Дневник Жены

14 марта

... Утром, в отсутствие мужа, пришла Тосико. «Мама, нам надо поговорить», – сказала она с озабоченным выражением лица. Я спросила, в чем дело. «Вчера у Кимуры я видела фотографии», – она впилась в меня глазами. Я не поняла, что она имеет в виду, и попросила объяснений. «Мама, что бы там ни было, я на твоей стороне, поверь! » Кимура обещал ей одолжить книгу на французском языке, и вчера она, случайно проходя мимо, зашла к нему. Его не оказалось дома, но она все равно вошла и взяла книгу с полки. Внутри было вложено несколько фотокарточек «Мама, что все это значит? » – спросила она. «Я ничего не понимаю», – сказала я. «Почему ты от меня скрываешь? » – вспылила она. Туту меня возникло подозрение, что это те же самые фотографии, что давеча видела вклеенными в дневник мужа, и что, как и предполагала, на них снята я в непристойных позах. Но я не нашлась, как объяснить это дочери, и медлила с ответом. Видно, Тосико думает, что за всем этим скрывается что‑ то гораздо более зловещее и серьезное. Для нее фотографии – недвусмысленное доказательство того, что между мной и Кимурой существует безнравственная связь. Мне следовало сразу постараться прояснить ситуацию, ради мужа, ради Кимуры, ради меня самой, но, даже если бы я раскрыла все, как есть, не уверена, что Тосико бы мне поверила. Немного подумав, я сказала так: «В это трудно поверить, но я только сейчас от тебя узнала о существовании фотографий, на которых я снята в постыдном виде. Если они действительно существуют, меня снимал твой отец, когда я спала. Кимура здесь ни при чем, просто папа попросил его проявить пленку. Между мной и Кимурой решительно ничего нет. Зачем папа меня усыпил, зачем сделал эти фотографии, почему не стал проявлять сам и отдал Кимуре – как и обо всем прочем, я могу только догадываться. Мне стыдно обсуждать это даже со своей собственной дочерью. Пожалуйста, больше не спрашивай меня ни о чем. Все это произошло по воле твоего отца, я же считаю своим супружеским долгом во всем ему повиноваться, поверь, я всего лишь исполняю его желание, как бы мне ни было неприятно. Возможно, тебе нелегко понять, но твоя мать воспитана в понятиях старинной супружеской добродетели и не может поступить иначе. Если твоего отца так услаждают фотографии моего обнаженного тела, я, подавив стыд, встану перед камерой, тем более что меня снимает мой муж, а не какой‑ то чужой мне человек». – «Мама, мама, ты это искренне? » – поразилась Тосико. «Да», – сказала я. «Тогда, мама, я тебя презираю! » – крикнула она с гневом. Мне было так приятно злить Тосико, что я, кажется, несколько переборщила. «Получается, мама – образец женской добродетели! » – процедила Тосико с холодной, презрительной улыбкой. Должно быть, ей казались невероятно странными мотивы, побудившие отца доверить пленку Кимуре, она принялась обвинять его в том, что он беспричинно унижает меня и мучит Кимуру. «Я не хочу, – оборвала я ее, – чтобы моя дочь вмешивалась в это. Ты говоришь, что твой отец меня унизил, но что здесь унизительного? Я смотрю на это иначе. Твой отец продолжает страстно меня любить. Вероятно, он всего лишь хотел удостовериться, что у меня, несмотря на возраст, тело по‑ прежнему молодое и красивое. Может быть, это немного болезненное желание, но я могу его понять». Я чувствовала необходимость заступиться за мужа, поэтому постаралась как можно искуснее, как можно ловчее выразить то, что мне так трудно дается выговорить. Муж, который наверняка читает мой дневник, должен оценить, каких усилий мне стоило его защитить. «Что‑ то не очень верится, – сказала Тосико. – Зная, как Кимура к тебе относится, отец поступил жестоко». Я на это ничего не ответила. Тосико сказала, что невозможно объяснить простой забывчивостью то, что Кимура положил фотографии в книгу, «это не похоже на господина Кимуру», он поступил умышленно, видать, ей тоже отведена какая‑ то роль. Тут она пустилась рассуждать, как она понимает Кимуру, но воздержусь об этом писать, так будет лучше – для мужа...

⇐ Предыдущая 12 13 14 15 161718 19 20 21 Следующая ⇒