Примечания 7 страница

       Нэнси копалась с Селией в огороде почти до одиннадцати, а затем переоделась и отправилась на работу в «Мир шитья». Селия опустилась на колени на маленький коврик и выдернула зеленые побеги, растущие рядом с, как она надеялась, овощами. Нэнси показала ей, что полоть, но как только она ушла, уверенность Селии пошатнулась. Она прополола еще два ряда, надеясь, что не уничтожает огород.

       Когда в животе у нее заурчало, она на затекших и усталых ногах прошла в дом перехватить что-нибудь на обед. Она думала вернуться в огород после того, как съест салат, но, пока споласкивала тарелку, почувствовала такую усталость, что руки словно налились свинцом. Возможно, короткий сон придаст ей достаточно энергии, чтобы продолжить работу. Едва свернувшись калачиком на кровати, она сразу же провалилась в сон.

       В ее сон проник мужской голос.

       — Не п-понимаю, зачем люди совершают такие глупости. Он мог умереть.

       — Ничего не хочешь мне рассказать? — спросил кто-то еще. Бессмысленные отрывки диалога просачивались в сознание Селии.

       — Я думал, она тебе нравится.

       Селия открыла глаза. Сколько она проспала?

       — Нравится, но мы мало знаем о ней. Я не хочу, чтобы тебе было больно.

       Это голос Нэнси. Затуманенный сном разум Селии пытался понять услышанное.

       — Ты не хочешь узнать б-больше?

       — Не знаю, расскажет ли она нам когда-нибудь о своем прошлом. И поскольку мы ничего о нем не знаем, я хочу, чтобы ты был осторожней.

       — Я всю жизнь осторожничаю, и п-посмотри на меня.

       Селия заметила, что при разговоре с тетей Сайлас заикается больше обычного. Он сердится?

       Нэнси повысила голос:

       — А что с тобой не так? Сайлас, с тобой все нормально.

       — Ш-ш-ш. Она тебя услышит.

       Кто-то тихо прошел по коридору и остановился перед дверью ее спальни. Селия закрыла глаза, надеясь, что они решат, что она спит. Дверь с тихим скрипом закрылась, и разговор продолжился, только голоса теперь были приглушенными. Селия соскользнула с кровати, подошла к двери и медленно приоткрыла ее, чтобы не скрипнула.

       Нэнси издала короткий смешок:

       — Не так давно, ты сам говорил, чтобы я была осторожна.

       — Но ты не послушала. Ты даже уговаривала меня почаще приходить и проводить с ней время.

       — Я решила, что вам обоим не помешает друг, ни на что большее я не подталкивала. Сайлас, у нее есть секреты. Одно дело — дать ей жилье и работу. И совсем другое — встречаться с ней. Подожди, пока мы не узнаем о ней больше. Пока мы не узнаем, собирается ли она вообще остаться здесь.

       — Она говорила, что собирается уехать?

       — Нет. Но я каждый день думаю, будет ли она здесь, когда я вернусь с работы.

       Последовало долгое молчание, и Селия подумала, что Сайлас ушел.

       Наконец Нэнси заговорила:

       — Не сердись на меня. Беспокоиться о тебе — моя работа.

       — Знаю. Но я не ребенок. М-мне двадцать шесть лет. Ты должна п-позволить мне самому беспокоиться о себе.

       Нэнси вздохнула:

       — Это так не работает. Просто отступи на шаг, пока не узнаешь о ней больше.

       Погремев сковородками, Нэнси сменила тему:

       — Расскажи мне больше про скалолаза. Откуда он?

       Селия тихонько закрыла дверь и легла в кровать лицом к стене. После их танца Селия думала о том, нравится ли она Сайласу. Эта мысль не была неприятной. Теперь она знает. Она также знает, что Нэнси не одобряет. Неприятно, но Нэнси права. Он почти ничего о ней не знает, и Селия подозревала, что если бы узнал, то его чувства изменились бы.

       Они планировали провести вместе весь вечер. Парад, последний вечер родео и фейерверк после, но теперь Селия не выдержала бы этого. Она ждала встречи с Сайласом, но не хотела, чтобы Нэнси следила за ними и беспокоилась за Сайласа, возможно, жалея, что впустила Селию в их жизни.

       Услышав, что Сайлас ушел, она вышла на кухню к Нэнси.

       — Нам надо выходить на парад через полчаса, — сказала Нэнси. Она улыбалась, но в ее дружелюбном тоне слышалась некоторая напряженность.

       — Думаю, я останусь дома. — Нэнси удивилась. — Я не очень хорошо себя чувствую.

       — Ты заболела?

       Нэнси подошла к Селии и положила ладонь ей на лоб. Она хоть и волновалась за племянника, но по-прежнему была добра к девушке.

       — Немного устала, и тело ноет.

       — Мы тебя разбудили? — Нэнси выглядела виноватой.

       — Когда?

       — Мы с Сайласом разговаривали. Было слишком громко?

       — Нет. Я, должно быть, спала слишком крепко.

       Нэнси заметно расслабилась.

       — Жаль, что ты все пропустишь. Последний вечер всегда самый интересный.

       — Да. Жалко. Повеселитесь там. Я просто лягу пораньше.

       Селия совсем не чувствовала усталости, поэтому после их ухода села смотреть телевизор. Около одиннадцати она услышала на улице треск фейерверков. Она вышла на крыльцо и, сидя на ступеньках, смотрела, как крохотные огоньки взрываются на фоне темного неба, словно миллионы звезд. В груди появилась боль и росла до тех пор, пока горло не перехватило, а из глаз не потекли слезы.

       Нэнси была добра к ней, а Сайлас даже думал, что Селия ему нравится. Но они не доверяли ей и не знали ее. Никто не знал. В целом мире не было ни одного человека, который бы знал и любил ее.

       Ни одного.

  Глава 20

        Сайлас посмотрел на часы. Девять часов сорок девять минут. Он поправил галстук и посмотрелся в зеркало на двери стенного шкафа. Галстук был слишком длинным. Сайлас на маленького мальчика, нарядившегося в отцовские вещи. Строго говоря, галстук и был отцовским, но Сайлас не был маленьким мальчиком. Он рывком развязал узел и начал заново, зная, что из-за этого, по всей видимости, опоздает.

       Он бросил взгляд на дом тети Нэнси, проезжая мимо. Что она подумала бы, узнав, куда Сайлас едет? Или он зря потратит утро? Конечно, поход в церковь — это не трата времени, но Сайлас знал, что его мотив не праведный. Он собирался в церковь потому, что по крайней мере два последних воскресенья туда ходила Селия. Ему следовало спросить, какую церковь она посещает, но он этого не сделал, поэтому сейчас оставалось только надеться, что она возвращается в ту, которую обнаружила в тот вечер, когда он нашел ее плачущей.

       Сайлас припарковал «Джип» в тени сосны и пошел к двери. Он провел рукой по волосам, глядя на свое отражение, и вошел.

       Воздух в холле был прохладным. Орган заиграл гимн «Великий Бог», и Сайлас прошел в капеллу. Он встал у входа, осмотрел помещение в поисках золотисто-русых волос Селии и увидел ее на третьем ряду от конца. Она удивилась, когда Сайлас пробрался мимо семейной пары на краю скамьи и сел рядом с ней.

       Селия была в синем платье, и Сайласу пришло на ум, что это ее единственное платье. Часть волос она убрала назад, открыв лицо. У нее красивые скулы. Сайлас повернулся к дирижировавшему мужчине, тот взмахом руки оборвал последнюю ноту.

       Последний раз Сайлас ходил в церковь на Пасху, и тогда это была другая церковь. А в этой он никогда не был, но когда проповедник заговорил о прощении, он заинтересовался проповедью, его тронули слова. Несколько раз он чувствовал, что Селия смотрит на него, но не отрывал глаз от проповедника, витража за его спиной и органа.

       Служба длилась больше часа, но Сайлас не возражал. Он сидел рядом с Селией. Он хотел сидеть рядом с ней прошлым вечером, на родео и во время фейерверка. Несмотря на обеспокоенность тети Нэнси, Сайлас думал только о Селии, пока стоял в начале парадного маршрута, каждые сорок пять секунд давая сигнал двигаться очередной группе участников. Когда кабриолет с мэром завершил парад, Сайлас дошел до «Мира шитья», где работники всегда выносили стулья для своих семей. Он расстроился, выяснив, что Селия не пришла на парад с тетей Нэнси. Был сложно быть хорошим спутником, когда весь вечер его мысли возвращались к Селии.

       Приехав домой после фейерверка, он еще долго не мог заснуть. Доводы тети Нэнси казались обоснованными. Действительно, что они знают о Селии? Перл нашла ее в Бенде, привезла в Систерс и помогла найти жилье. Но потом Перл уехала. Знала ли она вообще Селию? Сайлас не мог припомнить ничего, что указывало бы на то, что они друзья или хотя бы знакомые. Перл все устроила, но в действительности это не могло быть подтверждением характера или намерений Селии, верно?

       Селия сказала тете Нэнси, что приехала из Чикаго и что у нее нет семьи. Это все, что они знали. Казалось, что она хочет оставить прошлое позади, но каким было это прошлое? Сначала Сайлас думал, что она может оказаться мошенницей, но теперь он так не считал. Может, это доказывало, что она очень хорошая обманщица. А может, она скрывается от закона.

       Он вертелся в кровати, все эти мысли не казались ему правильными, но это была правда. Они мало знали о ней. Но несмотря на это, она привлекала Сайласа. Его тянуло к ней, хотелось защищать ее. Логическим решением было бы выяснить о ней больше, а единственный способ это сделать — проводить больше времени вместе.

       Он решил начать на следующий же день. Тетя Нэнси сказала, что последние два воскресенья Селия посещала церковь. Пойдет ли она на третье? Он не знал, но если пойдет, он может быть там. Он все равно хочет проводить с ней время, так почему бы нет?

       И вот он здесь, в церкви, которую никогда раньше не посещал, но проповедь оказалась хорошей. Прощение — это хорошо, верно? Проповедник обладал харизмой. Несколько раз он тонко пошутил и казался искренним. В здании было спокойно, и утренние лучи добавляли красоты витражу с изображением Гефсиманского сада. И рядом сидела Селия. Ему было хорошо.

       Сайлас взглянул на Селию, она вытирала слезы. Она плачет из-за чего-то, что сказал проповедник? Сайлас вспомнил последние несколько предложений проповеди. Что-то о необходимости простить других семижды семьдесят раз^[7]. Сайлас задумался, что же вызвало слезы. Селии нужно кого-то простить или чтобы ее простили? Ему захотелось обнять ее и утешить, но она отвернулась от него, вытирая щеки, и Сайлас понял: лучше, если она не узнает, что он видел ее слезы.

       Когда проповедь закончилась, они остались сидеть на скамье. Играл орган, и остальные прихожане начали вставать и расходиться.

       — Ты посещаешь эту церковь? — тихо спросила Селия.

       — Я тут в первый раз.

       — Почему?

       — П-подумал, что тебе не помешает компания.

       Мгновение она смотрела на него.

       — Спасибо.

       Сайлас кивнул.

       — Хочешь пообедать? Можем поехать в Бенд. В «Домик Маккея».

       Селия помедлила.

       — Да, давай.

       Сайлас довел ее до пассажирской двери «Джипа» и открыл ее. Забраться в такую машину непросто, особенно в платье, поэтому, когда Сайлас протянул руку, чтобы помочь, Селия приняла ее.

       — Нам не нужно пригласить Нэнси? — спросила она, когда они проезжали дорогу к дому.

       Сайлас был рад, что знал расписание работы тети Нэнси в «Мире шитья».

       — Она сегодня работает. Мы привезем ей что-нибудь.

       Они ехали по той же дороге, по которой два месяца назад ехали с Перл, но на этот раз оба не молчали. Сайлас показал на горы Три Сестры.

       — Эта Вера, та Надежда, а та Сострадание.

       — Подходящие имена для воскресенья.

       — Наверняка существует какая-нибудь п-притча про них.

       — Знаешь такую? Старинная история про первопроходцев или еще что? О том, как они получили свои имена? — спросила Селия.

       — Не знаю.

       — Должна же быть. Старая легенда или еще что-нибудь.

       Сайлас искоса посмотрел на нее:

       — Сочини.

       Она покачала головой:

       — Я не умею сочинять истории.

       — Так легко сдаешься? Давай. Эти горы д-достойны истории.

       Селия снова покачала головой.

       — Ты их п-подводишь. Они столько лет ждали, пока ты п-приедешь в Систерс и подаришь им легенду.

       Селия улыбнулась.

       — Правда? Это моя работа? Они стоят тут тысячу лет и никто не подарил им легенду? Вам, старожилам, должно быть стыдно. — Она повернулась к горам. — Простите, Сестры, люди, которые жили здесь все эти годы, наслаждаясь вашей красотой, разочаровали вас.

       — И та, которую вы ждали веками, тоже.

       Настроение было легким, и Селия выглядела счастливой.

       — О нет, не сваливай все на меня. Но...

       Селия повернулась к Сайласу, и когда он увидел ее лукавый взгляд, что-то в его груди сжалось.

       — Что? — с подозрением посмотрел на нее Сайлас.

       — Мы можем создать легенду вместе. По очереди. По одной фразе. — Сайлас выглядел сомневающимся. — Если только ты не боишься, что у тебя не получится.

       Сайлас засмеялся и пожал плечами:

       — Ладно. Ты первая.

       С минуту Селия задумчиво рассматривала горы.

       — Тысячу лет назад в стране зеленых деревьев и голубого неба одна женщина родила трех девочек.

       Сайлас кивнул:

       — Неплохо.

       — Неплохо? Это здорово. Давай-ка послушаем тебя.

       — Родители назвали их М-мэри, Шерри и Лэрри.

       Селия выглядела шокированной.

       — Я сказала три маленькие девочки. Лэрри?

       — Я не смог придумать ничего в рифму к Мэри и Шерри.

       — Дай подумать. Керри. Джерри. Терри.

       — Да. Так лучше. Тогда, наверное, тебе следовало назвать их, когда была твоя очередь.

       — Наверное. — Селия скрестила руки на груди. — Ага. Через несколько дней родители поняли, что имена в рифму очень усложнят девочкам жизнь, к тому же им все равно не очень нравилось имя Лэрри, поэтому они переименовали девочек в Мэри, Элизабет и Гертруду.

       — Гертруда лучше Лэрри? — рассмеялся Сайлас.

       — Для девочки — да.

       — Хорошо. — Сайласу нужно было придумать хорошее предложение. — Девочки б-были красивыми и выросли очень высокими. Больше десяти тысяч футов, если быть точным.

       — Это легенда. Не буквальная. Что мне делать с девочками высотой десять тысяч футов?

       — Хм-м. — Сайлас потер подбородок. — Твои п-проблемы.

       Они проехали почти милю, пока Селия придумала следующую фразу.

       — Однажды зимой выпало много снега, который одел девочек в красивые белые платья.

       — Люди п-приезжали со всего мира, чтобы подниматься на сестер и скатываться на лыжах по их юбкам.

       — Тысячу лет назад существовали лыжи? — спросила Селия.

       — В м-моей легенде существовали. И разве моя фраза не заслуживает похвалы? Скатываться на лыжах по их юбкам. Это хорошая фраза.

       Селия помахала рукой — так себе. Так по очереди они сочиняли историю.

       — Сестры кричали друг другу в холодном зимнем воздухе.

       — «У меня больше лыжников», — говорила Гертруда.

       — «А я красивее тебя», — отвечала Элизабет.

       — «Я считаю, мы должны прекратить спорить», — сказала Мэри.

       — Сестры решили, что они должны быть не соперницами, а лучшими подругами.

       Сайлас посмотрел на Селию:

       — И что мне с этим делать?

       Они рассмеялись, и Селия сказала:

       — Включи фантазию.

       Сайласу потребовалось две минуты.

       — П-поскольку Мэри оказалась такой мудрой, три сестры решили, что всегда будут вместе.

       Селия кивнула и хитро посмотрела на него.

       — И тогда сестры заглянули в будущее и увидели, что доброму юноше по имени Сайлас, который когда-нибудь станет работать в их лесах и напишет для них долгожданную легенду, будет трудно произнести имя Мэри, поэтому они поменяли имена на Веру, Надежду и Сострадание.

       Мгновение Селия заметно нервничала, но в ее глазах отразилось облегчение, когда Сайлас засмеялся. Настоящим счастливым смехом.

       — И Вера, Надежда и Сострадание жили долго и счастливо, — сказал он без запинки.

       Они улыбнулись друг другу, и Сайлас на мгновение сжал ладонь Селии.

       Многие дразнили Сайласа насчет заикания. Каждый раз ему было обидно, и его неуверенность только росла. Как же возможно, что на этот раз он испытывал совсем другие чувства?

  Глава 21

        «Домик Маккея» оказался сельским домом, переделанным под ресторан. Воскресный бранч — горячее время, и несмотря на то, что во дворе стояло больше десятка столиков, Селии и Сайласу пришлось подождать двадцать минут у подножия лестницы. Официанты в брюках-хаки и фирменных футболках «Домика Маккея» работали быстро и весело.

       — Должно быть, тут здорово работать, — сказала Селия. — Все улыбаются.

       — Н-наверное, им разрешают есть на работе.

       Селия не позавтракала, и, когда официанты проносили мимо них красивые тарелки с едой, у нее текли слюнки. Все выглядело аппетитно. И дорого. У нее в сумке лежало двадцать долларов, но теперь она забеспокоилась, что их может не хватить. Несколько минут назад мысль о том, чтобы потратить все деньги на еду в ресторане, ужаснула бы ее, но еда выглядела так хорошо, а Селия так проголодалась, что все мысли об экономности испарились, и она не могла дождаться, когда же поест.

       Когда хостес наконец-то посадила их за столик, Селия открыла меню и не удержалась от улыбки. Она может заказать все, что хочет, а хочет она блюдо, о котором так восторженно отзывалась Нэнси, — лимонные блинчики с рикоттой и свежими ягодами.

       Был ли у нее когда-нибудь день лучше этого? Умиротворение в церкви успокоило ее растревоженные чувства, а Сайлас и вовсе удивил, несмотря на подслушанный разговор с Нэнси. Селия понимала, что нравится ему. Он смеялся над ее поддразниваниями, даже прикоснулся к ней.

       Легкий ветерок шелестел в ветвях деревьев и слегка хлопал зонтиками, укрывавшими столики от солнечного света. Он нес аромат цветов, высаженных по краю двора. Селия рассматривала людей, сидевших рядом с ними. Некоторые выглядели так, будто пришли из церкви. За столиком на шестерых недалеко от них обсуждали утреннюю прогулку. В таком веселом окружении Селия не чувствовала себя лишней. Ей было комфортно. Это из-за церкви или из-за Сайласа? Она не знала наверняка, но несколько мгновений испытывала покой.

       Откусив первый кусочек от блинчика, она вздохнула, и Сайлас засмеялся:

       — Настолько вкусно?

       Он ел картофель с лососем.

       — Это, наверное, лучшее, что я ела в жизни.

       Во время еды они мало разговаривали — только редкие комментарии о блюдах. В основном Селия наслаждалась каждым кусочком и гнала прочь мысли, угрожавшие испортить такой прекрасный день. «Нэнси будет беспокоиться. Он не был бы здесь с тобой, если бы знал, что ты беременна. Рано или поздно тебе придется им сказать. Через пару месяцев ты уже не сможешь скрывать». Как только появлялась каждая новая мысль, Селия заталкивала ее обратно. Разве не заслужила она хотя бы один прекрасный день?

       Она посмотрела через стол. Сайлас задумчиво сметал крошки от своей булочки в маленькую кучку. Думает ли он о тетиных словах? Или об их разговоре в машине? И зачем она дразнила его насчет заикания? Он вроде не возражал, но когда она вспомнила, что сказала, то испугалась, что была такой дерзкой. Может, он уже жалеет, что последовал за ней в церковь, и хочет оказаться где-нибудь в другом месте?

       — Все в порядке?

       Она напряглась в ожидании ответа.

       Сайлас посмотрел ей в глаза и наклонился вперед.

       — Расскажи м-мне о себе.

       Его губы застряли на «м» достаточно долго, чтобы она поняла, что это не праздный вопрос.

       Селия приготовилась ко всему, что бы Сайлас ни сказал о себе или своих чувствах, но не к этому. Она не любила рассказывать о себе. От разговоров о ее жизни людям становилось неловко, и она не хотела испортить день рассказами о родителях-наркоманах и не оправдавших ожиданий приемных семьях. Или хуже.

       Селия попыталась засмеяться:

       — На самом деле, нечего рассказывать.

       — Селия. Не надо. П-пожалуйста. Я хочу больше узнать о тебе.

       Сайлас был таким серьезным, и она поняла, что не сможет отшутиться или уклониться от ответа. Она сдалась и вздохнула:

       — Что ты хочешь знать?

       — Расскажи мне о своей семье.

       Селия смотрела, как прекрасный день уходит за горизонт, и хотя была только середина дня, ее внезапно накрыло холодом и темнотой прошлого. Она глубоко вдохнула, медленно выдохнула и откинулась на спинку стула. Теребя нитку из салфетки, она безэмоциональным голосом перечислила основные моменты своей жизни.

       — Папа ушел, когда я была маленькая. Я никогда его не знала. Мама умерла, когда мне было одиннадцать. После этого я жила в четырех приемных семьях. Я покинула систему чуть более двух лет назад. — Она подняла глаза. — Не слишком впечатляюще.

       Сайлас ничего не ответил, и Селия поняла, что удивила его.

       — У тебя нет семьи?

       Селия покачала головой.

       — Ни теть, ни дядь?

       — Есть дядя. Кажется, он живет в Висконсине, но его жена не захотела связываться с девочкой, чья мать умерла от передоза у нее на глазах. Слишком большой багаж, чтобы подпустить меня к их дочери. После похорон я их больше не видела.

       — Вы готовы оплатить счет? — спросила дружелюбная официантка.

       — Думаю, да, — сказал Сайлас.

       — Можно мне булочку с джемом на вынос? — спросила Селия у официантки и повернулась к Сайласу. — Мы должны взять что-нибудь для Нэнси. — Сайлас кивнул, и Селия повернулась обратно к девушке. — Можете записать на мой счет.

       — Ой, так вы хотите отдельные чеки?

       — Нет. — Сайлас достал бумажник. — Я п-плачу.

       — Я могу...

       — Я тебя пригласил.

       — Не спорьте с ним, — сказала официантка. — Просто как-нибудь снова пригласите его сюда и угостите. И все в выигрыше.

       — Спасибо, Сайлас. Это были самые лучшие блинчики.

       Сайлас молчал, пока они ждали сдачу. Веселые любители походов ушли, и прохладный ветерок уступил место солнцу, которое неприятно пекло спину Селии. Она устала и была эмоционально истощена. Следовало держать свою историю при себе или что-нибудь придумать. Она чувствовала себя незащищенной и испуганной.

       Сайлас открыл для нее дверь «Джипа». Когда она забралась на сиденье, он встал между ней и открытой дверью, сунул руки в карманы и облокотился на дверь.

       — Надеюсь, м-мои вопросы т-тебя не обидели. Я не из любопытства.

       — Знаю. Вот почему я мало рассказываю о себе.

       Сайлас кивнул:

       — Понятно. А я-то думал, что это мне не повезло.

       — Тебе не повезло. Ты потерял родителей.

       — Но у меня есть т-тетя Нэнси.

       Они подождали, пока мимо пройдет компания, и Селия откинула голову на спинку сиденья.

       — Это не конкурс на самую тяжелую жизнь. У каждого бывают трудности. Я не хочу, чтобы ты меня жалел.

       — Ты меня жалела? Из-за того, что я сирота.

       Селия слабо улыбнулась:

       — Думаю, да.

       — Тогда позволь и мне пожалеть тебя.