Алёна Алексина 9 страница

– Все, кроме квардинга Ада – пошли прочь. Каждый из вас завтра с раннего утра и до поздней ночи будет заниматься с молодняком. Свободны.

Поклонившись Динасу, отосланные удалились. Хранители, с одной стороны, досадовали, с другой – радовались. Заниматься с малышами (которых было по пальцам пересчитать) – дело непростое и в общем‑ то обременительное, но, с другой стороны, это лучше, чем… чем что‑ либо другое.

– Ты который раз идешь против меня, сын бывшего левхойта, – отбросив притворство, сказал старый колдун, когда ненужные свидетели ушли. – Уверен в себе? В тех, кто тебя окружает?

– Вы не почувствовали волшебства, оракул. Ваше могущество слабеет. – Демон сделал шаг вперед. – И вы это понимаете. Только предателя ищете не там. Среди моих демонов его нет.

– Тебе виднее. – Динас прищурился. – Но предупреждаю: еще одна попытка подорвать мой авторитет – и я с радостью напомню о своем могуществе, размазав тебя по стенке. Свободен.

Амон не стал задерживаться. Даже не поклонился, как приличествовало. Бездна, которой он щедро поделился с Леринией, росла в душе, рождая беспросветную усталость и равнодушие. Шесть дней квардинг боролся с ней и проигрывал, а сейчас уже не помнил, за что боролся. Усталость засасывала рассудок, а те немногие чувства, что еще были, – стирались. Даже Зверь все реже поднимал голову, напоминая о себе, лишь скулил иногда от необъяснимой тоски.

Эти перемены в предводителе адова воинства почувствовали все. Даже оракул избегал смотреть в глаза собеседнику. Боялся. Амону ничего не сделали за претендентку, которая так и лежала, белая, с синюшными губами, и смотрела не моргая куда‑ то вдаль. Никто не мог объяснить, что произошло между этими двумя, не знал того и Динас. Не знал и потому не мог понять, с какой стороны опасаться мятежного юнца. Старому колдуну казалось, что он достаточно хорошо знает отпрыска Мактиана. Но тот, как выяснилось, был полон сюрпризов. Неприятных сюрпризов.

Под сводами широкого перехода было прохладно и тихо. Светловолосый мужчина с окаменевшим лицом и мертвыми глазами остановился, задумавшись. Рассудок сковывала истома безразличия. Взгляд отыскал балкон второго этажа, где сейчас находилась та, которую демон зачем‑ то назвал своей ниидой. Он уже не помнил, с какой целью это сделал. Однако знал, что сейчас должен к ней пойти. Взлететь или отправиться пешком?

Пустота обволакивала. Крылья не раскрывались. Взлетать не хотелось. Он устал. И, лишь выждав еще несколько часов, вспомнил, зачем нужно подняться к рабыне.

Остановившись перед дверью, хозяин человечки безразлично посмотрел на несущего стражу телохранителя. Будет мешать. Хотя… стоит как пригвожденный. Спина наверняка сильно болит. Не боец.

– Свободен на сегодня, – последовал равнодушный приказ.

Страж вскинулся, но, встретившись со своим предводителем взглядом, тут же отвел глаза.

– Мой квардинг…

– Я должен повторить?

Фрэйно покачал головой и отступил, освобождая дорогу. Амон отвернулся и вошел в покои, так и не заметив, что охранник неслышно вернулся на прежнее место. Даже ценой жизни он не собирался оставлять нииду одну.

Тем временем демон миновал гостиную, несколько комнат – зачем ему их так много? – и вошел в спальню.

Невольница сидела на кровати и кусала без того искусанные губы. Увидев господина, она вскочила, но тут же осела обратно, обхватив руками трясущиеся плечи. Устала. Напугана. Прекрасно. Значит, будет меньше сопротивляться. Он опустился в кресло, глядя на жертву остановившимся, полным усталости взглядом. Неужели он когда‑ то ее хотел? Что в ней хотеть? Худая, изможденная, с копной слишком ярких волос. Несуразная.

– Амон, что с тобой? Почему… – Она пригляделась, понимая, что ей не померещилось тогда, на площади. – Почему ты поседел?

– Хозяин, – равнодушно поправил квардинг.

– Что?

– Не Амон, а хозяин. Кто дал тебе право обращаться ко мне по имени?

Кассандра отшатнулась, но на удивление быстро совладала с собой и медленно, четко ответила:

– Ты. Ты дал мне это право. Что с тобой? Что произошло? Я…

– Молчать.

Он не повысил голоса, но она осеклась. Девушка не знала этого странного чужака. Он словно поглотил все то настоящее, живое, яростное, что было в ее демоне. Застывшее лицо, равнодушные глаза бледной, выцветшей синевы, седина в волосах, незаметная обычному взгляду, но так отчетливо видимая нииде. Голос, лишенный чувств, утомленный. Ни ярости, ни гнева. Он даже не спрашивал ничего. Что он с собой сотворил?

Рабыня поднялась, подошла к господину и осторожно коснулась льняных, словно подернутых инеем волос.

– Амон…

Он перехватил ее руку и отшвырнул. Но не встал с кресла, лишь с интересом посмотрел на тонкую шею.

– Соскучилась?

– Да.

Безразличная усмешка.

Он не смотрел в глаза, он изучал ее, словно не помнил.

– Раздевайся. Покажи, как ты соскучилась.

– Зачем? – Кэсс покачала головой. – Ты меня не хочешь. Просто собираешься унизить. Для чего тебе это?

– Интересно понять, – квардинг поднял взгляд на собеседницу, и та вздрогнула, – для чего ты мне?

Бездна, разлившаяся в бескрайних черных зрачках, манила, влекла, звала. Невольнице казалось, она падает в пропасть и никогда не достигнет дна. Потому что дна нет. Есть безумие, поглощающее рассудок, и тьма. Беспросветная синильная тьма, которая затопляла душу. Бездна смотрела в нее, жадно пожирая все то светлое, что еще оставалось, что умело чувствовать и дарить чувства.

Девушка стиснула зубы и смогла‑ таки отвести взгляд. Выдержит. Все выдержит. Если надо – заберет эту бездну себе, но его вытащит. Что он натворил? Зачем? Как? Непроглядная глухая тьма тащила ее за собой. Сдаться. Покориться. Пусть поглотит. Пусть делает, что хочет. Только подчинение. Только пустота, тихая, спокойная…

Руки потянулись к вороту рубахи, медленно развязали тесемки и рывком сдернули единственную одежду. Ниида знала, что тело покрыто ссадинами и синяками, знала, что сильно похудела, если не сказать – отощала, знала, что даже, несмотря на недавнюю ванну, выглядит чумазой замухрышкой. Она ждала унизительных слов. Ему ведь нужно ее унизить. Вот только зачем? Скоро узнает.

Демон осмотрел невольницу и скривился.

– Ты отвратительно худа, – сказал он.

– Да. Как обычно, без тебя забываю поесть, – спокойно ответила та и пожала плечами, словно не стояла перед ним обнаженная, беззащитная, словно не хотела спрятаться от равнодушного взгляда.

На неподвижном лице мелькнула тень легкого удивления.

– Меня не так легко унизить, Амон. С тобой я узнала все: и унижение, и боль, и страх. Тебе нечем меня удивить. И, несмотря на это, я еще спорю с тобой… хозяин.

– Далеко не все. – Квардинг усмехнулся и поднялся на ноги.

Он подошел к своей жертве и негромко повторил:

– Далеко не все. Я еще не отдавал тебя одной из своих сотен. Хочешь, отдам?

– Как приятно знать, что тебе еще важны мои желания. – Карие глаза вспыхнули. – И что ты их, как прежде, исполнишь.

Она провоцировала его. Хотела заставить разозлиться. Пусть рассвирепеет, ударит, набросится – все лучше этой бездны в глазах, этой тьмы, которая смирила даже неистового Зверя.

Амон приподнял бровь, принимая непочтительные слова дерзкой собеседницы.

– На колени.

– Обойдешься.

Кассандра мысленно усмехнулась, снова заметив его удивление. Похоже, бездна, наполнившая демона, не родила в душе рабыни главного – смирения. Нет ничего унизительного в том, чтобы бороться за своего мужчину, кем бы он ни был. Строптивица вскинула голову, упрямо ловя его взгляд, и пошатнулась. Все тело свело тугой мучительной судорогой, и несчастная провалилась в воспоминания хозяина, словно в омут. Увидела, как он пытал Леринию, как после этого тьма взялась за него. Девушка зашлась в беззвучном крике, когда бездна начала пожирать ее воспоминания, ища доказательства предательства. Доказательства, которых не было.

Дышать становилось все труднее, душа уже не рвалась в крике, почти раздавленная и смешанная с тьмой.

«Ты прикасаешься… Я не могу думать…»

Тело не слушалось, но Кэсс не отрывала взгляда от глаз Амона. Сделала шаг вперед. Руки налились свинцовой тяжестью, онемели. Пришлось поднимать их, как чужие. Они почти не повиновались, но ниида все‑ таки смогла пересилить боль и слабость и взяла лицо квардинга в ладони. Он вздрогнул и хотел отстраниться, но она держала крепко. Тогда демон попытался оторвать прохладные руки, однако рабыня снова не поддалась – переплела их пальцы и потянулась к нему.

Успеть сказать о том, что еще не выжгла бездна. Успеть до того, как все исчезнет и подернется дымкой равнодушия, до того, как все закончится.

– Я люблю тебя, – хрипло прошептала девушка, с трудом делая каждый новый вдох. – Помнишь? Я люблю тебя.

Из его горла вырвался сдавленный глухой рык.

Онемение в теле становилось все мучительней. Еще пара мгновений, и оно перестанет подчиняться. С трудом оторвав ладонь от лица демона, но так и не выпуская его руки, Кассандра поднесла ее к губам и поцеловала.

– Не забывай… – прошептала она уже совсем неслышно.

Снова сдавленное рычание. Но теперь хозяин не пытался оттолкнуть невольницу. Он неуверенно, словно вспоминая что‑ то давно забытое, освободил руку и потянул человечку за волосы. Бездна бесилась и рвалась на волю, но постепенно утрачивала власть. Словно разжалась холодная рука, сжимавшая сердце. Дышать стало легче, в груди потеплело, из тела медленно уходила ледяная стынь. Кассандра, сердце которой перестало наконец обмирать, запустила тонкие пальцы в льняные волосы и привлекла демона к себе.

– Верь мне. Верь.

Где‑ то глубоко внутри Амона захрипел Зверь, услышавший наконец звук знакомого голоса. В черных зрачках вспыхнула привычная хищная искра. Нежные теплые губы коснулись его щеки. Он вспомнил их вкус. Вспомнил и повернул голову, ловя ее губы своими. Кэсс. Кэсс.

– Кэсс…

– Да, – по щекам потекли слезы. – Это я.

Черные бездонные зрачки стремительно сужались, глаза желтели, а на недавно еще таком равнодушном лице проступала боль. Он судорожно вздохнул, словно только что вспомнил, что заставлял ее делать, словно только что понял, в каком виде она перед ним стоит.

– Кэсс… пусти.

– Нет. Не отпущу. Никогда.

Каждое слово отдавалось болью, тело еще было чужим, Тьма отступала нехотя, но ниида боролась не за себя. Она отбивала у бездны квардинга, поэтому такие мелочи, как боль и холод, ее не трогали. Непослушными руками невольница стянула с хозяина рубаху, прикоснулась прохладными ладонями к груди и толкнула в сторону кровати.

– Кэсс, прекрати.

– Нет.

У нее не было сил спорить с ним и убеждать. Она могла говорить только короткими рублеными фразами. Но ему не нужно этого знать.

Демон все же подчинился, сел на ложе и настороженно смотрел на свою рабыню – что еще задумала? Она подошла вплотную, обвила руками за шею и прижалась обнаженным телом. Поцеловала в висок, скользнула губами по векам. Легкие руки гладили, ласкали, изгоняя тьму, заставляя вспомнить. Не отдаст. Никогда.

– Ты мой, – тихо выдохнула она ему в губы и легонько толкнула.

Сам не зная почему, Амон подчинился – опрокинулся навзничь, глядя на нее снизу вверх. Девушка мягко опустилась ему на колени и повела плечами, отбрасывая волосы. Огненные пряди рассыпались в беспорядке. Кассандра подняла руку, чтобы убрать их, но квардинг удержал ее за запястье. Он смотрел долгим застывшим взглядом на белую кожу, когда‑ то такую нежную, матовую, а сейчас покрытую синяками и кровоподтеками, на острые плечи, которые еще помнил покатыми, плавными. Ниида мягко наклонилась и поцеловала демона в лоб над бровью. По крупному телу пробежала дрожь, но осмелевшая рабыня вдавила широкие плечи в покрывало.

– Тсс… – прошептала она, скользя губами по напряженной шее, по ключице и обратно, к мягкой впадинке, в которой отдавалось биение сердца.

Тело охватывало блаженное оцепенение. Никогда Амон не чувствовал подобного. Хотелось закрыть глаза и не ощущать ничего, кроме ее запаха, ее тела и невесомого скольжения огненных волос по его груди. Тонкие пальцы касались разгоряченной кожи и гнали по телу жаркие волны, в голове шумело, руки отяжелели. Хозяин боялся прикоснуться к своей невольнице, потому что казалось – его пальцы просто раздавят ее легкое хрупкое тело. Но вот нежные ладони скользнули по его бедрам, и Зверь внутри взвился с яростным рыком.

Квардинг вскинулся, чтобы привычно подмять под себя женщину, накрыть своим телом, но вдруг замер, глядя на белую, тяжело вздымающуюся грудь…

Жаркое дыхание скользнуло по нежной бархатистой коже. Кассандра выгнулась и подалась вперед. Он поймал губами мягкий холмик, ощущая трепет и дрожь податливого тела. Ему нравилось, как счастливо стонала, как билась в его руках эта сладкая жертва, как раскрывалась навстречу. Но вот прохладные руки беззастенчиво оттолкнули господина, и он опять упал на покрывало. Демон продолжал смотреть на свою нииду снизу вверх, лишь положил ладони на обнаженные бедра и осторожно провел пальцами по внутренней стороне.

Рабыня мягко опустилась, закрывая глаза, и едва сдержала судорожный вздох. Мужские руки скользнули от бедер к груди, потом обратно и мягко надавили на талию, направляя, помогая. Сильнее, ближе… она прижималась к нему, горя все яростнее, захлебываясь от счастья. Он был человеком. Сейчас, в эту минуту, Зверь не рвался на волю, не пытался терзать ее тело. Она впервые была с человеком. Он не причинял ей боли. И знал, что такое нежность… Она лихорадочно ласкала его, не боясь, что он отбросит ее руки, что ее ласка вызовет недовольный рык.

«Останься! Еще хоть на мгновение останься! Побудь таким, каким я тебя не знаю. Останься! »

Она уже не понимала, умоляет его мысленно или вслух. Это было не важно. Все было не важно.

Сильные ладони легли на лопатки, мягко надавили, вынуждая склониться. Демон поймал ее губы, прижал к себе. Огонь пылал снаружи, внутри, бушевал в крови, выжигая пустоту бездны и наполняя душу чистым пламенем. Агония, крик, стон, сдавленный бессвязный шепот… Девушка открыла глаза и, поймав родной взгляд, прошептала:

– Люблю тебя. Люблю.

Амон прижал ее к себе так крепко, что она не смогла даже сделать вдох. Какое‑ то время он внимательно смотрел на нииду. Та замерла, понимая – он мучительно ищет слова, чтобы выразить то, чего не может осознать…

– Моя Кэсс. Моя, – наконец хрипло сказал квардинг, так и не сумев иначе объяснить ей, что чувствует.

Последний отблеск тьмы растаял после этих слов, и человечка счастливо улыбнулась. Не отдала.

– Твоя. – Она потерлась щекой о влажное от пота плечо.

Хозяин тем временем отвел с ее лба прядь огненных волос и сказал, нахмурившись:

– Ты вся провоняла Фрэйно. Будь на твоем месте другая, я решил бы…

Он прервался и слегка отстранился, задумчиво втягивая воздух. Между сведенными бровями пролегла глубокая складка. Вдруг мужчина вскинулся, стремительно оделся и вышел из комнаты. Он не обратил ровным счетом никакого внимания на недоуменный окрик рабыни.

Что опять?

Растерянная, она кубарем скатилась с кровати и метнулась следом, но быстро поняла, что нагишом далеко не убежит, сдернула покрывало и, кутаясь в него, как в мантию, бросилась следом за демоном. Да что же он такой непутевый у нее?! Кассандра охнула, налетев на широкую спину, и зашипела от боли, чувствуя, что отшибла плечо.

– Амон, чтоб тебя… – Она осеклась, поймав ошарашенный взгляд телохранителя, ойкнула и спряталась за спину Амона.

– Я отдал приказ, Фрэйно.

Даже полуголым и босым квардинг выглядел грозно, но охранник нииды только крепче стиснул зубы и не сдвинулся с места. Его подопечная замерла и осторожно положила ладонь на плечо господина. Она опасалась за своего верного стража, потому что видела – его не переупрямить. Бледный, с темными кругами вокруг глаз и веснушками, слишком яркими на меловом лице, он тем не менее не собирался подчиняться. Демон был на полголовы ниже Амона и наверняка в своем нынешнем состоянии не выстоял бы против противника даже минуты. Он осознавал это, но и не думал уступать, стоял, готовый броситься в любой миг, и глядел исподлобья волчьими глазами.

Квардинг повел плечом, сбрасывая руку рабыни, и вдруг… рассмеялся. До него дошел весь комизм ситуации. Засеченный до полусмерти воин собрался схватиться с собственным вожаком, чтобы не подпустить его к нииде. А ниида стоит за спиной вожака в одном покрывале и пытается удержать его, чтобы не прибил воина, собравшегося защитить нииду. О тьма, какой же бред…

– Достаточно дунуть посильнее, чтобы ты упал, – сказал наконец предводитель адовой армии и повернулся к Кэсс. – А ты мантию крепче держи, не то свалится.

Фрэйно, никогда не видевший своего предводителя смеющимся, удивленно моргнул. Сколько Амон провел рядом с человечкой? Час? И за это время его словно подменили. Из взгляда исчезла глухая пустота, лицо ожило, скупая сдержанность движений сменилась хищной звериной повадкой. Телохранитель перевел взгляд на неуверенно улыбающуюся девушку. Он ни разу прежде не видел, чтобы кто‑ то смотрел так, как она сейчас смотрела на хозяина. Верная. Лучшая. Демон склонил голову, чувствуя себя причастным к какому‑ то великому таинству, смысла и сути которого не мог понять.

– Ты не понадобишься как минимум двое суток – Кассандра будет спать, – сказал Амон. – Уходи. Учую здесь еще раз – убью.

Он не шутил. И охранник это понимал. А еще он видел, как расцвела его подопечная. Поэтому упрямый страж кивнул и направился прочь. Квардинг проводил его задумчивым взглядом, отмечая кровавые разводы, проступившие сквозь ткань рубахи. Кэсс спасла своего верного стража от смерти, но заживать его спина будет еще очень долго. Пожалуй, нужно найти кого‑ то на замену. Вот только кого? Столь же преданного и столь же готового к смерти? Надо подумать. И посмотреть на самого Фрэйно спустя пару недель. На воинах раны заживают быстро, как на собаках, может, и очухается.

Демон закрыл дверь и, развернувшись, пристально оглядел нииду. Она смотрела виновато, прижимая к груди покрывало.

– Ты безобразно худа, – без тени издевки сказал он.

– Я знаю.

– И вся в синяках.

– Да.

– Почему не лечишься? – Хозяин подхватил девушку с пола, без лишних церемоний перекинул через плечо и понес в комнату. Невольница взвизгнула и попыталась удержать ускользающую «мантию». Не удалось. Покрывало осталось валяться где‑ то между гостиной и столовой. Когда Амон бросил свою ношу на кровать, услышал виноватое:

– Они не проходят.

В доказательство Кассандра провела рукой над синяком, показывая, что это действительно так. Демон нахмурился и толкнул ее, чтобы легла навзничь.

– Нет! – Рабыня перехватила руки господина и села. – Хватит с тебя магии! Сами пройдут.

– Отпусти немедленно.

– Мы к Риэлю слетаем. Пожалуйста…

Он помолчал, но настаивать не стал, лишь усмехнулся, отмечая, как легко далось это снисхождение. Человечка не требовала, не приказывала, поэтому соглашаться с ней было совсем нетрудно. Заботится, глупая. Квардинг лег рядом и легко провел пальцами по мягкому животу. Кэсс судорожно вздохнула, закрыла глаза и выгнулась под горячими прикосновениями. Отзывчивая. Он впервые встретил женщину, которая получала удовольствие от его рук. Впервые не хотел разорвать. Желание изменилось. Она его изменила. Теперь хищник, живущий в демоне, был готов кого угодно растерзать за нииду, но ей… Ей не мог больше причинять боль.

– Тебя не было шесть дней, – Амон потянул счастливо возвратившуюся к себе и легонько укусил за ухо. – Долго.

Она задержала дыхание, когда мягкие губы коснулись шеи у самого подбородка, и протяжно застонала. Пульс грохотал в висках, во рту пересохло, руки бессильно сминали простыню, а по телу пробегали волны блаженных мурашек. Горячее дыхание на коже, прикосновение обжигающих рук, его запах, тяжесть его тела… Сильный Зверь, голодный и жадный. Он захлебывался от наслаждения, когда слышал ее стоны, и рычал от восторга, когда вспоминал, что подчинил ее себе, стал полноправным хозяином гордого, но такого послушного существа. Квардинг не мог остановиться. Он брал свою рабыню снова и снова и злился, что летние ночи так обидно коротки.

Вилора металась по комнате, как бешеная кошка. Она и впрямь казалась похожей на дикое животное. Звериные инстинкты, которые в истинном облике так сложно было контролировать, требовали крови. Не важно чьей. Крови!

Человеческая сущность, ныне запертая глубоко внутри нечеловеческого тела, содрогалась от отвращения, но ярость вампира гасила страх. Она сильная. Очень сильная, а эти ничтожные демоны решили, будто могут диктовать ей условия! Взор серебристых глаз обратился на медленно светлеющее небо. Ви носилась по своему покою всю ночь, бездарно тратя время на пустую ярость, но теперь… Ее размышления прервались, когда входная дверь бесшумно распахнулась.

Тирэн.

Вампирша подобралась и зарычала. Теперь она не боялась напасть на того, перед кем каменела от ужаса, когда была в людском облике. Прыжок, леденящий душу вой… Увы, он снова оказался сильнее. Девушка захрипела: жесткая рука стиснула шею. Противник превосходил ее во всем: был стремительнее, мощнее, безжалостнее. Его не пугал ее облик, не лишал воли ее вой, не устрашали острые клыки. Наоборот, все это привлекало. Жертва рванулась, но невозмутимый и жестокий гость отшвырнул ее легко, будто тряпичную куклу. Нападавшую отбросило к стене, затылок взорвался болью. Оседая на пол, она услышала мягкий голос своего мучителя:

– Прогуляемся? Хочу тебя удивить.

Вместо ответа претендентка бросилась зверем, вкладывая в рывок всю свою отчаянную ненависть. Демон довольно засмеялся, скользнул навстречу, мягко толкнул ее в плечо, разворачивая, и сделал неуловимую подсечку, пнув под щиколотку. Незадачливая воительница почувствовала, как предательски подкашиваются ноги, и упала. Она не успела ни снова вскочить, ни даже вскинуть руку для удара – грубая подошва сапога вдавила запястье в пол. Вилора попыталась вывернуться, но демон наступил уже без всякой жалости. Еще немного, и хрустнет кость.

– Милая… – вкрадчиво сказал он. – Не искушай меня. Вместо руки под сапогом может оказаться шея… или живот.

Дыхание со свистом вырывалось из груди. Успокоиться. Закрыть глаза. Не позволять унижать себя еще сильнее.

– Отпусти.

Он убрал ногу. Он улыбался. Он всегда улыбался, когда удавалось ее сломить.

– Еще раз кинешься, и я забуду, что у тебя сегодня праздник. – Прозрачные глаза, словно подведенные по векам углем, смотрели изучающее.

Он наслаждался, видя, как на нечеловечески прекрасном лице проступает сперва недоумение, а затем понимание. Демон больше не трогал ее, только наблюдал, впитывал запахи страха, тоски, отчаяния. Ломать вампиршу было увлекательно и забавно. Она так старалась скрыть свой ужас, так отчаянно боролась, что это будоражило кровь. Сотник Амона увлеченно следил за ее противостоянием Мизраэлю. Было искренне любопытно, когда же отчаявшаяся нарушит данное себе слово – убьет разумное существо в истинном облике. Тирэн даже испытал легкое удивление, когда она смогла сдержать обещание. Собственно, именно благодаря этому игра теперь стала еще интереснее.

Несчастная жертва поднялась, растирая запястье. Проигнорировала предложенную ей руку и направилась к двери. Несломленная, полная внутреннего гнева. Гордячка. А спина деревянная. Боится. Рука, на которую он наступил, теперь не будет слушаться несколько дней.

– Вилора‑ а‑ а, – шепотом окликнул Тир. – Нам не туда.

И он глазами указал на распахнутое окно.

– Нужно будет лететь. Ты ведь меня не загрызешь?

Со стороны могло показаться, будто он действительно опасается за свою жизнь, но они оба знали – это всего лишь паясничанье. Никогда она не сможет его загрызть, как бы сильно ни мечтала. Убить такого воина по силам разве что одному Амону. Незваный гость знал свою безнаказанность. И этим был страшен. Претендентка опустила голову и глухо произнесла тысячелетний вампирский обет:

– Ты можешь не опасаться меня.

– Жаль… – вздохнул собеседник. – Это бы дало мне свободу действий.

Он шагнул к Ви и легко подхватил ее на руки. Она была как камень – сжавшаяся, напряженная. Демон шагнул к окну и рухнул в пустоту. Вампирша, подчиняясь одному только инстинкту, прильнула к своему мучителю. Он, довольный, засмеялся. А она сразу разжала пальцы, судорожно цеплявшиеся за его плечи.

– Не бойся, Ледышка. Пока не отпущу.

Девушка вспыхнула, и от нее во все стороны хлынули яростные волны досады, стыда и злобы. Она ненавидела это прозвище, которое он дал ей несколько лет назад. Тирэн снова начал хохотать.

Он летел на самые верхние этажи дворца, туда, где располагались библиотеки. Под высокими арками царили тишина и прохлада. Здесь не было дверей, сюда не вели ни виадуки, ни лестницы. Сотник квардинга Ада опустился на полукруглый балкон, выдающийся из стены, и шагнул в полумрак книжного царства.

Ви попыталась отстраниться, вынудить мужчину поставить ее на пол. Но он не спешил. С наслаждением вдохнул запах бумажной пыли – тут редко убирались слуги. Как им сюда попасть? Поэтому здесь было уединенно и спокойно. Одним словом, идеально. Да, библиотека лучше всего подойдет для того, что он задумал.

Полки с книгами, уходящие к потолку, ниши, в которых, нанизанные на деревянные штыри, хранились свитки со старыми рукописями, темные укромные уголки, где ютились столы для чтения или обычные скамьи. И… ни одной двери, ни единого выхода. Только по воздуху.

Демон прищурился, вспоминая, и увлек парализованную ужасом спутницу за собой. Они шли, петляя между высокими полками, пока не попали в небольшую комнату – здесь стоял стол, заваленный раскрытыми книгами, узкая скамья да вдоль стен несколько полок со стопками пергаментов, пустыми чернильницами и обломанными перьями.

– Зачем…

– Тсс… – прошептал Тирэн, обрывая девушку на полуслове. – Говори тише. Это же библиотека.

Вампирша послушно понизила голос. Внутри все дрожало. Она больше не могла скрывать животный ужас – понимала: ее мучителя не обманешь мнимым самообладанием.

– Зачем ты меня сюда принес?

Напряжение достигло предела. Никогда в жизни ей не было так одиноко и страшно. Этот обитатель Ада играл в эмоции очень правдоподобно. За много сотен лет он достиг в своей игре совершенства. Не знай его Вилора так давно, могла бы подумать, что ей назначено свидание. Но она его знала. И медленно пятилась.

Опасный интриган поцокал языком:

– Не надо бояться. Знаешь ведь – я ничего тебе не сделаю без повода. Так не давай мне его.

– Зачем ты меня сюда принес? – тряский пересушенный голос.

Мужчина сделал неуловимый шаг вперед, сильная ладонь зажала распахнувшийся для крика рот жертвы. Взметнулись черные крылья, спеленали рванувшуюся прочь вампиршу и вжали ее в горячее жесткое тело. Несчастная больше не сопротивлялась, лишь смотрела на своего мучителя огромными серебряно‑ ртутными глазами, в которых плескался безмолвный страх. Демон сделал небрежный пасс свободной рукой, и стена слева стала прозрачной. Взору Вилоры открылось соседнее помещение, в котором находилось двое – мужчина, в котором она узнала Герда, и ребенок.

– Молодец. Еще раз. Прекрасно.

Герд усмехнулся, когда темноволосый мальчик лет пяти‑ шести неуклюже взмахнул деревянным мечом, пытаясь достать им наставника.

– Крис, ты боишься меня. Так ты никогда не победишь. – Хранитель Ви по‑ змеиному качнулся в сторону и выбил учебный клинок из рук ребенка.

Оружие улетело под шкаф с книгами. Незадачливый боец засопел и остановился, вытирая рукавом вспотевший лоб.

– Так нечестно! Ты выше меня и сильнее!

– Конечно. Драться надо только с теми, кто сильнее. Иначе ничему не научишься. Подними меч. Вот так. И не ной, тут одни книги – никто твоего поражения не видел, кроме меня. А я выбивал оружие и у тех, кто был гораздо ловчее.

Мальчик подобрал меч и снова бросился на противника. Он бился очень даже неплохо для ребенка своих лет, в угловатых движениях уже сейчас была видна ловкость будущего воина. Крис скалился, показывая острые белые клыки. Наставник смеялся, играя с ним – то позволял достать себя, то ловко увертывался. Ученик хохотал…

Вилора ринулась прочь из плена черных крыльев, забилась, понимая, что не вырвется, и глухо завыла в горячую ладонь Тирэна.

– Смотри, Ледышка. Смотри, – прошептал он ей на ухо, еще теснее прижимая крыльями к себе. – Твой сын вырос. Дети так быстро взрослеют.

Она зарычала. Вырваться! Вырваться! Выпустить клыки, вгрызться в жесткую руку! Бесполезно. Демон схватил вампиршу за шею и так яростно стиснул, что свет перед глазами померк. Впрочем, хватка стальных пальцев ослабла, едва только жертва перестала вырываться. Несчастная мать не отрываясь смотрела на сына. Человеческая половина ее естества кричала от боли, а животная – выла от ярости и невозможности освободиться.

– Герд, это нечестно! – взвизгнул ребенок, когда широкая ладонь снова выбила жалкое оружие из детских рук и приложила будущего великого воителя по мягкому месту.

Демон засмеялся:

– Победа – всегда победа. А поражение – всегда поражение. Они не бывают честными или нечестными. Ты или победишь или нет. Поднимай меч.

Парнишка бросился к деревяшке, вполне допуская, что с наставника станется отшвырнуть ее ногой куда‑ нибудь под самую дальнюю полку. Вилора, увидев бегущего как будто прямо к ней мальчика, снова рванулась, но Тир так же легко, как и прежде, удержал ее.

⇐ Предыдущая 4 5 6 7 8910 11 12 13 Следующая ⇒