Серия Коммунальный мир 7 страница

- Эдину пузу, надо думать, хужеет и хужеет, но виду не подает. Просто излагает, кратко и убедительно. Поэма белыми стихами! Хоть сейчас, до единого слова, вставляй в методичку, по допросу первой степени... Не-а, " Красная книга" - это методичка по Доп-2, там наглядная демонстрацией приемов и возможностей. А Доп-1 - чисто белая. У вас в одном томе? Извиняюсь... Короче, звучало мощно! Уже через минуту - клиент проникся, за четыре минуты - обмочился, на восьмой - начал седеть, ещё через три - его на дрожащих ногах вывели во двор, где он, трясущейся рукой, показал на кирпич в цоколе. Мы бы и не додумались. Всё там нашлось, в целости-сохранности. И обручальное кольцо, и мамины сережки, и дедушкины часы-луковица. Маша опознала. Много ещё чего там было, но это уже не наше дело. Награбленное, даже трогать западло...

- Доложились... Нашему Эдику и этого мало! Конкретно же человек помирает, но форсу выше крыши. Ещё одну речь пихнул. " Типа, благородные доны! Всем вам ведомы, пусть и в переводе, слова знаменитого дона Аль Капоне, что добрым словом и пистолетом, можно добиться много больше, чем одним добрым словом. Только что, вы видели, как ради высокой цели, дарованный ему Господом, дар красноречия, сумел найти отзвук в заскорузлой душе потомственного мерзавца, божьим попущением назначенного хранить тут закон и порядок". Он де, зрит в этом событии знамение свыше... Требует расстегнуть ему ворот и подвести девицу Марию. Снимает с себя серебряный медальон, тот самый, на котором придворный ювелир, в эмали, портрет жены и дочери нашего отца геологии, Векшина Романа Евгеньевича, с единственной фотографии копировал... Показывает... Надевает ей... Немая сцена! Даже меня на сопли прошибло... Сукин сын, дядя Федя, тоже пускает крокодилову слезу и мечтает, что, выкрутился - поймал Эдика на слове... Раз он обет выполнил - больше никаких эксцессов... типа лично обещал, что пальцем не тронет! Слово дворянина!

Тут Маша открывает рот и по-простому спрашивает - " Вы что, его отпустите? Он мою маму бил... что бы она договор дарения на дом подписала". Облом-с! Эдик понимает, что с феодальным гуманизмом хватил через край... Но, не моргнув глазом, интересуется, есть ли у опера благородные предки? Мне, значит, мячик доставать обратно... Дядя Федя что-то несет про князей Голицыных. Видно, первое на ум пришло. Но слово сказано! Эдик провозглашает, что проливать без нужды благородную кровь ему претит. В силу обстановки, он отдает нечистивца в руки Божьего суда. Пусть де тот торжественно поклянется, не вставать с этой самой табуретки, пока мы безопасно не удалимся. Тогда - его сразу развяжут и пальцем не тронут. Три раза ага...

Эдик продолжает - " Человек слаб, подвержен соблазнам. Для укрепления духа, он жертвует Феде самое дорогое, что у него осталось - пакет самоликвидатора. На добрую память. Ради дела, согласен, даже в муках помереть. Время-то идет! ". А нам ещё топь обратно форсировать... В темпе мажем пакет клеем и кладем на табуретку (хорошая, массивная), вставляем в гнездо запал... Опера сажаем сверху... Шнурок от чеки - к его ноге. Если встанет-вскочит - через пять секунд взрыв. Ноги у него развязаны, а руки нет. Двери - открыты настежь. Что бы видел, как уходим... и его видели. Любой человек может его освободить... Надо дождаться, когда мы уйдем. Всё честно! Сиди на жопе ровно, смирно жди спасения и ничего тебе не будет... Если не врать... Не пытаться, раньше срока, до машины добежать, до телефона, до сейфа с оружием. Но, только за околицей в лес свернули - сзади дикий вопль. И взрыв. Кинулся, значит, участковый из избы. Хотел, за пять секунд, из дверей выбежать и под стену упасть, а табуретка - пусть взрывается. Даже успел. И выскочил, и упал, только тогда понял, что взрывпакет на табуретку положили клеем вверх. Он его с собой, на штанах-то и уволок... Ничего не скажу, вопил зычно, как голодный упырь в полнолуние! Секунды три... Ну и кто ему виноват? " Джентльмен джентльмену должен верить на слово! " Маша интересуется - " Что это было? Салют? " Объясняем - божий суд состоялся. Господь прибрал грешника к себе. Детеныш догадливый - оглядывается, уточняет - " Что, мент Федя в космос полетел? ". Сразу видно - из XXI века! Э-э-э... да! В некотором роде, но по частям. Даже на низкую орбиту не вышел - разрушился в плотных слоях атмосферы. Туда ему и дорога.

Ровная черная гладь кляксы дергается рябью. На пандус выходит низенькая, на фоне транспортного окна, очень обыкновенного вида тетка, видимо врач, в снежно белом халате со стетоскопом. Провозглашает, простуженным голосом:

- Мальчики и девочки, ваша очередь, собирайте зачетки! Предварительно, поиск у всех засчитан... Оглашение оценок - после сдачи. Всем писать подробный отчет по форме два... Пятая группа! - это она уже в сторону сказителя, - Вы куда шпагу Эдуарда Эдинбургского заиграли? Он без неё не дается наркоз делать. Кричит, обязан умереть, сжимая в руке боевое оружие. Товарищи ребята, уважьте их высокопревосходительство! Мы с него потом, на деканате, стружку снимем. Начинается беготня...

Рядом сопенье...

- Вы местный? Можно, я пока с вами посижу?

Так вот ты какая, наследная баронесса Хантли-Векшина... Худенькая, носик пипкой, вся в конопушках... В одной руке прямоугольный несуразный чемоданчик со скользящими защелками, как у земских врачей 20-30-х годов. С её жалким барахлишком, в дорогу. Другой рукой прижимает к груди лохматого, как мочалка, черного кота... Фамильное имущество и личный скот.

- Спасибо! - шмыгает носом, - Они мне сказали, что папа очень попросил меня найти и забрать к себе. Как угодно и любой ценой. Что у папы был друг, английский герцог... и он ему обещал... А что папа умер семьдесят лет назад - не сказали... - всхлипывает... - Мама его до самого конца ждала. Она чувствовала! За день до смерти - достала все папины рубашки и выгладила... Будто с ним в театр собралась. Я их с собой взяла. Мы, когда в Петербурге жили, часто в театр ходили. Пока папу из института не уволили. Потом мама заболела. А папа сказал, что ему предложили очень хорошую работу, но это секрет... и он скоро заработает много-много денег. Их на всё хватит. И маме - на операцию и мне - на что захочу. Да хоть на собственный дом... Что б, как сказочный рыцарский замок, с зубчатой стеной и башней. Мы в деревне у тетки, последние два года жили. Квартиру продали. За жильё платить стало нечем. Мама всё время болела... А потом этот...

- Я так молилась, но мама умерла... И стало совсем плохо. А утром, баба Нюра прибежала. Кричит, что за мной ожившие солдаты с войны пришли. А я, сперва решила, что их послал Бог... Особенно, когда принц поклонился, представился и доложил, что папа их в экспедицию отправил. Я ему сразу поверила... У папы любимое слово - " экспедиция". Теперь, даже не знаю, что думать. Папы два года нет, - спохватывается... - так это у нас, а они всё равно... через триста лет...

М-м-м-да... Тут и правда, есть, о чем подумать. Долг, честь, верность когда-то данному слову, добавить ещё такое смешное понятие, как совесть... Пустые, затрепанные в третьем тысячелетии слова. Через столетия и поколения, погнали этих парней из позднего средневековья, пешком, по до сих пор не разминированным болотам русской средней полосы, в зыбкую реальность чужого мира... Искать жену и маленькую дочку давно умершего человека. Наследный герцог, в советской военной форме, с коммунизмом в башке и со шпагой в руке... Сюрреализм! Надо отдать должное - почти успели!

- Они меня на плечах несли... Бегом! По очереди... Чуть не поругались, кто первый... - слабо хихикает... - Дева Мария! Талисман-покровительница учебного центра Ферт-оф-Форт... Там, в часовне баронского замка, у них мой портрет стоит. Витраж. Для тех, кто верит, конечно, - резко мрачнеет, - А папа - он вот, тоже стоит.

Глянцевая цветная открытка. Очень английское блекло-синее небо, с вытянутыми от горизонта до горизонта параллельными полосами кучевых облаков. Многоэтажная призма здания из стали и стекла, на фоне скал и залива с парусными кораблями. Перед фасадом с колоннами, на каменной площади набережной - памятник. Простецкого вида русский мужичок, в слегка мешковатой полевой форме, уверенно попирает кирзачами британскую землю. Знакомый нос и выражение лица. Дочка - как две капли воды... Планшетка, кобура... В правой руке - геологический молоток. Надпись латунными буквами, на отполированной грани глыбы из красноватого гранита - " Основателю училища, Векшину Роману Евгеньевичу, 1976 - 7168, Мы помним! ".

- Мр-р-р-р! Мр-р-р-р! - с пола, из зарослей угольно темной шерсти, горят два желтых глаза, - Мр-р-ря!

- Ой, - спохватывается Маша, - Вася же - совсем голодный! Меня они в пути шоколадками кормили. Из последнего резерва. А его - просто тащили... - снова мрачнеет...

- Мы ещё, в наш бывший дом заглянули. Из него, к Дню Победы, музей-мемориал сделали. Культурно-исторический объект " Изба полицая". Думала, не пустят. Там иномарок кругом стояло. А внутри, все в мундирах. Самых разных. Ряженые. Оказывается, съезд писателей альт-исторической ориентации собрался, на банкет. По поводу выхода общего литературного сборника " В траншеях времени". Никто на нас и внимания не обратил. Все поддатые, спорят о воспитании патриотизма. Один майор, пучеглазый, похожий на поросенка, в фуражке с двуглавым орлом, кричит - " Ну и что, подумаешь, присяга? Главное - это Россию любить. Где больше платят, там для меня и Россия! ". А другой, худой в очках, рожу из салата вынул, на нас уставился. Словно узнал... " Вот, - картавит, - мы, господа, уже допились до зеленых партизанов... Все зомби в гости к нам! Очень приятно... Пейсатель Кактусов... Меня нашли в тарелке! ". Зам командира рядом стоит, а рука-то на пистолете. Бормочет, типа про себя - " Я на этих Вольтеров, ещё в парижских салонах насмотрелся. Как они там, на английские деньги, обучают французов родину любить. Альты, даже в Африке альты! Все до одного - на букву " Пи". Ты, Маша, скорей выбирай, что на себе память взять хочешь, а то меня среди них тошнит". Я Васю и взяла. У вас, случайно, ничего для котов с собой нет? Бедный, он так кричит - от голода умирает.

Последнее, на мой взгляд преувеличение. Кота выжившего среди пьяных альтернативных литераторов - топором не убьешь.

- Случайно есть! Пакет с жаренной " электрической рыбой".

Умирающий свирепо, как механическая сапожная щетка, трется о мои ноги...

- Мр-р-ря! Мр-р-ря!

- Держи!

- Вр-р-р-р... - жрет угощение остервенело, с костями, чешуей и похоже, с самим пакетом. Не иначе, опыт пребывания среди горлохватов повлиял...

- Куда тебе столько? Лопнешь, проглотина! Там же, как для человека, порция была...

- Мр-р-р-ря!

Кажется, про нас вспомнили... Возвращаются Вика с Володей. С ними парень, из недавней группы. Уже, в чистых комбинезонах. Тащат с собой освободившийся складной столик и вторую надувную кушетку.

- Григорий Иванович, поучаствуете в нашем жюри? Финал блиц конкурса " Спальня для талисмана". Маша, смотри, народ дизайнерские предложения по твоему быту набросал...

- Это... они всего за пятнадцать минут? - Маша смущается... - Для меня?

- Ну, не на раскладушке же, в коридоре замка, тебе ночевать! Сейчас же эскиз и отправим. Пока долетим, всё готово будет.

- А Васе можно смотреть?

Сытый Вася подтверждает:

- Мр-р-ря!

Картинки... карандашом, фломастером, авторучкой. Одинаковая комната, высокое стрельчатое окно, камин, каменные своды... С высоты птичьего полета видна часть крепостной стены, поросшая лесом гора и море... Обстановка на картинках разнится. От вполне современных предметов мебели, до стилизации под старину.

- Ой! Вот эту можно? Как из книжки, со сказками... - широкая кровать без задней спинки, стол, табуретка, на полу мохнатая шкура неизвестного зверя, на стене ковер. Полка, лампа, тетрадки. Что-то живое, подкупает. Ага, блики света на полу, колышется от ветра занавеска, - Вам тоже нравится?

Кот меня опережает:

- Мр-ря!

Вика сияет:

- А я что вам говорили, талант! Будущее невозможно предсказать, но можно изобрести. Хочешь, увидеть своё будущее? - уже девочку пытает, - Давай!

Художник торжественно выкладывает второй рисунок. Полностью в цвете. На нем Маша, в ею выбранном интерьере, как живая, потягивается после сна, высунув руки из-под одеяла. На конопатой рожице - точно схваченное радостно-изумленное выражение, рядом, на шкуре, сладко спит черный кот. За открытым окном летают голуби, а один - сидит на широком каменном подоконнике.

- Это будет завтра. Когда ты поймешь, что уже не спишь. Назвал - " Утро баронессы". Дарю! И ещё... - как фокусник, из воздуха, достает хрустящий прозрачный пакет с изумрудно-зеленой майкой, - Твой размер еле отыскали. Пока, только одну... Привыкай, к подобающей форме одежды. Свой фамильный герб видела?

- Аха! Его папка ещё студентом придумал, для команды КВН университета. Пригодился? - на золотом геральдическом щите - кирзовый сапог, из голенища которого торчит остроносый молоток. Юмористы...

Художник чуть дергается. Словно ему дунули в ухо. Знакомым движением руки обхватывает корпус коммуникатора... Палец отбивает неслышимую дробь. Поднимает взгляд на восторженно разглядывающую подарки девчушку.

- Кх-хм! Это... Тут пришел запрос из банкетного зала Ферт-оф-Форт. Мария Романовна, у вас есть любимое блюдо?

И без того не маленькие глазищи барышни окончательно становятся круглыми.

- Аха! Жареная картошка, с салом!

Парень деловито кивает. Палец пляшет на кнопке... Совершенно серьезно поясняет.

- Там проблема - английский король не любит русского сала... Пожалеем монарха? Бекон - он тоже почти сало, но с прослойками мяса.

Кот, заинтересованно слушающий гастрономический разговор, солидно вякает:

- Мря!

- Ты тоже так думаешь? - Маша, само великодушие, машет рукой, - пускай жарят с беконом. Раз уж лично король... - и, окончательно осмелев, спрашивает, - А хлебный квас в Англии есть? Люблю...

Поверила! Провожаем пару взглядами до портала. Высокий ладный парень одной рукой несет смешной старомодный чемоданчик. С фамильными сокровищами свежеиспеченной баронессы Хантли... С недавно выглаженными рубашками давно ставшего легендой человека. Второй - ведет его же маленькую дочь. Ту самую баронессу, от геологии. По пятам, важно распушив толстый как полено хвост, шествует черный котище. Люди уезжают в XVIII век... У портала Маша оборачивается, машет нам пакетом с майкой:

- До свидания!

Черная гладь кляксы снова дергается рябью... Виктор, не разбирая дороги, отшвыривая ногами части упаковочных контейнеров, шагает прямо к нам, растрепанный и мрачный. С размаху плюхается на жалобно пискнувшую кушетку.

- Я туда, - резкий жест, в сторону портала, - уже не хочу! Отпустите меня домой! - чуть не всхлипнув... - Пожалуйста! Они злые...

Так и есть, осмелел, пригрелся и начал трепать языком... Владимир с Викой, как-то подобравшись, вдруг распрямляются.

- А конкретно?

- Что, мне тоже пальцы ломать будете? Раз всё кончилось - " скрипач не нужен"? Они же... к нам относятся, будто к лабораторным крысам! Захотят, за ухом почешут, молока в блюдечко нальют, захотят - отравой выморят, укусишь - растопчут ногами. Если я не такой как они - так уже и не человек? Если без оружия, типа дитё несмышленое, без права голоса? Гады! Можно подумать, кроме их правды, другой и на свете нет!

Тут уже не выдерживаю я.

- Ты что несешь?

- Ага, и вы с ними, заодно! А я, может быть, так не могу, не хочу!

- Что случилось, можешь ты объяснить, наконец? Ребята, может он голодный?

- Да сытый я, сытый! Разве, чайку, в горле пересохло.

Точно спорил до хрипоты. Вика поднимается...

- Сейчас организуем, то и это. Ты, главное, никуда пока не уходи! - почти моментально возвращается с упаковкой полевых рационов (во, снабжение работает! ) и никелированным сооружением с водой и встроенным подогревателем. Выставляет на столешницу. Повторяет, - Никуда не уходи. Я сейчас!

Виктор с сосредоточенной злостью сверлит взглядом закипающий чайник...

- Григорий Иванович, ну ведь скажите, ведь всё в мире продается и покупается? Надо только предложить за товар правильную цену? Справедливо? Почему они другие? Почему они со мной так? Какая между нами разница?

Хороший вопрос, однако. Взрослеет парень.

- Кхе-хе. Когда, в 1980 году, мне было столько же, сколько тебе сейчас, таких вот апологетов всеобщей продажности и правильной цены, было принято спрашивать - " А ты сам, за сколько денег в рот возьмешь? " Заметь, народ четко делился на тех, кто над этим вообще не задумывался, и на тех кто заранее знал ответ... - слышится обиженное сопение... Надо подсластить пилюлю, - Думаешь, ты первый проблемой озаботился? Или думаешь, что они, на нас, примитивно тренируют рвотный рефлекс? Не льсти себе... Кому мы вообще нужны? Даже, как источник расходного материала, для практических занятий и лабораторных работ по прикладной этике... Просто они нашли эталон для сравнения. Заповедник сволочи...

Виктор взрывается:

- Сами, чем лучше? Почему они с самого начала не сказали, что у них коммунизм? Получается - тоже врали!

- А ты бы им поверил?

- Ну, может быть...

- Спорим, не поверил бы? Для тебя ведь, коммунизм - это зеки в стеганках с номерами, спящие в бараке, жрущие баланду и, по свистку надзирателя, катающие тачки в границах страны, огороженной колючей проволокой с пулеметными вышками. Жалкие, голодные и забитые... Измученные дефицитом и очередями... Похожи они на " совков" из такого анекдота?

Виктор опирается подбородком на ладони. На пухлых щеках вдруг прорезаются от углов рта морщины.

- Не! Они, на других " совков" похожи. Которых мы каждое лето по старым траншеям собираем... Тоже упертые! Ладно бы, если их под пулеметами заградительных отрядов в бой гнали. Но, они же сами, в полный рост, на пулеметы бежали! Так до сих пор и лежат рядами. Руки перед собой тянут. Вперед на Берлин! Из 1941 года...

Вопрос Владимира звучит как выстрел.

- По-твоему, это плохо? Тогда уточни, что именно?

- Ну, это... - Виктор тушуется... - Неправильно, как-то всё... Если они победили, если они герои, если всё справедливо, то как же получилось, что немцы в могилах, а наши - под открытым небом?

- Ясно! - Владимир хлопает ладонью по столу, - Ты такие мысли и там, - мотает головой вслед ушедшим, - вслух высказывал?

- Ясный перец... А что?

- Тебе разве не объяснили?

Витька поникает головой...

- Они мне объяснили, что я... и что мы все тут... - опять заминается... - ваши что, всегда матом на иностранных языках ругаются? Типа, так вежливо выходит?

Владимир внезапно успокаивается.

- А как иначе? Если ты, - поправляется, - вы... врете сами себе? Зачем? Сами знаете... Они умерли - правильно. А лежат - штатно... Мертвые сраму не имут! А что, их скелеты тут кое-кому глаза режут, так это очень даже хорошо. Типа, совесть пока жива. Плохо, когда делают вид, будто не понимают, почему они вам глаза режут. Вам от такого примера стыдно. Давай, подумаем... Ровесники тех солдат забыли, что товарищи без погребения остались?

Виктор заучено отвечает.

- Нет! Но, после войны не до того было - хозяйство восстанавливали.

- А через двадцать лет? А через тридцать? Молчишь? Ветераны, настоящие, а не прикормленные показушные, знали... - стучит пальцем по столу... - что есть такие идеи, ради которых надо встать под пулями и упасть, где стоял. И остаться там навсегда. Сами были к такому готовы... Мертвых товарищей своих не стеснялись... Оставили вам, так сказать, в качестве примера, для подражания. Чего спохватились? Можно подумать, сейчас вокруг важных дел, только и осталось - срочно прах павших ворошить... Россия, от Бреста до Владивостока - одна безымянная могила. Признак солидарного общества.

- Скажете, " совки" своих не хоронили? Брехня! Хоронили... При случае... Но не рыскали специально. И каждый советский человек после войны знал, имел перед глазами пример что его ждет, если понадобится -взять в руки автомат и лечь на безымянной высоте, кучкой костей и тряпья. Кто воевал, такую перспективу воспринимали нормально. Без слюней и соплей. И враги это знали. Потому - вы до Берлина дошли. Потому - пятьдесят лет войны не было. Пока не вымерли... те солдаты, что так ложились, пока жили те, кто считал нормой умирать и убивать не за деньги, не за царя-батюшку, а за великую справедливость. Как они её сами понимали. А вы что теперь творите? - грохает по столу кулаком, - Великую подлость и мелкую хитрость!

- Боец 60 лет назад умер, в бою, честно выполнил долг. И лежит... На земле, которую защищал. Имеет право там лежать. Тебе труп мешает? Так похорони. Прилично, с уважением к его убеждениям и его подвигу. Так, как он сам бы хотел быть похороненным. Как он хоронил своих друзей. Он это заслужил. И подумай, зачем тех, кто погиб в Первую мировую и раньше, на Бородинском поле, в СССР хоронили по православному обряду? Это было правильно, с точки зрения погибших. Тогда, какого черта, вы коммунистов и комсомольцев, под поповские песнопения, в ямы с крестами тащите? Почитай-ка, ради интереса, школьную хрестоматию 30-х годов. Например, " Смерть пионерки" Багрицкого. Прикинь... Что бы тот двадцатилетний парень, из 1941 года, сказал? " Тебе что, потомок сраный, для меня фанерной пирамидки с красной звездой жалко? ". Так? Вы же не солдат хороните. Вы хороните идею, за которую они воевали... С молитвами... Как тебе, такая правда?

Виктор, отхлебывая дегтярно-черный чай, угрюмо бурчит.

- Они другой жизни при " совке" не знали, вот и рвались... куда прикажут. А мы - другие. Не хотим давиться в очередях и смотреть на пустые полки в государственных магазинах. Вон у Григория Ивановича спросите. Он их видел... При развитом социализме. Можно подумать, при Сталине было лучше. Прилавки - от товаров ломились, и все со стволами свободно по улицам ходили...

- Ха! - отставляю кружку... - Между прочим, до 1960 года, каждый гражданин СССР мог, без регистрации, купить в охотничьем магазине ружье с патронами. Просто показав продавцу паспорт, как доказательство совершеннолетия. Этих нигде не учтенных ружей по стране до сих пор - миллионы. Пацаны старшеклассники их покупали. Домохозяйки, на ковер в доме повесить - " шоб красиво було". В охотничьих районах свободно продавали винтовки. Простую мелкашку, каждый желающий, мог выписать по почте... А сколько трофейных и наградных пистолетов на руках было? Кромешная, кроваво-палаческая диктатура, ага. Не знаешь, не болтай! Касательно очередей и пустых полок... Когда, в 1992 году, отпустили цены, тебя ещё на свете не было. Магазины превратились в музеи... Люди ходили и смотрели, на ценники с нулями, на как из-под земли возникшие пирамиды деликатесов... И знаешь, какая у ветеранов была реакция? " Ух ты, как при Сталине! " Не веришь - возьми в библиотеке подшивку журналов " Советский союз" начала 50-х годов и полистай... Всё взаимосвязано. Людей с оружием, готовых воевать за справедливость, просто невозможно угнетать... Короче, не фиг мерить по себе! Когда человек кричит, что светлых идей, ради которых имеет смысл жить и умирать, не бывает - эта значит, что такие идеи есть, но ему они очень сильно не нравятся...

- Видел я эти идеи... А может, я - просто в душе пацифист? Чего они мне сразу в руки пистолет суют? Просто жить, танцевать, музыку слушать при коммунизме нельзя? Вон, какой тут чай вкусный и бесплатно.

Владимир жестко ухмыляется.

- Ты же сам видел. Мы никого не зовем в коммунизм. Уж тем более, не гоним туда железной рукой. Даже не приглашаем. К нам, Витя, лезут сами. Всё подряд, как мухи на мед. Человек - существо завистливое и подражательное. Каждый думает, что " он этого достоин". Каждый (! ) хочет жить среди хороших, умных, трудолюбивых, порядочных людей. Каким бы при этом не был сам. Но, характерная оговорка, в перечне желаемых качеств соседей и сограждан, никогда не употребляется слово сильных, а уж тем более - справедливых. Почему бы так? А страшно! Зная собственную натуру, " колбасный эмигрант" подсознательно ждет, от " лохов" и " бесхребетных интелей", для себя послаблений. Ведь при коммунизме никто друг друга не обманывает, блага бесплатно, люди свято верят друг другу на слово, живут по совести... Ну, так додумывай свою мысль, до логического конца! Если у медали есть одна сторона, так должна быть и другая. Базис описанной благодати, так сказать. Эх, не охота повторяться!

- Психологически комфортно, в коммунистическом обществе, чувствует себя менее 10% человеческой популяции. Те, кто генетически предрасположен. Те, кто привык к таким порядкам с детства. Те, кто нашел силы себя перевоспитать. Остальным при коммунизме плохо. Предоставляемые им возможности - скучны, а обеспечиваемые им гарантии, малы. Чуть очередной беженец от ужасов конкуренции отъелся-осмотрелся - звериная натура лезет наружу. Результат? Ба-бах! Одним дураком меньше. Потому как рабочему человеку кулаками махать некогда (он своим делом занят), умный человек перевоспитывать взрослого даже пытаться не будет (личность полностью формируется к 4, 5-5 годам, а дальше - хоть кол на голове теши), а доброму человеку противно мучить другое разумное существо (пусть и ведущее себя, как последняя скотина). Но и жить рядом со скотиной он не станет. Потому, что противно до тошноты... И? У него, для этой неприятной процедуры, всегда пистолет под рукой.

- Глупость и подлость, при коммунизме - это заразные эпидемические заболевания. Первая (и последняя) помощь - проста. Пациенты мгновенно исцеляются, после блиц сеанса живительной эвтаназии... Не знал? Почитай воспоминания эмигрантов, добровольно возвращавшихся в СССР после войны. Средних мнений нет. Или восторг, или истеричные вопли - " Они там всех убивают, всех убивают! ".

- Капитализм - это холодная гражданская война каждого против каждого за право свободно врать. Не надо? Проехали! Коммунизм - это тлеющая гражданская война за право не врать. Мы так живем 100 лет. Генотип-то меняется медленно. Отбор " на природную честность" долгий. Так зачем ждать и мучиться? Гораздо легче наладить сортировку, в ручном режиме. Пока, получается. И неплохо... Да ты и сам видел. Полная свобода и полная ответственность. Не хочешь ответственности - ищи свободу в другом месте...

- Не слишком ли вы круто берете? Раз-два и сразу стрелять. Неужели, нельзя пробовать договориться?

- Понимаете, Григорий Иванович, это очень важный вопрос. Наверное - самый важный. Выбор-то, он совсем простой: Или люди боятся зверей - или звери боятся людей. А звери, прошу, не забывать, слов не понимают вообще, то есть пытаться договариваться с ними не только бесполезно, но и глупо. Только время терять! Человекообразный зверь просто хитрее и опаснее четвероногого. Зачем давать ему преимущество? Именно поэтому, мы не собираемся вступать в контакт с официальными властями. Работаем только индивидуально. Как с вами... как с полковником... - пауза... - как с прокурором. Каждый должен отвечать за свои действия сам. Не прикрываясь законом, не надеясь на " негров", которые выполнят за него грязную работу, - сгребает остатки чаепития в пакет... Вместе с пустым кипятильником ставит на пол... - Нам пора!

- А насчет прав... Очень грубая аналогия - есть социум, где никто не вытирает жопу. Просто не думает над проблемой. Так и ходят. Должны ли мы, оказавшись среди этих говнюков, немедленно им уподобиться? Я думаю - нет. Должны ли насильно им вытирать зады? Думаю - тоже нет. Да и не хочется, если честно... Но, если кто-то из местных попробует навязать нам местную норму поведения - он однозначно получит в торец. И если примется бухтеть, что ходить чистым, когда все в дерьме, это не законно, не культурно и не толерантно, - он тоже получит в торец. С рекомендацией, как использовать свой закон, по прямому назначению. Пока его не свернули в трубочку и не забили в спорный орган сапогом. Что бы бумага даром не пропадала...

- Почему? Потому, что за своё право ходить с вытертой задницей, я готов драться насмерть, а " засранцы по жизни", на такой же подвиг физически не способны. Отчего бродят так. Означенная готовность и дает мне право жить среди них, как считаю правильным... соблазняя личным примером. Это - максимум, что можно предложить описанному " обществу засранцев", на первом этапе контакта. Всё время маячить перед глазами - " А можно жить и чисто". Завидуйте! И немедленно давать сдачи, при поползновении принудить нас " быть как все".

Подмигивает Виктору....

- Солидарное и конкурентное общество - это как полюса, на электрической батарее. Один без другого существовать не могут. Одних людей тянет туда... других сюда. При их полной изоляции, разделение возникает внутри каждой системы заново. При коротком замыкании, та же " батарея" разряжается в ноль. Умирает... Именно поэтому, ваша глобализация с толерантностью - это моральная смерть. Да. В контакте - полюса искрят... Пусть лучше искрят... Нет надежного метода контроля собственных моральных норм " на правильность", кроме их сравнения с иными, не правильными. Обязательно личного. За чужой щекой зуб не болит! - хлопает Виктора по плечу, - Будь здоров! Будем ходить сюда в гости. Вам скоро понравится!

⇐ Предыдущая 1 2 3 4 5 678 Следующая ⇒