Рональд Лэйнг 4 страница

⇐ ПредыдущаяСтр 4 из 6Следующая ⇒

уступает место точке зрения, являющейся как экзистенциальной, так и

социальной.

С идеального наблюдательного пункта на земле можно следить за боевым

порядком самолетов. Один самолет может оказаться вне этого порядка. Но и

весь порядок может двигаться не по курсу. Самолет, находящийся " вне

порядка", может быть ненормальным -больным и " сумасшедшим" с точки зрения

порядка. Но и сам порядок с точки зрения идеального наблюдателя может быть

больным или сумасшедшим. Самолет, находящийся вне порядка, также может

двигаться не по курсу -больше или меньше, чем сам порядок.

Критерий " вне порядка" -клинический позитивистский критерий.

Критерий " не по курсу" - онтологический. Необходимо высказать два

суждения по поводу этих параметров. В частности, фундаментально важно не

сбивать личность, которая может быть " вне порядка", говоря ей, что она

движется " не по курсу", тогда как это не так. Фундаментально важно также не

делать позитивистской ошибки, предполагая, что поскольку группа находится " в

порядке", то это означает, что она обязательно движется " по курсу". И не

обязательно, что личность, находящаяся " вне порядка", движется более " по

курсу", чем порядок. Нет нужды идеализировать кого-либо просто потому, что к

нему приклеен ярлык " вне порядка". Также нет нужды убеждать личность,

находящуюся " вне порядка", в том, что лечение заключается в возвращении в

порядок. Личность, находящаяся " вне порядка", часто полна ненависти к

порядку и боязни прослыть лишним человеком.

Если сам порядок двигается не по курсу, то человек, действительно

двигающийся " по курсу", должен оставить п о р я док. И это можно сделать

-если человек того хочет - без крика и шума, без пугания уже и так

напуганного порядка тем, что тот должен уйти.

В диагностической категории шизофреников существует множество различных

типов козлов и овец.

" Шизофрения" есть диагноз-ярлык, приклеиваемый одними людьми к другим.

Он не доказывает того, что заклейменная личность подвержена некоему, по

сути, патологическому процессу неизвестной природы и происхождения,

протекающему в ее теле. Это не означает, что процесс является, в первую или

во вторую очередь, п с и х о -патологическим, происходящим в психике

личности. Но это устанавливает социальный факт, заключающийся в том, что

этот человек клеймится как один из Них. Легко забыть, что этот процесс есть

гипотеза, допустить, что это факт, а тогда уж перейти к суждению, что

человек биологически плохо приспособляем и, как таковой, патологичен. Но

социальная приспособляемость к плохо функционирующему обществу может быть

весьма опасна. В совершенстве приспособленный пилот бомбардировщика может

представлять собой большую угрозу человеческому роду, чем

госпитализированный шизофреник с манией, что внутри него находится бомба.

Возможно, наше общество само стало биологически плохо функционировать, и

некоторые формы шизофренического отчуждения от отчуждения общества могут

обладать социобиологической функцией, которую мы еще не распознали. Это

верно, даже если некий генетический фактор предрасполагает к определенным

видам шизофренического поведения. Современная критика работ по генетике и

самые последние эмпирические исследования по генетике оставляют этот вопрос

открытым.

Несколько лет назад Юнг предположил, что было бы интересно

экспериментально проследить, наблюдается ли синдром психиатрии в семьях.

Вполне можно обнаружить с помощью тех же самых методов патологический

процесс, названный " психиатрозом", являющийся поддающейся описанию сущностью

с соматическими коррелятами и психическими механизмами, с унаследованной

или, по крайней мере, конституциональной базой, естественной историей и

сомнительным прогнозом.

Наиболее глубокие достижения в психиатрии последнего времени

переопределили основные категории и допущения самой психиатрии. Мы сейчас

находимся в переходной стадии, где до некоторой степени все еще продолжаем

использовать старые мехи для нового вина. Нам приходится решать, употреблять

ли старые термины по-новому или выбросить их в мусорное ведро истории.

Нет такого " состояния", как " шизофрения", но этот ярлык является

социальным фактом, а социальный факт - политическим событием [39]. Это

политическое событие, происходящее в гражданском порядке общества,

накладывает свои определения и следствия на заклейменную личность. Именно

социальное предписание рационализирует набор социальных действий,

посредством которых заклейменная личность аннексируется другими, имеющими

законные санкции, медицинские средства и моральные обязательства стать

ответственными за заклейменную личность. Заклейменной личности придается не

только роль, но и карьера пациента взаимными действиями коалиции

(" заговора" ) семьи, государственных служащих, работников здравоохранения,

психиатров, медсестер, а часто и собратьев пациентов. " Вверенная" личность,

заклейменная в качестве пациента, а особенно в качестве " шизофреника",

низводится с полного экзистенциального и легального статуса человека и

ответственной личности; такой человек уже не обладает собственным

определением самого себя, он не способен сохранять собственное имущество,

ему не позволяют по собственному усмотрению делать то, что он хочет, и

встречаться с теми людьми, с которыми он хочет. Время уже не принадлежит ему

самому, а место, в котором он находится, он уже не может выбирать. После

того как он подвергается церемонии низведения [17], известной как

психиатрическое обследование, он лишается своих гражданских свобод и

помещается в заключение в учреждение [18], известное как больница для

" душевнобольных". Более полно и более радикально, чем где бы то ни было в

нашем обществе, он делается недействительным в качестве человеческого

существа. Он должен оставаться в психиатрической больнице до тех пор, пока

его ярлык не будет аннулирован или изменен на " исправившийся" или

" освободившийся". Став " шизофреником", человек вечно должен рассматриваться

как " шизофреник".

Почему и как это происходит? И какие функции выполняет данная процедура

в установлении общественного порядка? Эти вопросы лишь начинают задавать, а

время ответов еще не наступило. Вопросы и ответы пока сосредотачивались на

семье в качестве социальной подсистемы. С социальной точки зрения данная

работа теперь должна обратиться к дальнейшему пониманию не только внутренних

беспорядочных и вызывающих беспорядок моделей общения в семьях, процедур

двойной связи, псевдовзаимности, того, что я назвал мистификациями и

незащищенными положениями, но также и смысла всего того, что находится в

более широком контексте общественного порядка -то есть политического

порядка, способов, посредством которых личности осуществляют контроль друг

над другом.

Некоторые люди, заклейменные как шизофреники (не все и не обязательно),

проявляют себя в словах, жестах и действиях (лингвистически,

паралингвистически и кинетически) не совсем обычно. Порой (не всегда и не

обязательно) такое необычное поведение (воспринимаемое нами -другими, как я

уже говорил, посредством зрения и слуха) выражает, вольно или невольно,

необычные переживания, которые испытывает этот человек. Порой (не всегда и

не обязательно) такие необычные переживания, выражаемые посредством

необычного поведения, оказываются частью потенциально организованной,

естественной последовательности переживаний.

Такой последовательности очень редко предоставляется возможность

осуществиться, потому что мы чересчур заняты " лечением" пациента, будь то

химиотерапией, шоковой терапией, групповой терапией, психотерапией, семейной

терапией -в данное время, порой, в самых лучших и усовершенствованных

заведениях большим количеством всего этого.

То, что мы порой видим у некоторых людей, которых заклеймили и " лечим"

как шизофреников, является поведенческим выражением некоей драмы

переживания. Но мы наблюдаем эту драму в искаженном виде, который наши

терапевтические усилия стремятся еще больше исказить. Итогом такой неудачной

диалектики является fbrme fniste потенциально естественного процесса,

которому мы не даем возможности осуществиться.

Характеризуя эту последовательность в общих чертах, я буду писать

всецело о последовательности переживания. Поэтому мне придется пользоваться

языком переживания. Очень многие люди чувствуют, что должны переводить

" субъективные" события в " объективные" термины для того, чтобы выглядеть

научно. Быть подлинно научным -значит обладать языком выбранной области

реальности. Так что в дальнейшем я буду использовать язык переживания для

описания событий, происходящих в переживании. При этом я буду описывать

подробно не отдельные события, а последовательность в целом с разных точек

зрения и использовать для этого многообразие средств. Я предполагаю, что

именно таков естественный процесс, который наша терапия, умеющая наклеивать

ярлыки и имеющая добрые намерения, стремится исказить и остановить.

Начнем опять-таки с расщепления нашего переживания на то, что

представляется двумя мирами -внутренним и внешним.

Нормальное положение вещей заключается в том, что мы Мало знаем о любом

из них и отчуждены от обоих;

но мы знаем, вероятно, чуть больше о внешнем, нежели о внутреннем.

Однако тот факт, что вообще необходимо говорить о внешнем и внутреннем,

предполагает, что уже произошел некий исторически обусловленный раскол и

внутреннее уже лишено сущности, а внешнее - значения.

Нам нельзя ничего не знать о " внутреннем" мире. Мы не осознаем его

существования большую часть времени. Но многие люди входят в него -к

несчастью, без проводников, путая внешнюю реальность с внутренней, а

внутреннюю с внешней -ив общем теряют способность функционировать как

следует при обычных взаимоотношениях.

Этого не должно быть. Процесс вхождения в иной мир из сего мира и

возвращения в сей мир из мира иного так же естественен, как смерть, роды и

рождение. Стоит ли удивляться, что в современном нам мире, который и

пугается, и не осознает иного мира, когда " реальность" - ткань сего мира -

разрывается, а личность входит в иной мир, она совершенно потеряна и

напугана, а у других встречает лишь непонимание.

Некоторые люди умышленно, некоторые неумышленно входили или были

брошены более или менее полно во внутреннее пространство и время. Мы же в

соответствии с социальной обусловленностью полностью погружены во внешнее

пространство и время как нормальное и здоровое. Погружение во внутреннее

пространство и время рассматривается как антиобщественное бегство,

патологическое само по себе, необоснованное и в некотором смысле позорное.

Порой, после того как человек прошел сквозь зеркало, сквозь игольное

ушко, эта территория признается потерянным домом, но большинство людей

находятся во внутреннем пространстве и времени как на незнакомой территории,

они -в испуге и смятении. Они потерялись. Они забыли, что бывали там раньше.

Они хватаются за химеры. Они пытаются сохранить манеру поведения, скрывая

свое смятение, посредством проекции (наложения внутреннего на внешнее) и

интроекции (введения внешних категорий во внутреннее). Они не понимают, что

происходит, и, похоже, никто их не просветит.

Мы неистово защищаемся даже от всех переживаний нашего ограниченного

эго. Между тем насколько сильнее должны мы переживать страх, смятение и

" защиты" в ответ на угрозу потери эго. Нет ничего существенно

патологического в переживании потери эго, но, возможно, очень трудно найти

живой контекст для такого путешествия.

Это путешествие переживается как движение дальше " внутрь", как

возвращение назад через личностную жизнь - внутрь и назад, через и за -в

переживание всего человечества, первого человека, Адама и, вероятно, даже

еще дальше -в бытие животных, растений и минералов.

Во время этого путешествия имеется множество возможностей для потери

пути, смятения, частичной неудачи, даже для окончательного крушения: много

ужасов, духов, демонов, с которыми встретишься и которых то ли одолеешь, то

ли нет.

Мы не рассматриваем в качестве патологической тягу к исследованию

джунглей или к восхождению на Эверест. Мы чувствуем, что Колумб имел право

ошибиться в своем суждении о том, что он открыл, когда достиг Нового Света.

Мы гораздо больше удалены от ближайших подступов к бесконечным границам

внутреннего пространства, чем от границ пространства внешнего. Мы уважаем

путешественника, исследователя, покорителя вершин, космонавта. Для меня же

гораздо больший смысл имеет в качестве актуального проекта -на самом деле

настоятельно необходимого нашему времени проекта -исследование внутреннего

пространства и времени сознания. Вероятно, это одна из немногих вещей, все

еще имеющих смысл в нашем историческом контексте. Мы настолько удалены от

этой области, что многие люди сегодня могут серьезно спорить о том, что ее

не существует. Неудивительно, что в самом деле опасно исследовать такое

затерянное царство. Ситуация, которую я описываю, точно такая же, как если

бы мы почти полностью потеряли все знания о том, что называем внешним миром.

Что бы произошло, если некоторые из нас затем вновь начали бы видеть,

слышать, осязать и обонять? Мы были бы в большем смятении, чем личность,

которая вначале видит лишь смутные черты этого мира, а затем входит во

внутреннее пространство и время. Именно туда часто уходит сидящий в кресле

человек, " называемый кататоником. Он вообще не здесь, он всецело там.

Зачастую он весьма ошибочно воспринимает то, что переживает, а возможно, и

не хочет этого переживать. Может быть, он действительно потерялся. Лишь

некоторые из нас знают территорию, на которой он потерялся, знают, как его

найти и вернуть.

Вероятно, ни одна эпоха в истории человечества не теряла до такой

степени контакта с естественным процессом лечения, подразумевающим некоторых

людей, называемых шизофрениками. Ни один век не обесценил так этот процесс,

ни один век не наложил на него таких запретов, как наш. Вместо больницы для

душевнобольных -своего рода ремонтного завода для людей -нам нужно место,

где люди, далеко путешествовавшие и, следовательно, более потерянные, чем

психиатры и другие здоровые люди, могут продвинуться дальше во внутреннее

пространство и время и вернуться назад. Вместо церемонии деградации

психиатрического обследования, диагностирования и прогнозирования нам нужно

подготовить для тех, кто к этому готов (согласно психиатрической

терминологии, для тех, у кого вот-вот будет шизофренический срыв), церемонию

инициации, через которую личность пройдет при полном общественном одобрении,

погрузится во внутреннее пространство и время и вернется назад с помощью

тех, кто там уже был. Говоря с психиатрической точки зрения, это бы явилось

помощью бывших пациентов пациентам будущим по схождению с ума. Вот что тогда

последует:

I) путешествие из внешнего во внутреннее,

II) от жизни к своего рода смерти,

III) от движения вперед к движению назад,

IV) от временного движения к временной остановке,

V) от земного времени к времени вечному,

VI) от эго к " я",

VII) от бытия вовне (после-рождение) назад в лоно всего сущего

(до-рождение),

а затем последовательно обратное путешествие

1) от внутреннего к внешнему,

2) от смерти к жизни,

3) от движения назад к движению опять-таки вперед,

4) от бессмертия к неизбежности смерти,

5) от вечного ко времени,

6) от " я" к эго,

7) от космического утробного состояния к экзистенциальному

перерождению.

Я оставлю желающим перевести перечисленные выше элементы такого

совершенно естественного и необходимого процесса на жаргон психопатологии и

клинической психиатрии. Вероятно, именно таким путем следует нам всем пройти

в той или иной форме. Этот процесс мог бы выполнять существенную функцию в

подлинно душевно здоровом обществе.

Я перечислил очень кратко не более чем заголовки для обширного изучения

и понимания естественной последовательности переживания, которая в некоторых

случаях скрывается, искажается и приостанавливается ярлыком " шизофрения" с

дополнительными смыслами патологии и следствиями

болезни-которуто-надо-лечить.

Скорее всего, мы научимся относиться к так называемым шизофреникам,

вернувшимся к нам, вероятно, через несколько лет, с не меньшим уважением,

чем к пропавшим исследователям Возрождения. Если человечество выживет, люди

будущего, подозреваю я, оглянутся на нашу просвещенную эпоху как на

настоящий век Мрака. Они, по-видимому, будут способны посмаковать иронию

такой ситуации с большим восторгом чем тот, что извлекаем из нее мы.

Смейтесь над нами Они увидят, что называемое нами " шизофренией" было одним

из способов, которым - часто через совершенно заурядных людей - свет начал

пробиваться сквозь трещины в наши чересчур закрытые головы.

Слово " шизофрения" когда-то стало новым названием для dementia praecox

- медленно протекающей и незаметно подкрадывающейся болезни, которой, в

частности, были подвержены молодые люди и которая доводила их в конце концов

до полного слабоумия.

Вероятно, мы все еще можем сохранить это теперь уже старое название и

вчитаться в его этимологию: schizo - " раскалываю", phrenos - " душа, или

сердце".

В данном смысле шизофреник - это тот, у кого разбито сердце, а давно

известно, что даже разбитые сердца можно починить, если у нас есть сердце

впустить их.

Но " шизофрения" в таком экзистенциальном смысле имеет очень мало общего

с клиническим обследованием, диагнозом, прогнозом и предписанием

терапевтического лечения " шизофрении".

VI. ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНОЕ ПЕРЕЖИВАНИЕ

Мы живем в век, когда почва уходит из-под ног и сотрясаются основы. Я

не могу отвечать за другие времена. Возможно, так было всегда. Но мы знаем,

что для сегодняшнего дня это верно.

При таких обстоятельствах у нас есть причины чувствовать себя не в

безопасности. Когда под вопросом находится основа нашего мира, мы скрываемся

в различные убежища, мы ищем их в ролях, статусах, индивидуальностях,

межличностных отношениях. Мы пытаемся жить в замках, которые могут быть лишь

воздушными, поскольку в социальном космосе твердой почвы нет. Все мы

являемся свидетелями такого положения вещей. Порой каждый видит один и тот

же фрагмент всей ситуации различно; зачастую мы увлечены несовпадающими

представлениями об изначальной катастрофе.

В этой главе я хочу связать трансцендентальное переживание, порой

прорывающееся при психозе, с теми переживаниями божественного, которые суть

живой источник любой религии.

В последней главе я обрисую способ, которым некоторые психиатры

начинают аннулировать клинико-медицинские категории понимания безумия. Если

мы сможем понять душевное здоровье и безумие с экзистенциально-социальной

точки зрения, мы станем способны более отчетливо увидеть, до какой степени

мы все сталкиваемся с общими проблемами и разделяем общие дилеммы.

Переживание может расцениваться как недействительно безумное или как

действительно мистическое. Различить нелегко. В любом случае с социальной

точки зрения эти оценки характеризуют такие формы поведения, которые

рассматриваются в нашем обществе как отклонение от нормы. Люди ведут себя

так или иначе потому, что они по-разному переживают самих себя. Я хочу

сосредоточиться на экзистенциальном значении такого необычного переживания.

Психотическое переживание уходит за границы нашего здравого, то есть

здорового, смысла.

К каким областям переживания оно ведет? Из него следует потеря обычных

основ " смысла" мира, которые мы разделяем друг с другом. Тогда старые цели

более не кажутся жизнеспособными; старые значения - бессмысленны; различия

между воображением, сновидением, внешним восприятием часто кажутся

несопоставимыми. Внешние события могут показаться вызванными чудесным

образом, сны могут показаться непосредственным сообщением от других,

воображаемое может показаться объективной реальностью.

Но самое существенное заключается в том, что сотрясаются онтологические

основы. Бытие явлений сдвигается, а явления бытия могут более не

представляться такими, как прежде. Исчезает всякая поддержка, не за что

ухватиться, разве что за какие-то обломки -воспоминания, имена, звуки, пара

предметов, -что сохраняют связь с давно потерянным миром. Этот вакуум,

возможно, не пуст. Он может быть населен видениями, голосами, призраками,

странными образами и формами. Человек, который не испытал, насколько

несущественным может вдруг стать маскарад внешней реальности, насколько он

может потускнеть, не способен полностью представить себе, какое возвышенное

и гротескное общество может его заместить или может существовать наряду с

ним.

Когда человек сходит с ума, наблюдается значительное перемещение его

положения по отношению ко всем областям бытия. Центр его переживания

передвигается от эго к " я". Земное время становится чисто эпизодическим,

существенно только вечное. Однако сумасшедший находится в смятении. Он

путает это с " я", внутреннее с внешним, естественное со сверхъестественным.

Тем не менее для нас он может быть, даже посредством своего явного крушения

и распада, проявлением священного. Он изгнан со сцены бытия, он -чужак,

посторонний, подающий нам сигналы из пустоты, в которой он тонет, -некой

пустоты, которая может быть населена существами, о которых мы даже не

мечтаем. Их обычно называют демонами и духами, и они были некогда известны и

названы. Он потерял свое ощущение " я", свои чувства, свое место в мире,

каким мы тот знаем. Он говорит нам, что он -мертв. И мы отвлечены от нашей

уютной безопасности этим безумным призраком, который преследует нас своими

видениями и голосами, кажущимися такими бессмысленными, и от которых, по

нашим ощущениям, мы вынуждены его избавить, очистить, излечить.

Сумасшествие - не обязательно разрыв. Оно может стать также и прорывом.

Потенциально это освобождение и обновление, но также порабощение и

экзистенциальная смерть.

Сегодня существует все возрастающее число рассказов людей, прошедших

через переживание сумасшествия.

Приведенное ниже -отрывок одного из самых ранних современных отчетов,

как он был записан Карлом Ясперсом в его " Общей психопатологии".

" Я считаю, что вызвал болезнь сам. При своих попытках проникнуть в иной

мир я встретил его естественных стражей, воплощение собственной слабости и

ошибок. Сначала я думал, что эти демоны - низшие обитатели иного мира,

которые могут играть мной как мячом, потому что я вошел в эти края

неподготовленным и заблудившимся. Позднее я подумал, что они - отколовшиеся

части моего собственного разума (страсти), которые существуют близ меня в

свободном пространстве и процветают на моих чувствах. Я считал, что они есть

у всех, но люди не воспринимают их благодаря удачному защитному обману

чувств личностного существования. Я думал, что последние - артефакты памяти,

мыслительных комплексов и т. п., кукла, очень радующая глаз внешним видом,

но не имеющая ничего внутри.

В моем случае личностное " я" стало пористым из-за моего замутненного

сознания. Посредством его я хотел подвести себя ближе к высшим источникам

жизни. Я должен был готовить себя к этому в течение длительного времени,

вызывая в себе высшее, безличное " я", так как " нектар" -не для уст

смертного. Это воздействовало разрушительно на животно-человеческое " я",

раскололо его на части. Постепенно разрушаемая кукла была действительно

сломана, а тело повреждено. Я добился несвоевременного восхождения к

" источнику жизни", и на меня обрушилось проклятие " богов". Я понял слишком

поздно, какие темные стихии приложили здесь руку. Мне пришлось познать их

после того, как у них оказалось уже слишком много сил. Пути назад не было.

Теперь у меня был мир духов, который я хотел увидеть. Демоны выходили из

пропасти, словно стражи Церберы, не допуская к неразрешенному. Я решил

вступить в. борьбу не на живот, а на смерть. Для меня в итоге это означало

решение умереть, так как мне пришлось отстранить все, что поддерживало

врага, но все это также поддерживало и жизнь. Я хотел войти в смерть, не

сходя с ума, и встал перед Сфинксом: либо ты в бездне, либо я!

Затем пришло озарение. Я постился и этим путем проник в истинную

природу своих соблазнителей. Они были сводниками и обманщиками моего

дорогого личностного " я", которое оказалось настолько же ничтожной вещью,

как и они. Появилось более крупное и понимающее " я", и мне удалось оставить

старую личность со всей ее свитой. Я увидел, что эта прежняя личность

никогда не смогла бы войти в трансцендентальные царства. Я ощущал в итоге

ужасную боль, словно уничтожающий все взрыв, но я был спасен, демоны

испарились, исчезли, умерли. Для меня началась новая жизнь, и с этого

времени я чувствовал себя отличным от других людей. " Я", состоявшее из

условной лжи, притворства, самообмана, образов воспоминаний, " я" такое же,

как у всех других людей, опять росло во мне, но за и над ним стояло более

значительное и понимающее " я", внушавшее мне нечто вечное, неизменное,

бессмертное, нерушимое, которое с этого времени навсегда стало моим

защитником и убежищем. Я считаю, что для многих было бы лучше, если бы они

встретились с таким высшим " я", и что есть люди, на самом деле достигшие

этой цели более легкими средствами".

Ясперс комментирует:

" Такое самоистолкование, очевидно, сделано под влиянием склонностей,

сходных с манией, и глубоких психических сил. Они исходят из глубоких

переживаний, и богатство такого шизофренического переживания призывает

наблюдателя, а также и размышляющего пациента не воспринимать все это просто

как хаотичную смесь сущностей. Разум и дух присутствуют в болезненной

психической жизни так же, как и в здоровой. Но истолкования такого рода,

должно быть, лишены какой-либо причинной значимости. Все, что они могут

сделать, это лишь бросить свет на некое содержание и ввести его в

определенный контекст".

Пациент все описал с большой ясностью, которую бы я не смог

усилить, - это очень древнее приключение со своими ловушками и опасностями.

Ясперс все еще говорит о таком переживании как болезненном и стремится

принизить собственные построения пациента. Однако и переживание, и

построения могут быть обоснованы с их собственной точки зрения.

Мне кажется, что определенные трансцендентальные переживания являются

первичными источниками всех религий. У некоторых людей с психозами бывают

трансцендентальные переживания. Нередко до психоза у них подобных

переживаний не было, и часто их не бывает впоследствии. Я не говорю, однако,

что психотическое переживание с необходимостью содержит такой элемент более

явно, нежели здоровое.

Наши переживания различны. Мы воспринимаем внешние реальности, видим

⇐ Предыдущая 1 2 345 6 Следующая ⇒