Большой Водитель 5 страница

Это было в истории от 3 августа Еженедельной Рассылки. Заголовок гласил: БРАУН БЕГГЕРС ОБЪЯВЛЯЮТ ГРАФИК ВСТРЕЧ НА ОСЕНЬ. Под ним Рамона Норвилл стояла на ступенях библиотеки, улыбаясь и щурясь на солнце. Плохая фотография, сделанная работником на полставки, без особого таланта, и плохой (но вероятно типичный) выбор одежды на Норвилл. Мужская спортивная куртка делала ее столь же широкой в груди, как профессионального игрока в футбол. Ее обувь была уродливыми коричневыми плоскодонными лодками. Слишком узкие серые слаксы демонстрировали то, что Тесс со своими друзьями в средней школе называли «жирными ляшками».

— Черт возьми, Фриц, — сказала она. Ее голос дрожал от тревоги. — Взгляни на это. — Фриц не подошел, чтобы посмотреть и не ответил — как он мог, когда она была так расстроена, чтобы изобразить его голос?

Удостоверься в том, что видишь, сказала она себе. У тебя был ужасный шок, Тесса Джин, вероятно, самый большой шок, который женщина может испытать, за исключением смертельного диагноза в кабинете доктора. Так что удостоверься.

Она закрыла глаза и вызвала в памяти образ мужчины из старого пикапа «Форд» с бондо на фарах. Он выглядел поначалу таким дружелюбным. Не ожидали встретить Веселого Зеленого Гиганта здесь в глуши, а?

Только он не был зеленым, он был загорелым громадным мужчиной, который не ездил в своем грузовике, а носил его.

Рамона Норвилл, не Большой Водитель, но по любому Большой Библиотекарь, была слишком стара, чтобы быть его сестрой. И если она была лесбиянкой сейчас, она не всегда была ей, потому что сходство было безошибочным.

Если я не сильно ошибаюсь, я смотрю на фотографию матери моего насильника.

Она пошла на кухню и выпила воды, но вода не помогла. Старая наполовину полная бутылка текилы томилась в дальнем углу кухонного шкафа долгие годы. Она достала ее, подумала о стакане, затем глотнула прямо из бутылки. Она обожгла ее рот и горло, но оказала и положительный эффект. Она помогла себе еще — скорей отхлебнула, а не глотнула — а затем поставила бутылку обратно. У нее не было никакого желания напиваться. Если она когда-либо и нуждалась в своих умственных способностях, так это сегодня.

Гнев — самый большой, самый истинный гнев за ее взрослую жизнь — вторгся в нее как лихорадка, но это не походило ни на одну лихорадку, которую она знала прежде. Он циркулировал как странная сыворотка, вызывая холод в правой части ее тела, затем жар в левой, где находилось сердце. Он, казалось, не подступал к ее голове, которая оставалась ясной. Более ясной, чем была до текилы, на самом деле.

Она сделала серию быстрых кругов вокруг кухни, опустив голову вниз, массажируя одной рукой кольцо ушибов вокруг своего горла. Ей не приходило в голову, что она ходила кругами по своей кухне, как кружила вокруг заброшенного магазина после того как выползла из трубы, которую Большой Водитель намеривался сделать ее могилой. Она действительно думала, что Рамона Норвилл послала ее, Тесс, к своему сыну психопату как своего рода жертву? Возможно ли такое? Нет. Может ли она вообще быть уверенной, что они были матерью и сыном, основываясь на одной плохой фотографии и собственной памяти?

Но, у меня хорошая память. Особенно на лица.

Ну ладно, она так считала, но ведь все так делают. Верно?

Да, и сама идея бредовая. Ты должна признать это.

Она допускала это, но она видела и более сумасшедшие вещи в криминальных программах (которые она смотрела). Дамочки из многоквартирного дома в Сан-Франциско, провели годы, убивая своих пожилых арендаторов за их чеки социального обеспечения и хороня их на заднем дворе. Пилот самолета, который убил свою жену, затем заморозил тело, чтобы пропустить ее через дровокол позади гаража. Мужчина, который облил своих собственных детей бензином и приготовил их как цыплят, чтобы убедиться что его жена, никогда не получит опеку, которую суд решил присвоить ей. Женщина, посылающая жертвы своему собственному сыну, была отвратительной и маловероятной… но не невозможной. Когда дело касалось темных скотских глубин человеческого сердца, казалось, не существовало никаких границ.

— Не может быть, — услышала она себя говорящей голосом, который объединял тревогу и гнев. — Не может, не может, не может.

Выясни. Выясни наверняка. Если сможешь.

Она вернулась к своему верному компьютеру. Ее руки ужасно дрожали, и ей потребовались три попытки, чтобы вбить в поисковик фразу КОЛВИЧ ФИРМЫ АВТОПЕРЕВОЗОК. Наконец она справилась с этим, появились совпадения, и наверху списка было: АВТОПЕРЕВОЗКИ КРАСНЫЙ ЯСТРЕБ. Зайдя на веб-сайт «Красного Ястреба», она увидела ужасно анимированный автопоезд с тем, что как она поняла, было красным ястребом на боку и причудливо улыбающимся мужчиной за рулем. Грузовик пересек экран справа налево, развернулся и возвратился слева направо, затем опять развернулся. Бесконечная поездка. Девиз компании мигал красным, белым, и синим нам анимированным грузовиком: Улыбки Прилагаются к Обслуживанию!

Для желающих перейти с главной страницы, было четыре или пять вариантов, включая номера телефонов, тарифы, и отзывы от довольных клиентов. Тесс пропустила их и нажала на последний, который гласил «Посмотрите на новейшее пополнение нашего флота! » И когда картинка загрузилась, последний кусочек мозаики встал на свое место.

Это фотография была намного лучше, чем та с Рамоной Норвилл, стоящей на ступеньках библиотеки. На этой, насильник Тесс сидел за рулем грузовика с кабиной над двигателем и надписью «Красный Ястреб, автоперевозки Колвич, Массачусетс», написанной на двери причудливым шрифтом. Он не носил свою забрызганную отбеливателем коричневую кепку, и его остриженные под ежик русые волосы, показавшиеся в ее отсутствии, заставили его еще более походить на свою мать, почти пугающе. Его жизнерадостная, «Вы можете доверять мне» усмешка, была той, которую Тесс видела вчера днем. Ту, которую он все еще носил, когда сказал, «Вместо того, чтобы поменять вашу шину, как насчет того, чтобы я трахнул вас? Что скажете на это? »

Разглядывание фотографии заставило странный круговорот сыворотки гнева течь быстрее через ее организм. Шум в висках, не был головной болью; на самом деле, он был почти приятен.

Он носил красное стеклянное кольцо.

Заголовок под фотографией гласил: «Эл Штрелке, президент Автоперевозок «Красный Ястреб», находится за рулем новейшего приобретения компании, «Петербилт 389», 2008 года выпуска. Эта грузовая лошадка теперь доступна нашим клиентам, которые являются САМЫМИ ПРЕКРАСНЫМИ НА ВСЕЙ ЗЕМЛЕ. Скажите! Разве Эл не похож на Гордого Папу? »

Она слышала, как он называл ее сукой, плаксивой шлюхой, и сжала ладони в кулаки. Она чувствовала, что ее ногти вонзались в ладони, и сжала их еще сильнее, смакуя боль.

Гордый Папа. Вот к чему ее глаза продолжали возвращаться. Гордый Папа. Гнев перемещался быстрее и быстрее, кружась по ее телу, как она кружила по своей кухне. Также как она кружила вокруг магазин вчера вечером, двигаясь на автомате, словно актриса в каскаде прожекторов.

Ты заплатишь, Эл. И не волнуйся о полицейских, я сама разберусь.

И еще была Рамона Норвилл. Гордая мама гордого папы. Хотя Тесс все еще не была уверена насчет нее. Частично это было нежелание верить, что женщина могла позволить чему-то столь ужасному произойти с другой женщиной, но она могла также видеть невинное объяснение. Чикопи был неподалеку от Колвич, и Рамона могла постоянно использовать короткий путь по Стэгг-Роуд, когда ездила туда.

— Чтобы навестить своего сына, — сказала Тесс, кивая. — Чтобы посетить гордого папу с новым грузовиком. Кто знает, она могла быть той, кто сделал его снимок за рулем. — И почему ей не порекомендовать в тот день свой любимый маршрут лектору?

Но почему она не сказала, «Я постоянно езжу тем путем, чтобы навестить моего сына? » Разве это не естественно?

— Возможно, она не говорит с незнакомцами о периоде Штрелке в своей жизни, — сказала Тесс. — Периоде, когда она еще не обрела короткие волосы и удобную обувь. — Это было вероятно, но подумай, там были разбросаны обитые гвоздями доски. Ловушка. Норвилл послала ее этой дорогой, и ловушка была поставлена заранее. Поскольку она позвонила ему? Позвонила ему и сказала: я послала к тебе красотку, не упустишь?

Это еще не значит, что она принимала участие… или неосознанно участвует. Гордый папа мог отследить ее приглашенных лекторов. Насколько это сложно?

— Совсем не сложно, — сказал Фриц, запрыгнув на шкаф для документов. Он начал облизывать одну из лап.

— И если он увидел фотографию, которая ему понравилась… достаточно привлекательную… полагаю, что он знал, что его мать пошлет ее обратно по… — Она остановилась. — Нет, это не слежка. Без информации от мамочки, как он узнает, что я не поехала в свой дом в Бостоне? Или не полетела в свой дом в Нью-Йорке?

— Ты прогугли его, — сказал Фриц. — Возможно он прогуглил тебя. Точно так же, как сделала она. В эти дни все находится в интернете; ты сама это сказала.

Это все шито белыми нитками.

Она решила, что существовал только один способ узнать наверняка, и это был неожиданный визит к мисс Норвилл. Заглянуть ей в глаза, когда она увидит Тесс. Если в них не будет ничего кроме удивления и любопытства от возвращения автора «Уиллоу-Гроув»… в дом Рамоны, а не в ее библиотеку… это будет одно. Но если в них также будет страх, тот который мог быть вызван мыслью, почему ты здесь, а не в ржавой водопропускной трубе на Стэгг-Роуд… ну…

— Это совсем другое, Фриц. Так ведь?

Фриц смотрел на нее своими хитрыми зелеными глазами, все еще облизывая свою лапу. Она выглядела безопасной, эта лапа, но внутри были скрыты когти. Тесс видела их, и порой чувствовала их.

Она узнала, где живу я; посмотрим, смогу ли я ответить тем же.

Тесс вернулась к своему компьютеру, на этот раз, ища веб-сайт «Букс энд Браун Беггерс». Она была совершенно уверена, что найдет его — у всех были веб-сайты в эти дни, даже у заключенных, отбывающих пожизненный срок за убийство, были веб-сайты — и она нашла. «Браун Беггерс» размещали любопытные заметки о своих участниках, рецензии на книги, и неофициальные сводки — не совсем полные — их встреч. Тесс выбрала последнее и начала просматривать. У нее не заняло много времени обнаружить, что встреча 10 июня была проведена в доме Рамоны Норвилл в Брюстере. Тесс никогда не была в этом городке, но знала, где он находился, зеленый знак на магистрали, указывал на него по дороге к вчерашнему выступлению. Это было в двух или трех съездах к югу от Чикопи.

Затем она зашла в налоговые отчеты городка Брюстер и прокрутила вниз, пока не нашла имя Рамоны. Она заплатила 913, 06 долларов налогов за недвижимое имущество в прошлом году; указанная собственность на Лейсмейкер Лейн 75.

— Нашла тебя, дорогуша, — пробормотала Тесс.

— Ты должна подумать о том, как собираешься решить эту проблему, — сказал Фриц. — И о том, как далеко ты готова зайти.

— Если я права, — сказала Тесс, — наверно довольно далеко.

Она начала выключать свой компьютер, затем подумала еще об одной вещи стоящей проверки, хотя знала, что это могло окончиться ничем. Она зашла на домашнюю страницу Еженедельной Рассылки и нажала на «НЕКРОЛОГИ». Там было поле для ввода интересующего имени, и Тесс напечатала Штрелке. Было единственное совпадение, для мужчины по имени Роскоу Штрелке. Согласно некрологу за 1999 год, он скоропостижно скончался в своем доме, в возрасте сорока восьми лет. Оставив после себя жену Рамону, и двух сыновей: Элвина (23) и Лестера (17). Для автора детективов, даже бескровного типа, известного как «кози», внезапная смерть была красным флагом. Она поискала в общей базе данных Еженедельной Рассылки и ничего больше не нашла.

Мгновение она сидела не двигаясь, беспокойно барабаня пальцами по ручкам стула, как она делала, когда работала и обнаруживала что застряла на слове, фразе, или способе описать что-либо. Потом она поискала список газет в западном и южном Массачусетсе, и нашла «Спрингфилдский Республиканец». Когда она напечатал имя мужа Рамоны Норвилл, появившийся заголовок был явным и в точку: «Бизнесмен из Чикопи совершает самоубийство».

Штрелке был обнаружен в своем гараже, свисающем со стропила. Не было никакого примечания, и Рамона не была указана, но сосед сказал, что мистер Штрелке обезумел от «некой проблемы со своим старшим сыном».

— Что за проблема была с Элом, что ты так расстроился? — спросила Тесс монитор. — Он что-то сделал с девочкой? Может, напал? Изнасиловал? Его уже тогда заводили такие вещи? Если именно поэтому ты повесился, то ты был из трусливых папочек.

— Возможно Роскоу помогли, — сказал Фриц. — Рамона. Крупная сильная женщина. Ты должна это знать. Ты видела ее.

Снова, это не походило на голос, который она изображала, когда говорила сама с собой. Она в изумлении посмотрела на Фрица. Кот посмотрел в ответ: зеленые глаза, спрашивали: кто, я?

То, что Тесс хотела сделать, было поездкой прямиком в Лейсмейкер Лейн с пистолетом в сумочке. То, что она должна была сделать, это прекратить играть в детектива и позвонить в полицию. Позволь им разобраться с этим. Это было тем, что сделала бы Старая Тесс, но она больше не была той женщиной. Та женщина теперь казалась ей отдаленной родственницей, той, что вы посылали открытку на Рождество и забывали до конца года.

Поскольку она не могла решить — и поскольку она испытывала боль всем телом — она пошла наверх и легла спать. Она спала в течение четырех часов и встала слишком вялой, чтобы идти. Она взяла две экстра-сильных таблетки «Тиленола», подождала, пока они не улучшили состояние, затем поехала за город в видеосалон «Блокбастер». В ее сумочке лежала Лимонная Выжималка. Она подумала, что теперь всегда будет носить ее, пока ездит одна.

Она добралась до «Блокбастер» прежде, чем он закрылся, и попросила фильм с Джоди Фостер под названием «Отважная Женщина». Продавец (с зелеными волосами, английской булавкой в одном ухе, и выглядящий лет на восемнадцать), снисходительно улыбнулся и сказал ей, что фильм вообще-то называется «Отважная». Мистер Ретро Панк сказал ей, что за дополнительные пятьдесят центов, она может получить пакет кукурузы для микроволновки с собой. Тесс почти сказала, нет, затем передумала.

— Почему, черт возьми, нет? — спросила она мистера Ретро Панка. — Живешь ведь только раз, верно?

Он посмотрел на нее удивленным, переосмысленным взглядом, затем улыбнулся и согласился с тем, что это тот самый случай.

Дома, она приготовила кукурузу, вставила диск, и плюхнулась на диван с маленькой подушкой, чтобы подложить ее под царапины на спине. Фриц присоединился к ней, и они смотрели, как Джоди Фостер преследовала мужчин (панков, которые чувствовали себя удачливыми, сопляки), которые убили ее парня. Фостер разобралась по пути и с другими панками, используя для этого пистолет. «Отважная» был очень похож на подобные фильмы, но Тесс все равно наслаждалась им. Она подумала, что он имел прекрасный смысл. Также она решила, что упускала кое-что все эти годы: слабые, но искренние и душевные фильмы вроде этого. Когда он закончился, она повернулась к Фрицу и сказала:

— Жаль, что Ричард Видмарк не встретил Джоди Фостер вместо старушки в инвалидной коляске, согласен?

Фриц был согласен на тысячу процентов.

Лежа в кровати той ночью с октябрьским ветром, бесившимся вокруг дома и Фрицом рядом с ней, свернувшимся клубком, Тесс заключила с собой соглашение: если проснувшись завтра, она почувствует себя такой же, как сейчас, то она отправится навестить Рамону Норвилл, и возможно после Рамоны — в зависимости от того, как все пройдет в Лейсмейкер Лейн — она навестит Элвина «Крупного Водителя» Штрелке. Скорей всего она проснется с некоторым подобием восстановленного здравомыслия и позвонит в полицию. Притом, никакого анонимного звонка; она храбро встретит трудности. Доказать факт насилия, по прошествии сорока часов и бог знает, сколько приемов душа, могло быть затруднительно, но признаки сексуального насилия, были по всему ее телу.

И женщины в трубе: она была их адвокатом, нравилось ей это или нет.

Завтра все эти идеи о мести будут казаться мне глупыми. Вроде заблуждений, которые люди имеют, когда у них высокая температура.

Но проснувшись в воскресенье, она была все еще полностью в режиме Новой Тесс. Она смотрела на пистолет на ночном столике и думала, я хочу воспользоваться им. Я хочу позаботиться об этом сама, и с учетом того, что я пережила, я имею право позаботиться об этом самостоятельно.

— Но мне нужно убедиться, и я не хочу быть пойманной, — сказала она Фрицу, который был теперь на ногах и потягивался, готовясь к очередному утомительному дню валяния без дела и перекусами из своей миски.

Тесс приняла душ, оделась, затем взяла желтый блокнот на застекленную террасу. Она смотрела на свою лужайку почти пятнадцать минут, время от времени потягивая из чашки остывающий чай. Наконец она написала, не БЫТЬ ПОЙМАННОЙ наверху первого листа. Она сочла это разумным, а затем начала делать примечания. Как каждый день, когда писала книгу, она медленно начинала, но набирала скорость.

К десяти часам она проголодалась. Она приготовила себя огромный поздний завтрак и съела все до кусочка. Потом она отвезла фильм в «Блокбастер» и спросила, был ли у них «Поцелуй Смерти». У них не было, но после десяти минут осмотра, она остановилась на альтернативе под названием «Последний дом слева». Она забрала его домой и внимательно посмотрела. В фильме мужчины изнасиловали молодую девушку и оставили ее умирать. Это так походило на то, что произошло с нею, что Тесс разразилась слезами, рыдая настолько громко, что Фриц выбежал из комнаты. Но она досмотрела его и была вознаграждена счастливым концом: родители молодой девушки убили насильников.

Она вернула диск в коробку, которую она оставила на столе в зале. Она вернет его завтра, если все еще будет жива. Она планировала это, но ни в чем нельзя быть уверенным; существовало так много странных совпадений и коварных поворотов, что невозможно было отличить реальность от воображаемого. Тесс открыла это для себя.

Со временем, чтобы убить дневные часы, которые казалось, тянулись так медленно — она вернулась в интернет, ища информацию о проблеме, которой был Эл Штрелке, прежде чем его отец совершил самоубийство. Она ничего не нашла. Может сосед соврал (соседи так часто поступали), но Тесс подумала о другом сценарии: проблема, возможно, произошла, в то время как Штрелке был еще несовершеннолетним. В таких случаях имена не публиковались в прессе и протоколы суда (если дело вообще дошло до суда), были закрытыми.

— Но возможно он стал хуже, — сказала она Фрицу.

— Эти парни часто становятся хуже, — согласился Фриц. (Это было необычно; Том как правило был приятным. Фрицу же отводилась роль адвоката дьявола. )

— Затем, спустя несколько лет, что-то еще произошло. Что-то худшее. Скажем, мама помогла ему скрыть это…

— Не забывай о младшем брате, — сказал Фриц. — Лестер. Возможно, он также замешан в этом.

— Не путай меня слишком многими участниками, Фриц. Все, что я знаю, это, что Эл Чертов, Большой Водитель изнасиловал меня, а его мать, могла быть соучастницей. Этого достаточно для меня.

— Может Рамона его тетя, — размышлял Фриц.

— Ох, замолчи, — сказала Тесс, и Фриц так и сделал.

Она легла в четыре часа, не ожидая, что сомкнет глаза, но у выздоравливающего тела были собственные приоритеты. Она заснула почти мгновенно, и когда проснулась от настойчивого сигнала прикроватных часов, она была рада, что поставила будильник. Снаружи, порывистый октябрьский ветер срывал листья с деревьев и посылал их через ее задний двор красочным веером. Свет обладал, тем странным и бездонным золотом, которое кажется исключительной собственностью поздних осенних дней в Новой Англии.

Ее нос был лучше — боль притупилась — но горло все еще было воспалено, и она хромала, а не шла к ванной. Она вошла в душ и оставалась в кабинке, пока ванная не была столь же туманной как английский торфяник в истории про Шерлока Холмса. Душ помог. Несколько таблеток из аптечки помогли еще больше.

Она высушила волосы, затем протерла от пара место на зеркале. Женщина в зеркале смотрела на нее глазами, полными гнева и здравомыслия. Зеркало недолго оставалось четким, но этого было достаточно, чтобы Тесс поняла, что она действительно хотела сделать это, независимо от последствий.

Она одела черную водолазку и черные свободные штаны с большими карманами на коленях. Она связала волосы в пучок, а затем нацепила большую черную кепку. Пучок волос заставил кепку немного выпирать сзади, но, по крайней мере, ни один потенциальный свидетель будет не в состоянии сказать: Я не смог хорошенько разглядеть ее лицо, но у нее были длинные светлые волосы. Они были скреплены одной из тех резинок. Ну знаете, той, что можно купить в «JCPenney».

Она спустилась в подвал, где ее лодка хранилась со Дня труда и взяла маток желтого бакштова с полки над ней. Она использовала садовые ножницы, чтобы отрезать метр, обмотав ее вокруг предплечья, затем засунула моток в один из больших карманов штанов. Поднявшись снова на кухню, она засунула свой швейцарский армейский нож в тот же карман — левый. Правый карман был для Лимонной Выжималки… и следующего предмета, который она взяла из ящика рядом с плитой. Затем она положила двойную порцию для Фрица, но прежде, чем она позволила ему начать есть, она обняла его и поцеловала в макушку. Старый кот прижал свои уши (скорее от удивления, чем отвращения; обычно она так не поступала), и поспешил к своей миски, как только она опустила его вниз.

— Растяни это, — сказала ему Тесс. — Пэтси проверит тебя через какое-то время, если я не вернусь, но это может быть через несколько дней. — Она слегка улыбнулась и добавила, — Я люблю тебя, ты потрепанный старый зверюга.

— Точно, точно, — сказал Фриц, затем приступил к еде.

Тесс еще раз проверила свою «НЕ БЫТЬ ПОЙМАННОЙ» записку, мысленно проверила свой инвентарь, покончив с этим, она повторила действия, которые намеревалась сделать, как только доберется до Лейсмейкер Лейн. Она думала, что самое важное это иметь в виду, что дела не пойдут, так как она надеялась. Когда дело касалось подобных вещей, в колоде всегда был джокер. Рамоны могло не оказаться дома. Или она могла быть дома, но со своим насильником-убийцей сыном, вдвоем они уютно устроились в гостиной и смотрели что-нибудь для поднятия настроения из «Блокбастера». Может, «Пилу». Младший брат без сомнения, известный в Колвич как Маленький Водитель — также мог быть там. Одно Тесс знала точно, Рамона должна организовать вечеринку Таппервер или кружок чтения сегодня вечером. Главное не быть сбитой с толку неожиданными событиями. Если она не сможет импровизировать, Тесс подумала что очень вероятно, что она действительно покидала свой дом в Сток-Виллидж в последний раз.

Она сожгла, записку «НЕ БЫТЬ ПОЙМАННОЙ» в камине, перемешала пепел кочергой, затем надела свою кожаную куртку и пару тонких кожаных перчаток. У куртки были глубокие внутренние карманы. Тесс засунула один из своих ножей для мяса в карман, просто на всякий случай, затем сказала себе не забыть, что он был там. Последнее, в чем она нуждалась в эти выходные, была случайная мастэктомия.

Прежде, чем выйти за дверь, она установила сигнализацию.

Ветер сразу же окружил ее, размахивая воротником куртки и штанинами широких штанов. Листья кружились в мини циклонах. В не совсем темном небе над ее изящным маленьким кусочком пригорода Коннектикута, облака неслись по трем четвертям лика луны. Тесс подумала, что это была прекрасная ночь для фильма ужасов.

Она залезла в «Экспедишн» и закрыла дверь. Листок, кружась, опустился на лобовое стекло, затем улетел.

— Я сошла с ума, — сказала она с легкостью. — Это случилось в той водопропускной трубе, или когда я ходила вокруг магазина. Это единственное объяснение этому.

Она завела двигатель. Том «ТомТом» загорелся и произнес:

— Привет, Тесс. Вижу, нам предстоит путешествие.

— Верно, друг мой. — Тесс наклонилась вперед и ввела Лейсмейкер Лейн 75 в аккуратную маленькую механическую голову Тома.

Она проверила окрестности Рамоны на Google «Планета Земля», и они не изменились с тех пор, когда она была там. Пока все идет хорошо. Брюстер был небольшим городком Новой Англии, Лейсмейкер Лейн была на окраине, и дома были далеко друг от друга. Тесс проехала мимо знака 75 на пригородных двадцати милях в час, заметила фары только одной машины — последней модели «Субару», которая почти кричала, библиотекарь — на дороге. Не было никаких признаков грузовика с кабиной над двигателем или автопоезда. Как и никакого старого пикапа с бондо.

Улица закончилась разворотом. Тесс воспользовалась им, вернулась, и свернула на дорогу к Норвилл, не давая себе шанса передумать. Она выключила фары и двигатель, затем сделала долгий, глубокий вздох.

— Возвращайся невредимой, Тесс, — сказал Том со своего места на приборной панели. — Возвращайся невредимой, и я отвезу тебя к следующей остановке.

— Я приложу все усилия. — Она схватила свой желтый блокнот (теперь без записей), и вышла из машины. Она держала блокнот перед собой, когда пошла к двери Рамоны Норвилл. Ее, лунная тень — возможно, все, что осталось от Старой Тесс — шла рядом с ней.

Парадная дверь Норвилл была со скошенными стеклянными полосками с обеих сторон. Они были толстыми и искажали вид, но Тесс могла разобрать милые обои и прихожую, с полом из полированных досок. Там же стоял журнальный столик с несколькими журналами на нем. Или возможно это были каталоги. В конце зала была большая комната. Оттуда доносился звук телевизора. Она услышала пение, стало быть, Рамона, не смотрела «Пилу». На самом деле — если Тесс не ошибалась и песня была «Подъем на Каждую Гору» — Рамона смотрела мюзикл «Звуки Музыки».

Тесс позвонила в дверь. Изнутри донеслась мелодия звонка, которая походила на вступление к «Диксиленд» — странный выбор для Новой Англии, но в таком случае, если Тесс была права насчет нее, Рамона Норвилл была странной женщиной.

Тесс услышала звук тяжелых шагов и стала в пол-оборота, так чтобы свет от скошенного стекла выхватывал только часть ее лица. Она опустила свой пустой блокнот ниже груди и сделала вид, что пишет что-то рукой в перчатке. Она дала плечам немного обвиснуть. Она была женщиной, проводящей какое-то исследование. Был вечер воскресенья, она устала и все, чего хотела, это узнать название любимой зубной пасты этой женщины (или есть ли у нее «Принц Альберт» в банке), а затем отправиться домой.

Не волнуйся, Рамона, ты можешь открыть дверь, любой поймет, что я не опасна, что я из тех женщин, которые не напугают и гуся.

Краем глаза она увидела искаженное рыбье лицо, выплывающее позади скошенного стекла. Возникла пауза, которая, казалось, длилась очень долго, затем Рамона Норвилл открыла дверь.

— Да? Чем могу помочь ва…

Тесс повернулась. Свет из открытой двери упал на ее лицо. И шок, который она увидела на лице Норвилл, распахнувшаяся от удивления челюсть, сказал ей все, что она должна была знать.

— Вы? Что вы делаете зде…

Тесс вытащила Лимонную Выжималку из своего правого кармана. По дороге из Сток- Виллидж, она представляла, как попадет здесь в ловушку — представляла это с ужасной ясностью — но все вышло гладко.

— Отойди от двери. Если попытаешься закрыть ее, я пристрелю тебя.

— Вы не сделаете этого, — сказала Норвилл. Она не пятилась, но и не закрывала дверь. — Вы спятили?

— Зайди внутрь.

На Норвилл был большой синий халат, и когда Тесс увидела как верх его стал подниматься, она подняла оружие.

— Если начнешь вопить, я выстрелю. Лучше поверь мне, сука, ибо я даже близко не шучу.

Большая грудь Норвилл опустилась. Она оскалилась, а глаза забегали из стороны в сторону в своих глазницах. Она больше не была похожа на библиотекаря, и не выглядела веселой и радушной. Тесс она напоминала крысу, пойманную снаружи своей норы.

— Если выстрелите из пистолета, услышит вся округа.

Тесс сомневалась в этом, но не спорила.

— Для тебя это не будет иметь значения, поскольку ты будешь мертва. Зайди внутрь. Если будешь вести себя прилично и отвечать на мои вопросы, доживешь до утра.

Норвилл отошла назад, и Тесс вошла через открытую дверь, держа пистолет перед собой. Как только она закрыла дверь — она сделала это ногой — Норвилл перестала пятиться. Она стояла у небольшого стола с каталогами.

— Ничего не хватай, никаких бросков, — сказала Тесс, и увидела по подергиванию рта, что подобные мысли действительно были в голове Рамоны. — Я могу читать тебя как книгу. Почему бы еще я оказалась здесь? Продолжай пятиться. Вплоть до гостиной. Мне просто нравится семейка Трапп, когда они действительно зажигают.

— Вы спятили, — сказала Рамона, но начала снова отступать. На ней были ботинки. Даже в халате она носила большую уродливую обувь. Высокие мужские ботинки. — Я понятия не имею, что вы делаете здесь, но…

— Не лги мне, Мамочка. Не смей. Все было на твоем лице, когда ты открыла дверь. Каждая крупица этого. Ты думала, что я мертва, верно?

— Я не понимаю, о чем вы…

— Только между нами девочками, почему бы тебе не признаться?

Теперь они были в гостиной. На стенах висели сентиментальные картины — клоуны, бродяги с большими глазами — и множество полок и столов, загроможденных безделушками: снежные шары, маленькие тролли, фигурки Гуммеля, Заботливые Мишки, керамический домик с леденцами Хансель и Гретель. Хотя Норвилл была библиотекарем, в доказательство не было ни одной книги. Напротив телевизора стояло кресло «La-Z-Воу» с подушечкой перед ним. Рядом с креслом стоял телевизионный столик. На нем был пакет кукурузных палочек, большая бутылка диетической кока-колы, пульт, и программа телепередач. На телевизоре была рамка с фотографией Рамоны и другой женщины, их руки обнимали друг друга, а щеки прижаты друг к другу. Выглядело, словно это было сделано в парке развлечений или на окружной ярмарке. Перед фотографией было стеклянное блюдо с леденцами, которое мерцало и искрилось в свете люстры.

⇐ Предыдущая 1 2 3 456 7 8 Следующая ⇒