

- Гога, - сказала Катерина, - я должна тебя предупредить. Я не та, за которую ты меня принимаешь.

- Конечно, не та, - согласился Гога, - Ты лучше.

- Я серьезно, - сказала Катерина.

- Она серьезно, - подхватила Александра. - Она не из фабрики-прачечной, она крупный...

-... руководитель промышленности, - подхватил Гога.

- Да, - серьезно сказала Катерина.

- Она еще и депутат, конечно, - сказал Гога.

- Да, - подтвердила Катерина,

- Туда-сюда ездит по заграницам. И только вчера вернулась из Парижа.

- Не вчера, - сказала Катерина, - а две недели назад.

- Не будем мелочиться, - сказал Гога, - День, неделя плюс-минус - не имеет никакого значения.

- Я это серьезно, - сказала Катерина.

- Я тоже - сказал Гога. - Ты - серьезная женщина, я - серьезный мужчина.

- Гога, вы молодец, - И довольная Александра захлопала в ладоши.

Вечером они возвращались в Москву,

- Гога, - начала Александра. - Наша соседка, уезжая в отпуск, оставила машину на ремонт и просила ее забрать. Вы поможете?

- Когда забирать-сегодня, завтра? - спросил Гога.

- Прекрати, - предупредила Катерина.

- Можно завтра, - сказала Александра.

- Ладно, тогда завтра, - согласился Гога.

Они подъехали к дому. Во дворе на лавочке сидел молодой человек, очень высокий и очень худой. По тому, как он поднялся увидев их, Гога все помял сразу.

- Твой? - спросил он Александру.

- Мой - подтвердила Александра. - Мам, мы погуляет, не много.

- До одиннадцати, - предупредила Катерина.

- Само собой, - согласилась Александра.

Гога и Катерина поднялись в квартиру.

- Поговорим, - предложила Катерина.

- Поговорим, - согласился Гога и бросился к телевизору. - Извини, наши играют с канадцами.

И Гогу уже больше ничего не интересовало, кроме игры.

Катерина встретилась с молодым человеком, который присутствовал на совещании НИИ и комбината, в кафе.

- Витя, почему вы промолчали на совещании? - спросила она, когда принесли кофе.

Пока молодой человек обдумывал, что ему ответить, Катерина стремительно перешла в наступление.

- Витя, хотите перейти а СКВ нашего объединения? Мы тут же откроем вашу тему.

- Вы откроете, а Павлов закроет, - мрачно заключил молодой человек.

- А вы не переоцениваете его возможности? - спросила Катерина.

- Скорее, недооцениваете вы, - так же мрачно заключил молодой человек. - У него, как говорят сейчас, рука - большая и лохматая.

- Где? - спросила Катерина.

- У самого министра. Это все знают,

- А министр об этом знает? - спросила Катерина.

Молодой человек недоуменно пожал плечами.

- А вы думаете, кто-нибудь войдет к министру и спросит у него: это правда, что вы поддерживаете Павлова?

- А почему бы нет? - спросила Катерина. - Я, пожалуй, зайду и спрошу.

- Вы это серьезно? - Молодого меловека это явно заинтересовало.

- Абсолютно, - заверила Катерина, вставая. - Подумайте о нашем предложении. Вам будет интереснее, И зарплата больше.

Поздно вечером Гога и Катерина не спеша шли по Москве.

- А ты давно разошлась с мужем? - вдруг спросил Гога,

- Двадцать лет назад, - отпетила Катерина.

- А Сашке девятнадцать. - сопоставил Гога. - А еще раз выходила?

- Нет. Не получилось,

- Ну, ты как собака на сене, - возмутился Гога. - Ни себе, ни людям. Нет, это возмутительно в такие годы жить одной.

- Ну, ты ведь живешь один, - сказала Катерина.

- Живу, - согласился Гога. - Но не так уж и регулярно один, посчитал он нужным признаться.

- Я тоже, - сказала Катерина, - не всегда была одна,

- А теперь все, - заключил Гога. - Побаловались, и хватит. Теперь я у тебя, А если что замечу...

- Что тогда будет?

- Отлуплю, - убежденно заявил Гога.

Катерина и Людмила пили чай на кухне. Катерина рассказывала о своем романе.

- Вначале меня это забавляло, а теперь я и дня без него прожить не могу, - И Катерина грустно улыбнулась.

- Это любовь. - прокомментировала Людмила. - Когда у меня такое бывает, я точно знаю - это любовь.

- Завтра ему все расскажу, и пусть сам решает!

- Не знаю, не знаю, - задумалась Людмила. - Мужики не любят, когда выше их стоят.

- Да всегда кто-то выше стоит, - возразила Катерина.

- На работе - пожалуйста, а дома мужик хочет быть хозяином.

- А я что, возражаю? - удивилась Катерина. - Да на здоровье, будь хозяином, мне только легче.

- Ой, не отпугнуть бы. Пусть вначале все-таки сделал бы предложение, - засомневалась Людмила.

На территорию комбината, как и когда-то, двадцать лет назад, въехали голубые автобусы ПТС и остановились у подъезда управленческого корпуса.

Катерина видела из окна своего директорского кабинета как выходили из автобуса люди в кожаных куртках. Они тянули кабели, закатывали в здание портативные телекамеры, отдаленно напоминающие те, которые она видела на галантерейной фабрике.

Она не могла рассмотреть с высоты девятого этажа лиц, видела только, что отдавал распоряжения человек в ярком зеленом костюме.

Катерина перешла к своему столу, грустно улыбнулась и закурила.

Операторами распоряжался старший оператор Рачков. Он, разумеется, изменился, погрузнел, но не настолько, чтобы его было не узнать.

⇐ Предыдущая 1 234 5 Следующая ⇒