Джон Норман 8 страница

Я покачал головой.

- Ничего не было оставлено на волю случая.

- Случайности не существует, - сказал Миск, - существует незнание.

- Этого ты не можешь знать.

- Да, - согласился Миск, - этого я не могу знать. - Концы его антенн склонились ко мне. - Тебе нужно отдохнуть.

- Нет - сказал я. - Случайно ли меня поместили в комнату Вики из Трева?

- Сарм что-то заподозрил. Это он направил тебя туда, чтобы ты поддался ее чарам, чтобы она покорила тебя, подчинила своей воле, превратила тебя, как она поступала с сотнями мужчин, в раба рабыни, раба девушки.

- Неужели это правда?

- Сотни мужчин, - сказал Миск, - позволяли приковать себя к ногам ее кровати, откуда она, чтоб они не умерли, бросала им остатки пищи, как будто они прирученные слины.

У меня в крови вновь вспыхнула ненависть к Вике, я хотел бы схватить и трясти ее, пока не лопнут кости, а потом швырнуть к своим ногам.

- Что с ними стало? - спросил я.

- Их использовали как мулов, - ответил Миск.

Я сжал кулаки.

- Я рад, что она не моего племени, - сказал Миск.

- А мне стыдно, что она из моего.

- Когда ты сломал наблюдательное устройство в ее комнате, я понял, что нужно действовать быстро.

Я рассмеялся.

- Значит, ты на самом деле считал, что спасаешь меня?

- Да.

- Интересно.

- Во всяком случае мы не хотели рисковать, - сказал Миск.

- Ты говоришь " мы"?

- Да.

- А кто же еще?

- Та, что всех важнее в рое.

- Мать?

- Конечно.

Миск слегка прикоснулся к моему плечу антеннами.

- Пошли, - сказал он. - Пора возвращаться наверх.

- А почему после осады Ара меня вернули на Землю? - спросил я.

- Чтобы ты наполнился ненавистью к царям-жрецам, - ответил Миск. Чтобы захотел вернуться на Сардар и найти нас.

- Но почему семь лет? - Это были долгие, тяжелые, одинокие годы.

- Мы ждали, - сказал Миск.

- Чего?

- Женского яйца.

- А теперь такое яйцо есть?

- Да, - сказал Миск, - но я не знаю, где оно.

- А кто знает?

- Мать.

- А я какое ко всему этому имею отношение?

- Ты не из роя, - сказал Миск, - и потому можешь сделать то, что необходимо.

- А что необходимо?

- Сарм должен умереть.

- Я не хочу убивать Сарма.

- Хорошо, - сказал Миск.

Я думал над тем, что мне сказал Миск, потом посмотрел на него, подняв факел, чтобы лучше видеть его большую голову с дискообразными светящимися глазами.

- А почему это яйцо так важно? - спросил я. - У вас есть стабилизирующая сыворотка. И, конечно, будет еще много яиц, и среди них будут женские.

- Это яйцо последнее.

- Почему?

- Мать вылупилась и совершила свой ночной полет задолго до открытия стабилизирующей сыворотки, - объяснил Миск. - Нам удалось намного замедлить ее старение, но тысячелетие за тысячелетием становилось все яснее, что наши усилия делаются менее эффективными, и теперь яиц больше не будет.

- Не понимаю, - сказал я.

- Мать умирает.

Я молчал, Миск тоже, и слышались только механические звуки лаборатории - этой колыбели царя-жреца - и треск моего факела.

- Да, - сказал наконец Миск, - это конец роя.

Я покачал головой.

- Это не мое дело.

- Верно, - согласился Миск.

Мы смотрели друг на друга.

- Что ж, - сказал я, - ты ведь не будешь мне грозить?

- Нет.

- Не будешь охотиться за моим отцом и моей вольной спутницей, угрожая убить их, если я не стану тебе служить?

- Нет, - повторил Миск. - Нет.

- А почему нет? Разве ты не царь-жрец?

- Потому что я царь-жрец, - ответил Миск.

Я был поражен.

- Не все цари-жрецы такие, как Сарм, - сказал Миск. Он смотрел на меня сверху вниз. - Пошли, уже поздно, ты устал. Давай подниматься наверх.

Он вышел из помещения, и я с факелом в руке - за ним.

17. СМОТРОВАЯ КОМНАТА

Мох в клетке мягкий, но в эту ночь мне очень трудно было уснуть: в голове все перепуталось из-за слов царя-жреца Миска. Я не мог забыть крылатую фигуру на каменном столе. Не мог забыть заговор Миска, угрозу, нависшую над роем царей-жрецов. В беспокойном сне мне казалось, что я вижу над собой большую голову Сарма с движущимися вбок челюстями, слышу крик ларлов и вижу горящие зрачки Парпа, он тянется ко мне с инструментами и золотой сетью, и я прикован в ногах постели Вики и слышу ее смех, и я громко закричал и сел на матраце из мха.

- Ты проснулся, - послышался голос переводчика.

Я протер глаза и сквозь прозрачную стенку клетки увидел царя-жреца. Я открыл дверь и вышел в комнату.

- Приветствую благородного Сарма, - сказал я.

- Приветствую тебя, мэток, - ответил Сарм.

- Где Миск?

- Он занят.

- А что ты здесь делаешь?

- Скоро праздник Толы, - ответил Сарм, - а это время удовольствий и гостеприимства в рое царей-жрецов, время, когда цари-жрецы расположены ко всем живым существам, даже самым низшим.

- Я рад это слышать, - сказал я. - А какие обязанности держат Миска вдали от его комнаты?

- В честь праздника Толы, - ответил Сарм, - он сейчас держит гур.

- Не понимаю, - сказал я.

Сарм осмотрелся.

- Прекрасное у Миска помещение, - заметил он, осматривая с помощью антенн внешне совершенно голые стены и восхищаясь наложенными на них рисунками запахов.

- Что тебе нужно? - спросил я.

- Я хочу быть твоим другом, - ответил Сарм.

Я не шевельнулся, но был поражен, услышав из транслятора горянское слово " друг". Я знал, что в языке царей-жрецов нет удовлетворительного эквивалента этого слова. Я уже пытался отыскать его с помощью переводчика, который мне дал Миск, в лексических нитях. То, что это слово произнес Миск, означало следующее: он специально внес его в переводчик и соотнес с определенным запахом, как если бы мы захотели создать название для вновь обнаруженного объекта или отношения. Я подумал, понимает ли Сарм смысл этого слова или он просто использовал его, рассчитывая произвести на меня благоприятное впечатление. Он мог спросить у мулов - специалистов по трансляторам, каков смысл этого слова; они могли объяснить ему, более или менее адекватно, каким отношениям соответствует это слово, например, хорошее расположение к другому, желание ему добра и прочее. Как ни незначителен этот факт, присутствие в переводчике Сарма этого слова указывало, что он предпринял для этого немалые усилия и это почему-то для него важно. Впрочем, я не выдал своего удивления и действовал так, будто не знал, что к обычному словарю было добавлено новое горянское слово.

- Я польщен, - ответил я.

Сарм осмотрел клетку.

- Ты из касты воинов, - заметил он. - Может, хочешь, чтобы тебе дали самку мула?

- Нет.

- Можешь иметь их несколько, если пожелаешь.

- Сарм великодушен, - сказал я, - но я отклоняю его щедрое предложение.

- Может, тебе нужны редкие металлы или камни?

- Нет.

- Может, хочешь стать надсмотрщиком мулов на складе или на грибной плантации?

- Нет.

- А чего же ты хочешь? - спросил Сарм.

- Свободы, - ответил я, - восстановления моего города Ко-ро-ба, безопасности его жителей, хочу снова увидеть отца, друзей, свою вольную спутницу.

- Это можно организовать, - сказал Сарм.

- Что я должен делать?

- Расскажи, что привело тебя в рой, - сказал Сарм, и его антенны неожиданно щелкнули, как хлысты, нацелились на меня и застыли, жесткие, как оружие.

- Понятия не имею, - ответил я.

Антенны гневно вздрогнули, из конечностей Сарма выскочили костные лезвия, тут же спрятались, антенны снова расслабились, и хватательные придатки на передних конечностях слегка коснулись друг друга.

- Понимаю, - сказал Сарм через переводчик.

- Не хочешь ли немного грибов? - спросил я.

- У Миска было время поговорить с тобой, - сказал Сарм. - Что он говорил?

- Между нами роевая правда.

- Роевая правда с человеком? - спросил Сарм.

- Да.

- Интересная мысль, - сказал Сарм.

- Ты разрешишь мне помыться? - спросил я.

- Конечно, - ответил Сарм. - Пожалуйста.

Я долго оставался в умывальной кабине, а когда вышел и надел пластиковую одежду, потребовалось еще немало времени, чтобы намешать похлебку из грибов, и поскольку она получилась съедобной, я, можно сказать, наслаждался ею.

Если эта тактика предназначалась для производства эффекта на Сарма, должен признать, что она потерпела полную неудачу: все это довольно значительное время он стоял посреди комнаты, застыв в столь характерной для царей-жрецов позе, стоял совершенно неподвижно, если не считать изредка вздрагивающих антенн.

Наконец я вышел из клетки.

- Я хочу быть твоим другом, - сказал Сарм.

Я молчал.

- Может, ты хочешь осмотреть рой?

- Да, - сказал я, - с удовольствием.

- Хорошо, - сказал Сарм.

Я не просил разрешения увидеть Мать: людям это запрещено, но в остальном Сарм оказался внимательным и обязательным проводником, он охотно отвечал на вопросы и сам предлагал интересные места для осмотра. Часть времени мы передвигались на транспортном диске, и он показал, как им управлять. Диск движется на подушке из летучего газа; он частично освобожден от силы тяготения; об этом я расскажу позже. Скорость контролируется перемещением ноги на двойной полоске, уложенной вровень с поверхностью диска; направление водитель изменяет, изменяя положение тела, тем самым меняя центр тяжести легкого диска; такой же принцип применяется в роликовых коньках или на некогда столь популярных водяных досках. Если сойти с полосок, диск плавно останавливается в пригодном для этого месте. В передней части диска есть специальное устройство, посылающее невидимый луч: если расстояние до препятствия мало, диск тормозится более резко. Но это устройство действует только тогда, когда никто не нажимает на полоски. Я считал, что хорошим усовершенствованием был бы газовый бампер или какое-нибудь поле, предотвращающие столкновение, но Сарм сказал, что такое усовершенствование излишне.

- Никто не пострадал при передвижении на дисках, - заметил он, - за исключением нескольких мулов.

По моей просьбе Сарм отвел меня в смотровую комнату, откуда цари-жрецы держат под наблюдением всю поверхность Гора.

Множество маленьких кораблей, не спутников, невидимых с поверхности, несут на себе линзы и передатчики, отправляющие информацию в Сардар. Я сказал Сарму, что было бы дешевле использовать спутники, но он не согласился. Я не стал бы этого говорить, если бы знал тогда, как используют цари-жрецы силы тяготения.

- Мы наблюдаем из атмосферы, - объяснил Сарм, - потому что так можно получить больше подробностей из-за близости к объекту. Чтобы получить такие же подробности со спутника, нужна значительно более совершенная аппаратура.

Приемники наблюдательных кораблей воспринимают свет. звук и запах, которые затем передаются на Сардар для обработки и изучения. Все это записывается и может быть просмотрено царями-жрецами.

- Мы действуем на основе случайных чисел, - сказал Сарм, - потому что в конечном счете это эффективней, чем полет по заранее расписанным маршрутам. Конечно, если мы знаем, что происходит нечто интересное или важное для нас, мы устанавливаем координаты и начинаем следить.

- Записано ли уничтожение города Ко-ро-ба? - спросил я.

- Нет, - ответил Сарм, - оно для нас не представляло интереса.

Я сжал кулаки и заметил, что Сарм слегка свернул антенны.

- Я однажды видел, как человек погиб в огненной смерти. Этот механизм тоже здесь?

- Да, - ответил Сарм, указывая передней конечностью на металлический шкаф с несколькими шкалами и кнопками. - Само устройство огненной смерти находится в корабле-наблюдателе, но здесь устанавливаются координаты и передается сигнал на начало огня. Система, конечно, синхронизирована со сканирующим аппаратом и может контролироваться с панели любого обсервационного куба.

- Конечно, - согласился я.

Я осмотрел комнату. Необыкновенно длинная, построенная на четырех уровнях, как гигантские ступени. Вдоль каждого уровня, в нескольких футах друг от друга, располагались обсервационные кубы, похожие на стеклянные, со стороной примерно в четыре фута. Сарм сказал мне, что в комнате четыреста таких кубов, и перед каждым я видел высокую неподвижную фигуру царя-жреца. Я прошел по одному уровню, глядя в кубы. В большинстве из них мелькали обычные сцены Гора; однажды я увидел город, но не смог определить, какой именно.

- Это может заинтересовать тебя, - сказал Сарм, указывая на один из кубов.

Я посмотрел.

Угол, под которым велось наблюдение, отличался. Линзы, по-видимому, находились не высоко над поверхностью, а перемещались параллельно ей.

Видна была дорога, обрамленная деревьями; деревья медленно приближались к линзам и уходили назад.

- Ты смотришь через глаза импланта, - сказал Сарм.

Я перевел дыхание.

Антенны Сарма согнулись.

- Да, - сказал он, - зрачки его глаз заменены линзами, а контрольная сеть и передатчик встроены в мозговую ткань. Сейчас он без сознания, потому что контрольная сеть активирована. Позже мы дадим ему возможность отдохнуть, и он снова сможет видеть, слышать и думать самостоятельно.

Я вспомнил Парпа.

Снова посмотрел в куб.

Интересно, кто этот человек, через глаза которого я сейчас смотрю, кем он был, этот неизвестный имплант, который сейчас идет по одинокой дороге где-то на Горе, прибор царей-жрецов.

- С вашими знаниями и властью царей-жрецов вы могли бы построить что-нибудь механическое, - с горечью сказал я, - робота, который внешне походил бы на человека и выполнял такую работу.

- Конечно, - согласился Сарм, - но такой инструмент, чтобы служить удовлетворительной заменой импланта, будет необыкновенно сложным - подумай только о необходимости восстановления выходящих из строя частей - и в конце концов приблизится к гуманоидному организму. Людей так много, что сооружение такого робота было бы лишь ненужной тратой наших ресурсов.

Я снова посмотрел в куб и подумал о человеке - о том, что было когда-то человеком, - через глаза которого я смотрю. Я, в самом рое царей-жрецов, свободнее него, идущего по камням дороги в ярком свете солнца, где-то далеко от гор царей-жрецов, но все же в тени Сардара.

- Он может не подчиниться вам? - спросил я.

- Иногда бывают попытки сопротивляться сети и обрести сознание, ответил Сарм.

- А может ли такой человек отказаться от власти сети?

- Сомневаюсь, - ответил Сарм, - разве что сеть не в порядке.

- А что бы вы в таком случае сделали?

- Очень просто вызвать перегрузку сети.

- Вы его убьете?

- Он всего лишь человек, - сказал Сарм.

- Это было сделано с человеком на дороге в Ко-ро-ба, с человеком из Ара, который говорил со мной от имени царей-жрецов?

- Конечно.

- Его сеть была не в порядке?

- Вероятно.

- Ты убийца, - сказал я.

- Нет, - ответил Сарм, - я царь-жрец.

Мы с Сармом пошли дальше по длинному уровню, заглядывая в кубы.

В одном из кубов сцена застыла, местность больше не передвигалась, как на трехмерном экране. И увеличение неожиданно возросло, и запахи усилились.

На зеленом поле, не знаю где именно, из подземной пещеры появился человек в костюме касты строителей. Он украдкой осмотрелся, как будто опасался, что за ним наблюдают. Потом, убедившись, что он один, вновь исчез в пещере и вынес оттуда нечто, напоминающее полую трубу. Из отверстия в трубе торчал фитиль, похожий на фитиль лампы.

Человек в одежде строителя сел, скрестив ноги, на землю, достал с пояса сумку, а оттуда цилиндрическую горянскую зажигалку, с помощью которой обычно разжигают огонь на кухне. Снял крышечку, и я увидел, как на конце зажигалки вспыхнул огонек. Человек поднес огонек к фитилю, потом закрыл зажигалку и положил ее назад в сумку. Фитиль горел медленно, пламя приближалось к трубе. Когда оно почти скрылось в ней, человек встал и направил трубу на ближайшую скалу. Блеснул огонь, раздался резкий звук, как будто из трубы вылетел снаряд и ударился в скалу. Поверхность скалы почернела, и от нее откололось несколько кусочков. Стрела из самострела причинила бы больший вред.

- Запрещенное оружие, - сказал Сарм.

Царь-жрец, стоявший у этого куба, коснулся какой-то кнопки.

- Стойте! - закричал я.

Прямо у меня на глазах человек внезапно испарился в вспышке ослепительного пламени. Исчез. Еще одна вспышка уничтожила его примитивную трубу. Если не считать почерневших камней и травы, сцена опять стала мирной. На вершину скалы опустилась маленькая любопытная птица, потом прыгнула в траву в поисках добычи.

- Вы убили этого человека, - сказал я.

- Он мог бы проводить запрещенные эксперименты много лет, - сказал Сарм. - Нам повезло, что мы его поймали. Иногда приходится ждать, пока оружие используют в войне, и тогда убивать много людей. Лучше так, материал экономится.

- Но вы его убили.

- Конечно, - сказал Сарм, - ведь он нарушил закон царей-жрецов.

- Какое право вы имели устанавливать для него закон?

- Право высшего организма контролировать низшие, - сказал Сарм. - По тому же праву вы убиваете боска или табука, чтобы питаться его мясом.

- Но это не разумные животные.

- Они чувствуют.

- Мы убиваем быстро.

Антенны Сарма свернулись.

- Мы тоже обычно убиваем быстро, и все же ты жалуешься на это.

- Нам нужна пища.

- Можно есть грибы и овощи.

Я молчал.

- Правда такова, - сказал Сарм, - что человек - хищное и опасное животное.

- Но ведь животные неразумны, - возразил я.

- Разве это так важно? - спросил Сарм.

- Не знаю. Что если я скажу, что важно?

- Тогда я отвечу, что подлинно разумны только цари-жрецы, - сказал Сарм. Он смотрел на меня сверху вниз. - Ты для нас то же, что боск или слин для тебя. - Он помолчал. - Но я вижу, смотровая комната тебя расстроила. Помни, что я привел тебя сюда по твоей же просьбе. Не думай о царях-жрецах плохо. Я хочу, чтобы ты был моим другом.

18. Я РАЗГОВАРИВАЮ С САРМОМ

В следующие дни, когда я мог избежать внимания Сарма - он, несомненно, был занят своими многочисленными обязанностями и ответственностями, - я путешествовал по рою на транспортном диске, который мне предоставил Сарм, искал Миска, но не находил его. Я знал только, что он, как выразился Сарм, " держал гур".

Никто из тех, с кем я разговаривал - а это были преимущественно мулы, - не объяснил мне смысла этих слов. Мулы были расположены ко мне, и я понял, что они просто сами не знают, что это значит, несмотря на то что некоторые их них родились в рое, в племенных клетках, отведенных в одном из вивариев для этой цели. Я даже обращался с этим вопросом к царям-жрецам, и так как я мэток, а не мул, они уделяли мне внимание, но вежливо отказывались сообщить мне то, что мне было нужно. " Это имеет отношение к празднику Тола, - говорили они, - и это не дело людей".

Иногда в этих походах меня сопровождали Мул-Ал-Ка и Мул-Ба-Та. Когда они пошли со мной в первый раз, я взял пишущую палочку - такими пользуются мулы в кладовых и в раздаточных - и написал у них на левом плече одежды их имена. Теперь я мог их различать. Такой знак заметен для человеческого глаза, но вряд ли на него обратит внимание царь-жрец, точно так же как человек вряд ли заметит слабый звук, если его внимание обращено на другое.

Однажды во второй половине дня - о времени я сужу по периодам кормления, потому что лампы поддерживают в рое постоянный уровень освещения, - мы с Мулом-Ал-Ка и Мулом-Ба-Та на транспортном диске быстро двигались по туннелю.

- Приятно так ехать, Кабот, - сказал Мул-Ал-Ка.

- Да, приятно, - поддержал его Мул-Ба-Та.

- Вы говорите одинаково, - сказал я.

- А мы и есть одинаковые, - заметил Мул-Ал-Ка.

- Вы мулы биолога Куска?

- Нет, - ответил Мул-Ал-Ка, - Куск подарил нас Сарму.

Я застыл на транспортном диске и чуть не столкнулся со стеной туннеля.

От стены отпрыгнул испуганный мул. Я видел, как он трясет кулаком и что-то гневно кричит нам вслед. Я улыбнулся. Должно быть, он родился не в рое.

- Значит, - сказал я ехавшим со мной мулам, - вы шпионите за мной для Сарма.

- Да, - сказал Мул-Ал-Ка.

- Это наш долг, - сказал Мул-Ба-Та.

- Но если ты хочешь сделать что-нибудь, что не должен знать Сарм, скажи нам, и мы закроем глаза, - добавил Мул-Ал-Ка.

- Да, - согласился Мул-Ба-Та, - или останови диск, мы сойдем и подождем тебя. На обратном пути сможешь подобрать нас.

- Звучит справедливо.

- Хорошо, - сказал Мул-Ал-Ка.

- А быть справедливым - это по-человечески? - спросил Мул-Ба-Та.

- Иногда, - ответил я.

- Хорошо, - сказал Мул-Ал-Ка.

- Мы хотим быть людьми, - сказал Мул-Ба-Та.

- Не поучишь ли ты нас как-нибудь быть людьми? - спросил Мул-Ал-Ка.

Транспортный диск летел вперед, некоторое время мы все молчали.

- Не уверен, что я знаю это сам, - сказал наконец я.

- Должно быть, это очень трудно, - заметил Мул-Ал-Ка.

- Да, - подтвердил я, - трудно.

- А царь-жрец должен учиться быть царем-жрецом? - спросил Мул-Ба-Та.

- Да, - сказал я.

- Это, должно быть, еще трудней, - сказал Мул-Ал-Ка.

- Вероятно, - ответил я. - Не знаю.

Я по изящной дуге подвел диск к одной из стен туннеля, чтобы избежать столкновения с крабообразным животным, покрытым множеством перекрывающих друг друга пластин, потом снова свернул, чтобы не столкнуться с прогуливающимся царем-жрецом, который вопросительно поднял антенны, когда мы пронеслись мимо.

- Тот, что не царь-жрец, это мэток, - торопливо заметил Мул-Ал-Ка, его зовут тус и он питается спорами грибов.

- Мы знаем, что тебя такие вещи интересуют, - добавил Мул-Ба-Та.

- Да, - сказал я. - Спасибо.

- Пожалуйста, - ответил Мул-Ал-Ка.

- Да, - согласился Мул-Ба-Та.

Некоторое время мы двигались молча.

- Но ты ведь поучишь нас быть людьми? - спросил Мул-Ал-Ка.

- Я сам это не очень хорошо знаю.

- Но ведь лучше нас, - сказал Мул-Ба-Та.

Я пожал плечами.

Диск двигался по туннелю.

Я думал, возможен ли тут маневр.

- Держитесь! - сказал я и, поворачиваясь, развернул диск, так что он сделал полный оборот и продолжал двигаться в прежнем направлении.

Мы все с трудом удержались на ногах.

- Замечательно! - воскликнул Мул-Ал-Ка.

- Очень умело, - похвалил Мул-Ба-Та.

- Никогда не видел, чтобы цари-жрецы так делали, - сказал Мул-Ал-Ка с почтительным страхом в голосе.

Я думал, можно ли совершить такой маневр на транспортном диске, и теперь был доволен: можно. В то время мне не пришло в голову, что я чуть не сбросил с диска своих пассажиров, да и сам едва не упал.

- Хотите попробовать управлять диском? - спросил я.

- Да! - сказал Мул-Ал-Ка.

- Да, - подхватил Мул-Ба-Та, - очень хотим!

- Но вначале ты нам покажешь, как быть человеком? - спросил Мул-Ал-Ка.

- Как ты глуп! - насмехался Мул-Ба-Та. - Он нам уже показывает.

- Не понимаю, - сказал Мул-Ал-Ка.

- Значит, не ты синтезирован, - заметил Мул-Ба-Та.

- Может быть, - согласился Мул-Ал-Ка. - Но я все равно не понимаю.

- Как ты думаешь, - свысока спросил Мул-Ба-Та, - может ли царь-жрец поступать так глупо?

- Нет, - ответил Мул-Ал-Ка. Лицо его прояснилось.

- Видишь, - сказал Мул-Ба-Та. - Он учит нас быть людьми.

Я покраснел.

- Поучи нас еще, - сказал Мул-Ал-Ка.

- Говорю вам, я сам много не знаю, - ответил я.

- Если узнаешь, скажи нам, - это Мул-Ал-Ка.

- Да, пожалуйста, - подтвердил Мул-Ба-Та.

- Хорошо.

- Это справедливо, - сказал Мул-Ал-Ка.

- Да, - согласился Мул-Ба-Та.

- А тем временем, - Мул-Ал-Ка с неприкрытым восхищением смотрел на управляющие полосы диска, - поучимся водить этот диск.

- Да, - сказал Мул-Ба-Та, - нас это вполне устраивает, Тарл Кабот.

Я не возражал против того, чтобы проводить время с Сармом: он мне сообщил о рое гораздо больше, чем я за такое время смог бы узнать сам. С ним я получал доступ в такие районы, куда бы меня одного не пропустили.

Одним из таких мест был энергетический центр, гигантская установка, откуда энергия передавалась на многочисленные механизмы и работы.

- Иногда это называют Домашним Камнем Гора, - сказал Сарм, когда мы шли по длинной извивающейся металлической спирали снаружи одной стены огромного прозрачного голубого купола. Под куполом размещалось сверкающее, испускающее голубоватое свечение большое сетчатое полушарие.

- Конечно, аналогия неточна, - продолжал Сарм, - потому что в рое нет никакого домашнего камня. Домашние камни характерны для варварских городов человеческих обитателей Гора.

Я почувствовал раздражение. В городах Гора к домашним камням относятся очень серьезно. Человек может потерять жизнь, если не встанет почтительно при упоминании о домашнем камне города, а Сарм отзывается о нем так пренебрежительно.

- Тебе трудно понять любовь человека к своему домашнему камню, сказал я.

- Странный культурный феномен, - заметил Сарм. - Я его прекрасно понимаю, но нахожу нелепым.

- В рое нет ничего подобного домашнему камню? - спросил я.

- Конечно, нет, - ответил Сарм. Я заметил еле заметное подергивание передних конечностей, но роговые лезвия не обнажились.

- Впрочем, у вас есть Мать, - невинно заметил я.

Сарм остановился на узкой металлической спирали, опоясывающей огромный купол, выпрямился и повернулся ко мне. Одним движением передней конечности он мог сбросить меня вниз, на несколько сот футов, к неминуемой гибели. Мгновенно его антенны прижались к голове, выскочили роговые лезвия, но тут же антенны снова поднялись, а лезвия скрылись.

- Это совсем другое дело, - сказал Сарм.

- Да, другое, - согласился я.

Сарм несколько мгновений смотрел на меня, потом повернулся и пошел дальше.

Наконец мы достигли вершины большого голубого купола, и я увидел прямо под собой сверкающее сетчатое полушарие.

Голубой прозрачный купол находился под другим куполом, каменным, и в нем я увидел множество переходов, инструментальных панелей и механизмов. Тут и там расхаживали цари-жрецы, поглядывая на шкалы, время от времени поворачивая ручки своими хватательными крючками.

Я решил, что этот купол - какой-то реактор.

Посмотрел на полушарие под нами.

- Итак, это источник могущества царей-жрецов.

- Нет, - сказал Сарм.

Я посмотрел на него.

Он притронулся своими передними конечностями к трем местам по обе стороны груди и к одному за глазами.

- Здесь, - сказал он, - истинный источник нашего могущества.

Я понял, что он показывает на те точки, куда уходили провода у того молодого царя-жреца, что лежит на каменном столе в потайной лаборатории Миска. Сарм указал на восемь мозгов.

- Да, - сказал я, - ты прав.

Сарм разглядывал меня.

- Значит, ты знаешь о модификации сети ганглий?

- Да. Мне рассказывал Миск.

- Хорошо. Я хочу, чтобы ты понял царей-жрецов.

- Ты меня уже научил многому, - сказал я, - и я тебе благодарен.

Сарм, возвышаясь надо мной, стоя над голубым куполом, над лежавшей далеко внизу сияющей полусферой, высоко поднял антенны, повернулся и обвел ими обширное, запутанное, прекрасное, запретное пространство.

- Но есть такие, - сказал Сарм, - кто хотел бы уничтожить все это.

Я подумал, могу ли, навалившись всем телом, сбросить Сарма вниз.

- Я знаю, почему тебя привели в рой, - сказал Сарм.

- В таком случае ты знаешь больше меня, - ответил я.

- Тебя привели сюда, чтобы ты убил меня, - сказал Сарм, глядя вниз.

Я вздрогнул.

- Есть такие, - продолжал Сарм, - кто не любит рой, хочет, чтобы рой умер.

Я молчал.

- Рой вечен, - сказал Сарм. - Он не может умереть. Я не допущу его гибели.

- Не понимаю, - сказал я.

- Понимаешь, Тарл Кабот, - сказал Сарм. - Не лги мне.

Он повернулся ко мне и протянул антенны, их тонкие чувствительные волоски слегка дрожали.

- Ты ведь не хочешь, чтобы эта красота и мощь ушли из нашего общего мира?

Я посмотрел на невероятно сложную установку подо мной.

- Не знаю, - ответил я. - На месте царя-жреца, конечно, я не хотел бы, чтобы она погибла.

- Совершенно верно, - сказал Сарм, - и тем не менее среди нас есть такой - как ни невероятно, но он царь-жрец, - который предает свой род, который хочет, чтобы эта красота исчезла.

- Ты знаешь его имя? - спросил я.

- Конечно, - ответил Сарм. - Мы оба его знаем. Это Миск.

- Я ничего об этих делах не знаю.

- Понятно, - сказал Сарм. Он помолчал. - Миск считает, что по своей инициативе привел тебя в Сардар, и я позволил ему поверить в это. Я позволил ему также думать, что подозреваю - но не знаю точно - о его заговоре, потому что я поместил тебя в комнату рабыни Вики из Трева, и он доказал свою вину, кинувшись защищать тебя.

- А если бы он не пришел?

- Рабыня Вика никогда не подводила меня, - сказал Сарм.

Я стиснул перила, горечь захватила горло, вспыхнула старая ненависть к этой девушке из Трева.

- А чем бы я тебе пригодился, если бы был прикован к рабскому кольцу? - спросил я.

⇐ Предыдущая 3 4 5 6 789 10 11 12 Следующая ⇒