Часть третья 11 страница

– Шарлин Смит и Джан Мур.

– Ты, должно быть, дурачишь меня, Ара. Эти две шлюшки? Эти два ничтожества? Они же всегда только подыгрывают. Куклы. Кенди и Скинни. Я соперничаю с ними? – Лайла сорвалась на крик.

– Не будь той, кого армяне называют «ушаком». Ослицей, дурой. Здесь нет соперничества, Лайла, – вежливо произнес Ара. – Ты же знаешь, как трудно было Академии выбрать одну из вас троих, учитывая участие всех трех персонажей в сценарии.

– Я ни черта такого не вижу, Ара. Я надорвала задницу, чтобы стать актрисой. Это нелегкая работа – быть дочерью звезды. Я была вынуждена работать вдвое больше, чем обычный человек, чтобы добиться того, чего добилась я. Те две сучки выскочили из дерьма только вчера. Это просто нечестно, Ара. А что с «Рождением звезды»? По‑ прежнему ни слова?

– Я слышал, работа кипит, Лайла. Новые неприятности со сценарием. У тебя хорошие пробы. Сейчас от тебя не зависит ни «Эмми», ни «Рождение».

Лайла швырнула трубку телефона, не желая сегодня слушать никаких вонючих пожеланий. Она прикусила палец. «Должно быть что‑ то, что я могу предпринять. Что‑ то».

Впервые в своем новом доме Лайла почувствовала себя одинокой. Ей не с кем было поговорить о номинации, не с кем поспорить, некому было похвалить ее или восхититься.

Она бросила взгляд сквозь стеклянные двери дома на простиравшийся вдали океан. Что сказала Лайла в тот день, когда решила купить этот дом? Когда она узнала, что это дом Нади Негрон? «Он принесет мне счастье». Где же мое счастье, Надя?

Надя одна из первых получила «Оскара» за участие в «Рождении звезды». Лайла специально интересовалась ею с тех пор, как купила ее дом. Удалось найти кое‑ что про саму премию. Другие кандидатки умерли? Нет, там был скандал. Гигантский, страшный скандал. Он уничтожил остальных претенденток, и Надя получила «Оскара».

Теперь Лайла вспомнила. В течение многих лет ходили слухи, будто сама Надя стояла за сплетнями, явившимися причиной скандала. И Лайла верила в это. Надя Негрон имела силу. Она не сидела сложа руки и не ждала. «Может, Надя поможет мне. Может, она поможет».

– Я попытаюсь войти в контакт с Надей, – сказала вслух Лайла и пошла вверх по лестнице.

Майкл Маклейн ввалился в холл отеля «Мато‑ Мартин», что вряд ли нравилось его кожаным ботинкам за тысячу семьсот долларов. Он шел на встречу с Саем, Лайлой Кайл и этим маленьким говнюком Рикки Данном. Ни других агентов, ни юристов. Семейная вечеринка.

Майкл опоздал, но ему было абсолютно наплевать. Его долги уже были оплачены. Майкл заслужил уважение. Он занимался кино, и Сай должен был хорошо отнестись к нему. Если роль учителя вместо героя придаст ему немного староватый вид, Майкл вспомнит, что при необходимости смог бы сыграть и девушку. Лайла Кайл была слишком необузданной для этой роли.

Сай уже видел видеозапись с Джан и фальшивый снимок Лайлы. Его заставили устроить эту вечеринку, чтобы все встретились лицом к лицу.

Но Майкл уже волновался. Почему они здесь, а не в кабинете Сая или не в здании компании? «Мато‑ Мартин» раздражал его. Он являлся западным эквивалентом отеля «Челси» в Нью‑ Йорке: огромные дозы меланхолии. Здание было дорогим, роскошным, но казалось Майклу на редкость неудобным.

Он взял себя в руки и остановился перед номером 777. Счастливое число. Майкл выпрямился, подобрал живот и постучал в дверь.

На пороге появился Сай. Выглядел он отлично, поскольку когда надо было разыграть роль хозяина, у него это всегда получалось отлично.

– Майкл, – произнес Сай, словно был удивлен и одновременно невероятно рад приходу гостя. Тот не ответил и, продолжая мужестенно держаться, вошел.

Комната была такой же обшарпанной, как холл и служащие отеля. Выцветшие голубые шторы висели в добрых четырех дюймах над полом. На полу лежал синий твидовый ковер – один из проверенных способов скрывать грязь. На нем виднелись прожженные сигаретами дырки. На низеньком столике стояла дешевая стеклянная пепельница.

Возле стены располагалась софа. Если не считать эту убогую мебель, комната была пуста.

– Где этот сукин сын? А Лайла?

– Он звонил, Майкл. Возникла проблема. Приедет через минуту.

– Опаздывает? Опаздывает на встречу, которую сам же и устроил? Майкл знал, что сам опоздал больше чем на двадцать минут. Это означало, что маленький говнюк задерживается уже на полчаса или даже больше.

– Он думал, я буду сидеть здесь и молиться, чтобы он поскорее приехал? Ты сказал ему, что я тоже опаздываю?

Из ванной вышла Лайла. Черт, она стала свидетельницей его унижения. Проклятье. Майкл изобразил на лице гримасу. Ортис вздохнул.

– Майкл, пожалуйста. Не надо устраивать сцен. Он приедет через минуту. Только…

Лайла улыбнулась.

– Вы хотели поговорить со мной? – спросила она.

– Нет, если вы не ищете встречи со мной, – огрызнулся Майкл.

– Буду счастлива поработать с вами, – сказала Лайла. Господи, Майкл и не знал, когда она хуже: когда разыгрывала из себя любезную милочку или когда проявляла свой характер пираньи. Ну, он здесь не для того, чтобы добыть ей роль или добавить очков Ортису.

– Майкл, встреча очень важная, – заявил Сай. – Лайла хочет встретиться с Рикки. Нам всем нужно поговорить кое о чем. Мы все еще должны выяснить…

– Сай, это начинает напоминать Скотта Рудина, – усмехнулся Майкл.

– Знаешь, может, мне стоит купить Ару? – произнесла Лайла.

– Нет, нет. Ни в коем случае. Он старый, больной человек. Подождем и выясним все между собой.

Майкл хмыкнул. Ага, похоже, в вопросе о контракте Сай представляет Лайлу. Чего тут выяснять?

– Выяснять? Я думал, ты уже все выяснил.

– Да, частично. Но есть пункты, важные пункты, и эта встреча…

– Да сбрей ты эту встречу со своей задницы, – рявкнул Майкл и шагнул к двери, но та вдруг распахнулась. В комнату вошел высокий, напоминающий труп, человек. Он был одет в черное. Если у Мориции Адамс есть брат, то вот он. Позади него стоял Рикки Данн, который, как сразу заметил Майкл, был не таким уж маленьким. Ростом он дюйма на два превосходил даже Майкла.

Данн был одет в потертые джинсы, в нечто вроде спортивной рубашки и в замасленную куртку, видимо, позаимствованную в гардеробе, приготовленном для съемок какого‑ нибудь глупого австралийского фильма. Еще на нем были солнцезащитные очки с зеркальными стеклами. Рикки не снял их, хотя в комнате царил полумрак.

– Я Пей Райт, – сказал труп, протягивая руку Саю, который, похоже, не узнал его, но все равно ответил на рукопожатие.

Майкл не двигался, и Пей протянул руку ему.

– А это, – добавил он, – Рикки Данн.

Пришедшие прошли и сели на софу рядом друг с другом, словно были связаны в бедрах. Лайла улыбнулась Рикки. Майкл заметил, как она облизнула губы и дернула головой перед тем, как на глазах у всех положить одну ногу на другую. Господи, почему она не орлица с распростертыми крыльями?

– Извините за опоздание, – произнес Пей.

– Ничего, – отозвалась Лайла.

– Я сам только что вошел, – добавил Майкл, а про себя подумал: «Подонки».

– Прекрасно, прекрасно, – сказал Сай. – Итак, Рикки, речь идет о «Горке».

Тот наклонился к Пею и прошептал ему что‑ то на ухо.

– Мистер Данн говорит, что доволен первыми съемками. Майкл не мог поверить ни своим глазам, ни своим ушам. Перед тем как он смог что‑ то сказать, Сай продолжил:

– Вам понравилось работать с Карпентером? Я слышал, он прекрасный режиссер.

Рикки опять наклонился и что‑ то неспешно прошептал на ухо Пею. Тот кивнул.

– Со всем уважением мистер Данн говорит, что Бил Карпентер вонючий мешок с дерьмом, неспособный управлять даже дорожным движением при помощи светофора.

Сай моргнул, Майкл четко видел это. Но никак не отреагировал.

– Они назначили дату?

Время шло. Теперь Пей ответил самостоятельно:

– Рождество. Сай кивнул.

– Нам понравился сценарий «Скряги», правда, Майкл? Тот наклонился к Ортису и прошептал:

– Что, черт побери, происходит?

По‑ прежнему улыбающаяся Лайла следила за всем происходящим глазами, мудрыми, как у сфинкса. Сай только пожал плечами.

– У нас было несколько вопросов насчет Бака, персонажа, которого сыграет Майкл.

– Может сыграть, – поправил Майкл. Его раздражали все эти догадки. Почему бы не перейти сразу к делу?

– Но самое главное, мы должны поговорить об оплате. Это может оказаться основным вопросом, – сказал Сай и откашлялся.

Что, черт возьми, он имел в виду? Майкл бросил на агента вопросительный взгляд.

– Я жду хороших денег, – заявил он.

Лицо Рикки ничего не выражало, впрочем, как и лицо Пея. Но Данн опять начал свое нашептывание. Когда он закончил, уже прокашлялся Пей.

– Не желая никого обидеть, мистер Данн говорит, что скорее трахнет в задницу Майкла Джексона, чем даст второе по величине жалованье мистеру Маклейну. Понимаете, я только говорю от имени мистера Данна…

Майкл вскочил на ноги, ударив кулаком по столу.

– Хватит! Заткнись! Если мистер Данн хочет что‑ то сказать, он отлично умеет говорить сам. Если я услышу еще хоть одно слово от тебя, вонючий бледный труп, я разорву тебя на куски…

– Не надо так, – попытался остановить его Сай. – Мы благоразумные люди и…

Не выслушав ни слова от Рикки, Пей наклонился вперед.

– При всем уважении, говорит мистер Данн, он позволит вам получить хорошие деньги, когда вы вырастите себе сиськи и уберетесь прочь.

– Отлично, – взревел Майкл Майлейн. – Я убираюсь. Он отшвырнул стол в сторону и направился к двери.

– Ну и черт с вами, – лучезарно улыбнулся Пей.

Лайла выбежала в холл за Майклом.

– Полагаю, это значит, что роль я не получу, – задыхаясь, произнесла она, когда догнала его. – Знаешь, никогда не думала, что Рикки Данн такое дерьмо. Но мы с тобой будем в «Рождении звезды».

Майкл повернулся к ней и сказал:

– Забудь об этом.

Лайла секунду стояла молча, затем взбила свои длинные рыжие волосы, словно это могло помочь. Майкл усмехнулся.

– Слушай, – проговорила она. – Я думаю, мы понимаем друг друга. У нас есть общее дело.

Подошла машина, и Майкл едва не вышвырнул оттуда служащего отеля. Он так торопился сесть в кабину, что лишь сидя за рулем взглянул на Лайлу.

– Эй, детка, это было только устное соглашение. Я не брал на себя инициативу.

Рискуя сжечь резину на колесах, Майкл нажал на газ.

Сай Ортис поднял голову и посмотрел на Джан.

– Ты с ума сошла? – спросил он и через несколько секунд повторил вопрос.

Сай уже прибегал ко всем традиционным способам разубедить ее. Позвал в свой кабинет на специальную встречу. Но Джан не слушала, не хотела ничего понимать.

Итак, сперва Майкл угробил разговор с Рикки, а теперь хочет подложить Саю кучу дерьма от Эйприл Айронз. Именно теперь он пляшет от радости и заявляет Саю – заявляет, а не просит, – что он получает вторую роль в «Рождении». Не переговорив с ним. Майкл получает контракт у Эйприл, и Сай становится ослиной задницей.

Ладно, он ест дерьмо Майкла и Рикки, если это необходимо, но не собирается жрать на десерт дерьмо Джан и Эйприл.

Сай взял свой ингалятор и стал вертеть его в пальцах, словно это был волшебный амулет, способный сделать так, чтобы Джан Мур исчезла.

– Итак, ты сошла с ума или что?

Оставалось только одно средство. Нужно напугать ее, тогда, возможно, она поведет себя нормально.

Джан дерзко посмотрела на Сая. Она была наглой сучкой. Причем, с самого начала.

– Я так не думаю, – произнесла Джан. Сай засмеялся.

– Конечно, нет. Ты считаешь себя умной, талантливой или даже гениальной. Самолюбивое лошадиное дерьмо. Новая Сара Бернар. Лучше посмотри повнимательнее. Новой Сарой Бернар ты не стала! – Сай так рассердился, что забыл про свой акцент. – Ладно, позволь мне кое‑ что объяснить тебе. Ты здесь не по причине своего таланта, ума или работоспособности. Тебе просто здорово повезло. Сейчас ты можешь стать одной из трех самых счастливых сук на планете. Но ты слишком большая дура, чтобы понять это.

– Полагаю, это значит, что ты не считаешь «Рождение звезды» хорошей вещью? – холодно спросила Джан.

– Очень хорошо. Прекрасное использование сарказма. Возможно, ты не такая уж идиотка.

Сай напряг грудь. «Держись, – сказал он себе. – Ты теряешь контроль над собой. Ты должен напугать их, но не до смерти». Но все равно это было возмутительно. Его, Сая Ортиса, отстранили от переговоров и даже не обратились за консультацией. Отстранили отдела. И не один, а сразу два его клиента. Эйприл, должно быть, хохочет, как гиена. Мысль об Эйприл Айронз словно тугая повязка сковала грудь. Когда вернется секретарша с ингалятором? Господи, какие суки!

– Сай, это стоящее дело. Они предложили мне хорошие деньги.

– Грошовый доход. Нет там никакого дохода. Это верблюжьи центы. Даже «Бэтман» не принес никакой прибыли. Ты хочешь хорошие деньги, но не получишь ничего.

– Почему?

– Это дело навсегда останется в стадии разработки. Сценария нет до сих пор. У тебя получится лишь десятинедельный простой. Это в два раза дольше, чем время на съемку целого фильма. Плюс еще то, что это дело совсем не для тебя. – Сай пытался успокоить сам себя. – Послушай, Джан! Я говорю с тобой, как говорил бы со своей дочерью. Ты не можешь беречь торт и есть его одновременно. Шоу – самая грандиозная штука на телевидении. Оно может спасти эфир. Ты на лучшем месте, какое только может быть. Зачем рисковать с «Рождением»? Там нет даже приличного сценария. Как ты можешь сделать что‑ то стоящее, не видя окончательного варианта сценария? Все сошли с ума? Зачем бросать золотую жилу ради журавля в небе?

Сучка улыбнулась. Отлично. Сай победил ее. Но, дева Мария, эти бабы рано или поздно добьют его.

– Я вижу все это по‑ другому. Сай не мог поверить.

– Что? – спросил он.

Голос его вдруг задребезжал. Когда Джан позвонила Саю и сказала, что хочет поговорить, он не был готов к подобному разговору. А кто бы на его месте был готов? Но вбить себе в голову сделать фильм с Эйприл Айронз во время перерыва в работе над «Тремя на дороге»… И потом добавить, что ей понадобится оторвать четыре лишние недели от «Трех девочек»? Как будто шоу может подождать. Как будто Марти все равно. Как будто на телевидении от этого не чокнутся! Как будто вообще ничего не случится. Она достигла вершины и теперь за его спиной хочет участвовать в дрянном «римейке» режиссера‑ щенка вместо того, чтобы уверенно держаться за свое место.

– Реальность такова, Сай, что либо я воспользуюсь этой возможностью, либо сойду с дистанции.

– Что? – прошептал он.

– Послушай, вот каково мое мнение. Скоро все покатится отсюда в пропасть. Шоу является новинкой. Оно износится за следующий сезон и начнутся подделки. Если я уйду сейчас, это будет большей новостью. Уйти на пике славы. Так или иначе, но это шоу не то, чем я хочу заниматься. Это только промежуточная ступень. И диалоги с Хью, Дью и Луи по‑ настоящему угнетают меня. Мне нужна серьезная работа.

– С каких это пор буря в стакане воды типа «Рождение звезды» считается серьезной работой? Господи, это не Гедда Габлер.

– Но это лучше, чем та чепуха, которой я занимаюсь сейчас. Это кино. Я ненавижу телевидение и вообще не хочу участвовать в шоу.

В это было трудно поверить. Женщины по всей стране готовы были отдать свои левые груди, чтобы оказаться в этом очаровывающем мире, а Джан решила уйти. Уйти из шоу?

– Подожди минуту. Теперь ты уже говоришь не о перерыве в работе, а об уходе из шоу?

– Почему нет? Я подписала контракт только на год.

– Почему нет? Почему нет? О Боже! Потому что они дадут тебе под задницу так быстро, что через год никто и не вспомнит твое имя. Ты станешь играть во второстепенных эпизодах.

– Возможно. Но будет меньше сплетен, чем сейчас. И если ты не согласен, я могу отказаться от агента.

Сай встал из‑ за стола, подошел к окну и взглянул на пыльное лос‑ анджелесское шоссе. Иисусе! Это не ослиная задница и не посредственность. Это талант, который в конце концов угробит себя. Он начал глубоко дышать. Сколько еще раз каждый из вас будет распинать, кастрировать его? Крайстал Плинем настаивала на работе над этим дерьмом «Джек, Джилл и компромисс», которое погубило ее карьеру. Майкл показывает задницу Рикки и Лайле.

Марти убьет его, если он потеряет Джан. Та бросит агентство, если не попадет в фильм Эйприл Айронз. А Эйприл схватит в зубы дурацкий контракт Джан.

Он один из самых сильных людей в этой проклятой индустрии, а эти тупоголовые пытаются доказать ему, что они умнее. Они всегда бывают умнее. Пока не становятся вчерашними новостями. Сай повернулся к Джан.

– Теперь послушай меня. Этот город пожирает молодых девушек быстрее, чем репортеры дожевывают свои ланчи. Ты снимаешься, можешь заняться любым проектом и сделать любые деньги. Затем приходит кто‑ то помоложе, другого типа, и ты уже история. Ты не можешь получить даже гостевую роль. Ты будешь счастлива получить роль даже в «Голливуд‑ скверс», но тебя не позовут из‑ за твоих конкурентов.

– О, продолжай. Первый фильм, который я делаю, – всего лишь один фильм. Кто и когда терял все из‑ за одного плохого выбора?

– Список длинный и разнообразный. Сюзанна Сомерс. Прекрасная актриса. Покинула телевидение. Не может устроиться в супермаркет. Нелли Лонг. Ушла из «Веселья». Так назывался ее фильм. Или Фарра Фосетт. Самая шикарная девушка своего десятилетия. Однажды оставляет телевидение. Никто не платит, чтобы увидеть хотя бы один из ее фильмов, кроме, может быть, Райана О'Нила. В кино больше риска. Люди платят деньги, чтобы посмотреть фильм. Другое дело телевизионные сериалы. Зритель получает их бесплатно и хочет смотреть каждую неделю. Даже для известной актрисы кино является рискованной штукой. Один плохой фильм, два – уже много… Посмотри на Мишель Пфайфер. Или на Мелани Гриффит и Кэтлин Тернер. На Холли Хантер. Все они были известными девочками. В течение года. Где они сейчас?

– Работают, Сай. Все они работают. Он с отвращением посмотрел на Джан.

– Ты не понимаешь, да? Ты просто не понимаешь. Сейчас у тебя есть все. Все тебя желают. Ты можешь пойти куда угодно. Ты можешь встречаться с кем хочешь. Это не продлится долго без хорошего менеджмента и удачи. А если это уйдет, детка, то уже навсегда.

– Я тебе не детка, – холодно произнесла Джан.

Сай умолк и пристально посмотрел на нее. И в этот момент тишины Джан поняла, как он не любит ее, даже ненавидит. Она поежилась.

«Он ведет себя так, потому что я клиентка или потому что я женщина? – подумала Джан. – Может, действительно, найти себе другого агента? »

– Сай, я понимаю, что это почти ничего для тебя не значит, но я не делаю того, чего мне не хочется. Шоу – это чепуха. Сильная, иногда смешная, но чепуха. Мне нужна серьезная работа. Работа, которую я могла бы уважать. И другие тоже.

Сай вздохнул, давая понять, что слова Джан – ребячество и он слышал их уже много раз. Джан решила, что, возможно, это и так. «Работа Сая заключается в том, чтобы превращать людей в действующие и добывающие деньги машины. Моя – в контроле за ним».

Сай облизнул губы, взял то, что осталось от его ингалятора, и очень медленно произнес:

– Послушай меня. Произошли некоторые изменения. В эфире, видимо, все свихнулись. Телевидение по‑ прежнему приносит прибыль, но там большая конкуренция. Им нужны хорошие новинки, или они пойдут по пути старых студий. При наличии хорошей новинки в эфире можно поставить что‑ то до и после тебя. Можно выстроить программу. И привлечь новых зрителей. И удержать их. И привлечь спонсоров. Для телевидения твое шоу – это божий дар. Они сделают все, чтобы «Эмми» присудили тебе. Ты, вероятно, победишь. Можешь предложить снять фильм на телевидении. Они прислушаются. Они зауважают тебя. Они будут уважать даже твое дерьмо.

– Спасибо, Сай. Но я не хочу дерьма.

– Слушай, почему ты взваливаешь на себя столько забот? Джан сделала паузу. Совсем недавно она знала, чего хотела, но сейчас немного потеряла уверенность, даже испугалась. Может, он прав? Вдруг она займет чужое место?

– Ладно, – сказала наконец Джан. – Ладно. Я делаю фильм, но шоу не брошу. Я поработаю еще один сезон. И давай договоримся: ты устроишь мне необходимое съемочное время у Марти. Если «Рождение звезды» проваливается, я останусь. Но если оно становится «хитом», я покидаю шоу.

Шарлин растянулась на кушетке в гримерной, пытаясь отдохнуть перед очередным выходом на съемочную площадку. Сай Ортис сидел в кресле рядом с ней и во время разговора держал в руках ее документы, которые следовало подписать.

– Послушай, сейчас конец сезона. Выдвижение на «Эмми» сделало тебя еще более популярной. Я проделал огромную работу, чтобы заполнить твой творческий простой. Кино, – Сай взял у нее пачку подписанных бумаг. – Работа легкая. И забавная.

– Еще одна работа? Мистер Ортис, я устала. Я не хочу новую работу.

Шарлин была не уверена, что сможет закончить эту, хотя до конца сезона осталось снять всего два эпизода. Слава Богу!

– Что произошло с тех пор как вы сказали мне, когда я бралась за эту работу, будто я стану богатой и никогда больше не буду вкалывать?

Сай рассмеялся.

– Ну, решение вопросов оплаты, жалований агента и юристов займут, наверное, немного больше времени, чем предполагалось. И, сказать по правде, я никогда не думал, что ты станешь такой знаменитой, Шарлин. Ты должна ковать железо, пока горячо. В тебе нуждаются, фильм принесет огромную пользу твоей карьере.

– Не хочу я никакой карьеры, мистер Ортис. У меня есть работа. И я думаю, ваши слова тогда были правдой. После этого шоу мне никогда больше не придется работать.

– Если только ты не хочешь жить, как королева, – быстро добавил Сай. – Эта картина может принести тебе большой успех, обеспечить тебе такое богатство, о котором ты даже не мечтала.

– Я уже невероятно богата. – Шарлин подписала последний листок и со вздохом протянула очередную пачку Ортису. – На сегодня хватит, мистер Ортис. Я устала. Правда, я очень устала.

Сай поднялся.

– Хорошо, Шарлин. Это будет стоить мне денег, и ты можешь потом пожалеть, но поступай так, как хочешь. Завтра я пришлю к тебе твоего адвоката с остальной частью этого барахла. Просто отдохни, пока они не позвонят тебе.

Шарлин закрыла глаза и прикоснулась к руке Сая.

– Спасибо, мистер Ортис. Вы очень добры ко мне.

Щелкнула закрывшаяся за Ортисом дверь. Шарлин осталась одна в легком гуле кондиционера и в полутьме. Она не хотела думать, как расстроился мистер Ортис из‑ за ее отказа от работы. Шарлин знала точно, что он расстроился. Но Шарлин не могла больше работать. Она вкалывала по шесть дней в неделю и по двенадцать часов в день в течение месяца. И всегда нервы напряжены, всегда суматоха. Сейчас было немного полегче, потому что ей помогала Джан, но напряжение все равно оставалось. «А я считала работу официантки сложной», – подумала Шарлин, погружаясь в легкий сон.

Руки ощущали реальность, но Шарлин знала, что спит. Все эти руки, толкающие, хватающие. Но та рука…

– Мисс Смит, вас зовут на площадку на двадцать минут. Шарлин открыла глаза и увидела, что ее осторожно трясет за плечо Ронни Вагнер, новая ассистентка режиссера.

– Послушайте, мне надо немного поспать.

– Что я могу для вас сделать?

Шарлин любила Ронни. Ассистентка режиссера была очень доброй и старательной.

Шарлин села, опустила ноги на пол и со стоном поднялась.

– С вами все в порядке, мисс Смит?

– О, да. Я в норме. Просто немного устала. – Ронни хотела еще что‑ то сказать, но заколебалась.

– Что?

– Пришла президент одного из клубов ваших поклонников. Очень красивая. Обычно я обещаю им встречу, но если вы устали…

Шарлин покачала головой. Она никогда не могла понять идеи клубов поклонников, но была поражена огромной численностью приходивших время от времени групп. В основном подростки или молодые женщины, они общались с Шарлин так, словно знали ее всю жизнь. Но для Шарлин они все равно оставались чужими. Чужими, которых она пыталась ублажить.

– О нет, Ронни. Я поговорю с ней после съемки. Может, попросишь ее остаться и посмотреть? Так будет хорошо?

– Конечно, мисс Смит. Как пожелаете.

Ронни ушла, и в комнате появился гример. Пока он работал над ее лицом, Шарлин опять подумала о президенте клуба поклонников. После замечания Ронни ей хотелось видеть женщину еще меньше. Она надеялась, что та хотя бы такая же молодая, как предыдущие. Пожилые пугали Шарлин. Все они выглядели бедными и отчаявшимися. Шарлин могла понять молоденьких девчонок, восхищающихся телевизионными звездами, знала, что для многих из них это просто период взросления. Джан объяснила все это Шарлин. Но пожилые в строгих костюмах и с высокими прическами раздражали ее. Персонал насмехался над такими женщинами. Шарлин знала, как нереально для многих из них иметь что‑ то свое. Она вспоминала свое недавнее прошлое и ежилась. Для большинства ее поклонниц в интересе к ней заключалась вся жизнь, и это наводило на девушку грусть.

Шарлин никогда не заставляла звать себя на площадку дважды. Знала, что ее там ждали. Она открыла дверь, поискала глазами посетительницу, поймала взгляд Ронни, указывающий в направлении ожидающей женщины, затем заметила, как ассистентка режиссера подняла глаза к небу, и благодарно кивнула.

О Боже! Шарлин увидела. Женщина была не только старше других, но еще отличалась яркой, кричащей одеждой. Она помахала Шарлин, когда та стала спускаться по ступенькам, и, казалось, в возбуждении встала на цыпочки. Взглянув на нее повнимательнее, Шарлин заметила, что женщина очень сильно отличается от других. Во всех отношениях. Подойдя поближе, она удивилась тому, что одежда посетительницы даже хуже кричащей, что она выглядит дешевой. У женщины были крашеные желтые волосы, падавшие жесткими жирными локонами ей на плечи. Она была одета в розовую блузку с короткими рукавами, слишком тесную в груди, из‑ за чего одна пуговица оставалась незастегнутой. На ее маленькой желтой юбке имелся разрез, и большой живот переваливался через пояс. У незнакомки не было бровей. Вместо них красовались нарисованные карандашом дуги. Мазки румян на щеках подчеркивали яркость оранжево‑ красной губной помады. Шарлин остановилась перед женщиной, которая сжимала обеими руками мексиканскую соломенную сумку. Едва заметные следы паники появился на ее лице.

Шарлин моргнула пару раз.

Женщина сделала шаг вперед и сказала:

– Привет, детка.

Через секунду Шарлин ответила:

– Здравствуй, мама.

Шарлин сидела с открытой Библией на коленях и читала восхваляющие псалмы. Кому могло присниться два года назад, что она окажется на телевидении, что у них с Дином будет прекрасный дом и что они найдут свою маму? Слава тебе, Господи!

Шарлин умоляла мать пойти к ним домой, но Флора Ли отказывалась.

– В этих тряпках? Девочка, я прекрасно знаю, как я выгляжу. Как драная кошка. Перед тем как увидеть своего мальчика, я хочу принять приличный вид.

Они договорились, что мама освежит себя прямо сейчас, в гримерной, и вместе с дочерью пойдет пообедать.

Шарлин очень хотелось позвонить Дину и сообщить великую новость, но, возможно, так было лучше. Ей представится удобный случай заново узнать свою мать, а затем рассказать про Дина… Ну про то, каким он стал. Милым, но, похоже, не очень сообразительным. Стоило ли рассказывать Флоре о том, что произошло с отцом? Вдруг мама решит, что они должны пойти в полицию? Шарлин никогда и ни с кем не говорила об этом и убеждала Дина тоже молчать. Но нужно ли было обо всем рассказать маме?

Шарлин вздохнула. Частичка счастья исчезла. Ее забрала мама. Шарлин снова заглянула в Библию. Она была уверена, что Бог простит Дина, и сейчас подумала о Флоре Ли. Определенно, она была нежной, великодушной и понимающей. Шарлин увидела под пальцами следующую строку: «В ком нет Бога, тот словно солома, развеянная ветром». «Что это значит? » – подумала она.

Когда мама неуверенно вышла из гримерной, они направились в «Шератон». Это был большой, но не очень роскошный отель. Шарлин надела мешковатое старое платье, которое позаимствовала у Май, большую шляпу и солнцезащитные очки. Волосы она скрыла под шарфом и надеялась, что никто ее не узнает.

– Где мы посидим?

– Здесь очень хорошо, – сказала мама, готовая устроиться в вестибюле.

– Может, не здесь? – Шарлин огляделась по сторонам. – Пойдем туда, где потише.

– Как насчет бара?

– Бара? – Шарлин никогда не ходила в бары.

– Там полумрак и тишина, – напомнила ей Флора Ли.

Они пошли в бар. Шарлин начала с вопросов, которые ей очень хотелось задать.

– Что случилось с тобой сразу после того как ты ушла, мама?

– Я добралась до Эль‑ Каса. Я думала, там можно устроиться. Прекрасный городок Эль‑ Кас. Получила работу на стоянке для грузовиков. Получила место. Затем встретила одного водителя. Надо было бы узнать его получше, но после твоего отца любой мужчина казался хорошим. Он бросил меня в Салеме, Орегон. Оставил без цента. – Флора Ли опустошила тарелочку с орешками и подозвала официантку. – Дорогая, можно еще немного миндаля?

Официантка подошла и заставила себя улыбнуться.

– Что вы закажете?

– Эль «Джинджер», – ответила Шарлин.

– Пиво. – Флора Ли повернулась к Шарлин. – Эти орехи вызывают страшную жажду.

⇐ Предыдущая 34 35 36 37 383940 41 42 43 Следующая ⇒