Часть третья 4 страница

Джульетта подумала, потом рассмеялась.

– Но погоди, разве это не то, что экран и так делает? Скотти, снаружи установлены камеры и датчики. Они всего‑ навсего принимают изображения, а экран их потом транслирует, правильно? Ты меня совсем запутал. – Она потрясла распечаткой. – Разве эта программа не делает то, о чем я думаю? То есть передает изображение на дисплей?

Скотти нервно сплел пальцы.

– Для этого такая программа не нужна. Ты говоришь о пересылке изображения. Для этого мне достаточно написать десяток строк кода. Нет, та программа создает изображения. Она гораздо сложнее. – Он схватил руку Джульетты. – Джулс, эта программа может создавать совершенно новые изображения. Она может показать все, что тебе нужно.

Он судорожно вздохнул. Время между ними застыло, наступила пауза, когда сердца не бьются, а глаза не моргают.

Джульетта присела на корточки, балансируя на носках старых ботинок. Потом устроилась на полу и прислонилась к металлической обшивке офисной стены.

– Теперь понимаешь… – заговорил Скотти, но Джульетта подняла руку, останавливая его.

Ей никогда не приходило в голову, что изображение может быть сымитировано. Но почему бы и нет? А зачем?

Джульетта представила, что жена Холстона узнала то же, что и она сейчас. Наверняка та была не глупее Скотти – ведь именно она придумала способ, с помощью которого и обнаружила все это, так ведь? И что она сделала с таким открытием? Заявила о нем и спровоцировала восстание? Рассказала мужу‑ шерифу? Что?

Джульетта знала только, что бы она сама сделала на ее месте – если бы практически в этом убедилась. Она по натуре была слишком любопытной, потому не сомневалась, как именно поступила бы. Знание не давало бы ей покоя, подобно громыхающим внутренностям неисправной машины или секрета работы нового, еще неисследованного механизма. Она схватила бы отвертку и гаечный ключ, вскрыла бы его, чтобы заглянуть внутрь…

– Джулс…

Она отмахнулась от Скотти. Подробности из папки Холстона хлынули на нее потоком. Упоминание о том, как Эллисон внезапно и почти без причины оказалась на грани безумия. Наверняка ее гнало наружу любопытство. Или Холстон не знал? Все это могло быть игрой на публику, и Эллисон просто ограждала мужа от какого‑ то ужаса, создавая видимость сумасшествия?

Но разве понадобились бы Холстону три года, чтобы свести воедино то, о чем она догадалась за неделю? Или же он и так все знал, но три года набирался мужества, чтобы отправиться следом за женой? Возможно, у Джульетты было преимущество, которого не имел Холстон, – Скотти. В конце концов, она шла по следу того, кто шел по другому следу – более легкому и намного более очевидному.

Она подняла взгляд на своего молодого друга. Тот с тревогой смотрел на нее.

– Тебе надо вынести это отсюда, – проговорил он, стрельнув глазами в сторону распечатки.

Джульетта кивнула. Поднялась с пола и сунула рулон за пазуху комбинезона. Распечатку нужно будет уничтожить, только она пока не знала, каким способом.

– Я стер копии всего, что получил от тебя, – сказал Скотти. – Мне конец уже за то, что я это смотрел. И ты должна поступить так же.

Джульетта похлопала по нагрудному карману, ощутила там твердый брикетик флэшки.

– И еще, Джулс… можешь оказать мне услугу?

– Что угодно.

– Проверь, можно ли меня каким‑ то образом перевести обратно в механический? Я больше не хочу здесь находиться.

Она кивнула и сжала его плечо.

– Сделаю все, что смогу, – пообещала она, ощущая внутри тяжесть из‑ за того, что втянула несчастного парня в эту историю.

На следующее утро Джульетта пришла на работу с опозданием и совершенно вымотанная. Ноги и спина болели после спуска в компьютерный отдел, к тому же поспать ей не удалось ни минуты. Всю ночь она металась и ворочалась, гадая, не наткнулась ли на ту шкатулку, которую лучше было бы не открывать. Возможно, она стала задавать вопросы, на которые существовали только плохие ответы. Если она выйдет в кафе и посмотрит туда, куда обычно избегала смотреть, то увидит двух последних чистильщиков, лежащих на склоне холма и обнимающих друг друга. Неужели эти двое влюбленных бросились навстречу смертоносному ветру как раз из‑ за того, что Джульетта сейчас пыталась раскопать? Страх в глазах Скотти вынудил ее задуматься, достаточно ли осторожно она себя вела. Она взглянула через стол на своего помощника – еще более зеленого новичка на этой работе, чем она. Тот что‑ то перепечатывал из лежащей перед ним папки.

– Эй, Питер!

– Да? – отозвался он, подняв взгляд от клавиатуры.

– Ты ведь до этого был в юридическом? Был «тенью» судьи?

Он чуть склонил голову:

– Нет, помощником в суде. А практикантом я был в офисе помощника шерифа на средних этажах, за исключением последних нескольких лет. Я хотел попасть на эту работу, но не было вакансий.

– Ты там и вырос? Или на самом верху?

– На средних. – Он опустил руки на колени и улыбнулся. – Отец у меня был водопроводчиком на гидропонных фермах. Умер несколько лет назад. А мама работает в роддоме.

– Правда? Как ее зовут?

– Ребекка. Она одна из…

– Я ее знаю. Она там практиковалась, когда я была еще девчонкой. Мой отец…

– Он работает в верхнем роддоме, знаю. Я не хотел про это говорить…

– Почему? Эй, если тебя тревожит, что я начну играть в фаворитов, то признаю: виновна. Ты теперь мой помощник, и я буду тебя поддерживать.

– Нет, дело не в этом. Я просто не хотел, чтобы вы на меня косо смотрели. Я ведь знаю, что вы со своим отцом не…

Джульетта прервала его взмахом руки:

– Он все еще мой отец. Мы просто отдалились друг от друга. Передай своей маме привет от меня.

– Обязательно.

Питер улыбнулся и склонился над клавиатурой.

– Слушай, у меня к тебя вопрос. Я кое‑ что не могу понять.

– Конечно, – отозвался он, взглянув на нее. – Спрашивайте.

– Можешь объяснить, почему дешевле передать кому‑ нибудь записку с носильщиком, чем просто послать сообщение с компьютера?

– О, конечно. – Он кивнул. – Сообщение обойдется в четверть чита за букву. Дорого получается!

Джульетта рассмеялась:

– Нет, я знаю, сколько это стоит. Но ведь и бумага тоже недешева. И носильщики работают не бесплатно. Но мне кажется, что пересылка сообщений должна быть практически бесплатной, понимаешь? Это просто информация. Она ничего не весит.

Питер пожал плечами:

– Сколько себя помню, это всегда стоило четверть чита за букву. Не знаю. Кстати, у нас суточный лимит на сообщения, пятьдесят читов в день, плюс неограниченное количество в случае чрезвычайных ситуаций. Я бы не стал по этому поводу напрягаться.

– Да я не напрягаюсь, мне просто неясно. То есть я понимаю, почему нельзя снабдить всех рациями вроде наших, – потому что передавать информацию может только один человек, а нам нужен свободный эфир для экстренной связи. Но ведь мы можем принимать и посылать сколько угодно электронных сообщений одновременно.

Питер уперся локтями в стол и положил на кулаки подбородок:

– Ну… подумайте о стоимости серверов и электричества. Нужно добывать и сжигать нефть, обслуживать проводные линии связи, обеспечивать охлаждение и так далее. Особенно если по сети идет плотный поток информации. И сравните с затратами на связь с помощью записок: достаточно вылить бумажную массу на сетку, дать ей высохнуть, написать несколько слов и отдать человеку, который и так уже идет наверх или вниз. Неудивительно, что это дешевле!

Джульетта кивнула, но лишь чтобы показать, что услышала его. У нее самой такой уверенности не было. Ей очень не хотелось озвучивать причину этих сомнений, но сдержаться она не смогла.

– Но что, если тут замешано что‑ то другое? Что, если сообщения сделали такими дорогими специально?

– Зачем? Чтобы заработать? – Питер щелкнул пальцами. – Чтобы занять носильщиков работой по доставке записок?

Джульетта покачала головой:

– Нет, чтобы сделать общение более трудным. Или как минимум дорогим. Скажем, чтобы разделить нас, заставить держать свои мысли при себе.

Питер нахмурился:

– Зачем кому‑ то этого хотеть?

Пожав плечами, Джульетта посмотрела на экран компьютера и медленно потянулась к рулону распечаток, лежащему на коленях. Она напомнила себе, что больше не живет среди людей, которым может безоговорочно доверять.

– Не знаю, – ответила она. – Забудь об этом. Просто глупая мысль.

Она подтянула к себе клавиатуру, и тут Питер заметил значок чрезвычайной ситуации.

– Ого! Еще одно предупреждение, – сказал он.

Она подвела курсор к мигающей иконке и услышала, как Питер шумно выдохнул.

– Да что за чертовщина здесь происходит? – спросил он.

Джульетта вывела сообщение на экран и пробежала его глазами, не веря увиденному. Она точно не ожидала, что ее работа окажется такой. И люди точно не должны были умирать настолько часто. А может, она, вечно уткнувшаяся носом в какую‑ нибудь трансмиссию или масляный картер, просто не знала о подобном раньше?

Мигающий над сообщением цифровой код она опознала, даже не заглядывая в справочную таблицу. Он уже становился печально знакомым. Очередное самоубийство. Имя покойного не сообщалось, но был указан номер офиса. И она знала этот этаж и адрес. Ее ноги все еще болели от визита туда.

– Нет… – пробормотала она, хватаясь за край стола.

– Хотите, я… – Питер потянулся к рации.

– Нет, черт побери.

Джульетта покачала головой. Она оттолкнулась от стола, опрокинув мусорную корзину, из которой вывалились папки с закрытыми делами. Туда же выкатился и рулон с ее коленей.

– Я могу…

– Я этим займусь, – сказала Джульетта, отмахиваясь. – Проклятье.

Она тряхнула головой. Комната вокруг нее кружилась, все стало расплывчатым. Она побрела к двери, разведя для равновесия руки. Питер вдруг снова метнулся к экрану, схватил мышь, щелкнул по чему‑ то.

– Э‑ э, Джульетта?..

Она уже почти доковыляла до двери, внутренне настраиваясь на долгий и мучительный спуск.

– Джульетта!

Обернувшись, она увидела бегущего к ней Питера. Его рука нашаривала рацию на бедре.

– Что?

– Мне очень жаль… Это… Даже не знаю, как и сказать…

– Выкладывай, – нетерпеливо потребовала она.

Она сейчас могла думать только о висящем в петле Скотти. Эта картина электрическим током пронзала ее мозг. Именно так ее больное воображение нарисовало сцену его смерти.

– Я только что получил личное сообщение и…

– Отвечай на него, если хочешь, а мне надо спуститься туда.

Джульетта развернулась к лестнице. Питер схватил ее за руку. Грубо. И сжал.

– Мне очень жаль, мэм, но я должен вас арестовать…

Джульетта резко повернулась к нему и увидела, насколько он неуверен в себе.

– Что ты сказал?

– Я лишь выполняю свой долг, шериф, клянусь.

Питер потянулся к наручникам. Джульетта уставилась на него и не поверила своим глазам, когда он защелкнул наручник на ее запястье и стал возиться со вторым.

– Питер, что происходит? Мне надо срочно встретиться с другом…

Он покачал головой:

– В сообщении сказано, что вы подозреваемая, мэм. И я лишь выполняю то, что мне велели…

И с этими словами он защелкнул второй браслет. Джульетта ошарашенно уставилась на свои руки, не в силах выкинуть из головы образ друга, висящего в петле.

Ей было разрешено принимать посетителей, но кому бы Джульетта позволила увидеть себя в камере? Никому. И она сидела, прислонившись спиной к решетке. Тусклый вид на внешний мир становился чуть ярче с восходом невидимого солнца, а на полу возле нее не было ни папок, ни призраков. Она осталась одна, лишенная работы, которую поначалу не очень‑ то и хотела, с несколькими мертвецами за спиной – а простая и понятная жизнь теперь была где‑ то очень далеко.

– Я уверен, что все обойдется, – послышался голос за спиной.

Джульетта обернулась и увидела стоящего позади Бернарда, который держался за прутья.

Она встала и пересела на койку, повернувшись спиной к экрану.

– Вы знаете, что я этого не делала. Он был моим другом.

Бернард нахмурился:

– За что, по‑ вашему, вас арестовали? Парень совершил самоубийство. Скорее всего, обезумел после недавних трагедий. Такое случается, когда люди переселяются в другую секцию бункера, оказываются далеко от друзей и семьи и берутся за работу, для которой не совсем подходят…

– Тогда почему меня здесь держат?

Джульетта вдруг поняла, что повторной очистки может и не быть. В стороне, в конце коридора, она увидела Питера. Тот расхаживал взад‑ вперед, как будто приблизиться ему мешал невидимый барьер.

– Несанкционированное проникновение на тридцать четвертый этаж. Угрозы, вмешательство в дела компьютерного отдела, вынос собственности отдела из охраняемых помещений…

– Чушь. Меня вызвал один из ваших работников. Я имела полное право там находиться!

– Мы это проверим. Точнее, Питер проверит. Боюсь, ему придется изъять ваш компьютер в качестве улики. Мои люди внизу достаточно квалифицированны, чтобы…

– Ваши люди? Вы кем пытаетесь быть – мэром или главой Ай‑ Ти? Я проверяла, и в Пакте сказано, что вы не можете занимать одновременно…

– Этот вопрос вскоре будет выставлен на голосование. Пакт и прежде корректировали. Он допускает изменения, когда того требуют обстоятельства.

– И поэтому вы хотите убрать меня с дороги. – Джульетта подошла к решетке, чтобы видеть Питера Биллингса, а он мог видеть ее. – Полагаю, вы уже давно нацелились на эту должность? Я права?

Питер юркнул в сторону и скрылся из виду.

– Джульетта. Джулс. – Бернард покачал головой и прищелкнул языком. – Я не хочу убирать тебя с дороги. Я не способен поступить так ни с кем. Я хочу, чтобы люди находились на своих местах. Там, где они приносят наибольшую пользу. А Скотти для Ай‑ Ти не подходил. Теперь я это вижу. И не думаю, что ты была рождена для работы наверху.

– Так что, меня отправляют в изгнание обратно в механический? Это запланировано? На основании каких‑ то идиотских обвинений?

– «Изгнание» – ужасное слово. Наверняка ты имела в виду другое. И разве ты не хочешь вернуться на прежнюю работу? Разве ты не была тогда счастливее? Здесь, наверху, нужно знать очень много такого, чему ты никогда не училась. И люди, решившие, что ты лучше всех подходишь для этой работы, и наверняка планировавшие готовить тебя постепенно…

Он не договорил, заставив Джульетту мысленно завершить фразу. Она представила два свежих могильных холмика в садах и несколько брошенных на них ритуальных корочек и плодов.

– Я разрешу тебе собрать вещи, которые не понадобятся в качестве вещественных доказательств, а потом вернуться в механический. Если по дороге вниз ты будешь встречаться с помощниками шерифа и отмечаться у них, мы снимем с тебя все обвинения. Считай это продлением моего скромного… праздника прощения.

Бернард улыбнулся и поправил очки.

Джульетта стиснула зубы. Она вдруг поняла, что еще ни разу за всю жизнь не била кого‑ нибудь по лицу.

И лишь страх промахнуться, сделать это неудачно и разбить костяшки пальцев о стальные прутья не дал ей восполнить недостающий опыт.

С момента ее появления наверху прошла всего неделя, и уходила Джульетта с меньшим количеством пожитков, чем пришла сюда. Ей выдали синий комбинезон механика, слишком большой по размеру. Питер даже не попрощался с ней – Джульетта решила, что больше от стыда, чем от злости. Он проводил ее от кафе до начала лестницы, а когда она повернулась, чтобы пожать ему руку, то увидела, что Питер стоит, глядя на ботинки и сунув большие пальцы в карманы комбинезона. Слева на груди у него болталась криво приколотая звезда шерифа.

И Джульетта начала долгий спуск через весь бункер. Физически он должен был оказаться легче, чем подъем, но стал более изнурительным в другом отношении. Что именно происходит в бункере и почему? Она невольно оказалась в гуще событий, и на нее легла часть вины. Ничего не случилось бы, если бы ее оставили в механическом, если бы на встречу с ней вообще не приходили. Она так и продолжала бы воевать с разладившимся генератором, не спать по ночам в ожидании аварии и неизбежного хаоса, когда всем придется учиться выживать на резервном электропитании в течение десятилетий, которые понадобятся для восстановления главного генератора. Вместо этого ей пришлось увидеть аварии другого типа, когда отказывали не детали, а тела. Тяжелее всего ей было думать о Скотти, таком многообещающем и одаренном парне, ушедшем, так и не успев дать своим талантам раскрыться.

Шерифом она пробыла совсем недолго, звезда появилась на ее груди лишь на мгновение, и все же ей неудержимо хотелось расследовать смерть Скотти. В его самоубийстве явно что‑ то было не так. Определенные признаки, конечно, имелись. Он боялся выйти из своего офиса, но прежде он учился у Уокера и мог перенять у старика привычку к затворничеству. И еще Скотти хранил секреты, слишком серьезные для его молодого ума и настолько его напугавшие, что он попросил ее немедленно прийти, – но Скотти когда‑ то учился и у нее, так что она знала наверняка: у него не было склонности к самоубийству. Джульетта вдруг подумала: а имелась ли такая склонность у Марнса? И если бы Джанс сейчас оказалась рядом с ней, то не потребовала бы мэр, чтобы Джулс расследовала обе эти смерти? Разве она не сказала бы, что обе официальные версии – ложь?

– Не могу, – прошептала Джульетта призраку.

Торопящийся наверх носильщик повернул к ней голову.

Остальные мысли она оставила при себе. Спустившись до лестничной площадки роддома, где работал ее отец, Джульетта надолго задержалась и еще сильнее, чем по пути наверх, задумалась о встрече с ним. В тот раз ей помешала гордость. А теперь стыд заставил ее отправиться вниз, прочь от него; она проклинала себя за мысли о призраках из прошлого, казалось бы уже давно изгнанных из памяти.

На тридцать четвертом, перед входом в Ай‑ Ти, ей тоже захотелось остановиться. В офисе Скотти должны были остаться улики. Возможно, даже нечто такое, от чего не смогли избавиться. Но она покачала головой. Как бы ни было тяжело оставлять за спиной место преступления, она понимала, что ей не дадут даже приблизиться к офису Скотти.

Спускаясь, она задумалась о местоположении компьютерного отдела в бункере и решила, что оно не случайно. Ей нужно будет пройти еще тридцать два этажа, чтобы отметиться у первого помощника шерифа, офис которого находится в центре средней секции бункера. А офис шерифа располагался на тридцать три этажа выше. Таким образом, отдел Ай‑ Ти находится на максимальном удалении от любого из органов правопорядка.

Джульетта тряхнула головой – подобные мысли были уже на грани паранойи. Так диагнозы не ставятся. И отец сказал бы ей именно это.

С первым из помощников шерифа она встретилась около полудня, получила от него ломоть хлеба и фрукты, после чего в хорошем темпе прошла средние этажи. Шагая мимо жилых верхних этажей, она задумалась, на каком из них живет Лукас и знает ли он вообще про ее арест.

Усталость прошедшей недели словно тянула ее вниз по лестнице, сила тяжести впечатывала ботинки в ступени, а бремя пребывания в должности шерифа стало ослабевать, когда она оставила свой прежний кабинет далеко позади. По мере приближения к механическому отделу все это постепенно сменялось нетерпеливым желанием вернуться к друзьям, пусть даже с позором.

На сто двадцатом этаже Джульетта зашла отметиться к Хэнку, помощнику шерифа в нижней секции. Его она знала уже давно, а теперь ей все чаще стали встречаться знакомые люди. Ей махали, но лица у всех были угрюмы, как будто они знали о том, что с ней случилось. Хэнк попытался уговорить ее остаться и немного отдохнуть, но Джульетта задержалась у него совсем ненадолго, только из вежливости, наполнила флягу и быстро прошла оставшиеся двадцать этажей, добравшись до места, которое считала домом.

Нокс явно пришел в восторг от ее возвращения. Он стиснул ее в объятиях, приподняв и царапая лицо бородой. От него пахло смазкой и потом. Здесь, внизу, Джульетта почти не замечала этой смеси запахов, потому что ей самой никогда не удавалось окончательно от них избавиться.

Джульетта направилась в свою прежнюю комнату. По пути ее хлопали по спине, желали удачи, спрашивали о жизни наверху, называли в шутку шерифом и добавляли грубоватые фривольности, среди которых она выросла и к которым привыкла. Джульетту это опечалило больше всего. Она настроилась что‑ то сделать – и потерпела неудачу. И тем не менее друзья были рады ее возвращению.

Ширли из второй смены заметила ее идущей по коридору и прошла с Джульеттой остаток пути до ее комнаты. Она рассказала о состоянии генератора и производительности новой нефтяной скважины, как будто подруга просто вернулась из короткого отпуска. Джульетта поблагодарила ее, вошла к себе и пинками разбросала ворох записок, сунутых под дверь. Стянула лямки рюкзака, бросила его на пол и рухнула на койку, слишком вымотанная и злая на себя, даже чтобы плакать.

Ночью она проснулась. На маленьком дисплее светилось время: 2: 14.

Джульетта села на краешек старой койки, все еще одетая в комбинезон с чужого плеча, и подвела итог. Жизнь еще не закончилась, решила она. Просто у нее сейчас скверное настроение. Завтра, пусть даже от нее такого не ждут, она вернется на работу – поддерживать жизнь в бункере. Делать то, что она умеет лучше всего. Ей необходимо было принять здешнюю реальность и отложить прочие мысли. Все это уже казалось ей очень далеким. Она даже сомневалась, что пойдет на похороны Скотти, если только его тело не спустят сюда, чтобы закопать в самом подходящем для него месте.

Джульетта достала клавиатуру с настенной полки, обратив внимание, что все в комнате покрыто глубоко въевшейся грязью. Прежде она этого не замечала. Клавиши были жирными от смазки, которую она приносила на пальцах после каждой смены. Монитор тоже оказался заляпанным. Она подавила желание протереть его, решив, что сперва нужно как следует прибраться в комнате. Сейчас она смотрела на все вокруг свежим и более критичным взглядом.

Понимая, что заснуть все равно не сможет, Джульетта включила монитор, чтобы посмотреть журналы работ на следующий день – что угодно, лишь бы не думать о прошлой неделе. Но не успела она открыть диспетчер задач, как увидела, что в ее почтовом ящике лежит более десятка писем. Так много она никогда не получала. Обычно люди просто совали записочки под дверь, но она была очень далеко отсюда, когда стало известно о ее аресте, а потом у нее не оказалось доступа к компьютеру.

Джульетта запустила почтовую программу и открыла самое последнее письмо. Оно было от Нокса. Всего два символа: точка с запятой и скобка. Улыбка за полчита.

Джульетта невольно сама улыбнулась. Она все еще ощущала запах Нокса на своей коже и поняла, что, с его точки зрения, все относящиеся к Джульетте слухи, которые просачивались вниз по лестнице, ерунда по сравнению с радостью ее возвращения. Наверное, для него худшим из всего случившегося за последнюю неделю стала необходимость заменить кем‑ то Джульетту в первой смене.

Джулс открыла следующее письмо, от мастера третьей смены, – тот приветствовал ее дома, наверное, радовался, что его команде не придется больше отрабатывать дополнительное время, чтобы помочь первой смене.

Были и другие. Записка от Ширли стоимостью в дневную зарплату, с пожеланием удачного путешествия. Отправители всех остальных посланий рассчитывали, что она получит их еще наверху, хотели облегчить ей возвращение и надеялись, что она не станет презирать себя, чувствовать униженной или вообще неудачницей. Подумав, насколько все это было тактично, Джульетта едва не расплакалась. Она представила свой стол, в прошлом стол Холстона, с которого забрали ее компьютер. Она просто не имела физической возможности прочитать все эти сообщения, когда должна была их прочесть. Джульетта вытерла слезы и решила думать о письмах не как о напрасно потраченных деньгах, а как о проявлениях дружбы.

Читая их одно за другим, она пыталась сдерживать эмоции, и из‑ за этого последнее сообщение особенно ее потрясло. Оно было длиной в несколько абзацев. Джульетта предположила, что это официальный документ, наверное, список ее правонарушений и выдвинутое против нее обвинение. Послания такого объема раньше приходили только из офиса мэра, только по праздникам – и всем обитателям бункера. Но тут она увидела, что это сообщение от Скотти.

Джульетта выпрямилась и попыталась сосредоточиться. Стала читать с начала, проклиная вновь навернувшиеся слезы:

Дж…

Я солгал. Не смог это стереть. Нашел еще. Помнишь ленту, что я тебе достал? Твоя шутка оказалась правдой. И программа НЕ для большого экрана. Плотность пксл не подходит. 32768× 8192! Не знаю, что это за размер. 8 на 2 дюйма? Если так, то слишком много пксл.

Сейчас разбираюсь. Не доверяю носильщикам, поэтому шлю так. Плевать на деньги, ответь так же. Нужен перевод в Мех. Здесь опасно.

С…

Джульетта перечитала сообщение уже сквозь слезы. Голос призрака пытался предупредить ее о чем‑ то, но с опозданием. И это не был голос человека, готовящегося к смерти, – вот что она поняла. Джульетта посмотрела на время отправления – письмо ушло еще до того, как она вернулась в тот день в офис. То есть до смерти Скотти.

«До того, как его убили », – поправила она себя. Наверное, засекли, что он ищет информацию. А может, их насторожил ее визит. А что, если в Ай‑ Ти взломают ее почту? Пока этого, скорее всего, не произошло, иначе она не увидела бы письмо Скотти.

Джульетта вскочила с койки и схватила одну из валяющихся возле двери бумажек. Достав из рюкзака карандаш, она снова уселась на койку и переписала все письмо, вплоть до ошибок, дважды проверила все цифры, а потом удалила его. К тому времени, когда она закончила, руки у нее тряслись, как будто она ожидала, что кто‑ то невидимый уже мчится к ней, надеясь вломиться в ее компьютер раньше, чем она успеет избавиться от улик. А хватило ли Скотти осторожности, чтобы удалить это письмо из своего компьютера? Она предположила, что он его удалил – если был в здравом уме.

Джульетта откинулась на спинку койки, держа копию письма в руке. Все мысли о расписании работ на завтра давно улетучились. Теперь она думала о зловещей неразберихе, вращающейся вокруг нее и растекающейся по бункеру. Все в нем разладилось, сверху донизу. Огромный набор шестеренок разбалансировался. Она слышала этот шум, начавшийся на прошлой неделе, – скрежет и лязг машины, сорвавшейся с креплений и оставляющей за собой бездыханные тела.

И Джульетта оказалась единственной, кто был способен слышать. Только она про это знала. Но не представляла, кому она может довериться, кто способен ей помочь все исправить. Тем не менее одно она знала точно: чтобы снова провести выравнивание и регулировку, потребуется урезать чью‑ то власть. И то, что после этого произойдет, никак нельзя будет назвать «каникулами».

Джульетта пришла к Уокеру в его мастерскую в пять утра, беспокоясь, что тот может еще спать, но уже в коридоре почувствовала явный запах горячего припоя. Она вошла в открытую дверь и постучала. Уокер поднял взгляд от печатной платы. От кончика его паяльника спиралькой поднимался дымок.

– Джулс! – воскликнул он, потом снял с седой головы очки с мощными линзами и положил их вместе с паяльником на металлический рабочий стол. – Я слышал, что ты вернулась. Собирался послать тебе записочку, но… – Он махнул рукой в сторону множества деталей и плат с прицепленными заказами на ремонт. – Ужасно занят, – пояснил он.

– Забудь.

Она обняла Уокера, ощущая исходящий от его кожи запах нагретого металла, который всегда напоминал ей о нем. И о Скотти.

– Я уже чувствую себя виноватой, что отнимаю у тебя время, – сказала Джульетта.

– Да? – Он отступил на шаг и всмотрелся в нее, хмуря седые кустистые брови. От тревоги морщины на его лице стали четче. – У тебя есть что‑ то для меня? – Он окинул ее взглядом снизу доверху в поисках чего‑ то неисправного. Эта привычка появилась у него уже давно, потому что ему всю жизнь приносили для ремонта всякие мелкие детали и приборы.

– Вообще‑ то я лишь хотела одолжить твои мозги.

Джульетта уселась на один из стульев, Уокер сел на другой.

– Валяй, – отозвался он и вытер лоб рукавом.

Джульетта увидела, каким старым он стал. Она помнила его еще почти без седины, морщин и пигментных пятнышек на коже. И помнила его ученика.

– Это связано со Скотти, – предупредила она.

Уокер отвернулся и кивнул. Попытался что‑ то сказать, потом постучал кулаком по груди и прокашлялся.

– Чертовски жаль, – только и смог он произнести и уставился в пол.

– Наш разговор может подождать. Если тебе нужно время…

– Я уговорил его согласиться на эту работу, – признался Уокер, покачивая головой. – Помню, когда пришло то предложение, я все боялся, что он откажется. Из‑ за меня, понимаешь? Испугается, что меня огорчит его уход. Тогда я почти заставил его согласиться. – Уокер посмотрел на нее, глаза у него блестели. – А я лишь хотел, чтобы он знал, что у него есть свобода выбора. И не собирался его отталкивать.

– Ты этого и не делал. Никто так не думает.

⇐ Предыдущая 7 8 9 10 111213 14 15 16 Следующая ⇒