Клянусь, эту рецензию писал не я, но я определенно согласен с каждым словом!!! 14 страница

Я зашагал прочь.

– И все? – крикнул он мне вслед. – Джастин у нас, по-моему, на прямой линии с врагом, а ты ничего не собираешься предпринять? – запальчиво добавил он.

Остановившись, я повернулся к нему:

– Есть идеи? Я весь внимание.

Я говорил искренне, но мои слова были пропитаны злобой. Брендон почувствовал скрытую в них угрозу… но в юности мы мудростью не отличаемся.

– По-моему, Майк, ты прекрасно знаешь, что делать! Разве не ты всегда твердишь о том, как важно жертвовать одним ради многих?

Его слова поразили меня в самое сердце, но я не дрогнул.

– Тогда бери другой пикап, – сказал я.

Он на шаг отступил от меня, пожалуй, сам того не ожидая. Я ведь фактически сказал ему, что он может катиться на все четыре стороны. Без Николь. Я загнал его в угол, и за это мне было немного стыдно. Он был практически членом моей семьи, теснее связывают только кровные узы. И все же отличие было, пусть и слабое. Я всегда ставил членов своей семьи превыше всех остальных. Вот так вот. Мы с Брендоном уже собрали толпу зрителей. Впрочем, в последнее время это было в порядке вещей. Брендон трясся от ярости. Если бы он сейчас набросился на меня, у меня была бы всего пара шансов, чтобы победить его, прежде чем он одолеет меня своими размерами, юностью и скоростью.

Тревис вложил патрон в дробовик, и Брендон повернулся к нему. За какую-то долю секунды у него на лице промелькнули страх и боль, он почувствовал себя преданным. Ссутулившись, он пошел к окровавленному «форду». Колесо с пассажирской стороны было пробито, на боку красовалась оставленная Трейси вмятина, которая лишала машину былого блеска, но в остальном пикап был полностью исправен.

– Мы подождем, пока ты поменяешь колесо, – сказал я.

– Пап? – подала голос Николь. – О чем ты говоришь?

Я не ответил.

– Брендон, что ты делаешь?

Проигнорировав ее вопрос, он подошел к кабине пикапа, взял домкрат и монтировку и принялся откручивать гайки. Николь потянула его за руку.

– Брендон, ты не можешь нас бросить! Ты не можешь меня бросить! – воскликнула она. – Пап, сделай что-нибудь!

– Он большой мальчик, – холодно ответил я.

– Тальбот! – вступила Трейси.

– Что?! – вскричал я. Не успел звук «ч» сорваться с моих губ, как я уже понял, что это неправильный ответ.

Ей даже не пришлось говорить: «Да ладно? » Ее изогнутая бровь сказала мне все без слов.

И без того немалый государственный долг Тальбота стал еще больше.

– Знаешь, Трейси, если он хочет остаться с нами, пусть! Но умолять его я не буду. Ему не нравится, как идут дела. Почему бы тебе не поинтересоваться его планами? Уверен, ты обрадуешься не меньше моего. А я пока подготовлю пикап.

С этими словами я зашагал прочь.

Теперь Трейси поняла корень проблемы и посмотрела на Джастина, который по-прежнему сидел в минивэне. На его губах мелькнула тень улыбки, от которой Трейси поежилась. Я не спешил перекладывать вещи из минивэна в пикап, надеясь, что мы все – но главное Брендон – успеем остыть и успокоиться. Но пока я двигался как можно медленнее, Брендон торопился изо всех сил. Может, он просто не хотел думать о своем решении, поняв, насколько он тупой… кретин. Я хотел было подойти к нему, чтобы попробовать начать разговор с начала, но мне не хотелось обременять Тревиса необходимостью его пристрелить.

Брендон поцеловал трепещущую Николь, осторожно отстранился от нее и сел за руль.

– Нет, Брендон! – молила она. – Не оставляй меня!

При виде страданий дочери у меня сердце обливалось кровью.

– Прости! – крикнул он, не опуская стекол.

Я подумал, что Николь попытается залезть в кабину и уехать вместе с ним. В таком случае мне пришлось бы физически ей воспрепятствовать. К счастью, до этого дело не дошло. Она просто стояла, не в силах пошевелиться, и смотрела, как Брендон заводит пикап, разворачивается в неположенном месте и уезжает от нас. Вот и все. Так он и уехал. Мы все с минуту смотрели ему вслед, пока пикап не превратился в черную точку на горизонте. Затем Трейси приобняла меня за талию и тихонько заплакала, уткнувшись мне в плечо.

Я посадил Николь на пассажирское сиденье пикапа, а сам сел за руль. Прислонив голову к прохладному стеклу, она даже не пошевелилась, когда я пристегнул ремень безопасности.

– Джен, сможешь повести? – спросил я.

Из всех нас она казалась самой подготовленной. Семья Тальботов только что понесла сокрушительную потерю. И это было не кино. Мы не могли просто взять и забыть о том, что лишились близкого человека, и начать шутить уже в следующей сцене. И не важно, что он не погиб. Мы знали, что больше никогда его не увидим. Даже если он сумеет выжить в одиночку, в чем я очень сильно сомневался, он не сможет найти нас снова. Я уже решил развернуться и догнать его, как Би-Эм изменил мое решение.

Его крики пронзили тишину. Я подбежал к нему, вытащил пару таблеток «Оксикодона» и вложил их ему в рот. Он проглотил, не запивая: слез, что катились у него из глаз, было достаточно. Через несколько минут он снова потерял сознание, но не от таблеток, а от боли.

– Поехали, надо найти аптеку.

Медлить было некогда. У нас была конкретная цель. Оплакать потерю мы еще успеем.

Томми впал почти в такое же оцепенение, как и Николь. Он сочувствовал ей всем своим существом. Томми был по уши влюблен в мою дочь, и все об этом знали, хотя сам Томми почему-то даже не догадывался, что мы в курсе. Это было даже забавно. Он так волновался в ее присутствии, что называл ее как угодно, но только не по имени, а Брендон ВСЕГДА оставался «тем парнем» или же «им». Так что из всех нас этому большому ребенку сложившаяся ситуация «теоретически» была наиболее выгодна, хотя он явно и думать не думал извлекать из нее пользу. Он чувствовал страдания Николь… и если не облегчал, то разделял их.

Глава 21
Дневник Майка. Запись восемнадцатая

Я не хочу ничего приукрашивать. Все случилось так, как случилось. Мы нашли вполне приличную аптеку, зомби-фармацевт и два продавца при виде нас испугались даже больше нашего. Мы убили их наиболее гуманным способом. Их смерть была быстрой и безболезненной. Они были из медленных зомби и голодали уже несколько недель, отчего двигались еще медленнее. Но подумать об этом можно было и позже.

Я всегда считал себя тем парнем, для которого стакан наполовину полон, но то, что аптека оказалась практически нетронутой, меня насторожило. Не поймите неправильно, я пришел в искренний восторг от того, что мы нашли лекарства для Би-Эм и Джастина и все остальное, от противогрибкового геля до «Виагры» (я решил, что, если Трейси когда-нибудь снова захочет секса, я наверстаю все упущенное). Проблема в том, что аптеку не тронули мародеры, а это означало, что в окрестностях не было живых людей, которые могли бы ими стать. Мы были потрясены и раздавлены отъездом Брендона. Он умер для нас, вот и все. И не важно, что с ним случилось на самом деле.

Николь была безутешна. Я собрал все антидепрессанты, известные человечеству. Но я знать не знал, как их принимать. Пожалуй, по одной таблетке из каждой пачки. Я понял, что наши дела идут хуже некуда, когда указал Томми на несколько коробок с «Поп-Тартами», а он прошел мимо них.

Пока мы обчищали аптеку, Джен сидела с Би-Эм. Она, конечно, была не так расстроена, как мы, Тальботы, но потеря отразилась и на ней. Нас уже можно было пересчитать по пальцам двух рук. Потеря одного «пальца» была очень серьезна. Мы больше не походили на боевой отряд. Из бойцов остались лишь Тревис, Джен да я. Стоило нам встретить противника, более серьезного, чем отряд герл-скаутов, и мы пропали. Нам могли надрать задницу. Иначе говоря, просто убить.

В голове у меня роились тяжелые мысли. Перед глазами вставали ужасные образы. Поэтому, когда раздался автомобильный сигнал, я обрадовался и в то же время насторожился. Если когда-нибудь мир снова станет хоть отдаленно нормальным, водить машину я уже не смогу. Один только гудок – и я буду впадать в панику. Мы все обернулись, как сурикаты в ожидании сокола. Тревис первым подошел к двери, перехватив дробовик. Сколько бы зомби он ни убил, из скольких переделок ни выбрался, я все равно не перестану вздрагивать всякий раз, когда он окажется в опасности. Он до сих пор казался мне семилетним мальчишкой, хотя я и понимал, что он вполне способен вытащить нас из любой передряги. Он с каждым часом становился все сильнее, а я, кажется, как раз, наоборот, ломался. Но хватит думать! Я рванул к двери.

Джен вышла из машины. На вид она не была особенно встревоженной. Она махнула куда-то влево, за границы нашего обзора. Я обошел тележки для покупок и выглянул наружу. К нам приближались зомби.

Тревис встал рядом со мной.

– Спринтеров нет, это хорошо, – сказал он.

Он подчеркнул нечто такое, на осознание чего мне понадобилось еще несколько долгих секунд.

– Нет, – наконец выдавил я, из-за чего показалось, будто я уже давно это знаю.

Он поднял глаза – нет, не совсем верно, ему почти не понадобилось их поднимать, чтобы оказаться на одном уровне со мной. «Вот черт, и когда только это случилось? » – ошарашенно подумал я.

– Я загружу все в пикап, – сказал он и развернулся.

На нас надвигалась небольшая колонна живых мертвецов, намерения у которых были, я подозреваю, не самыми добрыми, а он и бровью не повел. Может, разве что выругался про себя, но и только-то.

Он уже вошел обратно в аптеку, когда я ответил:

– Ага, отлично.

Томми подошел ко мне, поднимая себе настроение найденным на полках кексом.

– Хотите?

– А знаешь, Томми, пожалуй, хочу.

Я взял кекс, и с минуту мы молча поглощали шоколадное лакомство, наблюдая за приближением зомби, как будто в этом не было ничего особенного. Как будто мы просто встречали рассвет. Хотя, пожалуй, это больше напоминало закат, причем не самый прекрасный.

В какой-то момент Томми ушел. Я доел свой кекс, даже не заметив этого, а Тревис загрузил припасами наш пикап.

– Идешь, пап? – озабоченно спросил он.

Наверное, я был похож на деревенского дурачка. Скорее всего, так и было. Перепачкавшись в шоколаде, я смотрел куда-то вдаль, едва осознавая приближение жуткой угрозы.

– А… Да, – ответил я и рассеянно бросил на землю обертку от кекса, которую до сих пор сжимал в руке. Потом наклонился, поднял ее и выбросил в урну, которую уже никогда никто не очистит. Какой был в этом смысл? Смысла не было, и искать его было пустой тратой времени.

– Тальбот, ты в порядке? – спросила жена, когда я сел за руль.

– А что, заметно?

– Мы давно женаты, но я бы заметила, даже если бы мы только вчера познакомились.

Зомби приближались и вот-вот должны были выйти на дальность полета стрелы, но я все равно повернулся к Трейси, как будто в моем распоряжении было все время мира.

– Брендон? – спросила она, сражая меня наповал одним словом.

– В основном да. Еще я не знаю, не навредил ли я Би-Эм. Он все еще на волосок от смерти – либо от инфекции, либо от моей некомпетентности.

– Майк, ты его спас. Теперь его судьба в руках божьих.

– Ты все еще веришь, да? – спросил я.

Конечно, это был подлый вопрос. Он не повысит мои шансы войти в райские врата, если они вообще существуют.

Лицо Трейси сказало мне все без слов. Как я смел сомневаться в ее вере? Я вечно пилил ее за то, что она не верила в инопланетян. Я выкладывал все аргументы в поддержку того, что их просто НЕ МОЖЕТ НЕ БЫТЬ. Во Вселенной существовали миллиарды миллиардов солнечных систем. Если только миллиардная их часть была пригодна для жизни, количество планет, на которых могла бы зародиться жизнь, просто зашкаливало. Но Трейси и слушать меня не хотела. А еще она бранила меня всякий раз, когда я упоминал, что готовлюсь к Армагеддону, вариантов у которого было множество, включая нашествие зомби. Что толку быть правым, когда не можешь убедить в этом своих близких? Может, нам повезет и альфацентаврианцы соберутся с силами и нападут на нас? Комбо! Я громко рассмеялся.

– Что смешного? – Трейси изогнула бровь, тем самым давая мне понять, что я ступил на зыбкую почву.

Впереди были зомби, сбоку – Трейси. Я решил не совершать опрометчивых поступков.

– Нет, я просто подумал о пришельцах, – искренне ответил я.

– А мексиканцы-то здесь при чем, Майк?

Я расхохотался. Если бы я еще немного помедлил, прежде чем завести пикап и вырулить с аптечной парковки, ПОСЛЕ того как взял себя в руки, мы бы точно стали чудесным обедом для зомби. В этот момент я порадовался, что на шоссе нет машин. Слезы застилали мне глаза. Трейси прожигала меня взглядом.

Большую часть дня настроение у меня было ни к черту. Да и в тот момент я не то чтобы полностью выбрался из темной пропасти своей души, просто ненадолго обрел некоторое успокоение. В конце концов, мы ведь и живы-то только потому, что маленькие свечки порой освещают темную дорогу нашей жизни.

Мы вернулись на шоссе и практически без происшествий поехали дальше, что уже было неплохо. Время от времени нам попадались распухшие, мерзлые туши коров и овец. Некоторые были обглоданы до костей. Это могло означать только одно. На шоссе стояли брошенные автомобили, в которых, скорее всего, закончился бензин. Я пожалел тех глупцов, которые решили дальше идти пешком, а потом снова вспомнил о коровьих скелетах. Ничего тут не говорило о массовом бегстве. Северная Дакота, конечно, не слишком перенаселенный штат… но все же.

– Вот, мистер Ти, – сказал Томми и передал мне тяжелый бумажный пакет.

В обычной ситуации я бы попросил его подождать, чтобы не отвлекаться от дороги, но сейчас я был стопроцентно уверен, что навстречу не попадется никакого прыщавого подростка, который будет прямо за рулем писать своему другану наглую ложь о том, кого он сумел уломать накануне.

– Что там, Томми? – спросил я и взял пакет.

Судя по весу и форме, внутри была стеклянная бутылка, видимо с выпивкой.

– Я взял вам «Джеффа Дениэлса», – ответил он.

Я рассмеялся и снова поблагодарил судьбу за небольшой выброс эндорфинов.

– Ты, наверное, хотел сказать: «Джека».

– Я так и сказал, – заявил Томми.

– Но зачем, Томми? Ты ведь знаешь, я его терпеть не могу.

– О, он не для вас, – улыбнувшись, пояснил он.

Трейси обернулась и посмотрела ему в глаза. У него на губах играла озорная улыбка. Он явно что-то знал, но раскрывать все карты разом не собирался.

– Томми, я спрячу твои «Поп-Тарты», – пригрозила Трейси, решив сразу покуситься на самое дорогое. Она никогда не любила ходить вокруг да около. Томми схватил свой рюкзак и сунул за спину.

– Я серьезно, – добавила Трейси, делая вид, что тянется к рюкзаку.

В зеркале заднего вида я увидел ужас, отразившийся на лице Томми. Мне показалось, что я физически ощущаю, как от этого прямо в кровь впрыскиваются гормоны радости. Но постарался не расхохотаться во все горло. Если Трейси сама не сумеет отнять у Томми рюкзак, она может заставить меня попробовать. А мне вовсе не хотелось, чтобы парень меня боялся.

Трейси перешла к нечестной игре. Она принялась щекотать Томми. Его лицо стало пунцовым. От его смеха все вокруг как будто сияло. Минивэн вилял из стороны в сторону, пока Томми тщетно пытался защититься от атак Трейси.

– Ладно… Ладно! – выдавил он между вдохами.

Когда его молчание затянулось на долю секунды больше, чем Трейси готова была вытерпеть, она снова взялась за старое. Мне было жаль беднягу. Если бы он был старше, я бы даже испугался, не откажет ли у него сердце.

– Я скажу! – выкрикнул он.

Томми попытался взять себя в руки. Его футболка была перепачкана соплями, слезами и шоколадом. В любых других обстоятельствах, будь на его месте любой другой человек, это показалось бы мне отвратительным, но на Томми все это выглядело даже трогательно.

– Ну вот, я запачкал свою футболку со «Звездными войнами», – вздохнул Томми, разглядывая свой живот.

– Томми! – воскликнула Трейси и вскинула руку, скрючив пальцы, чтобы в любой момент нанести новый удар.

– Ладно, ладно, хватит. Моя футболка… – Трейси подняла руку выше. – Ваша мама любит «Джефф Дениэлс».

– «Джек», – поправил его я.

Он взглянул на меня.

– Я так и сказал.

Трейси с укором посмотрела на меня. Ей явно было не по нраву, что помогаю Томми тянуть время. Может, я и был морским пехотинцем, но щекотки боюсь до жути. Стоило ей коснуться меня, и этот минивэн секунд через десять полетел бы под откос.

– Каюсь, – сказал я и поднял руки.

Она снова повернулась к Томми, зная, что я уже не буду ей мешать. И она не ошиблась.

– Райан сказал, что ваша мама любит «Джефф Дениэлс»! – вскричал Томми, прежде чем Трейси снова перешла в нападение.

Она села прямо на сиденье. На ее лице сменялись удивление, облегчение, недоумение. Несколько секунд она обдумывала услышанное, а затем повернулась обратно к Томми.

– Ты уверен? – с любопытством спросила она.

Томми просиял. Отвечать ему было не обязательно.

– Райан сказал, что моя мама любит «Джек Дениэлс»? – чуть не плача, повторила Трейси.

– Ага, «Джефф Дениэлс».

– «Джек», – вставил я свои пять копеек.

– Я так и сказал, – ответил Томми, посмотрев на меня в зеркало так, словно у меня совсем крыша поехала.

Он смотрел на меня так серьезно, что я и правда засомневался, не схожу ли я потихоньку с ума и не придумываю ли то, чего не было. Ладно, «потихоньку» – слово не совсем подходящее. Скорее уж «со скоростью света».

Мои брови сами поползли на лоб.

– Трейси, что сказал Томми? – мне нужна была помощь.

– Майк, он сказал, что моя мама жива.

Трейси беззастенчиво рыдала.

Можно было поспорить, что сказал Томми, «Джек» или «Джефф», но в одном сомневаться не приходилось – он точно не говорил, что Кэрол Йентас жива. Само собой, это подразумевалось. Мертвые обычно ничего не любят, разве что оставаться мертвыми. Но будь я проклят, если решу обломать жене весь кайф, испортить праздник, покуситься на святое. В море мрака наконец-то мелькнула искорка надежды. Нашей команде во что бы то ни стало нужна была победа, и прямо сейчас Томми давал нам шанс.

Весь оставшийся час Трейси сидела как на иголках. Я видел, что она то светится от радости, то мрачнеет от опасений. Нелегко сначала поверить в то, что нечто неожиданное вполне может стать реальностью, а затем, когда ты уже всей душой поверил в это, узнать, что мечтам не суждено сбыться.

Чтобы вы лучше прочувствовали это, я приведу аналогию. Представьте себя огромным, нет, ОГРОМНЫМ (вроде меня) фанатом «Ред Сокс». На дворе стоит волшебный тысяча девятьсот восемьдесят шестой год от Рождества Христова, и «Ред Сокс» находятся в ОДНОМ ЧЕРТОВОМ АУТЕ от победы в Мировой Серии, хотя вы и не надеялись дождаться этого при жизни. Долбаный Бейб Рут[48]! Отбить мяч толком не получается, тот падает на линию первой базы. В этот момент я буквально шампанское открыл – и все мои друзья тоже. И вот стою я, холодное шампанское пузырится у меня в бокале, а мяч пролетает между ног БИЛЛИ БАКНЕРА[49]! До этого момента я даже не понимал, как это, когда разбивается мечта. Это все равно что проснуться и понять, что ты не встречаешься с королевой выпускного. Кровь, кишки и осколки костей повсюду – да, вот это уже похоже. Так что да, я понимал Трейси, пусть и по-своему.

Проселочная дорога, ведущая к дому Кэрол, для минивэна была практически непреодолимой. По ней редко ездили, но на низкой скорости я все еще мог различить едва видимую колею. Пару раз, когда мы попадали в глубокие рытвины, Джен приходилось легонько подталкивать нас своим бампером.

– Может, пуст Джен едет первой? Будет прокладывать нам путь.

Трейси молча посмотрела на меня, и в ее глазах я прочел: «Черта с два».

Когда мы добрались до дома номер семь по Уошберн-роуд, нас встретило белое море. Все вокруг покрывало нетронутое снежное покрывало толщиной не менее фута. Под ним могло быть что угодно. Наша машина проехать там уже не могла. Старый дом в викторианском стиле стоял ярдах в двухстах от дороги, но даже отсюда невозможно было не заметить бурые пятна, которыми пестрел заснеженный двор.

– Тальбот, это кровь? – спросила Трейси. Кажется, мы оба увидели прямо у нас над головами огромный сапог, готовый раздавить все наши мечты. – Но где тела?

– Подозреваю, под снегом.

Мысли мои, однако, были намного мрачнее. Я решил, что они получили желаемое и давно ушли отсюда. Трейси завозилась с ручкой на двери.

– Что ты делаешь?

– Иду туда, – сообщила она безапелляционно. – Мне надо понять, что случилось.

Она с трудом сглотнула.

– Погоди. Пешком ты туда не доберешься. Тут снега по колено, не меньше. Если там кто-то или что-то есть, ты не сможешь убежать. Давай лучше залезем в багажник пикапа Джен.

Через минуту мы, взяв оружие, разместились в кузове пикапа. Я думал лишь о том, как мне врачевать душевные раны Трейси, когда она узнает, что ее мать умерла. Ох… А я надеялся, что она действительно умерла. Если мы найдем ее обглоданные кости или – что намного хуже – ее в виде зомби, Тальботы вряд ли когда-нибудь смогут от этого оправиться.

От холода Трейси разрумянилась, но ее глаза все же были краснее щек. Томми снова и снова облизывал пальцы и пытался пригладить невидимый вихор, стараясь придать себе презентабельный вид. Что ж, это, пожалуй, не такой уж плохой знак.

Когда мы въехали во двор и мне показалось, что мы свернули с подъездной дорожки, пятна крови вокруг стали ярче. Но кровью дело не ограничивалось – из одного сугроба торчал ботинок. Из другого – рука. Все это напомнило мне, пробивающиеся к свету молодые деревца. Реши я, что эти тела могут дать корни, я бы пристрелил их еще разок.

Судя по всему, это были не следы крупной битвы. Некоторые тела явно лежали в снегу дольше других. Один труп я бы и вовсе не заметил, если бы не его спутанные волосы: снег полностью скрыл следы крови. Было и несколько свежих мертвецов, а это могло означать лишь одно – в доме находился кто-то, кого можно было съесть.

Тут мой глаз уловил какое-то движение. Кто-то встал с кресла и вышел на крыльцо. Даже издалека я заметил, что в доме обитала по крайней мере одна злобная теща с заряженным дробовиком.

Я вздрогнул, когда Трейси крикнула:

– Мама?!

Я хотел сказать ей, что она выдает нас своей несдержанностью, но на самом деле рев пикапа, который пытался прорваться сквозь снежные заносы, в этом новом, тихом мире был слышен, пожалуй, за несколько миль. Если подумать, никто не может проспать шум перфоратора в семь тридцать три утра в субботу. Фигура на крыльце очертаниями напоминала чью-то бабушку, но мое внимание было приковано к ее десятизарядному дробовику. Мы были уже достаточно близко, так что, если «бабушка» откроет огонь, мы быстро пополним коллекцию дворовых украшений.

Я постучал по крыше кабины, чтобы Джен остановилась.

Она выглянула из водительского окна.

– Что такое, Майк?

– Останови пикап и заглуши мотор, – сказал я.

– Уверен? – спросила она.

– Нет, – честно ответил я.

Двигатель затих. Гнетущую тишину нарушало лишь потрескивание остывающего мотора.

– Мама?! – снова крикнула Трейси.

Ничего… Никакого ответа. Лишь неподвижный ствол крупнокалиберного дробовика. Через несколько секунд ствол чуть дрогнул.

– Трейси?! – неуверенно ответили нам.

Вот и все. Трейси тут же выскочила из кузова и рванула к дому, хотя бежать по колено в снегу было не так-то просто. Я снова постучал по крыше кабины.

– По коням! – крикнул я и махнул рукой.

Не спрашивайте почему, но в тот момент мне показалось, что удачнее и не скажешь. Трейси СЕРДИТО зыркнула в нашу сторону, когда мы обогнали ее на полпути, а потом и вовсе обозлилась, когда Джен заблокировала подходы к крыльцу. Поравнявшись с нами, она так холодно взглянула на меня, что я даже поежился.

– Майк? – спросила Кэрол.

– Привет, мам, – ответил я, выбираясь из кузова.

Трейси на всей скорости влетела в материнские объятия. Полились слезы, послышались всхлипы, – Кэрол и Трейси рыдали во весь голос. У меня перед глазами тоже встала соленая пелена – не иначе, я снова сел на связку ключей.

Я присоединился к объятиям. Боже, Кэрол пахла печеньем с шоколадной крошкой! И как только бабушкам это удается?

– Мы кое-что тебе привезли, – сказал я. – «Джефф Дениэлс».

Уточнять было не обязательно, форма бумажного пакета и так выдавала его содержимое. Упаковывать бутылку виски – все равно что пытаться завернуть велосипед в подарочную бумагу.

– «Джек Дениэлс»? – переспросила Кэрол.

Спустившись на землю, Томми наблюдал за нашим воссоединением.

– Он так и сказал, – заметил он тоном, который подразумевал, что мы все тут уже немного того.

Кэрол ахнула, взглянув на Томми.

– Ты являлся ко мне во снах! – воскликнула она.

Томми растерянно посмотрел на нее.

– Не знаю, о чем это вы, бабуля, – принялся отпирался он.

– Конечно, знаешь! Ты любишь такие маленькие бисквиты в фольге.

Томми пришел в ужас.

– «Поп-Тарты» – не бисквиты, бабуля!

Я уже решил было прийти на помощь Кэрол, но тут она увидела всех своих внуков, целых и невредимых.

– О боже! Я молилась, чтобы этот день настал! Я и представить себе не могла, что вы сумеете выбраться. – Она не прятала слез. Да и я тоже, каюсь. – Идите сюда! – замахала она детям.

Мы слились в неуклюжих, но удивительно теплых объятиях.

– О боже, мам, мы даже не думали… – начала Трейси.

– Обо мне? – рассмеялась Кэрол. – Я для них слишком крута. До меня им было не добраться. К тому же со мной всегда Большая Берта.

Она тряхнула дробовиком и покачала головой:

– Я почти всю жизнь провела на этой ферме. Я тверда, как эта земля, об которую мой отец не одну лопату сломал. – Кэрол сурово улыбнулась и в то же мгновение весело рассмеялась, разглядывая все семейство, столпившееся рядом.

Не в силах сдержаться, я еще раз ее обнял. Меня просто накрыло волной эстрогена.

– Ты пахнешь печеньем, – сказал я.

– Только-только испекла. Не удивляйтесь. Томми предупредил меня, что вы приедете. Само собой, сначала я ему не поверила. Подумала, что это симптом. Или болезни Альцгеймера, или шизофрении, или обычного одиночества, но решила – какого черта? – лучше уж подготовлюсь. Да, кстати, Томми… – добавила она, глядя на парня.

Разве он называл свое имя? Кажется, нет.

– У меня не было мармеладных мишек, чтобы добавить в тесто, – продолжила Кэрол, – так что печенье только с шоколадной крошкой.

Томми вытащил из кармана пакетик с мармеладными мишками и протянул ей. Совпадение? Томми, конечно, вечно таскал с собой кучу сладостей, но на этот раз он ни на секунду не задумался, в каком из множества своих тайников его искать.

Кэрол взяла пакетик, как будто только этого и ожидала.

– Отлично, следующую партию испеку уже с ними.

– Кэрол, у тебя все еще есть электричество? – спросил я.

– Я живу на отшибе, приходится самой себя обеспечивать. Разве ты видишь здесь хоть какие-нибудь провода? В сарае стоит генератор.

Я дождался, пока она уйдет обратно в дом, а затем осмотрел окрестности. Ни одного столба не было. Я радостно станцевал на крыльце, предвкушая вечером горячий душ.

– Что с тобой, Тальбот? – спросил Би-Эм, когда Джен и Тревис подвели его к ступенькам. – В туалет, что ли, хочешь?

Здоровяк выглядел весьма неплохо, только был необычно бледен. Черт возьми, этот день становился с каждой секундой все лучше! Тем более нас уже дожидалось печенье.

Томми уже вошел в дом, и я услышал, как Кэрол шлепнула его по руке, отгоняя от противня с печеньем.

– Погоди, я хотя бы сниму его с противня! Обожжешься! – воскликнула она.

Томми завис над ней, как вертолет новостного канала над местом аварии.

При встрече с бабушкой глаза у Николь снова загорелись. Печаль из них никуда не ушла, но теперь ее затмевала любовь. Так люди и выживают. Нужно просто двигаться дальше. Болезненная, кровоточащая рана получает приток коагулянтов, кровь свертывается и останавливается, а плоть постепенно начинает заживать. В конце концов, короста отпадает, обнажая свежую розовую кожу, которая через некоторое время выцветает и превращается в шрам. Потом ты всю жизнь помнишь, как было больно, и этот шрам напоминает тебе о прошлом, но рана уже не поглощает ресурсы твоего тела и не требует заживления.

Когда мы все и с улыбками на лицах уселись за кухонным столом и съели сначала один противень печенья, а затем и второй с мармеладными мишками, которые, как ни удивительно, сделали лакомство только вкуснее, я почувствовал, что ко мне вернулась вера. Вера во что? В Бога, в человечность, в выживание, просто в печенье? Точно не знаю, но я не собирался раздумывать об этом. Если бы мне больше некуда было ехать, я бы с радостью провел остаток дней в этом уютном доме. И тут я усомнился, стоит ли мне тащить всю семью за полторы тысячи миль на другой конец страны… Ради чего? Не было никаких гарантий, что кто-то из моих близких выжил. Кэрол, к счастью, выжила, а если смогла она, то смогли бы и мои родители. Но она жила среди полей Северной Дакоты. Там и до прихода мертвецов практически ничего не случалось. Впрочем, мои родители жили среди полей Мэна. Если бы я мог погуглить, я бы наверняка выяснил, что эти два штата сравнимы по численности населения.

Я не знал, что случилось с родителями, и эта неизвестность была гнетущей, но подвергать свою семью еще одной опасности просто из любопытства было немыслимо.

⇐ Предыдущая 10 11 12 13 141516 17 18 19 Следующая ⇒