Виталий Демочка 10 страница

– Чем это у вас так воняет? – спросил опер Шаповалов, который тоже зашёл в камеру во время просчёта.

– Да перебрали немного с голодухи, гражданин начальник, – с улыбкой пояснил Витяй, показывая на забитую продуктами решётку, – и как‑ то все сразу какать захотели.

Не ожидавшие услышать такую отмазку сокамерники засмеялись, и даже у принимавшего смену корпусного поднялось настроение.

– Вы, наверное, сразу по двое срали в одну дырку, и по полкниги зараз сжигали? – спросил он, выходя из камеры.

В камере опять засмеялись. А когда дверь за ментами закрылась, все с улыбкой посмотрели на Бандеру, всё ещё пытавшегося высморкаться возле умывальника.

– Хули вы угараете? – беззлобно спросил Бандера, выпрямившись и проходя мимо укладывающихся спать Вано с Потапычем. – Не могли сказать, что ли?

– Так мы ж думали, ты лечишься как‑ то по‑ новому, – весело ответил Потап.

– Ну‑ у, – подхватил Вано. – Слышал, как водкой горячей с мёдом лечатся, думал, ты по‑ своему решил попробовать.

Бандера подшёл к окну и, взяв с решётки кусок колбасы, присел и стал его резать заточенной ложкой, сказав Витяю:

– Вы бы допили как‑ нибудь эту бурду, – он потрогал накрытую картонкой кружку со своим «чаем с лимоном». – Остыл уже почти. А то со шмоном нагрянуть щас могут, кум походу чё‑ то заподозрил.

– Так похмелились уже вроде, тем, что нормального оставалось, – весело ответил Витяй и все опять заулыбались, кроме Лешего.

– Ну вылей тогда, – кивнул Бандера на парашу, – а то прям щас залететь могут.

– Да ну на ху…, – Леший присел к импровизированному столу, – я добру не дам пропасть. Ну и хер с ним, чё сладкий… Кто со мной?

Выпить тёплого, сладкого коньяку с лимоном не отказался только Антон, но налил себе совсем чуть‑ чуть. Они достали себе на закуску начатую коробку конфет и предложили Бандере:

– Хоть конфет рубани, Виталь. Чай‑ то ты после этого пить не бросишь?

– Откуда конфеты? – не обратил внимания на насмешку Бандера, беря одну из коробки и откусывая. – С коньяком заказывали?

– Ну, – ответил Леший, – мы даже пару коробок взяли. Одну вон Юркиной подруге сразу загнали.

Бандера аж чуть не поперхнулся и даже не обратил внимания на смех Юрия с Витяем после того, как Леший с Антоном выпили и их лица скривились. Перестав даже жевать находящуюся во рту конфету, Бандера встал и пошёл опять к умывальнику, якобы попробовать высморкаться. Но по пути толкнул уже засыпающего Вано и кивнул ему головой, чтобы тот подошёл.

– Конфеты кто в один восемь загонял? – спросил он потихоньку у подошедшего Вано под шум льющейся воды.

– Витяй с дубаком говорил, не Юрик, – сразу поняв, что к чему, ответил Вано.

– Не говорил, от кого, чё?

– Нет, просто когда насчёт ларька договаривался, сказал чтоб одну коробку в один восемь закинул и всё, – наклонившись ещё ниже сказал Вано.

Бандера удовлетворённо кивнул и только теперь стал дожёвывать конфету. Не успел Вано отойти от него, как дверь стала резко открываться. Бандера сразу посмотрел на Лешего, который залпом допивал оставшийся в кружке коньяк и, засунув в рот кусок колбасы, со скорченным лицом наливал с пакета мёд в кружки из‑ под коньяка.

– Чё‑ то у вас тут пахнет странно, – сказал вошедший во главе дубаков Женя Шмон, которому всё же сказали кум или кто‑ то ещё о вони горелым в камере. Женя принюхался. – Бражку, что ли, поставили? Ну‑ ка, все на выход.

Все стали подниматься и выходить. Кто был раздет на ходу одевались или брали с собой на продол вещи и одевались уже там.

– Давай в семёрку их пока, надо хорошенько тут пошерстить, – скомандовал Женя дубаку и полез со своими помощниками переворачивать лежащие на полу матрасы и всё остальное.

Всех живущих в десятиместной хате тридцать два человека спустили на первый этаж и закрыли в пустующий женский отстойник, который был более чем вдвое меньше их камеры. Все стояли. Кое‑ кто у стен сидел на корточках.

– Э, начальник! – колотил в дверь Леший, у которого кровь от выпитого спиртного разыгралась и не давала ему стоять как в битком набитом автобусе. – Давай лучше в дворик прогулочный, тут дышать нечем!

Дубаки, конечно же, оставили его слова без внимания, и Леший выпускал пар потоком грязных ругательств в их адрес, правда, не крича их на продол. Юрий, уже немного разбирающийся в прохождении тюремной дороги, под воздействием коньяка осмелел и по подсказке Антона сел на парашу и стал звать восьмёрку, вытащив кляп из сливного отверстия.

– Говори, – овтетил голос из параши.

– Слушай, там малька не было под утро с один восемь на пятнадцать А? А то чё‑ то долго дойти не может. Может, просто не успели отправить там дальше на новый, или обратно? Не проходил через вас малёк?

– Всё что идёт отправляем сразу, – ответил голос, – а откуда и куда мы не запоминаем, их много идёт.

– Понятно, – ответил Юрий и, уже научившись, почти блатным голосом сказал: – ну ладно, пойдём пока.

– Пойдём, – ответил голос и слышно было, как там трубу заткнули кляпом.

Леший продолжал ругаться, протискиваясь между арестантами от стены к стене. Но шмон, к счастью, продолжался недолго и через полчаса их, прощупав на выходе всю одежду, подняли обратно в хату, где царил полный разгром.

Все стали наводить порядок в своих мешках и на своих местах. Сразу выяснилось, что менты отшмонали только стандартный набор: карты, лезвия, сплетённого коня и прочую мелочь, которая быстро восстанавливается. Самое главное – деньги, которые небезосновательно называли воздухом, оказались на месте, потому что их прятали со всей изощрённостью.

– Чё, нормально там у вас? – спросили соседи с пятнадцатой, которые слышали движения шмона.

– Да, нормально, – ответил находящийся ближе всех Потап. – Коня вот не успели вам сплавить, да пулемёты…

– Понятно. Ну ничё… чё, первый раз, что ли, – ответил голос из кабуры. – Тут прогон на вас был со сто десятой, пока вас не было. Япония две двести.

– Япония две двести? – переспросил Потап.

– Да, – ответили соседи.

– Скажи, что всё понятно, – сказал Потапу с конца камеры Бандера и повернулся к Витяю с Лешим. – Всё ровно значит. Пару соток Гера себе взял, и два ляма сюда.

– А почему Япония? Сказали же, чтоб только сумму прогнали, – спросил Витяй у Юрия.

– Это батя, чтоб я понял, наверное. Фирма его так называется, – ответил Юрий и подошёл к окну, вглядываясь через решётку на ворота тюрьмы. – Он сейчас там?

– Может и там, там щас много народу в понедельник с дачками стоит, – равнодушно ответил Витяй, складывая свои вещи. – Только из‑ за заборов не видно.

* * *

Олег сразу узнал голос Юрия, хоть он и звучал из канализационной трубы. Первым желанием было сразу подбежать к параше и самому поговорить с ним. Но голос вчерашнего запуганного пряника звучал так жёстко, что сразу было видно – его приняли блатные, с которыми желания общаться не было никакого и даже будет лучше, если они не будут знать, что Плетень остался сидеть в восьмёрке.

Но это открытие навело его на мысль, что если это тот самый «Юрочка», в которого влюблена эта принцесса с один восемь, то она довольно симпатичная должна быть. Правда, в судебной клетке Олег видел её в таком состоянии, по которому трудно было судить о внешности, не говоря уже о характере. Ведь она сразу упала там в обморок, не произнеся ни слова, и он даже не слышал её голоса. Но фигура у неё была хорошей, и сейчас, после длительного воздержания, от одного воспоминания о ней у Олега сразу началась эрекция и он старался представить, как красиво выглядит лицо этой Ольги в нормальном состоянии.

То обстоятельство, что она была девушкой его хоть и не друга, но знакомого, его ничуть не смущало. Тем более что этот Юра сейчас был с людьми, которые его били, и сейчас Олег испытывал бы даже наслаждение от того, что поимел бы его девчонку. Вот только неизвестно, поведётся ли она? Вряд ли, сучка в натуре любит этого типа. Но сам факт сделанного открытия, кто же всё‑ таки такая эта принцесса, взволновал его и он нетерпеливо ходил по отстойнику, замечтавшись о возможной встрече с ней.

– Восьмёрка! – раздался из параши приглушённый голос.

– Говори, – ответил подошедший Лупатый, подняв кляп.

– Давай домой, – сказал женский голос, который был настолько пропитым и прокуренным, что хрипел как мужской.

Лупатый вытащил из целлофанового пакета единственный малёк, который мог предназначаться любому из множества заключенных этой стороны продола старого корпуса. Плетень даже не думал, что это может быть ему. Но когда Лупатый протянул малёк ему и на нём было написано, что он из один восемь, у него даже мурашки пошли по коже от предчувствия чего‑ то скверного. Первой мыслью было, что она в грубой форме посылает его подальше за непристойное предложение. Но результаты превзошли самые смелые его ожидания.

– Й‑ и‑ и‑ иес‑ с! – крикнул Олег, согнув руку в локте и заходив в трёхметровом отстойнике ещё быстрее, что было уже похоже на метание тигра в клетке.

– Чё такое? – с широко раскрытыми глазами спросил его Лупатый.

– Тёлку убазарил перепихнуться. Оху…ная, я её в суде видел, – с улыбкой поделился своей радостью Плетень. – И к тому же подруга одного из блатных тут, может, даже жена.

– Ох‑ ё‑ о‑ о, – с завистью смотрел на него Лупатый. – Мож, давай вместе как‑ нибудь, или по очереди?

– Да ты‑ то куда, вас щас уже в хаты поднимут, – Олег весело похлопал его по плечу. – Так что… ручками‑ ручками… сам знаешь…

Лупатый совсем не обиделся на эту обычную тюремную шутку и продолжал с завистью смотреть на Олега, мечущегося по отстойнику в предчувствии приятного секса.

Сладкую картину, стоящую перед глазами Плетнёва, нарушил открывающий дверь корпусной. Лупатого и всех остальных увели на рентген, который они не прошли в пятницу и их оставили на выходные в отстойнике. Дверь за ними не закрыли, и в неё вошёл не покидающий тюрьму уже несколько суток кум Шаповалов.

– Мне нужно в управу съездить, – произнес он грозным голосом. – Ты, я надеюсь, не забыл, что все малявы должны быть у меня?

– Все? – удивленно поднял голову Плетень. – Меня же спалят…

– Не ссы, дурак, – успокоил его опер. – Только те, что мы условились…

* * *

Никто даже не удивился, когда вскоре после утренней проверки Ольгу выдернули из камеры. Даже Зинка Звезда с Ленкой, которые уже спали, открыли глаза и сказали:

– Это к куму.

– Ну, походу в натуре влюбился, дурачок.

Коса ничего не сказала, ей было не до этого. Ольга только что дописала малёк в восьмёрку под её диктовку и Коса его перечитывала, прежде чем отправлять.

Ольгу провели по коридорам в кабинет Шаповалова, как ей и предсказывали. Да она и сама видела отношение к ней этого молодого опера, который, теперь это уже было точно ясно, не пытался сделать из неё свою стукачку.

– Здравствуйте, – вежливо поздоровался Шаповалов и поднёс ей стул, когда она подошла к столу. – Как вы себя чувствуете?

– Нормально, – ответила Ольга, поняв суть вопроса. – Это я просто спать хочу, не спала ночью.

– Да‑ да, сейчас пойдёте тогда спать, – поспешил угодить ей опер, но уже налив ей чай и придвинув коробку конфет. – Вам нужно что‑ нибудь? А то я сейчас уезжаю в управление, и до завтра меня не будет.

Ольга не услышала его вопрос. Её взгляд был устремлён на коробку конфет, точно такую же, какую к ним закинули ночью. Мысль была только одна – это именно опер проявляет о ней такую заботу. Ольга подняла на него взгляд и посмотрела прямо в глаза.

Шаповалов, ожидающий ответа на свой вопрос, тоже смотрел на неё, и какое‑ то время они молча смотрели друг другу в глаза. Ольга, до конца поняв и без того ясные его намерения, смутилась и первой опустила взгляд.

– Так вам нужно что‑ нибудь? – оживился Шаповалов, по‑ своему расценив её долгий взгляд и покрасневшее лицо. – А то я сейчас уеду и меня не будет до завтра.

– Нет‑ нет, у меня всё хорошо, – не поднимая головы ответила Ольга. – Поспать только нужно, гражданин начальник.

– Да‑ да, конечно… – Шаповалов встал, глянув с сожалением на чай, к которому она не притронулась, и проводил её до двери. – Только меня зовут Вадим. Просто Вадим, я же говорил вам.

Когда её вели обратно, она повернулась и посмотрела на дверь камеры пятнадцать А. «Надо было попросить его повидаться с Юркой», – подумала Ольга, и когда её завели в камеру, тут же сказала об этом Косе, которой уже было не до сна.

– Да ты что?! – тут же зашипела на неё Коса. – Да кум же его сгноит. Я тебе бля буду, он же в тебя влюбился. Ты что, не видишь, что ли? А Юрка твой – это прямой конкурент… Кумовья здесь как хозяева, так что даже не вздумай сказать, что питаешь к этому Юрке какие‑ то чувства. Лучше с кумом поиграй в любовь‑ морковь. Свой кум тоже не помешает, глядишь, и послабуха какая будет.

– Так с ним же спать придётся, – недовольным голосом произнесла Ольга. – У него же кабинет свой, да ещё и с диваном…

Коса пожала плечами и кинулась к кабуре, откуда уже передавали ответ с восьмёрки.

– Знаешь, это он конфеты закинул ночью, – сказала Ольга как бы самой себе. – У него точно такая же коробка на столе лежит.

– Так здесь один ларёк только возле тюрьмы круглосуточный, – равнодушно ответила Коса, с нетерпением раскрывая маляву. – Так что это и Олег мог дубака послать в него ночью. У‑ у ты мой хороший…

Она поцеловала малёк из восьмёрки и стала его читать. Ольга, подумав немного, всё же осталась при своём мнении, так как гораздо больше было похоже, что закинул их именно Шаповалов. Она даже неловко чувствовала себя от обильного внимания других мужчин, в то время когда Юрка почему‑ то не пишет ей, и её мысли всё чаще начинали переходить от одного ухажёра к другому. Видимо, сказывались постоянные советы новоявленной подруги.

– У‑ у‑ ва‑ а‑ у‑ у, – с радостным криком развернулась вокруг своей оси Коса, оторвав Ольгу от раздумий. Схватив тетрадь, она подбежала к ней и возбуждённо сказала. – Давай ответ сразу напишем!

* * *

Вскоре после вечерней проверки в хате начались движения. Кто‑ то нарезал уже склеенную бумагу для карт, кто‑ то разводил ещё клейстер. Вано с Потапом собирали последние нитки для плетения коня. В общем, восстанавливали убытки после шмона.

– Э, народ, у вас есть печатка для пулемёта? – крикнул Бандера в кабуру в соседнюю камеру.

– Что ты у них‑ то спрашиваешь? Откуда у красных‑ то печатка? – бурчал всё ещё пьяный Леший. – Они там и в карты походу не играют, чтобы в бочку не попасть.

– Играют. Я на параше сидел, слышал, – спокойно отреагировал Бандера на пьяные нападки Лешего на соседей. А когда оттуда пришёл отрицательный ответ, сказал. – А у Варыча там спросите в четырнадцать А, или дальше. Пусть толкнут сюда.

– Играют? Значит, зажали, козлы, – ругнулся Леший.

– Ну так иди и сам им это скажи, – предложил Бандера.

– Да запросто, – вскинул руку Леший и сделал решительный шаг по направлению к кабуре, но Витяй его остановил.

– Кончай, Лёх, не стоит. Давай лучше втарим.

Они уселись и Леший сразу успокоился. А Бандере было всё равно, есть у кого‑ то печатка для карт или нет.

Сейчас он занимался этим, чтобы убить время и унять мандраж в ожидании ответа Ольги. Только что он послал ей ещё один малёк, на этот раз просто с напоминанием о кассационной жалобе, которую мог организовать.

Если бы раньше у Бандеры отшмонали единственные на весь аппендицит карты из рентгеновской плёнки, он бы рвал и метал. А сегодня отнёсся к этой потере спокойно, потому что голова была забита другими мыслями. Во‑ первых, не отвечала Ольга, а во‑ вторых, и что самое неприятное, послезавтра на смену заступает Гера в паре с корпусным Василичем, которые могут устроить свиданку Юрию.

В кабуру передали печатку для пулемёта. Бандера отдал её одному из семейников Вано, который уже начинал затачивать карты.

– Бля, нету больше ниток, – ругнулся Потап, перебирая всё, что нашёл. – Нет ни у кого больше?! – обратился он ко всей камере.

Вано обернулся на всех и, не услышав ничего в ответ, подошёл к Юре и дружеским голосом спросил:

– Юрок, у тебя вроде где‑ то свитер был?

Но Юрий, уже расчувствовавшийся принятием его в круг блатных и к тому же ещё под воздействием того утреннего коньяка, который Бандера не успел смешать с сахаром, посмотрел на трассового как на козявку, причём снизу вверх.

– Чё‑ о‑ о?! – с наездом спросил Юрий.

Бандера, услышавший это, даже подскочил. Его злость на Юрия, которую он считал оправданной, перекосила его лицо.

– Ты чё, ох…ел, что ли, паря?! – резко крикнул он через всю камеру.

Юрий обернулся на него вместе с Вано, который принял было это в свой адрес и с перепуганным лицом тоже смотрел на Бандеру.

– Отдай‑ отдай. Это для дела надо, – спокойно разрядил обстановку Витяй, обращаясь к Юрию.

– Да, конечно, – беспрекословно подчинился Юрий и полез доставать из сумки свой фирменный свитер, с изумлением глядя на Виталия. Такого проявления чувств он не ожидал от человека, которого считал своим другом.

Бандера сразу отвернулся, чтобы лицо и взгляд не выдали его. Сейчас он был зол даже на Витяя. Если бы тот не влез так быстро, Бандера бы резко осадил зарвавшегося Юрия и поставил его на место. А если бы до среды Юрий упорол бы ещё какой‑ нибудь хотя бы мелкий косяк, то уже был бы повод ещё больше загнать его в рамки и не дать осуществиться свиданию. Можно было бы даже врезать ему, как следует. В конце концов, это Бандера подтянул этого человека, о чём теперь сожалел.

– Возьмите малявы, – раздался голос из кабуры.

Вано, который тоже был удивлён поведением Виталия, хотя уже о чём‑ то догадывался, сразу занялся распусканием свитера. Он передал это дело другим арестантам и подошёл к кабуре. А перебрав мальки, один показал издалека Бандере и сказал:

– Тебе, Виталь.

Бандера пошел к нему. Его послание до Ольги ещё не дошло, и он спокойно взял малёк из рук всё ещё удивлённо смотрящего на него Вано, думая, что это от кого‑ нибудь из друзей. Но когда посмотрел на него, он уставился на Вано таким же взглядом, каким и тот смотрел на него. Это был малёк из один восемь.

Открыв его, он сразу взглянул на подпись. Это была Ольга, и в животе сразу что‑ то заурчало.

Ольга описала подробно своё дело. Банедра сразу удивился, как умело она может излагать свои мысли и даже проникся к ней ещё и некоторым уважением. Писала она без ошибок и ровным красивым почерком, что тоже о многом говорило.

Виталий запоем перечитывал её строки снова и снова, пытаясь уловить их смысл, потому что как ни старался сначала, все мысли при чтении были о ней. Он даже пытался разобраться в своих чувствах и надеялся, что это просто сильное половое влечение от недостатка женского внимания и ласки. Но с каждой минутой теперь понимал, что это нечто другое. Может быть, даже влюбился в очередной раз, даже не видя её живьём.

В конце малька Ольга просила его написать о Юрии, что с ним и почему он ей не отвечает. Бандера сразу взглянул на Юрия, который в это время уже запаивал малёк, предназначавшийся наверняка ей. Он сразу подошёл к Вано и сказал потихоньку, кивнув на Юрия.

– Тусанись возле него, а то он щас сам отдаст малёк на трассу.

С замиранием сердца Бандера следил, как Вано тёрся возле Юрия, делая вид, что показывает мужикам, как нужно правильнее сматывать нитки, которые они уже заканчивали, потому что от свитера уже почти ничего не осталось. На всякий случай Бандера пошёл и сел на парашу для подстраховки. Если Юрий не даст малёк Вано из‑ за только что возникшего инцидента со свитером, то понесёт его отдавать сам и откроет шторку параши, где была кабура. А увидев там якобы справляющегося по большому Бандеру не станет стоять и ждать, пока соседи подойдут на клич, а отдаст малёк всё равно сидящему на параше возле кабуры человеку, чтобы передал. Бандера даже бумагу зажёг для верности и штаны снял.

Но вместо ожидаемого в худшем случае Юрия шторку открыл Вано.

О, как будто удивился он и протянул малёк, посмотрев хитро. – На, передай.

Бандера сразу схватил малёк и крикнул как будто в кабуру.

– На, забери! – а сам сразу распечатал послание и с облегчением сжёг его, не читая. Подошедшему к кабуре соседу он сказал потихоньку с улыбкой: – Да это я не вам.

Сойдя с параши и помыв руки, он сразу залез на шконку, с которой слез только что писавший «письмо» Юрий и, посмотрев на него сверху вниз, подумал со злостью: «Нет, это чмо недостойно такой девушки». Внутри себя Бандера сознавал, что к неприязненному отношению к Юрию, как к сынку обеспеченных родителей, добавляется обыкновенная чёрная зависть, и это вызывает злость. Но поделать с собой ничего не мог.

– Встаньте там кто‑ нибудь на робота, – сказал Вано мужикам, уже расставив троих для сплетения коня и приготовив нитки. Встал один из арестантов, затачивающих возле умывальника ложку.

– Не‑ не, ты занимайся, – сразу вступил в разговор Бандера, – все заточки поотметали, сало нечем порезать. – Он посмотрел на Юрия и, постаравшись придать голосу дружеский оттенок, произнес: – Юрок, встань возле двери, чтоб глазок закрыть, пока коня не сплетут. А то, видишь, все делом занимаются, кто не спит.

Юрий нерешительно посмотрел на Витяя и остальных, видимо уже ища защиты или поддержки. Но они все играли в кешбеш, обкурившись и хохоча без умолку, и даже не слышали этот разговор. Пожав плечами, Юрий повернулся и пошёл к двери.

Удовлетворённо хмыкнув, Бандера проводил его ненавидящим взглядом и стал писать послание Ольге.

* * *

Плетень негодовал. Заместо Лупатого и остальных, которых раскидали по хатам, привели целый отряд – 13 человек. Когда их заводили в отстойник, дубаки издевательски пошутили над ним: «Принимай этап, красный день календаря сегодня».

Хабаровский этап, который и без того был немаленький, по пути собирал ещё и народ со всех КПЗ до самого Уссурийска, так как ни в Лесозаводске, ни в Спасске, ни в других городах по пути больше тюрем не было. Почти всех сгружали в Уссурийском централе, потому что до Владивостока «билет брали» немногие. И из этой массы заключённых порой набиралось немало тех, кого в общие камеры администрация обязана не сажать по причине того, что их там могут убить.

Помимо красных оказалось ещё двое опущенных, которые тусовались буквально на параше, когда там никто не сидел, потому что места им попросту больше не было в тесном отстойнике. А так как приехавшие этапом постоянно переговаривались с приехавшими вместе с ними девушками, то им приходилось сидеть и жаться друг к другу в уголке, чтобы никого не задеть.

Но больше всего раздражало Олега не то, что спать сегодня будет тесно и ему придётся толкаться, а то, что слишком много глаз будут видеть, если он будет открывать малявы. А ещё и выхватить нужно как‑ то те, которые куму нужны, если пойдут. По тюрьме и так уже ходили слухи, что где‑ то потерялись несколько грузов, которые шли на женские хаты. И основное подозрение падало именно на восьмёрку, единственную «красную» часть дороги по этой стороне продола. Ещё хорошо, что пославшие камеры не поднимают сильный кипеш. А те, кто конфеты девкам слал вначале, вообще промолчали, может даже и не догадались.

Система контроля в тюрьме была несовершенна, это и спасало Плетня от конкретных наездов. Трассовые отмечались на сопроводиловке и пускали дальше только на «контрольных» грузах и мальках. Остальная «почта» шла сплошным потоком без контроля, и в принципе эти конфеты или ширпотреб мог заныкать любой трассовой, если он по жизни был крысой, а потом распаковать на параше в тихушку и присвоить содержимое. Так рассуждал Плетень, но сам больше решил ничего не брать, слишком много свидетелей. Да и если продолжать это делать, арестанты вычислят в конце концов, он это прекрасно понимал. Просто изначальная злость на черноту затмевала его разум и сейчас он радовался, что с «мусорским запалом» стрём‑ контроля с химкой всё обошлось удачно. Ему повезло ещё тем, что арестанты почти никогда не перечисляли пославшим, сколько и чего получали. В основном только благодарили кратко в мальке, а то и вовсе словесный прогон делали, что «всё дома, от души» или что‑ то вроде условных сигналов. Аженщины же вообще считали, что им шлют в порядке вещёй и благодарили не всегда.

В отстойнике никто не спал. Плетню пришлось дежурить возле кабуры, чтобы принять почту на них и на другую сторону продола. Опущенные уже надраили парашу для ночной дороги и сейчас на ней сидел Ваха, один из этапа, и любезничал с какой‑ то Светой.

– Я тоже тебя хочу, сладкий, – нёсся из параши приглушённый трубой, но всё же приятный женский голос.

– А как, Свет? – с довольной улыбкой на лице спросил Ваха.

– Сильно…

– Не‑ е, я говорю как именно? В какой позе?

– Ой, ну я вообще‑ то на коленках люблю, – раздался голос Светы, которая не комплексовала. – Но если б ты договорился и пришёл бы ко мне в Столыпине, я б тебе ещё кое‑ что приятное сделала.

– Что именно, Свет? – сделал сладострастное лицо Ваха.

В этот момент за спиной Олега раздался голос из кабуры.

– Восьмёрка, возьмите.

Он резко развернулся и принял большую жменю маляв и два груза. Перебирая их медленно, так как на глаза сразу попался нужный малёк из восемь семь, Олег старался боковым зрением рассмотреть, смотрит ли на него кто‑ нибудь. Один человек сидел прямо перед ним, и изъять малёк не было возможности. Ко всему прочему оказалось, что ещё и один груз был «В х18 Ольге с х87». Олег надеялся незаметно сунуть в рукав малёк, а тут ещё и груз был размером с большую кукурузу, в котором так же могла быть какая‑ то отписка.

В этот момент Ваха, узнав, что именно сделала бы ему Света в «Столыпине», закричал:

– А‑ а‑ а, Света, что ты со мной делаешь, бля, я же умереть так могу! – при этих словах он встал и все увидели его торчащий к потолку член, который хоть и был под лёгким трико, но выпирал явно.

Раздался весёлый хохот всех, кто видел эту картину. Кто не видел, сразу поворачивали головы туда, куда некоторые показывали пальцем и тоже начинали смеяться. Не смеялись только опущенные, которые догадывались, что за этим последует.

Воспользовавшись этим представлением, которое отвлекло всеобщее внимание, Плетень резко распаковал груз и высыпал его содержимое на свой матрас. Скомкав целлофановую упаковку вместе с обёрткой, на которой были написаны адресаты, он засунул комок себе в карман и сказал тому человеку, который сидел перед ним и уже опять смотрел на Олега.

– Поставь чаю, вон Лупатый конфет мне прислал, попьём.

– О‑ о‑ опа, мишка на севере, е‑ моё, – радостно качал головой этот сосед, доставая из мешка чифирбак, – сто лет их не видел.

Но боковым зрением Олег заметил, что эти шоколадные конфеты привлекли внимание почти половины весело смеющихся заключённых, а ещё нужно было как‑ то изъять малёк. Помог снова Ваха, который начал устраивать новое представление.

– Слышь, – повернулся он торчащим членом к тому стоящему рядом опущенному, который был помоложе. – Светка не сможет мне сейчас этот минет сделать. Придётся тебе…

Все сразу повернули головы опять на Ваху и засмеялись. Быстро глянув по сторонам, Олег резко засунул нужный малёк себе в карман и продолжил перебирать остальные, среди которых с удивлением обнаружил малёк на своё имя. Он положил его так, чтобы хорошо было видно надпись.

– Ну чё ты? Давай, детка… видишь же, я умираю… давай… – Ваха протянул опущенному пачку болгарских сигарет с фильтром и некоторые заключённые, поняв, что Ваха не шутит, перестали смеяться и повернулись опять к Плетню. Олег обнаружил ещё два малька в «18 Ольге». Но уже из других хат, из 78 и из 15А. Конечно, было интересно почитать, как прикатывают её эти донжуаны. Но он со «своими» конфетами был уже в центре внимания и радовался, что удалось хотя бы изъять нужное куму. Он засунул все остальные мальки и груз в целлофановый пакет и отдал одному из заключённых, чтобы отправил его по параше дальше. Сам же, быстро прочитав свой малёк, который оказался от Лупатого, стал писать Ольге, что он в сексе самый лучший, не то что «эти блатные наркоманы, которыми тюрьма кишит».

* * *

Ольга получила два малька сразу. Один был из 78, она даже уже сбилась, какой по счёту. Но второго она ждала, который был от Витали. Получив его первый малёк сегодня, она поняла, что её послание к нему ещё не дошло, потому что в нём он спрашивал, почему она молчит. И теперь она с нетерпением открыла его малёк, потому что в нём он должен был написать про Юрия. Усевшись удобнее на шконке и накрыв ноги одеялом, она стала читать.

Привет, Оля и все кто рядом. Наконец‑ то получил твой малёк, не прошло и полгода. (Шучу). Ну что могу тебе сказать, в принципе в твоём деле всё понятно. Вас действительно подставили. И не менты, как ты думаешь. Это их обычные методы работы с первоходами. Они или наезжают и запугивают, иногда даже с применением силы, выдавливая признания и показания. Или наоборот, говорят, что ничего страшного, во всём разберутся, как вам сказали, а сами потихоньку собирают доказательную базу, пользуясь тем, что люди уже расслабились и не суетятся. Подставил вас скорее всего кто‑ то из своих, кто‑ то по‑ тихому вытащил ключи у него из кармана в ресторане и поехал прокатиться с подружкой. А где‑ то сбив пешехода, решили его добить, потому что испугались, что он их видел. Кто из твоих подруг в ресторане был похож на тебя? Ты же говоришь, что свидетели на тебя показали. Вообще‑ то могло быть и по‑ другому. У кого‑ то уже могли быть заранее ключи от его машины, и он мог прийти к ресторану, зная, что вы там, и, может быть, даже специально взять вашу машину и сбить того человека, чтобы вас подставить и посадить. Для чего и взял специально девушку, похожую на тебя. Или ему нужно было убрать этого человека и перевести на кого‑ то стрелы. Чтобы тебе было понятнее, это чтобы на него не подумали, а подумали на кого‑ то другого. В таком случае могли выбрать вас и подготовили ключи от машины заранее. В любом случае, искать нужно среди ваших друзей и знакомых. Есть среди них кто‑ нибудь, кому мог перейти дорогу этот ваш потерпевший? Или, может, вы сами могли кому‑ то так конкретно насолить? Я тебе напишу потом, когда прочитаю приговор и увижу, кто что говорил на суде, какой из этих вариантов более достоверен. Пока судить могу только с твоих слов. Но ты не унывай, держись. Знай, что у тебя теперь есть друг, который сделает всё возможное, чтобы тебе помочь. Касачку напишем так, как ни один адвокат не напишет. Так что держись, я надеюсь, что всё у тебя будет нормально. Только напиши мне ответы на те вопросы, которые я тебе задал насчёт ваших знакомых и друзей, попробуем вместе с тобой разобраться. Ну пока всё. Если что‑ то нужно будет или какие проблемы возникнут, пиши сразу.

⇐ Предыдущая 5 6 7 8 91011 12 13 14 Следующая ⇒