ОТ АВТОРА 2 страница

– Доброе утро, госпожа Джессика, – сказал он тихим голосом, – Вы это продаете? Для вас не нашлось мужа, чтобы кормить вас?

Мужчины за столом в другом конце комнаты начали посмеиваться. Джессика была настолько хороша, что никто из присутствующих не избежал ее чар. Кто‑ то предлагал ей выйти за него замуж после того, как загонял в гроб жену непрестанным рождением детей, или просил ее руки для сына либо родственника, либо еще кого‑ то, мечтавшего заполучить Джессику. А вот теперь нашелся мужчина, который намекает, что ее никто не хочет.

– Я и сама могу позаботиться о себе, – попыталась парировать Джессика, гордо выпрямляясь. – Мне еще только не хватает, чтобы какой‑ то там муж путался у меня под ногами. Ни один мужчина не будет мне указывать, что мне делать и как.

Александр улыбнулся ей.

– Я вижу. – И оглядел Джессику сверху донизу. Давным‑ давно она убедилась, как неудобно управляться даже с ее маленькой лодкой в длинной юбке. И она приспособила для своих нужд костюм моряка. Она носила широкие матросские штаны, заправленные в высокие, до колен, сапоги, просторную блузу и незастегнутый жилет. Хотя у нее была тонкая талия и ей приходилось туго перепоясываться, чтобы штаны не спадали, в целом она была одета, как большинство мужчин Уорбрука. – Скажите мне, – продолжал Алекс ровным, спокойным голосом, – вы все еще хотите выяснить имя моего портного?

Шутка была встречена горячим одобрением присутствующих мужчин, может, большим, чем того заслуживала на самом деле. Но они дружно хохотали. Потому что многие из них видели, как Джессика шла по пристани, покачивая бедрами так, что у них слюнки текли. Даже мужская одежда не могла скрыть достоинств, о которых любая женщина только могла мечтать.

Элеонора вмешалась, прежде чем раздалась очередная насмешка:

– Спасибо тебе за устриц. Может, ты принесешь днем немного трески?

Джессика молча кивнула, рассерженная, что Алекс заставил мужчин смеяться над нею. Какое‑ то мгновение она пристально смотрела на Александра, даже не удостоив вниманием мужчин вокруг, продолжавших старательно хохотать, наслаждаясь ее унижением, потом резко повернулась на каблуках и вышла из дома.

Элеонора подхватила почти нетронутую тарелку Александра, которую он при всем желании не смог бы опустошить и наполовину, с неудовольствием посмотрела на него, но не сказала ни слова. В конце концов, он был сыном ее хозяина. И обратилась к Николаю, который скучал возле двери, подпирая притолоку:

– Вынеси это свиньям. И поторопись! Ник раскрыл было рот, собираясь сказать что‑ то, и… снова закрыл. В его глазах запрыгали черти.

– Да, мэм, – выговорил он. – Я с женщинами не связываюсь.

Комната буквально взорвалась хохотом, и на минуту Алекс вновь ощутил себя частью того целого, что было его домом, а не тем чужаком, которого из него пытались сделать.

Но их смех стих, как только Александр поднялся, точнее, попытался встать. Он забыл о своем накладном животе и не замедлил застрять между стулом и краем стола. При этом он сильно дернул плечом и потревожил свою едва начавшую затягиваться рану. Испытывая одновременно и боль, и смущение от собственной неуклюжести, Алекс выбрался из‑ за стола.

Если он видел в этом и смешную сторону, то остальным зрелище казалось жалким.

Александр понял это по их глазам. Отвернувшись, чтобы скрыть гнев, он вышел из комнаты. Настало время встретиться с Джоном Питманом.

Он оказался именно там, где Алекс и думал его встретить, – в конторе, которая исправно служила трем поколениям Монтгомери. Питман был приземистым, коренастым коротышкой с из‑, рядно поредевшей шевелюрой, так что определить, где у него кончался лоб и начиналась лысина, было трудно. Алекс не видел его лица, так как Питман зарылся в бухгалтерские книги, разложенные по всему столу. Прежде чем он оторвался от своего занятия, Алекс быстро оглядел комнату и заметил новшества. Со стен исчезли два портрета предков семьи Монтгомери, а на шкафчике, раньше принадлежавшем его матери, красовался здоровенный замок. Похоже, Питман намеревался обосноваться здесь надолго.

– Гх‑ гх, – покашлял Алекс, прочищая горло.

Питман поднял голову.

И Алекс увидел его глаза. Они, казалось, проникали в душу – большие, яркие, горящие, как два черных бриллианта. Этот человек способен на все, подумал Алекс, как хорошее так и плохое.

Джон Питман смерил его оценивающим взглядом, сопоставляя то, что прежде слышал об этом Монтгомери, с тем, что теперь видел перед собой.

Алекс подумал: если он хочет оставить в дураках этого человека, то ему придется очень постараться. Он вынул отделанный кружевом шелковый носовой платок.

– Так тепло сегодня, не правда ли? Я почти теряю сознание от жары. – Жеманно виляя бедрами, он просеменил к окну и прислонился к раме, деликатно промакивая пот платком.

Питман откинулся на спинку стула и молча рассматривал Алекса.

Тот посмотрел в окно, но не подал и виду, насколько его позабавил вид Николая, кормившего цыплят. Причем делал он это настолько неуклюже, что добрую половину зерна уносил ветер. К Нику бежала Элеонора, за ней по пятам еще двое из таггертовского выводка.

Алекс посмотрел на Питмана:

– Полагаю, вы мой шурин.

Тому потребовалось время, чтобы ответить.

– Да, он самый.

Алекс отошел от окна и направился к стулу. Он сел, деревянно выпрямив спину и скрестив ноги не менее претенциозно. Во всяком случае, принимая во внимание дополнительные рельефы, он вряд ли был способен на большее.

– А что означают эти разговоры вокруг вас, что вы‑ де обираете жителей Уорбрука? – Он чуть‑ чуть помедлил и посмотрел на Питмана. Да, поистине глаза человека – зеркало души. Алекс почти зримо видел, как Питман что‑ то подсчитывал и прикидывал.

– Я не делаю ничего противозаконного, – сдержанно ответил Питман.

Алекс снял воображаемую пушинку с кружевного манжета, потом посмотрел его на просвет, вытянув руку к окну.

– Хорошие кружева – моя страсть, – сказал он томно‑ задумчиво и вновь обратился к Питману. – Предполагаю, вы женились на этой старой деве, моей сестре, дабы получить доступ к докам и верфям, занимающим восемь тысяч футов, которыми владеют Монтгомери.

Питман ничего не сказал в ответ, но его глаза сверкнули, а рука потянулась к ящику письменного стола. Что же там такое, заинтересованно подумал Алекс. Пистолет?

Алекс капризно произнес усталым голосом смертельно измученного человека:

– Вероятно, нам имеет смысл попытаться понять друг друга. Видите ли, я всегда отличался от прочих Монтгомери, этих шумных, неотесанных мужланов. Я получал удовольствие от музыки, высокой культуры, сидя за столом и наслаждаясь произведениями хорошей кухни, а не на шаткой палубе корабля в компании вонючих матросов. – Алекс передернулся. – Но мой отец, как он сказал, решил сделать из меня «настоящего мужчину» и отослал меня из дома. Деньги быстро кончились, так что я был вынужден возвратиться.

Алекс улыбнулся Питману, но тот продолжал хранить молчание.

– Полагаю, у меня было бы полное право избавить этот кабинет от вашего присутствия, если бы я был одним из моих братцев. – Он указал кивком головы на шкаф. – Наверняка он полон документов, возможно, даже удостоверяющих права собственности, а может, и долговые расписки от имени Монтгомери. И позвольте мне взять на себя смелость предположить, что вы, не стесняясь, использовали средства и документы Монтгомери, то есть соблюдая видимость законности, залезли в карман моего семейства для приумножения своего благосостояния.

Глаза Питмана горели, как угли, казалось, он вот‑ вот набросится на Александра.

– Давайте заключим сделку Я не испытываю ни малейшего желания провести жизнь в этой комнате за перебиранием клочков бумаги, я также не собираюсь вверять свою судьбу морю, где я, как ожидается, должен героически выполнять свои долг, следуя велению сердца и примеру моих высокочтимых братьев. Вы не трогаете земли Монтгомери – Монтгомери никогда не продают свою землю, – платите мне, скажем, двадцать пять процентов с ваших доходов, а я не вмешиваюсь в ваши дела.

Питман недоуменно смотрел на Алекса, из его глаз исчезло прежнее опасное выражение.

– Почему? – было единственным словом, вырвавшимся у него.

– Почему нет? Ради кого мне стараться в этом городе, когда даже собственная сестра не удостоила меня приветствием из‑ за того, что я не являюсь идеальным воплощением имени Монтгомери. И кроме того, мне значительно проще, предоставить вам делать всю работу и получать при этом часть прибыли.

Питман заметно успокоился и убрал руки от ящика стола, но настороженность еще светилась в его глазах.

– Почему вы вернулись? Алекс хохотнул:

– Потому, дорогой друг, что они хотели, чтобы я что‑ нибудь предпринял по вашему поводу.

Питман едва не улыбнулся Алексу в ответ и расслабился еще больше.

– Возможно, мы с вами и сумеем работать вместе.

– О да, полагаю, что сможем. – Алекс продолжал разговор с Питманом в эдакой ленивой манере, надеясь скрыть озабоченность тем, до какой степени Питман посадил семью в долги, насколько глубоко запустил лапы в их состояние и что собирается делать. Должность офицера таможни предоставляла Питману огромные возможности и власть. И в его компетенции было решать, применять ее или нет.

Алекс осторожно пытался выведать у Питмана драгоценные сведения, как вдруг заметил промелькнувшую в верхней части окна перевернутую голову одного из Таггертов, Натаниела Голова показалась всего на мгновение и в ту же секунду исчезла, но Алекс понял, что их подслушивают.

Алекс сделал небрежный жест.

– Сейчас я устал. Вы расскажете мне позже. Думаю прогуляться, а затем соснуть перед ужином. – Он зевнул в платок, молча поднялся и оставил Питмана.

– Ну доберусь я до этого мальчишки. Я ему уши на затылке завяжу, – бормотал Алекс. Он не мог пуститься бегом по коридорам, рискуя разрушить принятый образ, попавшись кому‑ нибудь на глаза. А спешить в облике ленивого увальня затруднительно. Ему было необходимо перехватить Натаниела и выяснить, что тот слышал.

Выбравшись из дома, он постоял некоторое время, размышляя, куда мог побежать мальчишка, если ему грозило наказание. Алекс помнил, как часто ребенком он сам сбегал в лес.

Следуя старой индейской тропой, он вошел в покойный сумрак леса, начинавшегося прямо за домом Монтгомери. Примерно в полумиле тянулась скала, спускавшаяся к маленькому каменистому пляжу, прозванному Бухта Фэрриера. Алекс направился туда.

Он ловко спускался по береговому откосу, легко находя дорогу, как вдруг лицом к лицу столкнулся с подслушавшим их Таггертом и Джессикой в придачу.

– Ты можешь идти, Натаниел, – надменно произнесла Джессика, не сводя глаз с Александра. Каждая черточка ее лица дышала ненавистью.

– Но, Джесс, я не рассказал тебе…

– Натаниел! – сказала она резко, и тот моментально исчез, ящерицей вскарабкавшись на береговую кручу. Через несколько мгновений они слышали лишь его удалявшиеся шаги.

Алекс не хотел начинать разговор первым, надеясь выяснить, как много рассказал ей Натаниел.

– Итак, теперь мы знаем, какие причины привели тебя обратно в Уорбрук. Эти несчастные дураки взаправду подумали, что ты собираешься помочь им. Уж конечно, двадцать пять процентов позволят тебе ходить в кружевах.

Александр старался сохранить бесстрастное выражение лица и не позволить прорваться эмоциям. Похоже, этот чумазый следопыт все ей рассказал. Потрясающая память у этого мальчишки, не говоря уже о слухе. Алекс отвернулся от Джессики, чтобы она не видела его лицо. Во что бы то ни стало он должен уговорить ее удержаться от болтовни. Если разговор с Питманом дойдет до людей, или… Алекс подумал об отце. Он уже инвалид, а эти разговоры сведут его в могилу.

Он с улыбкой повернулся к Джессике:

– Итак, сколько же я должен заплатить тебе за молчание?

– Я не продаюсь за деньги.

Александр смерил Джессику презрительным взглядом и прижал платок к носу, как бы заслоняясь от рыбного запаха, въевшегося в ее одежду.

– Это видно с первого взгляда.

Джессика стала наступать на него. Александр был выше ростом, но с этой слоноподобной фигурой и торчащим, как у буквы " Б", брюхом, силы были почти равны.

– Нет на свете таких ругательств, чтобы назвать тебя, как ты того заслуживаешь. Ты собрался брать деньги у негодяя, разоряющего людей, только потому, что тебе охота ходить в шелках.

Когда Джессика подошла ближе, Алекс забыл и все только что высказанное в его адрес, и то, что хотел удержать ее от дальнейших высказываний подобного рода. Единственное, что занимало его теперь, были глаза Джессики, полные огня и страсти, ее грудь, поднимавшаяся под одеждой всего в нескольких дюймах. Она продолжала кричать и обзывать Алекса словами, которых он раньше не слышал ни от одной женщины, но он их не воспринимал, пребывая в каком‑ то оцепенении. Когда губы Алекса оказались внезапно рядом с губами Джессики, она резко остановилась и отступила. Александр почувствовал, как к нему вернулась способность дышать.

Джессика стояла и смотрела на него, часто и растерянно моргая.

Алекс взял себя в руки и с тоской посмотрел на море. Ему хотелось броситься в воду и охладиться.

– И кого ты думаешь порадовать этой новостью? – спросил он, с трудом отводя взгляд от Джессики. Он был слишком уверен в полной уединенности этого места, чтобы позволить себе такую роскошь.

– Люди в Уорбруке боятся Питмана, потому что он представляет короля и – нет нужды напоминать об этом – английский флот. А ты, ты их совсем не пугаешь. Если они узнают все то, что слышал утром Нат, тебя вымажут в смоле, обваляют в перьях и повесят. Тебе не позволят жить. Им нужен козел отмщения за случившееся с Джосайей.

– Так что ты собираешься делать?

– Если это дойдет до твоего отца, то он не жилец, – она перевела взгляд на покрытый камнями берег. Неподалеку стояла корзина, наполовину нагруженная ракушками венерки. Очевидно, Джессика собирала этих съедобных моллюсков до его появления.

– Может быть, я смогу облегчить тебе принятие решения. – Александр попытался сохранить свои прежние интонации, чтобы она не заметила энергию и желание, излучаемые его телом в этот момент. – Если другие узнают столько, сколько знает твоя сестра, вся семья пострадает. Теперь у вас есть крыша над головой и еда. – Александр пристально рассматривал свои ногти. – И все ваше отродье живо. – Он посмотрел на Джессику.

Что‑ то внутри у него дрогнуло, когда Алекс понял: Джессика поверила его угрозам. Был ли хоть кто‑ нибудь на этом свете, кто знал его всю жизнь и стал бы на его защиту и сказал: «Александр Монтгомери никогда такого не сделает! »

– Ты… ты не осмелишься. Он почти не смотрел в ее сторону, оставив слова Джессики без ответа.

– По сравнению с тобой Питман – ангел Господень. По крайней мере, то, что он делает, он делает для своей страны. А тобой движет обыкновенная жадность. – Джессика резко повернулась и пошла прочь, как вдруг неожиданно закатила Алексу звонкую пощечину. Облако пудры с парика заклубилось в воздухе.

Александр видел приближавшуюся к лицу руку, но даже не сделал попытки остановить Джессику. Любой, кто узнал бы все, что довелось услышать ей сегодня, имел бы полное право поступить так. Алекс с трудом сдержал свой порыв. Ему хотелось подхватить Джессику на руки и поцеловать.

– Мне жаль тебя, – прошептала она. – Мне жалко нас. – Она повернулась, гордо выпрямившись, и начала подниматься наверх к лесу.

Глава 4

Бен Сэмпсон, похоже, потеряет все свое добро. Попомни мои слова, – сказала Элеонора. Они с Джессикой были на кухне Таггертов; Джессика заканчивала с едой, а Элеонора с уборкой.

– Очень может быть, – спокойно ответила Джессика. – А потом снова не упустит свою выгоду. – Накануне вечером она причалила свое суденышко к большому кораблю Бена, только что вернувшемуся из рейса на Ямайку. В то время как она приветствовала Бена и экипаж с возвращением, один из матросов упустил ящик с грузом. Он ударился о палубу, и вскрылось двойное дно, полное контрабандным чаем. – Все, что нужно сейчас Бену, так это двадцать четыре часа времени. Потом он сумеет ускользнуть с товаром в Бостон.

– Если ты заметила, как раскрылся ящик, то сколько еще народу это видело?

– Никто. – Джессика крепко сжала в руке деревянную кружку. – Включая даже вашего драгоценного Александра.

– На что ты намекаешь? Все, что я сказала, так это, что он ест очень немного для такого толстяка, чрезвычайно вежлив и внимателен. Он никогда не доставляет ни мне, ни кому бы то ни было еще лишних хлопот, – проговорила Элеонора, ловко отрубая голову большой пикши.

– Вы о нем ничегошеньки не знаете, – сказала Джесс, думая о разговоре, подслушанном Натаниелом, и о том, что если Бена схватят, а товар конфискуют, это будет выгодно Александру. – Я просто очень хочу, чтобы Адам или Кит вернулись. Они взашей выгонят Питмана из дома – Своего шурина? Чиновника, назначенного на должность королем? Смотри правде в глаза, Джессика. Ты что, собираешься сидеть здесь и бездельничать всю ночь? Мне надо возвращаться к Монтгомери, а тебе отнести эту рыбу миссис Уэнтворт.

Джессика посмотрела на корзину с вычищенной рыбой и усмехнулась:

– До чего ленивые бабы. Госпожа Эбигейль боится, что мужчины станут воротить носы от ее чистеньких белых ручек, если они будут отдавать рыбой.

Элеонора тяжело опустила корзину с рыбой на стол.

– Вот тебе совсем не мешало бы думать немного о том, как ты пахнешь. Теперь давай бери рыбу и не вздумай устроить драку с Эбигейль.

Джессика принялась оправдываться, но Элеонора, не слушая ее, молча направилась к двери. Джесс неохотно подняла корзину с рыбой и побрела к большому дому Уэнтвортов.

Она отдала рыбу миссис Уэнтворт и уже надеялась, что ускользнет, не натолкнувшись на Эби‑ 1ейль, но удача изменила ей едва Джессика открыла заднюю дверь и вышла на террасу.

– Джессика, – услышала она голос Эбигейль, – как приятно тебя видеть.

Джесс знала, это вранье чистой воды.

– Добрый вечер. Похоже, будет хорошая ночь. На небе ни тучи. Не так ли?

Эбби заговорщически подалась вперед.

– Ты слышала про мистера Сэмпсона? Он сегодня привез чай, а в Англию заходить и не думал. Как ты думаешь, мистер Питман узнает?

От изумления Джессика не могла и слова вымолвить Если Эбигейль слышала про чай, то наверняка и Питман.

– Я должна предупредить Бена, – было все, что Джессика с трудом произнесла. Она опрометью сбежала со ступеней террасы За ней по пятам следовала Эбигейль, не желавшая пропустить ничего из происходящего. Неожиданно всадник в черном на большом вороном коне едва не сшиб их.

Обе девушки остановились как вкопанные. Руки Джессики обхватили Эбигейль в невольном защитном жесте.

– Джесс, – спросила Эбби дрожащим от волнения голосом, – на нем была маска?

Джессика не ответила, а бросилась бежать еще быстрее, следуя дорогой всадника в маске, отмеченной еще не успевшей осесть пылью. Эбигейль подхватила юбки, открыв ноги до колен и молясь, чтобы мать или церковный дьякон не увидели ее, и со всех ног припустила за Джессикой Они остановились у дома Бена Сэмпсона. И увидели Бена под прицелом мушкетов шести английских солдат.

– Я понятия не имею, о чем вы говорите, – отпирался Бен. Несмотря на прохладный ночной ветер, по ею лицу текли крупные предательские капли пота – Открывай, именем Джона Питмана, представителя короля, – скомандовал один из солдат и поднял свой мушкет выше.

– Где же тот человек в черном? – прошептала Эбигейль.

Джессика прислушалась к городскому шуму и привычным вечерним звукам.

– Он гам, – прошептала она и посмотрела на деревья позади дома Бена. Она заметила там какое‑ то движение, схватила пухлую руку Эбби и потащила ее за собой под защиту крыльца дома на противоположной стороне улицы. Едва они достигли безопасного места, как разверзся сущий ад.

Из‑ за деревьев всадник в маске выскочил на солдат. За его спиной побрякивала грузилами развернутая рыболовная сеть. На его стороне был элемент неожиданности. Бен и солдаты замерли как громом пораженные. Всадник накинул сеть на четверых солдат и навел пистолет на двух других. На поясе всадника красовался внушительный арсенал разного оружия. Инстинктивно не попавшие в сеть солдаты выпустили мушкеты из рук Барахтавшиеся в сети были все еще вооружены, но забыв про мушкеты, пытались выпутаться.

– Ни у кого в Уорбруке нет контрабандного чая, – сказал всадник, он говорил со странным акцентом, не совсем английским, но и не похожим на установившийся за несколько поколений американский говор.

Эбигейль посмотрела на Джесс и попыталась было возразить что‑ то, но Джессика отрицательно покачала головой.

– Возвращайтесь к вашему хозяину и передайте, что если он снова попытается возвести ложное обвинение, то ему придется отвечать перед Мстителем. – Он швырнул отягощенную свинцовым грузилом веревку сети солдату. – Займись ими. И проваливайте отсюда.

Всадник, назвавшийся Мстителем, поскакал прочь мимо Бена и солдат. Копыта коня стукнули у самых их ног.

Проезжая мимо Эбигейль и Джессики, забравшихся на самый верх крыльца, он резко осадил коня и посмотрел на девушек.

Даже маска, закрывавшая верхнюю часть лица, и низко надвинутая треуголка не могли скрыть красоту Мстителя. Сверкающие черные глаза в прорезях шелковой маски, полный, чувственный рот с красиво очерченными губами. Черная шелковая блуза, панталоны, сапоги великолепно сидели на его мускулистом, широкоплечем теле.

Из груди Эбигейль вырвался глубокий вздох, и она едва не лишилась чувств от взгляда Мстителя. Ноги не держали ее. Джессика подхватила ее под руки и сумела удержать.

Губы Мстителя сложились в улыбку, не усмешку, а именно улыбку, но такую нежную и все. – понимающую, что Эбигейль опять повалилась как подкошенная. На этот раз Джессике потребовалась вся ее сила.

Продолжая улыбаться. Мститель перегнулся с седла, его большая рука скользнула вдоль затылка Эбби и замерла на шее, когда он припал к ее губам в долгом чувственном поцелуе.

Это заставило Бена и солдат почти забыть о причине появления Мстителя. Он сыграл на их романтических чувствах Страдающим от тоски по дому солдатам было уже наплевать, нашли они или нет пресловутый чай у Бена Сэмпсона. Передними было нечто куда более захватывающее. Тот самый Мститель в маске, одетый в черное. Его разыскивают по всей стране, а он – расцеловывает хорошеньких девиц!

Они захлопали в ладоши, когда Мститель поцеловал молодую Госпожу Уэнтворт, и затаили дыхание – он повернулся к мисс Джессике, которая владела мечтами и сердцами всех мужчин и всем им смеялась в лицо.

Джессику изумил странный огонек, блеснувший в глазах этого называвшего себя Мстителем человека, когда он отпустил Эбигейль. Неужели он думает, что она дура вроде Эбби, закатывающая глаза после пары комплиментов любого мужчины?

Как только Мститель приблизился к Джессике, вероятно, намереваясь поцеловать и ее также, она отступила назад, что не вполне ей удалось, так как мешала кулем обвисшая у нее на руках Эбигейль.

– Не прикасайся ко мне, – прошипела Джессика прямо в лицо Мстителю.

Она совершенно не была готова к мгновенной перемене выражения его глаз. Казалось, он почти ненавидел ее в эту минуту.

Остальное произошло в одно мгновение. Только что Джессика стояла на крыльце, поддерживая полубесчувственную Эбигейль, как вдруг, не успев моргнуть, она оказалась переброшенной через седло коня Мстителя.

Все было проделано со столь поразительной скоростью, что боль от ткнувшейся в живот луки седла и грохот падения Эбигейль на крыльце дошли до Джессики одновременно. Она также слышала удалявшийся смех Бена и солдат. Двери в разных концах улицы начали хлопать. Люди выходили из домов, оставив обеденные столы, привлеченные суматохой на улице.

Они были вознаграждены зрелищем всадника на вороном коне, одетого в черное, в черной маске на лице. Он скакал вниз по улице. Причем поперек седла широкой частью вверх лежало нечто, весьма напоминавшее мисс Джессику. За ним следовал эскорт, возглавляемый четырьмя солдатами, наполовину запутавшимися в сети, которую тянули еще двое. Их это, по‑ видимому, ничуть не беспокоило. Солдаты хохотали от души. За солдатами шел Бен Сэмпсон. Он поддерживал еле переставлявшую ватные ноги Эбшейль Уэнтворт. А ниже по улице горожане наблюдали, как миссис Сэмпсон со старшими сыновьями лихорадочно вытаскивали ящики с контрабандой из Бенова чулана.

Никто не имел ни малейшего понятия о том, что, собственно, происходит, но вся улица разразилась смехом, когда всадник в черном сбросил Джессику Таггерт в корыто с грязной водой, по лености оставленное на улице хозяйкой Коффин на ночь.

Джессика выглянула из корыта, моргая и стряхивая воду с лица.

– Соблаговолите извиниться от моего имени перед миссис Коффин за разбитую посудину, – бросил через плечо Мститель, пришпорил коня и был таков, растворившись в черноте ночи.

Слух Джессики терзали раскаты хохота, когда она попыталась выбраться из остатков корыта. Она пыталась сохранить при этом достоинство, но это было не легко. Казалось, весь Уорбрук сбежался сюда поглядеть на нее и посмеяться.

Подняв как можно выше голову, Джессика наконец поднялась. Она прекрасно сознавала, что ее вид в промокшей морской одежде, облепившей тело, станет дополнительным источником веселья.

Из ниоткуда возник Натаниел, взял ее за руку и поддержал. Дорогой, милый Натаниел, подумала Джессика, раскаиваясь за все те многочисленные случаи, когда она грозилась прибить его за безобразные выходки.

– Не смейте смеяться над моей сестрой, – крикнул Натаниел. Но это никого не остановило.

– Отведи меня к Элеоноре, – выдавила Джессика. Нет, она не заплачет. Ничто и никто, никакие обстоятельства на этом свете не заставят ее плакать. Она выпрямила спину, задрала подбородок и постаралась не смотреть по сторонам.

Натаниел по причинам, известным ему одному, привел Джесс не к Элеоноре, а к Мэйеру Монтгомери.

Вся ее энергия ушла на усилие не заплакать, а она просто стояла, довольно глупо разглядывая старшего Монтгомери, на старости лет прикованного к постели. В детстве он был для Джессики существом высшего порядка, а после ранения, стоившего Сэйеру ног, Джесс видела его лишь мельком.

Она с трудом воспринимала рассказ Ната старику о происшедшем. Почему она насквозь мокрая и ее одежда воняет рыбой до небес. И отчего лицо опухло, а веки набрякли невыплаканными слезами.

По мере повествования глаза Мейера округлялись все заметнее. Потом он развел руками:

– Как мужчина я теперь мало на что гожусь. Но у меня есть еще плечо, на котором могут поплакать красивые девушки.

Джессика не заставила себя долго ждать и буквально упала на грудь старого Монтгомери, разрываясь от рыданий.

– Я ему ничего не сделала, – горько сетовала она. – Я его никогда раньше и не видела, какое он имеет право меня целовать?

– Эх, но ведь он тот самый Мститель, – увещевал ее Сэйер, поглаживая по спине, не обращая внимания на крепкий рыбный дух. – Большинство девушек вело бы себя, как Эбигейль.

– Эбигейль идиотка, – возразила Джессика, чуть отстраняясь от него.

– Верно, – улыбнулся Сэйер. – Но чертовски аппетитная. Для поцелуев годится в самый раз.

– Но я… Я хочу сказать… – И Джессика опять расплакалась. – Я не нравлюсь парням, а они мне.

– Нет, ты им нравишься. Они тебя просто боятся. Едва ли кто из них может сделать половину того, что делаешь ты. Они видят, как ты капитанствуешь на своей дырявой лоханке, вытягиваешь и буксируешь якоря и… – Сэйер улыбнулся, – держишь в узде юного Натаниела, и они знают… ты больше мужчина, чем они.

– Мужчина? – ахнула Джессика. – Они считают меня мужчиной?

Старший Монтгомери притянул Джесс к себе, погрузив руки в ее ниспадавшие до талии волосы.

– Ничуть не бывало. Они все знают, что самая красивая девушка, которую они в жизни видели, это ты.

– Но не такая красивая, как Эбигейль, – ответила Джессика, украдкой заглядывая в лицо Сэйеру краешком глаза.

– Эбигейль хороша сейчас, когда ей шестнадцать. Потом ее красота исчезнет. Ты же, моя дорогая, будешь красивой и в сто лет.

– Хотела бы я, чтобы мне стукнуло уже сто лет. Как я завтра на людей смотреть буду? Он поскреб пальцами подбородок:

– Ты не сделала ничего плохого. Все правильно. Думай об этом так: пока все смотрели на тебя, жена Бена сумела вытащить чай из дома.

– Но Питман все равно предъявит обвинение Бену. Сохранившее и в пожилом возрасте остатки красоты, лицо Сэйера стало жестким.

– Да, мой зять только и делает, что обвиняет людей. Может, Александр…

– Александр! – Джессика выпрямилась и села. – Вы вырастили двух таких славных сыновей. А третий оказался таким… таким…

– Я сам себе задаю этот вопрос, – задумчиво ответил старший Монтгомери, потом посмотрел на Джессику. – Ты покумекай лучше, что этот Мститель для Бена сделал. А ты была, так сказать, частью картины. Так и думай. – Он улыбнулся:

– И в следующий раз, как увидишь Мстителя, беги, и подальше.

– В следующий раз! У него не хватит смелости появиться снова. Питман заставит своих солдат перетряхнуть всю округу. Он и носа не покажет.

Сэйер спихнул ее с постели:

– Теперь иди и приведи себя в порядок. Право дело, Джессики, тебе стоит хотя бы иногда носить платье.

⇐ Предыдущая 1 234 5 6 7 8 9 10 Следующая ⇒