Проблема инакомыслия в романе В.Дудинцева «Не хлебом единым»

Проблема инакомыслия в романе В. Дудинцева «Не хлебом единым»

А. М. Лагуновский

Роман Владимира Дудинцева «Не хлебом единым»был первой серьезной попыткой дать критический анализ «элиты власти», механизма управления страной. Дудинцев показывает, что формула, свойственная для первичной клетки механизма власти, действительна и для клеток, занимающих значительно более высокое место в государственной иерархии. И там, как и в самом низу, действуют те же движущие силы — ложь и страх, порождающие пропасть между управляющими и управляемыми.

Разница лишь в том, что «наверху», откуда идут вниз все решения, эти силы действуют с увеличенной мощностью. Честолюбие, жажда власти, жадность к материальным благам, страх все это потерять «наверху» еще более отвратительны, чем «внизу». Дудинцев выбирает в качестве главного положительного героя изобретателя, который символизирует сомнение, инакомыслие. Открыватель — всегда инакомыслящий, в любой отрасли знаний. Главный отрицательный герой — высокий чиновник, представитель «элиты власти», считающей инакомыслящих врагами. Писатель подчеркивает, что «они», представители власти, считают себе враждебным инакомыслие даже в технике.

Конфликт между изобретателем Лопаткиным и чиновником, «хозяином» Дроздовым носит черты извечного спора между идеалистом, желающим облагодетельствовать свой народ или все человечество, и чи-новником, которому мешает каждое нововведение, ибо оно угрожает его спокойствию. Но отмечая эти черты, писатель подчеркивает те характерные для советской действительности особенности, которые превращают этот конфликт в борьбу за право на инакомыслие, в борьбу с застывшей системой, неспособной к регенерации, вынужденной для сохранения жизни защищаться от всего нового.

Отношение к изобретению Лопаткина, отношение даже не к инакомыслию, а к возможности инакомыслия, служит писателю чем-то вроде лакмусовой бумажки для проверки достоинств человека. Мир делится на «они», власть, хранители системы, и «мы», подвластные, выражающие сомнение в абсолютной и постоянной правоте властей.

Спор с властью, с «ними» — невозможен, ибо каждое сомнение в правоте одного из представителей власти, превращается в сомнение в устоях власти как таковой. Спор Лопаткина с Дроздовым становится, следовательно, спором Лопаткина с государством, становится спором политическим. Дроздов — это и есть государство. Поэтому он с такой снисходительной уверенностью в своих силах увещевает Лопаткина: «Мы видим тебя как на ладони, а ты нас — не понимаешь. Ты не понимаешь, например, того, что мы можем обойтись без твоего изобретения, даже если бы оно было настоящим, большим изобретением».

«Мы», уверяет Дроздов, можем обойтись без «вас», без «твоего» изобретения. Дроздов выражает твердую уверенность власти, что народ служит ей, что только власть знает, что народу нужно, полезно, выгодно. Система, которую представляет Дроздов, не только «может» обойтись без инакомыслящих, без «изобретателей», она должна обойтись без них, она должна с ними расправиться, ибо инакомыслие, сомнение грозит самой сути системы.

Арест Лопаткина, суд над ним, осуждение на 8 лет лагерей — необходимы Дроздову, ибо Лопаткин заражает сомнением других, убивает в других веру в непогрешимость системы.

Подчеркивая символичность суда на Лопаткиным, писатель предъявляет ему обвинение в разглашении государственной тайны. Тайна эта: сомнение в непогрешимости Дроздова и ему подобных.

Лопаткина обвиняют в выдаче тайны Надежде Дроздовой. Это главный символ романа. Надя, молоденькой девушкой, увлеклась сильным, все умеющим, как ей казалось, Дроздовым и стала его женой. Жизнь в орбите власти порождает в ней первые сомнения в справедливости того, что Дроздов делает, в чистоте его намерений. Она вдруг обнаруживает, что он «стремится захватить побольше и все время кривит душой».

Появление Лопаткина окончательно рассеивает последние иллюзии. Надежда уходит от Дроздова к Лопаткину.

Женщина, жена — всегда была у русских писателей символом Родины, России. Дудинцев наделяет свою главную героиню — дополнительно — именем Надежда. Надежда не оставляет в невзгодах изобретателя, остается ему верной несмотря ни на что, несмотря даже на его любовь к другой женщине, Надежда чуть не губит его своей правдивостью, и она же спасает его.

В романе два конца — победил Лопаткин, ибо его изобретение принято, приносит пользу (благодаря, прежде всего, тому, что оно может быть использовано военной промышленностью); но победил и Дроздов, который, правда, потерял жену, но зато поднялся на ступень или две выше в иерархии, его позиция стала еще прочнее, он больше, чем когда-либо верит в свою силу, считая успех Лопаткина случайным, легкой царапиной на стене, ограждающей механизм власти.

Писатель не уверен, чья победа прочнее, кто окажется победителем в будущем. Но впервые в советской литературе (потом эти слова с несравненно большей силой повторят герои Солженицына) звучит убеждение: «Кто научился думать, того полностью лишить свободы нельзя». Учится думать Надежда, учится думать инженер Крехов, восторгавшийся Дроздовым и обнаруживший, что он «долго молился на … деревянного. …, идиотского бога». Убеждается в несправедливости приговора член суда Бадьин. У многих и многих персонажей романа деятельность изобретателя Лопаткина вызывает «инакомыслие». Он как вирус, заражающий болезнью сомнения верующих в незыблемость системы граждан страны. Он учит их думать, а, следовательно, учит их свободе.

⇐ Предыдущая 123 4 Следующая ⇒