![]()
|
|||||||
Джанин Фрост 3 страницаМенчерес и Ниггер остались в Лондоне, но с нами летели два вампира: Классики и Зам. Чтобы убить время, я расспросила, как они получили свои прозвища. Классики — абориген, знавший Кости больше двухсот лет, — сказал, что это была любимая игра его приемной дочери. Зам с ухмылкой ответил, что принял эту кличку по глупости. Я не настаивала на подробностях. Стюард высадил нас из салона первыми. Самолет еще даже не подкатил к терминалу. Мы спустились по служебному трапу. Рядом ждал лимузин, а за опустившимся стеклом показалось дядино лицо. Я пару месяцев с ним не виделась и, заметив улыбку на морщинистом лице, поняла, что соскучилась. — Решил устроить вам сюрприз. Кости настороженно огляделся, прежде чем подвести меня к машине. Зам с Классики, пока мы усаживались, кружили рядом, принюхиваясь, как легавые. Потом сели в машину лицом друг к другу. Я не задумываясь обняла Дона, удивив и его, и себя, а отпустив, услышала знакомый голос с переднего сиденья: — Не поцелуешь старого друга, querida? — Хуан? — Я рассмеялась. — Дон взял тебя шофером? — Я бы трактор согласился водить, чтобы тебя увидеть, — ухмыльнулся он, обернувшись к нам. — Мне так не хватало твоего лица, твоей улыбки, твоей круглой пышной... — Езжай, приятель, — оборвал его Кости. — Мы спешим. Дона резкость Кости удивила. Обычно они с Хуаном отлично ладили в пределах иерархии, поскольку в прошлом году именно Кости превратил Хуана и тот принадлежал к его клану. Хуан тоже удивился: он вечно флиртовал со мной, как и с любой женщиной, в пределах прямой видимости, но промолчал. Напоследок послал мне короткую ухмылку и тронул с места. — Я просил предоставить нам надежную незаметную машину, — набросился на моего дядю Кости, — а вы встречаете нас в лимузине у самого трапа. О чем вы думали? Дон потянул себя за бровь: — Подожди две минуты с критикой. — Просто мы оба устали, — объяснила я и подумала для Кости: «Никто не знает, что мы в Штатах. Перестань бросаться на людей! » В то же время я сжала ему руку, обещая, что, когда прибудем на место, нас обоих ожидает что-то приятное. — Я нервничаю, Дон, прости, что наорал, — сказал Кисти, ответно пожав мои пальцы. — И ты извини, Хуан, но окажи мне услугу: сведи комплименты к минимуму. Я сейчас слишком чувствителен к этой теме. — Bueno, pero cual es el problema? — По-английски, — напомнила я Хуану. — Он хочет знать, в чем дело, милая. — Кости откинулся назад и похлопал меня по бедру. — Пристегнись. Не хватало мне только, чтобы ты пострадала в дорожной аварии. Я защелкнула ремень безопасности: — Доволен? Мимо нас прошуршал черный лимузин. За ним еще один и еще. Выглянув в заднее стекло, я с изумлением увидела не меньше дюжины лимузинов. Съемочная группа «Мирамакса» наконец получила разрешение на выезд из аэропорта. — Дон напоследок самодовольно закрутил кончик брови. — Бедняги, их задержали. Служба безопасности. Пришлось ждать несколько часов. Кости заулыбался: — Ах ты, хитрый старый паук! — Я, как ты помнишь, навострился ее прятать. — Да уж помню, — недовольно фыркнул Кости. — Не ссорьтесь, — попросила я. Выяснение отношений нам сейчас было совсем ни к чему. Кости сжал мои пальцы: — Не дергайся, милая. Я уже давно на него не сержусь. Вообще-то, он может нам пригодиться. Вот скажи мне, старина, никто из твоих высоколобых не разработал пилюли, от которой перестают видеть сны? Дон мрачно выслушал мое краткое описание истории с Грегором, рассказ о моем возможном отношении к нему и объяснение клички Ночной Хват. К тому времени, как я ответила на все вопросы, прошло два часа и дядя выглядел почти больным. — Хуан, свернешь на следующем съезде, на заправке «Шелл» нас ждет другой транспорт, — распорядился Кости. — Котенок, в твоем распоряжении всего несколько минут. — Я узнаю, нельзя ли подобрать таблетки для Кэт, — опомнившись, пообещал Дон. — Думаю, найдут что-нибудь, что ей поможет. Хуан свернул направо, к заправке «Шелл». — Ну, вот мы и на месте. Хуан, vaya con Dios[4], а ты, Дон, — Кости протянул ему руку, — береги себя. Дон встряхнул протянутую руку: — Я немедленно прикажу заняться разработкой таблеток. Я обняла дядю на прощание, хотя мы оба плохо умели проявлять свои чувства. Но кто знает, когда мы снова увидимся? Кроме матери, Дон был моим единственным родственником. — Спасибо, что составил компанию, Дон. У тебя, верно, все расписание полетело к черту. — Любое свидание можно отложить. — Дядя сжал мне плечо. — Будь осторожна, Кэт. — Обещаю. Первыми из машины вышли Классики с Замом, быстро обошли по периметру территорию заправки, поднятыми вверх большими пальцами показали, что все чисто. Кости прошел к бордовому внедорожнику, поздоровался с водителем. Значит, это наша новая машина. Я вышла и подошла к водительскому окну: — Не обнимешь меня, дружище? Хуан, оставив машину с включенным мотором, выбрался наружу и заключил меня в медвежьи объятия, не забыв облапать задницу. — Hombre не в настроении, — шепнул он мне. — Просто не выспался. Все наладится. — Котенок... — Кости притопывал ногой, — мы здесь как на ладони. Не задерживайся. — Хорошо. — Я улыбнулась Хуану. — Не попади в беду. — И ты, querida. Я направилась к двери с надписью «женский», предупредив Кости, что стеречь дверь не обязательно. Внутри было, прямо скажем, похабно, но мне выбирать не приходилось. Единственный способ больше не посещать общественные туалеты — это превратиться в вампира. А раз я сама решила остаться полукровкой, то и винить за неудобства приходилось только себя.
Двадцатидвухкилометровый мост к Новому Орлеану мы проехали уже вечером. Я там прежде не бывала: во время моей работы у Дона в том не было надобности. Город удовольствий, может, и не отличатся низким уровнем преступности, но, как ни удивительно, преступления там совершали люди без примеси нехороших вампиров и вурдалаков. Кости за пять часов пути от Талахасси к Новому Орлеану ни разу не вздремнул. Думаю, боялся с меня глаза спустить из опасения, что и я закемарю. Машину вел Классики, а Зам помещался рядом. Уже на мосту я наконец спросила, что нам понадобилось в прославленном городе. — Мне нужно поговорить с королевой Нового Орлеана, — ответил Кости. — Если положение с Грегором обострится, она окажется сильной союзницей, однако она не выносит, когда ее просят о помощи по телефону. — Еще одна королева? В Европе августейших особ было меньше, чем неумерших. Он искоса глянул на меня: — Королева Нового Орлеана — Мари Лаво, хотя теперь ее называют просто «ее величество». Она — одна из самых могущественных в расе вурдалаков. Слухи о вуду? Никакие это не слухи, милая. Мне все это не понравилось. Последняя известная мне королева с мистическими способностями чуть нас всех не прикончила. Лично меня женщины пугают больше, чем мужчины. — А не опасно ли с ней встречаться, если она так углублена в темное искусство и тому подобное? — Мари соблюдает строгий этикет. Если она соглашается тебя принять, тебе гарантирована безопасность по пути к ней и обратно и во время самого визита. Она может предупредить, что после убьет тебя при первой возможности, но отпустит целым и невредимым. Потом, конечно, лучше убираться без задержки. — Может, она и вежливая хозяйка, а как насчет остального населения, лишенного пульса? Знаешь: «Извините, ваше величество, я тут укокошил пару туристов»? Кости угрюмо хмыкнул: — С Мари «извините» не пройдет. Если она нас поддержит, никто не посмеет задеть нас на ее территории. Даже Грегор. — Мы остановимся в отеле? — У меня там есть дом, хотя я им теперь редко пользуюсь. Там живет старый друг, присматривает за порядком. Не знаю точно, насколько нам придется задержаться, поскольку встреча с Мари еще не назначена. Мари предпочитает, чтобы люди, которых она желает увидеть, были под рукой. Улицы становились уже. На подъезде к Французскому кварталу все они были с односторонним движением. Штукатурку и бетон сменили кирпич и камень, и народ как будто состарился в одночасье. Однако самим поразительная особенность не имела ничего общего с архитектурой. — Кости... — Я недоверчиво вертела головой. — Господи, ты на них посмотри. У него дрогнули уголки губ. — Хороши, да? Не заводи с ними разговоров, заговорят насмерть. Призраки здесь кишмя кишели. Парили над крышами, прогуливались по тротуару, сидели на лавочках рядом (или поверх) ничего не подозревающих туристов. На красный свет мы остановились рядом с экскурсией, посвященной, как ни смешно, истории новоорлеанских призраков. Я подслушала, как пара духов критикует ошибки в рассказе гида. Один из них так воспламенился, что шнырял сквозь брюхо экскурсовода, вызывая у того постоянную отрыжку. Бедняга небось решил, что страдает несварением. А на самом деле он заполучил взбешенного призрака в желудке. Я и прежде видала призраков, но не в таком количестве. Вибрации этого места ощущались даже из машины, и призраки казались здесь очень уместными. — Как красиво, — выговорила наконец я. — Я в восторге. Улыбка смягчила напряженное лицо Кости. — А, я так и думал, что тебе понравится, Котенок. Наш внедорожник остановился на перекрестке в самой шумной части Нового Орлеана. Кости выскочил наружу, обошел машину и открыл мне дверь. — Мы на месте. Вдоль улицы тянулись ряды городских особняков, но парадные двери были редки. — Такая здесь архитектура, — отозвался на мой мысленный вопрос Кости. Классики тем временем отвел машину, а Зам остался с нами. — У креольских семей была такая мода. В дом входят сбоку. Он через ворота вошел в узкий переулок и открыл дверь в стене. Я последовала за ним и поразилась, какой блестящей оказалась обстановка в сравнении с довольно потрепанным фасадом. — Лиза, — окликнул Кости, — мы прибыли. Я, нацепив вежливую улыбку, обернулась к спускавшейся по лестнице девушке. — Как приятно вас видеть, cherie, — заговорила она с легким акцентом. — Гм... — Я протянула руку, а на ответе споткнулась. Лиза была из вурдалаков, она, может, много старше меня, но, Господи, по человеческому счету ей не дашь больше четырнадцати. Ладонь у нее была тонкая и нежная, как и вся фигурка. Рост пять футов два дюйма с округлением, и весит не больше девяноста фунтов в мокром виде. Черные волосы, качнувшиеся, когда она шагнула навстречу Кости, казались слишком тяжелыми для нее. — Mon cher... Одного взгляда на ее лицо, когда она смотрела на него, хватило, чтобы подтвердить все мои подозрения об их прежних отношениях. «Ты свинья, Кости. Всегда это подозревала, а теперь абсолютно уверена». Кости обнял девушку. Лиза почти скрылась в его объятиях, но я все же видела ее лицо. Его освещала безмятежная улыбка. Только сейчас я заметила, какая она хорошенькая. Он ее отпустил, и Лиза обернулась ко мне: — Я приготовила для тебя еду, Кэт, и кофе. Я правильно догадалась, что ты предпочитаешь с кофеином? — Да, и побольше. — Не будь я такой усталой, уже врезала бы Кости. Она выглядела слишком молодой для фильмов для взрослых. — Спасибо. Мне все хотелось попросить Лизу присесть, пока ее не сдул сквозняк из кондиционера. Обычно к женщинам Кости я испытывала неприязнь, но Лизу мне хотелось защитить, как это ни глупо. Во-первых, будучи мертвой, она не нуждалась в моей защите. Во-вторых, судя по ее лицу, она была влюблена в Кости. «Педофил! » — Лиза, будь добра, скажи Кэт, в каком возрасте ты превратилась, — попросил Кости, взглянув в мою сторону. — Меня вот-вот прибьют по недоразумению. Она застенчиво рассмеялась: — Мне было семнадцать. Думаю, будь я человеком, про меня сказали бы, что я «поздно расцвела». — О! — Ну и в наше время это не извращение, а судя по вибрациям Лизы, при ее жизни это было абсолютно законно. — А почему тебе было не подождать с превращением? Ее лицо затуманилось. — Нельзя было. Меня отравили, я уже умирала. Я только потому сейчас здесь, что в тот день выпила вампирской крови. Родные отправили меня домой для похорон. Когда тело прибыло, Кости взломал мою гробницу и поднял меня как гуля. — О! — Теперь я готова была почувствовать себя стервой. — Прости. Кто бы это ни сделал, надеюсь, они долго умирали. Лиза грустно улыбнулась: — Это вышло случайно. Доктор дал мне яд, считая его лекарством. Медицина далеко ушла с тысяча восемьсот тридцать первого года. — Кстати, о медицине, надо бы позвонить Дону. Может, у него для меня что-нибудь есть. — Ты больна? — удивилась Лиза. — Здорова, — ответил Кости. — Слухи о Грегоре сюда еще не добрались? Лиза стрельнула в меня взглядом: — Добрались. — Ну вот, — совсем устало произнес Кости. — Значит, и Мари уже слышала. Он шагнул к телефону и стал нажимать кнопки. Спустя несколько секунд он заговорил на языке, сильно напоминавшем французский. Креольский? Я, конечно, не разобрала ни слова. — Он объясняет, кто он, и просит об аудиенции ее величества, — перевела Лиза, угадав мое замешательство. — Говорит, что должен попасть к ней как можно скорее... кажется, его просили подождать... Кости помолчал, отбивая секунды пальцами, и снова заговорил: — Да... да... — Он согласился подождать, пока ему перезвонят. Кости повесил трубку. — Мне нечего добавить. Теперь можешь позвонить дяде, милая. Только со своего сотового, чтобы не занимать линию. Как резко он говорил! Я напомнила себе, что Кости страдает от смены часовых поясов, от недосыпа и основательного стресса. Пока Кости излагал Лизе подробности насчет Грегора, я набрала номер Дона. Повесив трубку, я располагала сведениями о дозировке и обещанием отправить лекарство немедленно. — Дон для меня что-то нашел, — сразу сказала я. — Считается, что это средство вышибет меня из бодрствования сразу в глубокий сон, минуя фазу быстрого сна. Но оно действует всего семь часов, потом тебе придется дать мне кровь, чтобы разбудить. Тогда я не перейду в быстрый сон, когда его действие кончится. Кости расслабился всем телом. — Рад, что не убил его при первой встрече, как собирался. Отличная новость, Котенок. Думаю, мне не хватило бы выдержки наблюдать, как ты засыпаешь, и гадать, не пропадешь ли во сне. В его голосе было столько чувства, что мое недавнее раздражение как рукой сняло. Поменяйся мы местами, если бы Кости рисковал исчезнуть, я бы тоже кипятком писала. — Никуда я не денусь, — сказала я, обнимая его. У Лизы зазвонил телефон.
Я бродила по особняку, дивясь простору. Роскошная обстановка, чугунные кованые балкончики, три этажа. Яркая роспись стен и старательно закрашенная побелкой плесень. Все ванны, какие я видела, оказались мраморными. Одним словом, богато и со вкусом, и в то же время не боишься присесть на кресло восемнадцатого века. Среди следов женской руки прорывалось влияние Кости. Коллекция серебряных ножей. Уютные мягкие кушетки. Понятно, времени на наблюдения у меня хватало. Кости отправился к Мари без меня. Услышав, что он едет один, я так разбушевалась, что Лиза в страхе выскочила из комнаты. Кости молча вынес мою ярость, дождался, пока я выдохнусь, и наотрез отказался взять меня с собой. Отговорился тем, что мое присутствие отвлечет Мари от дела, еще какой-то ерундой. Я ни на минуту ему не поверила. Просто Кости опять норовит меня защищать. Раз он меня не берет, значит, что бы ни говорилось о «гарантии безопасности», дело опасное. Но ничего не поделаешь, оставалось либо вцепиться в него, когда ему пора было выходить, либо пригрозить сквитаться позже. Я выбрала второе. И вот я, набродившись по дому, забралась в ванну на львиных лапах. Потом накинула кружевной халат и снова пустилась странствовать по комнатам в поисках прачечной и сушилки. Сменной одежды у меня не было, а в Лизину я не влезла бы. И для покупок было слишком рано. В три часа ночи все закрыто, кроме баров. Кости вернулся под утро. Вошел в дверь, задергался, увидев меня и Лизу. Мы сидели на полу, и я заплетала ей волосы. Пока его не было, мы с Лизой заключили союз. Она оказалась по-настоящему славной, и я сразу ее полюбила. На Кости я бросила единственный пронзительный, как луч лазера, взгляд и снова принялась возиться с прядями Лизы, не показывая, что обмякла от облегчения. — У тебя великолепные волосы. Такие густые. Их бы отрастить до пят. — Вижу, вы поладили, — с легким удивлением проворил Кости. — Ты не хочешь спросить, как все прошло, Котенок? — Ты поднимался по лестнице, не прыгая через ступеньку, — отозвалась я, — и не рявкнул, чтобы мчалась в машину, значит, ее величество не предупредила тебя о том, что охотничий сезон открыт. Я права? Он скривил губы: — Вижу, ты еще злишься. Тогда тебе будет приятно услышать: Мари хочет с тобой встретиться, а меня при этом свидании не будет. Я самодовольно хихикнула: — Господи, Кости, представляю, как ты спорил до посинения. Черт, я ее заранее люблю! — Так и думал, что ты будешь довольна. — По его лицу было заметно, что он не видит тут ничего смешного. — Мне как, оставить вас плести косы и отправиться в постель? Ты, кажется, предпочитаешь Лизу моему обществу. — Ага, не нравится, когда приходится сидеть и крутить пальцами, пока кто-то, кого ты любишь, рискует собой? — заметила я, нисколько не чувствуя себя виноватой. — Я не радовался идее оставить тебя дома, — огрызнулся Кости, — а ты чуть не кудахчешь от мысли поступить так же со мной. Лиза только и успевала крутить головой от одного к другому. Мне не так легко было удержать в руке три пряди ее волос. — Тебе все равно было, что я чувствовала, лишь бы сидела дома, — взвилась я, выплескивая напряжение последних дней. — Так что, не спорю, я рада случаю отыграться. Вероятно, это мелочность. — Это сучье злопамятство! — рявкнул Кости, нависая над нами. — Что ты на это скажешь? Я выпустила волосы Лизы и вскочила. — Стало быть, без перчаток, а? Скажу, что рыбак рыбака видит издалека. В чем дело? Бесишься, что сколько ни любезничал с Мари, высунув что надо в память о прежних временах, а своего не добился? — Могу тебя уведомить, что Мари я ни разу не нажаривал. — Кости буквально ткнул меня пальцем в грудь. Лиза поспешно юркнула в сторону, чтобы не попасть между нами. Я с изумлением опустила взгляд на его палец: — Убери его сейчас же, не то лишишься пальца! Он с откровенным вызовом вскинул бровь: — Ну, попробуй, милая! Сам напросился... Мой кулак врезался ему в челюсть. От второго удара Кости увернулся и снова ткнул меня в грудь: — Это все, на что ты способна? Слабовато. «Ах так, миленький?! » Я перехватила его запястье и вывернула, в то же время лягнув в бедро, чтобы лишить равновесия. Но он был слишком проворен и уклонился от удара. Затем легонько потянул на себя, и я распласталась ничком на кушетке. Лиза испуганно проблеяла: — Перестаньте, пожалуйста. Я ее не слушала. И Кости тоже. Я взметнулась на ноги с колотящимся сердцем. Какое счастье: спустить немного пара в драке. Судя по зеленому блеску в глазах, Кости тоже был не прочь поиграть. Однако для полной уверенности... — Ты точно хочешь грубой игры? — спросила я, заблокировав свои намерения. В его улыбке, когда он подпустил меня к себе, было самодовольство, издевка и похоть. — Почему бы и нет? Я выигрываю. Я улыбнулась в ответ. И вбила кулак ему в живот. «Пользуйся всеми нечестными приемами», — поучал меня Кости много лет назад. Кто скажет, что я плохо училась? Но Кости, вместо того чтобы сложиться пополам, как я ожидала, легко перебросил меня через плечо. Столкновение с потолком выбило из меня дух. У меня оказалась доля секунды, чтобы стряхнуть побелку с макушки, а потом он полетел на меня — и провалился в пустоту. Я перекатилась, едва коснувшись пола, и, поднимаясь, уронила кофейный столик. Кости мгновенно настиг меня. Мой взгляд уперся в победную улыбку, когда он всем весом притиснул меня к полу. Верх халата разошелся, открыв мою грудь, которая терлась о его рубашку, когда я извивалась в попытке вырваться. Он опустил взгляд, провел по губам языком. — Сдаешься? Сердце у меня возбужденно стучало, и мне страшно хотелось согнать с его лица эту надменную усмешку. Кости оставил мои руки свободными, и напрасно. — Еще нет. Пошарив у себя за спиной, я ухватила первое, что попалось. И занесла над головой Кости. Мраморный кофейный столик раскололся о его голову на крупные куски. От удара Кости потерял ориентацию, и я этим воспользовалась. Вывернулась из-под него и готова была увенчать свою победу, когда почувствовала, что две стальные ленты врезались мне в лодыжки. Я вырывалась, но он держал крепко, стряхивая с себя мраморную крошку. В пределах досягаемости остался только оловянный поднос. Я дотянулась до него и потрясла им, как оружием. — Он будет следующим, — предупредила я. Кости, не выпуская моих щиколоток, подмигнул мне. Я оглянулась и увидела, что Лиза, забившись в дальний угол, в ужасе зажимает рот ладонью. Зам и Классики мялись у двери, не зная, что предпринять. И тут я вдруг расхохоталась. У Кости дернулся уголок губ. Лиза вылупила глаза и захихикала. Она смеялась все громче, вместе со мной, Кости выпустил мои ноги, и скоро все мы хохотали до упаду. Кости вытряхивал из волос мрамор. — Черт побери, Котенок, вот уж никак не ждал, что мне задаст взбучку собственная мебель. Представляешь, у меня искры из глаз посыпались! Я присела рядом с ним, расчесала пальцами его волосы, вытряхивая последние осколки. В глазах у него загорелся зеленый огонь, смешок застрял в горле. Он притянул меня к себе и поцеловал. Губы его были твердыми, требовали ответа. Адреналин во мне превратился во что-то другое, и я обхватила Кости с такой же жадностью. Я еще успела услышать, как хлопнула дверь за поспешно отступающими зрителями, а потом он всем телом прижал меня к полу. — Давно мы с тобой не схватывались, — прошептал Кости, скользя губами по моему горлу. — Я и забыл, как это здорово. Его рука беспрепятственно гладила мое бедро, не встречая никаких преград: под халат я так ничего и не надела. Когда его пальцы забрались между бедрами, у меня вырвался первобытный звук. — Кажется, тебе тоже понравилось, — шептал он. Я вцепилась в его рубашку и, не замечая обломков мрамора вокруг, обхватила ногами. — Ты мне нужен. Я не стала говорить, как желала его, как ненавидела расстояние, разделившее нас в последние дни. Сейчас мне хотелось одного: быть поближе к нему. Поверить, что все наладится, какое бы безумие ни творилось. Он придвинул меня к кушетке, сдернул брюки. Я застонала от наслаждения при первом толчке, вцепилась зубами ему в плечо, чтобы не закричать от счастья. Кости прижал к себе мою голову, входя все глубже. — Сильнее, — попросил он. Я прокусила кожу, проглотила кровь. Ранка закрылась, едва я отстранилась, чтобы поцеловать его. Он накрыл мой рот своим, лишив меня дыхания силой поцелуя. — Люблю, когда ты меня кусаешь, — прорычал Кости, когда я вырвалась, чтобы глотнуть воздух. Я крепче вцепилась в него, воткнула ногти в спину. — Покажи, как любишь. У него вырвался тихий смешок, и он задвигался быстрее. — Я и собирался.
Кости разбудил меня кофе с булочками, а потом мы еще повалялись в постели. Обиды между нами забылись, по крайней мере на время. Встреча с Мари была назначена на эту ночь, так что мы еще числились в списке гостей и могли спокойно расхаживать по городу. Воспользовавшись безопасностью, мы совершили тур по Французскому кварталу. В жаркую августовскую погоду жакет мне не понадобился, зато я надела темные очки. Кости провел меня от Бурбон-стрит к Джексон-сквер, а затем к собору Святого Луи, который походил на те церкви, что мы успели повидать в Париже. Потом мы задержались у кузницы Лафитта старейшего здания квартала. Попивая джин с тоником, я взглянула на подсевшего к нам призрака. — Вали отсюда, приятель, — бросил ему Кости. — Так я говорю, милая, во время Великого пожара... [5] — Какая жалкая справедливость в том, что с духами беседуют только психи, — пробормотал дух. — Ни вампир, ни гуль даже «добрый день» не скажут. Кости поморщился: — Ладно, добрый день, и катись. — Она не поймет, с кем ты говоришь. — Призрак кивнул в мою сторону. — Решит, что ты чокнулся и... — Я тебя вижу, — перебила я. Если нечто полупрозрачное может иметь бледный вид, это был тот самый случай. Глаза, возможно бывшие прежде голубыми, сощурились. — Ты не похожа на тронутую, — укорил он. — Хочешь сказать, на сумасшедшую? Обо мне многое можно сказать, только не это. А тебе не кажется невежливым плюхнуться рядом и вмешаться в разговор? Даже не извинился. — Котенок, я же предупреждал, не заговаривай с духами, — вздохнул Кости. — Я не ждал, что вы со мной заговорите, — заулыбался призрак. — Неумершие, — он кивнул на Кости, — нас просто не замечают. Они среди тех немногих, кто может нас видеть, но мы их не интересуем. Это было сказано с такой обидой, что я похлопала бы его по плечу, будь он поплотнее. А так обошлась сочувственной улыбкой. — Как тебя зовут? Я — Кэт. Он поклонился, уйдя головой сквозь стол: — Я — Фабиан дю Брак. Родился в тысяча восемьсот семьдесят седьмом, скончался в тысяча девятьсот двадцать втором. Кости откинулся на стуле. — Фабиан, счастливы познакомиться. А теперь, если ты не возражаешь, мы заняты. — Ты — Кости, — провозгласил призрак. — Я тебя раньше видел. Ты всегда слишком занят, чтобы с нами поговорить. — Все верно, дух ты любопытный... — Кости, — я потянула его за рукав, — он тебя знает. — Котенок, при чем тут... — Его голос прервался, когда до него дошел мой мысленный крик. Тогда он улыбнулся и все внимание переключил на призрака. — А, приятель, а ведь ты прав. Мне иной раз приходится напоминать о манерах. Говоришь, ты с тысяча восемьсот семьдесят седьмого года? Помню я тысяча восемьсот семьдесят седьмой. Хорошее было время, а? Кости не преуменьшал, называя духов болтливыми. Фабиан пустился разглагольствовать о былых временах, о недостатках современной культуры, о любимых президентах и о переменах в Луизиане. Прямо ходячая энциклопедия. Поразительно, сколько всякой всячины скопило это привидение. Например, новости о недавнем притоке в Новый Орлеан нездешних гулей. Об их тайных сборищах. То и дело проскальзывало имя Грегора и слухи об угрозе роду вурдалаком. — Грегор и гули? — встрял в рассказ Кости. — А еще о чем они говорят? Фабиан бросил на него острый взгляд: — Не хочу больше оставаться в забвении. — И не останешься, — заверил Кости. — У меня отличная память. Я тебя навеки запомню. — Я не о том говорю. Тут я чуть ли не впервые вмешалась в их беседу. Черт, рассуждения о преимуществах начала двадцатого века, сетования на автомобили, вытеснившие лошадей, и воспоминания о том, каким сладким был воздух до появления минерального горючего, были миг недоступны. Но последнюю часть я поняла. — Фабиану нужно общество, — сказала я. — Он одинок. Ты это имел в виду, да? — Да. — Может, это был отблеск солнечного света, но казалось, в глазах призрака блеснули слезы. — Мне нужен дом. О, я понимаю, что настоящей семьи у меня уже не будет, но хочется кому-то принадлежать. Есть вещи, которые никогда не меняются. Потребность в дружбе не уходит со смертью. Кости сдержанно поморщился: — Подбираешь бродяжек, Котенок? Тогда несколько условий. И нарушение их, Фабиан, приведет к немедленному изгнанию с помощью самого опытного экзорциста, какого я сумею найти. Ясно? — Слушаю. — Фабиан старательно изображал равнодушие, но от возбуждения весь так и мерцал. — Прежде всего, никаких разговоров о моей жене и о моих людях с живыми, мертвыми, неумершими и прочими. Дошло? — Согласен, — мотнул головой Фабиан. — И ты должен соблюдать приличия, как если бы был настоящим парнем. Если ты считаешь, что призраку позволителен вуайеризм, ты ошибаешься. Возмущенное фырканье. — Я извиняю столь несправедливое подозрение только ввиду развращенности, присущей современному обществу! — Это «да»? — рассмеялась я. — Да. — Хорошо. — Кости хрустнул костяшками пальцев. — И еще: не хвастаться, как хорошо ты устроился. Мне не нужна свита бездомных духов. Ни словечка, понял? — Безусловно. — Тогда — договорились, Фабиан дю Брак. Я никогда ни у кого не видела более счастливой улыбки. Кости встал, и я, допив последний глоток, последовала его примеру. — Ладно, Фабиан, ты теперь из моих. Думаю, это не лучшее место, какое ты мог найти, но, пока ты соблюдаешь соглашение, искать новый дом тебе не придется. Мы вышли из дворика кафе и направились домой. Призрак волочился за нами, уцепившись за мое плечо.
Кости велел мне надеть сапоги. Я сначала подумала — для оружия, но в новеньких кожаных голенищах не было ничего, кроме моих ног. Остальные обновы состояли из пары брюк цвета ночной синевы и белой блузы. Никаких украшений, кроме обручального кольца. Лиза хотела сделать мне прическу, но я отказалась. Не на вечеринку собралась, а на дипломатические переговоры.
|
|||||||
|